Текст книги "Тест на прочность"

Автор книги: Андрей Воронин

Соавторы: Максим Гарин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Глава 34
ПОБЕДИТЕЛЬ

До утра еще оставалось много времени. Нужно было где-то переждать сырую неласковую ночь., Тем более что снова зарядил дождь, вблизи от редких фонарей его мелкая и частая сетка особенно хорошо виднелась в воздухе.

Терпухин постучал в запертую дверь заводской проходной. Залаяли собаки, но сторож еще долго не появлялся. Наконец вылез старик с мятым, заспанным лицом.

– Извини, отец. Мелкие неприятности.

– Е-мое, где ты так изгваздался?

Узнав, в чем дело, сторож дал дельный совет:

– Есть у меня сосед, ремонтирует все на свете: от велосипеда до «БМВ». Езжай сейчас к нему.

– Поднимать в такой час человека? – с сомнением пробормотал Атаман.

– Ради куска работы он всегда пожалуйста.

Во втором часу ночи мужик еще не спал, возился у себя в гараже, пристроенном сбоку к частному дому. Камера нашлась. Мастер сделал все в мгновение ока и запросил недорого.

– А я, видишь, со сваркой вожусь. Работы – завал. Ездят люди на старье, а оно сыплется и сыплется.

– Можно твой шланг – машину помыть?

– А самому есть где помыться и шмотки постирать? Говор у тебя нездешний, видать, проездом в наших краях. Не стесняйся, вон у меня дверь в душевую. Включить нагреватель ничего не стоит, на счетчике все равно «жучок».

Помыться можно было бы и в гостиничном номере, но Атаман сомневался, что его пустят в таком виде пройти к лифту. Вся спина камуфляжной куртки стала черной. Волосы на затылке были липкими, даже за шиворот затекла жидкая грязь.

– Если ты не против. Мне недолго.

Пока вода грелась, автослесарь вернулся к прерванной работе и между делом спросил:

– Не боишься на мотоцикле рассекать?

– А в чем проблема?

– У нас здесь стали косо на таких посматривать. Или не слыхал про шуточки Бороды?

– Давно уже слыхал, когда у вас все еще тихо было на дорогах.

– Смотри, могут неласково обойтись. С Гоблином, конечно, не спутают. Но есть у некоторых черта – вымещать зло на том, кого ухватить легче.

Мастер оказался словоохотливым. Сообщил, что берет в два раза дешевле, чем в автосервисе Судя по всему, поток клиентов у него действительно не иссякал, информация о происшествиях была достаточно свежей.

– На этом Гоблине уже помешались все. Одни выезжать в темное время боятся, другие готовы тормозить и бить всех, кто на двух колесах.

А бабы некоторые тащатся от него. Недавно одна смурная объявила себя невестой.

– Невестой Гоблина? – навострил ухо Атаман.

Что-то подсказывало, что Катя вполне на такое способна.

– Ну не дура?

– Местная?

– А черт ее знает. Торчит, говорят, в отстойнике на пятидесятом километре.

– Это в какую сторону? – забыв о сплошном синяке во всю спину, Терпухин подскочил к мотоциклу.

– Ты куда? Водичка через две минуты самый раз.

– В какую сторону? – повторил Юрий, заведясь и забравшись в седло.

– Все вы, мотоциклисты, со странностями.

Смотри осторожней, говорят, электрошоком шарахает всех, кто попадает в запретную зону.

…Выехав за городскую черту, Терпухин мигом отмотал пятьдесят километров. Но все равно опоздал. Увидел только труп, прежде чем менты всех отогнали и накрыли тело простыней.

Тот самый горный орел, что предлагал взятку за возвращение домой. В упрямстве и целеустремленности ему не откажешь: все-таки первым дорвался до Гоблина, дождался своего часа. Правда, час этот оказался последним вовсе не для хозяина «Харлея».

– Слышишь, ты, – проскрипел кто-то в спину Атамана. – Катил бы отсюда, пока цел. Отберем сейчас мотоцикл и кинем вон трейлеру под колеса.

Еще несколько голосов поддакнуло, добавив для убедительности по крепкому словцу.

– Бородатых тоже отслеживаете? – спокойно поинтересовался Терпухин. – И тех, кто в кожаных штанах, не забудьте.

– Он еще подначивать нас будет, слышишь?

– Кончайте базар, есть конкретный вопрос.

Видел ее кто-нибудь? – Терпухин извлек из кармана куртки фотографию, успевшую подмокнуть и помяться.

– Ни хрена себе. Это ж та самая…

– Укатила краля, – добавил другой. – Поминай как звали.

– Может, ты хоть объяснишь, – толкаясь локтями, пролез ближе третий. Она в натуре его баба?

* * *

Минут пятнадцать проехали молча. Катя медленно приходила в себя, да и не была уверена, что Гоблин ее расслышит, что ветер сумасшедшей скорости не разорвет слова в клочья, едва только выпустить их изо рта.

Набравшись смелости, она оглянулась назад и увидела что-то вроде большой задней спинки, куда вделан был оклад иконы. Выглядел оклад как настоящий, только вместо иконы в нем различалась фотография самого Гоблина лицо в темных очках как раз помещалось в проеме, предназначенном для святого лика.

Катя не считала себя верующей, в церкви она была раза два на Пасху ради интереса.

Но ей все равно показалось перебором вставлять в оклад себя, дорогого и любимого. Похоже, Гоблин в самом деле не боится ни Бога, ни черта.

Молчание стало угнетать, пора было что-то оказать, точнее, прокричать. На задней полке Катя увидела крепко прихваченную винтовку, ту самую, что была в руках у стрелка.

– Зачем ты винтовку взял? – крикнула она в затылок со спутанными волосами.

Сразу поняла, что вопрос глупый, но ничего лучшего в голову не пришло.

Минут пять мотоциклист не отвечал. Катя уже решила, что он не расслышал или не хочет удостоить ответом. Но ведь приехал же он специально за ней. Или заподозрил после стрельбы, что она была только приманкой? Тогда он должен ненавидеть ее, презирать.

– На память, – ответил вдруг Гоблин, не оборачиваясь.

Она не сразу поняла, потом наконец вспомнила свой давно прозвучавший вопрос. Ответил все-таки… Надо срочно выяснить, не закрались ли у него подозрения.

– Ты ведь не думаешь, что я знала…

Снова молчание. Лента дороги раскручивалась не правдоподобно быстро, как в компьютерных играх-автогонках. Изредка мимо проносились темные силуэты. Встречные машины и попутные пролетали почти с одинаковой скоростью, только по огням она отличала тех от других.

– Возьми пакет, – хрипло произнес Гоблин.

Катя сама себя едва слышала, когда кричала во весь голос. А вот он явно не напрягался, но каждое слово доносилось отчетливо.

– Где?

– За спиной.

Одной рукой она продолжала держаться за широкий кожаный пояс. Вторую протянула, чтобы отвязать пакет.

– Смотри не урони.

Пакет оказался тяжелым, Катину руку едва не вырвало из плечевого сустава. Но пальцы сжимали груз изо всех сил. Разжали только тогда, когда Гоблин велел:

– Хватит, пусти. Теперь закрой глаза.

Она послушалась беспрекословно.

– Теперь открой.

Едва только раздвинулись веки, как с гулким хлопком ушел вперед и вверх дымный шлейф.

В небе повис красный светлячок.

– Что это? – крикнула Катя с восторгом.

Гоблин выстрелил еще раз и еще. Первый шлейф уже изогнулся к земле, зато новые чертили по черному небосводу пока еще ровные прямые. Зажегся зеленый круглый шар, потом снова красный.

Катя уже разглядела ракетницу в руке Гоблина. Но зрелище от этого не стало менее фантастическим. Никогда еще в жизни она не видела такой красоты.

– Не боишься, что нас обнаружат по этим следам?

Вдруг вспомнилась искалеченная левая Гоблина. Ракетница в правой, а левой он не в состоянии ничего удержать. Значит, руль мотоцикла свободен, в случае чего хозяин «Харлея» не сумеет быстро выровнять курс. Сперва ему нужно выпустить ракетницу, а за это время они успеют влететь в любое из деревьев, что проносятся, хмурые, с обеих сторон.

Катя снова зажмурила глаза, но быстро открыла. С ними ничего не должно случиться, потому что она за спиной победителя.

Глава 35
ЗАПАХ КРОВИ

Хмель тем временем обсуждал условия предстоящей операции. К его неудовольствию в разговоре принимал участие еще один незнакомый мент. Куратор успокоил тем, что это приезжий из Ростова, у которого нет своих связей в криминальном сообществе Южного Урала.

– Не волнуйся, утечки не случится. Твое доброе имя не пострадает от нашей внебрачной связи, – довольно ухмыльнулся куратор, после чего деловито стер улыбку с лица. – Этот человек лично ведет Гоблина, он просто обязан присутствовать.

«Втянули меня, а теперь диктуют правила», – злился Хмель, но делать было нечего.

– Почему он все же назначил место? – гадали менты. – Явный для него риск.

Хмель занервничал. Сомнения сомнениями, но сам Бог им велел устроить там ловушку. Выполнив заказ, Гоблин бабок не обнаружит, значит, появится там не один, а два раза. Какого черта отлавливать такого мастера на трассе, когда заранее известно, где его – можно взять голыми руками?

– Давайте соблюдать договор: рядом со мной вы его не трогаете. Пусть дело сделает, а потом уже душите.

– А если упустим, если прорвется по бездорожью? Найдет ведь тебя, субчика.

– Заберете меня из машины, а потом хоть вакуумную бомбу сбрасывайте.

– Жалости в тебе нет ни капли, – пошутил куратор.

* * *

Съехав с дороги, «Харлей» долго повторял изгибы лесной тропы, потом свернул туда, где тропы уже не просматривалось. Продолжались эффектные демонстрации: теперь Гоблин вытащил откуда-то саблю – она вспыхивала голубым там, где сквозь хвою пробивался лунный свет.

Ветки с мокрыми иголками хлестали со всех сторон. Катя спрятала лицо, но они цеплялись за волосы. Раздался хруст, равномерно чередующийся со свистом. Это Гоблин сабельными взмахами расчищал дорогу.

Наконец они подъехали к какой-то неглубокой яме. Привыкшие к темноте глаза различали на стенках обнаженные корни елок – десятки скрюченных пальцев потолще и потоньше. Катя слезла с мотоцикла – с непривычки спина ее затекла и ныли мышцы ног выше колен.

Гоблин подтолкнул ее, она упала ничком на хвойную подстилку. Сейчас она не ждала красивых слов в преддверии близости. Готова была к бесцеремонному сдиранию нижнего белья. Этот человек еще слишком плохо ее знает…

Вдруг боль пронзила ее внутренности, никогда еще она такой не испытывала. Кожа покрылась холодным потом, дыхание прервалось, она вдруг поняла, что именно чувствует забиваемое животное в последние минуты жизни. Все уже ясно, все безнадежно.

Катя попыталась перевернуться на спину, но что-то прижало ее за шею. Гоблин не матерился, не сыпал проклятиями. Все делал молча, и это было еще хуже, еще ужаснее.

В глазах замерцали разноцветные расходящиеся круги, запах собственной крови забивал ноздри, душил. Лет пять назад у Кати брали кровь на анализ, и она со страхом наблюдала, как поднимается внутри стеклянной трубочки тонкий красный столбик. Хотелось остановить медсестру: «Хватит, достаточно!»

Сейчас кровь струилась по всему телу, хвойная подстилка стала горячей и липкой. Но крикнуть «Достаточно!» уже не хватало сил. Она просто спешила вспомнить напоследок все самое лучшее, начиная с раннего детства. Невыносимая боль достигла таких пределов, что сознание прояснилось, как никогда.

* * *

Не один Терпухин обратил внимание на разноцветные огни в небе. Патруль на дороге тоже среагировал и снялся с места. Только менты с первого раза проскочили место съезда, а Юрий приметил неглубокую, уходящую влево колею.

Теперь главное – не потерять ее в лесу, не отводить от земли глаз.

Фара выхватывала из темноты деревья, и они, будто застигнутые врасплох, спешили прикрыться мохнатыми лапами. След словно пульсировал – то пропадал, то снова отпечатывался рельефно. Потом пульсация оборвалась.

Терпухин сунулся вправо-влево, заглушил движок, чтобы вслушаться в тишину. Ни единого звука, кроме дыхания спящего леса. Слишком далеко успел оторваться противник или встал на стоянку, чтобы заняться «любовью»?

В первом случае ловить уже нечего – в прямом и переносном смысле. Надо исходить из второго варианта. Вряд ли у Гоблина хватит терпения, съехав с тропинки, долго вилять среди густо растущих елок. Он может быть где-то совсем рядом, прекрасно слышал стук движка и видел свет фары. Затаился, ждет. И Кате приказал сидеть тихо.

Оставив машину, Атаман бесшумно отошел в сторону от тропы. Он не боялся потерять мотоцикл – еще за время службы в спецназе привык ориентироваться ночью где угодно: в пустыне, в горах, в лесу.

Везде, кроме тропинки, слой опавшей хвои был слишком толстым, искать следы колес здесь не имело смысла. Запах – другое дело. Здесь не шоссе, где много машин, не открытое пространство, где ветер сдувает все к чертовой матери. Здесь аромат выхлопных газов будет висеть достаточно долго, медленно оседая вниз.

Терпухин нырял среди хвои вправо и влево, пока наконец не разнюхал, что хотел. Быстро и бесшумно двинулся по тающему следу. Под ногами, подтверждая верность выбора, то и дело попадались большие срубленные ветки. В какой-то момент Юрий невольно притормозил: к прежнему запаху добавился еще один хорошо знакомый по прежней жизни боевого офицера. Запах крови.

Сперва Терпухин решил, что ему почудилось.

Но с каждым шагом запах становился явственней и наконец перебил даже запах самого леса.

До этой поры он не думал, что Кате грозит немедленная опасность. Теперь заново осознал, что имеет дело с непредсказуемым человеком, способным абсолютно на все.

Сделав еще несколько шагов, увидел в неглубокой яме изуродованное тело. Даже на руки его непросто было взять – казалось, может развалиться на части…

* * *

Гоблин снова летел по асфальту. Ветер вычесывал последние хвойные иглы с бороды и волос, трепал длинные пряди, привязанные справа и слева к рукояткам руля. В свете блеклой, мерцавшей за облаками луны пряди Катиных волос отсвечивали уже не золотом, а платиной.

Гоблин не испытывал той эйфории, которую испытывают маньяки, удовлетворив свою извращенную страсть. Ни маньяком, ни извращением он не был. С этой тварью – как он называл про себя Катю – история вышла совсем другая.

Она дала себя использовать против него. Из-за нее ему чуть не вышибли мозги с расстояния в несколько шагов. И ведь не под страхом смерти ее заставили рисковать. С какими горящими глазами она подсаживалась на мотоцикл тогда, в Астрахани. И сейчас наверняка сама придумала объявить себя невестой. Он, Гоблин, догадывался, что это ловушка, и все равно приехал. Чтобы воздать по заслугам.

Тварь осмелилась обмануть его, подставить, и это заслуживало самой суровой кары. Мужчину-врага Гоблин готов был просто и без затей снести с дороги, как он сделал это со стрелком в отстойнике. Но чтобы женщина, низшее существо, вздумала перехитрить его – это уже предел.

Сабля тут пригодилась как нельзя лучше – ею ведь можно не только рубить, но и резать, колоть. Гоблин купил ее по случаю в Астрахани у человека, взявшегося подварить «Харлей». Рукоять красивая, с инкрустацией, лезвие новехонькое, без единой зазубрины.

Гоблин вспомнил о недавних гонках в грозу, об упрямом казаке, похороненном под горящим деревом. Пожалел, что не было тогда сабли, силенки бы хватило рассечь станичника наискось.

Только сейчас в первый раз он дал новой сабле попробовать крови. От крови настоящая сталь закаляется…

Патруль на мотоциклах тем временем отыскал место расправы. Несколько минут они не могли прийти в себя, самого молодого стошнило. Старший уже собрался выйти на связь по рации, когда слабое дуновение донесло издалека еле различимый треск мотоцикла.

Патруль выкатился на лесную тропу, где скорость можно было набрать чуть больше. Ушло сообщение по рации, и скоро милицейский СОБР, рассредоточившись попарно, попытался заблокировать указанный квадрат.

Вслед Терпухину дали несколько очередей, но все-таки он прорвался, ушел. Не слишком боялся быть заподозренным в убийстве. Но ни за что не хотел возвращаться на место, давать отчет в качестве свидетеля. Сидеть в теплом отделении, пока будут заполнять протокол допроса.

Атаман понял, что уподобился врагу в одном: теперь он тоже не может остановиться, должен гнать и гнать. Никто и ничто не остановит его, кроме пустого бака.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Глава 36
ОЖИДАНИЕ

Разговор с Хмелем произошел еще до, того, как Гоблин в очередной раз просочился между пальцев. Вдобавок патруль из трех человек допустил непростительную ошибку: никто не остался возле тела. Через полчаса, когда на место преступления прибыла следственная бригада, трупа молодой женщины обнаружить не удалось.

Никто не предположил, что с патрулем случилось коллективное наваждение. Люди, страдающие от кошмаров и видений, в милиции не задерживаются. Да и количество крови, пропитавшей хвойную подстилку, говорило само за себя.

Оставалось предположить, что тело забрал именно преступник. Чтобы закопать и скрыть следы убийства – другой причины никто не мог предположить. Дерзость Гоблина опять сослужила ему добрую службу: никто, кроме него, не решился бы, почуяв облаву, вернуться на место преступления. Именно этот непредсказуемый маневр помог ему ускользнуть.

– Совсем чокнулся, – тискал зубами сигаретный фильтр красный и потный от полученного втыка «куратор» Хмеля. – Такой куш ему сегодня светит, а он всех на уши поднимает. Или это вообще не его рук дело?

– Есть у него такие замашки – делать все от противного, – Парамонов вспомнил гибель Шестакова и случившийся перед этим взрыв на трубопроводе.

Следователь не видел своими глазами труп, но слышал от патруля про частично обрезанные волосы. Сразу вспомнился рассказ о выдранном из головы клоке. Но там, в Ростове, дело слишком далеко не заходило…

На все договоренности с Хмелем решено было наплевать и брать преступника сразу, едва он только явится к назначенному месту.

* * *

Сам Хмель, понятное дело, ничего об этом не знал. Только досадовал на снегопад: плохая видимость может осложнить ментам поимку Гоблина. «Дворники» «девятки» мерно очищали стекло, работал приемник. Ведущая местной УКВ-радиостанции с утра поднимала настроение трудовому народу.

Позвонила в прямом эфире какой-то тетке.

Представилась вымышленным именем, спросила, нет ли дома мужа.

– Какое у вас, к нему дело? – навострилась супруга.

– Дело, собственно говоря, к вам. Это даже хорошо, что его нет и мы можем поговорить откровенно, как женщина с женщиной.

Стала рассказывать, какие теплые отношения у нее были летом на курорте с хозяином квартиры.

– Отдайте его мне. Просто хочется, чтобы все прошло цивилизованно, без скандалов и драк.

«Вот черти, – усмехнулся Хмель. – Выставляют бедную бабу на посмешище. И кто-то ведь сообщил им на радио точные имена-отчества, подсказал, когда и где этот самый Николай отдыхал».

Шуточки и музыка по радио незаметно делали свое дело. Тревога не рассосалась полностью, просто Хмель вспомнил, как много значит для ментов фигура Гоблина. Ну не настолько же они бездарны, чтобы провалить такую операцию.

До места оставалось еще километров пятнадцать. Хмель специально поехал не по трассе, а по другой, безбожно раздолбанной дороге, удлинив себе путь почти в два раза. Мало ли что у Гоблина на уме? Стоит потрястись ради того, чтобы подъехать совсем не с той стороны, откуда он тебя ожидает.

Ведущая радиопрограммы с веселым смехом раскрыла очередной своей собеседнице истинное положение дел. Вдруг из-за деревьев выкатилось нечто до боли знакомое и стало поперек дороги – так, что Хмель едва успел затормозить.

Это был Гоблин на «Харлее». Ему даже не пришлось заводить мотоцикл просто прокатился десяток метров под уклон. Выглядел как при первой встрече, только непонятные мокрые космы появились на рукоятках руля.

Водителю «девятки» глупо было дергаться. Если играешь честно, с какой стати бояться неожиданного появления партнера? Но сердце у Хмеля заныло. Он не спешил выходить из машины и даже приоткрывать окно.

Широко улыбнувшись, Гоблин постучал по стеклу согнутым пальцем.

– Что за дела? – деланно возмутился Хмель, открыв небольшую щель. – С самого начала отходишь от уговора. Где у нас встреча, здесь?

– По времени еще рано. Глянь на часы.

– Так что теперь?

Глупо и опасно было настаивать непременно ехать к оговоренному месту.

– Открой дверь, – спокойно попросил Гоблин. – Или очко играет?

– Холодно. Надует сейчас снегу.

– Надо в багажник тебе кое-что загрузить.

Мне сейчас не с руки лишний груз иметь.

Только сейчас Хмель обратил внимание на большой сверток. Громоздкий, упакованный в черный непрозрачный полиэтилен, он свисал с задней полки.

– Что за срочность? Куда везти? Пока не увижу, что там, багажник не открою.

– Ну так смотри. И поживей, времени в обрез.

Ничего не оставалось делать. Выйдя из машины с поднятым воротником, Хмель отодрал одну из полосок липкой ленты. Приоткрыл сверток и увидел голое плечо в запекшейся крови. Шарахнулся назад.

– А ты у нас, оказывается, нежный, – усмехнулся Гоблин, доставая наручники. – Других посылаешь убивать, а сам от крови шарахаешься.

«Оставит меня здесь, – подумал Хмель. – Чтобы никто не отыскал, не помог освободиться.

Или прямо сейчас прикончит? А женщина? Ее-то он зачем?»

Важно было сохранить спокойствие.

– Думаешь, я от себя предлагал, думаешь, я конечная инстанция? Настоящий заказчик никогда не светится. Ни хрена я не значу, чтобы держать меня заложником.

– Для кого-то, может, и ни хрена. Но для себя ты как раз до хрена значишь, – заметил Гоблин, садясь за руль «девятки».

Хмель никогда не убивал своими руками, но трупы с огнестрельными ранениями видел в морге и на улице. Здесь было совсем другое, и он невольно зажмурился.

Уложив «заказчика» на заднее сиденье, Гоблин заставил его поднять скованные руки и впихнул между ними обнаженное закоченевшее тело.

Теперь Хмель словно бы обнимал мертвую женщину, лицо ее, искаженное смертельной мукой, оказалось точно напротив его лица.

Хоть снег и таял большей частью, но землю все-таки припудрил. Некоторое время следы от колес четко рисовались на белом полотне, потом сравнялись с общим фоном до полной неразличимости.

* * *

Возле назначенного места залегли сразу три снайпера. Начальство ни секунды не опасалось, что придется потом оправдываться, доказывая правомерность стрельбы на поражение.

Фигура Гоблина и так достаточно известна на федеральном уровне. А уж последние его дела окончательно снимут у прокуратуры все возможные вопросы насчет законности или незаконности принятых мер. Тем более что свидетели инцидента в отстойнике в один голос показывают, что Гоблин забрал из рук убитого винтовку. Значит, преступник вооружен не только холодным, но теперь еще и огнестрельным оружием.

Впрочем, первые два снайпера получили приказ поначалу целить по ногам мотоциклиста и по колесам «Харлея». Только если отморозок сможет продолжать движение, вступит в дело третий, убойный стрелок.

На случай, если Гоблин вообще не появится на условленном месте, областное милицейское начальство запросило из внутренних войск вертолет. Но поднимать его в воздух решили только в самом крайнем случае, чтобы не спугнуть «объект» раньше времени.

На трассе по пути следования приманки в пяти точках посадили под прикрытием елок уже не снайперов, а автоматчиков. Каждая пара имела четкие указания: заслышав треск мотоцикла, взять оружие наизготовку; опознав цель, патроны не экономить, расстрелять по полному рожку.

Путаницы случиться не может: все посторонние машины будут отсечены от трассы по соображениям безопасности. Допущены будут только «Харлей», «аудюха», указанная Хмелем, и две фуры, чтобы Гоблина не смутила пустынность дороги.

Фуры тоже будут работать на подстраховку.

Один боец в штатском сядет рядом с водителем.

Еще трое – под брезентовым навесом.

Парамонова смущала численность задействованных сил. Чем больше народу, тем больше вероятность отдельного сбоя. Но ставить все на одного-двух снайперов тоже нельзя. Гоблин окончательно вышел за человеческие рамки, и права упустить его больше нет.

Они с куратором лежали рядом в утепленных камуфляжных куртках и шепотом честили погоду. В бинокль вообще ни хрена не видно, стекла сразу залепляет снег. Безумно хотелось курить, но начальство даже это запретило, как будто операция происходила ночью. Сами небось смолят у себя в кабинетах в ожидании новостей, полные пепельницы уже набрались.

– Пять минут прошло – ни того, ни другого, – заметил куратор.

– Хмеля вел кто-нибудь?

– Его как раз нет. Этот гад мог засечь со стороны наше сопровождение.

– А как «аудюха», выехала?

– Не слышал, по рации передали? Туда тоже наших подсадят – еще одна перестраховка.

– Вроде не собирались. Кто решил?

Капитан-«куратор» показал пальцем наверх, будто сам Господь Бог внес последние коррективы.

– Не переборщить бы. У Гоблина нюх, как у зверя, а мы уже столько капканов понаставили.

– Меня ушастый беспокоит, – снова вспомнил о Хмеле куратор. – Он не из тех, кто будет опаздывать на такую свадьбу.

– Из дому он хоть выехал? Может, спрятал от страха голову под подушку и никаким арканом не вытянешь.

– Из дому выехал даже раньше времени, это уж известно доподлинно. Боюсь, Гоблин его где-то на полдороге перехватил. Мы ведь такую возможность не исключали.

– Лично я тоже не верил, что Гоблин прикатит, куда обещал.

– Но за бабками все равно сунется.

– Лишь бы только Хмель не раскололся.

– За это не переживай. Тут не крепость духа, а инстинкт самосохранения.