Текст книги "Чеченский капкан"

Автор книги: Андрей Савельев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

Реально боевиков просто выбили огнем из Новогрозненского, малопригодного для серьезной обороны. Безрезультатная операция была выдана за крупную победу.

Примерно аналогичная ситуация сложилась в селении Серноводск, которое отряд боевиков численностью более 600 человек смог покинуть без существенных потерь. Представители командования федеральных сил говорили, правда, об уничтожении 100 боевиков (НГ 12.03.96). Но в это трудно было поверить.

Российские войска без особого успеха пытались применять тактику Кавказской войны – боевиков пытались выдавливать в малопригодные для жизни высокогорные районы, разрушалась система их жизнеобеспечения, мятежные села превращались в руины. Попытки попытками, а результаты были незначительными, поскольку никто не собирался просчитывать социальные последствия от тех или иных действий.

Пока федеральные силы пощипывали дудаевцев, командиры выдавали желаемое за действительное, политики занимались «миротворчеством», боевики готовились к серьезному удару. Их численность и вооружение позволяли обеспечить существенный перевес в ключевой операции над растянутыми по всей Чечне российскими войсками. По данным управления информации Минобороны РФ в тот период Дудаев располагал в Чечне около 6,5 тысячами человек, в том числе тремя сотнями наемников (ВМ, 13.02.96).

Воспоминание очевидца

Практически в Чечне нет никакого нашего контроля. Говорят: "Грозный под контролем федеральных сил". Весь контроль заключается в том, что федеральные силы сами себя охраняют. Приезжаем в деревню, спрашиваем – нам председателя. Какого, отвечают, у нас их четверо: одного Дудаев назначил, другого – Завгаев, третий с гор спустился и сам себя назначил, а четвертый – мулла. Но зеленый флаг "свободной Ичкерии" в каждом селении висит ("Амурская правда", 13.02.96).

Перемирие, в течение которого Ельцин запретил использовать авиацию в населенных пунктах Чечни и заявил, что каждый выстрел будет расследоваться, унесло более 70 жизней солдат и лопнуло как мыльный пузырь после президентских выборов.

В день объявления официальных итогов выборов (11 июля) чеченская война вспыхнула с новой силой.

У села Гехи Урус-Мартановского района при обстреле федеральными войсками автоколонны боевиков был убит известный полевой командир, заместитель командующего Юго-Западным фронтом чеченских формирований, бывший кадровый офицер Доку Махаев. Кроме того, там было уничтожено 70 боевиков (НГ, 17.07.96).

В тот же день погиб заместитель командующего Северо-Кавказским округом внутренних войск МВД РФ генерал-майор Николай Скрипник, проверявший блок-посты на северо-восточной окраине села Гехи. БТР генерала подорвался на фугасе.

В тот же день на окраине злосчастного села был найден труп главы администрации Ленинского района Грозного Людмилы Радимушкиной, похищенной в Грозном днем 7 июля 1996 г. Она была расстреляна боевиками, скорее всего, из мести за убитого Доку Махаева.

Продолжились бои и у села Махкеты, где, по данным российской разведки, располагался штаб Зелимхана Яндарбиева. Село подвергалось массированным обстрелам из установок залпового огня (“Сегодня”, 12.07.96). По официальной версии в селе было убито не менее 300 боевиков. Цифра, скорее всего, снова была преувеличена.

В результате ракетно-бомбовых ударов и штурма была уничтожена опорная база сепаратистов в горах вблизи селения Шатой (около 40 км к югу от Грозного), где находилось до 250–300 боевиков. Дудаевцы потеряли около 60 боевиков, 2 минометных расчета и 2 крупнокалиберных пулемета. Официально признанные потери наших войск составили в этом бою 6 погибших, 11 раненых, 2 единицы бронетехники (“Сегодня”, 23.07.96).

29 июля вблизи одного из сел Ножай-Юртовского района на юго-востоке Чечни неизвестными было совершено покушение на начальника главного штаба сепаратистов Аслана Масхадова. Его автомашина была обстреляна, ранен один из охранников, но Масхадов не пострадал (“Сегодня”, 30.07.96).

В этот период российской авиацией и артиллерией наносятся удары с воздуха по селам Элистанжи, Ведено, Старые Атаги (где расположен отцовский дом Яндарбиева), Шил, Шалахи… Отвоеванный у боевиков Бамут был снова и снова атакован ими с нескольких направлений. На этот раз атака была отбита федеральными войсками.

Яндарбиев выступил по подпольному телеканалу, вещающему из южных районов Чечни, с заявлением об отказе вести любые переговоры на любых уровнях с промосковским правительством республики и федеральными войсками. Он призвал чеченцев "уничтожать членов правительства Чеченской Республики, сторонников этого правительства и всех русских, проживающих в республике", а также "вести войну до победного конца" (Ъ-daily, 18.07.96).

Мятежники не ослабляли интенсивности боевых действий, в Москве же усиление интенсивности боев, как правило, было связано с разработкой очередного миротворческого сценария.

27 июля в Старопромысловском районе Грозного из толпы женщин был обстрелян принадлежащий МВД Чечни автомобиль. В окрестностях Грозного подорвались на противопехотной мине трое российских военнослужащих. По пути следования воинского эшелона 324-го полка, который выводился из Чечни, на мосту через реку Джалка было обезврежено 3 мощных фугаса.

Участились случаи похищения людей и убийства представителей администрации. В Грозном была обезврежена интернациональная банда, которая в течение нескольких месяцев занималась грабежами и убийствами на территории республики (КЗ, 30.07.96).

Российские генералы радовались частным успехам и объявляли о том, что отряды боевиков "потеряли управление и способность оказывать организованное сопротивление федеральным войскам", а в их рядах "воцарилась паника" (НГ, 17.07.96). Министр Вячеслав Михайлов заявил о том, что "мирный план президента Бориса Ельцина по урегулированию конфликта в Чечне в основном выполнен", "незаконные вооруженные формирования в Чечне в основном нейтрализованы" (“Сегодня”, 20.07.96). Очень быстро эти слова были опровергнуты.

Начав заниматься миротворчеством накануне парламентских выборов, Госдума 19 июля 1996 г. обратилась к Ельцину с призывом "срочно провести открытое заседание Совета безопасности при участии представителей чеченской оппозиции с прямой трансляцией по телевидению" (да оно и так было засижено физиономиями мятежников, которым делали паблисити за счет налогоплательщиков!) и "дать ответ о причинах новой эскалации военных действий и публично принять обязательства сторон по прекращению войны" (“Сегодня”, 20.07.96).

Против обращения проголосовали всего четверо депутатов. Удовлетворенные отлитой ими самими миротворческой пилюлей депутаты разъехались на отдых. А в самый разгар штурма Грозного боевиками (10 августа) они на внеочередном заседании почти единодушно утвердили в качестве премьера В.Черномырдина, сняв тем самым все претензии к нему со своей стороны.

КРОВАВЫЕ СЕЗОНЫ В ГРОЗНОМ

Два штурма Грозного войсками мятежников – страшная страница в истории чеченской войны.

Грозный, несмотря на формальный контроль над городом со стороны российских войск, всегда оставался основной опорной базой боевиков.

В Грозном, по разным данным, постоянно находились от 700 до 1500 боевиков, структурно организованных в боевые подразделения (КП, 23.02.96). Федеральные силы и завгаевская милиция с этим ничего поделать не могли. Штурм Грозного был неизбежен и Дудаеву оставалось только удачно выбрать момент. Первый такой момент наступил в марте 1996 г.

С 6 по 12 марта в столкновениях с дудаевцами в Грозном погибли 18 и ранены 53 военнослужащих Министерства обороны. Около 40 человек пропали без вести. По уточненным данным всего в Грозном было подавлено 238 огневых точек боевиков, уничтожено около 190 дудаевцев, хотя по некоторым данным число убитых боевиков более 300 (НГ, 13.03.96).

По неофициальным данным, за 5 дней боев в столице Чечни Грозном федеральные войска потеряли убитыми около 170 и ранеными свыше 100 военнослужащих. Наибольшие потери понесли внутренние войска, потери на контрольно-пропускных пунктах и блок-постах превысили 60 процентов личного состава. Пять военнослужащих внутренних войск за мужество, проявленное во время боев в Грозном, были представлены командованием к званию “Герой России” (НГ, 12.03.96).

О том, что готовится нападение боевиков на Грозный, знали все. Полевые командиры, готовясь к наступлению, открытым текстом по радио сзывали своих бойцов. Но командование группировкой федеральных сил в Чечне прикрыло на это глаза, надеясь, вероятно, на мощь своих войск.

Устроив кровавую баню, боевики 9 марта в основном покинули Грозный, но это обстоятельство было проигнорировано командованием и привело к неоправданным жертвам, столкновениям между российскими частями, принимавшими своих за врагов.

Дудаевцы конечно не могли удержать город. Они скорее предпринимали свою акцию с политическими целями, желая всерьез напомнить о себе, заставить считаться с боеспособностью бандформирований. Акция должна была показать населению могущество Дудаева и вынудить Москву к переговорам только с ним, как с единственной реальной силой.

* * *

Второй штурм Грозного отрядами мятежников состоялся ровно через пять месяцев и полностью повторил мартовский сценарий.

Снова о штурме знали почти все. В газете "Грозненский рабочий" 1 августа было прямо написано, что боевики планируют штурм города (НГ, 02.08.96). Позднее прокурор Чеченской Республики Вахид Абубакаров заявил, что 5 августа в населенном пункте Ханкала состоялось совещание руководства сепаратистов, на котором сообщалось, что федеральные силы не будут мешать боевикам проникать в город. Уже захватив Грозный, боевики называли цену такого "невмешательства войск" – 2 млрд. рублей ("Рабочая трибуна", 06.09.96)

Вся республика была поделена на зоны ответственности, причем город Грозный «принадлежал» МВД. О готовящемся нападении боевиков на Грозный сообщали все разведслужбы – МО, ФСБ, МВД. Но вместо подготовки к отпору, командование благодушествовало и даже наметило на 6 августа командно-штабные учения. В этот день наиболее боеспособные части МВД Чечни, включая чеченский ОМОН, были выведены из Грозного. Почти одновременно начался штурм города боевиками.

Как потом оказалось, продвижение боевиков было облегчено тем, что по пути их следования кто-то предусмотрительно снял три блок-поста. Этот, ставший почти общеизвестным, факт высшие чины МВД отрицали, признав тем самым, что блок-посты не стали препятствием для бандитов. Так, командующий внутренними войсками МВД генерал Шкирко заявил, что "никто нигде никаких блок-постов не снимал." (РВ, 18.09.96).

В Грозном к началу боевых действий было 7500 бойцов и сотрудников МВД (включая чеченцев). Боевики смогли огнем загнать деморализованные части в места постоянного расположения, а потом методичными обстрелами наносить им ощутимый урон (“Сегодня”, 13.08.96). Во всех районах города, в том числе и в центре, велись ожесточенные перестрелки. Бой завязался в Аргуне, где российским войскам удалось удержать лишь здание комендатуры, а Гудермес был взят боевиками практически без боя.

Первоначально в Грозный вошли 23 боевые чеченские группы общей численностью до 500 человек (по другим данным – более 100 групп). В городе живая сила противника по меньшей мере удвоилась за счет местных жителей и заблаговременно проникших туда боевиков. "Мирный чеченец", мгновенно превращался в боевика, вытащив из-под дивана разгрузку, набитую боеприпасами, автомат и пару гранатометов «Муха». Эти "мирные жители" сбивались в стаи и шли убивать.

Для подавления огневых точек боевиков применялась артиллерия и штурмовая авиация. По некоторым данным четыре российских вертолета боевики уничтожили в районе поселка Черноречье. К середине дня 6 августа потери среди подразделений МВД составили 13 военнослужащих убитыми и 45 – раненными. Части Министерства обороны потерь не понесли. К 14 часам дня установилось относительное спокойствие.

Миротворцы обменялись «ласковыми» определениями. Шеф Миннаца Михайлов заявил, что боевые действия свидетельствуют о нежелании сепаратистов вести дело к миру1. В то же время помощник Яндарбиева Ахмед Закаев сказал, что "спецоперация носит локальный характер и никак не может повлиять на процесс мирного урегулирования конфликта в Чечне" (НГ, 7.08.96). То есть, война – это мир, а мир – это война.

7 августа комплекс правительственных зданий в центре Грозного был полностью блокирован, полный контроль установили боевики и в большинстве районов Грозного. В центре Грозного в окружение вместе с военными попали 12 журналистов, два десятка строителей, местные женщины и дети, бежавшие от обстрелов и расправы.

Чиновная братия переместилась на военную базу в аэропорт «Северный», откуда Вячеслав Михайлов обещал осажденным сделать все возможное для их спасения. Доку Завгаев «руководил» оттуда городскими милиционерами. Первый своих обещаний не выполнил, второй, по свидетельству очевидцев, говорил по правительственной связи, что Грозный потерян окончательно.

Армейские подразделения в сложившейся ситуации действовали вяло, если не сказать трусливо. Одна из российских бронеколонн без труда была остановлена огнем боевиков в районе площади Минутка, другая застряла перед поставленными боевиками минами, третья попала в засаду у населенного пункта Майртуп, где в результате двухчасового боя сгорело 12 единиц бронетехники.

Одной из российских бронегрупп все-таки удалось пройти к центру Грозного, вызволить журналистов и мирных жителей и переправить из гостиницы в Дом правительства. В результате прорыва были подбиты один танк и два БМП. Один из БМП полностью сгорел на глазах осажденных.

Потери федеральных сил за двое суток боев составили около 50 убитых и 200 раненных, а также 8 вертолетов и 15 единиц бронетехники (“Сегодня”, 8.08.96).

В ночь на 8 августа в город вошло еще около 500 боевиков, а к вечеру 9 августа – еще около 200. Общая численность бандформирований в Грозном, по их самооценке, составила около трех с половиной тысяч.

В третий день боев в Грозном боевики постоянно предпринимали попытки взять штурмом комплекс правительственных зданий. Вечером на подступах к военной базе в Ханкале, откуда осажденные в Грозном безрезультатно ждали помощи, завязались перестрелки с использованием автоматического оружия и гранатометов. Боевики обеспечили сосредоточенному там командованию оправдание по поводу отсутствия попыток разблокировать окруженные в Грозном группы.

За трое суток боев погибло более семидесяти и было ранено около трехсот российских военнослужащих (“Сегодня”, 9.08.96).

По официальным данным на 11 августа, за время боев в городе погибли 169 военнослужащих федеральных сил и 618 получили ранения.

Наконец, в Грозный было введено около 1000 военнослужащих Минобороны. Именно им приходилось вести самые кровопролитные бои. По сведениям Генштаба, на утро 12 августа из 155 погибших – 90 проходили по линии МО, из 553 раненых – 275. Число пропавших без вести оценивалось от 25 до 30 человек.

К концу недели в правительственных кругах начались разговоры о том, что неплохо было бы объявить в Чечне чрезвычайное положение. Черномырдин на совещании 11 августа сказал, что это решение надо еще готовить с юридической точки зрения. После этого представленный правительству проект решения сгинул в недрах бюрократических структур.

Подводя итог этой акции, секретарь СБ А.Лебедь, наведавшийся в Чечню для переговоров с Масхадовым, сказал, что вводить ЧП "некем, нечем и незачем" (Ъ-daily, 13.08.96).

На том же совещании Черномырдин объявил о необходимости усиления группировки федеральных сил в Чечне. Это объявление также стало пустым звуком.

Тем временем, и.о. командующего федеральной группировкой Константин Пуликовский на пресс-конференции в Ханкале заявлял о "постоянном расширении зоны контроля федеральных войск" и вытеснении боевиков из центра Грозного. Боевики же уверенно контролировали большую часть города и уходить оттуда не собирались (Ъ-daily, 13.08.96).

Ситуация осложнялась массовым исходом мирных жителей из Грозного. Они попадали под обстрелы, иногда использовались блок-постами в качестве живых щитов, препятствующих атакам боевиков. Более 30 тысяч людей оказались блокированы на окраине Грозного без продовольствия и медикаментов. В поселках Старая Сунжа, Калинина и в Микрорайоне лагеря беженцев были переполнены и страдали от случайных обстрелов.

Очевидцы свидетельствовали, что в Микрорайоне боевиков было очень мало – редкие группы три-четыре человека. Но российская тяжелая артиллерия методично разрушала эту часть Грозного, сметая ее с лица земли вместе с забившимся в подвалы населением.

Вечером 13 августа в селе Новые Атаги прошла встреча генерала Пуликовского и начальника главного штаба сепаратистов Аслана Масхадова. Была попытка договориться о прекращении огня (“Сегодня”, 14.08.96). Пуликовский с Масхадовым договорились "не открывать огонь без необходимости, беспрепятственно пропускать колонны с медикаментами и сохранять неприкосновенность коридоров для выхода мирных жителей из зоны боевых действий", а также передать друг другу тела погибших и раненых. О точном сроке начала перемирия речи не было.

Пуликовский отдал приказ "открывать огонь только в ответ на провокации" и отказался от поддержки артиллерии и авиации. Масхадов тоже приказал "Не стрелять!". Но война продолжалась, и оставалось только ругать друг друга, обвиняя в нарушении перемирия.

После того как снайперы убили в течение дня 8 солдат, Пуликовский заявил: "Больше я ни о чем не намерен договариваться с боевиками!" (“Сегодня”, 15.08.96). Однако намерения генерала были изменены появлением на авансцене Чеченской войны столичной залетной знаменитости.

В ночь с 11 на 12 августа Александр Лебедь инкогнито побывал в Чечню. На пресс-конференции 12 августа Лебедь высказал свое несогласие с председателем правительства о необходимости введения в Чечне чрезвычайного положения и усиления силового аргумента во взаимоотношениях с боевиками, а также повторил слова генерал-полковника Родионова о необходимости вывода из республики основной группировки федеральных сил. Вывод войск по Родионову-Лебедю необходим был потому, что эскалация военных действий ведет в тупик, потому что необученные, плохо экипированные равнодушные «заморыши» неспособны эффективно воевать, потому что они – пушечное мясо в руках торгашей-политиков, потому что России требуется “содержательная военная реформа”…

Министра обороны Игорь Родионов сказал: "Сегодня главная задача федеральных сил – прекратить стрельбу и сесть за стол переговоров. И сидеть за этим столом столько, сколько потребуется" (“Сегодня”, 16.08.96). В Чечне, тем временем, продолжались бои.

13 августа интенсивные столкновения с боевиками шли возле здания комендатуры в Старопромысловском районе и в пригороде Черноречье. По данным российского командования, у боевиков было полностью отбито здание ФСБ. Кроме того, во второй половине дня федеральные силы прорвали блокаду вокруг площади Минутка и центра Грозного. Организованы коридоры по выводу из города мирных жителей. Успех был весьма относительным и зыбким.

В Аргуне и Гудермесе противники оставались на старых позициях. По данным федеральной стороны, чеченские формирования активизировали свои действия под Урус-Мартаном и Ведено (“Сегодня”, 14.08.96).

С 14 августа Грозный практически полностью контролируется боевиками. Федеральные войска отказываются от новых попыток прорыва в город, ограничиваясь обороной единственно принадлежащих им районов чеченской столицы: аэропортов Северный и Ханкалы. Впрочем, боевики, повинуясь приказу своего военного начальства, со своей стороны никаких попыток штурма этих баз не предпринимали.

Местное грозненское население в большинстве своем поддерживало боевиков и проклинало федеральные войска, которые считало единственными виновниками своего бедственного положения.

Части российских солдат по-прежнему стояли на своих блокпостах и в комендатурах, над некоторыми из которых в знак перемирия вывешивались белые флаги. Боевики называли такие группы "мирными федералами" и не только не обстреливали, но и не пытались разоружить. Те, в свою очередь, не стреляли по боевикам, объясняя это так: “Мы тут стоим, тут все спокойно, а где там боевики, не знаем”. (“Сегодня”, 16.08.96).

Секретарь Совета безопасности большую часть 13 августа провел в Москве в Доме правительства, разрабатывая с министром обороны Игорем Родионовым, министром внутренних дел Анатолием Куликовым и ответственным секретарем госкомиссии Сергеем Степашиным новый указ президента о дальнейших мерах по урегулированию кризиса в Чечне. Это должна была быть эпохальная бумага – на уровне всех прочих.

14 августа 1996 г. Лебедь получил от президента карт-бланш на ведение переговоров и дополнительные полномочия по координации деятельности федеральных органов исполнительной власти. Соответствующий Указ ("О дополнительных мерах по урегулированию кризиса в Чеченской Республике") был скрыт от народа грифом ДСП, что позволило Лебедю на пресс-конференции помахать бумагой с величественным текстом перед носами журналистов и убрать его с глаз долой.

Было ясно лишь то, что Лебедю предоставлены полномочия, позволяющие отдавать любые распоряжения органам исполнительной власти и силовым министрам по вопросу урегулирования ситуации в Чечне. Это значит, что скрытый документ носил явно антиконституционный характер, ибо полномочия президента может исполнять только сам президент и никто другой. Ельцин с Лебедем решили, что им позволено действовать иначе.

В дальнейшем Лебедь сделал финт, обвинив во всех грехах чеченской войны министра внутренних дел Куликова, назначенного еще январским указом президента руководить всеми войсками в Чечне. Лебедь предположил вслух, что президенту придется выбрать между ним (Лебедем), и министром. Многие аналитики решили, что это попытка выйти из игры, хлопнув дверью, и стать героем-миротворцем, которого власть не признала. Но такого подарка Лебедю никто так вот сразу сделать не захотел. В Кремле предпочли наблюдать за тем, как бывший генерал сдает Чечню бандитам, и лишь потом (в октябре 1996) отстранили его от должности, обвинив в попытках создания незаконных вооруженных формирований при Совете безопасности.

Куликов отреагировал на вызов Лебедя достаточно мягко. После этого и тот, и другой сделали вид, что никакого конфликта между ними не происходило. 19 августа Ельцин (точнее, кто-то из его доверенного окружения) решил «помирить» Лебедя с Куликовым и подписал поручение, в котором Лебедю предлагается "восстановить систему правопорядка в Грозном по состоянию на 5 августа" и сосредоточить внимание на выводе федеральных сил из Чечни к 1 сентября.

Поскольку под документом имелось лишь факсимильное воспроизведение подписи Ельцина, Лебедь назвал его «некомпетентным» и выполнять не стал. А с ним никто не стал спорить.

Александр Лебедь в очередной раз прибыл в Грозный 15 августа 1996. В Ханкале он заявил, что операция нападения боевиков на Грозный готовилась заранее, а сама Чеченская война – это война "заказная и коммерческая". По его словам, "есть полная ясность, кто инициировал события 6 августа в столице Чечни, кто и почему пропустил боевиков в город". Лебедь пообещал, что по возвращении в Москву он устроит пресс-конференцию, на которой "поштучно, поименно" назовет виновных. Не провел и не назвал. Разве что чуть позже снова всю вину свалил на министра Куликова.

Вечером Лебедь вылетел на вертолете в чеченское селение Старые Атаги на встречу с лидерами чеченских сепаратистов Яндарбиевым и Масхадовым. Через два дня после этой миротворческой операции исполняющий обязанности командующего федеральными силами генерал Пуликовский и начальник чеченского штаба Масхадов встретились и провели четырехчасовую беседу. Была достигнута повторная договоренность издать приказы о прекращении огня в Грозном и провести без всяких условий обмен раненными и телами погибших. 18 августа контакты военных продолжились на уровне заместителей двух командующих противостоящими группировками.

Тем временем, продолжались обстрелы позиций федеральных войск и минирование местности вблизи российских гарнизонов и транспортных магистралей. Боевики пытались спровоцировать огонь федеральных войск по мирным селениям в тех районах, где сепаратисты не пользовались поддержкой.

"Наивность" российских генералов привела к тому, что чеченцы легко обманывали их. Например, договаривались об обмене пленными, а после этого мятежники выдумывали двадцать мифических заложников, которые якобы удерживаются российскими военными, потом рассказывалась байка об убийстве 15 мирных жителей и выдвигались требования выдачи виновных. На основании всех этих измышлений Масхадов отдал приказ, запрещающий передавать федеральной стороне пленных до особого распоряжения. Удугов уже без всяких оснований заявил, что требование российской стороны вывести отряды сепаратистов из Грозного делает невозможным подписание соглашения о создании совместной комиссии по наблюдению за прекращением огня. Позднее, после разоружения в Грозном колонны российских внутренних войск сепаратисты выдумали какую-то "бродячую группу", которую они якобы быстро вычислили и сумели изъять у нее оружие. Целью здесь просматривается унижение российских военных (НГ, 20.08.96).

В то же время «миротворцы» Лебедь с Масхадовым сошлись на очевидном – Россия без Чечни обойдется, а Чечня без России – нет. Вероятно, именно это послужило причиной того, что Ельцин подписал указ "О дополнительных мерах по урегулированию кризиса в Чеченской республике", которым была расформирована госкомиссия Михайлова, а руководство процессом урегулирования передано СБ. Лебедю были предоставлены дополнительные полномочия по координации деятельности федеральных органов власти, изданию распоряжений, обязательных для всех органов исполнительной власти и всех силовых структур в Чечне. Результатом этих актов стала капитуляция российских войск.

20 августа генерал Пуликовский, пришедший в ярость от коварства и подлости боевиков, с которыми он скрипя сердцем вынужден был договариваться, объявил 48-часовой ультиматум. Ультиматум означал, что население должно спешно покинуть Грозный перед штурмом его федеральными войсками. Разумеется, ультиматум Пуликовского не был только его личной инициативой. Здесь была чья-то неумная затея с тем, чтобы напугать боевиков перед заключением соглашений или всерьез повторить бойню декабря 1994.

С возвращением в Чечню генерала Тихомирова штурм не был отменен, поскольку генерал еще в Москве заявил, что идею штурма поддерживает. Министр обороны вместо того, чтобы взять ответственность по этому поводу на себя, просовещавшись полдня в Волгограде с руководством Северо-Кавказского округа, объявил, что никаких «ультимативных» поручений Пуликовскому не давал, а самостоятельно тот такого решения не имел права принимать. Министр, тем не менее, не отменил приказа о штурме, оставив ситуацию неясной.

А.Лебедь, тут же примчавшийся в Чечню со своими невнятными полномочиями, изложенными в им же поставленном под сомнение документе (для его подписания Ельцин каким-то образом должен был материализоваться в Москве, будучи на отдыхе на Валдае), попытался взять инициативу на себя.

Два дня шли переговоры с "первым заместителем председателя Государственного комитета обороны Чеченской республики, начальником Главного штаба Вооруженных Сил Чечни" Асланом Масхадовым. 22 августа в селении Новые Атаги подписано Соглашение о неотложных мерах по прекращению огня и боевых действий в Грозном и на территории Чеченской республики.

Лебедь и Масхадов договорились прекратить огонь и боевые действия уже с 12 часов 23 августа 1996 года и приступить к немедленной передаче пленных, заложников и тел погибших без всяких предварительных условий по принципу "всех на всех". В дальнейшем эта договоренность, как и все договоренности подобного рода, была провалена.

Командование временных объединенных федеральных сил должно было вывести свои войска из южных районов Чечни до 26 августа: из Шатойского, Веденского и Ножай-Юртовского районов в Старые Атаги, Ханкалу, Курчалой и Гамиях. В Грозном предполагалось создать совместные военные комендатуры, организованные на базе комендатур федеральных сил.

Лебедь сказал, что комендатуры должны прикрыть город от насильников, мародеров и убийц, а Масхадов объявил, что главный принцип работы комендатур состоит в том, что не должен погибнуть ни один солдат. После этих заявлений гибель солдат продолжалась (“Известия”, 24.08.96).

На 25 августа было запланировано подписание соглашения о политическом урегулировании, но произошел какой-то невидимый глазу стороннего наблюдателя сбой, и Лебедь отправился в Москву за “юридической проработкой” положений подготовленного проекта, которая ранее его совсем не заботила.

Как показали дальнейшие события, на переговорах лишь делался вид, что Конституция России не должна быть нарушена. Искали лишь способ прикрыть это нарушение юридической казуистикой. Именно за этим Лебедь, вероятно, и улетел в столицу.

* * *

Наши миротворцы постоянно делали вид, что сепаратисты с прекращением военных действий станут "белыми и пушистыми". Н это был самообман. Дудаевцы с самого начала настаивали на том, чтобы чеченская армия подчинялась только своему руководству. А это для Росси означало фактическое признание незаконных вооруженных формирований, контролирующих часть ее территории.

Пока «миротворцы» старались делать хорошую мину при шулерской игре, они решили забыть о существовании законного правительства Завгаева, легитимность которого хотя и вызывала серьезные сомнения, но никем не была оспорена (особенно в российском руководстве). Следствием стала массовая расправа над чеченской милицией и работниками администрации Завгаева на местах. По данным МВД России на территории Чечни за последнюю половину августа было расстреляно более 300 должностных лиц и милиционеров. Это тоже цена того миротворчества, которому отдался Лебедь.

Не обращая внимания на истинное положение дел, Лебедь заявлял, что решительно намерен "сделать серьезный политический шаг, который позволит приступить к выводу войск, демилитаризации и разоружению", а вот если переговоры с чеченской оппозицией сорвутся, то это может взорвать весь Северный Кавказ (“Сегодня” 31.08.96).

Вместе с тем, председатель комитета Госдумы по международным делам осторожный Владимир Лукин, ставший советником г-на Лебедя на переговорах, оценил значимость подписанных Лебедем соглашений тем, что не усмотрел в них никаких конкретных пунктов, увидев там лишь "общие положения". И вот эти "общие положения", которых почему-то решили никому не показывать, по утверждению премьера Черномырдина, оказались согласованными с Ельциным.