Текст книги "Сильнее боли"

Автор книги: Андрей Буторин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– А иди ты знаешь куда? – вышел из себя Валерка. – К врачу, как и собирался! Тебе туда давно пора. – Он вырвал рукав из пальцев Тараса и, не оборачиваясь, зашагал к школьному крыльцу.

Тарас так и остался стоять с протянутой рукой, пока возможность соображать наконец не вернулась к нему. Устыдившись нелепой позы – проходившие мимо ученики начали уже оглядываться и похихикивать, – он быстро сунул руку в карман пиджака, и пальцы сжали клочок какой-то бумажки. Машинально он достал его и поднес к глазам. Это был мятый билет за вчерашнее число. Такие продавали на пригородные поезда. Ну да, так и есть, вот и надпись: «Зона № 5».

«Пятая зона», – всплыло вдруг из памяти. Так говорила вчера Галина, там, на проклятой даче. И что же это значит? Как ее билет оказался у него?

Стоп-стоп-стоп… Тарасу захотелось присесть. Но скамеек в школьном дворе не было. И правильно сказал Валерка, скоро начнется урок, надо идти. Он медленно двинул к крыльцу. Валерка… Почему он так возмутился?.. Да потому, – Тарас хлопнул по лбу кулаком с зажатым билетом, – что он и не возил его в Ряскино! Память услужливо распахнула перед Тарасом двери, точно так, как ученик-восьмиклассник открыл и придерживал сейчас перед ним школьную дверь. Тарас зашел в школу, уже отчетливо вспомнив, как он попал вчера в дачный поселок. Валерка не повез его в Ряскино, потому что обещал машину на вечер отцу. А Тараса он подбросил к вокзалу, где тот купил билет и благополучно добрался до поселка на электричке. Возможно, на той же самой, что и Галина. Или на следующей, они ходили в час пик через каждые полчаса. Но почему же ему втемяшилось, что именно Валерка довез его до места? Потому что… Тарас снова замер. Потому что во дворе той самой дачи стоял такой же, как у Валерки, автомобиль. Красная «семерка»! Вот и сложилось в больном сознании: «семерка» в начале пути – она же в конце. А это не она, просто такая же.

Тарас почувствовал, что сам становится того же цвета, что эта машина. Боже, как стыдно-то перед Валеркой! Ведь точно за сумасшедшего принял… Надо срочно найти его, извиниться, объяснить!

Он рванул на второй этаж, к учительской, перепрыгивая через ступеньки. Затрезвонил звонок. Валерка открывал уже дверь кабинета, когда Тарас, выскочив из-за угла, заорал:

– Стой! Погоди!..

Учитель физики подумал, видимо, что от непредсказуемых выходок психа могут пострадать дети, и захлопнул дверь, прислонившись к ней спиной.

– Чего тебе надо, дурик? – прищурившись, бросил он в лицо подскочившему Тарасу.

– Валера, – отдуваясь, поднял тот руки, – прости, дружище. Прости! Я пойду к врачу, знаю, надо. Но я не сумасшедший, переклинило меня просто. Вот вбилось в голову, что ты меня подвез до Ряскино, а ты ведь до вокзала только…

– Прогресс, – все еще настороженно всматривался физик в глаза Тарасу, но, не найдя в них явных признаков душевной болезни, помотал головой и немного расслабился. – Склероз с боями сдает позиции. Ладно, проехали. Мне на урок пора. Тебе, кстати, тоже.

– Да, да, Валера, знаю, – закивал обрадованный Тарас. – Меня еще царапина эта твоя смутила. Бандитская такая…

– Ну, сказанул, – фыркнул Валерка, вновь открывая дверь кабинета, из-за которой доносился возбужденный гул. – Ты бы на Лешика из пятой школы посмотрел. Почти Ван Гог. Еще бы немного – и ухо в корзину вместо мяча полетело бы. У нас же вчера матч за выход в полуфинал был!

– А-аа… – протянул Тарас.

– Ага, – дурашливо подмигнул Валерка и, шагнув уже в класс, оглянулся с улыбкой: – Вот дурик!

* * *

Как он провел уроки, Тарас почти не помнил. Он уже стал привыкать к провалам в памяти, хотя на сей раз для них имелись вполне объяснимые причины: мозг был занят другими проблемами: необходимостью разыскать Галю и отпроситься у директора на пару дней. И если к решению первой он не смог даже близко подобраться, вторая разрешилась на удивление просто. Галина Михайловна, опытнейший педагог и директор с многолетним стажем – сам Тарас учился в этой школе, когда Медунова работала уже ее директором, – разумеется, замечала, что с молодым словесником происходит что-то непонятное. Поэтому, стоило Тарасу зайти в директорский кабинет, Галина Михайловна начала первой:

– Тарас Артемович, так нельзя. Конец года, на носу экзамены, а вы довели себя до ручки. Не рассчитали силы?

– Есть такое, – словно нашкодивший ученик, понурил голову Тарас. Правда, он сделал это и затем, чтобы директриса не заметила «украшение» вокруг его переносицы.

Медунова же, несмотря на довольно преклонные годы, на зрение не жаловалась. И очки мало помогли Тарасу в маскировке. Но тактичная женщина не стала заострять на этом внимание и сказала другое:

– Отдохните-ка дня три, Тарас Артемович. Что у вас по плану на понедельник-среду?

Тарас радостно встрепенулся.

– Сочинение в восьмом и десятом. И подготовка к экзаменам в девятом и одиннадцатом. Новый материал мы уже со всеми закончили.

– Ну и прекрасно, – улыбнулась Галина Михайловна. – На сочинениях может поприсутствовать любой свободный учитель. Готовиться к ЕГЭ тоже без вас можно. Думаю, это стоит доверить и самим ученикам. Кому, например, как вы думаете?

Счастливый Тарас скороговоркой стал перечислять толковых учеников. Медунова кивала и делала пометки в ежедневнике.

Выторговав таким образом нежданно-негаданно целых три дня отгулов, Тарас, улыбаясь, вышел в коридор и чуть не столкнулся лоб в лоб с летящей навстречу Наташей Болдыревой.

– Тарас! – выдохнула «англичанка». – Я забегалась, тебя искавши! Тебя к телефону.

Он невольно поморщился и хотел уже попросить Наташу, чтобы та сказала маме, будто не смогла его найти, но девушка, лукаво подмигнув, поспешила его огорошить:

– Голос женский. Молодой.

15

Галя сидела в кресле, подавшись вперед, готовая соскочить в любую секунду и помчаться – все равно куда, а лучше к Костику, котеночку, солнышку… Но нет, нельзя. Еще нельзя, сейчас не время. Они только этого и хотят, только этого и ждут от нее. А раз так, она этого делать не станет. Как это ни трудно, как это ни страшно.

Галя привычно сжимала виски ладонями, хоть голова на сей раз и не болела. Но так было легче. Ладони стали шорами, загородившими от нее реальный, обыденный мир. Или ее от мира. Ни ей до него, ни ему до нее сейчас не было дела. Ее дорожка разошлась с реальностью. И чем дальше, тем этот разрыв становился больше и значимей.

Она ждала Тараса. Вот ведь еще одна выкрутасина, ничего общего с реальностью не имеющая! Разве могла она еще сегодня утром подумать, что будет с нетерпением ждать этого… этого… Галя помотала головой, но так и не смогла подобрать нужного определения. Хлюпиком называть этого нескладного молодого мужчину почему-то расхотелось. В конце концов, в очередной раз подумала она, не во внешнем виде дело. Сама она тоже не идеал женской фигуры. Галя усмехнулась. Интересно было бы им с Тарасом махнуться комплекциями. Получилось бы в самый раз. Она и повыше его чуть-чуть, и в плечах пошире. Да и в талии, пожалуй, тоже. Галя снова хмыкнула и откинулась на спинку кресла. Ее чуть-чуть отпустило. Странно. И впрямь стало легче, стоило вспомнить о Тарасе. Странно, странно и еще раз странно. Поистине, мир перевернулся. Или обернулся к ней не вполне приличным местом, где даже законы логики стали иметь особый, извращенный смысл.

Галя закрыла глаза. Вспомнила, как удивился Тарас, когда поднял трубку.

– Как вы меня нашли?

– По вашему имени, – честно ответила Галя.

– По имени? Но… но… Разве имена пишут в справочниках?

– Думаю, нет. Но и фамилии учителей там не указаны. Только директор, секретарь, если вы не знали. – Галя уже откровенно улыбалась, впрочем, Тарас этого все равно не мог видеть.

– Тем более…

– Тарас, вы что? Мы же не в Москве, слава богу, живем. И даже не в Ростове-на-Дону! Сколько в нашем городе школ, вы знаете?

– Ну… да… – было почти слышно, как щелкают в мозгу учителя костяшки счет. – Десять, не считая вечерней. И еще эта… специализированная.

– А много ли, по вашему мнению, в этих десяти, ну пусть двенадцати школах учителей русского языка по имени-отчеству Тарас Артемович? Даже просто Тарасов среди всех учителей сколько?

– Насколько я знаю, я один, – немного помолчав, ответил Тарас. – Так вы что, каждую школу обзванивали и меня спрашивали?

– Мне повезло на третьей, – снова улыбнулась Галя, – так что, как видите, каждую обзванивать не пришлось.

– Да, повезло, – промямлил Тарас. Чувствовалось, что он мнется с трубкой возле уха, не зная, о чем говорить дальше. И Галя пришла ему на помощь:

– У меня есть новости по… нашему делу, – сказала она, вновь становясь серьезной. – И мне нужна ваша помощь. Разумеется, если вы согласитесь помочь.

– Да-да, конечно соглашусь! – обрадованно закричал Тарас. – А что нужно сделать?

– Вы во сколько заканчиваете работу?

– Да я уже закончил. Вот только что. Домой как раз собирался.

– Вам нужно домой?

– Нет, я не спешу. Я вас слушаю, говорите, в чем дело?

– Вы лучше ко мне подъезжайте, и я вам все расскажу.

– Домой? – в голосе Тараса послышался откровенный испуг.

– Что, уже испугались? – не удержалась от усмешки Галя. – Не бойтесь, приставать не стану. Просто здесь нам никто не помешает спокойно разговаривать.

– Я не испугался, – ответил Тарас. – Неожиданно просто. Я ведь тоже сегодня думал, как бы мне вас найти.

– Вот как? – пришла пора удивляться и Гале. – Зачем же?

– Тоже хотел кое-что рассказать.

– По нашему делу?

– Да… – Тарас помычал в трубку и выдавил: – И не только по делу.

– Ну, тем более нам нужно увидеться. Вот мой адрес…

* * *

А перед этим разговором, едва забежав в квартиру, она сделала не менее странный звонок. Даже, наверное, более неожиданный для себя и нелепый. Она позвонила… Роману. Разговор с таксистом убедил ее, что именно Роман похитил Костю. Тем более, она изначально подозревала бывшего мужа в причастности ко всему происходящему. Ведь именно его ждала она вчера на даче, именно его шаги слышались ей. И ничто ее в обратном так и не убедило, хоть она и внушила себе потом, что это всего лишь бред. И вот – ненароком брошенная водителем фраза заставила прежнее подозрение не только вернуться, но и окрепнуть. Не зря первым правилом всех детективов является утверждение: ищи, кому выгодно. А кому в ее случае выгодно похищать Костика? Только его отцу! Ну, пусть не в финансовом смысле выгодно. Можно ведь допустить, что Роман воспылал вдруг отцовской любовью. Да и почему «вдруг»? Разве он не любил, не боготворил сына, когда тот только родился? Это позже любовь к этой… пучеглазой вытеснила из него все прочие чувства. И то, кто знает… Да и сколько времени уже прошло! Может быть, и эта любовь испустила дух. Может, Роман расстался со своей ненаглядной и теперь тоскует в одиночестве. А к ней, Галине, идти на поклон гордость не позволяет. Вот он и решил… Что? Похитить ребенка, а ее грохнуть?

Галя раздраженно фыркнула. Фантазия у нее, конечно, разыгралась чересчур! Впрочем, а действительность не оказалась ли фантастичней любых фантазий? В любом случае, позвонить Роману стоило, чтобы не мучиться потом сомнениями, не казниться, что не сделала того, что могла.

И она позвонила. Ответил женский голос. Галя никак не могла вспомнить имя новой супруги Романа. Поэтому просто поздоровалась и попросила его к телефону.

– А кто его спрашивает? – вполне адекватно и вежливо ответили с той стороны провода.

– Это Галина. – Галя хотела пояснить, кто она такая, но отчего-то не стала. Впрочем, Анна – имя само вдруг выскочило из глубин памяти – сразу поняла, с кем разговаривает.

– Романа нет, – ответила она уже суше. – Ему что-нибудь передать?

– А когда он будет? Это касается Кости.

– Он в командировке, в Санкт-Петербурге. Вернется только через неделю. Что-нибудь срочное? Я могу перезвонить ему на мобильный.

– Нет-нет, спасибо. Не срочно. Все в порядке. Извините.

Галя быстро отключилась. С души ее свалился если не камень, то уж солидный кирпич точно. Все-таки мужа, хоть и бывшего, не очень-то приятно считать отъявленным мерзавцем, да еще и потенциальным убийцей. Но кирпич странным образом подпрыгнул и ловко воткнулся на прежнее место: ей вдруг подумалось, что Анна могла быть с Романом заодно. Ведь похитила-то Костика женщина! Да и не стала бы она ей говорить правду, если бы Роман был в этом деле замешан. Неужели бы ответила: знаете ли, дорогуша, а он вас на даче дожидается с топором под мышкой. Срочно надевайте белые тапки и поспешите – не заставляйте мужчину нервничать!

Так что вопрос с бывшим супругом все равно оставался открытым. И единственным человеком, с кем можно было посоветоваться, у кого попросить… гм-м… помощи, оставался Тарас. Вот и позвонила она вчерашнему нечаянному любовничку, а теперь ждала его с нетерпением, чуть ли не грызя от волнения ногти.

* * *

Галя поглядывала на часы, но стрелки будто застыли. И, если бы не отчетливое тиканье, она бы уверилась, что часы стоят. Поерзав еще минут десять в кресле, она все-таки соскочила с него, прошла на кухню и основательно приложилась к носику заварочного чайника, пока тот не забился чаинками. От крепчайшей заварки слегка полегчало. И Галя сразу же с откровенной радостью отыскала себе дело. Налила и включила чайник, пошла вытряхивать в унитаз заварку. И тут прозвенел звонок.

Галя с заварочным чайником в руках рванулась к двери. Тарас смешно заморгал из-под нелепых старомодных очков, будто ожидал увидеть кого-то другого. Одет он был в тот же костюм, что и вчера, очищенный от грязи и крови, но выглаженный плохо. Волосы мужчины топорщились, словно у панка, – видимо, прежде чем позвонить в дверь, Тарас проводил сеанс психотерапии, используя шевелюру в качестве средства убеждения.

Будь ситуация не столь тревожной, Галя бы не удержалась от смеха. Сейчас же она лишь улыбнулась и мотнула головой:

– Заходите.

– Это действительно удобно? – промямлил Тарас.

– Не злите меня. Проходите, черт вас дери!

Окрик подействовал на Тараса отрезвляюще. Он быстро шагнул в прихожую и замер.

– Пожалуйте в апартаменты, – сделала приглашающий жест чайником Галя и первой прошла в комнату. Снова шлепнулась в кресло, но увидела в руке чайник и опять встала, чертыхнувшись под нос.

В комнату зашел Тарас. Он успел снять ботинки, и Галя, проходя с чайником мимо, бросила:

– Тапок нет. Лучше обуйтесь.

– Ничего-ничего, – заверил Тарас Галину спину. – Мне очень удобно.

«Зато мне не очень», – сморщив нос, подумала Галя и, вытряхивая в унитаз заварку, крикнула:

– У себя дома командую я. Живо обувайтесь, а потом проходите на кухню, чаю попьем.

* * *

Чай пили молча. Казалось, Тарас вообще не рад этому чаепитию. Он и так-то не знал, куда себя деть, а тут еще горячий чай, который быстро, в два глотка, не выпьешь. А Гале словно нравилось смятение Тараса. Она прихлебывала из чашки маленькими глотками и неотрывно смотрела на гостя, чем смущала того еще больше. Наконец ей это надоело, и она сказала прямо:

– Тарас, перестаньте вы вспоминать вчерашнее! Давайте договоримся: ничего между нами не было. Кроме общих проблем. А сейчас огромная проблема появилась у меня. И мне нужна ваша помощь. Но если вы будете вот так пыхтеть, краснеть и бледнеть, я вас, пожалуй, напою сейчас чаем и отправлю домой.

Тарас дернулся, и горячий чай плеснул на руку. Зашипев сквозь зубы, мужчина второй рукой схватился за трясущуюся чашку и зашипел еще громче.

– Да отпустите вы эту долбаную чашку! – крикнула Галя. – Пусть остынет.

Тарас быстро поставил чашку и принялся ладонью вытирать лужицу на столе.

– Я вас сейчас стукну! – простонала Галя. – Сядьте же наконец спокойно… Вы курите?

– Ну-у… редко, – понурил голову Тарас.

– Да по мне хоть одну за одной, что вы отчитываетесь? Если хотите – закуривайте. Может, хоть успокоитесь наконец.

Тарас полез в карман с откровенной радостью. Видимо, занять делом руки показалось ему отличной идеей.

Галя достала из шкафчика пепельницу и снова пристально уставилась на Тараса, решая, стоит рассказывать ему о Костике или в самом деле отправить домой. Но то ли сигарета оказала нужное действие, то ли Тарас сам взял себя в руки, первым начал все-таки он:

– Вы меня извините, я и правда волнуюсь. Но не из-за вчерашнего… не только из-за вчерашнего. Просто я, кажется, понял, по чьей вине все это случилось.

Галины брови поползли вверх.

– Вот как? И по чьей же?

– В некоторой степени по моей. Но в основном… по маминой.

Галя поперхнулась и закашлялась. Тарас быстро смял в пепельнице сигарету, вскочил и принялся разгонять дым руками.

– Да сядьте… вы… – сквозь кашель просипела Галя. Громко откашлялась и сказала: – Ваше дерганье меня уже достало. Я не дымом поперхнулась, а… вашей мамой. Вы хотите сказать, что старушка затащила нас к черту на кулички, а потом гонялась за сыном с ножичком? Это у нее развлечение такое? Хобби? – Галя нахмурилась и бросила в лицо Тарасу со злостью: – Зря я вас все-таки позвала. Катитесь-ка вы… к вашей же матери!

И тут произошло неожиданное. Тарас нахмурился, снял почему-то очки, а потом хлопнул ладонью по столу так, что подпрыгнула чашка, выплеснув часть содержимого в блюдце, и заговорил коротко и зло, став совершенно не похожим на себя:

– Хватит! Прекратите надо мной издеваться! Не вы же одна попали в этот чертов переплет, мне тоже плохо. И я волнуюсь, как вы не можете понять? И из-за вчерашнего, и вообще – потому что сижу перед красивой женщиной, к чему я не привык… А вы мне даже договорить не даете! Послушайте сначала, а потом уже…

Тарас замолчал на полуслове. Похоже, выдохся он так же быстро, как и закипел.

И все-таки Галя посмотрела на него другими глазами. Не сказать, чтобы она в корне изменила свое мнение о Тарасе, но заинтересовать ее у того определенно получилось. Извиняться она, впрочем, не стала. Коротко кивнула:

– Ладно. Послушаю.

И Тарас стал рассказывать. Сначала сбивчиво, то и дело щурясь сквозь слабые очки на Галю, пытаясь оценить ее реакцию; потом осмелел, разошелся, даже остывший чай допил и попросил налить еще чашечку. Правда, рассказывая, он не вдавался в подробности. Поведал о семье колдуна; о том, что они приходятся ему родственниками со стороны отца; о том, что после развода родителей дядя Матвей стал относиться к ним с мамой враждебно.

А дойдя до версии, что вчерашний «маньяк» не кто иной, как его отец, он даже закурил, не спрашивая разрешения у Гали.

Впрочем, она и не обратила внимания на эту маленькую вольность – настолько увлек ее рассказ Тараса. И когда он закончил, она лишь выдохнула:

– Ну ни фига ж себе!..

Тарас посмотрел на Галю с таким торжествующим видом, словно он не только вычислил, но уже и победил всех врагов-недругов.

И тогда Галя одной фразой смела с лица Тараса самодовольство.

– У них мой сын, – очень спокойно, словно речь шла о погоде, сказала она. Но глаза ее при этом кричали, вопили, умоляли. И Тарас пообещал себе сразу и безоговорочно, что расшибется в лепешку, но сделает все, чтобы эта женщина была счастлива. А для этого не требовалось даже звезд с неба доставать, достаточно помочь ей вернуть всего одну маленькую звездочку – сына.

Сама же Галя продолжала:

– И мне не очень понятно, зачем Костя мог понадобиться вашему отцу? Или дяде. Дикость, вы не находите? К тому же его похитила женщина. Вы хотите сказать, что это Катя?

– Постойте, – замотал головой Тарас. – Расскажите теперь вы, как это случилось?

Галя торопливо описала события дня. Самообладание в конце рассказа стало ей изменять, и она пару раз судорожно всхлипнула, отчего Тарас болезненно сморщился. Но Гале удалось справиться с эмоциями, к тому же она вспомнила о ночном автомобилисте и решила поведать и о нем.

Тарас насторожился.

– Автомобиль? Он что же, выследил нас на вокзале?

– Вы думаете? – нахмурилась Галя.

– Если он затеял серьезную игру… – стал рассуждать Тарас, но Галя его перебила:

– Костю похитили – куда уж серьезней?

– Вот именно. Значит, он рассчитал правильно, что, вероятней всего, мы вернемся в город на поезде.

– Это выглядело бы логично, – помотала головой Галя, – если бы не два «но». Зачем он вообще уехал с дачи, не покончив с нами там же, и почему с вокзала он поехал именно за мной, а не за вами? Если, следуя вашей версии, он ваш отец или дядя.

– М-да… – задумался Тарас. – Кстати, марку автомобиля вы не запомнили?

– Модель – нет. Но это вазовская классика. Красная.

– Что?! – подскочил Тарас. Галя тоже поднялась с табурета, только медленно, чувствуя, как по спине струится холод.

– Вы знаете… чья это машина? Ваш отец?..

– Нет… То есть не знаю. Я не видел отца шестнадцать лет и не знаю, есть ли у него машина вообще. Но такая машина у моего приятеля. Как, кстати, выглядел тот водитель?

– Не знаю, я видела только глаза через приоткрытое стекло. Под левым царапина была.

– Царапина? Это ведь я ему оправой от очков заехал. – Тарас сказал это и вспомнил Валеркино поцарапанное лицо. Сразу нехорошо заныло в животе.

И он рассказал про Валерку. Теперь он выложил Гале все, что знал и думал об этой истории сам.

А вот Галя о Романе почему-то промолчала. Она и сама не могла объяснить почему. Версия о колдуне показалась ей логичной, хоть и очень уж фантастической. Впрочем, именно ее фантастичность объясняла многие чудеса, случившиеся за эти два дня. Но не верилось Гале в колдунов – и все тут! И в затаенную на долгие годы месть – тоже. То, что в истории замешан еще один школьный учитель, верилось и того меньше. Мало ли на свете красных «Жигулей»? И баскетбол действительно вполне травмоопасен. Случаются совпадения и похлеще.

Зато в то, что отец воспылал любовью к сыну – или же любил всегда, но окончательно съехал с катушек недавно, – верилось очень хорошо. И пусть все остальное от этого понятней не становилось, все-таки проще Гале представлялся в роли «злодея» Роман. Впрочем, гадать она не любила, а данных для более конкретных выводов в наличии не имелось. Зато где-то сейчас плакал от страха – а может, и от боли?! – Костя, поэтому сидеть и рассуждать, прихлебывая чаек, Галя больше не могла.

Она резко поднялась, взъерошила пятерней короткие светлые волосы и сверкнула на Тараса взглядом рассерженной волчицы:

– Я еду за сыном. Вы со мной?

– Разумеется, – поднялся Тарас. Его взгляд был не таким злым, но тоже очень решительным. – У меня лишь одна просьба.

Галя шевельнула бровями, что означало: «Какая?» – и Тарас ответил, причем тоже достаточно твердо:

– Давайте будем на «ты»?