Текст книги "Поворот судьбы. Книга 1 (СИ) "

Автор книги: Андрей Янусов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

– Вижу, что вы знатно проредили запасы Варика, – сказал, ухмыляясь Лясь, кивая на разложенные на земле бутыли, что мы спёрли у трактирщика – Теперь он будет искать воров. Надеюсь, он не прознает про нас.

Все заулыбались, пытаясь представить его перекошенное от злости лицо, когда он обнаружит пропажу… И старались не думать о том, если он найдет нас.

– Ведите себя как обычно. Считайте все произошедшее вымыслом. Тогда он точно не догадается. – дал совет Дорос. Мы задумались. А как мы себя ведём обычно? Повисло молчание, все задумались о своем поведении.

– Когда идём в берлогу? – надоело мне затянувшееся молчание.

– Сначала немного обсохнем. – вынырнув из размышлений ответил Дорос, делая разминку. По его примеру я тоже начал заниматься и через некоторое время ощутил, как разгоняется кровь. Хорошо!

– Ивир, а ты научишь меня драться также, как и ты вчера? – вдруг спросил меня Жер. Не понял. Он сказал: как вчера? Мгновенно вырубаться что ли? Если так, то и учить тут нечему.

– Ты чего? Перепил вчера? Я вчера даже подраться не успел. Так… заработал небольшой шишак. – почесывая больную голову, ответил я. Какого хрена я вчера будто дрался? Только успел-то увидеть, как приближается стол. И все.

– Не неси пургу. Мы сами видели, как ты нескольких мужиков уложил с одного удара. Будто великий воин, забредший в трактир. Еще двигался… словно змея! – вмешался в разговор Жак, и спросил у ребят, что было же такое вчера. Они ответили, что да, такое было. Будто меня должны запомнить в трактирных легендах…

Я растеряно вспомнил вчерашний день. Пусто. Нету там таких эпизодов! А если бы и были, то я бы сам не поверил бы в свой талант драться. Может в меня вселился бес?

– Ну что, вспомнил? – спросил Жак, видя, что я не собираюсь отвечать.

– Нет. Не верю, что такое могло произойти. – хмуро сказал я, сомневаясь в словах друзей. Ну какой из меня драчун? Пару ударов знаю и то все. Вон, Дорос намного лучше нас дерется и говорит, будто я лучше его.

– Клянусь задницей Жака! – сказал шутливо приподнимая руку Дорос. За что Жак его ударил в плечо. На этот удар Дорос завалил Жака на землю и они начали шутливо бороться. Пока Жак не оказался полностью проигравшим. Не мог даже пошевелить рукой.

– Извините ребят, но ничего такого не вспоминается. – сказал я, после того как Жак встал и начал растирать руки. Дорос посмотрел на меня удивленно.

– Мне рассказывал в детстве дядя, что иногда такое случается после сильного удара по голове. Некоторые люди после сильного, очнувшись, даже не помнят, кто они такие, – вступил в разговор Харук – Так что это могло произойти и с тобой. Тебя, как я помню, били по голове два раза. В первый раз, кружкой прилетело. Во второй раз, здоровенный лысяк огрел тебя лавкой. Как ты еще можешь ходить?

– Хар тебе это дядя рассказал вчера? Тебе еще рано говорить слово «детство», оно еще у тебя не прошло. – сказал Жак, давясь смехом. Жак не упускал шанс подшутить над Харуком в любое время суток, из-за того что он был самым младшим в нашей компании. Ну и вспыльчивым, хотя дрался он похуже меня, чем Жак и пользовался. Хар был младше меня на год. Он любит читать книги, когда выдается свободное время. Отец Харука служит заместителем командира в патруле. Мать его скончалась при родах сестры. На слова Жака Хар не обратил никого внимания, даже не взглянул. Будто говоря: «Я тебя не слышу, потому что ты пустое место».

– Ну, всё. Пора иди в берлогу, вы так не думаете? Вроде одежда чуть подсохла и мы вполне отдохнули. – прервал начавшуюся перепалку Жер. Начав одеваться в ещё стекающую ручейком воду одежду. Мы со вздохом начали тоже одеваться. Неприятно было одевать мокрую и холодную одежду, но деваться было некуда, ведь не голышом же иди в берлогу по лесу… Одевшись и прихватив мешок с припасами, в котором лежали сворованные бутыли и еда, в основном хлеб, мы пошли по едва различимой тропинке в наше любимое место, а именно в берлогу. По дороге я любовался лесом. Он уже проснулся и приветствовал нас птичьими трелями. Да и не только птицы издавали звуки, но и животных. Вот далеко впереди проревел медведь, а потом послышался визг кабана. Фух. Хорошо, что они далеко и не заходят на окраину. Вокруг нас раскинулись кусты с ягодами и многих видов деревья. Пахло цветами и смолой. Душа прямо готова раствориться в этой чудесной природе!

Наслаждаясь лесом, я не заметил маленький холмик, об который запнулся и позорно упал. Жер и Лясь сразу заржали в один голос, видя мое падение. Они шли позади меня, обсуждая что-то свое. Харук, Дорос и Жак недоуменно оглянулись, пытаясь понять, что же друзей так рассмешило и, увидев меня, лежащего на земле, тоже заржали во весь голос.

– Ив, ты чего на земле ищешь? – спросил Жак сквозь смех. Аж от потуги выступили слезы!

– Да иди ты. – прозвучало в ответ. Как-то разом пропало созерцательно-прекрасное настроение.

– Не злись. С кем не бывает. Подумаешь, запнулся об муравейник. Хах! До сих пор от смеха рвет. Ты бы видел себя! – все еще улыбаясь, сказал Жак. Я, молча, встал и пошел дальше, ни с кем не разговаривая. Через шесть минут мы уже были под старым высоким дубом, на опушке которого расположена наша берлога. Задрав голову, посмотрел на верх. Любой оказавшийся здесь человек, за многочисленными ветками и листьями не увидел бы ничего. Но мы то знали, что там находиться наш домик. Чтобы подняться, надо было сначала залезть на ближайшую толстую ветку и там отвязать верёвку, замаскированную под кору. Верёвка чуть поднимается, и из-за листвы падает веревочная лестница, по которой мы залезаем в берлогу.

Я полез вторым, передо мной Лясь. По лестнице не очень приятно было залазить: на ней было много жуков и личинок насекомых, поэтому я поднимался, пытаясь смотреть по сторонам, но не вниз и не на лестницу. Когда я что-нибудь раздавливал, громко хлюпало, и появлялся особый, горький запах. Подъем был сродни подвигу для меня.

Когда поднялся, первым делом тщательно промыл от насекомых руки. Лясь раскладывал еду из мешка. После восхождения, ребята тоже вымыли руки от слизи насекомых. Обговаривая вчерашнюю драку и разные смешные моменты, мы начали есть. Было весело вспоминать произошедшее, когда всё уже позади и не надо больше терпеть ситуацию. Наевшись, положили оставшееся в мешок и легли отоспаться…

Мне снилась тёмная огромная буря, застилающая всё небо. Она двигалась в мою сторону, как живое существо, изредка освещая молниями своё пространство. Раскаты грома были до того велики, что земля содрогалась от каждого удара. Под ветром ломались высокие деревья. Порывы ветра развивали на мне черно-белую одежду. По сторонам от меня виднелись зелёные леса, озера и какие-то города. В этих городах я ощущал страх перед надвигающейся бурей. Я улыбался ей, потому что знал, что она не причинит мне вреда. Когда один из городов исчез в пыли, я проснулся…

Возле меня стояли обеспокоенные друзья. Увидев, что я проснулся, Жак облегченно улыбнулся и сказал:

– Что с тобой было? Ты нас напугал. Мы проснулись от твоих стонов. Увидев, как ты трясся, да еще весь в поту решили тебя разбудить. Еле добудились. Отравился? Нет?

– Мне снился всего лишь сон. – ответил я, протирая глаза и зевая.

– Расскажи, что снилось. – попросил Харук, смотря на меня с… интересом?

– Не помню. Что-то связанное с бурей. – ответил я, после безуспешных попыток что-либо вспомнить. Вот недавно помнил весь сон, а сейчас ничего, как будто ножом отрезало.

– Значит, тебе снился просто кошмар. Только и всего. А мы боялись. – сказал Дорос, выпивая эль. Я встал и потянулся забрать у него бутыль, в горле пересохло.

– Пей воду, тебе полезно. – кивая на другой бутыль, сказал он. Мне ничего не оставалось как взять воду. У Дора хрен заберешь, если только силой. От воды сонливость ушла. Синяк на лице уже почти и не болел, что прибавляло мне радости.

– Ну тогда поедим и идём по домам? Уже вечер. – сказал Хар. Ему надо еще позаботиться о сестре. Отец же сегодня заступает на ночь в патруль. После его слов я посмотрел в окно. Сквозь многочисленные листья дуба к нам заглядывали закатные лучи солнца. Перекусив, мы собрались идти обратно в деревню. Для начала опустили лестницу и прибрав за собой, ведь неохота возвращаться в свинарник, начали спускаться на землю. Когда все спустились, я завязал верёвку обратно на ветку, присыпав немного землей. Спрятав лестницу, мы пошли в деревню. Нас нещадно кусали комары, и, когда я уже начал думать, не перейти ли нам на бег, услышал со стороны главного тракта шум: стучащихся о камни повозок и лошадиное ржание. Обоз.

Я недоумённо остановился. По идее, если это купцы, то они приехали слишком рано. Купеческие обозы должны начать проезжать через нашу деревню в следующем месяце, а путники никогда не ездили в обозах. Друзья тоже остановились, услышав звуки с тракта.

– Слышите? – спросил шепотом Харук. Мы согласно кивнули. Как тут не услышать?

– Как думаете, кто это? – озвучил я мысленный вопрос друзей.

– Не знаю. Может купеческие обозы? Только для купцов они едут рано. Давайте заляжем там дальше в кустах и посмотрим кто это. – подал идею Жак. Конечно, любопытство нас мучило, и мы без возражений согласились с Жаком. Зная большую территорию леса, как свои пять пальцев, мы нашли укромное место в кустах возле дороги. Лежа на земле, мы ожидали появления лошадей. По нам ползали всякие жучки, что быстро отбило охоту ждать. Я уже хотел бросить эту затею и встать в полный рост, как впереди показался первый всадник. Он был закован в пыльные стальные доспехи, с мечом и щитом на перевязи, а возле руки его свисал шлем. Очевидно, ему было жарко в шлеме. За ним показались другие, в таких же доспехах, а потом красиво украшенная карета.

– На обоз торговцев не похоже. – сказал я, когда последний всадник пропал за поворотом.

– Они больше похожи на стражников из Горунда, в котором я был с отцом два месяца назад. – тихо прошептал Жер.

– А мне кажется, что это солдаты нашего барона. – резко сказал Харук.

– Что делать солдатам у нас? – спросил Жак.

– Кто знает. – сказал я тихо. В груди зарождалось неприятное предчувствие.

* * *

Придя в деревню, после обоза, мы сразу заметили суету, царящую на улицах. По всей Помидии расхаживал наш патруль и громко объявлял о том, что обязательно всем нужно прийти на площадь. Будут зачитывать указ нашего барона. Такое у нас было и прежде, в основном указы касались о налогах и поисках каких-нибудь опасных преступников, за поимку которых обещали солидные награды. Зайдя к Доросу домой, мы пошли на площадь. Собралась почти вся деревня. Слышались разные слухи о приезде солдат, о указе, будто налоги повысят, и другие сплетни, занимающие деревенские умы. Прозвучала барабанная дробь и под нее величаво вышел на помост кудрявый молодой солдат, одетый в отличающейся от обычных солдат униформе. Высоким статным голосом объявил:

«Подданные барона Нольтского! Ради вашего барона и страны завтра в предрассветный час должны явиться к нам все мужчины от шестнадцати до тридцати лет. Будете на службе у барона! Вам или вашей семье будет заплачено за верную службу. Проведите последний день с семьёй и соберите пожитки. Первым пришедшим двадцатью мужикам будет жаловано звание десятника. Будете командовать теми, кто пришел позже вас. Те, кто не явится к нам, будут объявлены изменниками и повешены прямо здесь, где я стою. В назидании остальным. Мои верные офицеры будут охранять ваш покой от возможного врага, так что можете не беспокоиться о сохранности вашей деревни. Приказ барона. Можете расходиться».

Во время объявления этого приказа, у Жака разболелся живот. Не дослушав до конца, пошел облегчиться. Так сказать, выпустить вулкан наружу. Кусты он долго не выбрал, только парочка была поблизости, на дальнем краю площади, посаженные для красоты. Посмотрев для верности по сторонам, сел. Находясь в процессе облегчения, Жак не заметил, как к кустам подошли парочка солдат, исполняющих роль защитников. Мол, пускай смотрят помидийцы как они, верно, охраняют их покой. Когда один из них чуть ли не наступил в опорожнение, Жак понял, что не один. С огорчением он прервал свой процесс, дабы подождать, когда они отойдут. Так как Жак сидел в кустах, солдаты его не заметили и переговаривались между собой, а он их прекрасно слышал. Эти двое были в одинаковых униформах, без доспехов. Один из них был молодой парень на вид не старше Свиря. Широкоплечий, с мощным на вид телом, голова лысая, лицо как будто вырубили из камня. Второй был постарше. Тоже лыс, но с маленькой рыжей бородой, ростом ниже первого и выглядел более суровым. Прямо убийца, а не солдат. Лысые они были, потому что всех солдат, не старше сотника, бреют на лысо, чтобы во время битвы волосы не мешали в бою.

– Интересно, почему командир не сказал этим крестьянам, что началась война и их отправляют как пушечное мясо для эльфов. Они бы попрощались нормально. Хотя бы заранее близкие оплакали их смерть. Жалко же их, они даже меч держать не умеют. – сказал тот, что помоложе.

– Иди сам и спроси. Потом тебя разжалуют или отправят вместе с ними. С начальством лучше не связываться, особенно с нашим. – ответил бородатый.

– Почему? Наш сотник вроде бы известен в баронстве. Да еще сам зачитывает указ, не поленился же. – сказал молодой.

– Это он играет на публику, чтобы не началась паника. Говорят, будто командир стал сотником благодаря своей семье и связям. Я у кого-то слышал, что этот приказ касается только деревень, а на города не распространяется. А ведь в городах больше народа. Еще слышал, что после войны погибших объявят мёртвыми героями.

– Плохо. Чувствую что-то в стране тёмное затевается. – сказал молодой, а потом шумно вдохнув добавил – Даже говном запахло. Идём отсюда, а то кто-нибудь услышит. Не хорошо будет. Ты слышал о каких-то неладах с Ресконом? Будто затевается еще одна война…

Когда они ушли. Жак быстро подтёрся и побежал со всех ног к друзьям. Они были недалеко. Сидели на старой скамейке и обсуждали указ. Да в шутку говорили, что надо обязательно прийти раньше всех. Станут десятниками и будут командовать. Будет маленькая власть. Жак, недослушав очередной монолог о будущем, рассказал им услышанное. Сначала подумали, что друг шутит. Хочет отбить охоту друзей и прийти завтра первым, дабы командовать всеми. Но видя, что он абсолютно серьезен, нет даже намека на улыбку. И после клятвы перед богами, мы с неохотой поверили. Кому лучше доверять – проверенному другу или какому-то человеку, приехавшему издалека?

– Война с эльфами. И нами будут прикрываться, как щитом, от их стрел. Это же бред! А если нет, то выжить шансов нет. – все еще сомневаясь, прошептал Дорос.

– И еще объявят мёртвыми героями…. Кто хочет умереть ради геройства? Я нет. Да и вы, думаю, тоже. Наверняка, на каком-нибудь из их балов будет сказано примерно так: «Мужчины деревни Помидии погибли геройской смертью, защищая страну от кровожадных эльфов. Вечная им память. Выпьем же за их души!» А через года два уже все забудут. – сказал хмуро Лясь. Все сказанное и на площади, и другом было логичным. Так что Лясь не сомневался в своей правоте.

– Может, сбежим от этой войны? Она не наша. Не мы объявили о «уничтожение всех рас, кроме людей», а король. Пусть сам и сражается. Жак же сказал, что в городах безопасно. Давайте переберёмся в Горунд? Там у меня сестра с семьёй живёт. Может нас пристроят к себе. – сказал Жер тихо. Опасался, что нас подслушивают. За такие слова против короны обычно по головке не гладят, а срубают ее прилюдно. Он был миролюбивым человеком, только часто поддавался страху. Но честно пытался с ним бороться, поэтому я и, думаю, остальные никогда не считали его трусом. Сейчас ему было страшно, как и всем нам.

– Дибил! Ты хочешь умереть? Так подойти к любому другому человеку и слово в слово повтори то, что ты сказал. Оглянуться не успеешь как окажешься на плахе. Будь с нами кто-нибудь еще, все бы так и случилось! Так что оставляй такие мысли при себе. – схватив за одежду и чуть приподняв, в лицо Жеру со злостью сказал я. Ну а вдруг это повторится и кто-нибудь услышит? Пусть учится на своих ошибках.

– Оставь его. – с вызовом сказал Лясь, хватая меня за руку. Защищает своего лучшего друга.

– Знаете. Я согласен с Жером. Надо валить из деревни, от этих солдат. Хочу много деток и красавицу жену. Не хочу погибать молодым. И еще одна моя мечта исполнится. Увижу хотя бы чуточку мира. Всегда хотел попутешествовать. – сказал весело Жак, хлопая Жера по плечу. На реплику Жака, Жер неуверенно улыбнулся.

– Нам все равно придётся уйти. На смерть или по предложению Жера, в город. Не желаю покидать родную деревню, но деваться не куда. Я с вами ребята. – сказал с грустью Дорос, оглядев близ распложенные дома. Как будто прощался со всем этим…

– А родные? Мы что, должны расстаться с ними? Я не хочу! Лучше уж бежать с ними. – тихо промолвил я. С родителями и сестрицами с братишкой мне решительно не нравилось расставаться. Даже дня представить не могу без их детского крика и наставлений отца. По кривым улыбкам понял, что не один. Друзьям тоже придется покинуть их, как и мне, независимо от решений. За что бог испытывает нас?

– Куда Жер, туда и я. Так что я тоже с вами. Хоть меня и заклеймят предателем, но вас я не брошу! – после тяжелого молчания сказал Лясь, улыбнувшись уголками рта. Что правда, то правда Лясь с Жером были всегда вместе. Хоть они были противоположностью друг друга, но считали себя братьями по духу. Лясь был задирист и резок на словах, а Жер, наоборот, предпочитал обходиться без драки, решая дела мирно.

– Как вы будете без меня? Вы же в лесу заблудитесь! Да что там, в трех деревцах потеряетесь! Я же правильно понял, что в Горунд пойдём по нашему лесу? – сказал Харук, кривясь. Будто затея ему не нравилась. Честно скажу, она не нравилась никому, даже мне. Или умереть во время боя, или прилюдно от руки солдат. Конец один – смерть. Хель.

– Тогда за три часа до рассвета встречаемся возле дома Жака. Если солдаты ночью будут патрулировать, то определенно устанут к рассвету и потеряют бдительность. Я пока пойду, расскажу всем, на что нас хотят отправить. А вы прощайтесь с родителями и соберитесь. Только не опаздывайте. – сказал Дорос, потом встал и пошел в сторону Свирьского дома. Мы разошлись по своим домам подавленные от предстоящего прощания.

Дома меня встретили радостные сестрички и, перебивая друг друга, спрашивали: почему у меня синяк на лице, как провёл я день рождение и с кем, почему их с собой не взял, если как я говорю, там было весело и этот день рождения мне запомнился навсегда. Поговорив с сестричками, отчего у меня приподнялось настроение, я решил рассказать родителям о моем решении. Попросив Нира увести Лейлу и Айлу в свою комнату и поиграть с ними. Я сел за стол и начал задуманную речь. Отец и мать слушали внимательно, подливая чай в опустошенную кружку. Попивая чай и прерываясь, закончил рассказ.

– Значит, ты решил? Может это решили твои друзья? А? Что молчишь! Решил бросить родную страну на погибель? – выкрикнул отец, прожигая меня насквозь своим взглядом. Сердце часто забилось, от страха перед отцом. Такого я ну никак не ожидал! Думал, скажут: «Конечно, иди. Мы рады, что ты стал настоящим мужчиной». Ан нет.

– Да. Я не брошу друзей. Даже если вы меня запрёте, всё равно сбегу. Хоть от конвоя, хоть от вас. – выдавил из себя хрипло. Захлестнула паника.

Отец встал, и, не говоря ни слова, подошел ко мне. Я уже подумал, что надо было просто сбежать, ничего не сказав, а не объяснять все родителям. Отец ударит. Наверняка ударит… Нет, положил руку на плечо.

– Ну что ж, я уверен за тебя. Ты не пропадешь. Перед тем как уйти, попрощайся с малышами. – сказал он спокойно и убрал руку. Мама, взяв мою руку в свои ладошки, посмотрела на меня с любовью и сказала:

– Ты молодец, что не бросил друзей. Твой отец в молодости вёл, да и сейчас ведёт себя также. Когда все закончится, обязательно вернись со всеми целым и невредимым. Буду молиться за тебя.

Я им пообещал, что вернусь еще домой, может даже с женой, поэтому пускай не волнуются. И пошел к себе, попутно заглянув к детям.

– Не спите? – тихо спросил я, заглянув. В комнате свеча была уже потушена, только свет двух лун освещал их детскую.

– Блатик, посидишь со мной? – спросила шепотом Лейла, когда я вошёл в комнату. Они лежали уже в своих кроватях. Лейла и Айла спали в одной кровати, а Нир параллельно им на своей.

– Конечно посижу, куда я денусь. – ответил я, присаживаясь к Ниру. Они не спали, видимо, только что легли.

– Как сегодня провели день? – спросил я, решив разговаривать с ними шепотом.

– Утлом мы испугались, когда тебя не нашли. Но мама с папой сказали, что так бывает после дня лождения. И что ты вернешься попозже. А потом мы поели и начали иглать с Ниром! Потом ходили гулять, пока не приехали на лошадках большие люди. – перебивая друг друга, сказали сёстры вспоминая свой день.

– Я сегодня уезжаю далеко, так что меня много дней не будет дома. Поэтому не волнуйтесь, когда не сможете найти. – сказал я им. На минуту в комнате возникла тишина, а потом Айла спросила:

– А ты нам привезешь, что-нибудь? Я хочу такую иглушку, чтобы мне все завидовали! Какую-нибудь куклу, как у Мины, только намного класивее! Пливезешь? Привезешь?

– Привезу, привезу. И тебе, и Лейле, и Ниру. А чтобы я вам привёз самое лучшее и красивое, ведите себя хорошо. А ты Нир не давай в обиду сестёр.

– Мы будем себя хорошо вести, только плиезжай скорее. И с подарками! – сказала Лейла. Я кивнул и подошел к двери.

– Ты что-то скрываешь. – вдруг сказал Нир. Остановившись, посмотрел на него и улыбнулся. В темноте улыбки моей он не увидел.

– Все что-нибудь скрывают. – философски ответил я, закрыв за собой дверь. Было грустно на душе. В голову лезли противные мысли, будто я не увижу их большие никогда или пока меня не будет, с ними произойдёт что-нибудь плохое. Я отгонял все эти мысли и говорил сам себе: «Всё будет хорошо», пока не появилась уверенность в своих словах. Постояв возле двери, пошел к себе на чердак. Он меня встретил тишиной и покоем. Лунный свет, позволял разглядеть очертания предметов в комнате. Найдя старую котомку, начал складывать вещи, которые, как я думал, могут мне помочь в походе. Первым делом положил в котомку запасную одежду и кинжал, сделанный отцом на моё шестнадцатилетние, а потом верёвку, фляжку и так далее. Наполнив котомку, переоделся в лесду Так мы называем одежду для охоты или хождения в лес. Специально сделанные прочные башмаки, штаны, куртка с капюшоном… До назначенного времени сбора осталось всего полчаса. Не зная чем себя занять, начал молиться. Молился я всем богам, которые властвуют у нас в стране, за благополучный побег из деревни и за всех, кого я знаю. После, спустился на первый этаж и пошел к выходу. Там меня остановил отец.

– Ты не передумал? – строго спросил он. Я помотал головой.

– Тогда держи. Это немного, но на дорогу должно хватить. Если попадёте в беду, не забывай, чему я тебя учил, – сказал он, протягивая мешочек с монетами, и обнял – Десять цуз, конечно, мало, но это всё, что у нас пока есть. Пусть удача соблаговолит тебе.

Я чуть не расплакался из-за не приятной мыслишки как с сёстрами, думая, что вижу его последний раз. Но я опять начал повторять себе «Я их ещё увижу», пока не появилась уверенность в своих словах. После объятий, сказав отцу «Берегите себя. Скоро вернусь», вышел из дому. На улице было светло, от двух светивших на небе лун – Горан и Лин. Горан был больше Лин в три раза и был он красного цвета, а Лин холодно-голубой. Есть легенда, что они раньше были живыми людьми и любили друг друга. Пока один из правителей древности, позавидовав их чистой любви, не приказал тёмному магу убить Горана и пригвоздить его душу к небу, а Лин доставить к правителю в качестве рабыни. Увидев смерть Горана, Лин покончив с собой, отправилась к любимому на небо. Вскоре, тот правитель, своей завистью к небесным влюблённым, начал разрушать свою страну, пока тёмный маг не убил его. Конечно, это глупая легенда и сказка для детей.

Небо заволокло тучами, погрузив Помидию в темноту. Во дворах домов издавали обеспокоенные приближающей грозой звуки животные. А в холодном воздухе чувствовалось напряжение людей перед сегодняшним рассветом. Я направился на место сбора. Шел по тёмным улицам, стараясь чтобы меня никто не заметил. Никого не было. Даже шагов патруля не было слышно. В окнах домов горел свет. Для всех эта была бессонная ночь. За поворотом от Жакиного дома, остановился. Там, где мы должны были собраться, стояли два человека, закутанные в темную одежду с капюшонами. Не разглядев их, сначала подумал, что пришли за нами. Я стоял, как вкопанный пока один из них не сказал второму:

– Где же их носит.

Голос Дороса. Встрепенувшись, я пошел к ним. Дорос и еще кто-то, меня не заметили, так как стояли спиной ко мне. Когда уже сзади них, положил руку на плечо Доросу. Дорос вздрогнул от моего прикосновения и оглянулся.

– Ив? Ты чего делаешь. Так меня и в могилу недолго отправить, – сказал Дорос облегченно. – Как ты так тихо подкрался к нам? Проклятая темень!

– Извини. Я думал вы меня заметили. – ничуточки не чувствуя себя виноватым, сказал я. В крови бурлил азарт. Представлялось, будто мы ночные демоны, которых нельзя поймать или увидеть.

– Жер, Лясь и Жак остались. – сказал Харук, вторым человеком был он. Они были облачены в лесду, а возле их ног стояли внушительные котомки.

– Дор, ты всем рассказал? – спросил я.

– Всем, кто меня хотел услышать. – ответил он.

– Надеюсь все поверили. – сказал я с надеждой. Если все поверят, вряд ли кто-нибудь придёт к ним утром. У всех, как и у нас будет шанс сбежать отсюда.

– Не хочу тебя огорчать, но это не так. – огорченно сказал Дорос. Я не понимающе на него посмотрел. Хоть в темноте моего взгляда не было видно, он как-то понял его.

– Многие мне не поверили. Даже слушать не стали. Они решили, будто я хочу прийти первым и стать десятником, пока они прячутся от солдат. Хотя бы Свирь понял, что я не вру. И то счастье. – ответил Дорос. Харук грустно вздохнул и прошептал:

– Мы дали им шанс скрыться. Пусть себя винят, когда поймут, что Дорос говорил им правду. Надо прислушиваться к людям, хоть это враги или маленькие дети…

Через две минуты после меня, к нам присоединились Лясь и Жер. Они рассказали нам, что деревню окружили солдаты. Оцепили. Очевидно для того, чтобы никто не смог сбежать. Дорос предположил, что недалеко от Журчащей у нас есть шанс улизнуть. Там росли густые колючие кусты с деревьями, поэтому поползём там от крайнего дома к лесу. Когда Жак остался последний, мы поняли почему он не пришел. У него отец фанатик войны и пьяница, мечтающий прославить свой род. Видимо, он захотел, чтобы его сын участвовал в сражениях и покрыл своё имя славой, а насчет смерти своего сына он даже не задумывался. Только мать по-настоящему любила Жака, а отец презирал и избивал его, говоря, что толку от него никакого. Мать умерла от лихорадки, когда Жаку было десять лет. Смерть матери подкосила его, что он чуть не покончил с собой. Мы в то время дружили втроем – Свирь, Жак и я. Я со Свирем, помог Жаку найти новый смысл жизни. После… Жак старался меньше времени бывать дома, а по возможности ночевал у нас или в берлоге. Я до сих пор не понимаю, как Жак вырос в такого жизнерадостного и любящего всех человека, с таким прошлым.

– Видимо, Жака не отпускает, его психованный отец. – сказал я, когда уже было понятно, что Жак не придёт. Жак никогда не опаздывал. А тут раз, и нету! Нечисто…

– Ты прав. Скоро рассвет, так что мы должны поторопиться, вызволяя его. Мы же его не бросим? – вопросил Дорос. На том и решили. Мы знали, что отец частенько запирает его в погребе на улице, за малейшую оплошность. Там было холодно и сыро, что находиться там было почти невозможно. Так как мы были возле его дома, нам оставалось лишь перелезть через невысокий, дряхлый забор и вызволить друга. Мы заранее договорились, что когда я вытащу его, свистну два раза и мы с Жаком убегаем на окраину, где нас будут дожидаться друзья.

Забор мы перелезли быстро. Оглядевшись, я побежал к погребу. А друзья заблокировали дверь дома, если вдруг отец Жака захочет выйти. Погреб был недалеко, так что возле него я оказался довольно быстро. Пройдя к погребу, отодвинул засов и резко открыл маленькую крышку.

– Жак, ты здесь? – позвал я тихо в темноту погреба.

– Что, еще кто-то другой может здесь быть, кроме меня? Тут, тут, – раздался в темноте голос Жака – Помоги вылезти, отец лестницу забрал.

Крепко держась, чтобы не упасть, свесился внутрь и протянул руку в темноту. Жак вцепился крепкой хваткой. Аж чуть руку мне не вывихнув! Надо было лучше Доросу идти, а не мне. Еле вытащив его из погреба, от усталости упал на землю. Жак, ощутив себя на свободе, радостно улыбнулся. Выглядел он плохо. Лицо и руки были покрыты ссадинами, одежда выглядела еще хуже, чем после драки в трактире. Только глаза радостно улыбались. Хоть темнота, но что-то можно разглядеть. Отдышавшись, закрыл погреб и два раза свистнул, после бегом с Жаком направились к месту сбора. Отбежав на достаточное расстояние от его дома, я остановился. Потом начал искать в своей сумке запасную одежду.

– Ты чего делаешь? – спросил, останавливаясь, Жак.

– Оденься, а то замёрзнешь. – сказал я, найдя штаны, толстую рубаху и отдавая ему. Жак лишь благодарно взглянул на меня и начал быстро натягивать одежду. Дальше мы шли пешком в сторону самого крайнего, заброшенного дома. Нас там уже ждали друзья. Они поприветствовали Жака и сказали, чтобы потом всё рассказал, а сейчас нужно уходить. Мы договорились ползти по земле друг за другом, я был замыкающим, а первым Дорос. Ползти с котомкой на спине было неудобно, но не бросать же её. Когда мы уже были почти в лесу, нам дорогу преградила большая фигура человека. От неожиданности, я чуть не нагадил в штаны.

– Эй, ребята. Вставайте и идите обратно домой, выспитесь перед долгим путем. – сказала фигура.

– Отец? Это я, Харук. – вдруг сказал Хар вставая. Мы рискнули не вставать и не вмешиваться в разговор друга с отцом. Приглядевшись более внимательно к фигуре, я понял, что Харук прав. Это был его отец. Только что он тут делал? Ведь он работал в патруле, а деревню окружили солдаты.

– Сын? Ты что здесь забыл? А ну марш домой! Кто сидит с Миной? – спросил удивленно отец Харука.

– Отец… Извини. Я должен покинуть дом. Сестра спит, можешь не беспокоиться за нее. Пропусти нас, мы должны уйти! – сказал Хар приглушенно, от страха. Я его понимал. Если отец Харука нам поверит, то он может быть нас пропустит в берлогу. А если нет, то будет плохо… Очень плохо…