Текст книги "Моя жена — ведьма. Дилогия"
Автор книги: Андрей Белянин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 40 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]
– Анцифер! Прошу обращаться ко мне по полному имени, – вежливо, но твердо потребовал его оппонент, и нимб над его головой засиял, как неоновая реклама. Я вздохнул, развернулся и направился в комнату. Когда в твою квартиру запросто приходят черт с ангелом обсудить собственные проблемы – еще полбеды, но если ты пытаешься с ними общаться – это уже шизофрения. Спасибо, я пока в своем уме…
– Эй, ты куда?
– Вот видишь, до чего человека довел…
– Ну ладно, сам уходишь, бросаешь гостей, хорош хозяин… но бутылку-то зачем уносить?!
– Стыдись!
– А чего? Он же сам ее достал, чего же теперь зажиливать?!
– Сергей Александрович! – Тот, что в белом, догнал меня на пороге комнаты и извиняющимся тоном попросил: – Вы уж не сердитесь на нас, вернитесь, пожалуйста. Простите, Христа ради, что без приглашения, но ведь, с другой стороны, и обстоятельства чрезвычайные. Вы вот переживаете очень, а психика у поэтов такая ранимая… Не приведи Господи, руки на себя наложите, как же можно?
– Можно, можно!… – донеслось с кухни. – Валяй, Серега, не трать времени на болтовню. Семь бед – один ответ! Все равно тебе с твоими грехами Рая не видать как своих ушей, редактора стихи зажимают, серьезная поэзия в упадке, народ больше «чернуху» читает – ради чего жить? Иди сюда. Давай выпьем, а потом я тебе покажу, как петлю со скользящим узлом на гардины ладить.
Это меня добило. Я очень незлобивый и добропорядочный человек, но когда собственные галлюцинации перешагивают все границы и начинают над вами же издеваться…
– А не пошли бы вы оба?…
– Что?! – Они так удивились, что у белого захлопали ресницы, а у черного встал дыбом хвостик. Какое-то время мы втроем пристально разглядывали друг друга.
– Циля?
– Анцифер!
– Не важно, отбросим формальности… По-моему, он в нас не верит.
– Ничего удивительного, у человека большое горе…
– Ха! Да он первый мужчина в мире, считающий исчезновение собственной жены горем… Другой бы на его месте уже отплясывал румбу от счастья!
– Какой ты все-таки циник, Фармазон!
– Но ведь она же ведьма?!
– И что с того? Он ее муж, а как сказано в Писании: «Жена да спасется мужем своим…» Сергей Александрович, ну пройдемте же на кухню. Там у вас уютно, я, признаться, и чайничек успел поставить. Фармазон, выключи, слышишь – свистит?!
– Ну на фига ему чай? Циля, давай…
– Мое имя – Анцифер!!! – грозным, но тонким голосом взревел тот, что в белом, а нимб над его головой принял цвет раскаленного железа. – Я требую от тебя, нечистый дух, должного уважения и соблюдения элементарных норм вежливости!
– Ша! Ладно, ладно… не горячись! – примиряюще поднял руки вверх черный. – Что я такого сказал? Ну хорошо, я жутко извиняюсь… Все довольны? Просто мне тоже хочется помочь человеку, он же так и не выпускает из рук эту несчастную бутылку. А ну, поставь ее на стол!
– Ребята, у меня жена пропала, – неожиданно для самого себя сказал я.
Близнецы сразу прекратили пререкания. Белый усадил меня на табуретку, а черный, завладев наконец вожделенной водкой, быстренько раздобыл рюмочки, заботливо разлил на троих и даже ухитрился успеть намазать бутерброды.
– Позвольте представиться – Анцифер. Светлый дух, прообраз ангела-хранителя, некая чистая и возвышенная субстанция вашей собственной души.
Я был слишком потрясен исчезновением Наташи, чтобы хоть для вежливости изобразить некоторое подобие удивления. Поэтому просто кивнул.
– Фармазон! – хлопнул меня по плечу второй. – Все то же самое с точностью до наоборот. Темный я… Все, что есть в вашей душе грязного, низменного и порочного, в моей высокой компетенции. Ну, так чего ждем, Александрыч? Давайте-ка все по маленькой в честь знакомства.
Я автоматически чокнулся с ними, опрокинул рюмочку и закашлялся. Водка не моя стихия, в холодильнике ее держали исключительно как растирание от простудных заболеваний. Анцифер пил медленно и деликатно, не забыв себя осенить крестным знамением. Фармазон же, наоборот, тяпнул с лихостью и удальством, говорившим о большом опыте. Я посмотрел на одного, на другого… Черт и ангел, добро и зло, свет и тень, водка и белая горячка. С одной-то рюмки? Я обхватил голову руками…
– Может, споем? – предложил черный.
* * *
К обеду мы были уже закадычными друзьями. Правда, водку приканчивал в основном Фармазон, каждый раз зверски ругая нас с ангелом за «сопливую интеллигентность» и регулярно утверждая, что он не алкаш в одиночку пить. Но мы были непреклонны, налили еще по стопочке, а больше – ни-ни… Стоп – самое главное! Они сказали, что могут мне помочь.
– Нет, вернуть твою Наташу мы не можем, но если Циля… пардон! Анцифер готов обеспечить нам свободное продвижение в Темных мирах, то я бы предложил рискнуть.
– Фармазон, как всегда, недоговаривает, – задумчиво ответил белый дух, когда я с надеждой повернулся к нему. – Моя задача сохранить и приумножить все светлое и доброе в твоей душе, а Темные миры отнюдь тому не способствуют. Почему туда попала твоя жена? Потому что она ведьма, оборотень. Суть – нечисть…
– Блин! Циля, человек просит твоей помощи, а вовсе не интересуется твоим мнением о его супруге!
– Примите мои извинения, Сережа… возможно, я несколько погорячился. Но на самом деле вся проблема в том, что, как дитя света, я могу лишь вытаскивать тебя из критических ситуаций, но никак не толкать в них же.
– Не понял…
– Короче, Серега, – наклонился ко мне черт. – В неприятности тебя втравливаю я. Эй ты, мотылек белобрысый, ты ведь именно это хотел сказать?! Правильно, все так и есть… В общем, в Темные миры я тебя отправлю одной левой, но вот вернуть обратно не смогу… Ибо это был бы уже хороший поступок! Так что твой обратный билет – вот этот занудливый тип в белом. Если ты его уговоришь, тогда по рукам.
– Анцифер, пожалуйста, поедемте со мной.
– Сереженька, ну как же я могу?! Я тебя оберегать должен от таких поступков, а вместо этого пущусь шнырять в одной компании с чертом с целью розыска ведьмы?! Ты представляешь, что поднимется наверху? Да меня уволят в один момент или разжалуют в какого-нибудь музейного хранителя лет на четыреста.
– Простите, – извинился я. – Конечно, это моя проблема и с моей стороны было бы крайне эгоистично настаивать на вашем участии в этой экспедиции. Тем более что последствия действительно могут оказаться для вас печальными и необратимыми. Я пойду с Фармазоном.
– Вот и ладушки! – обрадовался нечистый дух. – Только давай переоденься по-быстрому, а то в майке, спортивных штанах и тапочках у тебя не совсем походный вид.
– Минуточку! – вмешался ангел. – Ты что же, собрался уйти в Темные миры в обнимку с этим рогатым интриганом и надеешься вернуться?! Да он погубит тебя при первом же удобном случае, а потом еще получит награду в Аду за успешно проведенную операцию. Нет, дорогой друг, один ты с ним не пойдешь!
– А на фига было выламываться! – взвился Фармазон. – Поздно, батенька, поздно… Он уже все решил. Пойдем, Серега! Ты увидишь, кто тебе друг, а кто… хвост собачий.
– Сергей, не смейте!
– Ха-ха-ха! А шишулю под носулю?…
– Да прекратите же вы оба! – прикрикнул я, хлопая ладонью по столу, спорщики разом прервали диспут, уставясь на меня со здоровым недоумением. – Фармазон, если вы действительно способны отправить меня туда, куда унесло Наташу, сделайте это сию же минуту! Анцифер, если вы не со мной, то, будьте добры, приглядите за квартирой и отвечайте на телефонные звонки. Меня могут спрашивать из издательства. Свою жену я отыщу сам, ничьей помощи в данном случае не требуется. Так что, сделав свое дело, ваш оппонент может вернуться сюда же и вновь продолжить спор, который ведется с начала мироздания. Но меня – увольте! Слушать ваши вечные препирательства, когда ей, быть может, требуется моя помощь… Я пошел одеваться.
Увидев меня через некоторое время, мои гости сначала ахнули, а потом повалились на стол, задыхаясь от дикого хохота… Если бы они не были бессмертными, то наверняка бы умерли от смеха! Я стоял дурак дураком в своем лучшем костюме настоящего турецкого производства, дорогих ботинках, серой рубашке с воротником-стоечкой и строгим галстуком на шее. Еще у меня был с собой зонт, на всякий случай, пальто и шапку я еще не надел. Анцифер, едва дыша, всхлипывая, почти лежал на столе, из его глаз катились крупные слезы.
Фармазон сполз с табуретки на пол, уже не в силах смеяться, а лишь тихо повизгивал, схватившись за живот. Ей-богу, я был готов обидеться… Ангел пришел в себя первым:
– Простите, Христа ради… очень прошу, простите нас, Сереженька, но… Ой, не могу, хи-хи-хи…
– Не, не… Серега, все о'кей! – размазывая по щекам счастливые слезы, выдохнул нечистый. – Вот так и отправляйся… Там… тамошние дамы упа… упи… от восторга! Гы-гы-гы…
Я, улыбаясь, пожал плечами. Во-первых, глядя на их веселье, и самому не давиться от смеха было почти невозможно. Во-вторых, мама всегда учила меня, что если впервые идешь в гости в малознакомое общество, то лучше все-таки выглядеть поприличнее.
– Так я был одет в тот день, когда мы познакомились… Что-нибудь не так?
– Уф, все так… Шут с ним, Анцифер, пусть идет. Там, на месте, переоденем во что-нибудь соответствующее эпохе.
– Справедливо. Что-то мы и в самом деле чересчур развеселились. Разве можно было ожидать, что он явится в рыцарских доспехах или герцогском камзоле с буфами, бобровой оторочкой и золотой цепью на шее?
– Факт, тогда бы мы валялись на полу не от смеха, а от удивления. Все в порядке, Лександрыч, не серчай на нас.
– Да ладно…
– В самом деле, Сергей, не сердитесь, пожалуйста. Я попробую объяснить вспышку нашего несанкционированного веселья, – окончательно успокоился белый ангел. – Все дело в том, что Темные миры являют собой хаотическое нагромождение пространств, эпох и вселенных. Можно перемещаться почти свободно из одного времени в другое. Для определенных времен ваш элегантный костюмчик может – показаться… как бы несколько оригинальным, что ли… Хотя, с другой стороны, возможно, ваша дражайшая супруга отыщется на первом же перекрестке, тогда вообще не возникнет никаких проблем.
– Анцифер, вы постоянно сбиваетесь с «ты» на «вы» и наоборот. Мы ведь вроде договаривались, обращайтесь ко мне на «ты», как Фармазон, – предложил я.
– Да, спасибо. Я так и стараюсь, но когда волнуюсь, то всегда немного путаюсь.
– Циля, ты лучше бы не пудрил мозги парню, а дал мне возможность самому рассказать ему про Темные миры.
– Да ради Бога, Зоня…
– Кто?! – аж побурел черт.
– Зоня или Фарик, как тебе больше нравится? – невозмутимо ответил ангел. Фармазон попыхтел, собираясь с достойным ответом, потом махнул рукой и переключился на меня:
– Темные миры суть лишь отражение или отображение реально существующего мира, но растянутое во времени и пространстве. Я, естественно, имею в виду тот мир, где ты в настоящий момент проживаешь. Он один, для тебя. Для нас – один из многих. Свет, ложась на предмет, заставляет его отбрасывать тень. Присутствие истинного Бога в вашем мире породило тысячи лжебогов в так называемых «тенях». Мы именуем их Темные миры. Их множество, отличаются от вашего лишь чуть измененной трактовкой знаменательных событий. Например, в одном шотландцы победили Карла и завоевали всю Англию. В другом не прошла Великая французская революция. В третьем Ленин провалился под лед и утонул при попытке перехода Финского залива. В четвертом Вторую мировую выиграл Китай. В пятом Америка подорвалась на своих же ядерных ракетах, ну и так далее.
– Общая суть мне понятна, – кивнул я. – Но где конкретно вы посоветуете мне искать Наташу?
– Вот это самый сложный вопрос. Она ведьма, значит, вполне возможно, что ее выбросит в те миры, где магия победила науку. Без колдовства оборотням не выжить. Я бы предположил черное средневековье, времена первых крестовых походов, языческую Русь, засилье инквизиции и даже древние храмы ацтеков.
– Еще вуду в Африке, – вставил Анцифер.
– Да, и вуду, конечно… Ее могло выбросить в любую из этих «теней». При правильной организации поиска наши шансы на успех где-то три к ста сорока. И то только в том случае, если этот чистоплюй будет вытаскивать нас за уши из слишком криминогенных зон. Хотя я был бы готов на время забыть свою злопакостную натуру и дать добрый совет. Серега! Да мало ли баб на свете?! Одной больше, одной меньше?… Хочешь, я сам тебя с тако-ой девочкой познакомлю…
Я сжал кулаки, но Анцифер остановил меня:
– Сережа, будь по-вашему, я иду.
* * *
– Значит, так… – продолжали уже получасовую консультацию полярные стороны моей души. – Старайся не выделяться из толпы. Ничего не трогай и никуда не лезь. Знание языка даруется автоматически. С пониманием местных законов, обычаев и традиций кухни – несколько сложнее, но ты ведь изучал историю в школе? Вот и ориентируйся по эпохе. В случае чего мы, конечно, рядом. Только не жди от нас чисто физической помощи – мы советчики. Темный и светлый, но все же советчики…
– Ребята, один вопрос, почему она вообще пропала? Это из-за того, что я сжег тот злосчастный комочек волчьей шерсти?
– Скорее всего, да, – подумав, ответил ангел. – Ты же знаешь подобные параллели в русских сказках. Главный герой сжигает лягушачью кожу, змеиную шкурку или утиные перья, а результат всегда один – возлюбленная исчезает с упреками…
– Не забыв уточнить, где конкретно ее следует искать! – ехидно вставил Фармазон. – Ох уж эти женщины… Разыгрывают целые спектакли, а мы, лопухи, верим…
– Видимо, все дело в том, – строго глядя на перебившего его черта, продолжил Анцифер, – что, уничтожая в этом мире какую-то часть оборотня, принадлежавшего, пусть даже временно, иному миру, мы нарушаем саму структуру пространственно-временных отношений. Огонь вообще очень мощная силовая единица в борьбе с любым видом магии. Недаром святая инквизиция во все века предпочитала костер топору и веревке. Вода лишь смывает с человека последствия воздействия тех или иных сил, огонь же уничтожает их полностью.
– Предлагаю эксперимент! – вновь влез в разговор неугомонный Фармазон. – Зажигаем газ, а в качестве подопытного кролика используем нашего общего друга…
С этими словами он неожиданно ловко вырвал перышко из белоснежного крыла ангела и сунул его в синеватый пламень. Анцифер даже вскрикнуть не успел – миг, и ангела не стало!
– Ну что, пошли?
– Куда? – опешил я. – А как же…
– Ерунда! – успокоил черт. – Он сейчас в своем мире, в Раю, у престола Господа. Не волнуйся, если что, нагонит в дороге. Да не тяни же, Серега! Ты намерен спасать свою жену или нет?!
– Да. Идем, – решился я. Нечистый довольно улыбнулся, взял меня за руку и повел в прихожую к двери.
– Так-с… значит, если хлопнуть – замок сам защелкивается. Ключи не забыл? Тогда вперед.
Он толкнул меня в дверной проем, сзади раздался характерный звук сработавшей «собачки», а перед нами… Господи Боже, где мы? Нас перенесло в глубокую ночь, на небе горели незнакомые созвездия, и серп луны отсвечивал оранжевым. Мы находились в каком-то поле, впереди, прямо нам навстречу, двигалась непонятная процессия. Мрачная колонна людей с горящими факелами что-то несла, распевая тягучую песню. Они были одеты в длинные черные балахоны с капюшонами и производили несколько траурное впечатление.
– Похоже на Испанию средних веков, – хладнокровно пояснил мой спутник. – Крестный ход, что ли? Ты бы поинтересовался тут насчет своей Наташи. Если это и вправду монахи ордена иезуитов, то они должны знать обо всех оборотнях, рыщущих окрест.
Послушавшись его совета (ей-богу, все повествование могло закончиться на этой фразе), я смело шагнул вперед:
– Добрый вечер, господа монахи!
Колонна остановилась как вкопанная. Впередиидущие сбились с шага: по-видимому, появление незнакомого человека у них на пути было большой редкостью. Через минуту отделились двое и настороженно шагнули ко мне:
– Что тебе нужно, колдун?
– А… извините за беспокойство, – не сразу нашелся я: они просто сбили меня с толку таким обращением. – Дело в том, что я впервые в ваших краях…
– Говори, что тебе нужно, проклятый колдун! – грозно возвысил голос один, а другой махнул рукой остальным монахам. Прежде чем я собрался с ответом, меня взяли в кольцо горящих факелов.
– Господа? Товарищи? Граждане? Братья? О! Братья! Я вовсе не колдун, я поэт, к тому же из другого мира. У меня пропала…
Договорить мне не дали. Люди в капюшонах резво бросились вперед и без боя взяли меня в плен. Почему без боя? Ну, во-первых, я не сопротивлялся, во-вторых, их все равно больше, а в-третьих, попытавшись воззвать за помощью к Фармазону, я обнаружил полнейшее отсутствие такового! Какой смысл драться в одиночку? Мне стянули руки за спиной, завязали полоской ткани рот и бросили в мрачную черную телегу типа катафалка, запряженную двумя дряхлыми лошадьми. Процессия поволновалась еще немного и вновь продолжила свой путь. Я чувствовал себя… неплохо. Знаете, мне казалось, что могло бы быть и хуже. А так… они идут – я еду, они дышат пылью, поднимаемой сотней ног, – я же свежим ночным воздухом, они наверняка промаршируют всю ночь, а я могу позволить себе вздремнуть. Покачивания телеги так убаюкивали… Почему бы и нет? В жизни пленника есть свои приятные моменты, и я не преминул ими воспользоваться. Сны были сумбурными… То Наташа в красном платье с открытыми плечами скакала верхом на поджаром доге во главе стаи волков, то черт Фармазон долго объяснял мне разницу между теорией и практикой иудаистской религии времен императора Нерона, то я сам с кем-то играл в карты, а потом стрелялся на дуэли из-за женщины, которую в глаза не видел, к тому же меня, кажется, там и убили. Всего не упомнишь, обрывки какие-то… Проснулся уже поздним утром, сказывалось нервное перенапряжение, обычно я встаю не позже восьми. Причем, проснувшись, открыл глаза уже не в телеге, а в каменном сыром подземелье, на охапке соломы, без всяких веревок, вполне выспавшийся. В принципе, особенных волнений не было. Все-таки я много читал и, как оказалось, вполне логично решил, что меня в любом случае сначала допросят. Так и произошло. Вскоре раздался скрежет отодвигаемых засовов, и в камеру вошел благообразный старичок в белой рясе с откинутым капюшоном в сопровождении двух дюжих стражников.
– Встаньте, сын мой.
Я подчинился, почему бы и нет. Старец недолго, но внимательно вглядывался в мои глаза, потом его лицо смягчилось, он покачал головой и вынес вердикт:
– Этот человек не колдун.
– Конечно нет. – Я попытался завязать беседу. – Вы, по-видимому, священник? А я писатель, в смысле – поэт… или как там по-вашему… Бард? Менестрель? Так вот…
– Вы – язычник? – переспросил старик.
– Нет, как можно. Я – православной веры. В смысле – христианин. Просто у меня сейчас некоторые проблемы… Видите ли, я женат на ведь…
– Накормите его, – даже не дослушав моих слов, приказал старик. – А затем приведите в зал суда.
Все трое развернулись на выход. Вскоре после того, как они ушли, в камеру заглянула невысокая женщина преклонных лет. Она положила передо мной черный хлеб и поставила кружку с теплой водой. Я поблагодарил. Она покачала головой, пробормотала что-то вроде: «Бедняжка, да за что ж такого молодого…» – и ушла.
– Все это фигня! – раздался ворчливый голос сзади. – Ничего они тебе не сделают… У них доказательств нет! Че там принесли? Хлеб и вода? Ба, какое ужасающее скупердяйство! Узник твоего ранга не должен так питаться. Серега, не унижайся, дай сюда!
– Э-э-э, минуточку! – Я успел спрятать горбушку за спину, и крючковатые пальцы Фармазона схватили пустоту. Нечистый дух поморщился, философски вздохнул и критическим взглядом обвел стены моей темницы:
– Да… не «Гранд-отель», что-то сыровато у тебя здесь, братец…
– Это точно, по мне кажется, ты хотел поговорить о другом.
– О чем? – мило удивился он, а у меня откуда-то появилось желание молча ударить кулаком промеж этих наивно-невинных глаз. С трудом сдержав свой недостойный порыв, я напомнил:
– Ты хотел рассказать о том, почему бросил меня одного на дороге. Я по твоему совету попытался выяснить, что почем, так меня окружают, вяжут, везут неизвестно куда, бросают в тюрьму, а тебя нет как нет! Кто вообще втравил меня в эту авантюру?!
– Стыдно задавать провокационные вопросы голодающему, – попытался перевести тему Фармазон.
– Ту не манж на сис жур? – подковырнул я. – Подайте бывшему члену Государственной думы!…
– Ты че прицепился? Че я тебе сделал?
– Ты меня бросил!
– Ну ни фига себе… Там прется толпа католических монахов с гробом и святыми мощами, у каждого на шее крест, в кармане Библия, во фляжке святая вода – и я же еще должен был им показываться?! Что ж я, сам себе враг? Да любому черту святая вода хуже, чем человеку серная кислота натощак! Я обещался тебя сюда провести?… Провел. А что я голову положу за твое семейное благополучие – мы не договаривались!
– Ну ты и жук… – с невольным восхищением протянул я. – Оставил меня одного с агрессивными священнослужителями, сам в кусты и носу не кажет, а как только дело к завтраку, сразу набежал на готовенькое?
– Жмот! – обиделся Фармазон.
– Ничего не знаю, это моя тюремная пайка. Вот тебя посадят, тогда и получишь.
– Стыдно… стыдно! А еще культурный человек называется… Поэт! Слово-то какое, если вдуматься… высокое слово. Член Союза писателей! Тьфу, да за что ж тебя так обозвали… Ладно, Сергей Александрович, чего вам, собственно, от меня надо?
– Ничего, – бросил я, демонстративно откусывая кусок горбушки.
– Как ничего? – опешил он.
– А так. Я прозрел. У меня на многое открылись глаза. Я же христианин, помнишь? Мне от нечистого, с рожками и хвостом, ничего не надо.
– Э-э-э… ты, того-этого, не дури! Все понимаю, жена бросила, в дороге устал, кормежка свинская, чего не наговоришь в таком состоянии… Не волнуйся, я с тобой. Не горюй, Сергунь, щас быстренько чего-нибудь сообразим. Мы ж вдвоем сила! Ты только меня держись, не пропадешь.
– Ах, Фармазон, Фармазон, опять туманишь голову нашему дорогому хозяину. И за что нам тебя дали, чем мы такое наказание заслужили? Неисповедимы пути Господни…
* * *
Позади меня, грустно улыбаясь, стоял белый ангел. Сначала я обрадовался, а потом мне стало стыдно. Анцифер понимающе вздохнул:
– Все мы когда-нибудь совершаем ошибки. Вы не исключение… Не берите в голову, Сергей Александрович, я никого не упрекаю. Мне отлично известно, кто толкнул вас на столь опрометчивый шаг.
– Анцифер… мне, право, очень неловко…
– Не извиняйтесь! Не стоит, я давно все забыл… Одного не пойму, как вы поверили этому проходимцу?
– Я прошу прощения.
– Да не за что!… Ради Бога, какие разговоры, мы же свои люди… Фармазон на ваших глазах выдергивает у меня пук перьев…
– Какой пук?! Че ты врешь-то? – взвился молчавший доселе черный братец.
– Анцифер, извините меня, пожалуйста.
– Нет, нет, что вы… Какие могут быть извинения?! И слышать ничего не хочу. Просто я считал вас интеллигентным человеком, а вы меня равнодушно бросаете…
– Ну, извините же…
– Сереженька, да ради всего святого, о чем вы говорите? Я ни капельки на вас не сержусь. Вы молоды, наивны, возможно, даже не слышали о разнице между Добром и Злом. Это, должен признать, весьма зыбкая грань. Поэтому ваш поступок поверг меня буквально в шок и…
– Анцифер, я в последний раз прошу вас принять мои извинения! – уже едва сдерживая раздражение, зарычал я. – В противном случае мне придется применить физическую силу.
– Что? – поразился ангел.
– В глаз получишь, вот что! – доходчиво объяснил черт. – Циля, ты своим занудством кого угодно в гроб вгонишь. Хозяин прав, он уже четверть часа перед тобой раскланивается, достаточно! Строишь из себя прокурора на Страшном суде…
Анцифер опомнился и покраснел. На какое-то время камера наполнилась напряженной тишиной. Я медленно разломил хлеб на три равных куска. Уж не знаю, как там кормят бесплотных духов, но эти двое управились со своими порциями меньше чем за минуту. Воду также поделили на троих.
– А теперь послушайте меня. – Анцифер стряхнул крошки с белоснежного одеяния и выпрямился, разведя руки в стороны, словно католический проповедник, читающий мессу. – Мы находимся в одном из множественных отражений Земли. Приблизительно конец шестнадцатого – начало семнадцатого века. Глухая область на севере Испании. Географические понятия, названия и даты будут весьма условны, как, впрочем, и везде… В плане политической обстановки здесь сейчас самое мрачное время. То есть для визитов в гости не подходит совершенно. Вся страна охвачена религиозным экстазом, происходит серьезная реформа Церкви, принявшая ввиду ряда причин чрезвычайно уродливые формы. Речь идет даже не о борьбе за чистоту веры, а о планомерном уничтожении всех инакомыслящих. Мне кажется, что Сергею не стоит здесь задерживаться. А ты молчи, нечистый дух!
– Вот те на?! Да я еще и рта раскрыть не успел, – праведно возмутился Фармазон.
– Вот и закрой, пока не раскрыл! По глазам твоим бесстыжим вижу, что ты хочешь вновь втравить парня в очередную авантюру.
– Ребята, мне не до споров, – вмешался я. – Тут перед вами какой-то благообразный дедушка заходил, сказал, что нужно показать меня общественности. Возможно, мне удастся выяснить – не видел ли кто Наташу?
– Это слишком опасно, Сережа, ты ведь не можешь открыто заявить, что твоя жена – ведьма… Здесь сжигают людей и за меньшие проступки. Поверь, мне очень жаль, но, возможно, будет лучше вернуться домой…
– Нет.
– Ну почему ты не хочешь послушаться доброго совета?
– Потому что я должен ее найти.
– Я попытаюсь объяснить еще раз… – с ангельским терпением продолжил Анцифер. – Боюсь, что местные инквизиторы не проявят должной лояльности к человеку, интересующемуся оборотнями. Ученых, занимающихся этим ради науки, здесь нет. На охотника за демонами ты не похож. При здравом обсуждении им остается одно – признать тебя колдуном, использующим силы оборотня в своих злодейских целях.
– Хорошо, я здесь ничего не скажу.
– Там – скажешь, – недобро процедил черт. – У них такие мастера, за пять минут вспомнишь все, что было и чего не было.
– Так зачем же ты меня сюда затащил? – впервые удивился я.
– Ну… во-первых, какая разница, с какого мира начинать? – пожал плечами он. – А во-вторых, я же все-таки нечистый дух. Толкать человека на край пропасти – моя прямая обязанность. Нечего слушать было…
– В этом он весь, – подтвердил Анцифер. – Я думаю, нам пора уходить, здесь слишком опасно.
– Я не могу… Надо хотя бы опросить, быть может, эти люди все-таки что-нибудь слышали о моей жене?
– Сережа, вы преступно невнимательны, но будь по-вашему… Представьте, что я радикально настроенный служитель Церкви, а теперь объясните мне, чего вы хотите, не прибегая к словам «жена-ведьма», «оборотень», «двадцатый век», «прогрессивное человечество» и «лояльность по отношению к паранормальным явлениям».
Я открыл было рот и… задумался, задачка действительно оказалась непростой. Близнецы обменялись многозначительными взглядами. Вскоре заскрежетали засовы, и дверь распахнулась. В камере появился тот же самый душевный старичок в сопровождении монахов в черном и стражников с короткими копьями.
– Пойдемте, сын мой, вас уже ждут.
– Эти двое со мной.
– Кого ты имеешь в виду? – удивился старик, пытаясь заглянуть мне за спину.
– Ангела и черта. В смысле – светлую и темную сущность моего бытия…
Я было охотно пустился в объяснение, пытаясь познакомить вошедших с присутствующими, но Анцифер протестующе надул губы, а Фармазон скорчил такую рожу…
– Вы что, не пойдете?
– Пойдем, Серега, как не пойти… Только ты не напрягайся – они все равно нас видеть не могут. Мы ж твои духи, а не общего пользования. Так что не тычь в нас пальцем – примут за опасного сумасшедшего.
Я оглянулся, судя по подозрительным взглядам стражей – это очень даже возможно…
– Э… господа, вы меня не так поняли. Я не псих. Я – поэт, философ, член Союза писателей, лицо, так сказать, имеющее определенную склонность к гиперболе, аллегории и ассоциативному мышлению.
Все, кто стоял в дверях, невольно шарахнулись назад, но храбрый старичок поспешил навести порядок:
– С нами сила Господня! Он ничего не сможет нам сделать, мы веруем! Да и не станет… У этого человека чистая душа.
– Анцифер, я что-нибудь не так сказал?
– М-м… Сереженька, вы, как бы это помягче… Они просто еще не осознают значения ваших слов, выражайтесь как-нибудь более демократично.
– Короче, будь проще, и люди к тебе потянутся, – веско добавил Фармазон.
Я кивнул и обратился к старцу, ибо он явно казался главным действующим лицом:
– Никакого волшебства, никакой магии, я весь в вашем распоряжении. Не надо меня больше связывать, я сам пойду. «Веди меня скорей, безмолвный проводник, туда, где тень реки пересекает сушу. Туда, где; медный грош засунув под язык, я отпущу с земли свою больную душу…» Это были последние строки одного из моих стихотворений, опубликованных в сборнике «Рождество». Я произнес их без всякого показного кокетства, просто ненавязчиво подтверждая род своей профессии. Тот старик, что все время за меня заступался, вдруг попытался что-то сказать и… не смог. Он судорожно открывал рот, смотрел на всех выпученными глазами, но не мог произнести ни звука. Кончилось тем, что бедняга выбежал вон, а следом за ним перепуганной толпой бросились и остальные. Лязгнули стальные засовы.
– Сереженька, вы это нарочно? – тихо спросил Анцифер, глядя на меня самым осуждающим взглядом.
* * *
– Блин горелый! Ну кто же знал, что он колдун?!
– Я не колдун! Я вообще ничего не понимаю. У этого пенсионера какие-то проблемы с голосовыми связками, нужно быть врачом-отоларингологом, да еще серьезным профессионалом в этой области, чтобы понять, почему у него пропал голос.
– Да потому, милый друг, что ты прочел заклинание!
– Я прочел стихотворение! И то не полностью… У заклинаний, сколько мне известно, совсем другая вербальная структура. Они должны взывать к определенным природным силам, обычно низшего порядка. Для этой цели используется узкоспециальная лексика и фразеология. К примеру, желательно употребление истинного имени демона, правильная формулировка его вызова, надежное ограждение себя, четко обозначенное желание заказчика…
– Все! Дальше можешь не говорить… костер тебе обеспечен! Циля, ты только подумай, какого крупного авторитета в области черной магии мы с тобой выпустили в свет?! Он же в этом деле подкован круче меня!
– Глупости… – раздраженно отмахнулся я. – Просто много читал…
Фармазон всплеснул руками, открыл было рот, но передумал и молча плюхнулся рядом с Анцифером, уже добрых пять минут сидящим на полу с самым сокрушенным видом. Белый ангел после своей спонтанной реплики не произнес больше ни слова, он смотрел сквозь меня совершенно пустыми глазами и меланхолично накручивал на мизинец прядку роскошных волос. Я начал решительно ходить по камере взад-вперед. Десять на двенадцать, площадь довольно большая, жить можно… Тьфу, о чем это я?! На самом деле голова забита недавним происшествием. Я не очень верю в то, что мое стихотворение могло сработать как колдовское заклинание. Во-первых, этого просто не может быть, во-вторых, я нечто подобное уже читал, и даже неоднократно. Помнится, у Спрег де Кампа герой изображает из себя колдуна простенькими стишками, формируя разные магические опыты. Или еще у Кристофера Сташефа некий студент-филолог пользовался безбожным плагиатом в мире, где любое рифмованное слово уже было колдовством. Так что все это дешевое повторение… Я – не колдун и, следовательно, ни в чем не виноват. Дайте мне найти свою жену, только и всего. Почему-то в глубине души у меня складывалось нехорошее впечатление о той роли, которую мне навязали в данном спектакле. Кто-то стоит над нами и дергает ниточки, передвигает нас на шахматной доске, бросает кости так, чтобы мы могли шагать лишь в строгом соответствии с выпавшими. По большому счету можно было бы счесть себя некой фигуркой на поле битвы Добра и Зла, но это, скорее, от тщеславия. Богу и Дьяволу наверняка больше нечем заняться, если уж они оба решили поразвлечься с такой скромной персоной, как я, посредством похищения моей жены. Все это бред и пропаганда! Но чье-то незримое участие все-таки чувствуется…
