Текст книги "Дневник кота с лимонадным именем (сборник)"

Автор книги: Андрей Белянин

Соавторы: Галина Черная,Эва Бялоленьская,Лев Жаков,Анджей Пилипик,Христо Поштаков,Наталья Татаринцева,Сабина Тео,Кынчо Кожухаров,Анастасия Черная
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– На меня? – У Нея были некоторые сомнения. Ведь он ещё не получил полномочий.

– На тебя, на тебя, ведь меня ж тут нет, – пошутил капрал.

– Ладно, я пойду. Я могу сходить вечером или завтра утром, – слегка растерялся парень. – Где живёт госпожа генеральша?

– Этого ты тоже не услышал? Спроси в участке.

– Если я спрошу госпожу капитана, то к генеральше вместо меня пойдёте вы, господин капрал, – ответил Вортаро, выказывая логическое мышление. – Есть у меня такое странное предчувствие.

Шарик окинул его задумчивым взглядом, алые глаза дракона блеснули.

– Каштановая улица, дом с зелёной верандой, последний в ряду, за пригорком, – сказал он. – Я позволю тебе действовать самостоятельно, если не разболтаешь всё Луане. И когда придёшь в себя настолько, чтоб сразу же не оказаться в постели с генеральшей.

День седьмой, ближе к вечеру

Впрочем, ему вовсе не грозило оказаться именно в постели прекрасной генеральши. Гораздо скорее роль кровати сыграл бы коврик у камина, кресло, софа, чайный столик… Хотя вечер был скорее прохладный, бедный практикант Ней потел в своём форменном облачении, а про себя беспрерывно твердил, что он на службе. По счастью, его гормональные мучения длились недолго, а закончились, когда генеральша провела гостя через ухоженный сад в драконник. Насколько Вортаро любил драконов, настолько генеральша называй-меня-Летиция Хорчик их обожала. Около будки, где обитало стадко пофрунок, все томные взгляды, вызывающие колыхания бюста и соблазнительное грассирование были забыты. Вместо «обезумевшей самки», как грубовато назвал её капрал Шарик, появилась вполне рассудительная дама, обеспокоенная состоянием своих любимцев. Как оценил Вортаро, у которого тоже была когда-то собственная парочка этих животных, пофрунки генеральши были просто превосходны.

– Великолепно! – вырвалось у паренька прямо из сердца, а генеральша посмотрела на него с симпатией.

Четыре из восьми принадлежали к голубой разновидности, две были золотые, а две – явно потомство смешанных пар: голубые с золотом, с тёмным, почти чёрным узором на голове и спине. Судя по их размерам – величиной не больше ворона – происходили они из хозяйства под Кодау, это Вортаро понял сразу. Тут же отметил он, что пофрунки довольно унылы. Маленькие дракончики сидели под навесом на своих жёрдочках, стиснув их когтистыми лапками и обвив гибкими хвостами. Мягкая цветная их шерсть, очень похожая на птичий пух, вставала дыбом при каждом громком звуке. Они что-то щебетали или открывали маленькие пасти, беспокойно и тяжело дыша и демонстрируя мелкие зубки. Последний самец лежал на подстилке из сена, безучастный, с перебинтованными крылом и хвостом.

– Осмелюсь заметить, госпожа, работа сделана отменно, – оценил драконер, осмотрев сшитую перепонку крыла пофрунки. – Шрам останется, но не слишком заметный, и скоро он снова сможет летать.

– Какое это могло быть животное? – спросила хозяйка.

Ней погладил дракончика по головке.

– Трудно сказать. Если б Ломница находилась поближе к горам, я бы поставил на орла. Но это мог бы быть даже волк или обычная лиса – они достаточно ловкие и дерзкие, хотя я слышал только о двух случаях, когда лисе удалось-таки загрызть пофрунку.

– Но тут же всё-таки кто-то разбойничает! Он пугает моих малышей, это существо сожрало Микки, потому что она так и не вернулась домой! – Генеральша отёрла слёзы.

Осмотр местности вокруг загона лесных пофрунок, которых также называют бурыми, дал Вортаро несколько больше. Сам загон был, собственно, просторной клеткой, для красоты обсаженной цветущими кустами и прикрытой сверху металлической сеткой. Внутри даже оставили несколько засохших деревьев с аккуратно подрезанными ветками, чтобы дракончики могли для развлечения взлетать на нижние толстые суки и карабкаться вверх. Под деревьями стояли четыре маленьких шалаша, где пофрунки укрывались от дождя или жары. В загоне четыре серо-бурых мохнатых существа беспокойно метались из угла в угол. Не надо было быть специалистом, чтобы понять: их что-то раздражает. Животные порыкивали на драконера, обнажая клыки. Дракон-самец встал на задние лапы, распустив крылья и скребя когтями землю. Смолисто-чёрная грива его по-боевому стояла дыбом на загривке. Самки то входили в шалаши, то выходили наружу, нервно огрызаясь друг на друга. Вортаро старательно проверил, нет ли где дыры в ограде. Отверстий он не обнаружил, но в нескольких местах сетка казалась повреждённой, как будто крупный зверь драл её зубами, оттягивая наружу. Кое-где на прутьях остались клочки шерсти, но они вполне могли принадлежать и обитателям загона.

– А вот посмотрите, пожалуйста, сюда! – позвала Нея генеральша. – Тут повсюду растёт трава, но в этом месте крот вскопал землю и на ней остались следы. Я прикрыла их тазом, чтобы дождь не смыл.

Драконер похвалил предусмотрительность госпожи Хорчик и склонился над двумя сохранёнными отпечатками лап. Потом поднял бровь и свистнул, не думая о том, что подобное поведение недопустимо в присутствии дамы.

– Ради божьего камня, что это?!

Для пофрунки слишком велики, для зомбака малы… Не барсук и наверняка не собака. Для волка же определённо слишком большие и когтистые, а практикант готов был присягнуть, что львов в этой местности отродясь не водилось. На втором курсе у них было несколько лекций о распознавании следов, но ни один из тех, что Ней помнил, не походил на тот, который он сейчас старательно перерисовывал в блокнот.

– Судя по следам, я бы сказал, что это небольшой ленгорханин, – наконец объявил он смущённо. – Но ведь это невозможно.

Некоторое время он всё взвешивал, обдумывая ситуацию.

– С вашего разрешения, госпожа генеральша, я бы остался тут на ночь и подкараулил непрошеного гостя, который приходит сюда и пугает животных.

– Ах, мало того что вы такой разумный и знающий, так ещё и заботливый! Верно, в академии были одни отличные оценки? – восхитилась госпожа Хорчик.

Разумный и знающий Вортаро Ней скромно опустил глазки. Правда, Жасмин Бре-Асаи (прозванный Цветочком) опередил его на два с половиной пункта, но не следует надоедать даме столь нудными и неважными подробностями.

День восьмой, глубокая ночь

Вортаро пришёл к выводу, что как раз эта часть драконерских обязанностей ещё скучнее, чем возня с бумажками. Уже несколько часов он сидел в сарайчике для инструментов, наблюдая за обстановкой через щель в приоткрытых дверях. В свете луны можно было бы заметить какое-нибудь движение в чёрно-сером ночном саду, но заранее следовало попрощаться с надеждой разглядеть хоть что-то ещё помимо этого, и драконер-практикант начал уже сомневаться, так ли хорош оказался его замысел с наблюдением. Но он быстро успокоил сам себя. Сержант Линус и госпожа квартирмейстер Нанди наверняка сделали бы то же самое, то есть потребовали бы наблюдения. Причём именно ночью, потому как чего там наблюдать днём? Пчёлок на клевере? Другое дело, что для ночной засады на предполагаемого дракона-пофрункопотрошителя гораздо лучше подошёл бы другой дракон, иными словами – капрал Шарик, который прекрасно видел ночью да ещё читал мысли. А также, как доносила местная молва, мог обходиться без сна три-четыре дня. Вортаро так широко зевнул, что у него аж челюсть затрещала, а потом осторожно потянулся, стараясь не задеть случайно садовые инструменты и не выдать себя грохотом. Снаружи доносился шелест листьев и посапывание пофрунок из загона. Отовсюду слышался неумолчный треск цикад. Ещё до наступления темноты садовник по просьбе драконера выкосил траву вокруг загона, а слуга в нескольких местах рассыпал песок. Даже если не удастся увидеть животное, оно оставит прекрасные чёткие следы.

Парень снова зевнул и ущипнул себя за руку. В обычные голоса весенней ночи вдруг ворвался новый звук – металлическое звяканье и скрежет, как будто кто-то грыз сетку. Дозорный моментально отрезвел. Конечно, это вполне мог оказаться один из любимцев генеральши, которому вздумалось поточить клыки о металл, но… Ней осторожно зажёг свечку в фонаре, старательно заслоняя огонёк. Фонарик относился к разновидности «слепых»: открыт только с одной стороны и выложен изнутри осколками зеркала, поэтому луч света от него падал вполне приличный. Паренёк глубоко вздохнул, стискивая одной рукой ручку фонаря, а в другой крепко сжимая рукоять служебной сабли. Он толкнул плечом дверь и выскользнул наружу, направив свет на клетку с пофрунками. Золотистый блеск отразился в глазах животного. Тёмный силуэт захлопал крыльями высоко на крыше клетки, снизу гневно пофыркивал самец пофрунки, разглядеть можно было только неясное продолговатое пятно на толстом суку. Что-то шмыгнуло в кустах, на мгновение вспыхнули две оранжевые монетки драконьих глаз. Вортаро содрогнулся, одновременно поднимая клинок. Два! А может, и больше? Он прошёлся по двору световым лучом. Дракон на клетке фыркнул, широко расправляя крылья, точно готовился броситься на человека, который нагло светил ему прямо в глаза. В тот же момент самец пофрунки, разозлённый тем, что вторгаются на его территорию, подскочил, и, похоже, ему удалось вцепиться зубами в лапу чужака, который взвыл, сорвался в полёт и пропал из виду.

Пофрунки ещё некоторое время поскулили в своём обиталище, но скоро успокоились. Обходя загон с фонарём, Ней обнаружил несколько новых отпечатков лап на песке, но были они столь же загадочны, как и первые. Вортаро по памяти никак не мог сопоставить их со схемами из учебника, что порядком смутило его и здорово подорвало гордую самооценку как «почти самого лучшего на курсе». И тут его внимание привлёк светлый округлый предмет – вырванный из мрака светом фонаря, он казался абсурдным и неуместным в куче травы.

– А чтоб меня зомбак побрал… – прошептал обалдевший практикант и осторожно, как бы не доверяя собственным глазам, коснулся своей находки. – Яйцо?

И в самом деле, это было яйцо, ещё тёплое, видно, только что снесённое, а может, принесённое под ограду в тёплой драконьей пасти. Зачем? Трудно угадать. В замешательстве драконер ещё долго прислушивался к ночным шорохам и светил по кустам, но непохоже было, чтобы самка, снесшая это яйцо, до сих пор находилась где-то поблизости. Паренёк, не выпуская сабли, свободной рукой расстегнул кафтан и спрятал яйцо за пазуху.

До самого рассвета он просидел на пороге сараюшки, вглядываясь в ночную тьму и прислушиваясь, но больше ничего не произошло.

День восьмой, раннее утро

Нанди открыла двери в главное помещение участка и тут же махнула рукой за спину с многозначительным «тсс…». Сдерживая смех, утренняя смена на цыпочках вошла внутрь. На твёрдом полу около печки, подложив под голову свёрнутую куртку, спал «ребятёнок», обнимая свою саблю, точно любовницу или ценнейший клад. Драконеры старались двигаться как можно тише, а исполняя обычные утренние дела, здорово веселились. Тихонько открыли ставни, кто-то принёс хлеб и молоко, Нанди, почти не дыша, разожгла огонь под чайником, чтобы приготовить чай.

– Какой ми-и-иленький, – шепнула она мужу, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не расхохотаться. – Давай возьмём его в приёмыши!

Линус отчаянно жестикулировал, стараясь подчеркнуть то, что прошептал жене в ответ, а именно: пока он предпочитает постараться заиметь собственных детей, хотя практикант Ней действительно очень мил, у него куча достоинств, а по разным соображениям, он даже умнее дрессированного пса.

Тут уже драконерская братия не выдержала, и все дружно расхохотались. Предмет дискуссии пошевелился, потянулся, как кот, и поднял голову, с трудом открывая заспанные глаза.

– Хорошо ж, нечего сказать, Ней, – заворчал сержант, нахмурив брови. – Шляешься по ночам… Пил наверняка.

– У меня… было… но-о-очное… дежу-у-урст-во… – пояснил Ней, с трудом поднимаясь с пола и сопровождая каждое слово зевком. – У генеральши. И ничего я не пил, кроме чая.

– У генеральши! Я уже вижу, какое это было «дежурство»! – возмутилась Нанди, расставляя на столе кружки.

– Кто-то съедает её пофрунок, госпожа, – защищался практикант. – Она была очень встревожена.

– А ты, вместо того чтобы доложить нам, благородно решил самостоятельно заняться этим делом, поскольку никто из присутствующих ни умом, ни опытом, разумеется, не может сравниться с господином Вортаро Неем, – саркастически заметил Линус. – Ох и получишь ты от госпожи капитана, вот только она обо всём узнает.

Практикант мгновенно рассчитал, что в данной ситуации, покрывая Шарика, он действует в ущерб себе.

– Я был у генеральши Хорчик с ведома и согласия капрала Шарика, – сообщил Ней. – Я немедленно напишу ра-а-а-апорт… – он снова зевнул, – с самого утра. Там действительно произошло что-то странное.

– Что это за звук? – заинтересовался один из драконеров.

И правда, вот уже несколько минут слышалось тихое равномерное тиканье.

– Я нашёл… – Вортаро умолк, с испугом поворачиваясь к печке.

Под решёткой, на которой стоял чайник с водой, горел небольшой огонёк.

– Боги! – Практикант схватился за голову.

Тиканье сменилось быстрым приглушенным тарахтением.

– ЛОЖИСЬ!

По счастью, в действие вступили хорошо тренированные навыки. Трое драконеров дружно нырнули под стол, Нанди укрылась за ближайшим шкафом с актами, а практикант скорчился за перегородкой, отделявшей печку. И тут же раздался сильный грохот. Чайник подскочил, точно живой, и залил огонь водой. Из печи вырвался клуб пара и пепла, а всё вокруг затянула мгла.

Первым отозвался Линус:

– Откройте окно. Нанди, сокровище моё, у тебя всё в порядке?

Его жена раскашлялась в своём углу, но сообщила, что с ней ничего не случилось.

– Как остальные?

Оставшаяся четверка доложила традиционной формулой «Без потерь».

– Ней, ради чёрного мора, что это было?!

– Яйцо, – смиренно ответил практикант.

– Заминированное? – с ужасом спросил один из сотрудников.

С печки обильно стекала яичница, причём подгоревшая. Пол и почти всё снаряжение были покрыты слоем пепла, отчего создавалось впечатление, будто на участке взорвался карманный вулканчик.

– Яйцо дикого дракона. Я нашёл его рядом с загоном пофрунок и закопал в пепел, чтобы не остыло, – объяснил Вортаро.

– Самовзрывающееся? Да что это за яйца такие… то есть яйцо?!

– Эх, мужчины! Одно слово – драконеры! – издевалась Нанди, подперев бока руками. – Сразу видно, сколько яичек вы в жизни сварили. Да любое яйцо взорвётся, если его в открытый огонь положить.

– Но ведь я не мог предвидеть, что кто-то над ним огонь разведёт. – Практикант беспомощно развёл руками.

Линус поднял с пола осколок скорлупы.

– Трудно определить, какой это был вид. Рассыпалось на мелкие кусочки.

– Для пофрунки оно было великовато, а для выверна – слишком маленькое, – поспешил объяснить Вортаро. – Я видел…

– Ладно, – прервал его сержант. – Рапорт составишь после завтрака. А теперь берись за щетку и прибери тут хотя бы по верхам. А с капралом Шариком я ещё поговорю, – зловеще добавил он.

Два часа спустя

– Неужели вы и в самом деле поверили, будто я пустил щенка одного, без арбалета, только с этим смешным куском железа в качестве оружия? – вопросил Шарик со смертельной обидой. – Конечно, я прекрасно знаю, что люди плохо видят в темноте и что те два огромных дракона запросто расправились бы с ребятёнком, как с трепетной ланью. Да и одного бы хватило. Пять часов я проторчал в каких-то паршивых жёлтых кустиках, у меня теперь все уши забиты той дрянью, которая с них сыпалась, теперь вот ещё разболеюсь! Так что берёг я ваше сокровище как зеницу ока, и совесть у меня чиста, точно свежевыпавший снег!

– Ну и ладненько, – сухо отозвалась госпожа капитан. – Потому как иначе мне пришлось бы тебя выгнать со службы за грубое нарушение дисциплины и вопиющую халатность. И как молодой справился?

– Неожиданно хорошо, – неохотно признал Шарик. – За исключением оплошности с яйцом, но этого уж никто не мог предвидеть.

– При всём при том он не сумел распознать, к какой разновидности принадлежат те «гости» генеральши. Ничего хорошего это не сулит. Всего существует десять видов драконообразных, а до десяти даже дети умеют считать.

Шарик некоторое время крутил головой на длинной шее, выпускал и убирал когти, что соответствовало человеческому верчению пальцами. Потом прижал уши к голове и в конце концов с сердитым фырканьем признался:

– Я тоже не сумел их определить!

Луана переглянулась с сыном. Дело становилось серьёзным. Шарик, чистокровный ленгорханский дракон, был последней инстанцией в драконьих делах, хотя юношеская беспечность (по драконьим меркам он едва переступил границу взрослости) задерживала его продвижение по службе.

– Не пофрунка, не выверн и не летающая лиса, – со злостью перечислял Шарик. – Для ленгорханина маловат, а кроме того, Пуська следит за своими детьми и не позволяет им летать в город. Сквозь ветки мне не удалось их хорошо разглядеть, но это наверняка были не ленгорхане. Слишком глупы. Как зверюшки, ну, может, слегка поумнее пса. – Дракон презрительно сморщил нос.

– Остатки яйца тоже не позволяют отнести его к какому-то определенному виду, – добавил Линус. – Наверняка оно было приличного размера, раз уж такой бедлам сотворило, но сохранившиеся куски не похожи ни на что из имеющегося у нас в коллекциях.

Всё указывало на миграцию – редко встречающееся на территории Нортланда явление в наше столь упорядоченное и спокойное время. Но кто мог знать, что происходит на Дальнем Востоке или в Северной Тервии? Драконообразные могли явиться из очень отдалённых мест. А это означало – больше работы для ломницких драконеров и для соседних постов, которые Безжалостная Луана обязана оповестить.

Две недели спустя, практика В.Н., день двадцать восьмой [1]1
  Нортландская неделя состоит ровно из десяти дней и свободных воскресений не предусматривает.


[Закрыть]

– Привет непоприветствованным… – Вортаро усталой походкой вошёл в помещение и буквально упал на ближайший стул, со вздохом облегчения вытягивая перед собой ноги. – Я свой участок закончил. Местные землепашцы явно страдают от недостатка развлечений. – Он помахал кипой бумажек и швырнул их на стол. – В каждом втором доме люди видели «что-то подозрительное», «нечто» скребётся у них по ночам под полом – наверняка целые стада драконов, что-то обгрызает морковку в огородах – натурально, одраконившиеся зайцы. И что-то прилетает на крышу, и уж естественно, это нечто совершенно не похоже на сову, просто кошмар и ужас, господа. – Практикант отёр лицо ладонью. – Воистину нашествие чудовищ.

Грустные мины двух других драконеров, которые вернулись со своих участков пораньше, свидетельствовали, что им повезло немногим больше. Воображение, питаемое слухами, подсовывало местным жителям самые невероятные видения. Пропадала домашняя птица: куры, утки и даже один гусь, – но всё это могло быть проделками обычного воришки. Атмосфера в округе была столь напряжённой, что обитавшая неподалёку от Ломницы дракониха с традиционно длинным именем Роса на Дивном Мехе (сокращенно Пуся) вообще не выпускала детей из норы, опасаясь, что их пристрелит какой-нибудь нервный охотник.

Все занялись своими заметками, пытаясь склеить из них хоть немного осмысленные и полезные рапорты. Время от времени только поднимали ноги и передвигали свои стулья, когда к ним приближалась уборщица, мывшая полы.

– А! Чуть не забыл, – очнулся Вортаро и спросил уборщицу: – Капрал Шарик уже вернулся?

– А я почём знаю? – Она пожала плечами. – Пока гвалта не слыхать, значит, ещё носится где-то.

Вортаро вытащил из кармана маленькую деревянную коробочку и пару писем.

– Я заскочил на почту, пришло несколько писем в МОД и что-то для Шарика. – Он повертел коробочку в руках. – Что дракон мог заказать в соседнем районе?

– Наверняка образчик, – догадался сосед Вортаро. – Он его ещё зимой заказал, но, видно, затянули они с присылкой, поскольку требования у него были слишком высокие.

– Фу, – отозвался Ней. – Как это похоже на господина капрала.

Как потом оказалось, в коробочке находилась стеклянная бутылочка, плотно закупоренная и тщательно обёрнутая сеном, чтобы не разбилась.

Когда Безжалостная Луана распаковывала посылку под внимательным взглядом Шарика, Вортаро ощутил нечто подобное духу праздника в родимом доме, когда он вместе с матерью, отцом и младшими братьями и сестрами приносил общую жертву в честь Богини и Возрождённого из Камня. После молитвы и сжигания пахучих трав возбуждённые дети собирались вокруг соломенной корзины, накрытой куском полотна. Вслепую засовывали руки внутрь, а по вынутому предмету определяли, будет ли грядущий год счастливым. Вортаро всегда слегка мухлевал, стараясь избегать твёрдых и холодных предметов – вытянутый из корзины нож ничего хорошего не предвещал, – до тех пор пока однажды в его руке не оказался матерчатый дракончик самой младшей сестры, а полгода спустя Ней великолепно сдал экзамены и получил стипендию в Нортландской королевской академии.

И, подобно ребёнку над гадательной корзиной, Шарик не скрывал возбуждения, не сводя глаз с рук начальницы и чуть ли не суя нос ей под локоть. Огромные когтистые лапищи дракона не годились для столь тонкого дела. В качестве исключения капрал протиснулся через узкую входную дверь, помещение участка уже давно было маловато для него – он крыльями сбивал со стен схемы и сметал с полок предметы, а хвостом переворачивал мебель. Но в этот день никто не сказал ему ни слова упрёка. Это был великий день для драконьего капрала и праздник для всего отделения. Все знали о способности ленгорханских драконов к трансформации, хотя, наверное, по пальцам одной руки можно было бы пересчитать тех, кто видел такую перемену собственными глазами. Довольно было капли крови, клочка мяса, волоса – и ленгорханский подлинный дракон мог принять чужой образ, хотя, конечно, было это небезопасно для неопытных. И если трансформация в животных никого не волновала, кроме самих заинтересованных, то есть драконов и их жертвы, то перевоплощение в человеческое тело было обусловлено строгими предписаниями. Вортаро подозревал, что капралу пришлось хорошенько «находиться», прежде чем он получил разрешение.

– Надеюсь, ты будешь доволен, – сказала Луана, открывая бутылочку.

– Надеюсь, что наконец получу повышение по службе, – откликнулся Шарик, нервно дёргая ушами. – Интересно, как я буду выглядеть после этого!

– Как человек, – ответила госпожа капитан, стойко храня секрет. – И не думай, что при повышении имеет значение внешний вид. Открывай рот. – Она влила содержимое бутылочки в драконью пасть. – Проглоти, определи формулу, и да пребудет с тобой Господь. Нанди сейчас принесёт тебе мундир.

У Вортаро так и просился на язык вопрос, зачем, собственно, Шарику понадобилось заказывать издалека эту каплю разведённой крови, вместо того чтобы просто попросить кого-нибудь из здешних, но практикант боялся, что его высмеют. Кроме того, рассудок подсказывал ему, что, вполне вероятно, тут не хотели иметь двух идентичных драконеров. Даже близнецы способны доставить некоторые хлопоты, а уж что говорить о близнецах, один из которых дракон?

Предстоящее обретение Шариком нового тела очень сильно воздействовало на воображение всех обитателей поста в Ломнице, и за ужином драконеры строили всевозможные догадки, как будет выглядеть их дракон после окончания «переодевания» – как они в шутку называли предстоящий процесс.

– Ну наверняка как тот принц из сказки, – утверждал старший сотрудник Корет, вылавливая из каши кусочки мяса. – Шарик тщеславен, как девица на выданье, без конца перебирал кандидатов, рассматривал их старательнее, чем крестьянин коня на ярмарке.

– Этот слишком мал ростом, тот слишком бородат, а у этого цвет не тот… – перечислил Пеллан Пумпарак нарочито капризным тоном, даже его старший брат не выдержал и отвесил ему легкий подзатыльник.

Безжалостная Луана слушала эти колкости с добродушной усмешкой. Взгляд старой драконерши то и дело обращался в сторону перегородки, за которой находилась спальня косматого капрала, но за ставнями царила тишина.

Наконец, кто-то стал рассказывать забавную историю, услышанную в городе, Луана бегло просматривала заметки драконеров. Вортаро не торопясь покончил со своей порцией, поглядывая на сабли, развешенные на крюках и поблёскивавшие латунными оковками в свете керосиновой лампы, на оживлённые лица драконерской братии, и думал о том, что ему тут хорошо и он не ошибся в выборе профессии.

Тем более неожиданным оказался отчаянный женский вопль, от которого в испуге подскочили все без исключения. Женщина на мгновение смолкла, будто переводя дыхание, потом крик возобновился с новой силой – доносился он несомненно из обиталища Шарика. Линус первым оказался у щеколды и настежь распахнул створки, драконеры столпились у окна, а те, кто ничего не смог разглядеть из-за голов товарищей, вылетели на улицу, чтобы кружным путём добраться до драконьего логова. Кто-то направил внутрь свет свечи.

Вортаро бесцеремонно толкнул соседа локтем под ребро и так отвоевал себе кусочек пространства у окна. Он вытянул шею. На соломе, устилавшей пол, неловко подвернув под себя ноги, сидела молодая женщина. Взлохмаченные рыжеватые волосы спадали ей на лицо. Бледные, как слоновая кость, руки отчаянно ощупывали грудную клетку. Вортаро сглотнул слюну, чувствуя, как горят у него уши: девушка была совершенно нага. Вдруг она запрокинула голову и завыла страшным, совершенно нечеловеческим голосом.

Немного позднее, почти самый ужасный вечер в жизни капрала Шарика

– Это шамый кошмарный тсень ф моэй шисни, – сообщил потрясенный капрал Шарик.

Внезапно заполучив рот и губы вместо широкой пасти и мелкие, плотно стоящие зубы вместо остроконечных клыков, он с некоторым трудом артикулировал слова. Завёрнутый в два одеяла, капрал неуверенно стискивал в руках жестяную кружку, куда Пеллан щедро подливал ему водку. Шарик хлебал её как воду, и, честно говоря, действовала она на него тоже как вода, но тут важен был сам процесс.

– Не преувеличивай, – буркнул Линус. – Я мог бы с ходу назвать тебе парочку похуже. Хотя бы тот, когда ты потерял крыло. Кровь тогда была даже на потолке.

– Ховошо тебе гововить! У тебя ведь нет матки! Знаешь, какое это ощущение?! – завопил Шарик, трясясь от ужаса.

– Можно пережить, – вмешалась Нанди, погладив дракона по голове. – У меня вот тоже есть матка, и я от этого не умираю.

– Да ты не расстраивайся. Из тебя получился совсем недурной товарец. Роскошное тело, – одобрительно заявил Пеллан.

Шарик глухо застонал. Голова его опустилась на стол, и он застыл в позе крайнего отчаяния.

– Хватит этой бредятины! Шарик, а ну-ка взять себя в руки! И одеться! А остальным – попридержать языки. Если я в городе хоть слово услышу, кишки сплетнику выпущу. Вязальной спицей. – Госпожа капитан решила всё-таки навести хоть какой-то порядок на участке. – Шарик, официально ты в командировке, а к нам по обмену прислали новую драконершу. Выбери себе какое-нибудь красивое имя. А что касается этого несчастного образца, то мы внесём официальную жалобу. И пойдём в суд, если потребуется.

Несчастного капрала, видимо, её слова несколько утешили, он поднялся и заявил с мстительным удовлетворением:

– Та я их ш шумой по миру пущу!

Три дня после конца света, раннее утро

– Здравствуйте, меня зовут Ямилла… Добрый день, мое имя – Ямилла, – бормотал себе под нос Шарик. – Как вы только в этом выдерживаете?! – Он дёрнул себя за ворот мундира. – В нём же дышать невозможно! Я уже весь взмок.

– Мы очень выдержанная и закалённая раса, – с каменным лицом ответил Вортаро.

Сам он привыкал к мундиру недели две, зато теперь охотно даже спал бы в нем.

– Спокойно, я должен быть спокоен, – пробормотал дракон. – Меня зовут Ямилла, и я очень спокоен…

– Спокойна, – поправил практикант.

– Я, блин, ОЧЕНЬ СПОКОЙНА! Как грёбаный цветочек на спокойной глади долбаного озера!

– Господин капрал…

– …

– …

– Простите.

Они уже пересекли границу охотничьих угодий Пуси. Лес был тут негустой, без подлеска, и практикант Ней поспешил воспользоваться возможностью поездить верхом. Для капрала это было совершенно внове, по крайней мере в области практической. Лошади с участка привыкли к тому, что поблизости постоянно вертится дракон, однако столкнувшись с существом, которое выглядело как человек, но обладало нечеловеческим запахом и весьма странно двигалось, даже спокойнейший мерин, за свой флегматичный характер прозванный Бруском, забастовал. В результате практикант ехал верхом, а капрал плёлся рядом. Но ему это совершенно не мешало. Он и так был подавлен новыми ощущениями и только вздохнул с облегчением, что ему не надо ещё и с конём воевать. Вроде бы он уже много лет обитал среди людей, наблюдал за их обыденной жизнью, но как-то даже не отдавал себе отчёта, насколько сложно ему будет держать ложку или причёсываться. А уж застегивание пуговиц стало просто настоящей пыткой. Даже с обычной ходьбой у него вначале возникли проблемы, он всё время терял равновесие – на двух ногах вместо четырёх Шарик чувствовал себя весьма неуверенно.

– У-У-У-У-У!!!

Вортаро стиснул поводья, чтобы конь не испугался и не понёс. Шарик невольно оскалился. Из зарослей выскочили два пушистых существа, воя изо всех сил.

– Напугались! Напугались! – радовался щенок цвета кофе с молоком.

Другой, почти точная копия первого, подскакивая, бегал вокруг, весёлый, будто только узнал, что в лесу выросло колбасное дерево. Оба дракончика размером были не больше овцы, это означало, что они не старше тридцати – сорока лет.

– Это дети Пуси, – кисло объяснил Шарик. – Эй, а здороваться что, не надо, негодники?!

Дракончики послушно уселись рядком.

– Добр-р-рый день, драконеры!

– Добжый день!

Вортаро аж затрясся от сдерживаемого смеха, услышав своеобразный выговор драконьих малышей. Нортлан – трудный язык для существа с зубами хищника и не слишком гибкими губами. Практикант соскочил с седла.

– Привет. Ну и как там у мамы дома?

– Мама финит клышу, – сообщил тот, который казался постарше.

– Мама работает, а вы озорничаете, – одёрнул Шарик мальцов, которые глядели на него исподлобья.

– А ви новии, не? Как нажзивают?

– Новые. А как нас зовут – догадайся. – Ней вытащил из кармана два кусочка сильно копчёной и подвяленной колбасы. – Угадаете – кое-что получите.

– Только не обмани, – предупредил тот, что выглядел помоложе, и облизнулся.

Дракончик с минуту вглядывался в глаза практиканта, а потом торжествующе выпалил:

– Вор-р-ртар-р-ро и Ямир-ра!

– Почти правильно. – Драконер бросил в алчные маленькие пасти по кусочку мяса, точно это были конфетки. – А теперь проводите нас к маме. Нам надо с ней поговорить.

«Хороший у тебя подход к детям», – дошла до него мысленная передача капрала.

«У меня пятеро младших братьев и сестёр. Подкуп – лучший способ справиться с молокососами», – тоже мысленно отозвался Вортаро.