Текст книги "Дневник кота с лимонадным именем (сборник)"

Автор книги: Андрей Белянин

Соавторы: Галина Черная,Эва Бялоленьская,Лев Жаков,Анджей Пилипик,Христо Поштаков,Наталья Татаринцева,Сабина Тео,Кынчо Кожухаров,Анастасия Черная
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Щенок

День первый

Господствует всеобщее убеждение, что на Местные Отделы Драконизации (сокращенно МОД) работают горячие головы, пылкие юные энтузиасты, которым трудно усидеть на одном месте, всякого рода бандиты, сыновья седьмых сыновей или даже ещё более мрачные личности. В то время как сами драконеры убеждены, что нет ничего лучше, чем нудное рутинное патрулирование, когда абсолютно ничего не происходит, после него так приятно вернуться на участок и спокойно напиться перцового чаю. Как известно, перцовый чаёк – это напиток настоящих мужчин, которые, как поётся в народной песенке, «и дракона поймут, и в морду дадут», только обычно им этого просто не хочется.

Участок МОДа в Ломнице не был исключением.

Госпожа Пумпарак обвела взглядом помещение, проверяя, всё ли в порядке. Когда-то её называли Безжалостной Луаной, теперь же драконерская команда почтительно обращалась к ней «госпожа капитан». Разумеется, кроме тех драконеров, которые называли её мамой.

Осмотр прошёл благополучно: демонстрационные схемы, представлявшие различные виды драконообразных и многочисленных псевдодраконов, ровненько висели на стенах, а чучела голов зомбака, пофрунок (лесной и поморской), а также выверна короткорогого были старательно очищены от пыли, как и надраенный образчик старинной двудульной пищали в витрине. Местная молва утверждала, что это оружие в старые времена принадлежало некоему князю, а может, даже королю и подарено было местным драконерам после удачной охоты в ломнийских борах.

Безжалостная Луана с одобрением хмыкнула, кивнув головой сыну, полировавшему в углу служебную саблю. Другой её сын в настоящее время находился в патруле, а невестка производила учёт на складе, подсчитывая драконерские сапоги, рукавицы, каски, арбалетные тетивы и тому подобные вещи. Всё было в должном порядке, как и следует быть. Госпожа капитан потянулась к стопке «текущих дел» и взяла лежавшее сверху письмо. Сломав печать, она поднесла к глазам увеличительное стекло и просмотрела текст. Морщинка между её бровями стала глубже.

– Лин, нам присылают практиканта, – с раздражением сказала Луана. – Что за невезение. Я уже восемь своих вынянчила, и теперь мне совсем не улыбается ещё и с чужими возиться!

– А ведь ты только что избавилась от последнего, – буркнул Лин из своего угла.

– Это был несчастный случай! – с нажимом возразила госпожа капитан.

– Мама, сделать ребёнка дочке бургомистра – это ты называешь несчастным случаем?

– А как бы ты это назвал? Умышленным действием?

– Мам, но ведь это ты их познакомила на благотворительном пикнике, правда? – не сдавался драконер. – И очень постаралась, чтобы они пришлись друг другу по вкусу. Это попадает под определение «действия в ущерб ответчику». С заранее обдуманным намерением.

Госпожа Пумпарак поджала губы и молча вознесла очи горе. Линус Пумпарак счёл за лучшее сменить тему разговора прежде, чем его в качестве наказания загонят чинить сеть для пофрунок. Мать становилась весьма раздражительной, когда шёл дождь и её израненная много лет назад нога напоминала о себе застарелой болью.

– Так когда появится этот новенький?

Безжалостная Луана неодобрительно шмыгнула носом, глядя на дату.

– Похоже, что сегодня.

День первый, десятью минутами позднее

Вортаро Ней был уверен в себе. Очень уверен. По крайней мере таким старался быть. Всю дорогу до Ломницы он по очереди повторял про себя – точно литанию Святому Молоту – полученные на экзаменах оценки и отрывки из учебника «Теоретическая драконология в четырнадцати разделах, изложенная в доступной форме, с двадцатью цветными гравюрами», принадлежавшего перу Фазеола Вамтеско. Если уж говорить совсем точно, господину Нею было очень и очень нехорошо, и он только надеялся, что это следствие немилосердной тряски в дилижансе, а не волнения. Разрази его гром, он же был лучшим на курсе! Ну ладно, допустим, вторым, но так или иначе, а это должно всё-таки иметь значение!

Ломница в глазах того, кто учился в столице, представала образцом провинциализма: рыночек, вымощенный брусчаткой, на который возница вывернул с убийственной для внутренностей пассажиров фантазией, один постоялый двор, несколько прилавков с овощами и рыбами под полотняными навесами; насколько видит глаз – домики низенькие, не выше двух этажей. Вот сапожник… а тут вывеска портного, который заодно и шляпник. Но Вортаро знал из уроков географии, что именно Ломница лежит на границе с областями, где отмечается самый высокий уровень скопления разных видов драконообразных, и этот маленький городок вполне можно считать воротами в драконье королевство. Работу в Ломнице получали только самые лучшие драконеры, на практику туда отправляли наилучших студентов (или вторых по очереди, если первые ломали себе руку как раз перед выездом). Практикант спустился по лесенке с дилижанса и огляделся вокруг – это место в течение ближайшего года будет его домом. Или чем-то вроде дома. Суррогатом. Пересыльным пунктом. Пеклом… Было пасмурно, моросило, а городок не производил особенно приятного впечатления. Ней вздохнул, ссутулившись. Какой-то неосторожный торопливый прохожий на ходу задел его и буркнул что-то о бездельниках, мешающих пройти. Вортаро решил взять себя в руки.

«Я был самым лучшим на курсе. Почти самым лучшим. Я из Кодау, разбираюсь в драконах. Так неужели я не справлюсь?!»

По мере того как он произносил про себя эти утешительные слова, его спина выпрямлялась, а подбородок гордо задирался вверх. Перед постоялым двором красовался столбик, увенчанный крылышками указателей: «Ратуша», «Лекарь», «Баня»; один из указателей вежливо сообщал: «МОД», а под этой надписью кто-то ещё более вежливый ножиком вырезал неграмотное «К драконом». Драконерскому практиканту не осталось ничего иного, как взять свой багаж и поплестись в указанном направлении, рассекая лужи.

Он безошибочно добрался до места. Вывеска над дверью сомнений не оставляла, а на тот случай, если б кто не знал, что означают огромные буквы «МОД», рядом помещено было ещё более впечатляющее изображение драконьей головы. «Почти лучший на курсе» с первого взгляда опознал косматую морду ленгорханского подлинного дракона. Дождь припустил сильнее. Вортаро взглянул на блестящую латунную ручку двери, и снова им овладел приступ кошмарной паники. Честно говоря, охотнее всего он тут же развернулся бы на сто восемьдесят градусов и с поджатым хвостом удрал обратно на станцию дилижансов, чтобы вернуться в Кодау. Кодау, где была цивилизация, зато не было высоких, как дубы, мужчин в пропотелых кожаных куртках, бросающих непонятные замечания на тайном языке драконеров и сплевывающих зелёную от пережёвывания дихи слюну. Наверняка за этой дверью поджидает целая армия неприятных типов с бычьими шеями, которые к новенькому относятся как к чему-то вроде говорящего половичка. Или молокососа, который, много лет назад заполняя анкету для поступления на драконологическое отделение, наивно вписал «люблю драконов». С этой перспективы Кодау явно приобретал новые милые черты. Но на дракона там можно было полюбоваться только в зоосаде. И это склоняло весы в пользу Ломницы.

– Ну нет, держи себя в руках. Это ж, в конце концов, только практика, – пробормотал Вортаро, решительно поднимаясь по лестнице.

Но, не успев дотронуться до ручки, он поскользнулся на мокрой ступеньке, врезался головой в дверь и буквально влетел внутрь, в последнюю секунду только успев вцепиться в косяк, что спасло несчастного юношу от окончательной компрометации. Правда, он довольно неловко завис в дверях, но по крайней мере не растянулся на полу. Тяжело дыша, он внутренне скорчился в ожидании громового хохота и насмешек, однако в дежурке царила тишина. За большим столом, заваленным бумагами, сидела какая-то старушка, рядом с ней стоял крепкий мускулистый драконер с саблей в одной руке и тряпкой в другой. Оба внимательно приглядывались к неожиданному гостю.

День первый, четырьмя минутами раньше

Госпожа капитан выглянула в окно, потом поманила пальцем сына и многозначительно махнула рукой.

– Вот, помянули волка, – буркнула она.

Линус Пумпарак тоже выглянул в окно.

– Какой там волк! Мам, он похож на бездомного щенка. Жалкое зрелище.

– Под дождём каждый выглядит жалко. А может, это клиент? – понадеялась старая драконерша.

Линус покачал головой. Паренёк всё ещё тупо и отчаянно разглядывал дверь участка, обгрызая себе ногти. Среднего роста, даже в толстом дорожном плаще он выглядел довольно худым и каким-то невзрачным.

– А нам придётся из этого материала делать настоящего мужчину, – вздохнула Безжалостная Луана.

– А у бургомистра остался только сын… – печально добавил драконер.

– ЛИНУС!

– Разве я что плохое имею в виду?

В конце концов кандидат в настоящие мужчины решился войти. Снаружи раздался грохот, как будто кто-то всей тяжестью ударился в дверь, она распахнулась, и пришедший чуть ли не влетел в помещение головой вперёд. На мгновение все трое замерли, изображая живую картину под названием «Неудачное появление», потом, однако, чары рассеялись. Новичок обрёл равновесие, оценил ситуацию, тремя широкими шагами приблизился к Линусу и, встав по стойке «смирно», выдавил из себя:

– Господин капитан, практикант Ней прибыл с целью… отработки практики!

Глаза у него были слегка вытаращены и полны страха, драконер даже пожалел новичка. Какой-то нервный малый, трудно ему придётся.

– Я Пумпарак, сержант, – объяснил он доброжелательно.

Практикант Ней слегка расслабился.

– Я должен был явиться к капитану Шарику, господин сержант…

– К кому?! – вырвалось у Линуса, а его мать приглядывалась к новичку так, точно оценивала размеры приблудного таракана.

– Опять он это сделал, – ледяным тоном произнесла она.

Практикант побледнел:

– Я…

– Не ты! Линус, объясни парню.

Сержант откашлялся:

– Практикант Ней, слушать и запоминать, дважды повторять не буду. Это, – палец драконера указывал на седовласую даму, сидевшую рядом, – госпожа Пумпарак, или Безжалостная Луана, для тебя – госпожа капитан Пумпарак, в ближайшие месяцы ты будешь уважать её больше родной матери и чтить сильнее, чем своего бога, потому как именно госпожа капитан, а не бог, решает, когда ты получишь есть и получишь ли вообще.

Вортаро Ней побледнел ещё сильнее, если это вообще было возможно, тревожно переводя взгляд с сержанта на госпожу капитана.

– Слышал когда-нибудь о Безжалостной Луане?

– Безжалостная Луана, первая женщина-драконер, которая поступила в академию на драконологическое отделение, – быстро процитировал практикант. – И окончила его с высшими оценками. Прозвище Безжалостная заслужила после расправы с бандой браконьеров… – Голос парня ослабел.

– Одного я сама кастрировала, – с удовлетворением пояснила госпожа капитан. – Топориком.

Опираясь на трость, она подошла к стене справа от входа. Хромала драконерша довольно сильно, но, несмотря на пожилой возраст, двигалась очень живо.

– А что касается капитана Шарика… – она слегка приподняла трость, – то такового не существует. Во всяком случае, не в качестве капитана, чего нет – того нет. Желторот он ещё для этого поста. Ректор Тохо посылает сюда детишек и велит явиться к Шарику. Видимо, полагает, что это смешно. – Слово «смешно» она выговорила, брюзгливо скривив губы. Потом постучала в деревянную оконную раму, которая – ни к селу ни к городу – находилась точно посреди стены.

– Капрал! Изволь-ка сюда!

Ответа не последовало, и тогда госпожа капитан заколотила окованным металлом концом своей трости по дереву, которое отозвалось глухим эхом, точно пустая бочка.

Позже, когда Вортаро рассказывал о том, что произошло, он называл это «самой большой неожиданностью в моей жизни» и затем обычно добавлял: «А весила она около ста литов».

Одна створка рамы резко распахнулась от могучего толчка, и в помещение просунулась огромная косматая голова. Тело животного по-прежнему находилось за стеной.

– Чего?!

– Капрал Шарик… – начала Безжалостная Луана.

Больше она ничего не успела сказать. У практиканта Нея при виде приближающейся зубастой пасти не выдержали нервы, он вскрикнул и вмазал чудовищу в нос своей сумкой. А сумка была довольно тяжелой.

День первый, немного позднее

Несчастный Вортаро сидел в уголке на табурете, стараясь занимать как можно меньше места и не слишком бросаться в глаза. Он всего ожидал, предвидел самые разнообразные трудности и неприятности и с не большим оптимизмом относился к предстоящему пребыванию в ломницком МОДе, но это уже был явный перегиб! Дракон в чине капрала! Дракон, который как раз ругался на чём свет стоит, скандалил и требовал внимания к своей особе и холодных компрессов на нос. Одно движение – и вот вам бывший практикант Ней бесславно отослан домой. Несмотря на великолепные результаты экзаменов по драконьей анатомии и экспериментальному разведению пофрунки миниатюрной. И ни к чему оказалось знание того, что врезал он по морде взрослому самцу ленгорханина подлинного (в отличие от ленгорханина горного, который меньше размером и менее интересен).

Разозлённая, как оса, госпожа капитан гневно фыркнула, что с неё довольно этих ребячеств, и исчезла за дверью, которая явно вела во внутренние помещения, а сержант всё ещё препирался с рассерженным драконом.

– Тоже мне большая беда! Да регенерируй ты свой нос – и вся недолга! Ты дракон или кто?

– Я страдающий дракон! – с обидой рыкнул Шарик. – Она специально это делает! Натравливает их на меня!

Обвинение было настолько необычным, что Вортаро даже забыл ненадолго о собственных неприятностях, мучимый острым любопытством.

– Кого натравливает? – невольно вырвалось у него.

– Студентов! – пояснил возмущённый дракон. – Каждый раз одно и то же. Она меня зовёт, я выглядываю, и тут начинается цирк. Эти юнцы вопят, теряют сознание, удирают в окно, срывая рамы… Один даже ножом меня ткнул! Можно подумать, что я какое-то чудовище!

Вортаро удалось выдавить из себя слабый вздох:

– Ой…

– Мне следует назначить дополнительную оплату за трудные условия работы, – весьма решительно заявил косматый капрал.

– Значит, меня не прогонят? – осторожно спросил Вортаро, сглатывая слюну.

Сержант Пумпарак от души расхохотался, схватившись за бока.

– Ох, малый, должно быть, ты здорово перепугался, а? Не беспокойся, тот, что был перед тобой, вообще грохнулся в обморок.

– Так это была проверка?

– Да, и оказалось, что у тебя хорошая реакция. В поле, кто знает, это могло бы спасти тебе жизнь. Мы ещё сделаем из тебя драконера. А теперь собирай свои манатки и на склад, моя жена подберёт тебе весь тот хлам, который мы должны на себе таскать.

Похоже было, что драконерским отделением в Ломнице почти полностью овладел клан Пумпараков. Помимо Безжалостной Луаны тут служили двое её сыновей, дочь и невестка, трое внучат по очереди бегали на посылках и выполняли мелкие поручения на участке. А всего двадцать человек по очереди патрулировало окрестности на очень большой площади, не только контролируя драконьи популяции, но и выполняя роль полиции, хотя последняя функция была неофициальной.

– Разве в Ломнице нет своей городской стражи? – недоверчиво спросил Вортаро.

– Конечно же есть, – ответила Нанди Деван-Пумпарак, измеряя ширину его плеч. – Но нам удалось найти с ними общий язык. Легче работать, когда мы друг другу сообщаем, что вокруг происходит. Мы им – о людях, они нам – о драконах.

Снаряжение драконера составляли тяжёлые, как конские копыта, башмаки, подбитые гвоздями, мягкие кожаные штаны, которые мягкими были только теоретически, обычная полотняная рубаха и кафтан, сшитый из удивительной мозаики тонких и толстых кусочков воловьей кожи, так ловко подобранных, что он напоминал старинный чешуйчатый панцирь. А подгонка всего этого барахла непосредственно на драконере требовала большого терпения и некоторого количества шнуровок. Вортаро до сих пор видел такие костюмы только на гравюрах в учебниках, ну, и, разумеется, на паре практических занятий во время учёбы, но никогда не удостаивался чести примерить такое одеяние. Правда, он очень скоро стал задумываться, такая ли это честь на самом деле.

– Ох… а вы это… всё время носите? – закряхтел он, шевеля плечами и пробуя приспособиться к драконерской униформе. – А это что? Ошейник?

– Конечно же, всегда, – слегка удивилась Нанди, застёгивая на пареньке широкий, в три пальца, жесткий защитный воротник. Сама она двигалась в своём костюме так непринуждённо и легко, точно это была её вторая кожа. – Это не ошейник, а щиток на горло.

Полузадушенный юнец разминал шею.

– Ам-м-м-м… Простите, госпожа, но у меня такое впечатление, что эта сбруя не слишком оберегает от загрызенья.

– От зубов не очень, – согласилась Нанди, – но вот от петли браконьера защитит. И даст небольшое преимущество, если какой-нибудь зверёныш увязнет в нём когтями. Трудно действовать саблей или стрелять, когда из тебя кровь хлещет, точно из свиньи, когда её режут.

С такими рассуждениями трудно было не согласиться. А поскольку все местные драконеры носили свои шкуры свободно и с некоторой небрежностью, точно домашний халат и тапки, практикант Ней решил стиснуть зубы и привыкать. Даже если бы при этом его собственная живая кожа сходила с него пластами.

День шестой, утро

Собственно пребывание в Ломнице принесло кандидату в драконеры одни разочарования – приятные и не очень. К приятным относилось то, что «старики» не приставали к нему (во всяком случае, не слишком) и относились к «молодому» со снисходительным пренебрежением, с каким старые псы смотрят на шумных, резвящихся щенят, гоняющихся за собственными хвостами. Вортаро себя щенком не чувствовал и в глубине души корчился от этого и лелеял мечту когда-нибудь показать себя и заслужить хоть немного уважения у «дедов». А эти чаяния, в свою очередь, были связаны с другим разочарованием, мучившим юного честолюбивого практиканта. Вместо того чтобы противостоять разнообразным чудищам вроде саблезубого зомбака, вывернов с убийственными когтями или по крайней мере хоть немного опасных пофрунок бедному студенту снова пришлось взяться за зубрёжку… Романтичные представления о контактах между людьми и драконами на лоне природы пришлось забыть напрочь. Расстроенный Вортаро изнывал над процедурами и рекомендациями вроде того, «как приманить пофрунку миниатюрную, которая сидит на дереве и не желает слезть». У него просто желчь разливалась от злости, и, хотя с разгону он ещё не отвык от университетской дисциплины, на древесной пофрунке студент сломался, нервы не выдержали.

– Почему я должен читать весь этот бред?! Я должен заниматься драконами, а не снимать кошек с дерева! – вскричал он с обидой, отталкивая пачку истрёпанных листов и откидываясь на спинку стула, который аж закачался на двух ножках.

У Безжалостной Луаны даже бровь не дрогнула.

– Так ведь нас и вызывают к пофрункам, а не к кошкам, – ответила она голосом, твёрдостью напоминавшим о стали, обернутой шёлком, и тут же спросила: – Сколько самцов чёрного выверна находится на участке между Совиным озером и Холодником? Не подглядывай!

Ней шмыгнул носом.

– Восемь? – решился он.

– Двадцать восемь, вместе с прошлогодним выводком. Десять взрослых и восемнадцать годовалых после первой линьки, – поправила драконерша. – В твоей горячей голове хоть какие-то мысли по этому поводу появляются?

Вортаро глянул на настенную карту, ища упомянутый участок.

– Места им там маловато? – неуверенно сказал Ней. – Значит, будут мигрировать… Э-э-э… мм… отстрел, госпожа капитан?

– Может, и выдадим несколько разрешений на охоту, – более благосклонным тоном отозвалась Луана Пумпарак. – Работай дальше.

Практикант снова склонился над документацией. Другого выхода у него просто не было.

День шестой, всё ещё утро, но уже позднее, самое время чайку попить

Когда капитан Луана, не без причины прозванная Безжалостной, и сержант Линус Пумпарак с хмурыми лицами встали перед практикантом Неем, он почувствовал, как мурашки на холодных лапках забегали у него где-то между лопатками и быстро начали мигрировать аж на самую макушку. Капитан, тяжело опираясь на трость, вперила в практиканта пронизывающий взгляд, а сержант, закусив нижнюю губу и сурово сдвинув брови, медленно поглаживал рукоять сабли.

– Сержант, что ты думаешь о нашем новом приобретении? – наконец заговорила госпожа капитан.

– Очень хороший чайник, – ни к селу ни к городу ответствовал сержант.

– Я имею в виду вот это. – Окованный металлом конец трости оказался где-то в районе желудка практиканта, который невольно втянул живот. – Ленив?

– Ну… я бы не сказал, что уж так сильно лентяйничает, – медленно ответил сержант.

– Ходить умеет?

– Я бы сказал, что, похоже, уже умеет.

– Отличит дракона от собаки?

– Ещё как отличу! – с волнением вмешался Вортаро. Что же тут происходит-то, вот нелёгкая?!

– Тихо, малец! – оборвал его сержант, сердито нахмурившись.

Остальные драконеры, которые как раз были свободны, общим числом пять человек, весело наблюдали за этой сценой.

– Ещё и дерзит, – заметила Безжалостная Луана.

– Дерзит, – согласился её сын. – Малый, ну-ка наклонись.

«Малый» неохотно наклонился, а сержант плашмя шлёпнул его саблей по седалищу. Получилось довольно-таки больно. Вортаро почувствовал, как кровь ударила в голову, а на глазах от унижения выступили слёзы. Ну нет, даже в самых кошмарных снах он не допускал, что с ним может произойти что-то такое! Он не выдержит! Ещё мгновение несчастный практикант, багровый от стыда, стискивал кулаки, потом глубоко вздохнул и с трудом распрямил пальцы. И тут вдруг среди зрителей поднялся шум и гам.

– Не дал ему в морду! Не дал!

– Но хотел! Не считается!

– Считается! Ты проиграл! Давай, давай заклад!

Сержант расхохотался, лицо его вдруг посветлело, и он сунул саблю в руки Вортаро.

– Бери, она твоя. Чего ротик-то раззявил? Драконер без оружия что дракон без хвоста. Заслужил.

Ошеломлённый парень прижал саблю к груди, точно самое чудесное сокровище.

– И не дуйся, тут каждый получил железякой по заднице, все как один. Традиция такая, – добавила госпожа капитан. – А поскольку оружие у тебя уже есть и ходить ты научился, то пойдёшь сегодня в патруль. С капралом Шариком.

Как по вызову, боковая створка приоткрылась, и в щели появился принюхивающийся нос.

– Почему этот щенок должен идти со мной? Луана, у тебя в сердце ни капельки милосердия нет, – скривившись, буркнул капрал.

– У мальца в бумагах стоит, что он любит драконов. Не бойся, ничего он тебе не сделает, – издевался Линус.

День шестой, после полудня

Надо признать, весна не слишком баловала пока избытком тепла, но между тучами то и дело появлялись довольно большие просветы чистой голубизны, а дождик накрапывал редко и был теплый. Итак, ничто не могло охладить желание «настоящего мужчины» пройтись. На этот раз Ломница произвела на практиканта гораздо более приятное впечатление. Последнюю неделю тяжело работавший Ней почти не уходил с участка, а сегодня местечко показалось ему даже красивым, осиянное блеском неожиданной награды, которая висела у молоденького драконера на поясе и немилосердно колотила по ногам, когда он терял бдительность. Наверняка после обхода у Нея будет приличный синяк на этом месте, но практикант вовсе о том не думал, его переполняло такое счастье, какое ему уже давно не случалось испытывать. Студенты академии, разумеется, занимались фехтованием, но это же совсем другое дело: иметь собственное оружие и иметь право носить его каждый день!

Зато драконий капрал был в гораздо худшем настроении. До сих пор он исполнял в МОДе роль воздушного патруля, часами носился над округой, собирая равным образом и служебную информацию, и обычные сплетни. Когда же его выслали на прогулку вокруг местечка с неоперившимся молокососом, Шарик воспринял это как незаслуженное понижение в должности. Городской патруль драконеры называли попросту «прогулкой», чем он на самом деле и был. Обычно делать было абсолютно нечего, только раскланиваться с городскими жителями, на ходу улаживать дела с поставщиками и демонстрировать всем, что патруль вообще существует (это обстоятельство весьма укрепляло местную общественную мораль). Настоящую работу делали за пределами города – в лесах и на зарегистрированных фермах по разведению драконообразных. А также на ежемесячных базарах, где проверяли, не окажется ли случайно у какого-нибудь торговца среди прочих товаров нелегальная шкура дракона. Шарик терпеть не мог делать ничего. А если уж случалось такое, он предпочитал просто проспать всё время безделья.

Да вдобавок этот щенок, который только путался у него, заслуженного капрала, под ногами и беспрерывно, точно до упора заведённая музыкальная шкатулка, задавал вопросы. Расспрашивал, при каких обстоятельствах ранили Безжалостную, как в Ломнице разводят малые виды драконоподобных, об отношениях с двумя семьями ленгорханов, которые засели в ломницких борах с южной стороны, и что господин капрал думает о монополии семьи Пумпараков на профессию драконера.

О, и вот он снова начинает, совершенно не обескураженный ни невнятными ответами, ни бурчанием:

– Господин капрал, а можно ещё спросить?

«Нет!» – мысленно гаркнул Шарик, но вслух ответил:

– Можешь.

Похоже, Луана и Линус питали к этому мальцу некоторую душевную слабость, что, в конце концов, было вполне понятно. Два предыдущих практиканта кошмарно умничали, строили из себя невесть что, а практика их в основном заключалась в стараниях избежать таких наименее приятных обязанностей драконерской профессии, как, например, уборка конюшни, консервация снаряжения или корпение над нудными сопоставлениями размножения вывернов и анализом того, как это размножение влияет на численность животных, разрешённых к отстрелу. Этот же малец по сравнению с предшественниками производил впечатление милого усердного балбеса.

Щенок нежно погладил пришитую к куртке на правой стороне груди бляху с выгравированным номером и драконьей головой. Посмотрел на ухо своего товарища, на котором красовалась такая же бляха – точь-в-точь сережка.

– Господин капрал, а вам не удобнее было бы носить значок на ошейнике?

Шарик не носил ошейника.

– Наверное, мне было бы удобнее, если б я носил ошейник, – буркнул капрал. – А носил бы я его, если б был псом! А поскольку я не пёс… – В горле его нарастал неприятный рокот, точно внутри дракона пересыпались камни.

– Простите, господин капрал, – пролепетал сконфуженный практикант.

Дракон раздражённо фыркнул, но решил больше не продолжать тему видовой принадлежности. Мальцу едва исполнилось восемнадцать, а ему, Шарику, семьдесят – это ж всё равно что дискутировать с яйцом!

– Туда, – буркнул он, сворачивая в улочку, ведущую с окраины в центр, на базарчик напротив строения, явно с некоторым преувеличением называемого ратушей.

Они дошли уже до половины улицы, когда капрал вдруг встал как вкопанный, потом съёжился и невольно поджал хвост.

– Нет меня! – бросил он ошеломлённому хлопцу, ныряя за ближайший забор.

Мокрые кусты черёмухи затрещали, стряхивая с веток фонтаны серебристых капелек, а через миг и намёка не осталось, что в садике укрылось, как бы там ни было, существо размером с коня.

– А… мм… господин кап…

«Тихо! Сюда идёт! Помни: меня тут нет!» Вортаро потряс головой: у него возникло малоприятное чувство, что кто-то липкими пальцами копается у него в мозгах. На мгновение им даже овладело мимолётное ощущение, будто он сам торчит в неудобной позе, скорчившись в зарослях черёмухи. Значит, вот как выглядит столь славное сопряжение мыслей, волшебный драконий талант? Но прежде чем паренёк успел спросить, что это всё, собственно, означает и почему капрала Шарика «тут нет», на горизонте показалось цветное пятнышко дамского зонтика. Явление довольно редкое в тех местах, поскольку практичные горожанки предпочитали пользоваться пелеринами, которые пропитывались мылом и другими таинственными ингредиентами.

Зонтик был зелёный, с оборочкой, а ниже стремительно перемещалась целая коллекция оборочек, внутри которой находилась дама лет тридцати. Зелёный явно был её любимым цветом, поскольку даже перчатки она выбрала зелёные.

– О-о-о!.. Что за встре-э-эча! Здравствуйте, я как раз собира-а-алась…

Внимание юноши рассеялось. Он слышал, как женщина ему что-то говорит, но смысл её слов входил в одно ухо и выходил в другое, не оставляя ни малейшего следа. Из-за жемчужных зубок зелёной дамы лился глубокий бархатный альт, она растягивала гласные так невообразимо эротично, что в животе даже гораздо более закалённого мужчины, чем практикант Ней, это разбудило бы целые рои бабочек. Взгляд ошеломлённого парнишки скользил где-то между подкрашенными помадой губками его собеседницы и её красиво подчёркнутым бюстом, и надо признать, что в глазах его не было и тени трезвой мысли.

В конце концов дама протянула ему на прощание обтянутую перчаткой ладонь.

– Мне было очень приятно, так вы придёте?

– Да-да… разумеется, мне тоже… очень мило… – пролепетал Вортаро.

Зелёная дама одарила его на прощание ещё одним томным взглядом, а потом удалилась прочь в весенней мороси под своим зонтиком. На небе как раз расцвела совершенная дуга радуги.

– Ней! Ней, да проснись же ты, недотёпа разнесчастный! – Шарик поднял голову над краем забора, провожая неодобрительным взглядом женщину, которая уже превратилась в маленькое цветное пятнышко вдали. – Не выношу эту бабу.

Вортаро встряхнулся. Точно пёс, на которого опрокинули ведро воды.

– Почему? А мне она показалась… милой.

– Милая! – с горечью повторил капрал, переваливаясь через забор обратно на улицу. Старое дерево заскрипело под его тяжестью. – Эта обезумевшая самка, которая ведёт себя так, будто у неё некончающаяся течка?

– Ох!

– Да не охай мне тут. Она уже переспала со всеми мужиками старше четырнадцати лет, какие только есть в округе, даже со мной пробует флиртовать, хотя я принадлежу к другой расе. Омерзительно. Да не кривись ты, Ней, и начни хоть немного думать. Помнишь, чего она от тебя хотела?

На добродушной мальчишеской рожице практиканта появилось выражение озабоченности.

– Чтоб я к ней зашел. По делу… По службе что-то?

Дракон сочувственно покивал своей огромной головой.

– Так я и думал. Типичные признаки. Госпожа Хорчик, вдова генерала, занимается разведением пофрунок. У неё есть миниатюрные декоративные и обычные… Миниатюрки ручные, они всегда летали по окрестностям и сами возвращались домой, в драконник. Четверо больших всё время находятся в вольере. Несколько дней назад одна из пофрунок вернулась раненой, на другой день ещё одна погибла. Кто-то или что-то слонялось около загона бурых пофрунок, оставив крайне тревожные следы. Все животные вот уже продолжительное время очень нервничают. Вот и работка для драконера – проверить, что по ночам подбирается к дракончикам госпожи генеральши. На сей раз жребий пал на тебя.