Текст книги "Погоня за призраком"

Автор книги: Андрей Таманцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

Глава четвертая. Заветный чемоданчик

1

Антон Владленович танцевал посреди кабинета, звонко хлопая себя ладонями по ляжкам. На экране огромного телевизора Надежда Бабкина пела залихватскую казачью песню. Звук был таким громким, что подрагивали коллекционные фарфоровые тарелки на стене.

Дверь приоткрылась, и в кабинет заглянул Саша с папкой под мышкой.

– Почему без стука? – прокричал ему Антон Владленович, переставая танцевать и приглушая звук телевизора.

– Я стучал, вы не слышали, – робко заметил Саша.

– Да ладно врать-то. Я все слышу, даже когда ты на другом конце города во сне пердишь! – Антон Владленович весело рассмеялся, подошел к Саше, ударил его по плечам. – Ну что, казачок, сделано дело?

– Сделано, – кивнул Саша.

– То-то. Как говорится, делу время, а потехе час. Вот и настал наш час, Сашок. Давай-ка мы с тобой по рюмочке, за успех нашего безнадежного предприятия.

– Давайте, – кивнул Саша. С молчаливого позволения хозяина откинул крышку столика-глобуса, вынул из гнезда пузатую бутылку коньяку, выставил два больших коньячных бокала. – Сколько вам?

– Не спрашивай, наливай полный. – По всему было видно, что у Антона Владленовича сегодня чудеснейшее настроение.

Саша протянул боссу наполненный почти до краев бокал. Себе налил все-таки меньше.

– Да ты что, чужое пить стесняешься? – Антон Владленович покачал головой. – Верно замечено: широта души – она с бабками приходит. А нищета человека в угол загоняет... Ничего, покрутишься с мое, пооботрешься, пообвыкнешься. Еще такими делами ворочать будем, что твой Гейтс позавидует.

– Да, неплохо бы, – усмехнулся Саша.

– Ну, давай, за успех. – Они чокнулись. Антон Владленович залпом выпил почти весь бокал, Саша только немного пригубил. – Садись!

Антон Владленович плюхнулся на мягкий кожаный диван, Саша сел на краешек, приготовившись слушать.

– Вот что, теперь надо с Вэном и его бандой разобраться, все концы убрать, а то как-то несправедливо получается: добродетель растоптана, порок торжествует...

– А... Мне что, этим тоже заниматься? – искренне удивился Саша.

– Ну а кому? Тебе ведь Родина доверяла? Ты во всяких там академиях учился, знания специальные получал. Ну и я тебе доверяю... Короче, есть у меня одна классная идейка, как нам себя от всякой бандитской шушеры обезопасить...

2. ПАСТУХОВ

У всех моих парней: у Боцмана, Мухи, Артиста, Дока – в сотовых телефонах была функция, отличавшая их сотовики от всех остальных. В том случае, если тебе угрожает смертельная опасность, ты можешь нажатием одной кнопки послать всем остальным сигнал СОС с примерными координатами своего местонахождения. Единственное неудобство – координаты необходимо перепрограммировать каждый день в соответствии с картой местности. Ну, это уж мелочи. Захочешь жить – ничего не забудешь. Когда СОС пришел от Боцмана, Артист тут же связался с Доком. Они побросали все свои дела, встретились, тщательнейшим образом изучили по карте местность, откуда поступил сигнал бедствия, и в течение какого-то часа подготовились к экстренной экспедиции. А через три часа уже были в аэропорту. «Бригада быстрого реагирования», иначе не назовешь.

Но самое удивительное было не это. Я не переставал поражаться, как мне удалось пересечься с моими парнями в Адлере. Крайнее, фантастическое везение, да и только! Теперь мы снова были вместе. И уже знали, что сразу же после сигнала СОС сотовые телефоны Мухи и Боцмана замолчали. Это был очень плохой знак...

Я рассказал Артисту и Доку обо всем, что знал. О звонке, о предложении найти чью-то дочь и заработать кучу денег. Собственно говоря, я знал чуть больше, чем Док и Артист. И то, что я знал, вселяло в меня тревогу. Просто так Боцман сигнал бедствия не станет посылать, значит, ситуация у них с Мухой сложилась безвыходная...

Через полчаса после встречи, когда было куплено в магазинах все необходимое для спасательной операции снаряжение, мы взяли машину напрокат и двинулись за город.

– Вы, ребята, не удивляйтесь тому, что я сейчас буду с собой делать, – сказал я, доставая из внутреннего кармана тюбик с мазью.

– Это что? – спросил Док. – Зачем?

– Да так, небольшие неприятности, грозящие перерасти в большие. – Я решил пока не рассказывать команде о проваленной мной операции, пройдет время – сами узнают. Сейчас главная задача – не попасться, потому что после всего случившегося ФСБ не будет меня «прикрывать», похоже, они с удовольствием сделают из меня козла отпущения. Как бы то ни было, сейчас они меня бросили одного, как котенка в воду – учись плавай! Вот я и плаваю в меру возможностей. Одна надежда, что меня поищут недельку-другую да забудут – случится еще что-нибудь не менее «громкое», начнут искать других «чистильщиков». Да и фоторобот – вещь весьма ненадежная.

Я повернул зеркало заднего вида так, чтобы было видно лицо, открыл тюбик и начал густо наносить мазь на щеки. Тюбик этот час назад дал мне Голубков.

– Что это за гадость? – покосился на меня Артист, сидевший за рулем прокатных «Жигулей».

– Спецсредство. Сейчас увидишь.

Кожа лица начала гореть, будто ее натерли битым кирпичом, – реакция на мазь началась. Буквально через пять минут меня было не узнать: толстые обвислые щеки, сизый нос, узкие щелочки глаз, двойной подбородок – в общем, типичный, неделями не просыхающий от водки «колдырь».

Док глянул на меня и присвистнул:

– Ну ты даешь!

– Это не я, это ФСБ.

– Дай-ка взглянуть.

Я протянул Доку тюбик, он начал его внимательно разглядывать. На тюбике, конечно, не было никаких надписей.

– Ну, я тебя понял, Пастух. Мазь вызывает мгновенную аллергическую реакцию, от которой опухаешь до неузнаваемости. Что-то типа отека Квинки. Теперь только подходящий прикид – и можно страдальца хоть на паперть пускать! От ментов прячешься?

– Прячусь, прячусь, – пробормотал я, глядя на себя в зеркало. – Док прав: в таком виде меня даже родная мама не узнает.

После ЧП, случившегося в Зеленом театре, на всех дорогах чуть ли не через километр стояли усиленные милицейские наряды – стражи порядка щеголяли в бронежилетах, с автоматами. Нас останавливали раз пять, и каждый раз обходилось. Милиционеры бросали взгляды на планшетку, в которой у них была распечатка фоторобота, на меня, снова на распечатку – и этого было достаточно – ведь ничего общего... Ничего!

Что касается изменения лица, то специалисты из ФСБ свое дело туго знают! Через пару часов, когда мы уже будем на месте, опухоль спадет, и я снова стану Сергеем Пастуховым, бывшим капитаном спецназа, отправившимся спасать своих друзей. Я почему-то был уверен, что они живы. Есть у нас святое правило, которое мы соблюдаем всегда и неукоснительно – не верить в смерть товарища до последнего!

3

Саша с кейсом в руке выбрался из машины на площади трех вокзалов, неторопливо двинулся к Ленинградскому. Перед тем как спуститься вниз, в зал автоматических камер хранения, он глянул на часы. Было без четверти двенадцать.

Саша уверенно прошел вдоль длинного ряда ячеек, остановился около одной из них, открытой, сунул кейс внутрь, быстро набрал шифр, сунул жетон и щелкнул дверцу. Подергал ее несколько раз, убеждаясь, что она закрыта, и двинулся к выходу.

На ходу достал из кармана сотовый телефон, набрал номер и бросил в трубку:

– Три, шесть, восемь.

Проделав все это, Саша сел в машину и уехал, не заметив, что всего в трех метрах от того места, где только что стоял он сам, был припаркован стального цвета старенький «мерседес». В «мерседесе» сидели двое: Вэн и его боец, длинный худой парень со впалыми щеками по кличке Хорек.

– Ну че, слыхал? – спросил Вэн.

– Слыхал, – кивнул Хорек.

– Все, иди. В твоем распоряжении три минуты.

– А если не успею?

– Успеешь, – усмехнулся Вэн. – У меня все успевают.

Парень выбрался из машины и торопливо зашагал к вокзалу. Вэн смотрел ему вслед. Около дверей Хорька перехватил милицейский наряд. Сержант козырнул ему, Хорек полез в карман, достал паспорт. Сержант быстро пролистал паспорт, кивнул, вернул его Хорьку и снова козырнул на прощание. Хорек скрылся в дверях вокзала...

Он прошел вдоль ряда ячеек и остановился перед камерой с номером «368». Несколько раз оглянулся по сторонам, набрал шифр, сунул жетон в щель. Дверца щелкнула. Хорек схватил кейс и чуть ли не бегом направился к выходу.

Когда он вернулся к «мерседесу», то с удивлением обнаружил, что Вэна в ней нет. Хорек помялся несколько мгновений перед дверцей, потом дернул ее на себя. Дверь оказалась открыта. Хорек юркнул в машину, облегченно вздохнул – на сиденье Вэна лежала его кожаная куртка. «Куда он делся-то?» Парень еще раз оглянулся по сторонам, попробовал открыть кейс. Замки кейса были закрыты. Хорек кашлянул, быстро сунул руку сначала в один карман куртки Вэна, потом в другой, третий. Ага, вот они, маленькие красивые ключики от кейса. Хорек еще раз оглянулся, помедлил несколько мгновений, потом вставил ключики в замки...

Вэн стоял у столов с книгами рядом с входом в метро и листал какой-то детектив. Неожиданно метрах в сорока от него, на автостоянке, грохнул взрыв, и тут же к небу взметнулись языки пламени вперемешку с клубами черного дыма. Истошно завыли, запиликали сигнализации на машинах.

– Ни хрена себе! Опять нувориша рванули! – сказал кто-то рядом с Вэном. Вэн скосил взгляд. Это был безусый парнишка с сумкой из кожзаменителя на плече.

– Нет, это просто любопытный дурак подорвался, – сказал Вэн, положил книгу на стол и пошел прочь.

4. ПАСТУХОВ

Благодаря моей выразительной внешности и фээсбэшным корочкам нам удалось миновать посты ГИБДД безо всяких затруднений. За городом дорога пошла в горы. Здесь уже не было ни ментов, ни власти.

Мы съехали на грунтовку, проехали еще километров восемь и поняли, что дальше наша битая прокатная машина просто не пойдет. Мы достали из нее свое оружие, снаряжение, потом затолкали в овраг, в кусты, закидали сверху ветками, чтобы не бросалась в глаза.

Все, операция началась. До точки, обозначенной Боцманом, по карте осталось километров восемь. Называлось это местечко Веселый Хутор. Конечно, всегда нужно делать поправку на то, что за сутки натренированный человек даже по горам может переместиться километров на тридцать – сорок. Радиус тридцать – сорок – это круто, оставалось только надеяться, что, если ребята живы, они непременно дадут о себе знать.

– Артист, Док, есть еще порох в пороховницах? Как насчет марш-броска до Веселого Хутора?

– С таким опухшим командиром хоть до канадской границы побегу, – пошутил Артист.

– Вот и отлично! В затылок! Бегом марш!

И мы побежали, как в старые добрые времена, ритмично, сдержанно, без рывков, чтобы сил хватило надолго: на сутки, надвое, на трое... Когда бежишь, словно не замечаешь этого. Ты не бежишь, ты находишься в состоянии абсолютного покоя, а потому не тратишь никакой энергии и можешь бежать вечно. Бежать для тебя становится так же естественно, как слать... Что-то типа медитации, которую я иногда произвожу для себя, когда начинаю чувствовать усталость. Моего курортного соседа Ивлева бы сюда посмотреть на наши физические упражнения! Ладно, пускай жизнерадостный толстячок остается в счастливом неведении насчет моего здоровья.

5

Перед тем как войти в подъезд, Саша оглянулся. Двор был погружен в темноту. Камера над входной дверью горела крохотным красным огоньком.

«М-да, и это правильно – безопасность превыше всего», – подумал Саша и вошел в подъезд.

– Добрый вечер, Александр Гордеич, – поздоровался с ним охранник на вахте.

– Добрый вечер, – приветливо улыбнулся ему Саша. У него был принцип: с так называемым обслуживающим персоналом быть всегда вежливым и корректным. Сам недавно из грязи в князи. Его дядя Антон Владленович позвал племянника в Москву только тогда, когда он после окончания Академии КГБ оттарабанил целую десятку советником в посольстве в одной из жарких африканских стран. Раньше-то никак, даже с его связями, не мог. Зато потом прямо из Африки вызвал его к себе, наобещал горы золотые, сказал, что его ждут славные дела. В общем, дела действительно шли очень неплохо. И то, что у него теперь шикарная квартира в самом центре, и неплохая машина, и что он может позволить себе не считать деньги – за это, конечно, если кому и сказать спасибо – только дяде. Хотя все равно пока что ему достаются «крохи» с барского стола, сам-то Антон Владленович ворочает миллионами, самыми настоящими «живыми» миллионами долларов...

За операцию, которую Саша сегодня провел, дядя обещал отвалить ему двести пятьдесят кусков. Операция как операция, ничего особенного. Любой слушатель академии умеет устраивать такие аттракционы с «фейерверком». Саша своими ушами слышал, как рвануло у трех вокзалов. Сейчас ФСБ, как водится, спишет происшествие на чеченских боевиков, следствие пойдет по ложному следу. Иногда деловым людям выгодно, когда у государства есть официальный враг. Всегда можно под него сработать...

Лифт приехал на восьмой этаж, где жил Саша. Он вышел из лифта, подошел к подъездному окну и глянул вниз, на вечернюю Москву. Нет, все-таки здесь красивей, чем в Африке.

«Не нужен нам берег турецкий, и Африка нам не нужна», – пропел Саша фальшиво, вставляя ключ в замок. На дядины деньги он купит себе отличную дачу в ближайшем Подмосковье. Пора уже слегка расслабиться, не все же ему воевать с «невидимым противником»!

Саша отпер дверь, включил свет в прихожей. Скинул туфли, прошел в комнату. Услышав сзади шорох, резко обернулся и в следующее мгновение оказался лежащим на полу с заломленной рукой.

– Ну что, Сашок, нюх потерял? – раздался над левым ухом холодный голос Вэна.

6. ПАСТУХОВ

Расстояние в восемь километров мы с Артистом и Доком преодолели за час с небольшим. Неплохой результат, если учесть, что горы здесь довольно крутые.

Прежде чем выйти на поляну, где стояли три дома – два с выбитыми стеклами, третий порядком обгоревший, – мы зарядили оружие и подготовились к бою. Я подал знак, что пойду первым, на разведку. Артист и Док должны были меня прикрыть в случае, если в домах засада. Я выдвинулся вперед. Смотрел под ноги, выискивая растяжки и стараясь ступать неслышно.

В домах было пусто, но следы указывали на то, что еще вчера вечером здесь кто-то обитал. Я свистнул Доку с Артистом, чтобы они выдвигались к хутору, а сам продолжил исследования. Ну вот, еще следы: кровь, стреляные гильзы. Судя по всему, здесь был короткий бой. В том, что Муха с Боцманом на этом хуторе с кем-то воевали, сомневаться не приходилось.

В выгоревшем доме мое внимание привлек рисунок на закопченной стене, выцарапанный щепкой. На рисунке была изображена стрелка компаса, указывающая на север, три домика хутора, человечек и рядом с ним цифра "2", чуть дальше еще один с автоматом и цифра "3", автомат был направлен еще на одного человечка с длинными косичками, торчащими в разные стороны. От этого, последнего человечка шла стрелка, похожая на компасную. Она указывала на юго-запад. Рисунок был, конечно, предназначен для нас и абсолютно понятен. Двое мужиков захватили бабу, а Боцман с Мухой их преследуют. Уж не та ли это самая баба, за которую обещаны большие деньги?

– Ну что? – спросил Артист, входя в выгоревший дом.

– Что – что! Судя по всему, зря мы делали этот марш-бросок! Назад к городу двигаться надо...

– Ах, твою мать! – скрипучим старческим голосом выругался Артист.

7

– Если будешь вести себя хорошо, я тебя не убью. По крайней мере, сейчас, – сказал Вэн.

– Буду, – кивнул Саша, чувствуя, как по бокам стекают струйки липкого пота.

– Молодец. – Вэн отпустил Сашину руку. Приказал: – Встал, сел на стул. Свет не включаем.

– Хорошо, – Саша послушно выполнил приказание.

– Не ожидал увидеть, да? – насмешливо сказал Вэн. – Думал, раз ключики у меня, никуда я с вашей подводной лодки не денусь? Денусь, денусь, все эти ваши штучки я давно знаю. Научен горьким опытом. Хорька вот моего жалко. Ни за что ни про что взорвали, козлы. В общем, так, Санек, школа у нас с тобой одна, поэтому лукавить не будем. Ты мне сообщаешь, какая падла меня заказала, я тебя, как исполнителя, «шестерку», не трогаю.

– Ты же понимаешь, я не могу этого сказать, мне тогда кранты! – Саша отер платком пот со лба. – Это же система – ты знаешь. Чем важнее фишка падает, тем больше других вокруг себя валит.

– Ты мне лекций по теории игры не читай, я их сам кому хочешь прочесть смогу. Ты ведь не сам мне заказ на министра сделал. Не мог ты на такое самостоятельно пойти.

– Считай, что сам.

– Ах ты, падла недобитая! Сам он! – Вэн нанес Саше короткий удар под дых, и тот, часто хватая ртом воздух, осел на пол.

– Нравится? – Вэн присел рядом на корточки, приставил к его носу пистолет. – Это я только начал, а если с пристрастием допрашивать начну – вот тогда ты соловьем запоешь. Слыхал соловьев-то?

– Слыхал, – пробормотал Саша, морщась от боли. – В Африке.

– Африканец ты мой. Ну так вот, слушай: если ты все это дело сам задумал, значит, платить мне будешь втрое против полутора обещанных «лимонов» и поможешь мне уйти через какое-нибудь ваше южное окно.

– Вэн, ну ты же профессионал! Зачем глупости говоришь? Не знаю я никаких южных окон и знать не могу. Я уже третий год, как не в деле.

– Ладно, про окно это я так, фигурально выражаясь. Если у меня будут приличные документы, я и без вашей помощи уйду.

– Вэн, ты же меня в совершенно безвыходное положение ставишь! – Саша поднялся с пола, сел на стул, провел рукой по груди.

– Ты сам себя в эту ситуацию поставил, когда обратился ко мне через посредников, – возразил Вэн. – Я знал, что такой крупный заказ может быть связан с кидаловом, но тут вы, ребята, прокололись. Меня пока что еще ни одна сука не кинула! И не кинет никогда. – Вэн опять ударил Сашу, на этот раз в подбородок. Саша опрокинулся вместе со стулом назад.

Вэн достал сигару, закурил ее.

– Раз, два, три, четыре, пять, шесть... Саша открыл глаза, потрогал челюсть.

– Какая же ты все-таки тварь, Вэн! Я ведь тебя просил! Как я в таком виде завтра на работу пойду?

Вэн схватил Сашу за грудки и рывком поднял с пола:

– Нет, это ты тварь, паскуда! Я свои обязательства перед людьми всегда выполняю, чего бы мне это ни стоило. А ты?

– Я? Я же не киллер. Не профессиональный бандит. Я всего лишь шестеренка в механизме. А потому мало что ты от меня узнаешь. Давай лучше выпьем да разбежимся.

– Выпить – это можно, – согласился Вэн. – Где у тебя алкогольные причиндалы?

– В баре, справа от тебя.

Вэн направился к бару. Он повернул ключ в крышке бара, потянул на себя крышку, но она не поддалась.

– Крышка тугая, – предупредил Саша. – Разбухла от сырости.

Вэн положил пистолет на стол и потянул на себя двумя руками крышку. В этот момент Саша привстал со стула, взялся за его спинку.

– Ты че будешь, Санек?

Когда Вэн, задав этот вопрос, повернулся к нему, Саша бросил в него стул. Бросок был таким удачным, что Вэн упал. В следующее мгновение Саша бросился к столу, на котором лежал пистолет. Но схватить оружие Вэн ему не дал. Лежа, он достал его в подсечке, и Саша полетел под стол. Теперь они схватились на полу. Несмотря на то что Вэн был худ и небольшого роста, дрался он с яростью тигра. Возясь на полу, они сдвинули стол, поопрокидывали стулья... задели бар, из которого на пол со звоном посыпались бутылки.

Снизу застучали по трубе отопления потревоженные соседи. К этому времени Вэн уже справился с Сашей – он впился руками в его шею, и Саша задавленно хрипел.

– Ну, че шумишь, гаденыш? – шепотом спросил Вэн. – Людей перебудил.

– Отпусти! – просипел Саша.

– Знаешь, если в не информация о заказчике, кончил бы, не задумываясь ни секунды! – Вэн слез с Саши, подобрал упавший во время драки пистолет. – Встать!

– Никогда я не мог с тобой справиться, никогда, – сказал Саша, поднимаясь с пола. – Почему, спрашивается?

– Потому что я не боюсь никого и ничего, никогда не оглядываюсь, ни в чем не сомневаюсь. Убью, не забрызгавшись. Может, я и слабей тебя физически, но духом сильнее. Из-за таких воров и хлюпиков, как ты, все у нас развалилось! Все, мое терпение кончилось, – Вэн взвел пистолет. – Не скажешь – я сам его найду. Без тебя.

– Дай все-таки выпить, не могу!

Вэн, не сводя с Саши взгляда, протянул ему бутылку виски. Саша свинтил пробку, жадно припал к горлышку разбитыми в драке губами.

– Пьяным всегда легче совершать предательство.

– Это точно, – усмехнулся Вэн, тоже припадая к горлышку.

– Ладно, пропадать, так с музыкой. Слушай сюда, Вэн!..

8. ПАСТУХОВ

Направление движения было указано верно. Мы то и дело встречали следы. Причем было очевидно, что трое убегали, другие двое пытались их догнать. Я был уверен, что кто-то из моих парней серьезно ранен. Не может такого быть, чтобы спецназовцы в течение нескольких часов не догнали бабу с мужиками!

Небо сверху затянуло тучами, и пошел дождь. Только этого нам еще не хватало – все следы смоет! Я велел Артисту с Доком выдвинуться вперед, сам отстал, чтобы сориентироваться в бесконечной пелене дождя. Отклонился чуть правее заданного направления, и тут интуитивно почувствовал, что на меня кто-то сбоку смотрит. Обернулся и увидел наставленный на меня автоматный ствол.

– А ну-ка иди сюда! – послышался знакомый басовитый голос Боцмана.

Я рассмеялся.

– Чего ржешь? Иди сюда, сказал!

– Да это ж я, Митя, Пастух.

– Ты – Пастухов?

Боцман все еще сомневался. Оно и понятно: голос вроде похож, но круглая красная морда, разбухшая от аллергической реакции...

– Да мазь, мазь это, Митя! Специальная такая мазь, чтоб внешность менять... чтоб менты не задержали. Наделал я тут у них разных дел, так что приходится теперь мучиться.

– Ну ты даешь, командир! Давай помоги, Сергеич, а то самому мне, наверно, не встать...

Я подбежал к кустам, в которых лежал Боцман. Его правая нога была под самый пах обмотана большим полиэтиленовым пакетом, красным от крови. Так я и знал!

– Куда тебя?

– В бедро! Крови много... Да это все ерунда, – досадливо махнул рукой Боцман. – Заказчики наши оборотнями оказались. Когда мы им девку нашли, они, суки, нас же в расход пустить собрались. И вот видишь... – Боцман кивнул на раненую ногу.

– Вижу. Муха цел?

– Цел. Преследует он их. Дважды приходилось в бой вступать. Я сам попросил, чтобы он меня здесь одного оставил. Силы кончились. Пускай лучше он их по лесу гонит. Только ты имей в виду, командир, эти подонки в общем-то совсем неплохо подготовлены.

– Сколько их?

– Пока двое. Но на подходе к городу может стать больше. На аэродром уходят, это очевидно. И вот что еще – странно они как-то с дочерью этого босса обращаются. Есть тут какая-то закавыка, что-то не то... Ты с кем приехал-то, Сережа?

– Ну как с кем? Все наши: Артист, Док.

– Отлично! Тогда вы давайте идите, нельзя их упустить. Муха там один.

– Ага, сейчас! Сотовый твой где? Мой фээсбэшники заблокировали.

Боцман с усмешкой протянул мне телефонную трубку, и, едва взглянув на нее, я понял, почему после сигнала СОС телефон Боцмана сразу замолчал. Трубка была расколота пулей. Вероятно, благодаря ей Митя и не погиб, отделавшись лишь ранением бедра.

– Артист, Док! – закричал я что было сил. Эхо далеко разнесло мой голос по горам.

И буквально через минуту они появились. Боцман, до этого болтавший о том, что его надо бросить здесь одного, чуть не расплакался от счастья. Мы своих парней не бросаем. Никогда. А бандиты от нас не уйдут!

Док оказал Боцману первую помощь, сделал перевязку, необходимые обезболивающие уколы, после чего мы соорудили из двух березовых стволов и плотной палаточной ткани нечто вроде носилок, на которые и погрузили раненого.

Прежде чем тронуться в путь, я развернул карту, спросил у Боцмана:

– Сколько Муха за ними один идет? Боцман посмотрел на часы:

– Четвертый час.

– Предлагаю сделать финт ушами. Муха гонит подонков по ущелью, так? Если мы пойдем за ними, то, естественно, не успеем. Если же перевалим через хребет, то срежем километров девять и сможем выйти им наперерез.

– Подъем крутой, – предупредил Боцман. – Мы с Мухой тут все облазили.

– Нам ли крутых гор бояться, Боц? – усмехнулся Артист. – Ты лежи себе спокойненько.

– Мужики, не надо, ей-богу! Упустим!

– Молчать! Взяли, понесли! Марш-бросок через перевал – и до шоссе.

Артист с Доком подхватили носилки с Боцманом, и мы побежали в гору.

Нам не раз приходилось в горах переносить не только раненых, но минометные и гранатометные стволы, которые по весу ничуть не меньше нашего Боцмана. Тактика здесь обычная. Первым устает тот, кто идет на подъеме снизу, его минут через пятнадцать надо менять, чтоб не «сдох», верхнему легче, поэтому его меняют реже. И никаких привалов с подменами, никакого отдыха. Прешь, прешь и прешь в гору, как танк.