Текст книги "Кокон"

Автор книги: Андрей Посняков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Здорово!

– Ничего там такого не видели? Ну, этакого?

– Девок, что ли, голых? – Игорек опасливо оглянулся на хлопотавшую у плиты мать. – Не, сегодня их что-то не было. Да и вообще народу мало. Из Заборовья обычно приезжали, из Огонькова – нынче никого…

Никого… Максим поджал губы – значит, и оттуда сюда не проехать! Ну а как же?! Неведомая сила действовала в обе стороны, заставляя целый город, пусть даже полгорода, вариться в собственном соку.

– А из Петербурга видел кого?

– Не, питерских тоже не было.

– Главное, и до деревни не дозвониться, – ставя на стол сковородку с аппетитно шипящей яичницей, посетовала Настя. – Когда же эту чертову связь сделают?

– Мам, а телик все так же не работает?

– Не работает.

– А Интернет?

– Интернет – не знаю… Сходи сам посмотри.

Торопливо дожевав, Игорек убежал к компьютеру.

Настя налила и себе тоже:

– Ну, будем! За муку, конечно, спасибо… Тебе деньги-то сейчас отдать?

– Да как сможешь. – Максим махнул рукой. – Не ходила еще на почту?

– Ходила… Так сегодня же понедельник – выходной у них.

– Ах да… И правда, понедельник сегодня. Вот уж поистине – тяжелый день. Ну, накапай, сестрица, еще. Больно уж настойка у тебя вкусная!

– На черемухе. Пей на здоровье, Максим. Жаль, редко заходишь.

– Как Мишка-то?

– Ничего. Звонил вот недавно. Осенью приехать обещал. Как солдат – на побывку.

Настя вздохнула, и Макс обнял ее за плечи:

– Ничего, сестренка, не грусти – прорвемся! Главное, мужик у тебя работящий, не пьет… ну, я имею в виду – много. Опять же – все в семью.

– Да все так. – Женщина кивнула. – Но дети-то, считай, без отца растут. Видятся редко, а мужская рука нужна. Игореха скоро совсем от рук отобьется. Началось уже – озера ему, приятели, танцы…

– Не рано еще для танцев-то?

– Вот и я говорю: рано. Вообще-то учителя его хвалят, только говорят, безалаберный, не усидчив. Эх, скорей бы кризис этот проклятый закончился, опять бы где-нибудь тут, рядом стройки пошли или завод заработал… Больших-то денег нам и не надо, лишь бы мужик в семье… Игорь! Ну, что там твой Интернет?

– А нету ни черта! Не загружается.

– У вас через USB-модем связь-то? – спросил Макс.

– Нет, по проводу.

– Значит, и там зависло. Насть, у вас собаки нет?

– Да был кобелек. Новой пока не завели.

– Зря. Купили бы.

– Купим. Соседи щенка обещали.

Максим там и заночевал, у сестры. Посидели, выпили, вспомнили детство… А уж утром, попив чайку, – прямо на работу. Свеженький как огурчик – вот что значит своя настоечка, своя наливочка и все такое прочее. Нет, положительно повезло Мишке с супругой.

* * *

Припарковав машину на обычном месте, Тихомиров вошел в офис, сразу заметив озабоченно-хмурые взгляды сотрудников – что-то рановато на работу пришли.

– Слышь, Максим, чего в городе-то творится! – Нервно затушив сигарету в кадке с геранью, чернявый крепыш Эдик, водитель, хотел было выругаться, но сдержался, покосившись на женщин – Эльвиру Петровну, Леночку… Вероники что-то не было. А, она ж в Питер отпрашивалась. Впрочем, какой к черту Питер?

– Вероники нет что ли?

– Да не пришла еще.

– А…

– А Игорь во дворе, с машиной возится. Ручка там на двери у него сломалась.

Все замолчали. Второй водитель, Игорь, пришел, присел на стульчик для посетителей у стола. А Ника так и не появилась… прогульщица.

Максим, конечно, понимал, что им всем сейчас от него нужно. Четкий и конкретный ответ на вопрос: будет зарплата или нет? Не говоря ни слова, Тихомиров подошел к стоявшему в углу сейфу и, вытащив из кармана ключи, открыл… Достал имеющуюся наличность, сложил на столе:

– Вот. Все, что есть, на зарплату пустим. За этот месяц хватит, а следующий, если не закончится все, то… Честно говоря, ума не приложу, кто будет нам уборку заказывать?

– Да бросьте вы, – замахала руками Леночка. – Вот увидите, закончится все не сегодня завтра, попомните мои слова… Максим Андреевич, можно у вас отпроситься на три дня? Раз такое дело, связи никакой нет, вот я и подумала…

– Конечно, можно, Леночка, – кивнул Макс. – Я вообще пока всех вас могу отпустить. На время. А как все восстановится – сразу всем позвоню.

– А зарплата? – с грустью поинтересовался Эдик.

Максим только руками развел:

– Ребята, как всегда: будут заказы – будет и зарплата. Ну что, товарищи женщины, свободны… идите к своим семьям, хозяйствуйте, у кого огород имеется… скоро, кстати, грибы пойдут. Парни! Вас попрошу остаться ненадолго…

Когда женщины, простившись, ушли, оба водителя уселись за стол и вопросительно уставились на шефа.

– А вот. – Максим достал из сумки бутылку прихваченной у двоюродной сестрицы настойки, полбуханки черного хлеба и банку с зеленым горошком. – Посидим-ка сейчас с вами, покумекаем. По какому поводу, объяснять надо?

Они просидели часов до двенадцати, выкушали бутылочку, покурили, обсуждая все то, что вот уже второй день творилось в городе, из которого было не выбраться… и в который было не пробраться.

Водители, кстати, тоже пытались пробиться – кто в деревню, кто по питерской трассе. Максим достал из ящика стола карту, прикинул:

– Ага… вот здесь, у Калинкина, – разворачивает… Дальше тут – у Светлого озера… До Заборовья кто доезжал?

– Я попробовал, где-то на шестом километре – кранты.

– Ага… Значит, примерно на середине дороги. Что по мосту? А впрочем, сам знаю… ничего хорошего.

– По реке тоже не уйти, – закурив, добавил Эдик. – У меня тесть заядлый рыбак, хотел вчера на лодочке, по своим местам… Увы!

– А, выходит – и на воде тоже… Ну-ка, Эдик, покажи примерно, где твой тесть завис? Спасибо…

Расставив на карте точки, Максим соединил их жирным черным маркером – получилось бесформенное округлое пятно, чуть вытянутое в сторону озера Светлое и охватывавшее всю старую часть города и прилегающий к ней микрорайон девятиэтажек.

– Ну вот. – Максим щелкнул по пятну пальцем. – Такой вот у нас получился кокон. Давайте прикинем – что тут вообще есть?

Прикинули, стараясь учесть всевозможные учреждения, включая отделение общества инвалидов и СЭС.

– Значит, так… – составляя список, негромко резюмировал Тихомиров. – Кроме всего прочего, мы имеем две школы, детсад, старый военкомат, лодочную станцию, АЗС, отделение Сбербанка… Все учли? Все учреждения?

– Старый клуб забыли.

– Ага, и старый клуб. Что там сейчас – кафе какое-то?

– Угу, кафе… И рядом, ближе к реке, – ТЭЦ.

– Резервная тепловая станция, осмелюсь уточнить и напомнить. Без нее бы нам сейчас вообще… в этом чертовом коконе.

– Да уж, – кисло прищурился Эдик. – Вот уж это точно – кокон!

* * *

Городок постепенно охватывала паника. Началась она не сразу – многие просто не могли осознать случившееся, но распространилась очень быстро, в особенности среди маргинальных слоев населения.

Ходили самые разные слухи: будто все, что произошло в городе, – результат подрывной деятельности ЦРУ, и, наоборот, будто бы это все подстроили коммунисты, чтобы взять власть, либо Медведев с Путиным – чтобы сохранить.

Народишко помаленьку сатанел, опускаясь на нижнюю ветвь эволюции – к обезьянам и прочим приматам. Резко обострилась зависть.

А никаких сдерживающих факторов в городе не имелось – ни административной власти, ни милиции, ни даже пожарных – все остались на том берегу, за туманом, так что буйствуй – не хочу.

Вот и начали…

– Это богачи виноваты, – как-то проходя мимо рынка, краем уха услыхал Максим. – У них-то продуктов много, а мы скоро вымрем.

– Да-да, эти суки все и подстроили – чтоб еще богаче быть.

Грузчики с рынка, шляющаяся без дела молодежь, какие-то бомжеватые личности сбились в кучу на углу, у бывшей пивной, обсасывая последние новости, точнее сказать, сплетни.

Тихомиров тоже остановился – послушать, все равно никакой информации больше не было.

– Умные люди время зря не теряют, – по привычке оглядываясь, витийствовал подозрительного вида субъект в надвинутой на самые глаза кепочке. – Вчера вон склад подломили… много чего взяли – водка, консервы… Сейчас ведь деньги – бумага, на растопку только.

– Дак, может, еще образуется все?

– Может. Тогда тем более – нечего зря время терять!

Субъект вдруг оглянулся: мимо как раз проезжала машина – шикарный, сверкающий лаком «лексус».

За рулем сидела девчонка лет двадцати, а то и того меньше – классическая такая блондинка. Ага, вот остановилась у тротуара, вышла… Пошла, гордая, ни на кого не глядя, – этакая хозяйка жизни, в фирменных дорогущих очках, синей, со стразами, кофточке и белых коротких шортиках.

Шла, провожаемая ненавидящими взглядами, словно не замечая их. А может быть, и не замечала – привыкла.

Собравшаяся у пивной гопота переглянулась.

– А что, парни, натянем девку? – нехорошо ухмыльнувшись, предложил мутного вида субъект. – Ишь как вышагивает.

– Холе-о-оная сучка!

– Ага… и на тачке какой ездит… Папик, видать, хорошо ворует, а мы тут нищенствуем!

– Такие всегда при всем!

Поднявшись к висевшему на углу банкомату, девчонка безуспешно попыталась снять с карточки деньги, потом пожала плечами и пошла обратно к машине.

Цок – каблучками – цок…

Опа!

Неожиданно подбежав, субъект в кепочке схватил ее за руку и, глумливо усмехаясь, спросил:

– Девушка, девушка, а как вас зовут?

– Пусти! – Блондиночка даже очков не сняла, все еще не понимала, дуреха, что времена-то изменились, и далеко не в лучшую для нее сторону. – Пусти, кому сказала, козел!

Ну ду-у-ура!

– Ты кого козлом назвала, бикса? – Сплюнув, приблатненный поправил кепку и без лишних слов отвесил девахе смачную оплеуху.

Блондиночка дернулась, все еще не осознавая, что сейчас может произойти.

Крутые очки ее свалились на асфальт, кто-то из гопников наступил на них с явным удовольствием, раздавил с хрустом. Другой схватил девчонку за кофточку, дернул – полетели в пыль пуговицы со стразами, обнажилась грудь…

Макс только головой покачал: ну вот – она еще и без бюстгальтера… все как назло.

А кто-то уже полез в шортики…

Девчонка завизжала, дернулась:

– Да мой папа вас всех! Да моя мама… мой дядя… А-а-а-а-а!!!

А с нее уже содрали шортики, цинично пристраивая на капоте, и Максиму вдруг стало жалко этой желторотой дурочки, никогда не видевшей настоящей жизни… разве вот только – сейчас…

– А-а-а-а!!!

– Менты!!! – свистнув, словно соловей-разбойник, дико закричал Тихомиров. – Атас, братаны!!!

Это еще действовало, еще не совсем притупились рефлексы…

Бросив деваху, гопота бросилась кто куда, мутный субъект даже потерял свою кепочку…

Стоило только крикнуть!

Оглянувшись, Макс подошел к машине и помог девчонке подняться.

– Что?! – Она все никак не могла прийти в себя, хлопала глазками. – Вы кто такой?

– Уезжай! – быстро бросил молодой человек. – Вали отсюда. Ключи-то не потеряла?

– Не-ет… в машине…

Почти силой затолкнув блондинку в машину, Тихомиров быстро зашагал прочь – маргинальные элементы вполне могли сейчас опомниться, если уже не опомнились…

– Братва! А ментов-то нету!

Уезжай же ты скорей, уезжай! Ну, заводись же… Ну наконец-то!

Фыркнув двигателем, «лексус» с визгом тронулся с места и исчез за поворотом.

– Лови ее, сук-у-у-у!!!

Ага, лови… Тихомиров злорадно усмехнулся: кто не успел, тот опоздал!

* * *

Однако, как оказалось, это все были еще цветочки, по сравнению с тем, что началось ближе к вечеру, когда Максим возвращался от сестры домой. Как раз по пути, неподалеку, располагалось несколько коттеджей частной застройки – красивые двух-трехэтажные особнячки за высокими заборами с воротами чугунного литья.

Там уже собралась толпа – как минимум сотня человек, а то и больше, – кто-то кричал, кто-то ругался, кто-то просто возмущенно потрясал кулаками:

– Хватит, нажировались за наш счет, суки!

– Пришло время делиться!

– Да уж, поделятся они, как же!

– А мы и спрашивать не будем!

– Отдавайте награбленное добро, сволочи!

Громыхнул в ворота первый булыжник, за ним полетел второй, третий, десятый… Звякнув, разлетелся хрустальными брызгами дорогой эксклюзивный фонарь, а вот достали и до окон…

Тихомиров лишь хмыкнул: хру-у-устальный звон! Бомм-бомм!

И надо же было дорожку булыжником вымостить, эстеты, блин… Теперь – вот вам! А как вы думали? Булыжник – орудие пролетариата!

Кто там жил, в этих уютных коттеджиках с собственной котельной и гаражами? А черт его… Тихомиров особенно не интересовался. Вон тот, крайний, кажется, принадлежал кому-то из городских шишек, посередине – какому-то крутому бизнесмену, а этот, с красной крышей… ммм… прокурору, кажется, или председателю КУМИ.

Стекла летели у всех!

Максим остановился посмотреть, нездорового любопытства ради… Кстати, не он один такой был – рядом, у скверика, столпились какие-то пенсионеры, женщины, подростки на велосипедах и без оных.

По большей части зрители погромщиков одобряли, нехорошо выражаясь в основном по адресу владельцев коттеджей:

– Наконец-то хоть кто-то до этих сволочей добрался!

– Правду говорят – с трудов праведных не наживешь палат каменных!

– Да что там – палат? Квартирки паршивенькой не наживешь!

– Ой, ой, смотрите – охранник! Вот дурак-то!

Действительно, дурак. Тихомиров прищурился, увидев, как из распахнувшихся ворот выскочил здоровенный бугай в черно-зеленой униформе с дубинкой. Что-то грозно закричав, размахнулся, ударил первого попавшегося… Дура-а-к…

Кто-то швырнул камень, охранник схватился за голову и повалился наземь. Выскочившую со двора собаку, здоровенного кавказца, тоже забили камнями – и очень быстро.

– Что же это делается-то, братцы? – с возмущением воскликнули у самых ворот. – Совсем ошалели, сволочи, собаками народ травят!

– Бей их, братцы! Круши! Жги!!!

Собственно, этого и следовало ожидать – распалившаяся толпа хлынула во двор, сметая на своем пути все – будку охранника, джип, беседку… Ворота соседних домов штурмовали по всем правилам, используя в качестве тарана подвернувшиеся под руку скамейки и бревна.

Кое-где осажденные пытались сопротивляться, послышались выстрелы, еще больше разозлившие всех.

– Ишь, стреляют еще… – нехорошо усмехнулся стоящий рядом с Максим седенький, самого интеллигентного вида старичок в небольших модных очках. – Теперь уж откуршевелились, гады… За все рано или поздно придется платить! Ой, молодцы!

Последнее восклицание явно относилось к штурмующим – те наконец справились с воротами соседнего дома, ворвались… Послышался звон выбиваемых стекол и крики. Видно было, как кого-то выбросили из окна, а со двора крайней усадьбы потянулся к небу черный столб дыма.

– А вот это они зря, – прокомментировал старичок. – Пожар может и на старый город перекинуться, запросто. Люди-то чем виноваты?

– А это – не люди? – Тихомиров кивнул на коттеджи.

– Нет, – поправив очки, убежденно отозвался собеседник. – Это не люди – это твари. Паразиты – лучше слова не поберешь. Все страну разворовали, сволочи! Теперь – получайте, что заслужили.

– Но, может быть, они честные бизнесмены…

– Ага, честные… Честным таких домин в жизни не выстроить! Так уж жалеть их нечего, они нас не жалели. В любой магазин зайди – цены-ы-ы!!! Да еще обманывают – обвешивают, просроченный товар продают, фальшивые распродажи устраивают… Может, и хорошо, что сейчас этот туман, что не выехать… Хоть кто-то за свои грехи ответит.

Тихомиров махнул рукой. Такая вот философия – и ничего тут не скажешь. Среднего класса, по сути, нет. А есть, два мира – два детства. Две жизни, два народа, две нации – богачи и все остальные. А это как бинарный газ – та еще смесь. Взрывчатая!

* * *

А между тем штурм продолжался. Пал еще один коттеджик, за ним – еще. Снова потянулись к небу столбы дыма, любопытные подались вперед, а кое-кто уже и примкнул к штурмующим, точнее сказать – грабящим: ушлые людишки уже выносили из «дворцов» все, что плохо лежало, – музыкальную аппаратуру, кухонную утварь, какие-то занавески, картины. Экспроприация экспроприаторов – все буквально по Ленину, по Марксу.

– А пойдем-ка и мы! – обернувшись, выразил общее мнение старичок. – Посмотрим!

Казалось, только его слов и ждали. Все сразу рванули – впереди мальчишки на велосипедах, за ними остальные, словно океанской волной прихватило и Макса, понесло, едва не ударило об ворота… Ничего удивительного – когда-то еще Ле Бон писал «Психологию толпы» – весьма поучительное чтиво.

Во дворе, куда занесло Максима, у самого крыльца ваялись охранники… кто-то уже явно мертвый, а кто-то еще стонал. Рядом, зализывая окровавленный бок, жалобно поскуливала овчарка… Да уж, судьба – погибнуть за хозяйское добро. Что может быть нелепее? Трудно себе представить.

Просторный холл коттеджа был украшен позолотой и лепниной. Сорванная с потолка огромная люстра тысячью хрустальных брызг растеклась по мраморному полу. В углу, не нужная никому, словно павшая лошадь, лежала мертвая женщина в распахнутом дорогом халате, а рядом с ней – мальчик лет десяти, тоже мертвый. Видать, просто подвернулись под руку, точнее – под камень или палку. Выскочили не вовремя, небось еще и сказали что‑то…

– Господи… – Старичок в очках – тот самый – невольно перекрестился. – Все понимаю, но… Женщин-то зачем? Детей?

– Это не женщины и не дети, – обернулся какой-то угрюмый мужик с мозолистыми руками. – Это вообще не люди – твари. Вот собак – да, жалко, а этих… – Он смачно плюнул прямо в лицо мертвой женщине…

Приглядевшись, Тихомиров узнал в ней владелицу сети магазинов. Да уж, судьба…

То ли от крови, то ли от трупов этих или от смачного рабоче-крестьянского плевка Макс вдруг почувствовал себя дурно и, повернувшись, вышел на двор, а потом и на улицу, за ворота. Постоял, покачал головой и, махнув рукой, зашагал через сквер в город, к микрорайону типовых девятиэтажек.

Но и тут не ушел от экцессов.

Из деревянной беседки, окруженной десятком дюжих парней в черной, с зелеными отворотами униформе – охранников, доносились крики.

Максим повернул голову: прямо там, в беседке, охранники растянули абсолютно голую девчонку – блондиночку, что еще утром спас Макс, – и по очереди насиловали ее, сопровождая свои действия циничными комментариями и матюгами.

Вот это да! Собственные охранники…

Впрочем, Тихомиров уже ничему такому не удивлялся. И спасать никого не хотел – себе дороже, что он, Терминатор, что ли?

Просто прошел мимо. Нет, все же вернулся, спросил:

– Мужики, в городе хоть какой-нибудь транспорт ходит?

– Да никакой. – Один из охранников обернулся и, сплюнув, неожиданно предложил: – Девочку хочешь, брат?

Тихомиров ошарашенно кивнул на песочницу:

– Это вот эту что ль?

– Ее… Та еще сучка. Нас за людей не считала, смотрела как на мебель… А теперь вдруг: спасите-помогите… – Охранник снова сплюнул и усмехнулся: – Вот мы и помогаем, чем можем… Так будешь?

Максим пожал плечами:

– Так тут у вас, наверное, долго… А я спешу.

– Да уж не быстро. Зато девочка какая! Как говорится – из князи в грязи, вот так!

– Да уж… Слушайте, мужики… А потом-то вы что с ней?

– А ты как думаешь? – Охранник сурово сдвинул брови. – Девочка не из простых. А вдруг да все обратно вернется? Что нам потом?

– Да когда еще все вернется-то? – Тихомиров негромко засмеялся и махнул рукой. – Если вернется вообще… Да и думаю: амнистия всем тогда выйдет.

– Да ты что?

– Точно… А девчонка красивая. Я б ее потом взял. Продайте, а?

– Продать? – Охранник от удивления раскрыл рот, словно акула – пасть. – Обернулся к своим: – Парни, слышали?

– А и продадим! – громко заявил его коллега – дюжий, с небольшой бородкой, усач. – Смотря, правда, за сколько…

– Блок «Мальборо», пожалуй, дам, – почесав голову, задумчиво отозвался Максим.

Охранники переглянулись:

– Два блока!

Так и договорились – на вечер, и Тихомиров торопливо зашагал к себе. Просто жаль стало девку… Да и не хорошо это – дюжие мужики и…

* * *

В микрорайоне тоже было неспокойно – паника охватила всех! Никому не сиделось дома, люди шли на улицу, кучковались у подъездов. Что-то с остервенением обсуждали, кто-то кричал, кто-то даже плакал.

– А квартплата? С квартплатой-то как же быть? – допытывалась востроносенькая старушка в резиновых сапогах и плаще. – Снимут с нас хоть часть за все безобразия?

– Снимут! – Лысоватый пожилой общественник с лицом профессионального сутяги уже забрался на поставленную у подъезда скамейку. – А не снимут – так будем жаловаться. Верно я говорю, товарищи?

– Верно, верно, Иван Кузьмич!

– А школа, со школой-то что теперь будет? Куда детей-то?

– Да будет школа. Ведь не говорили, что закрывают, – никаких объявлений нет.

– Вон, вон, смотрите, Калябкин идет, председатель ЖКХ. Давайте у него спросим! Здравствуйте, Александр Иванович! Вы, как власть, объясните народу: что вообще происходит-то?

– Да я не больше вашего знаю! – Председатель, плюгавенький мужичок в замызганном пиджачишке и серой фетровой шляпе, нервно дернул плечом. – Знаю, что не выехать пока из города, даже через виадук не выбраться, что вся власть на том берегу осталась: исполком, ну, мэрия, милиция опять же, комитеты разные…

– И кто ж теперь власть?

– А я почем знаю? Похоже, вообще никого нет.

– Ай-ай-ай, разве можно без власти-то? Кто же нами руководить будет?

– А никто! Сами, сами, товарищи!

– Господи, силы небесные! Спаси и сохрани!

– Это что же – и продуктов не завезут?

– Конечно, не завезут! Откуда они тебе их привезут-то?

– Так, в магазин…

– Да-да, в магазин! Айда, братцы!

– Так он же закрыт уже вроде…

– А мы откроем! Айда-а-а-а!!!

И снова вмиг собралась толпа – на этот раз уже у продуктового супермаркета. И снова полетели стекла – витринные и дверные. Решив не вмешиваться в происходящее, охранник благоразумно слинял, предоставив дорвавшимся до халявы людишкам полную свободу действий.

* * *

Прилавки – в первую очередь со спиртным и сигаретами – опустошили минут за пятнадцать, потом начались драки. Кого-то побили, у кого-то что-то отобрали, многих просто уже не пускали к прилавкам.

А кое-кто из счастливчиков уже примащивался прямо здесь, во дворе – в песочницах, у качельки – с водочкой, с китайскими маринованными огурчиками, с колбаской…

– А хорошие времена настали, братцы! Гуляй, рванина!

* * *

Насколько заметил по пути в сквер Тихомиров, подобное творилось по всему городу: немного выждав и запаниковав, народ совсем съехал с катушек и напропалую пользовался моментом – грабил магазины, склады, сводил счеты… Молодежь сбивалась в стаи, ловили по малолюдным местам девок – вот уж кому пришлось несладко! Привыкли – шортики, мини-юбочки, топики, джинсики с такой заниженной талией, что дальше и ехать некуда. Все это хорошо, конечно, до тех пор пока есть власть, законы, милиция… А когда все это пропало? И стал один закон – кулак?

– Мишка, айда к старому клубу девок ловить! – на ходу слышал Макс.

– Девок? А чего не здесь-то?

– Да здесь неудобно – знакомые все, а там нас никто не знает.

– Да уж, там – да… Пошли! Только надо Димыча из пятой квартиры позвать: у него кулаки здоровые! Слышь… А Лизка из девятого «Б» – такая краля уже! Может, ее подстеречь? И ходить никуда не надо.

– Говорю же – незачем тут светиться! К клубу идем!

– Но ведь Лизка…

* * *

А вот, чуть дальше, у газораспределительной площадки, – другая компашка. Совсем еще молокососы, наверное, лет по тринадцать-четырнадцать. Сигареты в зубах – фу ты, ну ты… родителям, как видно, не до них…

– Пацаны! А давайте девок щупать!

О! И эти – туда же!

– Дак наших неинтересно.

– А мы не наших. Поймаем одну… класса из десятого…

Вот гады-то… Вот оно – российское телевоспитание, всякие там «Домы-2», «Школы» и прочее. Получайте теперь плоды!

– Не, ребята, я с вами не пойду.

– Что, испугался, маменькин сынок? Струсил?

– Кто струсил, я? А в морду? Нна!!!

Вот молодец, правильно! Хороший удар, смачный… Нахалюга аж улетел кувырком… Но тут же кинулся в драку, да и остальные не стали стоять в стороне.

Никто пацанов не разнимал – Тихомирову было некогда, а всем остальным, похоже, что наплевать.

* * *

Прибавив шагу, Максим свернул на Советскую – и там шатались алчущие толпы… Звенели витрины, трещали двери. Компании подростков гоняли на велосипедах, приставая к одиноким прохожим:

– Дяденька, дай закурить! Ах, не куришь? Тогда снимай пиджак и часы.

Классика!

К Тихомирову, правда, никто не приставал: уж больно внушительно тот выглядел – и рост, и мускулы, и кулачищи!

Сокращая путь, молодой человек прошел по поросшей чертополохом тропке и, протиснувшись через дыру в покосившейся от времени ограде, выбрался на аллею сквера и быстро зашагал к беседке. Странно, но никаких голосов и стонов слышно не было… неужели…

Так и есть! Беседка оказалась пустой. Ни охранников, ни девчонки. Что же, они ее…

С минуту Максим постоял, прислушиваясь, потом пожал плечами и собрался уже уйти, как вдруг…

Как вдруг услышал какой-то звук. Словно бы что-то хрустнуло. Сучок или ветка…

Кажется, там, на берегу пруда!

Пруд, конечно, был – одно название. Давно не чищенный и заросший ряской, с загаженными берегами – приютом алкоголиков и желающих укрыться от чужих глаз компаний подростков.

И вот там-то, на берегу, под раскидистым тополем, Тихомиров увидел девчонку. Босиком, в белых… точнее сказать, когда-то белых, а сейчас черных от грязи шортиках, в рваной майке… блондиночка. Только что изнасилованная целым скопищем молодых мужиков.

Девушка уже даже не плакала – стиснув зубы, прилаживала на суку веревку с петлей. Где нашла-то? Хотя тут, на бережку, всякой дряни полно, не ленись только нагнуться и поискать.

– Здравствуйте! – подойдя ближе, громко сказал Тихомиров – а что он еще мог в такой ситуации сказать? – Не удержался, пошутил даже: – Помочь вам петельку приладить?

Девчонка безразлично повернула голову:

– Ну, помоги…

– А может, тебе утопиться лучше? Меньше возни. Только вот найти подходящий камень… Давай вместе поищем – так быстрее получится.

– Утопиться? – Глаза девушки удивленно расширились. – В этой вот водичке? Тут же грязь одна!

Ага! Тихомиров едва сдержал ухмылку – кажется, проняло. Хоть чуть-чуть, но начало есть:

– Может, пока перекурим? Вы курите?

– Курю. Давайте.

Они уселись рядом на какую-то корягу, Максим протянул девушке сигарету, и вдруг расхохотался – ни зажигалки, ни спичек он, конечно же, с собою не прихватил: бросил курить, так уж бросил, чего лишний груз таскать?

Молодой человек поднялся:

– Подождите, может, спрошу у кого…

– Нет! – Девушка неожиданно вскрикнула и ухватила Макса за руку. – Не уходите, пожалуйста… Вы, кажется, один нормальный человек здесь, все остальные – звери.

– У вас кровь… – Тихомиров кивнул на ноги девушки.

Та вдруг улыбнулась:

– Это месячные… не прошли еще. Я этим… этим… говорила… этим…

И, упав в ноги Максу, зарыдала.

А вот это – правильно. Пусть поплачет, стресс со слезами, глядишь, и уйдет.

Тихомиров погладил несчастную по волосам, по спине – худой и грязной, потом обнял за плечи и, сильно встряхнув, спросил:

– Ну? Выплакалась? Тебя как звать-то?

– Марина.

– Очень приятно, а я – Максим Андреевич. Родственники в городе есть?

– У вас?

– У тебя, чудо!

– Родители в Таиланде, прилететь скоро должны… должны были… Я вот из Москвы вчера только приехала, хотела им сюрприз сделать… Сделала…

Девчушка вновь собралась заплакать, но Макс быстро вмешался:

– А кроме них? Ну, дяди-тети, бабушки-дедушки?

– Бабушка была… умерла недавно. В Калиновке – после нее там дом остался. Хм… дом… Избушка.

– Вот туда-то тебе, Марина, и надо – в Калиновку, – хмыкнул Максим. – Огород небось запущен?

– Почему? Нет… там тетка одна присматривает.

– О, да ты, Марина, богата! Огород по нынешним временам – круто! Уж куда круче «лексуса».

– «Лексус» мне папа подарил. В мае еще, на восемнадцать лет.

– «Лексус»… Ты огородом-то хоть когда-нибудь занималась, чудо?

– Н-нет.

– А в лес за грибами-ягодами хаживала? Тоже нет? Ну и жизнь у тебя была… тяжелая! Небось все больше по ночным клубам, с этим паразитами – «золотой молодежью» – шлялась, так?

Марина кивнула:

– Ну, так… А теперь вот, видно, всему конец пришел… Какая, к черту, Калиновка?! – она с надрывом повысила голос и уже почти кричала. – Все! Всему конец пришел! Всему! Понял, ты? Так что вот… – Девушка встала и подошла к петле. – Помоги лучше. Обещал ведь.

– Ну, как знаешь. – Тихомиров пожал плечами. – А рыбу ты тоже не умеешь ловить? Я уж про охоту не спрашиваю?

– А вот про охоту – совершенно напрасно!

Девушка, похоже, обиделась и забыла про петлю:

– Меня, между прочим, папа каждый год с собой на сафари брал, в Кению! Я, если хотите знать, и из карабина отлично стреляю, и из лука даже!

– Вах-вах – даже из лука!

– Ну, из спортивного. Первый разряд у меня!

Тихомиров громко расхохотался:

– Ну, тогда я вообще не понимаю – с чего ты расклеилась-то? У тебя-то отличные перспективы имеются… в отличие от многих других! Охота! Самое милое сейчас дело – и с мясом всегда будешь, и на хлеб, на дрова обменяешь! Не пропадешь.

– И все же… Ах! О чем разговор?

Ох уж эти бабы… Опять собралась зареветь, опять на петельку посматривает! А ведь только что все более-менее хорошо пошло, с охотой этой…

– Дяденька, дайте закурить!

– Что-что?

Максим резко обернулся, увидев позади себя мальчишку лет десяти-двенадцати, светленького, косматого, в клетчатой рубахе с тремя пуговицами – остальные были оторваны, – порванных на коленках трениках и в кедах.

– А ты откуда здесь взялся, отроче?

– Из детского дома. – Паренек шмыгнул носом и улыбнулся. – Так дадите закурить, дяденька? У вас вон сигарет сколько… Ну, не жадитесь, а?

– А спички у тебя есть? – сдвинул брови Макс. – Или зажигалка?

– Да есть, а как же! – Пацан с готовностью вытащил из кармана желтую пластиковую зажигалку.

Марина тоже потянулась за сигаретой:

– И мне зажги…

– Ну тогда уж и мне – за компанию, хоть и бросил, – махнул рукой Максим.

Все трое закурили, молча пуская дым и глядя, как заходит в желто-оранжевом мареве солнце.

– Дяденька… А вы не знаете, что в городе творится-то? – негромко спросил пацан. – Мне ведь в детдом не пройти! Словно леший кружит… Сколько раз пытался уже…

Детский дом!

Тихомиров пожал плечами.

Ну конечно – он же тоже за виадуком! В том, ином, недоступном теперь уже мире.

– Тебя как звать, чудо?

– Леха.

– С детдомом ты, похоже, пролетел, Леха. Есть небось хочешь?

– Угу, хочу!

– И жить тебе наверняка негде?

Леха вздохнул и невесело улыбнулся:

– Негде. Это уж точно. Пока по подвалам ночую, а там…

Тихомиров перевел взгляд на девушку:

– Вот тебе, Марина, и компаньон! Леха, с огородом управляться умеешь?

– Конечно! Я ж деревенский!

– И, поди, охоту-рыбалку любишь?

– Спрашиваете!

– Ну, Марина, рано тебе в петлю. – Максим обнял девчонку за плечи. – Пропадет пацан без тебя-то! Сама видишь – идти ему некуда. Только вот с тобой разве что… Если, конечно, разрешишь…

– Да мне-то что? Пусть идет. Только уговор – во всем слушаться!

Леха засмеялся:

– Вот оно – начинается!

– А не будешь слушаться, выгоню на фиг! – прикурив еще одну сигарету, на полном серьезе заявила девушка.