Текст книги "Тест на прочность"

Автор книги: Андрей Воронин

Соавторы: Максим Гарин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Глава 14
ЗАКАЗ

Гоблин в самом деле не имел в душе страха.

Но риска ради риска тоже себе не позволял.

Мог бы позвонить с заправки или из поселка какого-нибудь. Но предпочел сделать это с дороги.

Высмотрел человека, говорившего из машины, пристроился в хвосте. Попросил знаком остановиться.

Едва разглядев в зеркальце сухую кисть, болтающуюся на голой груди, хозяин тачки почувствовал слабость в конечностях. Он уже слышал о Гоблине и до сих пор считал преувеличенными рассказы, передающиеся из уст в уста. Теперь бородатый мотоциклист материализовался именно таким, каким его описывали: в черной каске и кожаной безрукавке, с татуированной грудью и покалеченной левой рукой.

Хозяин машины резко газанул, но скоро понял, что оторваться шансов нет. Что делать?

Высовываться и орать «спасите-помогите»? Вдруг Гоблин вооружен и влепит пулю за такие поползновения? Да и мчатся все на трассе со скоростью не ниже восьмидесяти, встречные машины проскакивают за секунду.

Сообщить в милицию? Опять же Гоблин может среагировать на поднесенную к уху трубку.

Не раз рассказывали, как быстро он выжимает легковушки в кювет, будучи гораздо менее защищенным, чем водитель машины на четырех колесах. Хозяин тачки представил себе, как это случится с ним, и страх заранее парализовал руки и ноги.

Бородач поднес к уху обрубленную у запястья сухую кисть. От ужаса человек в машине не сразу понял, о чем речь. Хочет позвонить? Может, в самом деле у него только это желание?

Говорят, большинство аварий Гоблин устраивает ночью, а сейчас день.

Денег пожелает – на здоровье. Сколько там в бумажнике рублей – около трех тысяч? Пусть забирает все, пусть возьмет новенький проигрыватель на компакт-дисках и колонки… Сотовый пусть тоже забирает на здоровье. Жаль, нельзя выкинуть через окно – разобьется.

Хозяин тачки приспустил стекло и осторожно выставил руку с зажатой трубкой. Поравнявшись, Гоблин отпустил руль, протянув здоровую правую. Владелец сотового взмолился о маленьком камешке на дороге. Сколько их бывает, когда не нужно. Теперь бы только один, чтобы вильнуло чуть в сторону колесо. Вдруг отморозок не успеет среагировать, удержать руль и вылетит с асфальтовой полосы.

Трасса начала плавно загибаться, огибая длинный и глубокий овраг. Гоблин не схватился за руль, чтобы подправить курс, он сделал это ногами. Рука с татуировкой, доведенной до самых пальцев, цепко взяла сотовый. Человек в машине тут же отдернул свою, будто опасался поражения электрическим током.

* * *

Полбокала коктейля изменили настроение Жанны.

– Что ты умеешь? Имей в виду: деньгами меня не купишь, я сама выбираю по своему вкусу. Кто меня не устраивает, одевается в коридоре. Потом полгода восстанавливает душевное равновесие и уверенность в себе.

Она улыбнулась, вспоминая один из случаев, сделала еще глоток ярко-зеленой жидкости и облизнула губы.

– Если что, не дай бог, вывихну, сам же и вправлю, – пообещал Парамонов, заставив себя поглядеть прямо в зеленые прищуренные глаза.

– А на вид не скажешь. Впрочем, внешность бывает обманчивой – это мы уже проходили.

Ладно, дадим тебе шанс, – Жанна допила коктейль и решительно встала.

Парамонов поинтересовался насчет подруги – веселее будет. По тому как Жанна вытаращилась, он понял, что пьянеет новая знакомая быстро.

– Пошли позвоним, – Парамонов взял ее за руку выше локтя.

– Что за манеры? Народ подумает, что менты меня в гадюшник увозят.

Следователь мысленно чертыхнулся, а зеленоглазая дама объяснила:

– Только менты хватают за это место. Нормальные мужики берут либо выше, либо ниже.

– А чем тебе менты не нравятся?

– Им, кроме резиновой дубинки, больше вставить нечего.

«Дрянь», – подумал про себя Парамонов.

Его всегда ранили примеры повальной нелюбви к тем, кто исполняет свой долг. Узнали бы здесь про его работу, из-за любого столика поглядели бы искоса, с плохо скрываемой антипатией. Будто он явился с единственной целью сломать всем кайф. На самом деле у него и у всех его сослуживцев задача как раз противоположная. Чтобы люди могли отдыхать в свое удовольствие, гулять по ночам, как гуляли в давние времена. Не ценят, никто не ценит…

Парамонов настолько обиделся, что оставил Жанну звонить из фойе, а сам вернулся к стойке.

Положил перед барменом удостоверение, холодно посмотрел в одутловатое лицо над «бабочкой» вишневого цвета. Бармен все понял без слов и тут же вернул два червонца. Переживет, закосит достаточно за сегодняшний вечер.

Жанна уже закончила разговор и ждала, прислонившись к стенке.

– Ну смотри. Если ты обманываешь бедных девушек, если играешь нашими чувствами…

– Договорилась?

– Сейчас подвалит Лариса. Она здесь недалеко живет…

«Лариса. Она или не она?» – пытался угадать Парамонов.

– Ты хоть прихватил что-нибудь в командировку? Если наручников нет, я сейчас перезвоню – ей взять не проблема.

При слове «наручники» следователь решил было, что его окончательно раскусили. Но тут же вспомнил о выбранной роли «насильника» и уверенно пообещал:

– Наручники не нужны, я веревкой пользуюсь.

– Она мне кожу не обдерет? – деловито осведомилась Жанна.

– Я же обещал без последствий.

Парамонов, как следователь, посещал двухмесячные курсы по психопатологии. Лектор среди прочего упомянул о мазохизме – якобы в слабой форме возбуждение от грубого подчинения и насилия присуще доброй половине женщин. В своей практике Парамонов этого не замечал. Наоборот: стоит в отделении повысить голос на какую-нибудь тетку, как она поднимает вой, закатывает истерику. А если пьянчужку какую-нибудь подтолкнуть без должной вежливости в спину, завтра сядет и настрочит жалобу по всем правилам.

Без тени возбуждения. Или в самом деле не считают ментов за мужчин? Или обстановка в отделении к эротике не располагает?

Только вышли на улицу, как появилась Лариса.

Несмотря на жару, она была в темных чулках и красной кожаной куртке на «молнии». На проколотой ноздре поблескивал золотистый шарик, еще один такой же красовался на подбородке.

– Потом она тебе покажет, где у нее еще проколото, – хихикнула Жанна, беря подружку под руку.

– А ты уже хлопнула своего коктейля? – голос у Ларисы оказался низковатым, грудным.

Парамонов ожидал, что гражданки с такими вкусами будут более женственными. Женственными во всем, начиная от форм, заканчивая голосом и манерами. Посмотришь на эту Ларису – кажется, сама мужика может выпороть, если тот напортачит.

– Куда нам, в какую гостиницу?

Идея родилась в баре, ничего заранее подготовлено не было. О гостинице не могло быть и речи. Парамонов притащил девушек к себе, объяснив, что квартира принадлежит другу.

* * *

Получив положительный ответ, Гоблин назначил время и место встречи. Явившись в срок к придорожной забегаловке, представитель заказчика по кличке Лабус не обнаружил там колоритной фигуры бородача. Прождал почти час, нервно расхаживая по обочине. Метрах в тридцати разглядел на самом краю асфальта красное пятнышко величиной с пятак. От Гоблина следовало ожидать какого-то указателя, слишком он рисковал бы, в точности соблюдая условия телефонной договоренности.

Может, пятно и есть метка? Только что она означает? Оглядевшись по сторонам, Лабус махнул людям в машине. Аванс составлял вполне приличную сумму, отправлять ее без прикрытия не хотели. Вышли двое серьезного вида товарищей, явно обремененных чем-то большим, чем увесистые кулаки. Один из них не стал отходить далеко, после повторной отмашки нырнул в салон за кейсом.

Все втроем углубились в кусты. После долгих поисков там нашелся теннисный шарик красного цвета.

– Что это у него, детство в жопе играет? – просипел один из сопровождающих.

– Видел бы ты этого Гоблина в натуральном виде, – усмехнулся Лабус.

Линия между двумя точками уже задавала направление. Двигаясь по нему, отыскали кусок грязной ветоши со следами моторного масла.

– Опять красный. Он не за советскую власть, случайно, партизанит?

– Такой во все времена был бы сам за себя.

Прошли дальше по зарослям. Идеально начищенные туфли сопровождающих покрылись слоем пыли.

– Может, он до самой Москвы этих красных хреновин набросал? Ему что, катит себе на «Харлее» – вон, видишь, след.

Действительно, пристальный взгляд позволял различить в некоторых местах рисунок протектора.

– Знает, сволочь, что машина сюда не въедет, и гоняет нас пешком.

– Потише, вдруг он где-то рядом. Еще взбеленится – он же смурной.

Вдруг шибанул в нос резкий и недвусмысленный запах.

– Чисто как у козла. Это как понимать? Тоже знак?

– Нет, Коля, это он просто отлил.

Лабус тем не менее остановился. Походил вокруг и обнаружил полиэтиленовый пакет с процарапанным чем-то острым указанием: «Сюда».

– Нассать бы ему сюда и уйти, – предложил один из сопровождающих.

Лабус достал три фотографии. Две из них изображали автомобили: одна черный, лоснящийся «мере», другая – такой же черный и надраенный джип «Чероки» с широченными колесами. На обороте первой было написано:

«Бронированный корпус, спецзаказ». На обороте второй: «Здесь только стекла пуленепробиваемые».

Последний снимок изображал человека с непривычным сочетанием ярко-голубых глаз и черных волос. Ни имени, ни фамилии не было указано. Только номер дороги и загнутая стрелка.

Оставалось сложить в прозрачный пакет аванс.

Сопровождающий с кейсом хлопнул себя по колену.

– Потом скажет: ничего не брал, ничего не находил. Пойди докажи.

– Не грузись, Коля, – посоветовал Лабус. – Думать за начальство вредно: пупок развязывается. Я вот не думаю и отлично себя чувствую.

Оно заранее все варианты предвидит, на то и начальство.

– Может, покараулить на всякий пожарный? – никак не мог успокоиться Николай. – Пристроюсь вон там, в жизни не заметит.

– Шеф не знал – надо было тебя послать вчера на очную ставку. Ты у нас круче всех.

А у меня как матка опустилась, так до сих пор по земле волочится.

Вернулись к дороге все втроем. Машина только тронулась с места, а рука с пятью – по числу пальцев – татуированными отростками молнии уже забрала пакет. Первым делом пальцы с желтыми грубыми ногтями прошерстили пачку.

Порядок. Теперь имеет смысл взглянуть на тачки, запомнить номера.

Глава 15
ТРУБА

Правильно он все делает или нет? Уже который раз мотоциклы и байкерский прикид ребят вызывают нездоровый интерес у тех, кого задел за живое Гоблин. Все равно, что ехать следом за гастролирующим преступником, загримировавшись под него.

– Втянул я вас, ребята…

Оба бросились бодро уверять, что все нормально.

– Даже не побили. О чем тут говорить?

Испугавшись, что эффект от их участия невелик, а проблем слишком много, оба стали рассуждать о байкерских привычках в связи с возможными действиями Гоблина.

– Нас тоже в позапрошлом году менты пасли по дороге из Москвы. Так мы боялись на заправки соваться, искали левый бензин.

– Да бензин где хочешь можно найти. Хоть на самой трассе, хоть в гараже любом.

– Помнишь, Штурман, мужика на заправке, что нам две канистры залил? У него ж там в кузове наверняка одна большая емкость. Так возят бензин, ворованный с трубопроводов. Подъехал ночью, закачал под завязку. Дальше на заправку, слил хозяину. Так можно долго промышлять – пока где-то за тридевять земель не заметит персонал, что давление в магистрали регулярно падает. А персонал по ночам обычно дремлет или в картишки перекидывается.

– Нам какое до всего этого дело?

– Помнишь парня, которому зимой сальники на заднем мосту помогали менять? Хвалился, что знает полсотни потайных вентилей. Если он знает, то Гоблин подавно – наездил больше. Никаких проблем с заправкой, за секунду и бак, и канистры полные. А бензина Гоблину нужно море. Если мне скажут, что он и во сне не останавливается, я поверю.

– Бабки у Него есть, экономить несильно нужно.

– Каждый, кто толкнет ему бензин, может в следующую секунду набрать номер милиции.

На чистом самообслуживании гораздо спокойней.

– Здравая мысль, – кивнул Терпухин. – Надо бы поинтересоваться трубой.

Штурман извлек подробную топографическую карту, протертую на сгибах. Расстелил как простыню.

– Вояка знакомый подарил, знал мою слабость. Вон он отмечен, трубопровод.

– Тут же рукой подать. Поехали, авось в самом деле что-нибудь нароем.

Через полчаса «скачки» по пересеченной местности уперлись в трубу, закутанную в несколько слоев теплоизоляции. Поехали потихоньку вдоль.

– Что мешает таким же макаром инспектировать магистраль тем, кто несет убытки?

– На своих двоих слишком долго, машина не проедет. Мотоциклы в самый раз, но никому это сильно не надо..

– Не удивлюсь, если у них есть нормы утечки, – заметил Юрий. – Как раньше были нормы утряски и усушки на любой хранимый и перевозимый товар.

По обе стороны от трубы тянулись полосы густой сорной травы. Будто специально высадили, чтобы скрыть лишний отвод. В возрасте этих ребят Терпухин еще не знал, что бензин и соляру тоже качают по трубам. Думал, только нефть и газ Примерно через полчаса медленной езды по безлюдной пустоши добрались до края большого темного пятна – явного следа утечки. Осмотр трубы ничего особенного не показал. Похоже, на этом месте не так давно случилась авария. Дыру залатали, и все пошло своим чередом.

– Стреляй, елы-палы! – крикнул вдруг Майк, тыча пальцем куда-то вправо.

Терпухин резко выхватил оружие, но в ту же секунду сплюнул с досады.

– Ну тебя. Только что рассуждал как взрослый мужик и вдруг орешь не по делу.

– Уйдет же!

Тускло-рыжая лиса сидела неподвижно, будто не расслышала в крике охотничьего азарта Потом запрокинула острую морду с торчащими в разные стороны ушами и по-собачьи почесалась задней лапой.

– Сам не хочешь – дай мне выстрелить, – взмолился Майк.

– Тоже мне любитель сафари, – Атаман спрятал «ТТ» обратно.

Лиса продолжала сидеть, словно пыталась вникнуть в спор. Потом ее отвлек какой-то посторонний шорох. Встрепенувшись, она обернулась назад и быстро засеменила в сторону от трубы – Знаю, что ты хочешь Сказать. «Любите природу, мать вашу».

– Я тебе не пионервожатый и не лесник. Купи ствол и оттягивайся сколько душе угодно. Только мне не попадайся на глаза.

Когда-то Атаман нормально относился к охоте, имел положенные лицензии и с азартом преследовал дичь. Потом что-то внутри перевернулось. Застрелив однажды дикую утку, он всю ночь просидел возле безжизненного тельца с растрепанными перьями и крыльями, превратившимися в две грязные тряпочки. После этого не только сам перестал охотиться, но и на других не мог смотреть.

Видя с близкого расстояния дикое животное или птицу, он чувствовал единение с этим существом. Как будто переселялся на минуту в чужую шкуру, смотрел вокруг другими, не человеческими глазами.

Объясняться по этому поводу Атаман не хотел. Зачем говорить о том, в чем сам не можешь до конца разобраться?

* * *

Лариса прихватила-таки с собой кое-что. Стала упрашивать Парамонова надеть черную маску, больше похожую на шлем, прикрывающий верхнюю часть лица. Оставляя открытыми рот и подбородок, маска зато прятала нормальные уши следователя под черными остроконечными ушами без мочек. Все это могло бы выглядеть смешно, но выглядело жутковато.

– Сперва скажите, кто мой конкурент, чьи достижения я должен затмить?

– Воспоминания оставим на потом, когда ты выдохнешься. Только не надо представлять эсэсовца из концлагеря, мне это уже вот где сидит, – Лариса провела рукой по горлу.

– Маньяка потянешь? – с деловым видом поинтересовалась Жанна. – Сбежал из камеры смертников. На счету три изнасилования с расчленением трупов.

В холостяцкой квартире Парамонова женщины оказывались не так часто. А сразу две зараз – тем более. В каждой, наверное, можно было найти свою изюминку. Но мысли были только о работе, только о преступнике.

– А музыка у тебя какая?

Все верно: громкая музыка должна заглушать «крики о помощи». Пора раскрыть секрет, а то еще соседи постучатся.

– Был у меня один, ему даже играть не приходилось, – произнесла Лариса, подперев двумя руками подбородок. – Ну, ты наденешь маску или нет? Или до утра уговаривать придется. Вот уж натуральный садист.

– А кто он был, твой любимец?

– Байкер. А на чем зарабатывал – без понятия. Хорошо-то хорошо, но я вся в синяках ходила. Однажды вот такой клок выдрал, – для наглядной демонстрации Лариса отделила от прически прядь.

Жанна начала уже разоблачаться, готовясь сыграть в любимую игру. Пришлось выложить карты на стол.

– А теперь стоп! – следователь выставил напоказ удостоверение.

– Рано, – недовольно простонала Лариса. – Мы еще не готовы.

– Настоящее. Шутки закончились.

– Это финиш, – пробормотала Жанна, падая в кресло.

Ни один партнер, наверное, не повергал дам в такой шок. В этом смысле Парамонов уже переплюнул всех предшественников.

– Выкладывайте все о Гоблине. Мне важна каждая мелочь!

Глава 16
РЫЖИЙ ОГОНЬ

Машина подкатила с погашенными огнями, на первой передаче. Водитель в легкой, давно не стиранной куртке вышел оглядеться по сторонам. Вдалеке по движущимся светлым точкам угадывалась трасса. Все тихо, как обычно.

Вернувшись в кабину, Синицын развернулся, подав трейлер задом к трубе. Открыл дверцы, вытянул отросток шланга с муфтой на конце. Присел на корточки, нащупывая вентиль в густой высокой траве. Вот он, родимый. Подсоединить, открыть задвижку и ждать, прислушиваясь к привычному бурлению.

Рейс был, конечно, не дальний, но проблемы могли возникнуть всякие. С ментами на посту у хозяина заправки была давняя договоренность, они свое имели. Но береженого Бог бережет: на случай непредусмотренного ЧП к Синицыну подсаживался напарник. Язык у него ворочался лениво, с трудом. Но руки и ноги при необходимости вполне компенсировали вялость этого органа.

Зевнув, напарник прихлопнул на шее комара.

– Скоро уже?

– Только подключился. Качают слабо, ни хрена не заботятся о потребителях.

– О постоянных клиентах… Ты, я смотрю, как огурчик. А мне в ночную смену тяжко, привыкнуть не могу, – играя брелоком, напарник прихлопнул между прочим еще одного комара.

– Ты бы размялся для разнообразия. Шланг бы подсоединил или вентиль открыл-закрыл.

– Не царское это дело – вентили открывать.

– Тогда страдай.

Неожиданно оба услышали совсем рядом глухой стук. «Мотоцикл с глушаком, – определил Синицын. – Классный какой-то мотоцикл, менты до таких еще не доросли».

– Кто это заблудился? – пробасил напарник, недовольно вглядываясь в темноту.

Движок клацнул еще пару раз и затих, мотоциклист как будто не хотел быть обнаруженным.

– Погляди, где он там зарылся, – попросил Синицын.

Но трогаться с места напарнику не пришлось, в темноте нарисовался силуэт не менее внушительных габаритов. Впрочем, габаритами человека с брелоком испугать было трудно. Включив фонарик, он посветил в сторону незнакомца.

Узкий поток света уперся в грудь. Кожаная безрукавка, татуировка на голом теле, сухая ладонь, подвешенная как амулет. Делают же такие – один к одному человечья.

– Убери.

Неожиданно для себя человек с брелоком послушался властного голоса и отвел фонарь в сторону.

– К трубе присосались?

– Твое какое дело? – спросил Синицын из-за широкой спины напарника.

– Мне пару канистр. Кто-нибудь один пусть берет в зубы и за мной.

– Борзеешь, мужик, – пробасил человек с брелоком, – Если надо, попроси по-хорошему.

Что-то достав из кармана, мотоциклист поднес руку ко рту. Язычок пламени осветил клочковатую бороду и сигарету, прилипшую к нижней губе. Синицын отшатнулся:

– В своем уме? Здесь же бензин, не соляра!

– Да я тебя, придурка… – качнулся на сближение напарник, окончательно проснувшись.

Незнакомец, казалось, продолжал спокойно стоять. Но нечто похожее на увесистый молот ударило человека с брелоком по носу. Хрустнула кость, горячая жидкость потекла по губам и подбородку.

– Сейчас принесу, одну секунду, – пролепетал водитель. – Только сигарету, умоляю, потушите. Ветра нет, пары не уносит.»

Стал лихорадочно снимать шланг, не дожидаясь, пока заполнится емкость в кузове. На нервной почве забыл закрутить кран на емкости и перекрыть на трубе задвижку: бензин хлынул одновременно с двух сторон – из магистрали, конечно, с большим напором. Пока струя сведена была к минимуму, Синицын промок с ног до головы.

Сбегал за канистрами – их он каждый раз наполнял для себя. Незнакомец молчал, наблюдая, потом тихо произнес:

– Твой бензин мне ботинки залил.

Синицын выругался про себя. Ну попали две капли, это же ничто по сравнению с фонтаном, облившим его самого. Рот открывать совсем не хотелось, даже оправдываться было страшновато. Если бы мотоциклист потребовал отдать ботинки, Синицын бы с радостью исполнил и этот приказ. Потом с этим отморозком наверняка разберутся – у хозяина заправок много и работники есть всякие. Найдет кого послать, чтобы достали из-под земли.

Глаза Синицына вроде бы привыкли к темноте, но все равно он споткнулся, отправляясь с канистрами к мотоциклу. Испугался, плотно ли закрыл, прижал к себе, как родных.

– Надоел ты мне. Руки из жопы растут. Одну притащи полную, а вторую открой – сделай дорожку.

Синицын сразу понял, чем это пахнет. Прикурит снова сигарету и…

* * *

До самой темноты проверка трубы не давала результатов. Только ближе к полуночи Атаман заметил впереди контур, слишком правильный для природного объекта. На таком расстоянии трудно было определить, трейлер это или небольшое строение с плоской крышей.

Соскочив с пассажирского места медленно катящегося «Урала», Терпухин велел заглушить на всякий случай оба движка.

– Прогуляюсь в ту сторону. Не слезайте, будьте наготове.

Шагов через двадцать узнал машину, уже виденную на заправке. Вот, значит, где устроили потайной отвод. Разумно: с одной стороны, достаточно удобный съезд с дороги, с другой – место оттуда плохо просматривается.

Вылезать на освещенный луной участок Атаман не спешил, ночные охотники за бензином не слишком сильно его интересовали. Пускай затоварятся и уберутся, тогда можно будет внимательно осмотреть место – нет ли где едва заметных следов «Харлея»?

Присев на корточки, Терпухин прислонился спиной к трубе. Сорвал травинку, покусывал в ожидании. И вдруг отчетливо услышал характерный клекот. Знаменитейший на весь мир мотоцикл, которых не так уж много на всю Россию.

Звучит, как хищная, выкованная из стали птица, разгоняющаяся по земле для взлета.

Неужели ты дождался своего часа, неужели судьба выдала входной билет в заповедную зону, где свершается отмщение? Остановится? Остановился. По крайней мере, клекот затих.

Низко пригибаясь, Терпухин стал неслышно приближаться вдоль трубопровода. Скоро смог разобрать слова и явственный запах бензина.

Один из приехавших на трейлере, похоже, валялся без сознания. Второй по приказу Гоблина потащил канистры к мотоциклу.

Атаман заподозрил, что враг сейчас сорвется с места и в считанные секунды пропадет из виду. Луна как раз скрылась за плотными облаками, видимость резко ухудшилась. Нужно обходным путем, стараясь не обнаружить себя, подобраться поближе. И поскорей, чтобы не дать Гоблину завестись.

Беззвучной тенью Атаман перемахнул через трубу и вдруг увидел в двух шагах ту самую лису, с которой уже встречался днем. Спутать было невозможно: лиса сидела в той же позе, слегка шевелила ушами, прислушиваясь к происходящему.

Странное существо. Очень редко дикие звери так спокойно встречают людей. Либо страх, бегство, либо злоба, яростная атака. А эта заторможенная какая-то…

Ни секунды лишней у Атамана не было. Проскочив мимо лисы, он смутно различил в темноте отблеск выхлопной трубы «Харлея» и темные силуэты, движущиеся в сторону мотоцикла.

Вдруг вспыхнула трава, и огненная тропа рванулась назад, в его сторону. Атаман слегка отпрянул и тут же сообразил, куда побежали шустрые язычки.

Сейчас рванет на полную катушку, а он пока еще в смертельной близости от трейлера, от трубы.

Бежать времени не было – Атаман прыгнул с места как можно дальше в сторону и покатился кубарем. Облачное небо с бледным пятном луны, седая трава, черный прямоугольник кузова – все закрутилось перед глазами.

Вжимаясь в землю, он увидел в последний миг лису. Факел, вспыхнувший возле потайного отвода, щедро и радостно озарил все в радиусе десяти метров. В этом роковом круге оказалась и лиса. Теперь ее шерсть уже не выглядела тускло-рыжей, она горела в ярком свете, как еще один очаг пожара.

Испуганное животное кинулось в одну сторону, в другую. Поздно огромная голубая вспышка вырвалась из кузова, разрывая его на части.

Повисла в воздухе не правильной формы шаром, отливающим то желтым, то багровым, то снова голубым. Потом шар опал, распавшись на отдельные костры.

Пока огонь плясал на останках машины, самые мелкие и легкие обломки кузова еще только подлетали к земле, описав длинную дугу. В полете некоторые медленно, будто снятые замедленной съемкой, вращались вокруг собственной оси…