Текст книги "«Соколы», умытые кровью. Почему советские ВВС воевали хуже Люфтваффе?"

Автор книги: Андрей Смирнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 43 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

Пилотажные качества и удобство управления

На пилотажных качествах советских и немецких истребителей и – шире – удобстве управления ими следует остановиться подробнее. Ведь, как отмечалось выше, превосходство летчика над противником в технике пилотирования может зачастую компенсировать более низкие, чем у противника, летные данные его машины. А чем проще самолет в пилотировании, чем легче им управлять, тем быстрее летчик сможет стать искусным пилотажником. Кроме того, хорошие пилотажные качества и общая простота управления самолетом существенно облегчают летчику ведение боя. Благодаря простоте самолета в пилотировании, наличию автоматического управления двигателем и винтом летчик получает возможность уделять меньше внимания управлению и больше – наблюдению за воздухом, оценке обстановки, принятию решения, прицеливанию, стрельбе – словом, ведению боя как таковому. Простота пилотирования, хорошая управляемость истребителя экономят и физические силы летчика, а значит, помогают ему переносить огромные перегрузки, возникающие при энергичном маневрировании по вертикали и в бою на виражах.

В начале войны основная масса советских истребителей уступала немецким и по пилотажным качествам. Хорошо известна «строгость» в пилотировании, присущая самолетам И-16 – особенно модификаций 1938—1941 гг., т.е. как раз тех, которые участвовали в Великой Отечественной. Из-за чрезмерно задней центровки, обусловленной укороченностью хвостовой части фюзеляжа, эти, по выражению В.И.Кондратьева, «короткие «бочонки»⁴⁴¹ были крайне неустойчивы в полете, так что летчику то и дело приходилось парировать рысканье машины движениями ручки управления. Помимо отвлечения внимания пилота, это очень сильно нагружало его руку и утомляло физически. Кроме того, неустойчивость «ишака» затрудняла прицеливание и удержание врага в прицеле во время ведения огня. (В.И.Кондратьев приписывает этот недостаток и И-153, но М.А.Маслов в своей монографии о «чайке» указывает, что, в отличие от И-16, И-153 допускал полет с брошенной ручкой управления, т.е. был достаточно устойчивым⁴⁴².)

Общеизвестны также неудовлетворительные пилотажные качества другого массового советского истребителя 1941 года – МиГ-3. «Ошибок при пилотировании он не прощал, был рассчитан только на хорошего летчика, – писал об этом самолете Г.Н.Захаров, летавший на всех советских «ястребках» 20—40-х гг. – Средний летчик на «миге» автоматически переходил в разряд слабых, а уже слабый просто не мог бы на нем летать»⁴⁴³. В частности, при энергичных маневрах – например, при попытке заложить вираж как можно круче – МиГ-3, отличавшийся большой нагрузкой на крыло и не всегда имевший предкрылки, склонен был срываться в штопор (в меньшей степени, но этот недостаток был присущ и ЛаГГ-3, которые до августа 1942-го также выпускались без предкрылков). Кроме того, «миги» и «лагги» были весьма тяжелы в управлении (т.е. отличались посредственной управляемостью): чтобы выполнить тот или иной маневр, летчику на многих режимах полета приходилось прикладывать к ручке управления очень большие усилия⁴⁴⁴.

Противники же И-16, «мигов» и «лаггов» – Bf109Е и F – были, по оценке советских специалистов, «устойчивыми и легко управляемыми»⁴⁴⁵. «Он был прост в управлении, доступен летчику средней руки», – писал, например, о Bf109Е знакомый с результатами его испытаний в СССР тогдашний нарком авиапромышленности А.И.Шахурин⁴⁴⁶. Устойчивые в полете «мессеры» не «уводило» при стрельбе в сторону от линии прицеливания, как «ишаки». Сложными на «мессершмиттах» были лишь взлет и посадка: из-за узкой колеи шасси этот самолет на разбеге и пробеге норовил опрокинуться набок, и от пилота требовалось предельное напряжение внимания, чтобы не допустить этого.

Различия между советскими и немецкими истребителями в пилотажных качествах начали сглаживаться в 1942 г., когда из самолетного парка ВВС Красной Армии стали исчезать И-16 и МиГ-3 и возросла доля машин ОКБ А.С.Яковлева. Як-1 с самого начала выделялся среди советских «ястребков» простотой пилотирования и хорошей управляемостью – явно не уступая здесь Bf109Е и F. А пилотажные качества «Яковлевых-7» были еще лучше (собственно, ради их улучшения и создавали Як-7, переделывая в боевой истребитель учебно-тренировочный Як-7УТИ). В то же время пилотажные качества «мессершмиттов» к концу 1942-го ухудшились. Пришедшие на смену «Эмилям» и «Фридрихам» Bf109G из-за увеличившейся нагрузки на крыло были заметно тяжелее в управлении, чем их предшественники, а трехпушечные Bf109G-2/R6 – откровенно тяжелы.

Однако утверждать, что с конца 1942 г. управлять советским истребителем стало проще, чем немецким, было бы неверно. Во-первых, с того же конца 1942-го – начала 1943-го «яковлевых» стали теснить самолеты Ла-5 и «Аэрокобра». Ла-5, как и их предшественники ЛаГГ-3, отличались тяжелым управлением и были «очень строги» на взлете и посадке (правда, в воздухе, указывает воевавший в 10-м гвардейском истребительном авиаполку ВВС ВМФ А.И.Рязанов, Ла-5 в пилотировании был «очень прост»⁴⁴⁷). «Аэрокобры» же легко срывались в штопор: из-за оригинальной компоновки, при которой двигатель размещался в средней части фюзеляжа, за кабиной пилота, они были очень чувствительны к изменению в полете центровки (а она изменялась, например, в результате израсходования боезапаса). К срыву в штопор приводили на «кобрах» и резкие маневры, а вывести эту машину из штопора стоило немалых физических усилий. Для недостаточно хорошо овладевшего «Аэрокоброй» летчика она была настолько опасна, что, например, командующий 5-й воздушной армией 2-го Украинского фронта С.К.Горюнов в самые тяжелые дни воздушного сражения в районе Ясс – 30 и 31 мая и 1 июня 1944 г. – вынужден был отказаться от ввода в бой целой дивизии этих самолетов (304-й истребительной), да и потом использовать ее лишь ограниченно...

Во-вторых, у немцев с конца 1942 г. стала быстро увеличиваться доля самолетов FW190 – отличавшихся, как уже отмечалось, очень хорошей управляемостью. В отечественной литературе, упорно изображающей «фоккер» гораздо менее эффективным истребителем, чем «мессер» и советские «ястребки», утверждается, что FW190 и здесь уступал «мессершмитту»⁴⁴⁸, – однако западные источники говорят об обратном. «Пилотаж был просто удовольствием!» – вспоминал о FW190 уже упоминавшийся ветеран 51-й истребительной эскадры люфтваффе Х.Лянге, который прямо писал, что Bf109 казался ему «более тяжелым» в управлении, чем «фоккер». Что «машина была приятной в управлении», утверждал и воевавший на FW190 во 2-й штурмовой эскадре Ф.Зейффардт – также отмечавший, что пилотировать «фокке-вульф» было легче, чем «мессершмитт». «Пилотам машина нравилась, особенно в части управления, характеристик и вооружения», – подчеркивал и А.Галланд, описывая перевооружение его 26-й истребительной эскадры с Bf109F на FW190А-1 в конце 1941 г. Американцы, испытав летом 1942 г. трофейный FW190А-3, особо выделили в отчете «очень легкое управление»; о «прекрасной управляемости» «фоккеров» писали и летавшие на них в 1942—1943 гг. американский пилот Г.Ландквист и английский Э.Браун⁴⁴⁹. Садиться и взлетать на FW190 с его широко расставленными стойками шасси также было проще, чем на Bf109...

Правда, по оценке советских испытателей, «фоккер» был все-таки «более сложен» в управлении, чем современные ему советские истребители⁴⁵⁰. Однако вновь приходится напомнить, что облетанные в 1943 г. в НИИ ВВС и ЛИИ НКАП FW190А-4 №№ 2310 и 2362 были машинами очень изношенными и от новых (да и от просто не побывавших в капитальном ремонте) экземпляров в воздухе должны были отличаться достаточно сильно. Подтверждением тому является, в частности, то обстоятельство, что, по оценке испытателей ЛИИ, при выводе «фоккера» из пикирования на ручке управления возникают большие нагрузки, а американцы, летавшие на менее изношенном экземпляре FW190А-3, наоборот, подчеркивали, что в этом случае летчику совершенно не требуется уменьшать нагрузки на ручке управления при помощи триммеров, так как управление и без того «очень легкое»⁴⁵¹. О том, что советские испытатели оценили FW190, «пожалуй, слишком строго», пишет и Д.Б.Хазанов⁴⁵².

Кроме того, советские авиаторы почему-то забыли об абсолютном превосходстве FW190 над советскими истребителями в уровне автоматизации управления. А это более чем существенно облегчало управление «фоккером» в бою! Например, на «лавочкиных» для резкого увеличения скорости полета летчику надо было последовательно переместить 6 (!) рычагов, а на FW190 достаточно было передвинуть лишь один (сектор газа): все остальное проделывала автоматика центрального поста управления двигателем... Подобные преимущества, думается, вполне могли компенсировать и обстоятельство, которое действительно усложняло пилотирование «фоккера»: из-за слишком большой нагрузки на крыло и отсутствия предкрылков на очень крутом вираже он слишком быстро терял скорость и сваливался вниз – переходя при этом зачастую в штопор и теряя до 1000 м высоты⁴⁵³.

В-третьих, тяжеловатость в управлении (замедленное реагирование на действия летчика рулями) Bf109G также должна была в немалой степени компенсироваться наличием автоматического управления винтомоторной группой, которое на советских истребителях 1942—1943 гг. отсутствовало. Ознакомившись в конце 1942 г. с особенностями управления трофейных Bf109, советские летчики-фронтовики, даже не опробовав машину в воздухе, заговорили между собой, что «летать на «мессере» так же легко, как и ездить на автомобиле»...⁴⁵⁴

В 1944—1945 гг. пилотажные качества советских истребителей в целом стали еще лучше. Отличавшиеся, по выражению летчиков, «дубовостью» (посредственной управляемостью) Ла-5 постепенно вытеснялись более легкими в управлении Ла-5ФН и Ла-7; ставшие наиболее распространенными краснозвездными «ястребками» «Яковлевы-9» унаследовали прекрасные пилотажные качества своего общего прототипа Як-7. А Як-3 был просто феноменально легок в управлении! По оценке летавшего на нем в бытность командиром 303-й истребительной авиадивизии 1-й воздушной армии 3-го Белорусского фронта Г.Н.Захарова, «легкость, с которой машина реагировала на любое движение ручки управления», была такова, что Як-3 «был почти неосязаем» для пилота⁴⁵⁵. А простота пилотирования делала этот истребитель доступным летчику любой квалификации...

Однако автоматики, позволявшей летчику в бою уделять меньше внимания управлению, на большинстве советских истребителей не появилось, и в 1944—1945 гг. (исключением стали только Як-3 и Як-9М, получившие автоматическое управление заслонками: первый – водяного и масляного радиаторов, а второй – водяного радиатора). Не стоит преувеличивать и пилотажные достоинства Ла-5ФН (о котором К.Ю.Косминков пишет как об «одном из самых легкоуправляемых истребителей»⁴⁵⁶) и Ла-7. Овладение самолетом Ла-5ФН для летчика низкой квалификации «совершенно исключено», указывал в сентябре 1944 г. в одном из своих донесений комдив 303-й истребительной Г.Н.Захаров⁴⁵⁷(по-видимому, из-за все той же сложности взлета и посадки). Массовым истребителем оставалась в 1944—1945 гг. и коварная «Аэрокобра»...

В общем, управлять советским истребителем Великой Отечественной войны было не легче, а может быть, и сложнее, чем немецким. Хотя пилотажные качества советских машин во второй половине войны и оказывались зачастую (но не всегда!) не хуже, а то и лучше, чем у немецких, отсутствие автоматического управления винтомоторной группой существенно усложняло управление советским «ястребком» во время воздушного боя – с характерными для него резкими изменениями высоты и скорости полета и режима работы двигателя. Если советский летчик-истребитель в бою должен был постоянно следить за температурой воды и масла, прикрывать или приоткрывать заслонки радиаторов или створки капота, переключать, следя за изменением высоты, шаг винта и скорости нагнетателя, регулировать состав топливно-воздушной смеси – словом, постоянно отслеживать изменение целого ряда параметров и манипулировать несколькими рычагами, – то немецкий пилот, за которого все это делала автоматика, мог сосредоточиться на ведении собственно боя. А значит, и вероятность одержать воздушную победу у немца (при прочих равных условиях) оказывалась больше!

И это при том, что советские летчики нуждались в простых в управлении самолетах больше, чем немецкие! Ведь их подготовка была в среднем ниже, чем у немецких.

Огневая мощь

В начале войны почти все советские истребители уступали немецким и по огневой мощи. Во-первых, большинство их не имело авиапушек. На 26% имевшихся к 1 июня 1941 г. в строевых авиачастях И-16 (машинах типа 5) стояло лишь по два 7,62-мм пулемета ШКАС, на всех И-15 бис – по четыре менее скорострельных 7,62-мм пулемета ПВ-1, на 46,4% И-16 (машинах типов 10, 18 и 24), а также более, чем на 90% И-153 – по четыре ШКАСа, на 14,2% И-16 (машинах типа 29), менее, чем на 10% И-153 и 63% построенных в 1941 г. МиГ-3 – по два ШКАСа и одному 12,7-мм пулемету Березина (в варианте БС), примерно на 10% построенных в 41-м МиГ-3 – по два БС, а на 22% «МиГов» 41-го года и на части ЛаГГ-3 – по два ШКАса и три пулемета Березина (в вариантах БС и БК) или 12,7-мм универсальных пулемета Березина УБ (в варианте УБС)⁴⁵⁸. А пули – особенно винтовочного (7—8-мм) калибра – не способны были вызвать в конструкции самолета времен Второй мировой войны такие разрушения, как снаряды, поражающее действие которых обуславливается не столько их кинетической энергией, сколько энергией взрыва. От попадания очереди 7,62-мм пуль в крыле, например, истребителя оставалась лишь цепочка маленьких отверстий; очередь же 20-мм снарядов либо приводила к образованию огромных пробоин (и тогда крыло переставало создавать подъемную силу), либо разрушала силовой набор крыла (и тогда последнее могло вообще отвалиться). Кроме того, снаряд авиапушки безусловно поджигал даже протектированный бензобак; из пуль же это способны были сделать лишь разрывные и зажигательные. Особенно неэффективным был пулеметный огонь по двухмоторным бомбовозам Не111 и Ju88 – целям, которые наиболее часто встречались советским летчикам как раз в 1941—1942 гг. Попасть в мотор или в пилота было непросто, а фюзеляж и крылья этих больших цельнометаллических машин могли поглотить значительное количество пуль без особого для себя вреда. «Я слышал, как его пули пробивают наш фюзеляж», – вспоминал бывший штурман из II группы 27-й бомбардировочной эскадры «Бёльке» Л.Хафигорст о бое его Не111 с советским истребителем (по-видимому, И-153) в районе Сталинграда 9 октября 1942 г. Однако изрешеченный «хейнкель» смог еще выдержать перегрузки при пикировании на превышающей предельно допустимую скорости (около 650 км/ч) и, оторвавшись от преследователя, уйти на максимальной скорости домой⁴⁵⁹.

Добавим, что поражающее действие пуль основного советского авиационного пулемета начала войны – ШКАС – было явно недостаточным даже для оружия винтовочного калибра. Пуля ШКАСа весила всего 9,6 г (на треть меньше, чем у немецкого 7,92-мм MG17) и теряла кинетическую энергию так быстро, что уже на дистанции 300 м не причиняла самолету противника практически никакого вреда⁴⁶⁰. Иногда «мессеры» продолжали драться даже после попадания очереди ШКАСа в мотор! Не зря советские летчики стали называть этот пулемет «гуманным оружием»...⁴⁶¹ Кроме того, для пресловутой огромной скорострельности ШКАСа – за которую этот пулемет десятилетиями превозносился в отечественной литературе – у вооруженных им самолетов был слишком мал боезапас. «Нажмешь – все вылетело, и бить нечем», – вспоминает летавший в 1941 г. в 296-м истребительном авиаполку на И-16 Б.Н.Еремин; ему вторит моторист 131-го истребительного авиаполка (также воевавшего в 41-м на «ишаках») В.М.Синайский: «Чуть-чуть задержал гашетку – все! ШКАС все выпускает, 1800 выстрелов в минуту – с ума сойти. Опытные про это помнят, а молодой – чуть задержал, и стрелять нечем»...⁴⁶²

Немецкие же истребители 1941 года все имели пушечное вооружение. В дополнение к двум 7,92-мм пулеметам MG17 (с 12,8-граммовой пулей⁴⁶³) Bf109F-2 имел 15-мм пушку MG151/15, Bf109F-4 – 20-мм MG151/20, а Bf109Е – две 20-мм MGFF.

Меньшая часть советских «ястребков» 1941 года – Як-1, Як-7 и 13% имевшихся на 1 июня 1941 г. в строевых авиачастях И-16 (пушечные машины типов 12, 17, 27 и 28)⁴⁶⁴ – на первый взгляд, была вооружена не хуже «мессершмиттов». «Яки», имевшие, наряду с двумя ШКАСами, 20-мм пушку ШВАК, и по числу и калибру стволов были равноценны Bf109F-4, а пушечные «ишаки», вооруженные двумя ШКАСами и двумя ШВАК, – Bf109Е. Но пушка ШВАК значительно уступала немецким авиационным орудиям того же калибра по поражающему действию своих снарядов (а пушке MG151/20 – и по баллистическим их характеристикам). Будучи переделана Б.Г.Шпитальным и С.В.Владимировым из 12,7-мм пулемета ШВАК, эта система как пушка оказалась «явно неполноценной». «Пушечным» у нее был только ствол, а вся автоматика осталась прежней, «пулеметной». Поэтому и снаряд пришлось спроектировать неполноценный, маленький; его размеры и геометрия были обусловлены необходимостью «уложиться в существующую геометрию автоматики»⁴⁶⁵. Если у пушки MGFF снаряд весил 124 г, а у MG151/20 – 115 г, то у ШВАК – лишь 96 г⁴⁶⁶ (т.е. на 20—30% меньше); отсюда и меньшее, нежели у немецких боеприпасов, поражающее действие.

Таким образом, «яки» 1941 года по огневой мощи были равноценны лишь «мессерам» с 15-мм пушкой – Bf109F-2, – удельный вес которых в истребительной авиации люфтваффе на Востоке неуклонно уменьшался. (То же, по-видимому, надо сказать и о выпущенных в сентябре – декабре 41-го трех сотнях МиГ-3 с двумя 12,7-мм БС и о полутора сотнях «томагауков» – не имевших пушки, но располагавших, наряду с четырьмя 7,62-мм, двумя 12,7-мм пулеметами «Кольт-Браунинг»). Самолетам же Bf109F-4 по огневой мощи в 41-м не уступали только пушечные И-16, ЛаГГ-3 и часть МиГ-3. ЛаГГи, выпускавшихся весной и летом 1941 г. (1—3-й серий), кроме двух ШКАСов, имели целых три крупнокалиберных, 12,7-мм пулемета Березина – один БК и два БС (отличавшихся – из-за необходимости стрелять через диск винта – несколько меньшей, чем у БК, скорострельностью). Часть «мигов» была оснащена – наряду с двумя ШКАСами – тремя БК (правда, в августе 41-го два из них – подвешенные под крылом – повсеместно сняли из-за отказов при стрельбе). А уже пара пулеметов Березина по совокупной огневой мощи превосходила одну пушку ШВАК: «сравнительная интегральная оценка давала» для одного БК или БС «75—80% эффективности по сравнению с 20-мм калибром»⁴⁶⁷. На выпускавшихся осенью 1941-го ЛаГГах 4—7-й серий устанавливали два ШКАСа, один БС и одну пушку ШВАК, а на ЛаГГ-3, строившихся зимой 1941/42 г. – одну ШВАК и один УБС (синхронный вариант модифицированного пулемета Березина – УБ)⁴⁶⁸.

В течение 1942 года вооружение советских истребителей в целом стало значительно эффективнее. Пулеметные И-16, И-153 и МиГ-3 из фронтовых частей постепенно исчезали, а «яки» вместо «гуманных» ШКАСов получили крупнокалиберные УБС: Як-7 – в апреле 1942 г. (с появлением модификации Як-7б), а Як-1 – в октябре. При этом Як-1 (как и ЛаГГ-3, а также выпускавшийся с октября 1942 г. Як-9) стал нести в дополнение к пушке один крупнокалиберный пулемет, а Як-7б – два. Такой состав вооружения (одна ШВАК плюс один-два УБС) должен был компенсировать неполноценность снарядов ШВАК по сравнению с немецкими и сделать «яки» и «лагги» – эти основные советские истребители 1942 года – вооруженными не хуже, а то и лучше «мессеров». Ведь, помимо того, что пуля УБС весила целых 48 г, 20% боекомплекта этого пулемета на «яках» и «лаггах» составляли разрывные или зажигательно-разрывные пули – фактически мини-снаряды, которые, разрываясь, делали в обшивке вражеского самолета пробоины диаметром до 200 мм, т.е. лишь немногим меньше, чем осколочно-зажигательные снаряды пушки ШВАК (250—300 мм)⁴⁶⁹. По оценке воевавшего на Як-7б в 163-м истребительном авиаполку М.М.Кибкалова, два УБС «по совокупной огневой мощи не только не уступали одной 20-мм пушке, но и в некоторых отношениях даже превосходили»⁴⁷⁰. А у большинства «мессершмиттов» 1942 года (Bf109F-4 и G-2) одна, хотя и прекрасная, 20-мм пушка MG151/20 по-прежнему дополнялась лишь парой пулеметов винтовочного калибра...

Однако достигнутое вроде бы здесь равенство или даже превосходство «яков» и «лаггов» над «мессершмиттами» до весны 1943 г. зачастую оставалось лишь теоретическим. Чтобы обеспечить поражающее действие, не меньшее, чем у пушки MG151/20, пилоту «яка» или «лагга» нужно было стрелять из ШВАК и УБС одновременно. А это осложнялось конструкцией спуска оружия. До весны 43-го на всех советских истребителях спуск осуществлялся при помощи двух (в данном случае – пушечной и пулеметной) гашеток, расположенных на ручке управления. Нажать их одновременно было, в общем-то, можно (в этом убеждают, в частности, воспоминания Г.И.Германа, который, воюя в 42-м истребительном авиаполку, не раз стрелял так из оружия и МиГ-3 и Як-7б⁴⁷¹), но достаточно сложно. Не зря же, в самом деле, Ф.Ф.Архипенко, сражавшийся в 1942—1943 гг. в 17-м и 508-м истребительных авиаполках, на Як-1 и Як-7б, настойчиво, преодолевая сопротивление техников-вооруженцев, добивался выведения на своем «яке» спусков и пушки, и пулемета на одну гашетку! Поэтому можно предположить, что зачастую пилоты «яков» и «лаггов» вынуждены были открывать огонь либо только из ШВАК, либо только из УБС... Кроме того, до весны 43-го советскому летчику-истребителю было сложнее, чем немецкому, открыть огонь вовремя. Гашетки хоть и находились на ручке управления, но, чтобы нажать на них большим пальцем той же руки, которой летчик управлял самолетом, требовалось приложить такое большое усилие, что, кроме гашетки, в движение приходила и сама ручка управления – и нос машины начинал «ходить», сбивая прицел. Другую же руку пилот держал на расположенном по левому борту кабины секторе газа. Чтобы перенести ее оттуда, требовалась, конечно, буквально секунда – но и за эту секунду враг мог уйти из прицела! А «в воздушном бою, – подчеркивает тот же Ф.Ф.Архипенко, – не так-то легко поймать самолет противника в прицел [...]»⁴⁷². Пилот же немецкого истребителя мог легко нажать на кнопки спуска пушки и пулеметов большим и указательным пальцами той же руки, которой он держал ручку управления...

Правда, с начала 1942 г. в составе советских ВВС воевали «Киттихауки» с шестью 12,7-мм пулеметами «Кольт-Браунинг», по эффективности не уступавшими УБС. Такая батарея была, без сомнения, эквивалентна если не трем, то двум пушкам ШВАК. Часть «Харрикейнов» перевооружили на два УБК (крыльевой вариант пулемета УБ), а затем – на два УБК и две пушки ШВАК⁴⁷³. А с июня 1942-го на фронт стали поступать Ла-5 с двумя ШВАК, общий боекомплект которых состоял из 400 снарядов (против 130—140 у «яков» и «лаггов» и 150 у «мессеров» с одной 20-мм пушкой)⁴⁷⁴. Но эти машины были немногочисленны («киттихауков» за весь 42-й в СССР их поступило 502⁴⁷⁵, а на большинстве Ла-5 выпуска 1942 года в целях облегчения машины вместо одной из пушек ставили пулемет УБС), а у немцев осенью 42-го появились истребители и с тремя и с четырьмя орудиями – причем более эффективными, чем ШВАК. Это были прозванные «канонерскими лодками» Bf109G-2/R6, которые, наряду с двумя 7,92-мм пулеметами, несли не одну, а три пушки MG151/20 (с общим боекомплектом 390 снарядов⁴⁷⁶), а также FW190А-3, на которых, наряду с двумя 7,92-мм пулеметами MG17, стояли целых четыре орудия с общим боекомплектом 620—680 снарядов⁴⁷⁷ – две MG151/20 и две MGFF. Создатель «сто девяностого» К.Танк дал ему весьма удачное имя «Сорокопут» – эта небольшая, но с мощным клювом птица является, как известно, беспощадным убийцей, отрывающим своим жертвам головы. Собственно, слово «Würger» и переводится с немецкого не только как «сорокопут», но и как «убийца»...

Конечно, эффективность этих трех– и четырехпушечных батарей должно было несколько уменьшать то обстоятельство, что, в отличие от «яков», «лаггов», Ла-5 и однопушечных «мессеров», все пушки «фоккера» были размещены не в фюзеляже, а в крыле, а две из трех пушек Bf109G-2/R6 – под крылом, на значительном расстоянии друг от друга и от оси самолета (т.е. от линии прицеливания). Это снижало кучность и меткость стрельбы: трассы крыльевых и подкрыльевых пушек сходились лишь в нескольких сотнях метров впереди, а на малых дистанциях снаряды широко разнесенных орудий могли пройти мимо цели. Однако, указывает воевавший на FW190 в I группе 51-й истребительной эскадры Х.Лянге, «это имело серьезное значение только при бое с истребителями»⁴⁷⁸ – т.е. с небольшими по размерам самолетами. А в некоторых случаях «фоккеры» на небольшой дистанции поражали из всех шести огневых точек и истребители. Так, 5 августа 1943 г. в районе города Кромы FW190, обстреляв с предельно малого расстояния Як-7б лейтенанта А.С.Морозова из 163-го истребительного авиаполка 336-й истребительной авиадивизии 16-й воздушной армии Центрального фронта, всадил очереди пулеметов в мотор, снаряды расположенных ближе к фюзеляжу пушек MG151/20 – в приборную доску, а снаряды внешних пушек MGFF – в консоли крыла «яка». А когда 25 апреля 1945 г. пара «фоккеров», атаковав в районе Берлина пятерку Ил-2 154-го гвардейского штурмового авиаполка 307-й штурмовой авиадивизии 1-го Украинского фронта, открыла огонь из всех огневых точек, с одного из штурмовиков «вся обшивка слетела»...⁴⁷⁹ (По Х.Лянге, крыльевое оружие и отказывало гораздо реже, чем расположенное в фюзеляже истребителя; последнее, отмечает он, из-за близости мотора часто перегревалось и заклинивало. Впрочем, летавший на FW190D-9 в составе 300-й истребительной эскадры Г.Ралль был на этот счет противоположного мнения. В маневренном бою, указывал он, фюзеляжные пушки были выгоднее: крыльевые отказывали из-за вибрации крыла, испытывавшего при маневрировании большие перегрузки⁴⁸⁰.)

Истребители с четырьмя пушками имелись в 1942 г. и у советской стороны; это была часть «харрикейнов», получившая в СССР вместо английских пулеметов по четыре крыльевых ШВАК. Но пилотам этих тихоходных машин было крайне сложно реализовать мощь своего вооружения; выше уже приводилось свидетельство воевавшего на «харрикейнах» в 180-м истребительном авиаполку С.Ф.Долгушина, согласно которому «сбить можно было, только если подловишь» – т.е. дождешься, когда противник сам окажется прямо перед тобой... Вообще, как назло, и в 41-м (тогда это были пушечные И-16) и в 42-м («Харрикейны») наиболее мощное вооружение в советских ВВС имели те истребители, которые больше всего уступали немецким по летным данным – и которым, следовательно, было сложнее, чем другим, занять позицию для стрельбы. Исключение составляли лишь несколько десятков ЛаГГ-3 и Як-7б с 37-мм пушкой вместо 20-мм – применявшиеся, главным образом, в 42-м истребительном авиаполку сначала на Западном, а затем на Северо-Западном фронте.

В течение 1943 года вооружение советских истребителей снова усилилось. Во-первых, улучшились условия применения его летчиком в бою. С весны 43-го все вновь выпускаемые в СССР «ястребки» стали оснащать ручкой управления того же типа, что была на «мессерах» и «фоккерах» – со спусковыми кнопками вместо гашеток, расположенными так, что их можно было без больших усилий нажать большим и указательным пальцами той же руки, которая обхватывала ручку управления, – и нажать одновременно. Теперь советский летчик мог открыть огонь в то же мгновение, когда самолет противника оказывался в прицеле. А пилотам «яков» и «лаггов» была, кроме того, гарантирована возможность стрелять из пушки и пулемета одновременно – так, что огневая мощь этих истребителей не только теоретически, но и на практике сравнялась с таковой большинства «мессершмиттов», а у Як-7б – даже превзошла.

Во-вторых – несмотря на исчезновение из частей фронтовой авиации четырехпушечных «Харрикейнов» – в парке советских истребителей значительно увеличилась доля машин, имевших более мощное, чем одна ШВАК, пушечное вооружение. Все бóльшим становился удельный вес двухпушечных Ла-5 (вместе с более мощным мотором М-82Ф. «Лавочкин» в декабре 1942-го опять получил вместо УБС вторую ШВАК) и Ла-5ФН, а, кроме того, началось массовое поступление истребителей с 37-мм орудиями. С весны 1943-го стали в больших количествах применяться «Аэрокобры» с американской пушкой этого калибра М4 (Р-39D-2, K, L, M, N и Q), а с июля – Як-9Т с советской НС-37 (кроме пушки, «Аэрокобры» советских ВВС несли по два 12,7-мм пулемета «Кольт-Браунинг», стрелявших 43-граммовой пулей⁴⁸¹ и по мощности мало уступавших УБС, – а иногда еще и по четыре 7,62-мм, а Як-9Т – по одному УБС).

Однако реализовать возможности своего мощнейшего оружия пилотам «кобр» и Як-9Т удавалось не всегда. На «Аэрокобрах» пушечная гашетка была расположена весьма неудачно, и в пылу боя, боясь упустить врага из прицела, летчик часто жал лишь на гашетку пулеметов. Правда, спуски пулеметов и пушки на Р-39 можно было легко присоединить к одной гашетке. Уже в апреле 1943-го это сделали на самолете гвардии капитана А.И.Покрышкина из 16-го гвардейского полка 216-й смешанной авиадивизии 4-й воздушной армии Северо-Кавказского фронта, впоследствии так же были переборудованы все «Аэрокобры» 205-й истребительной авиадивизии; наверняка к этой же мысли приходили и в других частях. Однако насколько большой была доля «Аэрокобр», оснащенных единым спуском, – сказать пока невозможно (известно, в частности, что в 19-м гвардейском истребительном авиаполку 1-й гвардейской смешанной авиадивизии 7-й воздушной армии Карельского фронта на одну гашетку спуск оружия не выводили). Кроме того, попасть в цель из М4 было очень непросто: она отличалась, во-первых, плохой настильностью, т.е. ее снаряд летел по слишком крутой траектории – с линией прицеливания (которая, напомним, представляет собой прямую) совпадавшей только на первых 50—70 м и требовавшей поэтому взятия при прицеливании очень большого упреждения. К этой плохой настильности добавлялась очень низкая скорострельность. «Допустим, я взял упреждение, – подытоживает ветеран 19-го гвардейского истребительного авиаполка И.Д.Гайдаенко, – выстрелил: один снаряд прошел выше, а второй, который должен был бы попасть, так поздно летит, что проходит ниже. Конечно, если из нее попал, то тут у врага шансов нет, но попасть было крайне тяжело»⁴⁸². Не легче это было сделать и пилоту Як-9Т. У мощнейшей НС-37 была такая сила отдачи, что прицельно удавалось выпустить один-два, максимум три снаряда из 30 – а затем наводка на подпрыгивавшем «ястребке» сбивалась настолько, что надо было прицеливаться заново⁴⁸³. В результате после войсковых испытаний этого истребителя было признано, что «самолетами Як-9Т целесообразно вооружать части с летным составом, хорошо владеющим воздушной стрельбой»⁴⁸⁴. А таких в советских ВВС тогда явно были лишь единицы...