Текст книги "Саркофаг"

Автор книги: Андрей Посняков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 7
ПОМОЩНИК

И взглядом статуи глядят ее глаза…

Поль Верлен.

Мой давний сон

Машиниста похоронили там же, в лесочке, как и всех прочих. Благо зимние холода еще не настали, земля оставалась мягкой, и пригнанные бригадиром рабы управились быстро. Погибшие братки и Михал Михалыч удостоились отдельных могил, все остальные – большой общей, которую тоже увенчали деревянным крестом.

Отправив рабов обратно в Дачное, Егор с остальной братвой остался – наскоро помянуть. Разлили по стаканам водку, выпили, не обращая внимания на пронизывающий сырой ветер и капающую с желтого неба морось.

– Ну, пусть, как говорится, земля им… – погладив перевязанную руку, по традиции сказал бригадир.

Дальше не продолжал, и без того все было ясно.

Тихомиров тоже остался вместе со всеми – после недавно произошедшего побоища его статус в литовской корпорации резко поднялся. Не то чтобы до невиданных высот, но все же к нему благоволил Егор, а он пользовался большим авторитетом и влиянием, можно даже сказать – был правой рукой Степаныча. Так, без особых затей, именовали главаря, Ивана Степаныча Степанова, человека в общем не глупого и не злого, сразу сообразившего, оттуда ветер дует. От Евсея – откуда ж еще-то?!

– Евсеевы это были бойцы, не ходи к бабке! – сплюнув, со злостью бросил Егор. – Ну все, парни, уходим. Не хочу вас огорчать, но… Будьте готовы ко всему.

– Да мы понимаем, – на ходу отозвался кто-то.

Закурили, предложили и Максу, да он вежливо отказался, потому как бросил еще года три назад, завязал с этой разорительно-вредной привычкой. Перейдя железку, вышли на шоссе, к припаркованной у лесочка «газели» – Степаныч по случаю похорон расщедрился, выделив дефицитный бензин. Рабов, конечно, тех, что рыли и закапывали могилы, никто не вез, они шли сами по себе, пешочком.

– Алик, Роман, по сторонам посматривайте! – усаживаясь в салон, распорядился бригадир.

– Егор, так тут же все наше! Лигово рядом.

– Ага, наше… я тоже так думал. До недавнего времени. Короче, смотрите.

Максим тоже забрался в машину, уселся на заднем сиденье. Заурчал мотор, микроавтобус тронулся, быстро набирая скорость.

– Не гони, – предупредил Егор водителя.

Тот молча кивнул, послушно снизив скорость, и осторожно объехал давно сожженный кем-то грузовик. Чем ближе к городу, тем таких обгоревших остовов машин становилось больше, впрочем, до Лигова добрались без всяких приключений.

Выбравшись из машины, Тихомиров попрощался со всеми за руку. Бригадир, докурив, попросил его подождать, отвел в сторону:

– Степаныч интересуется: как ремонт?

– Делаем, – пожал плечами Максим. – Сам понимаешь – паровоз, специалистов мало. Нам бы лудильщика толкового найти!

– Поищем. – Егор снова вытащил сигарету, закурив, выпустил дым. – Но ты это… на паровозе не зацикливайся, так просто, присматривай. Я тебя Степанычу рекомендовал… Во все наши дела теперь будешь вписан.

Максим чуть не закашлялся – вот уж спасибо, удружил! Для полноты жизни не хватало еще и бандитских разборок.

– Ты это, между прочим, цени! – Бригадир неожиданно улыбнулся. – Не каждого вот так, как тебя, из грязи да, можно сказать, в князи.

– Ценю, – коротко отозвался Тихомиров. – Ну все, пошел я.

– Смотри, осторожней в пути.

– Да что, в первый раз что ли? У меня, вон, велик теперь – быстро доеду. Как раз и стемнеет скоро.

И в самом деле, в полутьме, в сумерках передвигаться по шоссе на велосипеде было куда как безопаснее – одиноких велосипедистов мало кто слышал, мало кто видел. Красота! И вообще, велосипеды в это туманное время очень ценились – дефицитного горючего не надо, знай себе педали крути.

Егор подогнал обычный дорожный велик и просто спросил:

– Надо?

Еще бы не надо. Макс, конечно, взял, и был очень даже доволен, хоть и понимал, что подобные подарки просто так не делают – надобно будет отрабатывать. Что поделать – платить приходится всегда и за все, так уж устроена жизнь, и не только здесь, в коконе.

– И вот еще что…

Уже собиравшийся уехать Максим вдруг осознал, что бригадир явно сейчас косил под Штирлица… точнее даже – под Мюллера: «А вас, Штирлиц, я попрошу остаться!»

– Да? – Не слезая с велосипеда, Тихомиров уперся ногами в землю.

– Для всех – мы с тобой сейчас про ремонт трем. – Оглянувшись на толпившуюся у «газели» братву, Егор понизил голос. – Так и будет считаться, ты – на ремонте. На самом же деле будешь наблюдать за евсеевскими. Наши-то уже примелькались, а тебя никто из них на лицо не знает.

– Наблюдать? – Максим пожал плечами. – Вот так задача… Сказать по правде, даже не знаю, с чего и начать?

– Кое-что я подскажу, не дрейфь, – покровительственно улыбнулся собеседник. – Дам, короче, наводку… База у Евсея на Стачках, в Автово. Народу там всегда много толкается – рядом, сам понимаешь, рынок «Юнона», его как раз евсеевцы и держат. Сам Евсей – Евсеев Макар Кузьмич – раньше в Смольном работал, при взрыве вот уцелел… Шишка наглая, но не очень-то умная, однако везет ему в последнее время здорово! Я бы сказал – даже подозрительно здорово, не у каждого в жизни бывает такой фарт!

– А в чем это фарт конкретно-то? – быстро поинтересовался Макс.

– Да во всем! Вот как с нами недавно… – Бригадир выбросил окурок, сплюнул и продолжал: – Короче, захотел Евсей, по весне еще, Кировский завод под себя подмять – подмял, месяца два назад на «нарвскую» братву наехал – и тоже как два пальца… А ведь ничем не лучше других Евсей-то, подумаешь, чиновник бывший. Короче, смотри, что получается: все, что от Стачек к северу, до «Балтийской», он уже держит, теперь на юг ринулся – Дачное, Лигово, Ульянка, Сосновая Поляна, Ленинский проспект тот же… И все у него четко так получается, словно бы благоволят ему какие-то высшие силы, черт ворожит, как моя бабка, царствие ей небесное, говорить любила!

– Так может, и в самом деле этот Евсей чертям душу продал… – осторожно заметил Максим. – Только не простыми, а трехглазым.

– Трехглазые – тупни, бараны, – презрительно усмехнулся Егор. – Мы с ним сталкивались уже… парочку из «калашей» покрошили – больше не лезли. Нет, трехглазые эти – просто цепные псы, за ними еще кто-то… И этот «кто-то» явно помогает Евсею! И, думаю, не только ему. Смотри, что получается: Евсей тут, на Юго-Западе, беспредельничает, а ни к в востоку, ни к югу не лезет, хотя, казалось бы, вон Московский, вон Купчино – только протяни руку! Ан нет, как отрезало. Все, что к западу от железки, Евсей своим считает, все же остальное…

– Так просто поделили сферы влияния – и все.

– Ясно, что поделили… Только вот сами ли? Может, кто-то еще? – Бригадир задумался и махнул рукой. – Короче, весь расклад я тебе выдал. Евсей, кстати, там же, на Ленинском, и живет, у Кронштадтской площади, напротив бывшей Корабелки. Занял целый дом, всех жильцов выгнал, мини-котельную подключил – барствует теперь с барбосами своими, гад.

– Этакий средневековый барон, – с усмешкой заметил Макс. – А рядом – вассалы… Но ведь и сам Евсей, в свою очередь, чей-то вассал. Значит, надо искать герцогов и графов – такая вот феодальная лестница получается!

– Вот-вот – и поищи. Кстати, у нас с евсеевскими завтра стрелка, ровно в семнадцать ноль-ноль, на Броневой, прямо на станции, так что сам все увидишь. Степаныч договориться надеется… – Егор снова сплюнул. – Что ж, поглядим. Короче, до завтра – не будешь успевать в Лигово, можешь прямо к Броневой подгребать.

Тихомиров кивнул и тоже попрощался:

– До завтра.

Погибший машинист Михал Михалыч жил в своей избенке бобылем, и Максим вдруг подумал, что хорошо бы переселиться именно туда, в Дачное, да и жить себе, никого больше не беспокоя. Стыдно было уже и Евгении Петровны, и, что уж там говорить, Леночки, которая то приставала почти каждую ночь, то спала как убитая, а в последнее время и вообще где-то ночевала, говорила, что у подружки. Могла б и не говорить, кто ей Максим – муж что ли?

К тому же молодой человек хорошо понимал, что ввязывается сейчас в непростое и очень опасное дело – не очень-то хотелось подставлять совсем посторонних людей, да и вообще жить одному, коль уж появилась такая возможность, было бы куда как удобнее.

В данный же момент Тихомиров ехал в Ульянку – не хотелось уходить вот так, не поблагодарив за приют, да и насчет дров нужно было предупредить… и с Леночкой попрощаться.

Леночку он как раз и встретил первой – с сигареткой в зубах та прогуливалась у подъезда.

– Приветик. – Максим остановился рядом. – Гуляем? Свежим воздухом дышим?

– Да каким воздухом – табачищем, не видишь что ли? – Леночка радостно улыбнулась, так что у Тихомирова мелькнуло на миг предположение, что девушка поджидала сейчас именно его.

– Ты на велосипеде – ого! Здорово. Чего в дом не заходишь?

– Тебя жду…

На кухне молодой человек выложил на стол консервы, улыбнулся:

– Да ладно вам, Евгения Петровна, не благодарите. А я вот съезжаю от вас.

– Съезжаете, господи? А я уж привыкла!

– Ой! – Леночка хлопнула в ладоши. – Как здорово, что ты еще не съехал! Хотела тебя кое о чем попросить. Ну, потом… Чайку вот попьем пока что.

За чаем Евгения Петровна все вздыхала, все расспрашивала: где, мол, Максим теперь жить будет да как?

Тихомиров отвечал односложно, больше отмалчивался или врал, о гибели же старика машиниста не проронил ни слова – зачем расстраивать женщину?

– Ты все там же, на паровозе? – зачем-то уточнила Леночка.

– Да, – кивнул молодой человек. – Там. На новом месте – к работе ближе. Там, у депо, и буду жить, чтоб время на дорогу не тратить. Да и небезопасно нынче передвигаться, скоро и совсем станет темно.

– Да уж, да уж, – согласно промолвила хозяйка. – Такие уж у нас теперь времена. А вы, Максим, все-таки не бросайте нас, заходите в гости – чай, теперь не чужие.

Да уж, не чужие…

Выйдя из-за стола, Тихомиров с улыбкой поблагодарил за ужин и, сославшись на усталость, отправился спать.

И уснул бы, ей-богу уснул, кабы не Леночка, снова, как в прошлый раз, прижавшаяся к нему голой грудью.

Господи, и что ж теперь с ней, прогонять что ли? Ладно уж… последний раз…

Обняв девушку, Максим погладил ее по спине и бедрам, поласкал грудь… застонав, девушка, словно вампир, впилась в его губы.

На этот раз секс не был ни бурным, ни долгим – Макс и в самом деле устал и никак не мог отделаться от разных мыслей, да и Леночка вовсе не проявляла обычного натиска, что было немного странно – ну если не хочется, так и спала бы!

– А, чуть не забыла, – наконец произнесла девушка. – Ты не мог бы мне помочь, завтра утром, пораньше… у меня подружка здесь рядом, на Ветеранов, живет, отдает мне кое-какие вещи, а мне самой никак.

– А до вечера не подождать?

– Нельзя до вечера! Подружка уедет. А вещи у нее хорошие, а зима на носу… Ну пожалуйста, Максим, выручи, ну? Тем более на велосипеде, до начала работы как раз успеешь.

– Ладно, – сдался Максим. – Тогда завтра пораньше, часов в шесть, встанем.

– Забились! – Леночка обрадованно чмокнула Тихомирова в щеку. – В шесть так в шесть, я и будильник поставлю.

Поставила… И сразу же заснула, вырубилась. И вскочила, едва только будильник прозвенел – старый, круглый, с никелированными колокольчиками.

Даже Евгения Петровна проснулась, выглянула в коридор, посмотрела на Леночку, удивленно моргая:

– Куда это так рано?

Девушка расхохоталась, надевая куртку:

– Дела, тетя Женя, дела!

– Так дела у Максима… ему на работу, а ты…

– И я кое-что нашла, тетушка! Не все же на твоей шее сидеть.

Вышли – стоял не шибко крепкий, но вполне заметный морозец, нос и щеки прихватывало, даже падал легкий мелкий снежок.

– Ну, садись на багажник, – с улыбкой кивнул молодой человек. – Да крепче держись, поедем быстро.

– Не бойся, не упаду. – Леночка снова рассмеялась. – По Корзуна – до конца, потом направо. Я покажу дом.

До места добрались быстро.

– Какой этаж-то? – останавливаясь у нужного подъезда, поинтересовался Максим.

– Боишься устать?

– Боюсь, как бы велик не сперли! Знаешь, придется его с собой взять.

– Так возьми. – Девушка пожала плечами. – Тут невысоко совсем, третий этаж.

– Ну слава богу!

Дверь оказалась железной, чуть ли не бронированной, как, впрочем, и все в этом подъезде, причем ставили их еще до тумана, в добрые старые времена. И тогда уже боялись друг друга.

У Леночки оказались ключи – надо же! А говорила…

– Входи. Велик можешь в прихожую завести. Вон, видишь, комната?

Дверь в комнату тоже оказалась железной… бронированной!

– Зайди пока. – Леночка ощупью открыла замок.

Молодой человек покачал головой:

– Ну и темнотища.

– Сейчас я зажгу свечку… Постой…

Тихомиров вдруг ощутил на своей шее теплые руки девушки, ее губы с жаром прикоснулись к его небритой щеке… и вот уже они слились в затяжном поцелуе…

– Спасибо, – тихо произнесла Леночка. – Спасибо тебе за все… Вон там, в углу… подойди-ка…

Максим повернулся…

Дверь за его спиной захлопнулась. Лязгнул замок.

– Извини! – донесся приглушенный голос. – Это все для твоего же блага… Прости…

Глава 8
БРОНЕВАЯ

Бывают дни – с землею точно спаян,

Так низок свод небесный, так тяжел…

Шарль Бодлер.

Сплин

Что же тут дверь-то такая, словно из брони! И, главное, где? В комнате! Нарочно, что ли, придумана для такой вот ловушки? Но Леночка… Ну Леночка! Ну…

Тихомиров хотел было выругаться матом, но лишь рассмеялся – над собой посмеялся, над кем же еще-то? Это ж надо – попасться на столь немудреный фокус! Расслабился, что и говорить, расслабился. И, самое-то главное, никак не ожидал от девчонки такой вот подлянки! Ишь как она подлизалась-то… фу-ты ну-ты… А он-то, Максим Андреевич, умудренный, можно сказать, жизненным опытом человек… А, что уж теперь переживать, да и Леночку ругать нечего – в этом диком мире сейчас каждый сам за себя. Вот и девчонка, видать, отыскала себе более влиятельных покровителей… или – покровителя… Евсея? А черт его знает!

Осталось лишь подумать, кто сюда может явиться и чем этого гостя (точнее все же, хозяина) встретить.

Узник внимательно осмотрелся вокруг – единственное окно, сквозь которое уже начинал проникать неровный желтоватый свет зарождавшегося утра, как и полагается, закрывала железная решетка, сваренная, надо сказать, без особых изысков: просто прутья.

Распахнув окно, Максим попытался раздвинуть прутья руками, и поначалу показалось, что поддались… так вот, чуть-чуть, едва…

Х-у-у… Утерев выступивший на лбу пот, молодой человек немного передохнул и повторил попытку – столь же неудачно. Выкрашенные в черный цвет стальные прутья оказались крепкими, да уж, сработано было на совесть, вот если бы удалось отбить, отвалить, отчекрыжить одну из поперечин… Чем бы вот только? Ногой? Разбежаться, подпрыгнуть… Ммм… вряд ли. Тоже еще, Ван Дамм выискался, нет, тут нужно искать более реальный способ. Не ногой, конечно, нет… а вот если чем-нибудь… что-нибудь здесь подыскать, приспособить…

Из мебели в комнате находились только старый продавленный диван, торшер и журнальный столик, да еще на стене, слева, висела давно засиженная мухами репродукция непонятно уже какой картины – то ли «Утро в сосновом лесу», то ли вообще Жорж Брак образца начала кубизма. Да-да, скорее, именно кубизм… в старые добрые времена Тихомиров, наезжая иногда в Париж, обожал захаживать в Центр Жоржа Помпиду, поэтому и репродукция эта привлекла его внимание, наведя на грустные мысли.

Хотя сейчас, конечно, отнюдь не грустить пристало, а поискать в диване, вдруг да там что сыщется?

Молодой человек наклонился, приподнял лежак… пошарил рукой, несколько раз чихнул, потом едва не прищемил палец и громко выругался: кроме пыли, дохлых тараканов и старых виниловых пластинок с записями каких-то тоскливых ВИА, в диване больше ничего не обнаружилось. Увы…

Усевшись, Макс вытянул ноги, соображая, а не использовать ли торшер? Подошел, взял… попробовал – старинное изделие с треском разломалось в руках. Выбросив обломки, узник разочарованно хмыкнул – ну, а чего он, собственно, ожидал-то? Что ему тут ломик оставят или домкрат?

Однако нужно было соображать побыстрее – непонятно было, зачем его здесь заперла Леночка. По приказу своих новых покровителей? Или… А что – «или»? Конечно же – по приказу, что тут еще думать-то?

А тогда надобно выбираться, и выбираться побыстрее, вот, покричать, что ли, в окно, через решетку? «Маманя! Лелик! Помогите!!!»

Помогут? Вряд ли, не такие уж и дураки теперь вокруг живут – поумнели быстро, в чужие дела соваться кому надо-то? Нет, не помогут…

Просто так не помогут, а вот ежели что-нибудь пообещать… Черт! И это вряд ли пройдет – чего пообещать-то? Синицу в руке и журавля в небе? Не-ет, народ давно уже ни на какие обещания не ловится. Картину, что ли, эту предложить? Мол, Жорж Брак, стоит немерено… Вряд ли тут многие знают, кто такой Брак или Пикассо, а если и знают, так все равно не польстятся – ну кому сейчас нужен Пикассо? Вот если бы что-нибудь из еды или выпивки…

Черт! А ну-ка!

Тихомиров азартно похлопал себя по карманам – неужели не прихватил ничего перекусить? Ведь точно где-то в кармане было… давно еще… если та же Леночка не выложила… Нет! Не выложила! Есть! Вот оно!

Издав победный крик, молодой человек радостно подбросил в руке плоскую баночку!

«Паштет шпротный»! Для кого, может, и хрень, а для кого – ключ, да не от какой-то там квартиры, где деньги лежат, нет, куда как значительнее – ключ к свободе!

Теперь дело за малым – найти того, кто этим ключом соблазнится…

Уже совсем рассвело, и Максим, конечно же, понимал, что на стрелку у Броневой все же не успеет, разве что, так сказать, к шапочному разбору. Что ж, хоть бы и так появиться, иначе его отсутствие вызовет у того же Егора вполне обоснованные подозрения. Рассказывай потом сказки – мол, заперли… А не пройдут с бригадиром такие штуки, не в детском саду!

Ладно…

Тихомиров распахнул окно пошире, всмотрелся… А никто внизу, по тротуару, не шастал – народ на работу не спешил, за неимением у многих последней. Школы тоже не работали… тогда бы хоть детишки должны были на улице объявиться, время-то уже не раннее…

Ага! Вот кто-то идет… мальчик лет десяти, в синей вязаной шапочке, с собакой… Здоровая такая овчарища! И как такую по нынешним временам прокормить? Однако, с другой стороны, хоть какая-то безопасность.

– Эй, пацан! Мальчик!

Черт… Глухой он что ли? Не слышит…

Ага, вот еще компания подростков на велосипедах… Прокатили быстро, только и видели! Макс не успел и крикнуть… Ага, вот снова этот, с собакой…

– Мальчик! Да подними ж ты глаза-то!

– Вы это мне, дяденька?

Господи, ну наконец-то заметил.

– Тебе, тебе. – Тихомиров широко улыбнулся. – Тебя как зовут?

– Коля…

– А я – Максим Андреевич. Хороший у тебя пес!

– Абрек-то? Конечно, хороший. – Мальчишка полыценно улыбнулся, а собака, словно бы все поняла, даже вильнула хвостом. – Он знаете какой верный!

– А чем кормите?

– Да все ест. – Коля неожиданно погрустнел. – Конечно, маловато у нас всего… Но родители сказали: сами недоедим, а Абрека накормим!

– Хорошие у тебя родители, – умильно прищурился Макс. – Мне бы таких. А уж Абрек… Сразу видно – славный и умный пес!

– Да, он именно такой и есть – славный и умный. – Наклонившись, парнишка обнял овчарку за шею. – У-у-у, Абречище…

– Слышь… Вы с Абреком мне не поможете? – быстро поинтересовался узник.

– Мы? – Мальчик удивленно округлил глаза. – А как?

– Резонный вопрос, – усмехнулся Максим. – Вот консервы… лови, Коля!

Он тут же и кинул банку, мальчишка, конечно же, не поймал, банка покатилась по асфальту, пока Абрек с лаем не прижал ее лапой – вот уж действительно умный пес.

– Ого, паштет! – удивился парнишка. – Это вы что… в самом деле нам?

– Вам, вам, берите!

– Но… вы просили помочь? А мы даже не знаем, сможем ли.

– Что ж, не сможете так не сможете, а паштет, Коля, берите. Больно уж мне твой Абрек понравился… Ах красавец какой!

Мальчик улыбнулся, сдвинув на затылок шапку, и задорно спросил:

– Вы скажите хоть, что делать-то? Мы ведь не можем вот так просто взять…

– А ничего такого вам делать-то не придется. Я, видишь ли, дверь захлопнул… А ключа-то нет! У жены ключ, а она только через три дня явится…

– А, вот оно что! Я один раз тоже так закрылся, так папа…

– Короче, Колька, друг, выручай. Нужен какой-нибудь ломик или монтировка что ли… Даже молоток подойдет. Во-он, в какой-нибудь старой машине посмотри… – Максим показал рукой на ржавеющие во дворе легковушки – неужели хоть в какой-нибудь да не найдется монтировки?

– А, в машинах? – Коля понятливо кивнул и рассмеялся. – Ну, там-то мы поглядим. Пошли, Абрек!

Пес весело залаял, забил хвостом, видать, воспринимая все происходящее как увлекательную игру. Вот они подошли к серому «жигуленку»… мальчишка открыл багажник, заглянул…

Не тратя времени даром, Тихомиров сорвал с карниза занавески, разорвал, связав полосы меж собой… человека вряд ли выдержат, а вот ломик – запросто.

А под окном уже кричали:

– Нашли, дяденька! Нашли!

Донесся собачий лай, Максим выглянул, выпростал в окошко «веревку», к концу которой парнишка привязал увесистую монтировку…

– Там еще кувалда есть, надо?

– Давай! Как же мне без кувалды-то?

Через десять минут с узилищем было покончено! Зловредная поперечина со звоном отвалилась, прутья решетки поддались, выгнулись, как раз пролезть…

– Дяденька, а вам решетку-то не жалко?

– Да я, Коля, все равно новую собирался поставить… Оп…

Прыгать, конечно, было высоковато, но не по занавеске же лезть – тогда уж точно сорвешься… Да и третий этаж – не девятый!

Ухватившись за решетку, Максим улыбнулся и ловко спрыгнул на клумбу.

Рядом тотчас же запрыгал, залаял Абрек, а юный хозяин пса захлопал в ладоши:

– Здорово у вас получилось! Прямо как в цирке.

– Так я и есть циркач! – задорно подмигнул молодой человек и, с чувством пожав своему освободителю руку, принялся прощаться: – Ну, спасибо тебе, Коля, и тебе, Абрек. Пойду… пора мне.

– И вам спасибо…

Когда Тихомиров, дойдя до угла, обернулся, мальчик все еще махал ему рукой, а Абрек крутился рядом и радостно лаял.

Счастливо освободившийся узник спешил со всех ног, и все же на стрелку он опоздал. А когда явился, все уже было кончено. Взорванный, сошедший с рельс паровоз (все та же элвэшка) валялся на боку, антрацитово-черный, словно мертвый, случайно выпавший из коллекции жук. Рядом с локомотивом и на станционной платформе в лужах бурой крови лежали убитые, почти вся – да, наверное, вся – корпорация «Лигово». Раненых не было – их добили аккуратными выстрелами в головы. Вот и у Егора во лбу тоже зияла дырка – аккуратненькая такая, с ровными черными краями… а затылка не было, разлетелся.

– Да-а-а… – Переживая увиденное, Тихомиров опустился на корточки и какое-то время сидел, думал: как же теперь жить?

Над заваленной мертвыми телами платформой, над опрокинутым паровозом, над вагонами вилось да каркало воронье. Слетелись. Что поделать, чья-то гибель почти всегда для кого-то праздник, нетрудно и здесь было догадаться – для кого. Не только для воронов…