Текст книги "Моя жена — ведьма. Дилогия"
Автор книги: Андрей Белянин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 40 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]
– За что? Ты позвал меня на пир, ты предложил хорошую плату, ворлок. Черная Хельга честно держит свое слово. Чего ты хочешь?
– Свободы, – решил я, все еще не совсем понимая, куда она клонит.
– Иди. – Богиня в черном сделала неуловимое движение пальцами, и с нас опали веревки.
Фрейю я успел подхватить, девушка категорически отказывалась приходить в себя, но, по-моему, старательно симулировала.
– Так мы можем идти?
– Идите, идите, вас никто не задерживает. Я погощу здесь, – мило улыбнулась Черная Хельга. – Эй, Йорик Йотунхеймский, ведь ты не прогонишь меня?
– См-сми-сми-луй-ся… – еле слышно прошипел главарь, распластавшись на полу.
– Уходи побыстрее, ворлок Сигурд. Если захочешь снова покормить меня, то смело читай свои стихи, я рада такому поставщику. Не благодари и не оборачивайся, тебе не следует видеть, что здесь будет происходить.
Великаны жалобно заскулили, и Фрейя, не открывая зажмуренных глаз, потащила меня за руку. Мы двинулись к выходу, дверь – одна, проблем с выбором направления никаких. Мою совесть тревожили нелепые подозрения… Пока мы шли по широкому коридору или, скорее, тоннелю внутри горы, я размышлял, а когда впереди забрезжил слабый лунный свет и мы вышли, на широкой снежной равнине мои ноги остановились сами.
– Фрейя?!
– Что?
– Эта женщина… Черная Хельга, она ведь и в самом деле богиня смерти?
– Конечно. Почему ты спрашиваешь? Бежать надо.
– Но… она что, их всех убьет?
– Сигурд! – Остановившись, дочь Одина грозно посмотрела мне в глаза. – Великаны – это зло. Они бы не задумываясь убили и тебя и меня. Ты их победил, прочел заклинание и вызвал Черную Хельгу. Что именно она с ними сделает, мне все равно. Ты позвал ее на пир, и она не уйдет голодной!
– Я ее не звал! – Мое раздражение усиливалось тем, что Фрейя была абсолютно права. – Я всего лишь прочел стих. Понимаешь, обычное стихотворение на самую распространенную тему. В моем мире стихи о любви не служат приглашением на ужин для богини смерти!
– Но она пришла! Я не знаю, как ты это сделал, и знать не хочу, но главное не в этом – нам пора! Нас ждут на холмах…
– Подождут.
– Что-о?!
– Я скоро вернусь.
– Куда ты? – Фрейя ухватила меня за рукав, но я как можно деликатнее отцепил ее руку.
– Понимаешь, я не хочу, чтобы из-за меня кто-то умирал. Пусть даже великаны. Мне надо вернуться и остановить ее.
– Ты сошел с ума! – завизжала перепуганная Фрейя. – Никто не может остановить Черную Хельгу, даже мой отец. Она рассердится и поглотит твою душу! Ты не должен… не можешь… не смеешь бросить меня одну!
– Пойдем со мной.
– Ни за что! – Дочь Одина демонстративно повернулась ко мне спиной. Я не стал спорить, просто развернулся и быстрыми шагами бросился по тоннелю вниз. Не знаю, зачем я это делал, не могу объяснить… Возможно, гуманистическое начало слишком сильно в современном человеке, хотя как остановить грозную богиню, мне тоже не было известно. Возможно, это выглядело глупо. По крайней мере, когда я ворвался в обеденный зал – меня не встретили овациями. Даже наоборот. Великаны взглянули с тихой ненавистью, а Черная Хельга даже не обернулась. У ее ног уже лежало четыре бездыханных тела…
– Зачем ты вернулся, ворлок?
– Хочу продолжить свой поэтический вечер. – Правильное решение вспыхнуло в голове, мгновенно сформировавшись в четкий план действий. – Раз уж всем так понравились мои стихи, то почему бы не прочесть еще одно? Это тоже о любви.
– Заклинание? – уточнила богиня смерти.
– Стихотворение, – наставительно поправил я. – Не знаю, как вам это покажется, в смысле – к каким последствиям приведет, но… Собственно, оно у меня одно, начинающееся такими словами:
Уходи! С моей ладони
Скатывайся вниз, как капля.
Когда я выдохнул последнее слово – черная фигура в зале исчезла. О присутствии Черной Хельги теперь напоминали лишь трупы несчастных великанов да бледные рожи их уцелевших собратьев. Щербатый Йорик неуверенно открывал рот, словно собираясь выдать что-то важное. Я почему-то решил, что он хочет сказать «спасибо».
– Не стоит благодарности. Я рад, что вам понравилось. Настроение слушателей всегда ощущается, даже если не прорывается в виде банальных аплодисментов. К сожалению, наше выступление окончено, мне пора. Был очень рад всех вас видеть…
– И… гн… ем… уй… – забулькал глава великанов, вытянув в мою сторону руки.
– Чего, чего? – улыбнувшись, переспросил я.
– Н-не-не дай-те ему уй-ти! – кое-как овладел голосом вожак. Великаны, медленно выходя из замороженного состояния, начали концентрироваться на моей скромной особе. Вот и делай после этого добро людям.
– Как вам не стыдно? Да если бы…
Чья-то рука цапнула меня за ворот, обрывая гневную проповедь, и основательно встряхнула.
– Фрейя?!
– Бежим же, наконец! О Сигурд, ты просто сумасшедший и меня тоже заразил… Бежим!
Мы неслись к выходу как ошпаренные, в тоннеле уже грохотали тяжелые шаги преследователей. Ужасающий рев великанов заставлял сыпаться мелкие камни с потолка. Выбежав на свежий воздух, небожительница сложила ладошки рупором и закричала в ночь:
– Фиона! Где же ты, дитя мое?! Явись на зов! Твоя хозяйка зовет тебя и ждет скорее. Фиона, эй! Быстрей, быстрей, родная!
Персиковая кошка появилась словно из-под земли. Фрейя прыгнула ей на спину, протянув мне руку:
– Садись же, храбрый Сигурд! Великим воином, отважным, благородным ты показал себя сегодня, потому – прими награду. Сзади сядь и обними меня покрепче, это можно… Поскачем мы туда, где ждет отец, и всем богам я покажу героя, сумевшего спасти и жизнь и честь беспечной Фрейи… Прыгай же ко мне!
Надо было сразу воспользоваться ее любезным предложением, но в эту минуту слева раздалось приглушенное рычание. Я скосил глаза… На бело-фиолетовом снегу выделялся четкий силуэт ощетинившейся волчицы. Желтые зрачки сверкали, как звезды.
– Наташа?
* * *
– Да, это я, любимый.
Поняв, кто мне ответил, достойная дочь Одина так и застыла верхом на кошке, забыв прикрыть рот. В ту же секунду волчица прыгнула мне на грудь, сбила с ног и яростно зарычала:
– Где ты шляешься по ночам?!
– Тебя ищу, – неуверенно ответил я. Разговаривать с хищным зверем было как-то… непривычно, что ли. Я даже подумал о внезапной шизофрении на почве переутомления, но только на секунду. Наташины лапы по-прежнему упирались мне в ключицы, а горячая пасть так и сыпала упреками:
– Я тебя жду, жду, жду… Полдня угробила, чтобы записку на камне выбить, палец молотком ушибла! Где ты был столько времени?! Появляешься, весь запыхавшийся, одет, как чучело с рогами, хватаешь за ручку первую подвернувшуюся девицу и лезешь к ней на колени! Молчишь? Правильно, не рассчитывай, что я легко тебе поверю.
Я пожал плечами. Однозначного ответа не было. Позади, из тоннеля, раздались угрожающие выкрики преследователей.
– Великаны Йотунхейма? – сощурилась волчица. – Чем же ты их так рассердил, зайчик мой?
– Да ничего особенного, рыбка моя… – закашлялся я. – Прочел пару стихов – не понравилось. У них абсолютно атрофирован вкус к серьезной поэзии. Читают на пирах какую-то галиматью, ни рифмы, ни смысла…
– Какие именно стихи?
– О любви.
– Посвященные… мне?
– Ну естественно, дорогая!
– Сережка, я тебя люблю, – растаяла Наташа.
– И я тебя люблю, но великаны этого не понимают. Давай выбираться отсюда. Слезь с меня, пожалуйста, и побежим, ладушки?
– А с этой… у тебя точно ничего не было? – Волчица зыркнула в сторону всадницы на кошке, все еще пребывающей в состоянии столбняка. – В противном случае я ее съем!
– Ни в одном глазу! – клятвенно заверил я. В этот момент на выходе показались два самых шустрых великана. При виде нас они яростно взревели, потрясая тяжелыми топорами.
– Назад, лягушачье отродье! – рявкнула моя жена, топнув передней лапой, потом она коротко провыла непонятную мне комбинацию звуков, трижды взмахнула хвостом, и… великанов не стало. На их месте действительно сидели две гигантские жабы, размером с телят. Они выпучивали глаза, надувались, но пока не смели даже квакнуть в нашу сторону. Надеюсь, это несколько задержит ретивость остальных.
– Теперь бежим!
Я поднялся на ноги, стряхнул снег и вновь полез на кошку.
– Куда?! – Наташины зубы цапнули меня за короткий плащ.
– Но… э… верхом будет быстрее, и потом, Фрейя сама предложила…
– А ты и рад стараться?! Не зли меня, любимый, сегодня и без того тяжелый день. Мне будет неловко наблюдать, как ты обнимаешь ее, сидя сзади, или она тебя, если ты спереди… Однако в чем-то ты прав, для бегства нужна скорость. Поехали! – С этими словами волчица необычайно ловко перехватила меня за рукав и легко перебросила себе на спину. В документальном кино я видел, как волки таким образом уволакивают овец или телят. Конечно, я был потяжелее, но и Наташа не была обыкновенной волчицей. Моя жена – ведьма, оборотень, и силы ее во много раз превосходили силы обычного зверя. Мы понеслись вперед так быстро, что я был вынужден закрыть глаза от снежной пыли. Фрейя пришпорила свою Фиону следом за нами. Великаны толпились у входа, шумно обсуждая причину появления столь необычных жаб и напрочь забыв о погоне. Видимо, там все-таки кто-то догадался о страшной судьбе своих быстроногих товарищей. Связываться с ведьмой и увеличивать количество земноводных никому не хотелось.
Я болтался на Наташиной спине, словно мешок с опилками. Левая рука намертво зажата железными челюстями, а правая цепко держится за жесткий мех. Одна нога полощется на ветру, другая загребает каблуком снег. Волчья рысь необычайно мягка и упруга, так что меня лишь плавно покачивало в такт бегу. Слегка приоткрывая зажмуренные глаза, я видел персиковую кошку, бесшумно скользящую рядом. Фрейя что-то кричала Наташе, скорее всего уточняя маршрут, чуткие уши волчицы должны были улавливать все, несмотря на ветер, сносящий слова. Бежали мы достаточно долго, не менее часа. Небо начало светлеть, и Наташины прыжки становились все более тяжелыми. Она начинала уставать…
– Все. – Я кубарем повалился с волчьей спины. – Всю жизнь мечтал, чтобы женщины носили меня на руках, но чтобы на спине, да еще таким образом…
– Дальше, шутник, пойдешь сам. Нельзя, чтобы нас видели вместе.
– Но… куда же ты?
– Обо мне не беспокойся. – Супруга нежно лизнула меня в нос. – Я должна быть в свите Фенрира. Мы встретимся с тобой на холме. Постарайся больше не попадать ни в какие неприятности. Я люблю тебя!
– Я тоже. Не исчезай надолго…
Серая волчица скрылась в густом перелеске. Мы с Фрейей стояли у подножия большого заснеженного холма, за ним чернела стена векового леса. Кошка Фиона тоже пропала, – видимо, оставшуюся часть пути нам придется идти пешком. Или с утра похолодало, или я пригрелся на волчьей спине, но сейчас меня начал прихватывать морозец. В горле першило, тело под одеждой покрывалось гусиной кожей, и дочь Одина посматривала на меня как-то настороженно. Ее ротик медленно открылся…
– Это. Моя. Жена, – четко выделяя каждое слово, заявил я. – Зачем она себя так ведет, как мы общаемся, почему мы вообще вместе – тема, закрытая для обсуждения. Все это слишком личное, чтобы служить поводом для диспута, договорились? Вот и замечательно! У тебя есть вопросы на другую тему?
– Она же ведьма, это сразу видно… О Сигурд, как ты мог на ней жениться?!
– Фрейя! Я только что просил…
– Ну хорошо, не буду, – надулась она. – Однако это странно, право слово… Конечно, ворлок ты весьма искусный, владеешь рифмой колдовской отменно, и храбр, и благороден, и умен… Но спать с волчицей?! Разные бывают причуды у людей искусств, и порою чудны они без меры, но такое?!
– Я с ней не сплю! – Меня тоже перемкнуло на более привычный для понимания небожительницы верлибр. – Я… в смысле, сплю не с нею. Нет… я… короче, если мы в постели, она не… Тьфу! Твое какое дело?! Ты что, сексопатолог, лезть в проблемы, которых мы вообще не замечаем?
– В заботе о тебе томится сердце, – серьезно отвечала Фрейя. – Я друг твой, даже если мне по чину не очень-то позволено дружить со смертным… Все равно. Поверь, не будет счастлив честный муж с волчицей!
Буквально в ту же минуту снежная пыль вновь взметнулась столбом, и разгоряченная Наташа встала перед маленькой богиней. Она вперилась янтарным взглядом в широко распахнутые глазки девушки. Их молчаливая дуэль длилась не более двух секунд, после чего моя жена так же стремительно исчезла, а Фрейя молча осела в снег.
– А… все в порядке? – деликатно прокашлялся я.
– Да… спасибо… все хорошо… никаких претензий, – слабо отозвалась она.
Ну и слава Богу. В каких-то случаях Наташа действительно может объяснить все гораздо доступней. По-моему, она даже не показывала ей зубы, вполне хватило взгляда. Я не просто уважаю свою жену, я ее… иногда побаиваюсь!
– Фрейя, нам, кажется, надо было куда-то спешить?
– Да, – очнулась она, я протянул ей руку, помогая встать. – Нас ждут… на той стороне холма.
– Мы здорово опоздали?
– Видимо, да.
– Отец не заругает? Я встречал многих вспыльчивых поэтов, но такого… эмоционального – впервые.
– Отец, конечно, будет в страшном гневе. Хотя… уж если он и сам сумеет захлопнуть для Фенрира ту ловушку, что сможет удержать такого волка, он нас простит. Он в общем-то отходчив. Глава Асгарда грозен, это верно, но незлопамятен и мудр.
– А значит, – поддержал я, – ускорим шаг, уж утро на дворе. Пойдем вперед и, может быть, успеем хоть поглядеть на страшного Фенрира, попавшего в загадочную сеть хитросплетений и интриг Валгаллы.
Фрейя наконец улыбнулась, и мы дружно потопали вокруг холма, радуясь вышедшему солнцу, искрящемуся розовому снегу, золоту северного рассвета и здоровой жажде жизни. Мороз уже не казался таким страшным, дыхание вылетало изо рта веселыми белыми облачками, а кровь бешено пульсировала в жилах. Видимо, это и называется настоящим приключением! Кажется, теперь я был даже благодарен судьбе за возможность вот так запросто посетить иные миры, пошагать по коридорам времени, посмотреть невиданные чудеса и прикоснуться к самым таинственным загадкам Вселенной. Вот верну Наташу домой, обсудим все дела на кухне за чаем, и я сам попрошу ее погулять со мной по другим измерениям. Но именно вместе, под ручку, в одной связке, а не гоняясь друг за другом неизвестно где с пеной у рта. Возьмем отпуск, соберем чемоданы и уж тогда…
– Пришли, – прервала мои сладкие мечты дочь Одина. Мы стояли перед какой-то серой округлой стеной в высоту моего роста, она изгибалась и уходила за холм.
– А где тут дверь? – полюбопытствовал я.
– Дверь?! Какая дверь? Опомнись, Сигурд! – всплеснула руками пораженная Фрейя. – Открой глаза. Перед тобою хвост Фенрира!
* * *
Дальнейшее запечатлелось в моей памяти расплывчато, словно сквозь плохо вымытую призму. Шок от увиденного был так велик, что я с трудом заставлял себя передвигать ноги. Фенрир существовал! Его размеры действительно поражали. Этот исполин превышал ростом самого большого слона, хорошо еще, что основное время он лежал, опустив голову на лапы для удобства беседы с богами. Как я понял со слов Фрейи, здесь присутствовал главный забияка Тор, обладатель волшебного молота, которым он кидал во врагов; некто Хеймдалль, у него был меч из редких сплавов и здоровенная труба, хранителем которой он и считался. Потом еще какие-то Тюр, Видар, кто-то еще… Ах да! Конечно же Локи, бог лукавства и раздора. Он не принимал участия в переговорах, довольствуясь ролью наблюдателя, хотя время от времени вставлял шпильки то одному, то другому богу. Их это злило, а Локи, соответственно, это забавляло. Сумрачный Один стоял в стороне, скрестив на груди руки, его голубой глаз неровно вспыхивал из-под широкополой шляпы.
Пока я в немом благоговении рассматривал гигантского волка, Фрейя сбегала к отцу с докладом о нашей вынужденной задержке. Похоже, разговор велся на повышенных тонах, я не очень-то прислушивался, а потом меня и вовсе отвлекли.
– Серега, привет! Мы тут. – Из левого кармана моей куртки показалась ухмыляющаяся физиономия Фармазона.
– Вы?! Да ведь… вам же нельзя! – сквозь зубы зашипел я.
– Ясное дело, нельзя, но очень хочется.
– А где Анцифер?
– В правом кармане, где ему еще быть, греется… А ты молоток, как лихо с этой шпаной трехметровой разобрался! Че ты в поэзию полез? Давай я из тебя мирового завоевателя сделаю. Все ихние великанишки у тебя в ногах валяться будут, из волчары этого ездовую собаку сделаем, а милашка блондинистая и так за тобой как на поводке бегает.
– Сереженька, не сушайте ево! – Из правого кармана показался насквозь простуженный ангел. Красный нос заложен, в руках мокрый носовой платок, а нимб так потускнел, что едва светится блекло-лимонным сиянием. – Остодошно, у меня грипп…
– Боже, Анцифер! Вы совсем больны, куда же лезете на мороз?! Вам срочно необходимы чай с малиной, грелка на нос и шерстяные носки с горчицей.
– Лучше стакан водки с перцем, пипетку с луковым соком в каждую ноздрю и две горсти таблеток от всего подряд, – тут же поддержал черт. – Ему можно, он все равно бессмертный…
– Сдыдно тебе, лукавый бес, пользуешься моим временным недомоканием, но ничево… Я восьму и выздодовлю, а хозяина не брошу! Не волнуйтесь са меня, Сереженька, ему рано прасновать победу…
– Фармазон! – нахмурился я. – Вы зачем сюда притащились?!
– Как это? Я же говорю, не одному тебе интересно. А инфекцию ходячую я с собой не звал, так что за нарушение постельного режима пусть сам отвечает.
– Лицемер! – Не удержавшись, я встряхнул карман и с удовольствием побултыхал там ругающегося черта. – Вы прекрасно знали, что Анцифер все равно за вами последует. Он же добрый и заботливый, он переживает за нас, и вы его с такой температурой вытолкнули на холод?!
– С какой такой? Ничего я не знал, никого не выталкивал, и вообще, прекрати болтанку, а не то меня щас стошнит, тебе же хуже будет!
– Ладно, но с одним условием: вы вдвоем отправляетесь назад и все силы бросаете на выздоровление нашего общего друга.
– Кому – друг, а кому и… – подчиняясь, буркнул черт, но ангел активно запротестовал:
– Нет-нет, ни за што! Я чуствую себя горасдо лучше. Так долко пребывать среди языческих бокоф очинь опасно, уж исвините, Сереженька, но вы и так не Бог весть какой ревностный христианин. Мы останемся тут как слусяйные свидедели. Обещаем, што не будем вмешиваться…
– Вот это правильно! Вот за это, Циля, я тебя и люблю! А то что ж, только приехали, и нате вам, сваливайте побыстрее.
– Он же больной! Вы что, не знаете, какие бывают осложнения после гриппа?
– Ну, на голову он с детства осложненный, – задумчиво пожал плечами бес. – И потом, ты ведь здесь не ночевать собрался?
– Нет. Заберу Наташу – и домой.
– Ну вот и договорились. Ладно тебе, не будь занудой. В карманах тепло, ничего с нами не случится.
Анцифер высморкался и согласно закивал, я вздохнул и согласился. В конце концов, они оба – духи, знают, на что идут и что делают. В эту минуту Фрейя махнула мне рукой. Направляясь к Одину, я старался сделать шаг широким, а походку небрежной. Кончилось тем, что споткнулся о собственные же пустые ножны и хлюпнулся носом в снег у самых ног небожителя.
– Ворлок, одно слово, – фыркнул Один. – Поведала мне Фрейя, задыхаясь от девичьих восторгов и иллюзий, о подвигах твоих посредством рифмы. Конечно, я ей не во всем поверил… Достойно бога выражать сомненье в тех подвигах, что якобы свершают земные люди… Ибо чудеса, какие ты творил, скорей пристойны мне лишь! Ну, Тору в крайнем случае, пожалуй…
– Вы правы, – кротко согласился я. – Особенных чудес не было. Так, мелкая доморощенная магия на чисто бытовом уровне. А что тут у вас? Фенрир, кажется, так и не попал в капкан…
– В ловушку хитроумную, – поправил бог. – Капкан совсем иное. И нет таких капканов на земле, чьи челюсти стальные удержат такого исполина. Плохо нам… Надеялись, что хитростью заманим, лукавством и обманом обойдем. Однако враг не глуп, и вся затея трещит по швам с успехом несомненным.
– Не знаю даже, как вам помочь… Вы бы рассказали поподробнее, что именно с ним надо сделать.
– Ты помнишь ленту? Розовую ленту, что принесли мне недоумки гномы?
– Да, конечно. Синтетика с очень необычным химическим составом. Что-то из кошачьих следов и женской бороды… Вы еще пытались ее разорвать.
– Вот в том и смысл! – разгорячился Один, переходя на драматический шепот. – Поскольку ленту эту никто – ни человек, ни зверь, ни бог – порвать не в силах. Если б мы могли его уговорить себя опутать, то страшный враг, ужаснейший Фенрир, был бы пленен! Причем пленен навеки. Но волк лукавый нипочем не хочет быть связанным хотя бы ради шутки, а силой мы не можем…
– Почему?
– Как почему? Нас много – он один. Нет доблести и радости в победе столь многих и великих над одним.
– С вами все ясно, – призадумался я. Или, вернее, сделал вид, что призадумался. Боги, может быть, и в самом деле не знают предполагаемого развития событий, но я-то… Я же об этом читал! Осталось изобразить не слишком долго думающего мудреца, загадочно поскрести небритый подбородок, а потом влезть с уже проверенным веками предложением:
– Я бы рискнул воззвать к авантюризму противника. Так сказать, возбудить в нем спортивный азарт, дух здорового соперничества. Самые умные люди легко ловятся на каком-нибудь мелкотщеславном споре.
– Фенрир – не человек, а зверь свирепый, – в свою очередь начал морщить лоб бог Один. – Но ум его остер, и мне не ясно – каким же спором ты решил его завлечь?
– Проведем соревнования культуристов. Выбираем претендентов, поочередно связываем каждого лентой, и пусть попробуют разорвать. Если наш трехэтажный щеночек и впрямь считает себя непобедимым волком, то он тоже полезет демонстрировать силу.
– Добротный план, – сжав бороду в кулаке, признал верховный бог. – Придумано хитро, с размахом и, кажется, действительно способно сработать так, как выгодно лишь нам.
– Придумать – дело нехитрое, – дипломатично вставил я. В голосе Одина явно прослеживалась здоровая зависть, а мне совершенно не хотелось портить с ним отношения. – Вот – реализовать… Пробить идею, суметь донести ее до окружающих, добиться, чтобы мечты стали явью… Увы, на это моих скромных сил не хватит.
Бог еще поразмышлял, мельком глянул на зевающего хищника и наконец довольно прогудел:
– Ты снова прав, отважный ворлок Сигурд. Не по твоим плечам сия задача. Да и никто из всех богов пришедших не обладает должным красноречием, чтоб убедить коварного Фенрира включиться в нашу хитрую игру. Здесь мудрость зрелая и опыт, убеленный сединами прошедших лет, помочь способны… Но! Говорю открыто, что даже малая, ничтожнейшая польза, что ты принес своим советом слабым, – достойна благодарности. Отныне пусть называют Сигурда – Неглупым!
После чего он развернулся и потопал к остальным, а я так и остался стоять пень пнем.
– Серега, челюсть подбери, совсем отпала! – сквозь булькающий смех донеслось из кармана. Любоваться на ржущего Фармазона не очень-то хотелось, тем более что из другого кармана также раздавалось упоенное хихиканье, временами перебиваемое кашлем. Разбаловал я их, наверное. Приличные духи так себя не ведут. Ладно, заберу жену, вернусь в Петербург, там и поговорим…
* * *
Не буду никого утомлять долгим пересказом того, что происходило на склоне холма. Все это было многократно описано в скандинавских мифах. Основа взята верно. Действующие лица, массовка, реквизит – все точно по книгам. Как реальный участник памятных событий могу сказать, что на самом деле все складывалось не так просто, но это уже детали…
Один недолго уговаривал остальных богов принять участие в зимней олимпиаде. Посоревноваться на звание сильнейшего мгновенно согласились все. Причем так искренне, что я даже призадумался: либо они поголовно оказались гениальными актерами, либо по уровню интеллекта недалеко ушли от великанов. Народ явно поверил, что Одину и в самом деле интересно, кто тут «Мистер Вселенная». Боги выстроились в ряд и упоенно взялись за дело. Ворчал один рыжебородый Тор. Его, видите ли, не устраивал «спортивный снаряд», ленточку он рвать не хотел. Предлагал метать молот на расстояние, но остальные его не поддержали. Один лично вызывал претендентов по одному, обматывал тонкой розовой ленточкой (которая, ко всему прочему, еще и растягивалась до любой длины), а потом завязывал на узел бантиком. Ясное дело – справиться с заданием не мог никто. Но смех и свист, подбадривание и улюлюканье, горечь поражения и уверенность в победе были так заразительны, что Фенрир не устоял. Гигантский волк повернул ужасную голову и приятным интеллигентным голосом обратился к одноглазому Одину:
– Я бы не хотел мешать вашей дружеской забаве, но… многоуважаемый бог, не кажется ли вам, что ваши друзья несколько… переигрывают? Согласитесь, разве можно поверить, что сильнейший мира сего не в состоянии одолеть девичьей ленты?
– Тебе должно быть стыдно, враг достойный, – величаво ответствовал Один, напуская на себя вид оскорбленной невинности. – Как думать ты посмел столь дурно о ревностных богах, блюдущих честь?! Мы не посмеем так себя унизить, чтобы обман дешевый виден был любому… Боги – мы! Мы – не шуты на праздничном застолье!
– Не знаю, не знаю… – засомневался волк, у него явно было более тонкое чувство юмора. – Но если даже наш крепыш Тор ее не разорвет, то, значит, он любит ленточки и розовое ему к лицу.
– Сам попробуй! – яростно огрызнулся красный от натуги бог Тор. Затянутый в ленту, безуспешно напрягающий внушительные мускулы, он и в самом деле являл собой забавное зрелище. Особенно впечатлял узел бантиком на макушке: концы ленты создавали эффект заячьих ушек. Я кусал губы, чтобы не прыснуть со смеху. Но, видимо, Фенрир все-таки заглотил наживку.
– Вы разрешите мне принять участие в этой забаве?
– Да! Конечно! Разумеется! Всегда пожалуйста! – хором ответили «гостеприимные» боги с такой плохо скрываемой радостью, что волк насторожился. Однако отступать в такой ситуации было бы позором. Фенрир не хотел унизить себя отказом от своих же слов, но и дураком он не был. Повернув огромную голову, исполинский зверь протяжно завыл. Почти сразу же ему ответили яростные голоса стаи. Из ближайшего перелеска показались волки. Много, на первый взгляд не меньше сотни здоровых красивых зверей. Они встали напротив нас сплошной серой стеной, но не нападали. Я искал взглядом Наташу, в первых рядах ее не было видно, зато третьим слева стоял рослый седой волк – мой старый знакомый. Ну, если Сыч здесь, то и моя жена скоро появится. Только бы Фенрир не открыл боевые действия сразу же – не хотелось, чтобы в запале боя какой-нибудь ретивый бог задел плечом Наташину шкурку. Но все обошлось, у главного волка были иные планы.
– Сначала эту необыкновенную ленту испытает опытный воин моей стаи. Я никого не хочу обидеть недоверием, но… волшебные вещи порой так непредсказуемы. Она может вспыхнуть, вызвать чесотку или вообще плохо повлиять на густоту шерсти. Надеюсь, боги не будут в обиде за маленький эксперимент?
– Нет, – недовольно проскрипел Один. – Кого же из волков ты хочешь повязать?
– Вот этого! – решился я, указав пальцем на ощетинившегося Сыча. – Он достаточно большой, матерый и наверняка составит хорошую конкуренцию здесь присутствующим.
– Кто ты? – удостоил меня вниманием Фенрир.
– Сигурд. Поэт и ворлок, – скромно представился я.
– Всего-то?
– Он – великий ворлок! – с девчоночьей горячностью влезла Фрейя. – Он рифмою владеет чудодейной. Его стихи подбны песне бури, шуршанью ливня и сиянью снега. В его словах неведомая сила, шальная мощь бушующего моря, упрямство ветра, рвущего над фьордом лоскутья набежавших облаков. Он одолел огромных великанов; а Йорика из Йотунхейма сумел заставить просто выть от страха! Он Хельгу Черную, призвав отважно, прогнать посмел, лишь только надоела…
– И прозвище ему дано – Неглупый! – весомо добавил справедливый Один.
Я почувствовал, что краснею. Фенрир оглядел меня с непередаваемой смесью иронии и любопытства. Все боги с напряжением ждали его ответа. Наконец глава волков снисходительно кивнул, и по его знаку помрачневший Сыч вышел вперед.
– Вы можете связать его. Он – самый сильный из моих слуг. Но я хочу быть уверен, что лента в самом деле безобидна. Поэтому, пока вы будете вязать узлы, пусть кто-нибудь из вас положит руку ему в пасть. Если здесь кроется обман, он сожмет зубы. Это будет справедливая игра?
Боги смущенно кивнули. Фенрир удовлетворенно качнул головой, его хитрость удалась.
– Итак, кто?
– Ну кто же может достойней управиться с заданием, – вдруг всплыл ласковый голос дядюшки Локи, – как не мудрейший Сигурд?! Уже не раз он доказал свою отвагу, гуляя с Фрейей ночью по кустам. И ум его остер – ведь он советы самим богам дает, а те, развесив уши, ему внимают, слюни распустив. Конечно Сигурд! Шаг вперед, храбрейший! Ужели ты, кто первый на пиру, в беседе, в беготне за юбками нелегкой, уступишь волку? Сигурд – наш герой!
Старый Сыч вперил в меня радостный взгляд, я ответил ему вымученной улыбкой. Вокруг повисла тишина, я как-то не сразу понял, что все присутствующие уставились на мою скромную персону, пока тяжелая ладонь Одина не опустилась на мое плечо.
– Иди, Сигурд. Это твой план и твоя затея. Будь смел и спокоен, мы отомстим за тебя.
Я беспомощно огляделся. Локи, сделав свое черное дело, лепил снежки, прочие боги отводили взгляды. Наташи не было видно, и лишь бедная Фрейя мне что-то шептала побелевшими губами. Сыч величаво подошел ко мне, с лютой злобой посмотрел в глаза и едва слышно процедил сквозь зубы:
– Вот мы и встретились, калека…
– Я не калека.
Вместо ответа он гнусно ухмыльнулся и распахнул пасть. Зубы оборотня напоминали стальной капкан, зловонное дыхание красной глотки отравляло воздух, на губах пузырилась пена, а хвост мотался из стороны в сторону, словно не в силах сдержать радостного возбуждения. Сыч буквально светился от предвкушения моей крови. Я медленно положил руку. Страшные зубы так же медленно сомкнулись, слегка сжав запястье, моя ладонь целиком находилась в пасти бешеного зверя. К нам приблизился Один с розовой лентой в руках.
Пока он примеривался, с чего начать, в рядах волков началось шевеление и вперед протиснулась моя жена. Увидев, в каком я положении, Наташа округлила желтые глаза и так распахнула ротик, что длинный язык свесился через зубы. Я ободряюще улыбнулся ей, виновато пожимая плечами. Верховный бог завязал первый узел, острые клыки нервно вздрогнули, едва не поцарапав мне кожу. В зрачках старого Сыча зажглись недобрые огоньки, и я сразу понял, что это означает. Последующие действия мало зависели от меня лично, какая-то часть мозга, просканировав все возможные варианты, приняла единственно верное решение. Мои пальцы сами собой пришли в движение, крепко сжав в кулаке язык оборотня! Сыч подал назад: видимо, ему было очень больно, а я, наоборот, потянул его к себе, предельно увеличивая силу хватки. Бедный волк выпучил глаза от боли, не смея даже скулить. Он поджал хвост и смотрел на меня самым умоляющим взглядом, но я ему не верил. Враг есть враг, мне было абсолютно ясно, что он сделает, если я хотя бы ослаблю захват. Это был очередной молчаливый поединок, как раньше в монастырской тюрьме или Наташиной квартире. Мой противник и завистник, маньяк и убийца, преследующий мою жену, волк-оборотень с явными признаками прогрессирующего психоза, напрягал все силы, чтобы вырваться. Я – недавний популярный поэт и философ, Серый Волхв и страшный муж ведьмы, скандинавский воин и могущественный ворлок – едва не кричал от напряжения, чувствуя, как пульсирующая кровь ломает виски и взор подергивается красноватой дымкой. Нашу застывшую пару внимательно исследовал Фенрир, не спуская с нас ни на секунду холодного пристального взгляда. Коварно похихикивали боги. Возможно, в иное время при взгляде со стороны я тоже счел бы забавной такую скульптурную группу. Бледный человек в съехавшем на нос рогатом шлеме сунул правую руку в пасть матерого волка. Хищник так перемотан розовой ленточкой, что напоминает новорожденного младенца, и только вытаращенные глаза да яростный пар из ноздрей свидетельствуют о том, что все происходит всерьез. Комедия в любую минуту грозит обернуться трагедией.
