Текст книги "Спецназовец. Сошествие в ад"
Автор книги: Андрей Воронин
Жанр:
Крутой детектив
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Тут в голову Малхаза пришла еще одна неприятная мысль: «Что, если Вахтанг заметил, что эти придурки укурились в хлам, и просто ждет меня, чтобы хорошенько накостылять?»
Еще раз подумав о своем незавидном положении, Малхаз понял, что, пока не поздно, нужно покинуть свое укрытие и вернуться за столик. Если Вахтанг спросит, почему его так долго не было, он скажет, что выяснял отношения со знакомой телкой, которая все никак не оставит его в покое.
Копаться в чужом грязном белье Вахтанг не станет. Тем более у него самого хватает проблем со своими шалавами. Вахтанг по жизни был слишком любвеобильным, пускаясь вдогонку за любой юбкой.
Приняв решение, Малхаз вдохнул и выдохнул несколько раз, поправил прическу и, убедившись, что ситуация за столиком абсолютно не изменилась, уверенной походкой вышел из-за колонны, сделав при этом небольшой крюк, якобы он возвращался из уборной.
На всякий случай, чтобы его не выдали расширенные зрачки, Малхаз прикрыл глаза солнцезащитными очками квадратной формы, в которых он был похож на итальянского мафиози.
За столиком стояла гробовая тишина, и со стороны происходившее напоминало базар на стрелке, когда одна сторона, чувствуя свое превосходство, ведет себя дерзко, а другая сторона боязливо молчит, думая только о том, как бы это выкрутиться из щекотливой ситуации.
При появлении Малхаза Вахтанг поднялся из-за стола.
– Брат!
– Вахтанг! – непослушным от страха голосом воскликнул Малхаз, чувствуя, как у него подкашиваются ноги.
Он шмыгнул пару раз носом. После кокаина ноздри становились особенно чувствительными.
– Где ты был? – поинтересовался Вахтанг, похлопав брата по спине.
– С телкой базарил. Не понимает, что уже все закончилось.
– Нормальная? – уточнил Вахтанг, улыбаясь во все свои тридцать два зуба, сверкнувшие мелкими бриллиантами, которые ему туда вставил крутой дантист, делавший челюсти голливудским актерам.
– Я пьяный был, вот и спутался с ней.
– Знаю я твоих баб! – Вахтанг пренебрежительно махнул рукой и плюхнулся на мягкий диван. – Меньше бухать надо, тогда начнешь разбираться в женщинах.
Малхаз слабо улыбнулся, ликуя, что Вахтанг, кажется, не заметил его наркотического опьянения, иначе диалог получился бы до безобразия коротким и болезненным.
– Что сопли жуете? – продолжал активничать Вахтанг, на этот раз избрав мишенью своих острот Жано и Зураба. Те сидели кислые, словно по ошибке глотнули шампуня. – Занялись бы лучше делом, чем шляться по кабакам.
Малхаз махнул рукой, подзывая к столику официанта.
– Принеси нам «Калифорнию» и «Филадельфию» на всех.
Официант, кивнув, тут же ретировался.
За Гогнадзе-младшим в Тбилиси давно закрепилась слава знатного гуляки и дебошира, расточительного и в то же время обаятельного подонка. Привычка сорить деньгами была у Малхаза в крови. Обслуживающий персонал любого элитного заведения города знал, как ему угодить, чтобы получить сотню-другую долларов на чаевые.
Друзья Вахтанга угрюмо цедили виски и время от времени выпускали клубы сигаретного дыма.
Вахтанг, развалившись на диване, сидел с таким видом, словно все это заведение было у него в кармане, и со стороны его можно было принять за хозяина этого кабака.
– Слышишь, Малхаз, давай отойдем. Нужно обсудить кое-что. Все равно жрачка еще в процессе.
Малхаз снова напрягся, почувствовав, что на его бледном лбу выступили мелкие бисеринки пота, свидетельствовавшие о том, что его опять начала душить тревога, посещавшая его ежедневно и отравлявшая его безмятежное существование.
– Завтра, может? – он все-таки попытался увильнуть от разговора, опасаясь, что при разговоре Вахтанг захочет посмотреть ему в глаза, увидит расширенные зрачки и сразу поймет всю его вялость и нежелание общаться на «сложные» темы.
На Вахтанга его возражение совершенно не подействовало.
– Слушай, брат, что за дела? Я тебе не девочка, чтобы завтра. Базар есть – нужно решить вопрос.
– Ладно, ладно, – устало вздохнул Малхаз, закуривая, – пойдем.
– Ждите нас здесь, – напоследок бросил Вахтанг своим друзьям, которые еле заметно кивнули в ответ. – Мы скоро вернемся.
Когда братья отошли от столика на порядочное расстояние, Вахтанг с нотками подозрения в голосе поинтересовался:
– Чего такой вялый? Сидишь как на похоронах. Что случилось?
– Траванулся какой-то гадостью утром, – пожаловался Малхаз, ощущая, как напряжение сковывает все тело стальным панцирем. – Все никак не отпускает…
Вахтанг, чуть сощурившись, пристально посмотрел на брата. Такой взгляд обычно не предвещал ничего хорошего ни для Малхаза, ни для других людей, рискнувших в этот момент оказаться на пути Вахтанга.
– Не рассказывай мне сказки. Я видел, как ты там корчился за углом. Думаешь, как шалава, на проспекте от ментов спрятаться? Со мной такая херня не пройдет, брат.
Они вышли из прокуренного холла на улицу, где по-прежнему толпились десятки страждущих попасть в ночной клуб.
Вахтанг, не обращая никакого внимания на многочисленных зевак, взял брата за шкирку, как какого-нибудь малолетнего правонарушителя, и, сопровождая свои действия отборной нецензурной бранью, затолкал его в свой черный внедорожник.
Малхаз оцепенело смотрел на брата, который тряс его, словно мешок с гнилой картошкой, и орал на весь салон авто, благо шумоизоляция и тонировка позволяли сделать конфликт незаметным снаружи.
– Ты долбаный ублюдок! Думаешь, что Вахтанг дурак? Наркоша конченый!
И Вахтанг отвесил ему несколько увесистых пощечин, предварительно сорвав солнцезащитные очки и в порыве ярости разломав их на пластмассовые ошметки.
– Вахтанг, не надо! Вахтанг! – слезливо бормотал и всхлипывал Малхаз, шмыгая в кровь разбитым носом.
Видел бы его сейчас кто со стороны – и этот ореол богатства, заносчивости и успешности был бы развеян за мгновения.
– Думаешь, я лох дворовый? Как будто я не вижу, что ты обдолбался в хлам! Где этот дилер? Ну, покажи мне его! Я сейчас все мозги ему вытрясу!
Малхаз прекрасно знал, где ошивается дилер, регулярно снабжавший его наркотой, но также он прекрасно знал, что сделает с дилером Вахтанг и что после такого инцидента все дилеры будут обходить Малхаза стороной, а ведь это немыслимо, потому что без кокаина с такой скучной жизнью он долго не протянет.
– Его здесь нет! Он уже уехал, – сбивчиво забормотал Малхаз, чувствуя, что еще десять – пятнадцать минут такого «терапевтического сеанса» – и ему придется сменить джинсы.
– Не свисти, – рявкнул Вахтанг и с перекошенным от злобы лицом сильнее сжал запястье Малхаза.
Тот уже обмяк, готовясь к неприятным последствиям сегодняшнего вечера. Вахтангу осталось совсем немного, чтобы перестать контролировать себя и как следует избить родного братца. Пара лишних слов только бы усугубила процесс, сделав его более длительным и болезненным, поэтому Малхаз стоически молчал, надеясь то ли перетерпеть неминуемые побои, то ли на какое-то чудо, которое едва ли могло произойти в просторном салоне джипа.
«Вот он, закон подлости в действии, – мелькнуло в голове у Малхаза, пока он пытался устроиться хоть как-то поудобнее, чтобы не ныла неудобно согнутая рука. – Пришел в клуб, чтобы развеяться, а напоролся на Вахтанга. Он что, следил за мной? Или, может, это Зураб с Жано постарались? Сдали меня как стеклотару, поэтому сидели такие притихшие…»
Малхаз не успел довести свою мысль о предательстве до логического завершения, потому что неожиданно Вахтанг отпустил его правую руку.
– Мне сейчас не до этого, – грозно предупредил он Малхаза. – Но обещаю, если еще раз такое дерьмо повторится, то я раскрашу всю твою физиономию. Ты представляешь фамилию древнего рода! Твои предки были князьями, сильными и уважаемыми людьми! Да за такое они бы порубили тебя на куски без лишних разговоров! Это мы все с тобой возимся… Как ты собираешься смотреть отцу в глаза? Он не для того тебя растил, чтобы ты нюхал кокс в клубах вместе с разной швалью! И дружкам своим передай, что, если еще раз увижу их рядом с тобой, головы посворачиваю на хрен! Все равно они им не нужны!
Малхаз, ничего не отвечая и все еще не веря своему счастью, методично растирал нывшее запястье.
– Ты совсем перестал заниматься делами, – сердито поучал младшего брата Вахтанг. – Думаешь, деньги берутся из воздуха? Отец сказал, чтобы сегодня подъехали на деловую встречу с нашими новыми партнерами. Намечается серьезная сделка. Мы не можем ее прощелкать. Если это произойдет, то мы упустим очень хорошую прибыль.
Малхаз смотрел перед собой отрешенным взглядом. Голос Вахтанга доносился откуда-то издалека и казался чужим.
– И приведи себя в порядок, – брезгливо заметил Вахтанг, поправив манжеты своей рубашки. – У тебя морда та еще. Покажешься в таком виде на встрече – все испортишь. Возвращайся в клуб, сожри свои суши и умойся в толчке. На все про все у тебя пятнадцать минут.
– Слишком мало, – неуверенно возразил Малхаз. – Я не успею.
– Не будешь успевать – я помогу, – сверкнув взглядом, ответил Вахтанг.
Малхаз хлопнул дверцей и вышел из машины на свежий воздух. У него закружилась голова, и он, шатаясь как пьяный, поплелся обратно в клуб.
По возвращении Малхаза из клуба вся компания, за исключением Жано и Зураба, которые поехали домой на такси, расселась по двум машинам. Во второй поехали друзья Вахтанга, а в первой расположились братья с личным водителем.
– С кем будет встреча? – мимоходом поинтересовался Малхаз, торопясь запихнуть ролл в рот, прежде чем машина вздрогнет на очередной дорожной пробоине.
– С каких это пор ты стал интересоваться бизнесом? – усмехнулся Вахтанг, всю дорогу сосредоточенно смотревший в окно, что говорило только об одном: настрой у него серьезный. – В этих делах замешаны большие люди. Они из политики. Остальное не имеет значения.
– Тогда зачем мне ехать? – пробубнил под нос Малхаз, которого после пережитого стресса начало клонить в сон.
– Так надо. Все бумаги в этом деле будут заканчиваться на тебе. Ты чист как стеклышко. Мне и отцу нельзя светиться. Твое имя вряд ли вызовет какие-то подозрения. Да и глянь на себя. Кому нужен какой-то мажор, который ходит по ночным клубам и кабакам?
Малхаз ничего не ответил на насмешливую реплику Вахтанга, размышляя о том, во что его собираются впутать. Не задавая лишних вопросов, он понимал, что дело мутное, сулит много неприятностей и риска, но, судя по всему, прибыльное, поэтому игра стоила свеч.
– А если что-то пойдет не так? – осторожно уточнил Малхаз, пытаясь сообразить, можно ли еще выпутаться из этой паутины неопределенности.
Меньше всего на свете ему хотелось вляпаться по уши в очередное дерьмо. Жизнь и так в последнее время его не радовала. Конечно, примитивным обывателям с узким жизненным кругозором легко говорить, что, мол, он с жиру бесится и не знает, на что просадить деньги.
«Побыли бы в моей шкуре, – угрюмо подумал Гогнадзе-младший, – я бы на них тогда посмотрел. Хорошо рассуждать со стороны. А вот вы попробуйте обойдите все рестораны и клубы за год. Да какое там за год! Пару месяцев…»
Вахтанг бесцеремонно оборвал размышления младшего брата:
– Ты только там, на встрече, языком не ляпай и не обещай лишнего. С этими людьми не нужно шутить. Это долгосрочный и перспективный проект.
– А если не выгорит? – лениво поинтересовался Малхаз, руководствуясь исключительно духом противоречия.
Вахтанг бросил на него многозначительный взгляд:
– Тебе лучше об этом не думать. Если сделка сорвется по нашей вине, то можешь считать, что мы покойники.
– И поэтому ты решил впутать меня в это дерьмо! – вскипел Малхаз.
– Если тебе что-то не нравится, можешь вываливаться из этой машины! – раздраженно предложил Вахтанг, смерив брата насмешливо-презрительным взглядом. – Ты мужчина или нет? Надо быть полнейшим идиотом, чтобы отказываться от многомиллионного контракта.
– А кто сказал, что я отказываюсь?
– Тогда сиди и помалкивай.
– Долго еще ехать?
Малхаз еле сдерживал подступавшую к горлу тошноту. То ли еда оказалась несвежей, то ли давали о себе знать наркотики, а может, и все вместе взятое. Вдобавок ко всему его била нервная дрожь…
Через полчаса джипы притормозили около коттеджа на окраине Тбилиси, остановившись напротив ворот, аккуратно выкрашенных серой краской.
Вахтанг, подождав пару минут, достал из пиджака мобильный телефон и приложил его к уху:
– Мы на месте.
Ворота неохотно открылись, и со двора выехал черный «гелендваген», замызганный так, словно на нем неделями разъезжали по лесам и болотам и все забывали заехать на автомойку.
– Пойдем, Малхаз, – спокойно предложил Вахтанг и первым вышел из машины.
Они сели на заднее сиденье «гелендвагена», и машина, рыкнув двигателем, повезла их куда-то за город. Задние номерные знаки были так заляпаны, что их было не разглядеть и с двадцати метров.
В тонированное окошко сочился жидкий свет холодной луны. Кроме водителя и братьев Гогнадзе, в машине никого не было.
«Гелендваген», свернув с шоссе, поехал по проселку, изрытому колдобинами. Малхаз вопросительно посмотрел на Вахтанга, взглядом спрашивая, что все это значит. Вахтанг слабо кивнул, мол, не беспокойся, живыми доедем.
Машина остановилась аккурат около опушки, на которой виднелись два смутных силуэта.
Братья Гогнадзе, с шумом подминая валежник, углубились в лес и подошли к незнакомцам, которые вблизи оказались совсем не такими страшными, какими представлялись издалека, и ни капельки не были похожи ни на вампиров, ни на призраков.
Обменявшись крепкими рукопожатиями, не называя имен, приглушенными голосами шпионов из низкобюджетных голливудских фильмов они приступили к деловым переговорам.
Малхаз все время молчал и внимательно слушал, хотя это удавалось ему с трудом, потому что после употребления наркотиков его внимание руководствовалось поговоркой «Через одно ухо влетело – через другое вылетело». Фактически весь переговорный процесс взял на себя Вахтанг.
Мужчины прогуливались по опушке и были очень похожи на мирных и безобидных горожан, задержавшихся допоздна на лоне природы.
– На каких условиях? – сухо спросил Вахтанг. – У меня есть связи на таможне, свои люди примут груз и доведут его до нас в целости и сохранности. По финансам все остается в силе?
– Половина денег наличными до отправки товара, остальная после того, когда груз дойдет полностью. Расходы таможни за ваш счет.
– Весь товар сразу пускать не нужно. Частями. Например, три раза за неделю. И только после этого платеж, – возразил Вахтанг.
– Это че, лохотрон? Надо сразу платить, без оттяжек! – с нажимом сказал один из будущих деловых партнеров.
– Скоро только кошки родятся, – Вахтанг блеснул остроумием, позаимствованным у Остапа Бендера, хотя сомнительно, что эта фраза что-то говорила его оппонентам, которые едва ли за всю свою сознательную жизнь прочитали хотя бы десяток книг. – Когда товар будет на месте, я проплачу. Если вас что-то не устраивает, – Гогнадзе пожал плечами, – дело ваше. Переправляйте груз сами и продавайте сами тоже.
Вахтанг повернулся и сделал Малхазу знак рукой, что, мол, раз крутят носом, то пора уходить.
Эта уловка оправдала себя в полной мере.
– Стой! Ты че такой четкий? Куда рвешь удила? Все будет по чесноку.
– По рукам. Только сделку оформим на него, – Вахтанг ткнул пальцем в сторону Малхаза.
– Нам без разницы. Деньги должны быть вовремя. День просрочки – сверху десять процентов от суммы. Неделя – и ты на том свете. Врубился?
– Не тупой, – огрызнулся Вахтанг, которому такой дворовый базар был настолько не по вкусу, что он в таких случаях ровнял собеседнику передний ряд зубов. Но этот случай был исключением, поэтому он только зло сверкнул глазами.
Переговорный процесс, несмотря на некоторые шероховатости, обошелся без эксцессов. Черный «гелендваген» с шофером, который молчал всю дорогу, как будто гвоздь проглотил, довез их до того же коттеджа, где Вахтанг с братом пересели в свой внедорожник и, не мешкая ни минуты, укатили в ночь, как принято говорить в таких случаях, в неизвестном направлении.
Глава 4
Юрий Якушев дрых до упора, подсознанием понимая, что возможность как следует выспаться выдастся ему еще не скоро. А если он будет в ближайшем будущем злоупотреблять сном, то тихо и незаметно под руководством наемного киллера, который застрелит его спящим, отойдет в иной мир, проще говоря, в небытие, которое, по Хайдеггеру, как изучал Юрий в университете, существует, но неясно, как оно там организовано и в каком виде он там будет представлен.
Озаботившись этой вечной проблемной категорией, краеугольным камнем любых философских систем всех времен и народов, зевнув пару раз для порядка, Юрий наконец-то продрал глаза и потер лицо руками, словно хотел убедиться в том, что с ним все в порядке.
Проснувшись, он не сразу понял, где находится, но спустя пару секунд в мозгу успешно восстановилась картина событий последних дней, и Якушев только тоскливо вздохнул, представив, что ему придется-таки выпутываться из всей этой катавасии.
Он не собирался играть в супермена и устраивать боевые стрельбища с выяснением «кто прав – кто виноват» в каменных джунглях, где человеческая жизнь с давних времен ценилась не больше копейки. Нет, он хотел для начала выбраться в безопасное место и уже там принять ряд важных решений и разобраться в сложившейся ситуации.
«Вот тебе и безопасность, – разочарованно подумал Юрий Якушев. – По мне, что на гражданке, что на Кавказе – один хрен. Там даже проще, хотя бы потому, что ты знаешь, откуда можно ждать врага. А здесь черт знает что происходит. Сплошные подставы, какие-то разборки и подленькие удары исподтишка».
Времени на размышления было не так уж много, и, чтобы не закисать в праздных мечтаниях, валяясь, как заправский буржуа, в теплой постели, Якушев заставил себя подняться и сделал простенькую зарядку в духе советских физкультурников.
Размявшись, он отжался пятьдесят раз, после чего, тяжело вздохнув перед самой неприятной утренней процедурой, умылся несколькими пригоршнями холодной воды из ведра и потом фыркал над миской для мытья посуды, утирая лицо не первой свежести махровым полотенцем, которое, судя по кисловатому запаху, его приятель менял только по большим праздникам.
Мелкие неурядицы не выбивали Юрия Якушева из колеи рабочего ритма, он давно привык к тому, что жизнь вносит в его планы свои извечные и непредвиденные коррективы, поэтому относился к этому философски и, вместо того чтобы сотрясать воздух нецензурной бранью, засучив рукава, брался за дело.
Продовольственные запасы (в особенности запасы сухарей) были скудными и обещали вскорости закончиться, вследствие чего на лбу Якушева проступили глубокие складки: денег у него было негусто, а вступать в противоречия с уголовным законодательством Российской Федерации не очень-то хотелось. С другой стороны, он же должен был как-то питаться.
Юрий вскипятил воды, заварил чаю, размочил сухари и намазал их тушенкой. Он свято верил в то, что завтрак всему голова и ни о какой продуктивности не может быть и речи, если первый прием пищи не задался. Кроме злости и раздражения, на выходе ничего хорошего не получится.
Пока сухарь напитывался тушеночным соком, Якушев выглянул в окно и зябко повел плечами. Продолжал накрапывать мелкий и паскудный дождик, и погода не предвещала никаких изменений в лучшую сторону. Низко нависали свинцовые тучи, и с самого утра все кругом было мокрое и какое-то невыразительное из-за отсутствия яркого солнечного света.
Позавтракав, Якушев покинул свое временное пристанище.
«Мало радости в том, чтобы меня запеленговали по звонку с мобильного. Это не добрые дядьки-спасатели со спокойными сенбернарами, а скорее свора каких-то злых бандюганов, которым нужно меня ликвидировать, – рассуждал Якушев. – Вечно я кому-то мешаю. Как заноза в заднице. И поди объясни этим людям, что еще Кант говорил, что твоя свобода ограничивается свободой других. Они ведь живут по своим понятиям. Как там? Человек человеку волк».
Дачи словно вымерли. Скорее всего, дачники не решались высунуть нос из теплых и хорошо протопленных домов и баловались крепкими спиртными напитками, что, естественно, гораздо веселее, чем корячиться на опостылевших грядках в бесконечной борьбе за урожай.
Такая спокойная обстановка была на руку Якушеву, который предпочитал почем зря не светиться, руководствуясь народной мудростью «тише едешь – дальше будешь», которая не раз его выручала.
Выбравшись из дачного массива, Якушев поймал попутку, замызганный желтый «жигуленок», и, плюхнувшись на старенькое сиденье, которое жалобно скрипнуло, спросил:
– Куда путь держим?
– На Минск, – бодро ответил пенсионер, словно был уже знаком с Якушевым не меньше ста лет.
– Отлично, дедуля, – обрадовался Юрий. – Мне туда же.
– Сам откуда? Из Москвы? – покосился на него старик. – Говор-то у тебя не белорусский.
– Россиянин я, – мигом нашелся Якушев. – У меня девушка в Минске. Вот и еду к ней в гости.
Это объяснение выглядело правдоподобным, и старик, удовлетворившись им, не стал копать вглубь.
Якушеву было не впервой сочинять легенды, поэтому он не тушевался и врал убедительно, словно не басни сочинял, а говорил самую что ни на есть правду.
– Ах да, – спохватился Якушев, сунув руку в карман. – Я про деньги забыл… Не буду же я на халяву ехать…
– Брось ты, – отмахнулся старикан и переключил передачу. – Мне своих денег хватает. Лучше вот что, пересядь-ка ты за руль, а то я уже сильно утомился. Раньше бывало без перерыва двадцать часов мог пилить, а теперь годы уже не те, переоценил я свои силы.
Якушев охотно пересел за руль. Его непростая ситуация пока складывалась благоприятно.
«Если вдуматься, то без хороших людей много каши не сваришь, – размышлял он, глядя на бесконечный горизонт, убегающий вдаль. – Что бы я делал без этого деда?»
К полуночи они пересекли государственную границу Российской Федерации.
Завернув на заправку, Якушев хлопнул дверцей и вышел из машины, чтобы сделать небольшой перекур, заправиться и купить чего-нибудь съестного в придорожном магазинчике.
Пенсионер, кое-как укутавшись старенькой ветровкой, мирно почивал на переднем сиденье, как часовой на своем посту.
Кроме их авто, на заправке стояли несколько фур, водители которых оживленно болтали около холодильников с пивом.
Жрать хотелось неимоверно, но с деньгами был жуткий напряг. Якушев понимал, что на голодный желудок он долго не протянет, поэтому решил рискнуть.
– Здорово, мужики! – по-свойски поприветствовал дальнобойщиков Якушев и неспешно подошел к холодильникам с прохладным пивком.
– Здорово! – буркнул один из дальнобойщиков в ответ.
– Ты откуда? – подозрительно косясь на Якушева, спросил второй дальнобойщик в грязной фуражке белого цвета, в которой он смахивал на капитана-алкоголика, чей корабль давно пошел ко дну.
– Да неместный я, – ответил Юрий, утерев рукавом под носом, как кондовый деревенский мужик. – Приехал из России.
Услышав слово «Россия» мужики заметно оживились, по всей видимости предполагая, что Якушев окажется каким-нибудь балагуром, с которым можно и по рюмахе раскатать и интересные истории о жизни послушать.
Конечно, Юрию не хотелось расставаться с фирменными швейцарскими часами, но дело того требовало, поэтому, тяжело вздохнув, он снял их с руки и сказал:
– Мужики, мне деньги нужны. По дороге пропился вдрызг, остался без единой копейки. Только заправиться хватит, чтобы до Минска доехать. Денег в долг не прошу, потому что это неправильно. Зато у меня есть хорошие часы.
– На кой нам твои котлы? – хмыкнул до того молчавший третий дальнобойщик, затягиваясь дешевой сигаретой без фильтра.
– Ты подожди, – осек его другой дальнобойщик и бросил недоверчивый взгляд на Якушева: – Настоящие, говоришь? Ну-ка, дай проверю.
Якушев послушно передал ему часы. Мужик стал под фонарем и принялся придирчиво их разглядывать, совсем как в ювелирном магазине.
«Лучше продать часы, чем сидеть без денег», – подумал Якушев, терпеливо ожидая, когда купец по достоинству оценит его товар.
– Они-то швейцарские, – почесал макушку дальнобойщик. – Только вот я не знаю, куда мне их девать. Старые еще идут вроде, а за такую покупку в ущерб семейному бюджету меня жена со света сживет.
– Раз такое дело, – сказал Якушев, выдержав небольшую паузу, – то давайте сыграем в «очко». Если я проиграю, то отдам вам часы за четверть цены. На них в любом случае можно будет еще неплохо наварить…
Якушев еще издалека слышал, как мужики обменивались между собой познаниями в сфере карточных игр, и не ошибся в своем предположении: дальнобойщики все как один оказались азартными игроками.
Якушев еще во времена службы в Чечне на досуге поигрывал с сослуживцами в карты. Иногда случались моменты томительного затишья, когда стычек с горцами не было и приходилось как-то себя занимать, чтобы не тяготиться дурными мыслями и не заливать глаза спиртным. Азартные игры в отсутствие женщин лучше всего снимали колоссальное нервное напряжение. За время службы Якушев прослыл азартным и опытным игроком. По его невозмутимому и даже равнодушному выражению лица было невозможно понять, какие на этот раз ему выпали карты. Юрию везло, и он нередко выигрывал крупные суммы. Правда, каждый раз отказывался от этих выигрышей, возвращая сослуживцам их деньги.
«На кой они мне, – рассуждал тогда Юрий. – Мне и своих по горло хватает. А на деньги так играем, для большего азарта. Не на фантики же играть».
Вспомнив игровые навыки и освежив в памяти уловки профессиональных игроков, Якушев взял с места в карьер: за каких-то пятнадцать минут на пластиковом столике лежала целая груда смятых белорусских рублей, представляющих собой в долларовом эквиваленте неплохую сумму.
Мысленно произведя необходимые подсчеты, Якушев сообразил, что этих денег ему может не хватить, поэтому нужно играть дальше, чтобы выиграть хотя бы тысячу долларов, а уже потом уносить ноги от греха подальше. Проигравшийся в пух и прах картежник просто так от тебя не отстанет. Сколько уже было таких случаев, когда трупы победителей находили то в водоеме, то в лесу, и, естественно, никаких денег у этих бедолаг при себе уже не было.
Конечно, он мог бы устроить небольшую потасовку, но кто знает, чем она в результате обернется. Не дай бог, объявят его в международный розыск, и тогда пиши пропало. Придется где-то отсиживаться и шарахаться в сторону от каждого прохожего.
Выиграв еще пару партий в «очко», Якушев решил заканчивать, опасаясь, что «на радостях» дальнобойщики попытаются его укатать.
– Все, мужики, бывайте, мне пора ехать, – деловито посмотрел он на циферблат своего швейцарского хронографа, затем аккуратно и неторопливо, как солидный банкир, сложил деньги в пачки и обернул их газетной бумагой.
– Ты куда собрался? – мрачно спросил дальнобойщик, который проиграл больше всех остальных.
– Куда собрался, туда и поеду, – сказал, как отрезал, Якушев, боковым зрением отслеживая обстановку. Главное, чтобы не зашли сзади, а с остальным он без проблем справится.
Но дальнобойщики, провожавшие Якушева угрюмым и озлобленным взглядом, не рискнули напасть на него. По всей видимости, его подтянутый вид и пружинистый шаг внушали вполне реальные опасения. Никто не хотел оказаться в больничке с повреждениями различной степени тяжести.
Когда Якушев вернулся в машину, пенсионер сонно спросил:
– Где мы?
– Спокойно, дедуля, – весело ответил Якушев. – В пути-дороге.
И дед снова провалился в сон. Не мешкая, Юрий вставил ключ в замок зажигания и резво тронулся, моргнув на прощание красными отблесками задних фар.
Глубокой ночью, около трех часов, Якушев приехал в Минск.
Дедуля мирно посапывал. Якушеву было жалко его будить, но тем не менее время торопило, поэтому он осторожно тряхнул пенсионера за плечо, стараясь не переборщить, чтобы тот, чего доброго, не развалился.
Когда дедок очнулся, Якушев поблагодарил его за помощь и хотел уже было поделиться деньгами, но пенсионер замахал руками, заявляя, что данное слово никогда не меняет, да и неизвестно, доехал бы он до Минска без Якушева или нет.
– Так тебе куда? – захлопотал он, видя, что Юрий собирается выйти из «жигуленка».
– Так, – неопределенно махнул рукой Юрий. – Тут во дворах. Недалеко.
Он завернул в темную арку и оказался во дворе. Услышав, что «жигуленок» с тарахтением тронулся в путь, Якушев вышел из двора и отправился на стоянку такси, где переминались с ноги на ногу два добрых молодца.
– Бамбук курим? – насмешливо поинтересовался Якушев. – Где здесь у вас можно остановиться? Чтобы было дешево и сердито.
Таксисты вмиг отозвались, едва не подравшись между собой за клиента. По пути Якушеву был предложен негласный пакет услуг: бутылка водки и проститутка стоимостью начиная от сорока долларов и заканчивая тремя сотнями евро за час.
Юрий вежливо отказался и закурил, задумчиво глядя в окно на пробегавшие мимо фонари. Его клонило в сон, и все мышцы налились чугунной тяжестью, словно он целые сутки отпахал в тренажерном зале или разгружал вагоны.
Таксист, промчавшись с ветерком по кольцевой, выехал на какой-то проспект с трамвайными путями посередине и, лихо развернувшись, нарушая все мыслимые и немыслимые правила дорожного движения, завернул по направлению к одиноко стоявшей гостинице, на крыше которой горели зеленым светом большие буквы, оставшиеся здесь еще со времен Советского Союза.
Истолковав продолжительное молчание Якушева как недовольство предложенным вариантом, таксист быстро нашелся:
– Ну, если эта хата не нравится, могу подыскать другую или отвезти на съемную квартиру. Кстати, у меня есть хорошая знакомая…
– Не надо никаких знакомых, – ответил Якушев и отсчитал пять купюр. – Меня все устраивает. Удачной дороги.
В лицо пахнул свежий ветер. Юрий по привычке прошелся взглядом по сторонам, чтобы убедиться, что он находится в безопасности.
Никаких шпионов поблизости не крутилось, и Якушев зашел в ярко освещенный холл гостиницы, где достаточно громко для такого позднего часа играла незамысловатая попса.
Якушев поморщился, словно по ошибке вместо коньяка глотнул шампуня. Вот что-что, а попсу он не переносил наглухо. Больше всего его раздражали слащавые мальчики, которые активно прыгали на сцене и изображали из себя мачо. Нет чтобы спеть какую-нибудь жизненную и лиричную песню, гундят что-то о бабах, неразделенной любви и прочей соплистике, которая не вызывала у Якушева ничего, кроме раздражения.
На рецепции никаких проблем не возникло. Он зарегистрировался, оплатил номер и поднялся пешком по лестнице на четвертый этаж.
«Завтра нужно купить билет на ближайший рейс», – подумал Юрий Якушев, закрыл глаза, повернулся на правый бок и охотно сдался в плен Морфею.
*
Алексей Сазонов еле разлепил глаза далеко за полдень. Глухо застонав, как раздраженный невротик, он пошарил рукой, пытаясь нащупать мобильный. Голова, казалось, вот-вот разорвется от похмельной боли.
