Текст книги "Кровь Вампира"
Автор книги: Андрей Рябиков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
Наконец он оказался на месте. Куча собачьих трупов в слабом лунном свете уже на казалась такой омерзительной – просто какая-то грязь и мусор, обычное дело на свалке.
Здесь было совсем тихо. Неужели он ошибся?
Били хлопнул комара на лбу.
– Кровососы проклятые! – выругался он.
За его спиной послышался легкий шорох, как будто кто-то спрыгнул сверху.
Это было глупо, ведь сверху было только чистое небо. Все-таки он решил оглянуться, но не успел…
ДЕНЬ 3
Луна еще не зашла, а солнца не было видно, но его свет уже пробивался из-за горизонта, окрашивая все в серый цвет предрассветных сумерек.
Здесь, в лесу, было еще почти темно, слабые лучи почти не пробивались сквозь густую листву.
Фары автобуса легко рассеивали отступающую ночную тьму. Лесная дорога, достаточно хорошо обкатанная, прыгала под бампера РАФика.
– Ну, что? Может, хватит на сегодня? – устало спросил шофер, растирая красные глаза.
– Потерпи, сынок, – попросил профессор, внимательно вглядываясь вперед. – сейчас лучшее время – днем он заляжет, так что его не найдешь. А сейчас он только ищет место для логова.
– Что это может быть? – хмуро спросил офицер.
– Любое место, где ему не будут мешать солнечные лучи. Радиация намного более вредна для них, чем для нас.
– По-моему, таких мест больше в городе…
– Да, но в городе и опасней. Его там могут найти, а во сне он почти беззащитен. Похоже все эти истории со вколачиванием кола в гробу похожи на правду.
– Как бы нам в гробу не оказаться! – проворчал второй солдат. – Кто его знает, на что он способен.
– Все силы пошли на оцепление района, – ответил ему офицер. – Но скоро сюда прибудут подкрепления.
Внезапно в свете фар прямо перед машиной появилась человеческая фигура. РАФ резко затормозил, но было поздно. Пассажиры посыпались со своих мест, а тело скрылось под машиной.
Испуганно ругаясь, шофер выскочил из кабины. Почти под колесами лежала молодая девушка, явно городская, судя по одежде. Лицо ее было уткнуто в землю.
– Откуда же ты здесь взялась? – наклонился над ней шофер, пытаясь перевернуть ее на спину. Наконец дрожащие руки подчинились ему.
– Что там? – спросил командир, осторожно выходя из машины.
– Не знаю, пусть профессор посмотрит!
Он снова взглянул на сбитую, держа ее за шею. Крови и ран не было видно, лицо было спокойно, как у спящего, только очень бледное. Одежда была неплохая, броская, но почему то грязная, а волосах запутались сухие листья.
– Что за чертовщина, – удивился шофер, но тут же его удивление сменилось испугом: глаза ее внезапно раскрылись и уставились прямо на него. В них было не больше эмоции, чем в глазах лягушки, но этот взгляд заставил его замереть.
Рука ее тоже ожила и быстро и уверено двинулась к его паху. Он еще почувствовал эротические ощущения, когда ее рука схватила его гениталии, которые, однако, быстро пропали. Ее хватка напоминала быстро сжимающиеся тиски. Теперь ниже его живота запылал настоящий костер боли, и он закричал, но из его горла вырывался уже не крик, а последний визг недорезанной свиньи.
Командир тут же выскочил из машины, расстегивая кобуру. Его внимание было сосредоточено на том, что творилось на дороге, и он не заметил фигуру, стоящую в тени деревьев совсем рядом с обочиной.
Эта ошибка дорого ему стоила: он еще заметил короткую вспышку сбоку, затем его голова неестественно вывернулась, получив порцию раскаленного свинца, а сам сделал еще два шага и повалился на дорогу.
– Сука! – прорычал солдат, выскакивая вслед за командиром и прошивая автоматной очередью замерший лес. Он не мог поверить в то, что его боевой товарищ, с которым они вместе прошли так много, сейчас лежит в пулей в голове и нелепо взмахивает ногами в последней агонии.
Ствол автомата развернулся в сторону девушки, еще сжимающей шофера. Тяжелые пули, выпущенные ровной очередью, разорвали ее почти пополам, и она рухнула, оскалившись, как бешеная собака, но так и не ослабив своей хватки.
Краем глаза солдат заметил новое движение среди деревьев. Он еще успел повернуться, и нажать на курок, но мощный удар выбил оружие из его рук. Последние пули из магазина ушли в другую сторону, оборвав страдания шофера.
В другом случае солдат мог бы справиться и без оружия – на тренировках спецназа он всегда был одним из лучших. Но сейчас ему попался совершенно другой противник – это был тот, кого они искали. Он понял это сразу, как только этот гад уклонился от двух его ударов. Легко уклонился, будто читая его мысля.
В руке спецназовца тускло блеснул нож. Он старался не показывать его врагу, но тот был готов и к этому. Рука солдата сухо хрустнула в стальной хватке. Он зарычал, скорее от ненависти, чем от дикой боли, но нож, перехваченный его врагом, заткнул его горло.
В это время профессор бросился на место шофера и нажал на газ. Его помощник выхватил пистолет.
Машины резко рванулась с места, вдавливая тела на дороге в землю и набрала скорость. Монстр рванулся за ней и пробив стекло, впился в плечо профессора, пытаясь добраться до горла. Кровь фонтаном хлынула из раны. Помощник вскинул пистолет, но вампир, почувствовав угрозу, отцепился и покатился на обочину.
– Оторвались, – вздохнул доктор, но оказался неправ.
На дороге выросла еще одна фигура, направлявшая на машину ствол пистолета. Профессор не успел разглядеть, кто это. Раздались выстрелы, профессор повалился на руль, его товарищ коротко взвизгнул и затих.
Машина подмяла под себя фигуру на дороге, громко хрустнули кости. Больше на пути никого не было…
РАФ медленно тащился по дороге, неуверенно как заблудившаяся овца. Фары его горели, хотя утреннее солнце уже залило все вокруг ярким светом. Наконец машина остановилась. Прошло несколько минут, прежде чем истекающий кровью профессор выбрался из нее. Одной рукой он зажимал рану, другой пытался закрыться от солнца. Таким, как сегодня, Оно еще никогда не было. Лучи его вызывали зуд на коже, проникали сквозь полузакрытые веки, свет парализовывал тело и мозг, вызывал тошноту.
– Вот так значит… – пробормотал профессор, обращаясь к самому себе-…они себя чувствуют на солнышке. Неприятно…
Он не ожидал, что ядовитая слюна вампира подействует так быстро. Впрочем, время уже ничего не значило. Ему оставалось совсем недолго. Тень деревьев уже звала прилечь и укрыться листьями и землей, но он еще мог с этим бороться.
Распахнув заднюю дверь, он с трудом вытащил увесистый чемоданчик. Для этого ему пришлось оторвать вторую руку от раны, и из нее снова хлынула кровь. Он с удивлением смотрел, какой она стала всего за два часа – уже не алая, а отвратительного светло-коричневого оттенка.
– Занятно… – прохрипел он с интересом истинного ученого.
Слава Богу, аварийная рация работала автоматически – стоило лишь нажать несколько клавиш.
Установив рацию, он снова направился к машине, в то время как небольшая, но мощная антенна выдвинулась из чемодана, чтобы в течение часа посылать в эфир сообщение о гибели поисковой группы. Затем мощный взрыв превратит рацию в небольшую груду оплавленного металла и пластмассы, по которой невозможно определить, что же это было.
Профессор извлек из багажника резиновый шланг, засунул его в бензобак, и стал поливать машину, ее салон, а затем и самого себя. Его напарник смотрел на это остекленевшими глазами. Его кровь была красной, но она уже запеклась большой лужей, в которой лежал убитый.
Профессор бросил последний взгляд на солнце, но он не доставил ему никакого удовольствия, заставив его забиться поглубже в салон. Дрожащей рукой он достал зажигалку, чувствуя как его решимость быстро испаряется. Какие-то новые чувства, незнакомые, но волнующие и прекрасные овладевали им. Но прежде чем его разум погас навсегда, рука выполнила его последнюю волю – зажигалка звонко щелкнула, высекая искру и через минуту автобус превратился в крематорий для одного человека. Правда то, что билось в салоне, тщетно пытаясь найти выход из этого маленького ада, уже не было человеком.
Шпагин устало записывал показания отца Василия. Поп был сегодня не первым. Самым заметным происшествием ночи была большая драка у ночного бара «Арлекино». Там было постоянное поле боя, но таких драк, как сегодняшняя, бывало не более двух-трех в году. Заинтересовало следователя то, что трое «быков», судя по рассказам свидетелей, были отметелены одним парнем, явно не местным. Отлично зная пострадавших, Шпагин понимал, что скорее всего они и затеяли драку, но все-таки этого парня нужно было найти. Похоже он достаточно опасен.
А тут еще этот поп.
– Хорошо, мы примем все меры к задержанию. – успокоил он посетителя. – Это ведь статья… Если что-то вспомните еще, вот мой телефон.
Ему очень захотелось взять отпуск…
Уткин не дождался Билли. Побродив по свалке в одиночестве, он вернулся домой.
– Свинья… – выругался он. – Мог бы и предупредить, что передумал. Или струсил?
Вечером, когда уже спала жара, а солнце почти закатилось за дырявые крыши старых пятиэтажек, он вышел на улицу, чтобы сходить за пивом. Путь его пролегал мимо старого кладбища, уже оказавшегося в черте города и потому закрытого. Большие старые деревья бросали густую тень на могилы, а в глубине кладбища уже было почти темно.
Уткину показалось, что из тени деревьев ему кто-то машет рукой. Он пригляделся и понял, что не ошибся. Это был Билли.
– Ну что тебе? – недовольно спросил студент, подходя к нему.
Билли был как будто не в себе. Лицо какое-то бледное, куртка в пыли. Может попал в драку?
– Я был там сегодня ночью! – проронил он, – Я видел их!
– Кого – их?
– Это секта, точно! Сатанисты!
Понимая, что пива ему сегодня, скорей всего, не попить, Уткин уселся на вросший в землю могильный камень.
– Ну и что они там делают?
– Проводят свои ритуалы! А сегодня они будут здесь, на кладбище! Я нашел место, откуда мы сможем понаблюдать за ними!
Не понимая, зачем это нужно, Уткин двинулся за панком. Они шли по тропинке, которая когда-то была хорошо протоптанной, но теперь зарастала, так как сейчас кладбище посещали только любовные парочки с извращенными наклонностями.
Вокруг было уже почти темно. Внезапно панк повернулся у Уткину.
– Я тебе не рассказал самого интересного. Они приняли меня к себе…
Студент, холодея, заметил, что у Билли тускло светятся глаза.
– Может рыбы много ел? – мелькнула глупая мысль.
– …и мне это очень понравилось!
– Быть сатанистом? Но ты же и раньше…
– Не только сатанистом… – Билли отвернул ворот своей куртки, и Уткин увидел на его шее огромную рану, как будто ему перегрызла горло собака или волк. После такого нельзя выжить…
Ноги его приросли к земле, как будто пустив корни, а в горле застрял дикий вопль. Глаза Билли все так же бледно светились. Этого просто не могло быть!
– Это не страшно. Всего только раз – и я стал таким же как они. Они разрешили мне и тебя взять… Это будет моя первая кровь! Так что, пожалуйста, не сопротивляйся…
На тропинке появилась какая-то темная фигура. Отчаянная надежда придала Уткину сил.
– Помогите! – рванулся он с места.
Фигура застыла на месте. Кажется, это был поп. Не Бог весть что, но в этой ситуации, наверное, лучшая защита.
Билли скакал за ним следом. Поп инстинктивно выхватил тяжелый крест, явно с намерением использовать его как кастет или дубинку. При его виде панк как будто взбесился. Глаза его полыхнули недобрым огнем, рот раскрылся, извергая нечеловеческий рев, и он кинулся на священника, забыв про свою жертву.
Однако тот оказался не робкого десятка. Сделав шаг навстречу панку, он с силой вогнал в его пасть свой крест. Билли завизжал, как ошпаренная кипятком собака и отскочил в сторону. Он нелепо махал руками, пытаясь избавиться от неожиданного подарка, но крест, вошел в его рот почти полностью, и теперь концы перекрестия, зацепившись за углы рта, не давали ему вывалиться.
Если бы панк схватился за крест руками, он бы легко его вынул. Но, похоже, он боялся это сделать.
Шатаясь и спотыкаясь как слепой, он сделал несколько шагов и оказался около столба местной линии электропередачи. Уткин мог бы поспорить на что угодно, что она оборвана, но тут от проводов в сторону панка протянулась голубая искрящаяся дуга. Билли моментально обратился в живой факел. Впрочем, он быстро превращался из живого в просто факел. Упав на колени, он еще несколько раз взвыл, разбрасывая вокруг себя какие-то тлеющие ошметки, и Уткин понял, что куски мяса. Наконец он рухнул рядом с какой-то могилой, превратясь в дымящуюся груду, в которой невозможно было узнать останки человека.
Оба человека с ужасом смотрели на эту груду.
– Что это было? – спросил священник.
– Не знаю, – с трудом выговорил студент, – Но лучше нам уйти отсюда.
Лес, уже полностью погрузившийся в вечерние сумерки, наполнялся таинственными звуками, совершенно чуждыми городскому шуму.
Лесогорский бизнесмен Лищенко заглушил мотор своей «Ауди», ступил на мягкую землю, укрытую толстым слоем мха и прислушался. Звуки вечернего леса вовсе не интересовали его, он ожидал услышать работу мощного мотора джипа "Тойота".
Волк опаздывал. Он всегда заставлял ждать себя, тем самым подчеркивая свою важность.
Но, рано или поздно он будет здесь. Еще бы, какой дурак не приедет за такими деньгами? Лищенко нервно оглянулся на заднее сиденье машины, как будто опасаясь, что здесь кто-то сможет украсть из машины пачку из 20-ти стодолларовых банкнот.
Волк жил за шестьдесят километров от Лесогорска, в областном центре П., и контролировал целый ряд городков, подобных Лесогорску. В другие города он посылал за данью своих людей, а в Лесогорск ездил сам.
– Хорошая у вас тут природа. – признался он как-то Лищенко. – Леса кругом…
– А тебя, волка, в лес так и тянет… – подумал Лищенко, но вслух только поддакнул.
Видимо из-за своей любви к природе Волк и выбрал эту поляну для ежемесячной передачи денег. А может и не только. В этой глуши выстрелов никто не услышит, только белок распугаешь, да и труп спрятать нет проблем. А разные там "санитары леса" постараются, чтобы мясо не залежалось.
Лищенко всегда чувствовал себя здесь жутковато. Впрочем, боялся он только Волка, а суеверия и детские страхи были ему чужды, также как всякие эстетические чувства.
Вот и сейчас, вместо того, чтобы вдохнуть запах свежей хвои, он решил «отравиться» банальной сигаретой. Опаздывание Волка сегодня почему-то особенно разозлило его, и он сделал очень глубокую первую затяжку, пытаясь расслабиться.
Выдохнув дым, он поднял, проследив за тем, как его клубы развеиваются в чистом лесном воздухе. Его взгляд скользнул по могучим стволам деревьев, раскидистым лапам ветвей и вдруг столкнулся с другим взглядом, спокойным и холодным взглядом нечеловеческих глаз.
Недокуренная сигарета выпала из его руки.
– Это смерть… – мелькнула мысль в его голове, и это была его последняя мысль. Животный ужас полностью овладел им. Волосы зашевелились, вставая дыбом, содержимое мочевого пузыря теплой зловонной волной полилось по ногам. Лищенко развернулся и со всех ног бросился бежать, даже не подумав о машине.
Какие-то первобытные чувства и страхи заговорили в нем, подавляя последние проблески разума. Он просто бежал, как загоняемый заяц, чувствуя приближение смертельной опасности.
Он еще пытался крикнуть, но из горла вырывался только сдавленный хрип. То, от чего пытался убежать, несколькими бесшумными прыжками настигло его и повалило на землю. Цепкие лапы схватили его за шею. Лищенко услышал отвратительный хруст своих позвонков, а затем весь мир перевернулся в его глазах…
Волк обладал одной уникальной способностью – ни о чем не думать. Развил он ее еще в годы своего спортивного детства, придя к твердому убеждению о том, что мыслительная деятельность – это просто приток лишней крови к мозгу, а кровь эта ему требовалась для других целей. Чем забивать голову ненужными мыслями, он предпочитал держать свои мышцы в постоянной боевой готовности, а для управления телом хватит и простых рефлексов, безотказных как АК-47. Он вообще любил все безотказное – машин, оружие, женщин. И его тело тоже стало безотказным боевым орудием. Если у других людей мозг работал постоянно, а мышцы чаще были расслаблены, то у Волка было наоборот. И этим он внушал всем страх и уважение.
Сейчас он тоже ни о чем не думал, сидя за рулем своей «Тойоты». Рядом растекся по сиденью один из его бойцов, которого он взял разве что для вида. Лицо Волка было спокойно, но все его спокойствие и медлительность были медлительностью акулы, всегда готовой к смертельному броску.
Вот и знакомая полянка. Машина Лищенко была уже тут, рядом с ней маячила его фигура. Впрочем, фигура была несколько выше и стройнее.
Это не он.
Первый рефлекс сработал, и Волк включил дальний свет фар, направляя его точно на фигуру.
Он получил значительное преимущество, на тот случай, если по нему откроют огонь.
Открыв дверь, он стремительно выбросил свое тело из опасной тесноты кабины. Его «бык» продолжал безмятежно почивать в комфортабельном кресле.
Хладнокровно и уверенно Волк направился к «Ауди». Теперь он уже видел лицо стоящего около нее человека.
Он был худым и очень бледным, длинные волосы спадали на плечи.
– Наркоман. – подумал Волк, выбирая тактику действия.
– Ты кто такой? – строго спросил он.
– Я, так… – голос незнакомца был тихий и вкрадчивый, – погулять вышел…
Странно. Волк мог убить этого заморыша одним ударом, но он чувствовал непонятную, прямо-таки смертельную угрозу. Может это какая-то ловушка?
– А где хозяин? – спросил он, указывая на "Ауди".
– Его нет… больше. – последовал странный ответ.
В ту же секунду Волк понял причину опасности. Одежда этого урода была слишком знакомой – малиновое пальто, зеленый пиджак, шелковый галстук – это же шмотки Бобра – Лищенко!
Больше Волк не размышлял. Его бросок был стремителен, как выпад кобры, а ярость атаки, делавшая его похожим на взбесившегося питбуля, не раз приносила ему призы на областных и республиканских боксерских турнирах.
Финал был всегда один: кровь, сопли и слезы, хруст хрящей и костей, чавканье уродуемого мяса.
Но на этот раз все было совсем иначе. Заморыш уклонился от атаки Волка с таким видом, будто он играл с котенком, а затем легко отбросил его от себя.
Неимоверная ярость обуяла бандита. Какое-то урчание и бульканье извергалось из его груди, в глазах все помутнело, и видел он лишь эту ненавистную фигуру. Мышцы его разом бросили тело в новую атаку, с такой силой, что его не остановила бы сейчас даже очередь из автомата. Он практически летел на своего противника, но тот схватил его двумя руками и швырнул в сторону «ауди». Тело Волка, как живая торпеда прошило стекла правой и левой дверей, и застряло головой наружу из салона. Лицо бандита превратилось в кровавый фарш, перемешанный с битым стеклом.
Напарник Волка только сейчас сообразил что к чему, пытаясь снять с предохранителя свой "Макаров".
– Ну, сука, ты – труп! – крикнул он незнакомцу.
– Да… – улыбнулся тот. – Таким уж я родился…
– Похоже, нас осталось двое. Но я не слишком огорчен. Такой слуга, как ты, стоит десятка других. А ведь твои дружки тоже, что надо.
– Да, Хозяин.
– Вот и отлично. Приведи их ко мне. Нас ждут великие дела.
ДЕНЬ 4
Правая рука Волка – Марсик выдвинулся, благодаря не силе и жестокости, а своим воистину незаурядным организаторским способностям. Именно его усилия и таланты позволили превратить простую банду, которой по сути и была бригада Волка, в крепкую организацию с армейской дисциплиной. «Моя Коза Ностра» любовно говорил Марсик, а если бы кто-то хоть раз назвал «консильери» – это человек стал бы его лучшим другом. Гангстерские фильмы были его учебным пособием по ведению дел и, несмотря на их наивность и романтизм, что-то полезное он в них почерпнул. Теперь он в считанные минуты мог найти каждого из бойцов, так как все они были снабжены сотовыми телефонами, и невыход на связь считался практически предательством – выходом из дела. Такая оперативность наводила ужас на конкурентов, и прежде чем кто-то из них сумел перенять опыт бригады, она стала практически неуязвимой.
Сам Марсик всегда был готов исполнять поручения Волка. Вот и сейчас, услышав мелодичный сигнал телефона, он как верный пес, весь напрягся в ожидании команды.
– Нужны лучшие ребята, человека четыре, – просипел в трубку его шеф. – Выбери сам. Буду ждать на точке 7.
– Проблемы с переговорами? – спросил Марсик, зная о предстоящем контакте Волка с Папой.
– Любую проблему можно решить… – донеслось с другого конца линии. Волк по обыкновению закончил разговор, просто отключившись.
Марсик на несколько секунд задумался, а затем стал набирать первый номер.
Прошла вся ночь и половина следующего дня, а Уткин и отец Василий все еще не могли прийти в себя от произошедшего прошлым вечером. И именно священник никак не мог поверить в нереальность происходящего, в нечистую силу, противостоящую им. Он все жалел, что срезал дорогу через кладбище и пытался найти логическое объяснение.
– Может, он просто обкурился?
– Интересно, чего? – спросил студент, – Папирос с ураном? Почему у него глаза светились? А как насчет молнии?
– Она ведь ударила из проводов!
– Да, но только после того, как в его глотке оказался крест! Кстати, не мешало бы и мне покреститься – это должно помочь.
Священник начал сдаваться:
– Покреститься – это дело нужное. Но это все так неожиданно! Неужели все эти испытания посланы мне? Сначала – церковь, потом видение, теперь – вот это… Что вообще с ним произошло?
– Похоже на классический случай вампиризма. Хотя, верится с трудом.
– Я уже во все поверю. Слава Богу, мы с ним покончили.
– Не совсем, – ответил студент. – Если он стал вампиром, то только после укуса другого… такого же.
Поп подскочил.
– Неужели нам придется снова пройти через подобное?
– Наверняка. Но теперь-то мы знаем, что нас ждет. Предупрежден – значит вооружен, кажется так древние говорили.
– Чем же мы вооружены? – рассердился батюшка, – Вот этими… – он чуть было не сказал "погремушками", имея в виду церковные святыни, но вовремя сдержался.
– Нужно подумать, что мы знаем о них, – пытался сосредоточиться Уткин, – чеснок, кресты, осиновый кол в сердце, выходят по ночам, кажется, могут летать… – Что у вас в церкви, ну… самое сильное что ли?
– Икона византийская, VIII век. – не задумываясь ответил священник.
– Возьмем ее с собой. А еще кресты, лучше побольше…
В тот же день произошло еще одно малопримечательное, но важное событие. С одного из поездов, неторопливо проползавших лесогорский перрон, сошел высокий мужчина с легким плащом, перекинутым через локоть одной руки, и потертым чемоданом в другой. Окинув цепким взглядом привокзальную площадь, он направился к стоянке такси. Хотя выглядел он и немолодо, но походка его была упругой и уверенной, в ней чувствовалась сила. Поймав «мотор», он направился в центр.
Через десять минут он вышел из машины, значительно отягощенный информацией о городе. Таксисты – одна из самых болтливых людских пород, стоит лишь завязать разговор.
Купив газету с объявлениями, он пробежал глазами по строчкам и нашел то, что ему было нужно – недорогую квартиру на окраине города. Главным ее достоинством для него было то, что другие клиенты сочли бы явным недостатком – из окон открывалась широкая панорама городской свалки, за которой виднелся жидкий частокол ельника. Когда он увидел этот вид своими глазами, на его худом, желтоватом лице появилась довольная ухмылка. Не торгуясь, он расплатился за месяц вперед. Впрочем, он намеревался завершить свою работу раньше.
Дачи, выкупленные Волком в окрестностях контролируемых им городов, называемые «точками», выполняли ту же роль, что и замки средневековых рыцарей – опорные пункты для грабительских вылазок, склады награбленного, укрытия на случай подхода сильного противника. Точка Љ7, на которую он вызвал Марсика, была наименее посещаемой. Находилась она довольно далеко от Лесогорска, дорога к ней была очень плохой. Вокруг – дремучий лес. Однако Марсик не привык обсуждать распоряжения шефа – это и помогло ему выдвинуться.
В назначенное время новенькая девятка остановилась перед невзрачным деревянным охотничьим домиком, которым и была очка Љ7, до того как попала в лапы Волка. Он позаботился больше о внутреннем убранстве, так как в отличие от многих себе подобных, не любил выставлять на показ свое богатство. После ремонта рядом с домиком появился и небольшой гараж, бывший главной частью «точки». В нем стояла новенькая «Лада-08», в бардачке которой лежали новые документы, а в багажнике – двадцать тысяч долларов.
Эти меры были приняты Волком, когда он еще только «поднимался», на случай поспешного отхода. Все то ему не пригодилось, тем не менее, машины всегда была готова сорваться с места, унося хозяина от неожиданной опасности.
Марсик не спешил выходить из машины. Даже в самой безопасной ситуации он всегда был осторожен.
Немало его знакомых жестоко поплатилось за свою беспечность. Марсик же предпочел бы, чтобы его сочли трусом, чем умирать по-геройски.
И сейчас он подождал, пока из машины вывалились трое быков, убедившись что их никто не изрешетил и не забросал гранатами из-за вековых сосен.
– Жди здесь, – бросил он водителю и двинулся к дверям дома.
Непривычные лесные запахи и звуки казались зловещими, в темнеющем вечернем воздухе повисла какая-то напряженность.
Марсик тряхнул головой и взялся за ручку двери. За ней он попал как будто в другой мир.
Волк сидел, утонув в глубоком кресле. Лицо его было скрыто в тени, но Марсику показалось, что он увидел его глаза – какие-то другие, как-будто отсвечивающие тусклым голубоватым светом. Наверное это отражался экран телевизора – единственного источника света в комнате.
Один боец, который и должен был быть с Волком, сидел, уткнувшись в телевизор. А вот за спиной шефа маячила еще одна фигура.
Марсик не любил таких сюрпризов и попятился к своим мощным спутникам. Он уже готовился к самому худшему, но Волк заговорил довольно дружелюбно:
– Ну что встал как неродной? Заходите…
Марсик помялся, но протестовать было глупо.
– Я думал, ты один… – неуверенно буркнул он, но тут же стушевался под недовольным взглядом шефа, который он просто почувствовал на себе.
– Тут все свои. Пацан со мной из Лесогорска, – просипел Волк, кивая в сторону незнакомца, – Саней звать. Я его поставлю над барыгами местными, давно им пора с нами поделиться.
Марсик пожал руку новому знакомому. Она была худой и бледной.
– Наркоман что ли? – мелькнула мысль, которую он тут же отверг: в серьезном деле Волк никогда бы не положился на «макоеда». Несмотря на сильное пожатие Марсика, незнакомец отреагировал спокойно – его большой рот приоткрылся в улыбке, обнажая редкие желтые зубы.
– А как же Папа? – спросил Марсик в ответ на заявление Волка. – Он ведь там кормится?
– А вот об этом и будет разговор. – проворчал Волк, срывая крышку с бутылки "Смирнова".
Через несколько часов Волк, Марсик и Саша сидели перед уже приконченной бутылкой водки и горой окурков. Остальные «пацаны» спали вповалку перед экраном телевизора – мягкой мебели хватило на всех.
Марсик поймал себя на том, что ему начинает нравиться этот парень. Говорил он немного, но всегда в точку. План, изложенный им, был бы понятен самому последнему быку, и к тому же, казался идеальным.
– Ну ладно, – потянулся Волк. – Заночуем здесь…
Марсик проснулся от требовательных позывов мочевого пузыря. Уже приближался рассвет, но в комнате было еще совсем темно. Несколько секунд Марсик размышлял, что удержало его того, чтобы сразу встать. Ответ пришел сам: какая-то возня в углу комнаты. Он прислушался, потом осторожно повернул голову, но разглядеть что-либо ему не удалось. Марсик осторожно просунул руку под подушку и с облегчением нащупал холодную рукоятку своего пистолета. С ним он почувствовал себя как всегда уверенно.
Резко приподнявшись, он достал до выключателя, и зажег свет.
Взгляду его предстала какая-то совершенно безумная картина: один из быков, по кличке Заяц, полученной за сильно выступающие передние зубы, лежал на диване, разбросав руки и откинув голову, а к его шее в страстном засосе присосался этот самый Саня. Глаза Зайца были открыты, но зрачки закатились почти под самые брови, на губах пузырилась слюна, кожа его была белой, как бумага. Но самым жутким была поза, которую занял над ним Саня. Он стоял на голове, опираясь руками о спинку дивана, ноги его были поджаты к животу. Сейчас, при ярком свете, бросалась в глаза непропорциональность его тела – ноги были тонкими и маленьким, тело – длинным, а руки – большими, с огромными кистями.
Мозг Марсика постарался найти самое простое решение в этой ситуации:
– Ах ты педрила, – рявкнул он, но тут же пожалел, о том, что подал голос. Саня оторвался от Зайца, резко кувыркнулся через голову и встал лицом к лицу с Марсиком.
Вид его лица был еще хуже. Голова его раздулась и стала похожа на огромную тыкву, как размером, так и формой. Огромный рот широко открылся, обнажая ряд желтых зубов, среди которых выделялись длинные клыки. От углов рта под кожей проходила густая сеть сосудов, вздувавшихся и пульсировавших. Эта сеть соединялась в две больших жилы, уходивших куда-то за уши. Губы его были в крови, и длинный черный язык сейчас слизывал ее к углам рта. Волосы, откинувшиеся назад, позволили Марсику заглянуть в его глаза.
Именно эти глаза лишали Сашу остатков человеческого облика. Они были огромными, как бильярдные шары, и совершенно черные, как у мышей или крыс. Марсик видел в них свое изогнутое отражение, и самообладание окончательно покинуло его. Мочевой пузырь его полностью опорожнился, но он даже не заметил этого, вперившись взглядом в Сашу и в Зайца, который еще лежал на диване с огромной раной в горле, из которой почему-то не текла кровь, и было отлично видно рваное белое мясо, точащее из его шеи, как вата из порванной плюшевой игрушки. Ноги Зайца совершали какие-то странные движения, задевая стену и издавая тот самый звук, разбудивший Марсика.
Марсику показалось, что он наблюдает все это уже с час, но на самом деле прошло всего несколько секунд. Он сделал шаг назад, заметив сбоку еще одного бойца, лежащего на своем месте, неестественно вывернув голову. Ни Волка, ни остальных не было видно. Впрочем, их судьба мало интересовала сейчас Марсика.
Эта тварь, которую язык не поворачивался назвать человеческим именем, издала резкое, похожее на змеиное шипение, и в один скачок приблизилась к Марсику. Тот уже попрощался с жизнью, но чудовище отпрянуло, увидев что-то у него на груди.
Это была массивная золотая цепь с тяжелым крестом. В голове Марсика как будто что-то щелкнуло, и он вспомнил фильмы ужасов про оборотней, вампиров, святой воде и так далее.
