Текст книги "Погоня за призраком"

Автор книги: Андрей Таманцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)

4

Муха с Боцманом перед отлетом в Адлер встретились с экспертами Николая Викентьевича, которые подробно изложили им обстоятельства гибели вертолета. Несмотря на то что «черные ящики» с борта еще не были расшифрованы – над ними колдовали специалисты в Центре катастроф, – возникло несколько версий, которые следовало отработать по прибытии на место трагедии.

Согласно первой версии, вертолет зачем-то завис на небольшой высоте над озером, задел лопастями за деревья, стоящие на берегу, потерял управление и рухнул в воду. Труп был найден один – мужской. Судмедэкспертиза личность погибшего пока не установила, но было очевидно, что это пилот. Тот факт, что его нашли в переднем фрагменте вертолета, рядом с сиденьями экипажа, говорил сам за себя. Но то, что нашли всего одного погибшего, вовсе не означало, что девушка выжила в катастрофе. Бывает так, что человека даже в луже найти не могут, не то что в горном озере. Спрашивается: зачем было вертолету зависать так низко? – ведь, судя по рассказу администраторши отеля, где останавливалась дочка Николая Викентьевича, она торопилась на рейс Адлер – Москва. С другой стороны, у нее еще была куча времени до регистрации. По словам экспертов, нижний люк вертолета, через которые иногда десантируются спасатели, если вдруг «вертушка» не может приземлиться, был открыт, а трос на лебедке выпущен. Но створки люка вполне могло оторвать при падении или взрыве, а трос размотаться самопроизвольно, – ведь сорвало же лебедку с места!..

В эту версию не укладывалось то, что вертолет разломился пополам, как яичная скорлупа... Хотя при ударе о воду...

Согласно второй версии экспертов, вертолет был сбит кумулятивной гранатой или ракетой из зенитно-ракетного комплекса «Игла». Тут, как говорится, хрен редьки не слаще. При попадании кумулятивной гранаты в обшивку вертолета срабатывает взрыватель, расположенный в ее головке, и граната начинает извергать направленную струю газа температурой в пару тысяч градусов. Струя эта, вырывающаяся под большим давлением, разрезает металл толщиной до пятисот миллиметров, как нагретый нож сливочное масло. К тому же обшивка вертолета из магниевого сплава. Как известно из курса школьной химии, магний – металл весьма горючий. Тут не то что кумулятивной гранаты, простой зажигательной пули хватит. Если брюхо военного вертолета хоть как-то укреплено броней, то «спасатель» летает безо всякой защиты. При желании его можно расстрелять из автоматического оружия, тем более если «вертушка» находится неподвижно и на малой высоте. А в том, что вертолет не летел вперед, эксперты Николая Викентьевича были уверены на сто процентов – это они вычислили по траектории падения. На илистом дне озера не было никакого следа, который наверняка остался бы, упади вертолет в воду на скорости километров триста пятьдесят...

Согласно третьей Персии людей богатого заказчика Мухи и Боцмана, вертолет поразила шаровая молния. Синоптики сообщили, что в предгорьях ночью была гроза, да и вообще в этих местах атмосферного электричества много: каждый год от молний здесь случаются то пожары, то короткие замыкания на линиях электропередачи, и результате которых горные села на несколько суток остаются без света. При всей кажущейся фантастичности этой версии она была вполне реальна.

Боцман с Мухой, слушая экспертов, тут же вспомнили случай, который произошел с ними еще в первую чеченскую.

Боцман, Муха, Артист, Док, Трубач и Каскадер – в общем, вся группа Пастухова – вернулись после очередной операции и решили перво-наперво, как это водится, попариться и походной баньке. Что представляла собой такая банька? Брезентовая палатка. В ней докрасна натопленная печка-буржуйка, обложенная большими окатышами. В такой палатке под крышей жар – дышать нечем, а понизу тянет холодом. Конечно, это не русская баня и не сауна, но хоть что-то. Паришься в ней, как положено с веником, а потом выскакиваешь в тамбур, где стоят пожарные бочки с водой, и нырк! Ну вот, отправилась «команда Пастухова» на ночь глядя в эту самую армейскую баню, чтобы смыть с себя семидневную грязь, побриться да выпарить вшей, если они, не дай бог, за время отсутствия завелись.

Поскольку разведчики и спецназ в полку – это всегда элита, баню им интендантский взвод натопил заранее. Стали мужики париться, и вдруг влетает в полуоткрытый полог палатки, так сказать, «без спросу», огненный шар величиной с футбольный мяч и зависает над печкой-буржуйкой, а потом начинает кружить в горячем воздухе, собираясь баню если не взорвать, то уж подпалить наверняка! Естественно, несмотря на большой боевой опыт и хладнокровие, все кинулись наружу в чем мать родила. Выскочили на улицу, а тут как раз командир полка миссию ООН из трех баб и пяти мужиков по расположению водит, показывает, как русские воины хорошо в Чечне живут. Немая сцена. Неизвестно, попали ли голые пастуховцы в отчет членов миссии как пример разнузданного поведения завоевателей на свободолюбивой территории Чеченской Республики, но печку-буржуйку молния развалила точно, едва не устроив грандиозный пожар...

Четвертой версией был отказ двигателя или неполадки в системе управления. Муха с Боцманом, не делая пока никаких выводов по поводу причин гибели, тем не менее к последней версии отнеслись вполне серьезно.

Во время проведения многочисленных спецопераций им частенько приходилось видеть, как отказывает техника. Люди – они двужильные и способны на такие подвиги, о которых никогда даже и не задумывались, а вот техника частенько не выдерживает, и дело тут вовсе не в плохом техническом обслуживании, а в том, что она, в отличие от человека, просто не приспособлена к суперперегрузкам.

Когда полковая или дивизионная колонна выдвигается в многодневный рейд, отцы командиры прекрасно знают, что часть техники к месту постоянной дислокации своим ходом не вернется. Не вернется не потому, что подорвется на минах или будет подбита из гранатометов, а потому, что не выдержит испытаний на прочность. Тут свою роль играют сразу несколько факторов: и жара, и пыль, и перегрузки. Никакие заводские испытания не сравнятся с настоящими военными действиями.

Но и человеческий фактор нельзя сбрасывать со счетов. Во время рейдов и спецопераций как у солдата, так и у офицера есть только одно по-настоящему страстное желание – поспать. Ведь передвигаться по горам приходится ночью, чтобы не обнаружить себя перед противником, а днем, как и положено, надо вести основные боевые действия. Спать удается по часу, по два, в редких случаях – по три. Чувство смертельной опасности заставляет тебя все время «быть на взводе», но сутки на третьи организм не выдерживает, и начинаешь просто спать на ходу. Просто идешь и дремлешь, время от времени проваливаясь в другую реальность...

* * *

– Ну что скажешь? – спросил у Мухи Боцман, когда они с опухшими от подброшенной экспертами информации головами вышли из здания фирмы Николая Викентьевича.

– Скажу, что пословица «Лучше один раз увидеть, чем сто раз пощупать» в данном случае справедлива как никогда, – ответил Муха. – Какую из четырех версий мы сейчас можем выбрать как основную?

Боцман неопределенно пожал плечами.

– Вот и я тоже думаю, что никакую, – кивнул Муха. – Может, в кафе посидим, пообсуждаем всю эту хрень?

– Давай, – согласился Боцман.

Они зашли в небольшое летнее кафе с пластиковыми столиками и стульями. К ним тут же подскочила девчонка-подросток в короткой юбке и голубом переднике, положила на стол меню.

– Мы кушать не будем Нам пивка по две кружечки, – сказал Боцман, отодвигая от себя кожаную папку.

– Пиво только дорогое, импортное, по восемьдесят и сто двадцать. «Гессер», «Старопрамен», «Крушовице», «Красный бык», – тут же предупредила девица.

– Нам по «Старопрамену» и «Крушовице», – сказал Боцман.

Официантка кивнула и исчезла, а Муха покачал головой.

– Неужели у нас такой убогий вид, что даже официантки предупреждают о дороговизне, боясь, что мы неплатежеспособны?

– Нормальный у нас вид, – хмуро возразил Боцман. – Просто совковое отношение к посетителям при внешнем блеске до сих пор никуда не делось. Наверное, должно смениться не одно поколение советских людей, прежде чем оно исчезнет.

Официантка появилась с пивом. Она выставила кружки на столик и замерла, ожидая, что посетители немедленно с ней расплатятся. Но Муха с Боцманом сделали вид, что совсем ее не замечают, и девице пришлось отойти в сторонку. Впрочем, из виду она «солдат удачи» не выпускала.

– Нет, и все-таки мы, пожалуй, выглядим подозрительно, – покачал головой Муха. – Сказывается работа в частном детективном агентстве. Кстати, эта девица навела меня на кое-какие мысли по поводу предстоящего дела. Допустим, дочь Николая Викентьевича все-таки выжила в катастрофе и сейчас бегает по тамошним горам. Наверняка в глазах местных жителей она выглядит более чем подозрительно. Какая-то странная светловолосая девка без вещей...

– А почему ты решил, что она без вещей? – перебил приятеля Боцман.

– Да потому, что не могла она во время катастрофы еще и за сумку хвататься. Более того, у нее может не быть ни денег, ни документов. Вот ты, Митя, когда едешь в турпоездку, куда документы и деньги кладешь? В трусы?

Боцман весело рассмеялся и как следует отхлебнул из бокала.

– Скажешь тоже – в трусы! В карманы, конечно, во внутренние.

– А теперь представь себе, что ты девушка в платьице и карманов на этом платьице нет.

– Вряд ли я смогу себе такое представить, – улыбаясь, покачал головой Боцман.

– Естественно, что ты затыришь документы и деньги по чемоданам и сумкам. Когда случается катастрофа, человек думает только о том, как свою шкуру спасти. Вернее, не думает, а просто действует, сообразуясь с инстинктом, с подсознанием, и нет у него времени на глупости типа чемоданов и сумок с документами. Впрочем, речь сейчас о другом...

– О чем? О влиянии погодных условий на здоровье женщины?

– Веселишься? Деньги Николая Викентьевича оказали свое плодотворное воздействие на шишковидную железу?

– Да нет, просто никак не могу поверить, что наконец-то появилось настоящее дело.

– Настоящее! – передразнил Боцмана Муха. – Ты сначала выполни его, это настоящее... Девица в горах – все равно что иголка в стогу сена. Попробуй-ка, найди!

– А помнишь, как мы «отряд октябрят» нашли? – неожиданно спросил Боцман.

– А как не помнить-то! Да-а, ничего не скажешь, забавное было дело.

– Забавное! – покачал головой Муха. – Ты слова-то подбирай. Как говорит современная молодежь – фильтруй базар! Не забавное, а опасное...

5

Случилось это в самом начале первой чеченской кампании. Боевики захватили начальную школу в одном из русских сел на границе со Ставропольским краем. В школе этой было всего три учительницы и около сорока детей в возрасте от семи до десяти лет. Чеченские подонки, как водится, учительниц изнасиловали и убили, а детей угнали в плен, в горы.

У боевиков были далеко идущие планы. Во-первых, в случае окружения можно шантажировать «федералов» заложниками, во-вторых, из мальчиков в горных селах можно вырастить «воинов Аллаха», а девочек сделать наложницами, в-третьих, дети – неплохой товар, за который можно потребовать с несчастных родителей выкуп в несколько десятков тысяч долларов. «События могут разворачиваться по любому из сценариев, поэтому операция по освобождению детей и уничтожению боевиков должна быть проведена с нейрохирургической точностью» – до сих пор в памяти Боцмана и Мухи всплывали эти слова, произнесенные их тогдашним командиром, полковником Головиным. Хороший был дядька... В одной из операций его машина подорвалась на фугасе, так что потом два дня собирали, чтобы отправить домой в цинковом гробу «грузом двести»...

Нейрохирургическая точность в боевых действиях – вещь почти невозможная. И речь тут даже не об артиллеристах, которые порой «промахиваются» на пару километров и накрывают свои же подразделения, а о тех обстоятельствах, которые иногда возникают во время ближнего боя. Когда противник поблизости, ты находишься в крайне взведенном состоянии, у тебя нет времени на раздумья. Каждый миг может стать последним, если вовремя не нажмешь на спусковой крючок. Противник – он тоже боится, хоть все время и орет Аллах акбар! И в этой, прямо скажем, «нервозной» обстановке ошибиться и пальнуть в своего – проще простого.

В том, что бандиты будут прикрываться детьми, как живым щитом, они нисколько не сомневались. Для проведения операции в отряд взяли только «самых-самых», с большим боевым опытом. Одно из необходимых требований к бойцам – умение хорошо стрелять. Были, конечно, у них тогда и снайперы, но в условиях ближнего боя никакой, даже самый классный снайпер погоды не сделает.

Пастухов тогда выстроил своих бойцов и велел выложить из вещмешков весь сухпай. Неважно, сколько дней или недель продлится операция, его солдаты не будут таскать на себе лишние килограммы.

На войне главное – быть боеспособным, готовым в любую секунду отразить атаку противника, какой бы жестокой и мощной она ни была. А сытым или голодным умирать – это без разницы, да и потом бойцы такой спецгруппы, как их, просто обязаны уметь выживать в любых, даже самых жесточайших условиях...

Поскольку бандиты с детьми двигались медленней, чем обычно, группа Пастухова могла настичь их довольно быстро. Теперь надо было – обнаружить противника.

Для этой цели были задействованы специальная авиация и даже спутник-разведчик. Возможности современной разведывательной фотоаппаратуры таковы, что она может зафиксировать даже небольшое скопление людей, не то что легковой автомобиль или бронетехнику... В общем, благодаря авиа– и космической разведке Пастухов в течение суток узнал, где находится банда и в каком направлении она движется. Отряд сделал сорокакилометровый марш-бросок и обошел противника с тыла...

По предварительным данным, в банде было человек сорок, у Пастухова же – пятнадцать человек, включая связиста да авиа– и артнаводчиков. Но численное преимущество тут ни при чем. Еще Суворов говорил, что побеждать надо не числом, а умением. А умения в этой операции надо было ой как много! Основное – себя не обнаружить. Застать противника врасплох – уже полдела для успешного исхода такой операции. А в идеале надо стремиться к тому, чтобы просто не дать ему выстрелить ни разу!

Разведгруппа, высланная Пастуховым, обнаружила банду, которая двигалась под прикрытием «зеленки» по направлению к грузинской границе. До границы оставалось всего километров восемь, и отряду Пастухова нужно было преградить путь противнику до того, как он окажется на территории сопредельного и очень суверенного государства.

Пастухов сделал засаду в двух километрах от границы. Сначала его бойцы с помощью ножей бесшумно убрали бандитскую разведку и, пока командир их основной группы не вышел на связь, напали на боевиков. В течение трех минут банда просто перестала существовать...

Тогда Пастух посадил своих людей в канавы по обочине и сверху присыпал листвой, ветками, землей, так что боевики очумели, когда прямо у них из-под ног появились вооруженные до зубов русские солдаты и открыли шквальный огонь поверх детских голов.

Дети, кстати, оказались сообразительными – при первых же выстрелах попадали на землю. Погиб только один пацан, которого, как потом выяснила экспертиза, убили сами боевики. У каждого пастуховца тогда была своя цель, свой бандит, никаких промахов или ошибок! Выстрел – убитый, выстрел – убитый. Пока бандиты в ближнем бою пытались отбиться от засады, снайперы сверху снимали одного за другим... В отряде Пастухова было только двое раненых, в то время как банда была полностью уничтожена (пятеро сдались в плен, остальные погибли)... Пастухов применил тактику двойной засады: пока противник «отвлекается» на ближний бой, его уничтожают издалека. В суматохе, в горячке боя уже некогда выдвигать какие-либо условия, некогда прикрываться живым щитом; противник порой даже понять не может, откуда стреляют, начинает паниковать, спасая собственную шкуру. Позже начальство оценило операцию как блестящую и представило всех ее участников к наградам, но представления, как водится, куда-то затерялись, не дошли до Кремля...

Детей тогда вывезли на «вертушке» и вернули родителям. С ними потом работали психологи, пытались привести их в чувства, но вряд ли такое когда-нибудь забудется...

– Пастух – гений; – неожиданно произнес Муха.

– И Док гений, – шутливо добавил Боцман.

– И ты тоже.

– И ты. Когда только все это кончится? – спросил Боцман.

– Ну что, вернемся к нашим баранам? – сказал Муха.

– Вернемся. Но для этого нам надо еще по кружечке пива. Эй, девочка! – Боцман щелкнул пальцами, подзывая официантку...

6

В большом кабинете, погруженном в полумрак из-за того, что тяжелые шторы на окнах были плотно задернуты, за письменным столом сидел новый начальник УПСМ генерал Зеленцов. Галогеновая лампа равномерно освещала поверхность стола, разложенные на нем бумаги. Генерал изучал их, изредка бросая взгляд на циферблат больших настольных часов. Сейчас стрелки показывали девятый час. У него было еще десять минут времени, чтобы подготовиться к одному очень важному и ответственному разговору. Генерал взял со стола очередную бумагу, поправил очки на носу и углубился в чтение.

Сов. секретно

Экз. единственный

Генерал-лейтенанту Зеленцову В.А.

АНАЛИТИЧЕСКАЯ ЗАПИСКА

Принятие новых законов, обеспечивающих свободную куплю-продажу земли, позволяет прогнозировать смену приоритетов во фьючерсном инвестировании проектов и сделок. Так, вероятно перетекание капиталов из отраслей, которые уже поделены между собственниками, в сферу рискованного на сегодняшний день, но весьма перспективного в будущем сельскохозяйственного бизнеса. В настоящее время уже наблюдается отток средств собственников, недовольных процентами прибыли в традиционных отраслях. Пока инвестированием занимаются мелкие агрофирмы, которые «не делают погоды» в этой сфере экономики, но уже сейчас можно спрогнозировать интерес крупных корпораций и консорциумов, изучающих возможности этого сектора рынка. Эксперты отдела уверены в том, что через год-два начнется серьезный дележ земли и жестокая конкурентная борьба за сферы влияния, поскольку земля с ее недрами – одно из наиболее выгодных вложений капитала.

Записка подготовлена 01.08.2001

полковником Исаковым В.М.

Генерал отложил бумагу на край стола, сдвинул очки на лоб, откинулся в кресле и закрыл глаза. Он знал, что должен позвонить сам. Если он сейчас этого не сделает, найдется с десяток доброжелателей, которые потом, когда ситуация выйдет из-под контроля, немедленно намекнут высокому начальству, что виноват в этом он, Зеленцов. Ему-де и аналитические справки писали, и графики составляли, а он их проигнорировал, из-за чего некоторые не досчитались многих миллионов. И тогда – все! Эти люди могут простить многое, но только не потерю своих кровных денег. «Кровных» – не в смысле «своих», а в смысле замешанных на чужой крови... Генерал открыл глаза и решительно поднял трубку с телефонного аппарата.

– Алло, Антон Владленович? Добрый вечер. Это Зеленцов беспокоит. Звоню, как договаривались. – Обычно с подчиненными генерал разговаривал густым басом, но сейчас его голос претерпел некоторые метаморфозы – стал мягким, вкрадчивым и даже поднялся на пол-октавы выше. С ним бывало иногда такое, когда волновался. А волновался он сейчас действительно крепко: в том случае, если дело выгорит, он сможет смело выходить на пенсию, нимало не задумываясь ни о завтрашнем, ни о послезавтрашнем дне.

– Привет, – раздался в трубке рокочущий голос. – Ну, что там твои кроты накопали. Давай докладывай.

– Есть! – Генерал сдвинул очки на нос и пододвинул к себе нужные бумаги.

7. ПАСТУХОВ

В Затопине после нескольких дней моросящего монотонного дождя – небо словно оплакивало смерть тракториста-убийцы – выглянуло яркое, жаркое солнце, которое мгновенно все высушило. Деревенская ребятня, радуясь погожему дню, конечно, высыпала на улицу. Хоть мало их теперь по деревням, а крику от них – будь здоров. Но нам, здешним жителям, это в радость – раз дети есть, значит, жива деревня, жив еще народ... Моя Настена, понятное дело, была там же, со всеми. Ее звонкий голос разносился, кажется, на всю деревню.

Ольга ушла в магазин, а я собирался на вечернюю рыбалку: готовил снасти, варил кашу. Вчера сосед принес трех судаков килограммов на семь. Ольге тут же захотелось свежей рыбки, а меня зависть взяла. В общем, чужое – оно всегда большим кажется.

Закончив с кашей и снастями, я стал одеваться в «рыбацкую» одежду, когда с улицы донесся громкий, жалобный крик. Кричала Настена. Через мгновение я уже выскочил на улицу.

Моя Настена лежала на земле рядом с качелями и ревела что было мочи, а вокруг нее жалостливо толпились ребятишки. Я бросился к дочери.

– Что, что случилось, Настена?

– Рука, – Настена показала мне как-то неестественно согнутую правую руку. Насмотрелся я этих дел за свою жизнь – выше головы. Может, это все-таки вывих? Я надеялся на лучшее, но, когда я прикоснулся к Настиной кисти, она прямо-таки взвыла от боли. Увы, армейский опыт меня не подвел – все-таки это был перелом...

– С качелей она прыгнула, – сказал кто-то из ребятишек.

Да, такая у них, у затопинских, забава – раскачаться как следует и прыгнуть с качелей как можно дальше. Они даже соревнования устраивали.

– Прыгнула, – всхлипывая, созналась Настена.

– Ну теперь уж до больницы терпи.

Я подхватил дочь на руки и потащил к своему «шевроле».

Я и обычно-то езжу по трассе быстро, никак не меньше ста двадцати, а сейчас гнал под все сто шестьдесят. Даже Настена притихла на заднем сиденье.

В травмпункте сделали рентгеновский снимок – перелом лучезапястного сустава со смещением. Так я и знал! Хирург вколол дочери обезболивающее, принялся вправлять руку. Несмотря на анестезию, Настена кричала от боли. Мне так хотелось дать по морде этому коновалу – зачем он мучает мою девочку? – что я вышел в коридор. Я сдерживался, терпел, покрывался холодным потом, говорил себе, что врачу виднее... Короче, вправил он руку, наложил гипс и велел явиться на следующий день, чтобы он мог посмотреть, хорошо ли вправил руку. На обратном пути Настена, измученная всем случившимся, заснула.

Встревоженная Ольга встретила нас около ворот дома. Конечно, ей обо всем доложили, и она нервничала, ожидая нас.

– Ну что? – спросила она шепотом.

– Ничего страшного, – также шепотом ответил я, осторожно беря спящую дочь на руки. – До свадьбы заживет.

– Надо было ей парнем родиться, – со вздохом сказала Ольга. – Такая сорвиголова, вся в тебя...

– Ну что теперь поделаешь. – Я невольно улыбнулся.

Мы, уложив Настену в кровать, сели ужинать, и тут я увидел приготовленные с утра снасти. Какая уж теперь рыбалка! Остается только кашу курам скормить.

– Да, тебе Олег Мухин звонил, сказал, у них в агентстве какое-то дело есть.

– Какие у них в агентстве могут быть дела? – пренебрежительно (специально для Ольги) сказал я. Тем не менее вышел на веранду и набрал номер Мухи. – Привет, Олег, ты, говорят, мне звонил?

– Так точно. Слушай, командир, дело на сто миллионов. Девицу одну предлагают найти. Живой или мертвой – клиента не волнует. Главное – чтоб нашли.

– Где она пропала?

– На Черноморском побережье примерно в районе Сочи.

– Все уши прожужжали: агентство, агентство. А всех и дел-то – что каких-то баб на курорте искать!

– Какие уж есть, – обиделся Муха. – Не всем же Родину спасать, мы все больше по мелочи тырим.

Обиделся. Оно и понятно – я ж их с Боцманом родное детище грязью облил.

– Ну ладно, ладно, не дуйся, Олег.

– Ну так что, командир? Кусков по пятьдесят на нос заработать можно...

– Нет, Олег, не могу. Настена у меня приболела. Завтра мне ее в поликлинику везти... Да я думаю, вы с этим делом и вчетвером справитесь. Как ребята-то?

– Ребята согласны.

– Если возникнут проблемы – телефон есть, звоните мне.

– Ладно, Сергей Сергеевич, пока, – холодно сказал Муха, и в трубке раздались короткие гудки.

Ну вот, обидел пацанов. Они за мной и в огонь, и в воду, а теперь вот попросили, а я... Ну не могу я!..

Ладно, не кисейные барышни, чтоб обижаться! Должны понять...