Текст книги "Ультиматум дракона (СИ)"

Автор книги: Андрей Розальев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Глава 15. Босс

41 день 14 часов до поединка

Контейнеровоз вошёл в порт Джоя-Тауро строго по расписанию, в 10:16 по местному времени, проведя в пути пять с небольшим суток. Мы вошли сразу вслед за ним.

– Вот это масштабы! – Лена стояла рядом со мной на флайбридже и озиралась по сторонам.

За входом в порт раскинулся огромный почти круглый водоём, отгороженный от открытого моря насыпью. Слева виднелся причал для больших судов, справа какие-то насаждения, а прямо по курсу – стоянка для яхт и катеров, марина.

– Джоя-Тауро – это, по сути, огромная перевалочная база. Сюда заходят океанские паромы, местные контейнеровозы, вот поэтому и масштабы такие. У этого порта – самый большой в Европе грузооборот.

– И всё это контролирует мафия?

– Более того, это мафия выбила у государства инвестиции и даже участвовала в строительстве порта! А теперь имеет по 1.5 доллара с каждого контейнера.

– Да ладно! – Лена скептически подняла бровь. – А местные власти, полиция?

– Так мафия и есть – местная власть. Они здесь даже в городском совете. Ты просто не представляешь масштабы этой организации. Только в самой Италии у ндрангеты тысячи ндрин – семей, ну или ячеек. Они также есть по всей Европе, в обеих Америках, Австралии, Африке. Кажется, их нет только в России.

– А почему их нет у нас? Не то чтобы очень хотелось…

– Может потому, что итальянцы всё-таки не самоубийцы, чтобы лезть к русским?

Мы оставили яхту в марине, оплатив стоянку, заправку и откачку сточных вод. Вся процедура оформления заняла часа два, больше потому, что пришлось побегать между таможней, дирекцией порта и службой санитарного контроля. Знал бы, что всё это так затянется – встали бы на якорь и долетели без всяких документов. Но, к сожалению, топливо с собой не привезёшь. И хотя до Синиша, последнего перед выходом в Атлантику порта, нам горючки хватало, я решил, что лучше не рисковать, и пополнить запасы.

Яхту никто даже осматривать не стал. Действительно, к чему беспокоиться, что мы можем привезти что-то незаконное, когда всё незаконное сюда везут контейнерами.

В город мы вышли налегке.

– И это у них называется городом? – Лена с удивлением разглядывала преимущественно 2–3 этажные виллы, вдоль которых мы прогуливались по узким улочкам.

– А что ты ожидала? Небоскрёбы? Это маленький городок, который можно пешком пересечь за двадцать минут. Половина Италии – такие вот городки. По нашим меркам – посёлок.

Мы зашли в небольшое кафе, в котором было всего пара столиков. Мы заняли тот, что у окна.

– Buon giorno, signora. Per favore, due lasagne. Un po' più tardi tiramisù e doppio espresso. Accettate Visa? – обратился я к подошедшей женщине, на вид лет сорока.

– Oh certo. Siete una coppia molto bella! – женщина улыбнулась. – Adesso cucino le lasagne, puoi aspettare?

– Oggi è una giornata meravigliosa, io e la mia ragazza non abbiamo fretta.

– C'è una caprese già pronta, vero?

– Con piacere!

Лена переводила взгляд между мной и женщиной, пока я делал заказ.

– Аааа…

– Я заказал лазанью, тирамису и кофе. А пока лазанья готовится, хозяйка предложила салат. Ещё она сказала, что мы красивая пара.

– Ой, спасибо! – Лена чуть порозовела.

Салат нам принесли буквально через минуту. Сыр, пластики томата и зелень, всё полито оливковым маслом. Учитывая, сколько времени мы оформляли документы, хватило его ненадолго, только аппетит ещё больше разыгрался.

– И вот здесь живёт глава мафии? – подчистив тарелку, Лена вернулась мыслями к цели вылазки.

– Да, вот в этом доме напротив.

Девушка на секунду зависла, после чего медленно-медленно повернулась к окну.

– И ты так спокойно об этом говоришь? – спросила она почти шёпотом. – И главное, откуда ты знаешь?

– Я его чувствую. Он здесь, в этом доме. Точнее, под ним.

– Может, он там гостит? – Лена пожала плечами.

– В подвале? Ну, если так, то его дела совсем плохи. Разве что там у него вина хранятся, или сыры.

– И что будем делать?

– Сегодня замечательный день, мы никуда не торопимся, поэтому просто посидим, поедим…

– Понаблюдаем…

– Именно! – я улыбнулся.

Немного погодя хозяйка принесла свежеприготовленную лазанью, и мы воздали должное этому изумительному блюду.

Тем временем, по моим внутренним ощущениям, Посредник ненадолго поднялся в дом, и снова спустился под землю. У него там что, рабочий кабинет?

Нет, будь там рабочий кабинет, он был бы на связи.

– Вань, а пока мы тут сидим, нас из того дома никто не заприметит?

– Обижаешь! Мы под отводом глаз с тех пор, как вышли с территории порта.

– А она? – Лена мотнула головой в сторону стойки, где какой-то молодой человек как раз что-то обсуждал с хозяйкой кафе.

– Кроме неё, она нас видит, иначе как бы мы поели?

Молодой человек ушёл, а женщина принесла нам десерт. Выглядела она подавленно.

– Синьора, что-то случилось? – спросил я её на итальянском.

– О, не берите в голову. Синьор Пироначи, наш покровитель, вон его дом, через дорогу, приболел, уже несколько дней не встаёт с постели. Говорят, он очень плох. Не представляю, что будет с городом, если Господь приберёт его!

Я выразил подобающее сочувствие и высказал надежду на скорое выздоровление покровителя. А потом перевёл Лене.

– Думаешь, это тот самый?

– Думаю, что когда совпадений очень много – это уже не совпадения.

“Моё почтение, Мастер. Подскажите, как зовут нашего посредника?”

“Джузеппе Пироначи”.

“Кажется, у синьора Пироначи проблемы со здоровьем – его пытаются похоронить, не дожидаясь кончины. Принял, работаю”.

– Вань, ты тут?

– Да, Джузеппе Пироначи и есть наш посредник. Как думаешь, много людей болеть уходят в подвал?

– Не, это бред, – Лена замотала головой, раскидав волосы. – И что будем делать?

– Сходим в разведку. То есть я схожу.

Лена приподняла левую бровь, прищурила правый глаз, а потом сделала вид, что красит губы. Пальцем. Средним. Который мне и продемонстрировала.

– Видел? Фигу с дрыгой тебе! Вместе пойдём! Уже ты без меня ходил, нас по отдельности чуть не взорвали! А вместе – норм, сами всех раком поставили.

Я сперва, честно сказать, оторопел. А потом заржал, как конь.

– Боевой хомячок, ахахаха! Ой, не могу! Ладно, полетели! Только никакой самодеятельности, всё что говорю, выполняешь чётко и без размышлений.

– Само собой! Ты всё время забываешь, что я девочка умная.

– А кто пошёл через парк и наткнулся на наркоманов?

– Ой, всё! Зато я с тобой!

Мы рассчитались с хозяйкой, пообещав до отъезда обедать только у неё, и вышли на улицу, откуда через несколько секунд взмыли в небо.

– Интересно, у них тут камеры есть?

Мы кружили над виллой Пироначи, высматривая удобное место для посадки. Отвод глаз прекрасная вещь, пока не доходит до видеокамер, за которыми в режиме реального времени следит оператор. Вряд ли перемещающееся в пределах охраняемого периметра световое пятно оставит такого оператора равнодушным. В этом плане внутренний дворик, патио, действительно был отличным вариантом. Вот только он был крытым.

– Вон, смотри, – Лена показала рукой, – кто-то балкон на втором этаже оставил открытым. Нам хватит места для посадки?

– Да. Спускайся с шеи вниз, в руки, я возьму тебя за талию. При посадке приготовься пару шагов пробежаться.

– Ох, нашёл тоже воздушную гимнастку… – проказница сделала вид, что кряхтит от натуги, но сама щучкой скользнула вниз.

Захожу по широкой дуге на балкон, держа Лену перед собой, и максимально раскрыв крылья. Дополнительно гашу скорость силовыми полями, используя их на манер парашюта. Касание, Лена делает шаг… обращаюсь… ещё один шаг… и вот мы уже стоим на балконе, как в танго, до́бле френте́, я немного сзади и чуть сбоку, держу её руками за талию.

Мы даже ничего не зацепили.

– В комнате никого, пошли.

Заходим. Большая двуспальная кровать с балдахином, но обстановка достаточно сдержанная. Никаких зеркал, но есть кресло. Одно. И журнальный столик, на нём коробка с сигарами, початая бутылка самбуки. Мужская комната. Вполне вероятно, самого хозяина.

Подхожу к входной двери. Прислушиваюсь. В коридоре ходит один человек. Туда-сюда.

– Лен, хлопни балконной дверью, сильно, только стекло не разбей.

Лена хлопает дверью, и через пару секунд в комнату заглядывает парень лет двадцати трёх. Что-то бормочет, и идёт закрывать балкон.

Кладу ему руку на затылок.

Спи!

Парень оседает, подхватываю его и устраиваю поудобнее в кресле.

– Вань, он, наверное, очень хотел выпить хозяйского бухла, как думаешь?

– Ага, помоги ему, а то сам обольётся.

Лена деловито вливает самбуку парню в рот, тот рефлекторно делает глотательные движения. Остатки она выливает ему на шею и грудь. Бутылку зажимает в руке. Идеально!

– Вкусно пахнет, я бы сама не отказалась!

Выглядываю в коридор. Никого.

– Пошли!

Выходим в коридор и закрываем за собой дверь. Камер не вижу, надеюсь, скрытых нет.

Спускаемся вниз. Куча дверей и узкие коридорчики по бокам от главной лестницы. Лестница заканчивается бронированной дверью. За ней слышны голоса, там множество людей. Но туда нам и не надо. Маячок Посредника ведёт вниз. Где-то должна быть дверь в подвал…

Лена обходит холл, и останавливается возле одной из дверей.

– Вань, смотри, здесь на двери кровь.

Действительно. Кровь. Провожу пальцем. Свежая.

– Заходим.

Тяну ручку, не открывается. Ни в ту сторону, ни в другую.

– Похоже, здесь пульт дистанционного управления нужен, – я задумчиво скребусь в затылке.

– А если просто постучать? Может, откроют?

Ха, а это может сработать!

Стучу в дверь. Шаги. Сквозь дверь вижу ауру.

– Andrea, sei tu? – слышу с той стороны мужской голос.

Ориентируясь по ауре, внушаю мужчине спокойствие и уверенность.

– Beh, certo tu, chi altro, – вот так, правильно, конечно это какой-то Андреа, кому тут ещё быть.

Дверь открывается, и я тут же перехватываю мужчину телекинезом, одновременно отправляя в сон. Как марионетка, он угловато разворачивается, и отходит от двери. Мы заходим внутрь. А дверь-то бронированная! И косяк очень мощный!

– Enrico, chi c'è? È già pranzo? – второй голос снизу. Ага, значит, мою марионетку зовут Энрико, и до обеда ещё есть время. Сюда должны прийти, но ещё не скоро.

Копирую голос Энрико:

– Qualcuno ha scherzato, nessuno è qui!

Закрываю дверь. Усаживаю Энрико возле двери так, как будто он уснул.

– У них будет обед, но ещё не скоро, тот, что внизу, удивился. Поищи у этого брелок и спускайся.

Лена кивает и принимается обыскивать Энрико.

Крутая лестница уходит вниз по длинному туннелю, выложенному кирпичом. Местами на стене крапинки влаги. На всякий случай прикрываюсь щитом.

Предосторожность оказывается лишней. Внизу небольшая площадка, на которой столик с разложенными картами и пара стульев, на одном сидит второй мужик, точная копия первого. Видимо, братья.

Спи!

Лена спускается с брелком в руке.

– Был у него в кармане.

Из помещения выходит несколько дверей. От одной пахнет сыром, от другой вином, от третьей кровью, немытым телом и нечистотами. Там же чувствуется и маячок.

Ключ от двери висит на стене. Открываем дверь и заходим внутрь.

В углу какой-то матрас, на нём лежит старик. Лицо разбито, раны уже начали гноиться и нестерпимо смердят. Похоже, он ходил под себя.

Лена зажимает нос.

– Похоже, это и есть Джузеппе Пироначи. Видишь перстень? Это маячок.

– Скорее, то, что осталось от Джузеппе. Он же при смерти, похоже.

– Лечи.

– В смысле?

– Подойди, прикоснись, пожелай ему здоровья. Ты же хочешь, чтобы этот несчастный старик поправился? Неужели тебе его не жаль?

– Жаль, конечно! Мне лично он ничего не сделал.

– Вот и давай. У тебя получится!

Лена смотрит на меня, как на идиота, потом решительно подходит к старику и встаёт на колени. Чуть поморщившись, берёт его руки в свои и закрывает глаза.

На этот раз мне ничто не мешает разглядеть весь процесс.

Сперва разгорается амулет. От него идёт такое сияние, что я невольно прикрываю глаза. Сияние незримое, у амулета как будто появляется собственная аура. Сияние перетекает на Лену, обволакивает её всю, а потом стекает по её рукам к «пациенту». На моих глазах раны затягиваются, нос встаёт на место, исчезают синяки, пятна на коже. Джузеппе просто молодеет на глазах. Глубокий вдох – и он открывает глаза.

Снимаю полог невидимости.

– Ave, Maria, gratiā plena… Domĭnus tecum… – Джузеппе перекрестился и закрыл глаза.

– Он тебя за деву Марию принял.

– А она разве рыжая была?

– Нет, блондинка.

Джузеппе открыл глаза и посмотрел на нас по очереди.

– Кто вы? – спросил он по-русски.

Я влил немного маны в перстень.

– Я Иван, мою девушку зовут Леной.

– Вы посланники, – Джузеппе не спрашивал. Он утверждал.

– Что у вас тут случилось?

– Омертà… – Джузеппе сел на матрасе.

– На нас ваша клятва молчания не распространяется. Мы выше её, – я добавил ментальное воздействие для убеждения.

– Да, разумеется.

Джузеппе немного помолчал, потом всё-таки заговорил.

– Моя правая рука, Андреа. Хочет торговать людьми. Это выгодно, но я против. Это против чести. К сожалению, тех, кто согласен с Андреа, много. Они решили, что я стар и должен уйти.

– Почему не убили?

– Потому что все важные контакты с нужными людьми завязаны лично на меня, а не на семью. Андреа хочет, чтобы я официально передал ему власть.

– Мне кажется, Вы не из тех людей, кого можно убедить склониться обычным мордобоем.

– У него моя внучка.

Старик уронил голову на грудь. Мда, паршиво. Шантажировать своего же босса ребёнком – это слишком даже для мафиози. Похоже, Андреа – беспредельщик.

– Она здесь, в этом здании?

– Нет, синьорина, она где-то в незнакомом мне месте. Андреа показывает мне внучку на видеозаписи. Пока что её только бьют. А чтобы я чувствовал, каково ей, меня тоже бьют. Я даже не уверен, что она жива.

– Сколько лет Вашей внучке? – Лена сверкнула на меня глазами.

– Четырнадцать, – Джузеппе совсем сник. Сейчас это был не грозный глава мафии, а просто дедушка.

– Вань, мы должны найти девушку и спасти. Я не смогу спать спокойно, если мы ничего не сделаем.

– Я с тобой согласен. Синьор Пироначи, у меня есть одна идея, но Вам придётся довериться нам.

Джузеппе с трудом поднялся на ноги.

– Если Вы сможете найти мою внучку – увезите её отсюда. Пусть она останется жива. Я сделаю всё что угодно.

Он скрестил указательные пальцы и поднёс к подбородку.

– Синьор Пироначи, у нас мало времени, но я должен спросить. У нас в порт для трансшиппинга зашёл контейнер с важным, но нелегальным, грузом. Оружие. Нам надо, чтобы он без проблем прошёл дальше. Есть вероятность, что Ваш Андреа может на него позариться?

– Смотря кто получатель. Если это уважаемые люди, то вряд ли.

– Получатель – правительство США.

– Тогда можете проститься с грузом. Андреа ненавидит Америку.

Мы с Леной переглянулись.

– Мы вернём Вашу внучку, если она ещё жива. И власть в клане.

Джузеппе расправил плечи, выпрямился. Вот теперь он стал похож на босса мафии.

– Её зовут Летиция. Что я должен сделать?

– Во-первых, пообещайте Андреа передать ему власть, за жизнь и безопасность Летиции. А чтобы убедиться, что она жива, пусть вышлет ей этот перстень, и запишет видео с ним.

– Перстень – это маячок?

– Да, конечно. Разумеется, не делайте ничего сразу, немного потяните время, чтобы мы успели всё сделать.

Джузеппе кивнул.

– А во-вторых, Вы должны разбить мне лицо. Я понял, что синьорина меня исцелила, я чувствую себя на двадцать лет моложе. Это чудо, которого я недостоин. Но Андреа этого увидеть не должен.

– Верно.

Я не стал рассусоливать, а зарядил мафиози пару ударов. Лена охнула, но сам Джузеппе не издал ни звука и остался твёрдо стоять на ногах.

– Нам пора. Мы могли бы просто перебить всех, кто есть в здании, но, боюсь, это может повредить Вашей внучке. Поэтому попробуем сработать…

– Тонко, – Джузеппе улыбнулся и сплюнул кровь.

– Да. Тонко.

Мафиози протянул мне руку. Твёрдая. Лене он поклонился.

Выходим. Закрываем дверь в камеру. Ключ на место. Поднимаемся по лестнице. Оба брата спят. Нажимаю на кнопку на брелке. Щёлкает замок. Брелок вкладываю Энрико в руку и снимаю с него наведённый сон. Мужик дёргается и удивлённо оглядывается.

Уходим также, как пришли, никем не замеченные. На столике в хозяйской спальне заметил фотографию девушки в рамке. Взял с собой. Парня в кресле разбудил, пусть приберётся.

Мы вернулись на яхту. Вечером перстень-маячок пришёл в движение. Покрутившись по городу, он ненадолго замер, а потом рванул прочь из города, набирая скорость и высоту.

Вот ведь зараза этот Андреа! Самолёт! Летиция не в Джоя-Тауро!

Глава 16. Летиция

41 день 4 часа до поединка

– Полетели!

– Что? Куда? – задремавшая было Лена подскочила, ещё ничего не понимая.

– Перстень везут самолётом. Скорость небольшая, скорее всего это легкомоторный самолёт.

– А в этой деревушке что, есть аэродром?

– Нет здесь аэродрома, но малому самолёту, вроде той же Цессны, хватит и лужайки размером чуть больше футбольного поля. В любом случае, некогда выяснять. У перстня малый радиус действия, надо держаться поближе, чтобы не упустить.

Через минуту мы уже были в воздухе, взлетев прямо с флайбриджа яхты.

Уже стемнело, когда мы нагнали самолёт. Как в воду глядел, это оказалась Цессна-172. Самый распространённый самолёт в мире, его можно встретить где угодно, а на его родине, в Америке, он стал чем-то вроде Форда модели Т, подарив тысячам людей небо. Ничего удивительного, что и здесь, в Италии, гангстеры обзавелись именно таким. По самолётным меркам – тихоход, крейсерская скорость всего 200 км/ч. Но мне пришлось поднапрячься, чтобы держаться с ним наравне.

Видимо, пилот отлично знал маршрут, раз решился вылететь в ночь. Или ему не оставили выбора. Впрочем, полёт длился недолго. Всего сотня километров, каких-то полчаса, и мы долетели.

Разглядев ландшафт внизу, я понял, почему мафиози предпочли самолёт. Пункт назначения оказался высоко в горах, и то, что было лёгкой прогулкой на самолёте, по земле легко превращалось в несколько часов изматывающего серпантина.

Целью полёта оказалась одинокая вилла, расположенная на плато между гор. Самолёт приземлился на специально отведённой для этого полосе, даже снабжённой посадочными огнями, и подкатился почти к самому дому.

Вслед за самолётом приземлились и мы.

Надо сказать, место было выбрано очень удачно. В радиусе нескольких километров жилья не видно, единственная дорога – серпантин, со всех сторон горы. Достаточно лишить пленницу обуви, и они станут практически непроходимыми для нежных девичьих ножек. Не сбежит. А ещё можно убедить, что от её послушания зависит жизнь любимого дедушки.

Лунный свет придавал сказочности пейзажу.

А вот собаки вносили элемент прозаичности. Что-то почуяв, они залились тревожным лаем. Пришлось чуть-чуть рыкнуть, и лай мгновенно сменился на скулёж. Всё-таки собаки сообразительнее людей. Эти уже поняли, кто здесь хищник.

Мы подошли к дому, и собаки выползли к нам навстречу на брюхе.

– Ну что, идём внутрь? – Лена потрепала одну овчарку между ушей, и та преданно лизнула ей ладонь.

– Пошли. Посмотрим, как они всё делают. Сомневаюсь, что у них тут хорошая связь, скорее всего, запишут кассету и отправят её с пилотом обратно.

– Смотри, у них все окна и двери открыты, приглашают. Вань, а потом что делать будем?

– Заберём девушку, а им я сделаю предложение, от которого нельзя отказаться.

– Хм… Заинтриговал! Но ты ведь не планируешь никого убивать?

– Лично мне, или тебе, никто из них ничего не сделал. Не мне вершить суд.

Проходим через большую террасу и заходим в дом прямо через входную дверь. Никого нет, они тут совсем расслабились, мышей не ловят. Вилла большая, но по ощущениям, в ней всего несколько человек. Может быть, это у них «дача» такая? Неважно.

Пересекаем «прихожую», холл размером с мою квартиру. Кошка, попавшаяся навстречу, не мигая, смотрит сквозь нас несколько секунд, после чего бросается наутёк.

Дальше большое просторное помещение, видимо, гостиная. Огромный камин, разнообразная мебель. Длинный стол, за который можно усадить сразу полсотни человек. Лестница на второй этаж, за балкончиком виднеется анфилада комнат. Огромные окна, от пола до потолка второго света. И никого.

Посреди комнаты установлена небольшая ширма.

– Вань, смотри!

За ширмой на штативе установлена видеокамера. Понятно. Подельники не хотят, чтобы запись выдала место съёмки.

– Нам надо, чтобы они сделали запись. Давай подождём на балконе, мне кажется, это лучшие зрительские места.

– Удивительно красивое место! Знаешь, а мне здесь нравится! Я б в таком доме пожила! Только здесь, наверное, уборки… на раз пыль пройти собрать – работы на день, а то и больше!

– В таких домах прислугу держат, чтобы за порядком следить.

Лена скривилась.

– Ну нееет, как я могу обременять кого-то тем, что должна делать сама? Это как-то неправильно!

– Это обычная работа. Если относиться к прислуге по-человечески, то ничего плохого в использовании наёмного труда я не вижу. Ты даёшь людям работу и платишь за неё. Между прочим, хороших слуг во все времена было большой проблемой найти.

– Ты так говоришь, что можно подумать, у тебя богатый опыт, – девушка с подозрением на меня посмотрела.

– Ну а ты как думала? На моей памяти сменилась сотня поколений людей. У меня были и слуги, и даже рабы, и крепостные. Я владел землями и титулами. И в пещерах жил, скрываясь от инквизиции. Это часть человеческой истории, вашей, между прочим, истории.

Лена притихла, задумавшись.

– Но ты ведь не был жесток со своими людьми? – спросила она тихим голосом через минуту.

– Не идеализируй меня. Случалось всякое. Я совершал ошибки, за которые кто-то платил своей жизнью. Срывал свой гнев на ни в чём не повинных. Но обычно в жестокости не было нужды. Настоящая верность завоёвывается заботой, а не притеснением.

– Хорошо, я поняла. Прости, это был глупый вопрос.

– Не глупый, – я приподнял лицо подруги за подбородок. – Скажи, ты чувствуешь мою заботу о тебе?

– Да.

– Почему ты со мной?

– Потому что я… – Лена на секунду замялась, – потому что мне не приходило в голову, что может быть иначе.

– Понимаешь теперь?

– Кажется, да…

Девушку привели через полчаса. Кажется, ей дали умыться, привести себя в порядок и переодеться. Внучка Пироначи оказалась настоящей красавицей, стройной миниатюрной брюнеткой. Вот только красоту портили следы недавних побоев. Кровь смыли, но синяки остались. А ещё – опухшие от слёз глаза.

Вместе с ней в гостиную зашли трое молодых людей, лет двадцати пяти, в том числе и пилот самолёта.

Девушку поставили между ширмой и видеокамерой и дали в руки перстень деда.

– Давай, Летиция, мы и так уже много времени потеряли, – по-итальянски обратился к пленнице пилот, который, видимо, распоряжался здесь. – Пой, птичка!

Я толкнул Лену локтем.

– Побудешь ангелом?

– Богиней была, за деву Марию принимали, за спецназ тоже. Ангелом? Да без бэ! Что делать?

– Летать и улыбаться, конечно. Видеть тебя будет только Летиция.

– Ой, да не вопрос! Ничего, что я в шортах? Предупредил бы, я б хоть платье надела. У меня как раз одно белое не выгулянное!

– Ты будешь вся светиться, свечение скроет шорты и добавит крылья.

– Мммм, даже так! А нимб?

– Щёки! Большие круглые щёки. Вот такие, – я надул свои, – как у хомяка. Лети давай уже!

Я поднял негодницу в воздух телекинезом, сделав вид, что не замечаю высунутый язык.

Между тем Летиция начала говорить, явно отрепетированную речь.

– Дедушка, со мной всё хорошо. Эти люди хорошо обо мне заботятся…

Голос девушки, безжизненный и лишённый каких-либо интонаций, резко контрастировал с содержанием речи.

– … я получила твой подарок, и теперь вижу, что ты обо мне тоже помнишь и заботишься. Пожалуйста, сделай всё, о чём тебя просят…

В этот момент я сделал Лену чуть видимой для Летиции, она как-бы стала проявляться в воздухе. Сперва появилось свечение, потом в центре этого свечения из воздуха проявилась фигура рыжеволосой статной красавицы, а за её спиной распахнулись два крыла, сотканные из света.

Летиция замерла. Пилот, снимавший на камеру, жестом показал ей закругляться, но девушка уже не видела и не воспринимала его. Всё её внимание поглотила открывшаяся картина. Глаза расширились, и она снова заговорила, теперь уже чистым, звонким голосом, всё громче и громче.

– Дедушка, милый, прости, что я была такой непослушной! Мне так жаль, что я не увижу тебя больше! За мной пришли, я вижу ангела! Жаль, что ты не можешь её видеть! Она такая красивая! Она улыбается мне! Она заберёт меня с собой, и больше мне никто не сделает больно! Прощай, я люблю тебя!

Спи!

Летиция упала без чувств.

Присутствующие заговорили все разом, активно жестикулируя и только что не хватаясь за оружие. Лену я подтащил к себе.

– Это было нечто! А что она сказала?

– Что ты ангел, очень красивая и что ты заберёшь её на небо.

– Это ты её усыпил, или она от избытка чувств сомлела?

– Не знаю, – я улыбнулся. – Кажется, и то, и другое. Но она жива, аура в порядке. Только истощена. Иди, кстати, займись ею.

– А эти? – Лена показала на спорщиков.

– Под отводом глаз они будут смотреть сквозь тебя, обходить стороной и всячески избегать вносимых тобой странностей. Только не бей никого – тогда отвод глаз рассеется. Когда закончишь – возьми её на руки и пару секунд постой прямо. Потом я тебя заберу.

– Уж не знаю, что ты задумал…

Я добавил к отводу глаз ещё и засветку камер. Лена сбежала по лестнице вниз, обошла спорящих гангстеров и присела подле Летиции. На этот раз она уже не сомневалась в себе, и исцеление пошло быстрее. Все шрамы, синяки исчезли, лицо девушки разгладилось. Дыхание стало спокойным и глубоким. Девушка спала, и во сне улыбалась.

Закончив, Лена обернулась ко мне. Я показал большой палец.

Теперь я заставил светиться уже саму Летицию. Гангстеры замолчали и обернулись на свет.

Они, конечно, заметили перемену в её состоянии. Как и безмятежную улыбку на лице. Вот девушка приподнялась над полом так, как если бы её взяли на руки – руки и ноги свешены, а шея чуть согнута, будто лежит на плече.

Она и лежала на плече у Лены. Тяжело ей не было, я помог телекинезом.

Яркая вспышка, и обе девушки взмывают вверх, уходя из поля зрения камеры. Скрываю Летицию отводом глаз.

На этот раз ответной реакцией была гробовая тишина. После которой послышалась тихая молитва пресвятой Богородице. Да меня канонизировать должны, столько истово верующих мало кто из священников в церковь привёл!

А потом гангстеры, не сговариваясь, кинулись к камере. Перемотали и просмотрели запись. После чего их можно было бы снимать в качестве наглядного пособия для плаката «четвертая степень ох. евания».

– Андреа должен это увидеть, – пилот, наконец, взял себя в руки, – я отвезу ему кассету, пусть сам решает, что делать. А вы тут переверните каждый сантиметр!

– Ты же сам видел! – его подельник развёл руками.

– Я в кино и не такое видел! Летиция вознеслась? А где тогда ангел смерти, который должен прийти за нами?

Парни вздрогнули и начали озираться.

– Придурки! – пилот зло сплюнул на пол. – Найдите её, или мы все отправимся в ад ещё до рассвета.

Он выскочил из гостиной, прихватив с собой кассету с записью.

– Должна сказать, что это лучшее, что я когда-либо видела! – ой, а я и забыл про Лену. – Можешь даже не переводить, я просто почувствовала, как они все в штаны наложили. Куда мне её девать? Руки уже затекли, она всё-таки не ребёнок.

– Прости, сам засмотрелся! Вон, на диванчик положи. Мне надо с хлопцами поговорить.

Я спрыгнул вниз и сел в кресло напротив камина, после чего снял с себя отвод глаз.

– Неудобно получилось, немного опоздал, – я заговорил настолько низким и таким громким голосом, что звякнула люстра.

На улице затарахтел мотор самолёта.

– Не переживайте, с ним потом разберусь.

Двое молодых гангстеров сделались бледными-бледными, один даже хотел упасть в обморок. Подтянув обоих телекинезом, я подвесил их напротив себя. Оба молчали, взирая на меня расширившимися от ужаса глазами, и даже не пытались сопротивляться.

– У меня для вас есть предложение, от которого вы не сможете отказаться.

Я сделал паузу, чтобы жертвы промариновались страхом. Кажется, один обосрался. Фу.

– Честь или жизнь?

– Жизнь, господин, пожалуйста, господин, – залепетал обосравшийся.

Щёлкаю пальцами, и тот падает на пол без чувств. Спать будет, пока его не разбудят. Даже если раньше умрёт от истощения.

– Честь, – второй отвечает хриплым голосом.

Киваю ему и отпускаю. Опустившись на пол, он первым долгом проверил своего товарища. Убедившись, что тот просто спит, он достал пистолет.

– Что меня ждёт? – он посмотрел мне в глаза.

– Ты сам себе судья, и сам себе палач.

Выстрел. Пуля вошла в висок и вышла с другой стороны, снеся часть черепа и раскидав мозги по гостиной.

Поднимаю голову. С балкона на меня смотрит Лена.

– Они сами выбрали, – пожимаю плечами. Я как будто оправдываюсь.

– Да, милый. Прости, что задавала глупые вопросы. Теперь я понимаю.

Летицию мы посадили мне на шею, перед Леной. Девушка спала, и будить её я не собирался. Пусть приходит в себя. Перстень она сжимала так, что мы не смогли вытащить. Так и полетели.

Самолёт мы догнали уже на подлёте к Джоя-Тауро. Был соблазн и над пилотом подшутить, но нас ждал синьор Джузеппе Пироначи.

В дом мы проникли тем же способом, что и прошлый раз, только посадка получилась пожёстче, я всё-таки снёс часть ограждения. К счастью, отвод глаз – это ещё и полог тишины. Оставив Лену с Летицией в спальне хозяина, я спустился в подвал.

Тем же приёмом, что и утром, выманил охранника открыть дверь, после чего погрузил его в сон. Через пару секунд и второй охранник отправился в царство Морфея.

Джузеппе ждал меня, стоя посередине камеры. Он смотрел на меня, не решаясь спросить.

– С Вашей внучкой всё в порядке, она жива, спит в Вашей спальне.

Вздох облегчения.

– Я ваш должник.

– Опасно иметь таких должников, – я улыбнулся, – Вам ведь говорили, что Посредник может рассчитывать на помощь, когда она понадобится.

– Никогда не думал, что такой день настанет. А что с Андреа и его сообщниками?

– Им сейчас должны привезти преинтереснейший фильм, после которого я сделаю им предложение, от которого они не смогут отказаться. У Вас найдётся, кем заменить предателей?

– Да. Утром я и вся моя семья будем к Вашим услугам.

Жизнь выбрали два человека, которые утверждали, что их заставили. Сам Андреа и пилот выбрали честь.

Седовласый мафиози склонился над любимой внучкой.

– Летиция, просыпайся!

– Дедушка?! Мы что, в раю?

Мягкая тёплая ладошка легла мне на плечо.

– Пойдём, мы здесь больше не нужны.

Утром мы завтракали в том же кафе, когда туда зашёл синьор Пироначи вместе с Летицией. Когда девушка увидела Лену, она встала как вкопанная, а потом подбежала к нашему столику и затараторила по-итальянски. Лена умоляюще посмотрела на меня.