Текст книги "Завещание сталкера"

Автор книги: Андрей Стрелко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Сильно умный, да? – зло посмотрел на Алексея старатель. – Я что, по-твоему, дурак? Если бы у меня был шанс туда уйти, я бы сюда не побежал. Но тебе буду премного благодарен, если ты рискнешь: тогда у меня хоть маленький шанс появится, пока химера будет тобой заниматься. – Бородач помолчал, потом, слегка успокоившись, добавил: – Не даст она нам уйти, дождется темноты и нападет.

Химера сделала очередной ход. На какое-то мгновение Ципик увидел между деревьями тень, которая тотчас исчезла. Видимо, на этот раз и старатель потерял ее из вида, потому что заметно занервничал. От края леса, где пряталась теперь тварь, их отделяло сорок метров неглубокой воды, и хотя воду химеры не жалуют, непреодолимым препятствием это для нее не будет. Расстояние было достаточно большим, чтобы успеть заметить химеру на открытом участке и дать достойный отпор, но это только пока светло. Ночью она сумеет подойти достаточно близко, чтобы сделать последний для человека прыжок.

Надо было уходить хоть куда, и как можно быстрее: через час стемнеет, и тогда исчезнет последнее преимущество, химера станет совсем невидимой и неуязвимой.

– Может, туда? – спросил Ципик, показывая на противоположный берег. – Я эту местность знаю, как раз там патрулировал. Там до края Зоны метров четыреста. Пока она болото обойдет, может, оторвемся?

– Ты эту местность знал, когда там Зоны не было, теперь там все по-другому, – парировал бородач. – К тому же это для тебя там дом родной, а мне к вашему брату попадать не с руки – я нелегал.

– Я скажу, что ты мне жизнь спас, – тебя никто не тронет, у нас тоже понятие о чести есть.

– Даже если меня отпустят, в черный список все равно занесут, а для нас это почти смерть. Кто ж с засвеченным старателем работать захочет? Да и хабар отберут. Так ведь?

– Тебе что, хабар дороже жизни?

– Для меня хабар и есть жизнь. Да и пустое это – не даст она нам уйти. Как только наш страх чувствовать перестанет и болотом не побрезгует. А в лесу нам от нее не отбиться. Для нас сейчас единственный шанс – засветло до вашей заставы добраться и там на ночь спрятаться. А уж утром как бог даст – повоюем.

– От края болота до заставы метров четыреста будет. Она нападет раньше, чем мы дойдем.

– Этого я и добиваюсь, – неожиданно согласился бородач, – для нас единственный шанс выжить – это повоевать с ней в чистом поле, чтобы можно было издалека по ней прицельно стрелять. Она хоть и быстрая, но, пока до нас добежит, мы ее в два ствола свинцом накормим. Может, и успеем, прежде чем она нас сожрет.

Между деревьями совсем близко появились два светящихся, горящих ненавистью кошачьих глаза неестественного ярко-красного цвета. На секунду меж изогнутых челюстей, показался язык, затем тварь издала чуть слышный рык и снова исчезла.

Бородач, не жалея патронов, расстрелял в подлесок целый магазин и быстро перезарядил оружие.

– Значит, так, тебя как зовут, служивый?

– Алексеем, – ответил Ципик.

– А меня зови Бородой. Выходим на берег с той стороны, – старатель указал свободный от химеры край болота, – идем вдоль берега, чтобы она нас не теряла из виду, а когда выйдем на простор, попробуем отбиться. Когда она нападет, стреляй в область груди, голову ты ей из своей пукалки не пробьешь. Сердца у нее два или три, если попадем во все, то выживем, а если нет, то желаю не сильно мучиться.

Ципик молча кивнул.

– Пошли, – скомандовал Борода, – я впереди, ты за мной – след в след.

И они пошли. Стометровая разделительная полоса из болота спасала от немедленного нападения, но не от чувства опасности. Алексея не покидало ощущение, что химера где-то совсем рядом, стоит только повернуть голову, оглянуться, как тебя снова пронзит этот ненавидящий и обезоруживающий взгляд.

Борода довольно быстро шел впереди, время от времени его наладонник давал знать о приближении ловушек. Один раз старатель остановился и, прежде чем пойти дальше, проверил дорогу болтом на веревочке. Пару раз он смотрел на другой берег, убеждаясь, что все идет по плану. В эти короткие передышки Ципик только-только успевал перевести дыхание, химеру глазами не искал за бесполезностью – в этом он полностью положился на попутчика.

Очередная, на этот раз внеплановая остановка случилась, когда в лесу на том берегу раздался громкий звериный вой. Борода остановился так резко, что Ципик едва не сшиб его с ног. Глядя на другой берег, бородач пытался разобраться в ситуации, но ему помог Алексей:

– Кабаны нарвались. Там четыре кабана утром были, хотели на нас напасть, но мы отбились.

Кабаны, конечно, для химеры не соперники, даже вчетвером. Это все равно что четверо сильных, но толстых и неповоротливых амбалов против вооруженного мечом ниндзя – вопрос времени, не более. И хотя раздражитель из кабанов для химеры далеко не такой сильный, как двое убегающих людей, пройти мимо она просто не в состоянии. Ясно, что со свинками она постарается разделаться как можно быстрее, чтобы не потерять старателей, и все-таки минуту-другую это у нее займет.

Поняв, что к чему, Борода рванул с места так, как будто его ужалила пчела: в их положении не воспользоваться таким подарком было бы верхом неблагоразумия. Ципик рванул следом, прислушиваясь к звукам борьбы двух порождений Зоны. Судя по нарастающему жалобному визгу кабанов, дело там шло к концу.

По прикидкам Алексея, на уничтожение кабанов химера потратила не больше тридцати секунд и теперь должна была продолжить погоню за ускользающими жертвами. Уйти далеко не получилось, за это время беглецы пробежали едва ли сотню метров и оказались на краю болота. Дальше перед ними лежало выжженное артиллерией поле, покрытое трупами участников вчерашнего прорыва. Уцелевшие собаки, вовремя почуяв неладное, со всех ног уносились прочь, не обращая на людей ни малейшего внимания.

– Все, не успели, – хрипло просипел Борода. – Готовься к бою.

И в этот момент в лесу заработали автоматы. Ципик насчитал три – два АКМ и пистолет-пулемет Hekler and Koch. В ответ раздался вой химеры – глубокий, страшный, и один из стволов замолчал. Первой мыслью Алексея было желание броситься на помощь и всем вместе одолеть-таки опасную тварь. Но Борода его порыва не разделял. Поняв, в чем дело, он закинул на плечо автомат и, уже не позвав за собой попутчика, рванул подальше от страшного места. Мгновение поколебавшись, Алексей поспешил за ним.

Бежать след в след не получалось, потому что старатель оторвался от Ципика уже метров на двадцать, теперь приходилось выбирать дорогу самому. Через сто метров силы полностью иссякли и, в очередной раз зацепив ногой мертвого мутанта, он упал окончательно. К этому моменту стрельба в лесу прекратилась, причем два ствола умолкли одновременно, из чего Алексей сделал вывод, что химера наконец мертва. Бородач, видимо, был такого же мнения, потому что в определенный момент почувствовал: Ципика сзади нет. Досадливо мотнув головой, он развернулся и подбежал к нему:

– Вставай, Леха, вставай, немного осталось.

– Там… люди, – тяжело выговорил Ципик.

– Поверь, нам от тех людей лучше держаться подальше. Вставай, пошли!

Поднимаясь с помощью Бороды, Алексей достал из кармана последний «энергетик». Бородач посмотрел неодобрительно, но промолчал.

После этого до гарнизона Борода и Ципик добрались довольно быстро. Ловушки здесь определялись без всяких ПДА: там, где трупы мертвых монстров вдавило в землю, – «пресс», там где чудесным образом оказалось чистое пространство, – «карусель», там, где туши зажарились до углей – «печка». Кроме того, «чистую» территорию можно было вычислить по крысиным тропам; этих вездесущих грызунов здесь было невообразимо много – тоже пришли поесть дармового хлеба. От людей крысы далеко не отходили, при их приближении неохотно отбегали на метр-другой, а потом вновь бежали по своим делам.

– Где лучше всего спрятаться? – спросил бородач.

Об этом Алексей уже думал. Наилучшим местом был бы тот самый подвал, в котором укрылись защитники бруствера во время вчерашнего прорыва. У Алексея даже теплилась надежда, что их еще не забрали. В этом случае дверь им, конечно, не откроют, но тогда, дождавшись спасательной экспедиции где-нибудь поблизости, можно будет с ее помощью вернуться домой.

Но уже издали он увидел, что на месте бывшего здания склада теперь глубокая воронка – один из снарядов угодил прямо в дом. Из четырех стен уцелела только одна, а подойдя поближе, Алексей обнаружил, что люк убежища открыт настежь. Не разрушен снарядом, а именно открыт, а внутри семь человек, которые уже никогда не вернутся домой.

– Сколько их было всего? – спросил Борода, нервно оглядываясь вокруг.

– Восемь вроде бы, – неуверенно ответил Ципик.

– Посмотри оружие, – скомандовал бородач. – Я на стреме.

Спустившись вниз, Алексей попытался отогнать от трупов крыс, которые орудовали здесь без зазрения совести. В ответ на действия Ципика крысы в полном недоумении глядели на него, не понимая, почему их отгоняют от еды, когда ее здесь с лихвой хватит на всех, и только пара особо сообразительных, понурив головы, выпрыгнула наружу.

В подвале обнаружилось два вполне пригодных АКМ, Алексей хотел взять оба, но Борода велел выбрать один. Рожков набралось аж двенадцать штук и еще пол-ящика патронов. А в углу оказалась коробка с провизией, воспользоваться которой сослуживцы не успели. Всех их Алексей знал по именам, с некоторыми даже дружил, поэтому, вытряхивая их карманы, все время мысленно просил у них прощения. В итоге он разжился научным наладонником, правда, без связи, несколькими комплектами аптечек первой помощи, шестью гранатами, тремя пастилками «энергетика» и прочими полезными мелочами. Все это время Борода регулярно покрикивал на Ципика и поторапливал его, было ясно, что старателя что-то сильно беспокоит.

Вооружившись покруче, чем Рембо, и заполнив оставшееся в рюкзаке место провизией, Ципик выбрался наружу.

– Борода, по-моему, ребят взорвали гранатой, а тех, кто не умер сразу, добили из автоматов.

– Я знаю, только не из автоматов, а из одного автомата.

– Кто?

– Тот, кого среди них нет, восьмой.

– Но почему, Борода?

– Потому что его накрыло пси-ударом, люк у них был недостаточно толстым, вот его и достало выбросом. Так бывает, просто он оказался более чувствительным к пси-удару, чем остальные.

– Он теперь зомби?

– Он теперь зомби, причем при оружии и достаточно свеженький, чтобы прикончить еще кого-нибудь, так что сейчас нам лучше спрятаться.

К этому времени сумерки стали настолько густыми, что видимость ограничивалась разве что сотней метров. Поэтому приближающийся вертолет Ципик сначала услышал, а только потом увидел. «Фокс» шел довольно низко, темный силуэт на потемневшем небе выдавали лишь бортовые огни. Алексей выбежал на открытое пространство и замахал руками, сзади на него орал старатель:

– Куда, дурак?! Назад!

«Фокс» сделал небольшой вираж, после чего в сторону Ципика полетело что-то, оставлявшее за собой белый дымовой шлейф. В сторону он прыгнул на рефлексах, мозг не хотел понимать, что по тебе стреляют свои же, а вот тело сработало правильно. Алексей успел укрыться в развалинах ближнего дома, заставив запищать крыс, на которых упал, и сразу же сзади рванул снаряд, подняв вверх кучу земли и пыли. Дожидаться, пока пыль осядет, чтобы проверить результаты своей работы, пилот вертушки не стал, взял в сторону и через минуту скрылся из виду.

– Слушай, ты что, совсем идиот? – подал из укрытия голос Борода. – Ты куда полез?

– Я думал, они нас подберут.

– Кого нас? Для них все, кто не вышел из Зоны сразу, в первые часы, уже не люди. Ты думал, они зомби спасать будут?

– Я не зомби.

– Для них уже зомби. Ты сколько уже в Зоне?

– Чуть меньше суток.

– Да, по их мнению, человек, – Борода сделал ударение на слове «человек» и сразу уточнил: – Обычный человек в Зоне больше двух часов не протянет. А если ты выжил, значит, ты уже и не человек, а тварь зонная. Я ведь почему к периметру не захотел идти? Да потому, что они тебя даже близко к себе не подпустят, ты бы им даже не смог объяснить, что ты свой. Пальнут по тебе из пулемета на дальних подступах, так, на всякий случай, и все. И я их даже пойму. Так что ты теперь для них зомби, как, впрочем, и я. Темно уже, давай ночлег искать.

Обосноваться пришлось в погребе какой-то разрушенной избенки. Что это было за здание, теперь уже было определить трудно. Артиллерия свое дело знала – садила по территории очень кучно, поэтому уцелевших домов не осталось совсем, лишь кое-где торчали недоразрушенные стены. Теперь, когда вокруг была полная темень, Ципик совсем потерял ориентацию в пространстве, поэтому особо выбирать было некогда. Нашли уцелевший подвал, вход в который не был разрушен, и спустились вниз. Лестница вела в комнатку два на два метра, где когда-то хозяева хранили свои нехитрые запасы, на ближайшую ночь она превратилась в убежище для двух людей.

Борода, как смог, заблокировал вход, потом спустился вниз. В погребе было холодно и сыро, а Алексей был одет в легкий военный камуфляж, рука, на которую он в пылу погони не обращал внимания, теперь безбожно болела – предстоящая ночь обещала быть очень долгой.

При свете тусклого фонарика Борода осмотрел руку Алексея и удивленно щелкнул языком.

– Это кто тебя так? – спросил он.

– Собака.

– Как это она тебе руку не оторвала? Ладно, кости почти все целы, а остальное поправим.

Ципик вколол себе еще одну дозу обезболивающих и антибиотиков, а Борода около получаса колдовал над распухшей рукой, срезая ножом омертвевшие участки. Потом он присыпал раны каким-то порошком, смазал кисть мазью из стеклянной банки и туго перемотал.

– До завтра хватит, – наконец сказал он. – К Доктору бы тебе.

– Где ж его взять?

– На болоте. У нас здесь один Доктор. Он людей из запчастей собирает, твои раны для него – тьфу.

– А как к нему добраться?

– Добраться можно. Ты, кстати, что вообще делать-то планируешь? К своим идти охоту отбило?

– Да уж, не хочется пулю получить на дальних подступах.

– Послушай меня, служивый. Ты, конечно, не старатель, но, раз уж с нами связался, обычаи наши должен блюсти. В Зоне все денег стоит, не бумажных, конечно, виртуальных, но все-таки. Я тебе сегодня жизнь спас, а это тысяч на десять потянет. Я, конечно, это не ради денег делал, и рассчитаться немедленно тебя не прошу, но… просто мало ли что тебе ночью в голову придет? Захочешь хабар забрать или еще чего. Так вот, Зона, она «крыс» не любит. Не вернуть должок – здесь верная смерть, а убить того, кому должен, еще вернее.

– Ну, насчет убить это вряд ли – ты мне куда больше нужен, чем я тебе. А насчет долга, это я теперь у тебя в рабстве, что ли?

– Да нет. Нет здесь рабства и ничего подобного. Рассчитаешься, когда Бог даст, главное, чтобы, когда мне помощь понадобится, ты меня не бросил.

– Кстати, у меня, знаешь что есть? – Алексей вынул из рюкзака светящуюся «неваляшку».

– Хороший нестандарт. У умников тысяч на десять потянет, у Клеща штук на шесть.

– А ты за сколько возьмешь?

– А я не возьму. Я за нее больше трех дать не могу, а за эти деньги брать не буду. Дойдем до Клеща – сам решишь, продавать или нет.

– То есть дальше идем к Клещу?

– Ну, раз другого выхода нет.

– Почему нет? Ты ведь собирался через деревню за периметр выйти, через немецкую линию, правильно?

– Ну.

– Почему бы не пойти туда завтра утром и не выйти по-тихому, как ты хотел?

– Да, парень, – грустно проворчал Борода, – сидел бы я сейчас где-нибудь в баре, тискал девок, пил водку. Нет, пришли вы, всю малину мне обоссали.

– А при чем тут мы?

– А при том, что я химеру эту издали увидел и спрятался от нее на чердаке. Думаю, пережду, пока она тихо-спокойно уйдет, – и на волю. Она уже почти и ушла, но тут вы со своим вертолетом. На нее человеческий дух хуже любого наркотика действует: химера всегда идет туда, где люди. Пока вы там садились в «вертушку», она к деревне подошла и меня почуяла. Так что мне оставалось только бежать. Ну, и тебя я по пути прихватил – вдвоем веселее.

– Но теперь-то химеры нет, можно тем же путем дойти завтра утром до деревни и выбраться наружу.

– Запомни, старатель: в Зоне ни при каких обстоятельствах нельзя возвращаться тем же путем, каким ты пришел. Никогда. Это такая же верная смерть, как пустить себе пулю в лоб.

– Почему?

– Не знаю, но то, что это так и есть, – сто процентов.

– Это предрассудки какие-то.

– Это правила, проверенные временем и человеческими жизнями, понял?

– А если нет другого выхода, кроме как идти назад?

– Я же говорю: проще самому застрелиться.

– И ты видел тех, кто так сделал?

– Нет, но я не видел и тех, кто после этого долго прожил.

5. Крюк

Сны не приходили больше двух недель. Алексу уже стало казаться, что ночные кошмары больше не будут его тревожить, но Зона не собиралась отпускать его. Алекс провалился еще в один сон.

Первое, что бросилось в глаза, – это мешковатая фигура в зеленом комбинезоне на плечах Монгола. Именно фигура, иначе долговязое тело Долла сейчас назвать было нельзя. Что-то, что осталось за снами Алекса, вынудило военного старателя тащить на себе раненого ученого.

Дробовика видно не было, автомат оказался в руках Мэг, поскольку он мешал Доллу размещаться на плечах Монгола, при себе военный старатель оставил лишь многозарядную «беретту», да и ту пришлось разместить на поясе, а не держать в руках – прямо скажем, хреновая диспозиция в случае внезапного нападения. Военный старатель то и дело опасливо оглядывался и время от времени косил глаза на ношу.

Старатели снова пробирались через ангар, типовую бетонную коробку с плоской крышей, узкими окнами и небольшим балкончиком по периметру на уровне второго этажа. Строение было копией первого ангара, через который двое умников и военный старатель уже проходили, разве что разруха здесь была на порядок выше. Балконы почти везде были оторваны от стен и завалены, крыша зияла частыми дырами, а стены почернели от огня. Зато здесь было гораздо светлее, мерцание около двух десятков аномалий типа «электросеть» и пламя десятка безостановочно горящих «печек» сливались в одно сплошное зарево, освещавшее весь блок от начала и до конца. Наверное, здесь было очень жарко, но Алекс не чувствовал тепла. Уже пройденная старателями часть ангара была обильно завалена техногенным мусором, как будто кто-то специально стащил сюда остовы машин, остатки огромных агрегатов и обломки бетонных плит. Выходов из строения было два – один в торце, слева, другой сбоку, всего в десяти метрах от людей. Поход через второй ангар подходил к концу.

От созерцания строения Алекса отвлек хриплый голос умника.

– Монгол, – еле слышно протянул Долл, – бросай меня.

Тело ученого содрогалось при каждом движении, а лицо походило на предсмертную маску. Долл был выше военного старателя, из-за этого его ноги волочились по земле. И вдруг Алекс понял, в чем проблема: ноги, точнее, нога. Левая нога ученого походила на оплавившийся комок, вытянутые обрывки пластика свисали длинными тонкими нитями с голени, оставляя за собой пахучий след. Теперь более-менее прояснилась ситуация: Долл угодил в один из «студней», которые активно бурлили позади.

Уж лучше бы «электросеть» или «печка» – быстро и без проблем для окружающих, никого тащить не надо. А «студень» что? Для Долла это означает одно – та же смерть, только долгая и мучительная. «Студень» – это тебе не фунт изюма: полноги сварил в бесформенную массу, не понять, где пальцы, где пятка.

Долл собрался с силами и продолжил:

– Я все равно труп, а вы уходи́те.

– Ты же знаешь, что я этого не сделаю. Идут все, или не идет никто, – отрезал Монгол, хотя сказать, наверняка, хотел совсем другое.

– Тогда пристрелите меня. Нет сил больше терпеть.

– Долл! Перестань! – Мэг достала шприц-тюбик с наркотическим анальгетиком.

– Не надо, Мэг. Это все зря. Просто убейте меня, только быстро.

Было видно, что Монголу подобное расточительство тоже не нравилось, но он смолчал. Машка ведь упрямая, если уж что решила, то назад не отступит. Не обращая внимания на слова Долла, девушка сделала инъекцию. Теперь боль отпустит его на несколько минут.

– Отдохнем здесь, – решил Монгол, усаживая Долла на пол рядом с погрузчиком, одной из желтых машин, брошенных внутри полуразрушенного цеха сразу после второй катастрофы.

Долл коротко застонал и закрыл глаза. Монгол склонился над телом и похлопал его по щеке. Нет, было видно, что умник все еще жив – то ли потерял сознание, то ли уснул от лекарств.

– Почему здесь? – спросила Мэг.

– Нам нужен отдых, дальше мы так идти не сможем. Держать под контролем два входа в корпус легче, чем пребывать в постоянном напряжении на открытом пространстве.

– Ждешь, когда он умрет? – девушка говорила холодно, как-то отстраненно.

Их взгляды встретились. Впрочем, Монгол быстро отвел глаза.

– Надо установить растяжки на тропе, чтобы никто не зашел в тыл. Я быстро. Ты следи за правым выходом, ну и в дальний конец не забывай поглядывать. Если что, кричи, автомат я тебе оставляю.

– Да, я справлюсь.

– Хорошо. Я быстро, – ответил Монгол и убежал.

Всего в результате войны с бандитами на руках у Серого осела довольно крупная по местным меркам сумма – больше двадцати тысяч. Еще семь выручил за свою долю Макс, плюс неплохой арсенал боеприпасов, аптечек и еды. Серый оставил себе одно ружье с улучшенными характеристиками, ПКДА, «Абакан», щедро подаренный Семеном и гранаты. Из легкого оружия Серый и Макс взяли по «беретте», которая отличалась большой вместительностью магазина и хорошим повреждающим действием с короткой дистанции.

Все необходимое для начала похода на руках было, поэтому тратить деньги на покупку недостающего не пришлось, финансы приберегли до будущих времен.

– Понимаешь, Серый, здесь – Зона. – Серый и Макс только что сдали бармену самую ценную часть добычи и теперь возвращались к стоянке. Шагать по лесной тропинке было приятно и легко, за два дня аномалии успели пометить, мутантов пострелять, теперь окраина Зоны походила на мирные земли.

– Зона – это один маленький замкнутый мир, который живет по своим понятиям и законам. То, что за его пределами естественно, здесь противоречит всем правилам. Ты ворвался в этот мир и хочешь решить свои проблемы как можно быстрее и любым способом. Твоя беда в том, что ты не умеешь ждать, а в Зоне это плохо, очень плохо. С военной подготовкой у тебя все в порядке, это я сразу понял, вот только в Зоне этого мало. Знаешь, сколько здесь было таких, как ты – молодых и горячих? Все они были хорошими бойцами, многие прошли через войны, страшные, человеческие, но война в Зоне – это не совсем та война, к которой они привыкли. А потому почти все они не вернулись из первой же ходки.

Прежде чем идти в Зону, надо ее почувствовать, понять, дать ей принять тебя. В Зоне нельзя нахрапом, это плохо кончается. Я здесь уже четвертый год, знаю лично почти всех старателей южного приграничья, а ни за кого из них в трудную минуту не поручусь. А ты Крюка первый раз видишь и начинаешь предлагать ему такое дело.

– Но, я так понимаю, других проводников нет?

– Это верно, других нет, – согласился Макс. – Но с чего ты взял, что он тебя туда поведет?

– У нас теперь есть деньги, мы можем ему заплатить.

– Крюк не работает за деньги. С его-то везением он себе уже давно миллион накопил. Нет, Крюк из тех парней, что живут в Зоне не ради наживы, а ради риска. Ради… Я даже не знаю, как это тебе объяснить. Ну, кем бы он был там, за периметром? Шпаной. Может, мелким хулиганом. Конечно, можно было накопить в Зоне денег и купить себе маленький остров в океане, но Крюку нужно не это. Здесь он – легенда. Почти как Доктор, по крайней мере на южной окраине. Вот что его привлекает. Так с чего ты решил, что он возьмется тебя куда-то вести? Подписать Крюка на это дело очень не просто. Да и ребята, боюсь, не поняли бы, положили бы тебя завтра вместе с Крюком – и все дела.

– Его хотят убить? – спросил Серый, хотя и сам понимал, что к чему.

– Хотят. И у него очень мало шансов остаться в живых. А ты хочешь лишить его последнего. Крюк здесь многим насолил, так что за ним пойдет человек десять, не меньше, а это, знаешь ли, много, даже если ты Крюк. Он, конечно, везучий сукин сын, но не до такой же степени!

– А за что его старатели не любят?

– А что он, баба, что ли, чтоб его любить?

– Ну, я не в этом смысле.

– Да я понял. В общем, как я уже говорил, Крюк – это что-то вроде еще одной легенды Зоны. Слышал что-нибудь о старателе-вредителе?

– Старатель-вредитель? – Серый покопался в загашниках памяти и ничего похожего не нашел. – Нет.

– Было тут одно явление. Короче, все началось три года назад. Я тогда еще только-только в Зону пришел, и вот появляется в деревне молодой старатель Жека. Парень как парень, молодой, заносчивый, деловой, горячий – вроде тебя. На гитаре играл, как бог, хохмил удачно.

Его Сковорода с ходу приглядел, хотел к себе в команду взять: очень уж он гитару любил, а сам играть не умел. Здесь особо на гитарке брякать некогда, но у бармена инструмент всегда припрятан, чтоб народ после ходки расслабился. Какая-никакая, а культура. Парень был, по всему видно, из бывших вояк, значит, и с оружием обращаться умеет, тоже польза. А Сковорода тогда в авторитете ходил, перваков терял редко, так что ему было только свистнуть – очередь из молодняка выстроится. Когда он Жеку к себе позвал, мы не сомневались, что тот согласится, а он заартачился: нет, говорит, я буду сам в Зону ходить. Ну, мы, естественно, посмеялись, видали мы таких самостоятельных, вон они все по Зоне лежат. В общем, пожали мы плечами, мол, дело твое.

А он из следующей ходки живым вернулся, да не просто живым, а с таким хабаром, с каким бывалые старатели не приходят. И со следующей так же. И еще со следующей. А знаешь, что такое для старателей, когда ты в Зону трех перваков ведешь, а возвращаешься с одним, да еще и хабару кот наплакал, а кто-то один в Зону ушел и возвращается, обвешанный контейнерами, как бусами. Вот Жеку этого после второй ходки Крюком и окрестили. Когда он с хабаром вернулся, объяснил нам, мол, он лучше лишний раз крюк сделает, чем в опасное место полезет, оттого и удача к нему лицом. В общем, стал Крюк в Зону раз за разом ходить да с хабаром возвращаться. А зависть людская, она, сам понимаешь, чужую удачу не любит. Стали мужики на Крюка коситься недобро, да еще и как раз в это время объявился в нашем районе старатель-вредитель.

Пойдет группа в поход за хабаром, как обычно: старатель и три-четыре первака. И вроде бы все как всегда, только у всех такое ощущение, будто кто-то по твоим следам идет. Оглянешься – нет никого, а шагаешь дальше – опять кто-то в спину дышит. И самое главное – твари продыху не дают, будто специально их кто-то на тебя наводит. Старатели ведь мутантов загодя слышат – по звуку, по запаху, по следам, а иногда просто нутром. Почувствуешь опасность – обойдешь стороной, а тут обходи не обходи, если мутант поблизости есть, он обязательно на тебя нападет. В общем, если старатель-вредитель прицепился, то от тварей всю дорогу отбиваться будешь. А это и патроны, и люди в минусе, так что возвращаются из таких ходок без хабара и дай бог живыми.

Ну, и стали люди гибнуть почем зря. А потом Бычок заприметил, что как только Крюк в Зону уходит, так и старатель-вредитель появляется. Народ назад идет с пустыми руками, а Крюк – с полными карманами. И стали в баре поговаривать, что вовсе это не призрак людям козни строит, а Крюк за группой цепляется и так умело тварей от себя отводит, что они всегда на отряд выходят, и приходится старателям вместо него с мутантами драться. Пройдет, мол, Крюк следом за группой – даже патронов не тратит – докуда ему надо, наберет хабара и назад за кем-нибудь другим цепляется. Оттого и легко ему в руки навар дается. Стали мужики на старателя-вредителя охоту устраивать, а толку никакого. Чуют, будто ходит кто-то рядом, прочешут лес вокруг, а никого поймать не могут.

В общем, ярость на Крюка понемногу зрела, кто-то в ходке из-за старателя-вредителя друзей потерял, как, вон, Шурик, кто-то без хабара вернулся. Народу это надо? И после очередной ходки Крюка ждали. Причем не мародеры или бандиты, а свои, старатели. Бизон как раз в последней ходке со старателем-вредителем шел, еле ноги унес: из шести человек только двое вернулись – он да еще первак один, а Самарчик, друган его, в той ходке псам достался. Ну, и без хабара, естественно, пришли, тут уж не до хабара, когда задница горит. В общем, Бизон и отмычка его подбили еще двух старателей, которых тоже не так давно вредитель потрепал, устроить засаду на Крюка. А Козырь, хозяин Убежища, тогда из-за вредителя убытки немалые терпел – народ гиб, хабар не носил. Ну и нового бармена взял, племянника своего, а тот решил инициативу проявить, к делу руку приложил, подсказал Бизону, где и когда Крюка ждать.

Только вместо того, чтобы просто убить его, Бизон и компания обобрали Крюка до нитки и бросили посреди леса без оружия. Для любого другого старателя это была бы верная смерть, но Крюк умудрился добраться до бара – видно, вправду его сама Зона бережет. Когда он пришел в бар, то прямо обвинил бармена в подставе, после чего в том же виде, в каком пришел, то есть полуголый, вышел из помещения. Бармен с перепугу отмычку Бизона вдогонку послал, больше никого рядом не оказалось. Но Крюк опять выкарабкался, а спустя два часа вернулся с пистолетом в руке и в упор засадил в бармена весь магазин.

В общем, – продолжал Макс, – Козыря тогда большие люди с Земли крышевали, они и попросили «Альфу» помочь. «Альфа» за голову Крюка пообещала награду – очень большие деньги, по тем временам. Чтоб, значит, другим неповадно было.

Опытные старатели, те, что давно топтали Зону, понимали, что Крюк в общем-то был вправе поступить так, как поступил, но и среди них желающих отхватить большой куш хватало. Про молодежь и говорить нечего, кто ж не хочет начать жизнь в Зоне с хорошего улова и прикупить оружия и снаряжения? Началась настоящая травля.

Крюка гоняли по Зоне больше месяца, но без толку. Его редко видели, а если видели, то быстро теряли из виду. Крюк чувствовал себя в Зоне как рыба в воде уходил из-под носа у охотников и очень умело подставлял их самих. Затянет погоню в «язык», а сам неизвестно как улизнет и на охотников еще тварь какую-нибудь наведет. Народ даже стал поговаривать, что Крюк и не человек вовсе, байки про него всякие травили. Врали, конечно, Крюк просто где-то отсиживался, потому его и видно не было. А от погонь уходил потому, что местность хорошо знал. Короче, скоро выяснилось, что искать Крюка опаснее и дороже, чем просто ходить за хабаром. К концу первого месяца ажиотаж понемногу спал, а еще через неделю «Альфа» объявила о реабилитации Крюка и снятии с него всех обвинений. Заметь, не о прощении в связи с искуплением вины, а именно о реабилитации. То есть «Альфа» полностью признавала, что его действия были обоснованными, а за причиненные неудобства обещала выплатить Крюку неустойку – мера со стороны «Альфы» беспрецедентная. Уж не знаю, как Крюк доказал им свою правоту, но факт налицо.