Текст книги "На другом берегу осени (СИ)"

Автор книги: Андрей Никонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Кирилл четко понял, что старик не шутит. И громко, надрывно заорал. Он кричал с полминуты, а старик смотел на него и улыбался.

– Проорался? Тебя никто не услышит, не ты первый.

– А он, – Кирилл кивнул головой на Коляна, – с ним что будет?

– То же, что и с тобой. Разбудим, поговорим, у каждого из вас своя версия, вот ее и послушаем. Ну что, готов рассказывать? Нет? Веня, он не хочет.

– Понял! – Живчик подскочил к столешнице, взял пилу, полюбовался на нее, так же быстро вернулся назад, подмигнул парню и деранул ногу возле колена.

Киря заорал еще сильнее. Он кричал, умолял, захлебывался слезами, обещал убить или сделать все что угодно. Даже не заметил, как появился еще один человек в маске и фартуке и вколол ему что-то в ногу. Через минуту боль в ноге утихла, болела только голова.

– Это только начало, – успокоил его старик. Показал ему предмет, похожий на ложечку для мороженого. – Вот этой штукой я буду доставать твои глаза. Их надо сразу помещать в раствор, так что придется тебя снова зафиксировать. Но ты будешь чувствовать все, как моя внучка, когда вы, скоты, издевались над ней. Будешь говорить?

И Киря все рассказал. И про долги, и про то, как они работали в борделе охранниками, и как совершенно внезапно им позвонил Денис, предложил часть долга погасить, если они в этот же вечер приедут на одну вечеринку и отомстят за него одной девушке. Та тоже что-то была Денису должна, но не отдала. Девчонку надо было только припугнуть, но Колян, это, по словам Кирилла, сущий зверь, сначала избил девушку, а потом полез насиловать. Та умоляла прекратить, но Колян не останавливался, только через полчаса их кто-то спугнул, они ничего не взяли, ни машину, ни деньги.

– Изнасиловал, значит, – сквозь переходящий в неразборчивое мычание рассказ парня протянул Лейбмахер. – А ведь ты не все откровенно нам рассказал. Так что придется тебе потерпеть. Веня, фиксируй голову, и кляп на место верни.

Рядом на столе лежал Колян. Он уже проснулся, сначала с ужасом выслушал концовку рассказа приятеля, потом слушал его жуткое, утихшее вскоре мычание, чавканье плоти, звук распиливаемых костей. короткие команды врача, названия извлекаемых органов. Узнал, что у его приятеля слегка увеличена печень, а почки отличные, и легкие чистые. Колян хотел бы потерять сознание, но не смог. Только лежал, обделавшись, и тихо подвывал. Он твердо решил все рассказать, ведь он знал то, чего не было известно Кириллу – фамилию Дениса. Денис Бушаров. Он даже знал, где работает его отец. Колян надеялся, что хоть это поможет ему умереть безболезненно, вырваться отсюда он уже и не думал. И через полтора часа пришел его черед.

Глава 19

Сталинские дома имеют свою историю. До определенного времени людей не селили вперемешку, были дома профессуры, военных, партийных работников, руководителей и передовиков предприятий. Рабочий класс и прочие пролетарии довольствовались комнатами в бараках, потом – панельками или блочками. Со временем неравенство размылось, обмены, дети, разводы и наоборот – свадьбы сделали население каждого дома социально разобщеннее.

Дом на одной из Песчаных улиц был построен в середине пятидесятых. Строго говоря, сталинским он не был по той простой причине, что Сталин в это время уже лежал в мавзолее у Кремлевской стены. Но раз уж так назвали архитектурный стиль, так и продолжали звать. Сталинка, она и есть сталинка.

В квартире на втором этаже жила бодрая старушка – божий одуванчик. Всегда скромно, но чисто одетая, она редко выходила из дома. Переехала она в эту квартиру в начале двухтысячных, и в это время уже всем было все равно, кто и чем в доме занимается. Не включает громко музыку по ночам, не ссыт в лифте, не разрисовывает стены в подьезде, значит – подходящий сосед. Старушка стены не разрисовывала и пользовалась исключительно собственным туалетом, с соседями здоровалась, как ее звали – никто и не знал. Как раз в это время не стало бабулек у подьездов, старые – померли, а новые уже не хотели тупо сидеть на скамейке и переговариваться. Оставались единичные сплетницы, они бы рассказали, что старушка живет одиноко, но ее не забывают, навещают родственники – вот сыновья приезжают, внуки часто. Много и разные. Хорошая семья, заботятся о женщине как могут.

В это утро в гости к старушке приехали сразу двое – судя по возрасту, сын и внук. Все трое сидели за кухонным столом, перед каждым стояла чашка ароматного чая, но кроме старушки, его пока так никто и не попробовал.

– Ну давай, Володя, рассказывай, – старший, коротко стриженный мужчина лет сорока пяти, в хорошем темно-синем костюме и дорогих туфлях, взял с блюдечка сухое печенье, под строгим взглядом старушки окунул его в чай, откусил.

– Да все запутано, Владлен Палыч, – Володя чай не пил и печенья не ел. Робел. – Был я в этой больнице, под видом пациента, пока искал травматологию, всю территорию обошел. Нет ничего. По старым планам там должен был быть подвал, но в восьмидесятых, судя по документации, его завалили грунтом. Есть заваренные двери, ржавые, давно их никто не открывал. Может группу послать?

– Рано, – Владлен Павлович достал платок, вытер пальцы, – дальше.

– А дальше начинаются странности. Я даже дело запросил, но мне не дали.

– На кого? Я посмотрю сегодня.

– На Громова Анатолия Ильича.

– Знаю такого. У него сын в этой же больнице работает.

– Так вы знаете его сына, – обрадовался чему-то Володя.

– Знаю. Павел Громов, врач-травматолог, если ты с раной попал, мог к нему на прием пойти.

Володя закрутил головой.

– Нет. Другой сын. Артур Громов, восемнадцать лет, работает медбратом в том же отделении. Утверждает, что сын Анатолия Громова. Павел Громов это подтвердил.

– Так, по этому Артуру я читал доклад. Он вроде как экстрасенс? Шрам тебе еще вылечил. Странный молодой человек, появился ниоткуда, документы поддельные. Но есть приказ не трогать, наблюдать. Этим другое ведомство занимается.

– Так точно, он. Но дело не только в этом. В ночь на 23 октября был убит один из предполагаемых членов группы, Пименов. Перед этим к нему заходил Громов-младший, а еще раньше – сделал телефонный звонок. В ночь на 3 ноября был убит другой предполагаемый член группы, Бушаров.

– Тоже был звонок?

– Нет, но Громов был и в этом ночном клубе. Его мотоцикл простоял перед клубом всю ночь, причем в самом помещении Громова не было, предполагается – играл в подпольном казино.

– Которое прокурор никак закрыть не может, – не удержался от скептического замечания старший. – Дальше.

– Пока все. Проверили, штамп в паспорте не соответствует регистрационным данным МВД, более того, Артура Анатольевича Громова вообще не существует.

– Так, понял. Материалы с собой?

– Так точно, – Володя протянул желтый конверт. – Тут фотографии, отчеты, флешка с видеозаписями.

– Хорошо, я посмотрю. А ты продолжай дальше наблюдать. Что бы тебе сломать на этот раз?

– Может, не надо, – Володя вытянулся. – С головной болью могу прийти, вроде как посттравма. У меня там появилась зацепка, одна врач, хирург, у нее двоюродный брат пропал, попробую помочь. А там уже как пойдет.

– Ладно, давай.

Володя по-строевому развернулся, вышел из кухни, хлопнула входная дверь.

– Что думаете, Елизавета Ильинична? – спросил мужчина, протягивая конверт старушке.

Та открыла клапан, достала несколько фотографий, напечатанные листы, прочитала, не пользуясь очками, быстро. Просмотрела фото. На все ей понадобилось минут десять, Владлен Павлович терпеливо ждал.

– А что по смежникам? – спросила она совсем не старушечьим голосом.

– Он устраивается к моему брату, ну вы знаете, Гене. Будет работать массажистом.

– А хозяйку клуба, где твой брат, зовут…? – вопросительно посмотрела на мужчину.

– Да, она, – кивнул мужчина.

– Хорошо, – старушка отхлебнула чай, подумала. – Смотри, Владик, вот что мы знаем. Три года назад дело попало в разработку, почему-то сначала следаки себе взяли, но потом вовремя спохватились и отдали вам. Еще через год Толю Громова убили. Через два года после его смерти пропадает его племянник, Марк. И еще через месяц начинается вот это все, сначала ниоткуда вдруг появляется якобы сын Громова, с поддельными документами, сделанными так, что от настоящих не отличишь. Да, я читала аналитическую записку. Потом убивают сначала Пименова, затем Бушарова. Самого Громова не нашли, Марка тоже. Но есть доказательства, что Марк просто скрывается. Зачем такие сложности?

– Не знаю. Вы наш лучший аналитик.

– Ты хотел сказать – старейший, – кокетливо улыбнулась женщина. – Я думаю, это, – она кивнула на фотографии с трупами, – дело рук Анатолия. Просто так он помереть не мог, я и раньше не особо в это верила. Играет пока на вашей стороне. Марк – понятно, был кое в чем замешан, вовремя сбежал, чтобы под раздачу не попасть. А за мальчиком проследите, как бы он в плохую историю не вляпался. Если у него и вправду способности, смежники его из рук не выпустят.

– Наши специалисты тоже так считают, – мужчина поднялся из-за стола, собрал бумаги, положил обратно в конверт. – Спасибо, Елизавета Ильинична, чай просто замечательный.

Дождавшись, пока гость уйдет, старушка встала, закинула чашки в посудомойку, прошла в одну из трех комнат, включила телевизор. Досчитала до десяти, и пошла в ванную. Там включила вентилятор, воду, закурила, наполняя помещение сигаретным дымом, вытащила из кармана складной нож и воткнула в незаметную щель в кафельной плитке. Чуть расшатала, достала вместе с фрагментом стены. За плиткой в углублении лежала плоская черная лакированная шкатулка.

Елизавета Ильинична достала ее, стерла с крышки пыль, открыла.

Внутри лежала фотография. На ней совсем еще юная девушка с вьющимися локонами, в вечернем платье, держала под руку примерно такого же возраста невысокого парнишку с восточными чертами лица в военной форме, с двумя шпалами на петлицах. Повернула. На обороте было написано – «Лизе Артоболевской от Антона с добрыми чувствами. 15 июля 1938 г.».

– Обещал – и вернулся. Но лучше бы ты этого не делал, – прошептала она. Щелкнула зажигалкой, подожгла фотографию, бросила в раковину, дождалась, когда та полностью превратится в пепел. Достала из шкатулки еще одну бумагу – бланк запроса в Архив о деле Громберга Антона Ефимовича, старшего лейтенанта госбезопасности, осуждённого 24/05/1939 по статье УК РСФСР 58-1б, мера наказания – расстрел с конфискацией имущества. Проделала с ней то же самое. Тщательно смыла черные хлопья.

Убрала шкатулку обратно, поставила плитку на место, зашла в комнату, достала из шкафа со стеклянными дверцами жестяную чайную коробку. Открыла, высыпала на стол украшения – кольца, серьги, броши, браслеты, все с драгоценными камнями, искрящимися в рассеяном солнечном свете. Небрежно отодвинула их в сторону и вытащила со дна коробки небольшой кожаный мешочек. Достала оттуда браслет, темного матового металла, две половинки, смыкающиеся друг с другом головой дракона, вырезанной из цельного куска черного камня. Надела на руку. Если бы хозяйка украшения могла видеть потоки, то заметила, как по металлу пробежали оранжевые всполохи. Глаза дракона, сделанные из маленьких кусочков золота, вспыхнули синим и тут же погасли. Но она ничего этого не увидела, только почувствовала, как по телу разливается знакомое тепло, изгоняя из старческих костей и мышц немощь и усталость.

Звонок в дверь заставил Павла вылезти из кровати – он только под утро вернулся с дежурства, Маша куда-то убежала, во сне он почувствовал, как она чмокнула его в щеку. Поглядел на командирские часы, подаренные когда-то отцом – половина третьего. Кто это так не вовремя?

Прошлепал к двери, прямо в трусах и алкоголичке, приоткрыл дверь, грабителей, свидетелей Иеговы и продавцов пылесосов Павел не боялся, когда из-за двери на высоте почти двух метров показывалась небритая рожа размером с телевизор, незваные гости обычно тут же уходили, наплевав на этикет.

– Артур, ты что-ли? – Паша распахнул дверь, потер ладонями лицо.

– Ага, – «брателло» зашел в прихожую. – Где благоверная твоя?

– Умотала куда-то, – Павел зевнул. – Слушай, я после дежурства, вообще плохо соображаю…

– Что есть, то есть, – подтвердил Артур. – Ладно, я на секунду. Дай ключи от лендровера, там дождь на улице, неохота на мотоцикле ехать. Тебе машина нужна сегодня?

– Хоть и не в том порядке ты спросил, но нет, не нужна, забирай. И вообще, нафига ты мотоцикл купил на зиму, взял бы что-то с крышей и стеклами.

– Возьму. Вот прямо сейчас, – Артур выгреб с полки ключи и документы, – завтра утром верну. Ну в крайнем случае, если не повезет, сегодня вечером.

– Вот ведь живчик. Чтоб я так жил, – пробормотал Павел, накрываясь одеялом с головой.

Живчик минут через двадцать пять припарковался у фитнеса, свободных мест на парковке было немного, клиенты старались использовать выходной по максимуму. Взбежал по ступенькам, кивнул зардевшейся Веронике.

– Привет, красавица. Директор у себя?

– Конечно, Артур, он тебя ждет, – улыбнулась девушка. – А ты правда будешь у нас работать?

– Ага, – Артур кивнул.– На самом деле, только ради тебя устраиваюсь.

Девушка рассмеялась.

– Все так говорят? – догадался Артур.

Вероника кивнула.

– Ну и ладно. Пойду тогда Геннадия Павловича очаровывать.

Серов посмотрел на часы– ровно три.

– Ты прям как английская королева, давай, садись. – Поднял трубку. – Вероника, где Тимур? Как закончит, пусть ко мне зайдет. Смотри, тут такое дело. Сначала ты с Тимуром поработаешь над одной нашей клиенткой, она вечно чем-то недовольна, не вслух будет сказано – та еще пизда тупая, но муж у нее со связями, – Геннадий Павлович поднял глаза вверх. – Так что ты вот на ней и покажешь свой класс. Получится, возьму на работу, нет – попрощаемся. Договорились?

– Ага, – Артур кивнул. – Сделаю я вам вашу старушенцию, не беспокойтесь.

– Да она не старушенция совсем, – директор махнул рукой, – но от этого характер не лучше. Та еще заноза, Тимур от нее рыдает. Заменишь его, будет прям руки тебе целовать. Да, Тимур?

Давешний крепыш приоткрыл дверь и вошел внутрь пока только лицом.

– Что, Геннадий Палыч?

– Да вот, новенький заменит тебя у Черемисиной.

Тимур прошел по кабинету, схватил Артура, приподнял с кресла и обнял.

– Благодетель, – прошептал он, отпустил парня и вытер несуществующую слезу.

– Руки будешь целовать? – уточнил Артур.

– Только если они чистые.

– Так, закончили спектакль, – директор хлопнул в ладоши. – Тимур, тут ситуация такая. Парень знает какое-то таинственное искусство рейки. На уровне жреца второго уровня. По документам – медсестра. Правильно? Так что среднее специальное есть, а раз работает в отделении травматологии, то и сертификат наверняка тоже. Оформляем массажистом, а работать будет как мануальщик.

– Ну вот, – проворчал Тимур, – я можно сказать восемь лет учился, а тут какой-то прыщ мелкий. Обидно. А с другой стороны – Черемисина. И уже совсем не обидно.

– Тимур Ильшатович – наш врач – мануальный терапевт, – обьяснил Геннадий Павлович. – Только-только после ординатуры по неврологии, решил с государственной медициной пока не связываться, а на полях частного сектора поработать.

– Так точно, мой генерал, – Тимур вытянулся. – Служу баблу.

– Вот и иди. Бери новенького, покажешь ему, что – где, посмотришь, если все нормально, в понедельник проведем через кадры. После сеанса ко мне зайдите, расскажете. Заодно и условия обговорим.

Тимур провел Артура через фитнес, показал тренажерку, залы для групповых занятий – в одном женщины старательно тянулись под руководством стройной девушки с симпатичным, но кислым лицом, а в другом – изображали джеки чанов под музыку. Провел через олимпийский бассейн с пятью дорожками, душевые и раздевалки, зону релаксации – большой зал с полулежаками, проектором и тихой музыкой, два вида саун, хамам и джакузи, и прямо оттуда по небольшому коридору вывел в медицинское отделение.

– У фитнеса есть лицензия на меддеятельность, – обьяснил парню врач, – так что работаем официально, медицинский стаж идет, принесешь копию диплома, номер сертификата, и считай по совместительству работаешь. Ты ведь на выходные тут?

– Ага, – кивнул Артур, – в будни вот ишачу на государство.

– Ладно, давай тебе про клиентку расскажу, она сейчас в бассейне плавать изволит, я тебе не показал, чтобы ты не испугался сразу и не сбежал.

– Что, страшная такая?

– Да нет, симпатичная, – пожал плечами Тимур. – Такая, знаешь, силиконовая блондинка с мозгом курицы. Мы клиентов не обсуждаем, если что, но тут особый случай. Она каждого массажиста в койку пытается затащить, а если не получается, придирается ко всему, к чему можно.

– И скольких затащила?

– Одного, – Тимур поморщился, – его потом наш директор еле отбил, еще чуть-чуть, и пришлось бы по кусочкам собирать. Муж у этой дамы – бизнесмен, не то что очень богатый, но в девяностые известным был в определенных кругах, и эти привычки до сих пор не изжил. К тому же друзья у него там где надо, и отмажут, и прикроют, если что, вот никто связываться и не хочет. А я – тем более. Жена, дочка, вот нафига мне такое на работе. Так что считай, бросает тебя Палыч на амбразуру, будет к тебе эта стерва приставать, держись. Хрен с ней, с работой, здоровье дороже.

– А ты сам как думаешь, справлюсь?

– Не знаю. То, что ты с Вероникой сделал – это вообще за гранью. Друзья мои, медики, не верят. Да я, если бы своими глазами не увидел, тоже не поверил бы. Рейки – это ж шарлатаны, сталкивался с такими. Главное умение – морочить пациентам голову. Им бы на этот прыщ понадобились сутки – гормоналкой намазать, руками поводить. Ладно, пойдем, переоденешься, и приступим.

Артур облачился в подобие костюма американского врача – голубую двойку с бейджем, получил тапочки и упаковку медицинских перчаток. В процедурной стоял стол для массажа и аппарат для лимфодренажа, приспособления для баночного кровопускания – хиджамы. Ну и соответствующая мебель –табурет на колесиках и вешалка.

– Так, в эту сторону не смотри, – распорядился Тимур, – для аппаратного массажа нужен сертификат соответствующий, у тебя пока только общий массаж. Ну а с кровью только правоверные мусульмане могут работать, ты ведь – нет? Я так и понял. Так что все ручками, ручками. Ясно?

– Ага, Тимур Ильшатович, – Артур кивнул.

– И по деньгам, – Тимур замялся, – тут такое дело, Черемисина ко мне записана. То, что она в кассу заплатит – на меня отнесут.

– Не проблема, – успокоил его Артур, – сегодня же вроде как испытательный день, бесплатно.

– Хорошо, – обрадовался врач, – а что сверху даст – половину мы в общий котел скидываем, ну а половина твоя. Смотри, сеанс через пять минут, длительность – сорок. Потом встретимся. А вот и она, кажется.

В процедурную уверенно вошла молодая женщина в халате и тапочках. Выбеленные волосы локонами свисали вокруг кукольного личика с в меру накачанными губами, большими голубыми глазами и высокими скулами.

– Тимур Ильшатович, я готова.

– Здравствуйте, Ангелина Ивановна. Извините, сегодня я не смогу вас принять?

– Это почему? – в ангелочке сразу проступила базарная деревенская баба.

– Руку потянул. – Тимур продемонстрировал заранее надетый тьютор. – Это мой ученик, Артур Громов. Талантливый молодой массажист, не смотрите, что так молодо выглядит, очень перспективный.

– Молодой, говоришь, – клиентка скинула халат на заботливо подставленные руки Тимура, села на стол. – Ну-ну. Посмотрим, какой талантливый. Но если что, я тут такой скандал устрою.

– Не беспокойтесь, все будет идеально, – Тимур подмигнул Артуру и вышел, закрыв за собой дверь.

– Ну что, мальчик, давай, показывай свои таланты, – слегка хриплым голосом протянула Черемисина, закинув ногу на ногу.

И тут же получила хлесткий удар ладонью по щеке.

Глава 20

– Ты что себе позволяешь? – женщина попробовала вскочить, но обнаружила, что сделать этого не может, Артур удерживал ее за плечо, не сильно, но сдвинуть руку нового массажиста она не могла.

– А ну ложись, – жестко приказал новенький.

От командного голоса у блондинки заныло внизу живота.

– Да. Ты хочешь меня наказать? Я была очень, очень плохой девочкой, – протянула она, грациозно устраиваясь на столе, выпятив попку и прикрыв глаза. Почувствовала ладонь на затылке. И отключилась.

– Ты же знаешь, у нас нет камер, – Серов недовольно посмотрел на Тимура. – Да, никаких секретных, клиент всегда прав, все споры решаются в его пользу, что бы он не сказал. И подслушивать за дверью нехорошо. Ударил, говоришь?

– Ну да, звук был такой. А потом эта сказала типа – накажи меня. И дальше – тишина. Я пять минут постоял, и к вам.

– Так, сколько там длится сеанс, сорок минут? За десять минут до окончания войдешь, якобы для контроля за работой новичка, посмотришь что и как. До этого не входить.

– А если он там ее того, – Тимур показал характерный жест руками, – задушил? Маньяк?

– Сколько ты стоял у двери? Пять минут? Да еще сюда шел. Ты же врач, сколько времени надо, чтобы мозг умер? Так что уже бесполезно сейчас лезть. Хорошо, через десять минут заглянешь. И сразу мне отпишись.

Тимур чуть ли не вприпрыжку дошел до процедурной, приложил ухо к двери – тишина. Попробовал посмотреть через нижнюю щель – и увидел только носки двух шлепанцев.

– Интересно? – Артур вышел, закрыл за собой дверь.

– Что с Ангелиной?

– Спит твоя Ангелина. Сеанс сколько? Сорок минут. Вот ровно через двадцать минут проснется. Ладно, вижу, что не успокоишься, – Артур улыбнулся, – можешь заглянуть, она все равно сейчас ничего не видит и не слышит. Ну, кроме приятных снов.

Тимур открыл дверь, тихо вошел в кабинет. Женщина лежала на животе, руки – безвольно вдоль тела. Подошел, потрогал на шее пульс – ровный, ритмичный.

– Да жива твоя ненаглядная, – успокоил его Артур. – Говорю же, спит аки младенец. Пойдем, через пятнадцать минут вернемся. А то небось притомился под дверью стоять, отдохнешь.

Они вышли. Уселись в служебной комнатке отдыха – пустой, весь персонал был чем-то занят.

– А бил-то ты ее зачем, – не унимался Тимур.

– Так нужно, – назидательно сказал Артур, – с женщинами нужна строгость и с их стороны – послушание. Ты же мусульманин, должен знать. Жену бьешь?

– Нет, – растерянно ответил Тимур. И сразу спохватился, – ты мне зубы не заговаривай. Смотри, нажалуется эта баба. Потом вони не оберёшься.

– А, – махнул рукой Артур, – если что, вали все на меня. Будут возбухать – отцу пожалуюсь.

– Отец у нас – кто?

– ГРУшник, – скромно сказал парень. – Перестреляет всех. У него и лицензия есть на отстрел. Да шучу я, шучу, все обойдется, вот увидишь. Сколько там осталось, пять минут? Пойдем, посмотрим, вдруг проснулась уже.

Ангелина проснулась от странного чувства легкости. Открыла глаза – взгляд уперся в керамическую плитку. Пошевелила руками, ногами, вспомнила, что шла на массаж. Ну да, к Тимурчику, хорошенький такой, вот только ломается, а все муж, запугал всех. Ну ничего, она… И вдруг поймала себя на том, что мысли о мануальщике не приносят возбуждения. Это было необычно и очень приятно. Спокойствие. Никакой нервозности, которую она пыталась в последние годы заглушить алкоголем, сексом, а потом и наркотиками. Не хотелось вставать. Вообще.

– Эй, – раздался чей-то голос, – сеанс окончен.

Женщина поднялась, подтянула бюстгальтер, плотно охватывавший грудь третьего размера, провела руками по плоскому животу – хотелось есть. Посмотрела на источник шума.

Молодой парнишка сидел перед ней на крутящемся табурете и улыбался. Вроде новенький, Тимур его еще привел.

– Что это было? – слегка севшим голосом спросила она.

– Массаж, как заказывали. Ничего не болит?

Она прислушалась к ощущениям. Не только не болело, во всем теле была расслабленность, как после хорошей дозы оксикодона, вот только мути не было, голова ясная, легкая, хотелось петь и летать. Как от самой первой дозы.

Тут и Тимур подскочил, протянул халат. Спросил, все ли в порядке, довольна ли она.

Собиралась как всегда заявить, что бывало и лучше, но внезапно передумала. С чего это ей злиться? Вот когда это ощущение пройдет, тогда и отыграется по полной на том, кто рядом, а пока все хорошо.

Так и сказала. Поманила Тимура за собой, велела у раздевалки подождать, вынесла пятьдесят тысяч.

– Больше с собой нет, – пожаловалась она, – все на карте. Разделишь с новеньким. И теперь я у него буду, хорошо?

– Да, конечно, Ангелина Ивановна, что-то еще?

– Нет, пожалуй. Поеду домой.

Она не торопясь переоделась, вышла, попрощавшись с Вероникой, чем вызвала у той когнитивный ступор, и села в мерседес.

– Куда, Ангелина Ивановна? – шофер захлопнул пассажирскую дверь, уселся на водительское место.

– Знаешь, Сережа, поехали-ка домой, – спокойно ответила хозяйка.

От такого тона Сережа чуть газ с тормозом не перепутал. Всю дорогу Черемисина молчала, чем изрядно изнервировала водителя, тот привык к постоянным попрекам и угрозам в адрес фитнеса, продавцов, врачей и вообще всех, кто имел несчастье столкнуться с Ангелиной. А тут тишь и благодать. Даже об увольнении подумал, а ну как накачали хозяйку наркотой, потом вон босс его крайним сделает.

– Ну что, Артур, испытание ты прошел, – Серов был в затруднении, – вообще может расскажешь, что там было-то?

– Ничего особенного, – Артур пожал плечами, – у вашей клиентки опухоль в гипоталамусе. От этого все ее дергания. Там ведь кроме нимфомании и другие симптомы были, да?

Директор посмотрел на Тимура. Тот пожал плечами.

– А что я? В неврологии опыт небольшой, в онкологии – еще меньше. Да, подозрения были, но вот как так прямо скажешь – иди на МРТ? Куча заболеваний может такое вызвать.

– Мне должен был сказать. Тимур, при любых сомнениях ты идешь ко мне, ясно? Считай, это твой негативный опыт, денег тебя не лишаю, но второй такой прокол, и ты вылетаешь.

Тимур кивнул. Он действительно был раздосадован, симптомы и вправду указывали на физиологическую патологию, но вот чтобы так определить опухоль, даже опытный врач без обследования ничего не скажет. Что он и высказал.

– Ей все равно недолго осталось, – Артур усмехнулся. – Я только симптомы на время убрал, через три-четыре дня все вернется, нужно постоянно поддерживать. Прогноз так себе, вылечить-то смогут навряд ли.

– А ты сможешь? – Серов заинтересованно посмотрел на Артура.

– Нет, я что – волшебник что-ли? Нейрохирург ей в помощь. Все равно мозг особой роли в ее жизни не играет, может и получится что.

– Ну это если у нее действительно опухоль, – не сдавался Тимур.

– Все, с этим закончили, – директор хлопнул по столу. – Я позвоню ее мужу, скажу. А дальше пусть сами решают, не маленькие. С сегодняшнего дня эта клиентка за тобой, Артур. Тимур, свободен, а мы тут еще кое-что обсудим.

Тимур хлопнул Артура по плечу, мол, не тушуйся, все нормально, и вышел.

– Тимурка – хороший врач и человек, другой бы злобу затаил, что ты его подсидеть можешь, а он нет, только порадуется. Интриги мне тут не нужны, ясно?

– Ага, – Артур кивнул.

– Так, можешь быть свободен, пропуск у Вероники возьмешь, у тебя в нашем клубе безлимит – когда хочешь и сколько хочешь занимайся, все услуги доступны, в том числе бесплатный фито-бар. Зарплата у нас невысокая, но на чай клиенты дают много, так что без денег сидеть не будешь. Половину чаевых отдаешь в общий котел, этим у нас Зинаида Степановна занимается, бухгалтер, она уже распределяет по выработке, а то знаешь, клиенты разные попадаются, кому пусто, а кому густо, а работают все одинаково. Так что половину сразу забираешь, а потом еще что-то из котла обломится. Работаешь тут по выходным, с двенадцати до десяти, завтра все расписаны клиенты, так что начинаешь со следующей недели. Все запомнил? Ну и хорошо.

Звонок телефона прервал разговор двух мужчин. Один из них извинился, достал смартфон, выслушал собеседника и сразу прервал разговор.

– Это по нашему вопросу, Аркадий Борисович. Звонил брат, младший Громов у них в спортзале появился. Говорит, еще одну вылечил. Даже диагноз поставил. Некая Черемисина.

– Выясни, кто, – второй внимательно разглядывал распечатки. – Смежники уже копытом землю роют, требуют передать им обьект.

– Не время сейчас.

– Сам знаю, и они знают. Поэтому и не забрали пока. Вот эту Черемисину им и подсунь, пусть обследуют ее, вдруг подтвердится. Сам-то что думаешь?

– И чего тут думать, – первый собеседник поморщился. – Старушка права, Громов за ними охотится, старший. Узнали, что там в квартире сожгла?

– Нет. Записи с камеры мутные, наши спецы постарались убрать дым из кадра, не получилось. Какие-то две бумаги, пепел – в канализации, о закладке даже не догадывались. С ее опытом другого ждать и не приходилось. И вообще, то, что она под камерами бумаги сожгла, странно, могла бы незаметно все сделать, а тут прям цирк какой-то.

– Разберемся. А браслет этот – выяснили, что такое?

– Сколько раз проверяли, Аркадий Борисович, нет там ничего необычного. Титановый сплав тридцатых годов, камень на застежке – агат, золотые вставки. Исторической ценности не представляет, от кого получен – неизвестно. Вот сама Елизавета Ильинична – загадка, доктора на обследовании говорят, физиологический возраст чуть больше шестидесяти пяти.

Аркадий Борисович взял папку в картонной обложке, раскрыл.

– Каждый раз читаю – хочется встать и честь отдать. Горянская Елизавета Ильинична. 1920 года рождения, русская. Дед – протоирей, умер в 1919 году, обстоятельства не указаны, отец – Илья Сергеевич Артоболевский, русский, 1899 года рождения, член ВКП(б) с 1917, командир батальона, погиб в боях за Гродно в 1920 году, мать умерла от тифа через год. С младенчества на воспитании у двоюродного дяди. Школа, комсомол, рабфак, с 1939 года – в органах НКВД. Ага, вот. Куратор – капитан госбезопасности Травин Сергей Олегович. Ну а дальше заброска в тыл, ранение, работа в НКГБ, переход в Первое главное КГБ. Муж – Горянский Игорь Анатольевич, полковник КГБ, умер в 1962 году. Детей нет. Государственные награды – два ордена Ленина, три – Красной Звезды, два – Красного Знамени, две медали «За отвагу». Представление к Герою отклонено лично Берией. Почетный сотрудник госбезопасности. С 1980 года на пенсии, внештатный консультант. По нынешнему адресу проживает семнадцать лет. Живет уединенно, ближайших родственников нет, с дальними не контактирует. Ходит в ближайший магазин, каждое воскресенье – в театр или филармонию, иногда в церковь неподалеку от дома.

– В церкви может с кем встречается?

– Там такая церковь, – Аркадий Борисович на несколько секунд замолчал. – В общем, туда такие люди ходят, что не нам соваться. И если она встречается с ними, мы же первые по шапке получим, если в это полезем. А то и посерьезнее. Кстати, Травины у нас тоже проходят по делу?