Текст книги "Эпоха возрождения-1 (СИ)"

Автор книги: Андрей Завадский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 40 страниц)

Охотник и жертва поменялись местами, и это заняло считанные десятки секунд. Пилот "мига", продолжавшего мчаться, опережая звук, взял на прицел метавшийся из стороны в сторону F-15J, и, сблизившись с японцем на полторы тысячи метров, нажал гашетку. Шестиствольная пушка выпустила короткую очередь, и поток двадцатитрехмиллиметровых снарядов перерубил корпус японского истребителя пополам. "Игл", вспыхнув, начал разваливаться в воздухе, а МиГ-31, торжествующе ревя турбинами, промчался над ним в поисках нового соперника.

Радиоэфир не мог донести до остававшихся на земле людей весь ужас этого стремительного боя, боль и отчаяние сгоравших заживо пилотов, замурованных в кабинах своих погружающихся в морскую пучину крылатых машин. Но те, кто умел читать между строк коротких, по-уставному сухих и лаконичных радиограмм, украдкой шептал слова молитвы по погибшим в сражении бесстрашным воинам.

– Безвозвратные потери составили двадцать восемь машин, еще одиннадцать получили тяжелые повреждения, но сумели дотянуть до аэродромов. – Командующий Северной зоной противовоздушной обороны генерал Ямасиро медленно цедил слова. На скулах его вздулись желваки. – Ударная группа уничтожена почти полностью, русские "Фланкеры" просто вырезали их, не понеся никаких потерь. К счастью, большей части пилотов удалось покинуть свои истребители, и теперь дело за вертолетами спасательной службы, уже вылетевшими в район боя. Но мои эскадрильи опустошены, в иных осталось по два-три самолета, и моральных дух летчиков подорван. Русская техника оказалась на высоте, а недостаток мастерства их летчики с лихвой компенсировали безумной отвагой, сражаясь с яростью настоящих самураев. Это разгром!

Командующий Воздушными силами самообороны взглянул на генерала, прищурившись, так, что и без того узкие глаза сжались в едва различимые щелочки:

– Да, разгром, но разгромлены отнюдь не мы! Русские задействовали все ресурсы, бросили против нас все свои истребительные эскадрильи, и понесли ничуть не меньшие потери в этом бою. Но, в отличие от нас, сохранивших три четверти своей авиации, у гайдзинов больше не осталось машин и пилотов, это последнее усилие умирающего, и не более. Готовьте вторую волну к вылету немедленно! Теперь ничто не должно помешать нашим летчикам пустить их корабли на дно!

Через несколько минут размеренная, текущая в полном соответствии с духом и буквой устава жизнь на много численных военных авиабазах острова Хонсю, сменилась лихорадочной суетой. Раздвинулись створки ангаров, и вокруг извлеченных из-под бетона истребителей забегали техники, а пилоты поспешили занять места за штурвалами, готовясь поднять могучих стальных птиц в подернутое облаками небо. Они ожидали приказа на взлет, готовые, если это будет нужно для блага своей страны, принять смерть в небе, но опасность грозила этим, без сомнения, храбрым и преданным людям, большинству из которых еще не исполнилось и тридцати лет, не с воздуха, а из морских глубин.

Подводная лодка Б-494 «Усть-Большерецк» проекта 877 кралась вдоль западного побережья острова Хонсю на глубине сорока метров. Все выдвижные устройства, в том числе и труба РДП, питавшая атмосферным кислородом дизель-генераторы, были убраны в ограждение рубки. Субмарина шла под аккумуляторами трехузловым ходом, экономя заряд батарей. Всплыть для их подзарядки здесь, в зоне действия японских кораблей и патрульной авиации, было равносильно самоубийству, но не менее самоубийственным казался и сам поход к вражеским берегам. Полторы тысячи миль, пройденных в обстановке полнейшей скрытности, в зоне действия флотов Китая и обоих Корей, даром, что коммунисты-северяне имели в строю несколько ракетных катеров да пару лоханок покрупнее, гордо именуемых корветами. А у японских берегов, и бывших конечной целью перехода рыскали эсминцы и фрегаты, капитаны которых, напуганные недавним отчаянным рейдом «Новосибирска», были готовы палить по каждой тени. Малейшая ошибка, вызванная усталостью и колоссальным напряжением натянутых до состояния гитарной струны нервов любого члена экипажа, могла стоить жизней тех пятидесяти семи храбрецов, кто находился на борту субмарины, тайно проникшей в самое сердце владений врага.

"Усть-Болшерецк" не был одинок в смертельно опасных водах, омывавших берега Японских островов. Где-то рядом притаилась в боевой готовности однотипная субмарина Б-445 "Святитель Николай Чудотворец". А севернее, близ Хокайдо, затаилась в толще воды, неслышно подбираясь к чужим берегам, Б-349, третья оставшаяся в строю "Варшавянка" Сто восемьдесят второй бригады подводных лодок, сменившей базы на Камчатке на безопасную и гостеприимную гавань Владивостока.

Командир "Усть-Большерецка" мог только гадать о судьбе своих товарищей с других субмарин. Возможно, они уже покоились на дне, пораженные японскими торпедами или напоровшиеся на заграждения противолодочных мин. Возможно, на поверхности уже начиналась охота и за его "Варшавянкой". Несколько суток моряки провели в полнейшей изоляции от внешнего мира, с трудом представляя, что происходит вокруг. Субмарина держалась указанного района в готовности действовать, пока удачливо избегая обнаружения противолодочными силами противника. Но все рано или поздно заканчивается, в том числе и затянувшееся ожидание в безмолвии глубины.

Самолет-ретранслятор Ту-142МР, кружа над территориальными водами России вблизи Находки, под надежной защитой истребителей и зенитных ракет, передал в эфир короткую радиограмму на сверхдлинных волнах, способных проникать на десятки метров сквозь толщу воды. Код, принятый радистом "Усть-Большерецка", встряхнул измученных вынужденным бездельем моряков.

– Товарищ капитан, – постучавший в дверь каюты матрос, не дожидаясь разрешения войти, просунул голову внутрь, натолкнувшись на заспанный взгляд командира. – Товарищ капитан, получен приказ на экстренный сеанс связи!

– Иду! – Моряк соскочил с узкой койки, ринувшись на выход.

Субмарина, избавляясь от части балласта, тянувшего ее ко дну, медленно всплывала. Штырь антенны выскользнул из похожего на высокий плавник ограждения рубки. Летающий ретранслятор, круживший где-то в тысячах верст от ее позиции, разразился потоком шифрованных радиограмм на коротких волнах, позволявших вести передачу с гораздо более высоким темпом, чем на сверхдлинных. Радист, обслуживавший бортовой комплекс связи, обернувшись к втиснувшемуся в его крохотную, забитую аппаратурой рубку капитану, выдохнул:

– Получен приказ на нанесение удара!

– Боевая тревога! Погружение тридцать. Курс сто десять. Торпедный отсек, зарядить ракетами первый и второй аппараты!

Капитан, отдавая приказы, не ощущал ни волнения, ни азарта – он просто делал свою работу, как делал ее каждый из находившихся на борту русской подлодки людей, по собственной воле надевших черные мундиры военных моряков. В прочем, люди по-прежнему почти бездействовали. В торпедном отсеке гидравлические приводы системы автоматизированной перезарядки "Мурена" подхватили со стеллажей массивные семиметровые цилиндры, втолкнув их в трубы торпедных аппаратов. В этих цилиндрах, герметичных транспортно-пусковых контейнерах, находились крылатые ракеты 3М14Э комплекса "Калибр-ПЛ". Тихоокеанские "Варшавянки" прошли модернизацию, превратившую их в ракетно-торпедные субмарины, какими были все подлодки проекта 877, прежде поставляемые на экспорт, в Китай, Вьетнам или Алжир. И теперь командир Б-345 готовился впервые применить новое оружие по реальной цели.

Внезапно шум винтов разорвал царившее на глубине безмолвие, и акустик скороговоркой сообщил:

– Надводная цель по пеленгу двести пятьдесят. Противолодочный фрегат типа "Юбари"!

Напоминание русских моряков о том, что у России есть подводный флот, было не из тех, что легко оставить без внимания. Тысячи рядовых японских солдат и матросов заплатили жизнями за беспечность своих адмиралов, и те, как водится, теперь усердно дули на воду. Большая часть японских кораблей была направлена на север, к Курилам и Камчатке, для прикрытия коммуникаций. Там же действовало и большинство патрульных самолетов Р-3 "Орион" и Р-1. Но кое-что осталось и в водах метрополии.

Эскортный миноносец DE-228 "Юбецу" был одним из самых старых кораблей Морских сил самообороны, но представлял собой эффективную для своих тысячи семисот тонн полного водоизмещения боевую единицу. Он мог уничтожать подлодки противника с помощью торпед и реактивного бомбомета "Бофорс", на мелководье вполне успешно заменявшего более дорогие ПЛУР. Восемь ракет "Гарпун" представляли смертельную опасность для любого корабля вплоть до ракетного крейсера, хотя мало кто на борту японского фрегата верил, что им придется вести огонь по такой цели. А противовоздушную оборону обеспечивала универсальная артустановка калибра семьдесят шесть миллиметров. И сейчас этот корабль стремительно сближался с "Усть-Большерецком", пронзая водную толщу импульсами подкильной гидролокационной станции OQS-4.

– Торпедные аппараты с третьего по шестой товсь, – скомандовал капитан, и, получив подтверждение от командира БЧ-3, приказал: – Пли!

Четыре противокорабельные торпеды 53-65К покинули торпедные трубы "варшавянки", устремившись к цели по прямой. Их кислородные турбины, позволявшие развивать скорость до сорока пяти узлов, были достаточно шумными, чтобы быть услышанными акустиком "Юбецу" через считанные секунды после залпа. Японский РБУ выпустил залпом шесть реактивных глубинных бомб, а торпедный аппарат левого борта "выплюнул" навстречу им три малогабаритные торпеды "Марк-46".

Эхо подводного взрыва известило моряков "Варшавянки" о том, что первая выпущенная ими торпеда была уничтожена заградительным огнем бомбомета. Еще одну поразили японские противоторпеды в полутора милях от фрегата. Две оставшиеся достигли цели.

Два взрыва слились воедино, и громкий гул разнесся в глубине на много миль окрест. Могущества двух трехсоткилограммовых боевых частей хватило, чтобы девяностометровый корпус фрегата "Юбецу" переломился пополам, обрекая десятки остававшихся в его трюме людей на мучительную гибель от удушья в отсеках тонущего корабля. А капитан "Усть-Большерецка", ни на миг не задумываясь о гибнущих в нескольких милях от него чужих моряках, скомандовал:

– Первый и второй аппараты – пли!

Две капсулы с крылатыми ракетами, выброшенные сжатым воздухом из торпедных труб, прошили тридцатиметровый слой воды. Оказавшись в воздухе, ТПК раскрылись, точно бутоны цветов, выпуская томившиеся в их тесноте ракеты. Из округлых корпусов обеих 3М14Э выскользнули полутораметровые плоскости крыльев, прежде сложенные, одна над другой, на манер половинок ножниц. Опираясь на воздух, ракеты, каждая из которых при весе почти две тонны несла к цели четырехсоткилограммовую кассетную боеголовку, выполнили маневр, разворачиваясь в направлении берега и снижаясь до двадцати метров, так, что совершенно исчезли с радаров, обшаривавших воздушное пространство вокруг японских островов. Им предстояло преодолеть три сотни километров, оставаясь в воздухе более получаса.

– Перезарядить торпедные аппараты один и два, – скомандовал на глубине капитан "Усть-Большерецка". – Пли!

Шесть ракет 3М14Э были загружены во Владивостоке на борт субмарины, заняв места на стеллажах в торпедном отсеке, и сейчас они, одна за другой, взмывали над морем, устремляясь к цели на скорости двести пятьдесят метров в секунду. Их целью была авиабаза Ирума, располагавшаяся в окрестностях Токио и сейчас готовившаяся поднять в небо три дюжины истребителей для смертельного удара по идущим на всех парах к берегам Камчатки десантным кораблям под Андреевским флагом. Субмарина поспешно погрузилась, нырнув на максимально возможную глубину, а ракеты уже мчались над сушей. Загруженный в инерциальные системы управления маршрут пролегал в стороне от населенных пунктов, а высота полета, не превышавшая полусотни метров над землей, затрудняла обнаружение с помощью РЛС. Ракеты летели к цели, укрываясь в складках местности, заходя на нее с нескольких направлений сразу.

Силы противовоздушной обороны Японии были приведены в боевую готовность в тот момент, когда нога первого японского солдата ступила на берега Камчатки. Но русская авиация ни разу с того дня не появлялась у берегов Страны восходящего солнца. Однако дивизионы ЗРК "Пэтриот" по-прежнему прикрывали крупнейшие военные базы, и города, готовые встретить воздушного агрессора. Обзорный радиолокатор зенитного дивизиона, развернутого близ авиабазы Ирума, обнаружил низколетящие цели на расстоянии менее тридцати километров, когда крылатые ракеты, летевшие в режиме следования рельефу, поднялись над линией радиогоризонта. Дежуривший на командном пункте офицер Сил самообороны, выслушав доклад взволнованного лейтенанта, срывающимся на визг голосом крикнул:

– Тревога! Всем батареям – огонь!

Многофункциональная РЛС AN/MPQ-53 осветила приближающиеся на малой высоте крылатые ракеты. Громоздкие пусковые установки ЗРК "Пэтриот", размещенные на автомобильных полуприцепах, имели ограниченные секторы обстрела, и большая часть огневых батарей бездействовала до последнего момента. Наконец, русские 3М14Э оказались в створе, и на перехват им взмыли зенитные ракеты MIM-104. выброшенные из транспортно-пусковых контейнеров, они описывали крутые параболы, пикируя на летевшие к цели извилистым курсом крылатые ракеты. Большая часть ЗУР промахнулась, их головки самонаведения попросту не могли захватить низко летящие мишени на фоне земной поверхности, да и отражающая поверхность русских крылатых ракеты была слишком мала, и зенитный комплекс, больше рассчитанный на борьбу с баллистическими целями, дал сбой.

Японцы успевали сделать лишь один залп, прежде чем цели входили в мертвую зону, и смогли сбить две из шести крылатых ракет. Остальные, проскакивая секторы поражения, рвались к авиабазе, наткнувшись на сплошную стену огня. Аэродром Ирума был окружен несколькими рубежами обороны, внешний периметр которой и создавали дальнобойные системы "Пэтриот". А на ближних подступах противника поджидали ЗРК малой дальности "Тип-81", давшие залп, как только русские крылатые ракеты оказались в пределах их досягаемости.

Зенитные ракеты с тепловым наведением были не лучшим средством борьбы с малогабаритными крылатыми ракетами, к тому же дозвуковыми, а значит, не так сильно разогревавшимися от трения о воздух, чтобы стать заметными целями. Но еще одна 3М14 рассыпалась на лету, изрешеченная потоком осколков боевой части разорвавшейся рядом с ней ЗУР, а потом в действие вступила зенитная артиллерия.

Зенитная установка М167 "Вулкан" никогда не считалась эффективным средством ПВО, успев основательно устареть со дня своего создания. Но собранные в батареи по три-четыре штуки по периметру авиабазы, эти автоматически пушки, имевшие темп стрельбы три тысячи снарядов в минуту, открыли огонь разом, выбросив в пространство потоки свинца, в которые врезалась еще одна запущенная с русской подлодки ракета. Две оставшиеся достигли цели.

Летевшие на высоте чуть больше пятидесяти метров, крылатые ракеты 3М14 активировали радиолокационные головки самонаведения, откорректировав свой курс на заключительном участке траектории. Промчавшись над летным полем, буквально забитым самолетами и вертолетами, они рассыпали начинку кассетных боеголовок, обрушив на аэродром сотни кумулятивно-осколочных суббоеприпасов. Малогабаритные бомбочки не в силах были пробить бетонные своды защищенных авиационных ангаров, но десятки готовившихся к вылету истребителей F-15J "Игл" стояли открыто на бетонных лентах взлетных полос, заправленные под завязку топливом, загруженные ракетами.

Огненная волна прокатилась по авиабазе, поглощая не успевшие оторваться от земли крылатые машины. Несколько суббоеприпасов угодили в аэродромные топливозаправщики, добавив хаоса и разрушения. Авиабаза покрылась сплошным ковром взрывов, а когда опало пламя, и рассеялся дым, стали видны искореженные груды тлеющего металла, то, что было совсем недавно мощными и грозными сверхзвуковыми истребителями, готовившимися присоединиться к грандиозной воздушной битве, еще продолжавшейся над волнами Охотского моря.

Комендант военной базы, чудом переживший ракетный удар в отличие от сотен своих подчиненных, выйдя на изрытое воронками взрывов летное поле сел на землю, и, закрыв лицо ладонями, разрыдался, не в силах перенести чудовищную картину разрушения. Авиабаза Ирума надолго утратила боеспособность. Но одновременно подлодки "Святитель Николай Чудотворец" и Б-349, сумевшие преодолеть незамеченными все рубежи противолодочной обороны, подкравшись к самому берегу, обстреляли ракетами "Калибр" базы японских ВВС Гифу и Хаякури, выпустив, каждая, по восемь 3М14. Прикрывавшие подступы к аэродромам дивизионы ЗРК "Пэтриот" и сверхскорострельные "Вулканы" ослабили удар, сбив каждую третью ракету, но этого оказалось мало, и земля содрогнулась от взрывов, пламя которых взметнулось до небес.

Генерал Ямасиро командующий северной зоной ПВО, связался со штабом Воздушных сил самообороны спустя несколько минут, доложив о потерях:

– На земле внезапным ракетным ударом русских уничтожено одиннадцать самолетов, еще восемнадцать получили тяжелые повреждения. В результате этой атаки мы лишились семи из двенадцати самолетов АВАКС и трех самолетов-заправщиков КС-767J. Потери среди персонала авиабаз превышают пятьсот человек только убитыми, и, боюсь, они еще могут возрасти в несколько раз.

Генерал говорил сухо, ничего не выражающим голосом, словно рассказывал нечто невероятно скучное и неважное. Выслушав его, командующий воздушными силами самообороны произнес, с трудом сдерживая гнев:

– Благодаря вашей безалаберности наша авиация на северном направлении полностью утратила боевой потенциал, генерал! Вы позволили расстрелять свои авиабазы, не обеспечив их защиту от ударов с воздуха!

Генерал Ямасиро слушал, не перебивая, даже не пытаясь возражать. Он мог бы многое сказать в ответ на этот разнос, напомнив, что появление подлодок прозевали моряки, а системы ПВО уничтожили большую часть крылатых ракет русских, а стопроцентную гарантию поражения пока не обеспечивал ни один зенитно-ракетный комплекс. Но вместо этого командир северного сектора противоздушной обороны терпеливо выслушал своего начальника, произнеся в ответ:

– Я готов ответить за свою ошибку.

– За вашу ошибку придется расплачиваться миллионам японцев. Русские после долгого молчания связались с нами по дипломатическим каналам, предъявив ультиматум. Они угрожают, что если в течение ближайших двух суток хотя бы один корабль отойдет от наших берегов или хотя бы один военный самолет покинет воздушное пространство Японии, их подводные лодки нанесут еще один ракетный удар, на этот раз, с применением ядерного оружия – по нашим городам, по мирному населению. Сомневаться в серьезности их намерений нет никаких причин. Русские уже применили ядерное оружие у собственных берегов, и им ничто не помешает нанести ядерный удар по Японии! И мы беззащитны перед этой угрозой – по вашей вине! Потеря самолетов АВАКС создает огромную брешь в радиолокационном поле, сквозь которую могут проскользнуть уже не десятки, а сотни ракет, и тогда Япония исчезнет в ядерном огне! Поэтому, генерал, я приказываю прекратить всякие действия против русского флота в Охотском море. Пусть с ним теперь разбираются моряки. Все оставшиеся боеспособными истребители немедленно поднять в воздух для перехвата русских ракет или самолетов. Сделайте все, чтобы больше не было жертв – на вас и так уже слишком много жизней тех, кто верно служил Японии!

Командующий Военно-воздушными силами оборвал связь. Генерал Ямасиро, обведя взглядом притихших адъютантов, негромко, но жестко произнес:

– Оставьте меня. – И, видя, что те замешкались, вдруг крикнул: – Все вон!!!

Офицеры гурьбой повалили к выходу из помещения, обеспокоено оглядываясь на упершего взгляд в зеркальную крышку стола генерала. Ямасиро, оказавшись, наконец, в одиночестве, открыл нижний ящик, вытащив автоматический пистолет "Тип-57А". Положив оружие на ладонь, он несколько мгновений наслаждался его солидной успокаивающей тяжестью. Затем, выщелкнув магазин, генерал убедился, что он снаряжен, и вогнал обойму обратно в рукоятку, услышав щелчок магазинной защелки.

Вздохнув, генерал Ямасиро оттянул назад затвор, с лязгом вернувшийся назад, загоняя в ствол патрон. Офицер поднял руку, ощутив, как металл холодить висок и вдохнув запах оружейной смазки, а затем нажал на спуск.

Ворвавшиеся на грохот выстрела адъютанты столпились в дверях над распластавшимся на полу телом своего командующего, которому девятимиллиметровая тупоконечная пуля разворотила череп. Генералу Сил самообороны Ямасиро выпала сомнительная честь стать последней жертвой сокрушительного удара русских подводников. А в тысячах километров от разгромленной авиабазы Мисава, на просторах моря, продолжали гибнуть люди, каждый из которых без колебаний шел на смерть, веря, что совершает это во имя высшей, самой прекрасной цели.