Текст книги "Проклятие России. Разруха в головах?"

Автор книги: Андрей Раев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Раев Андрей Николаевич
Проклятие России. «Разруха в головах»?

Действительно, не проклятие ли тяготеет над Россией, что всякие реформы ей даются столь большой кровью? Ещё живы люди, которые помнят жертвы Октябрьской революции и Гражданской войны, а уже выросли иные люди, которые не помнят жертв реформ 90-х годов. Кто такие эти русские? Чем отличаются от прочих? Почему некоторые, покинув Россию всего несколько лет назад, себя русскими уже не считают, а другие наоборот, прожив почти сто лет в эмиграции, полагают себя только русскими? Почему социально-экономические теории, столь успешно применяемые в других странах, дают столь спорные результаты, будучи применёнными у нас? Почему, по словам одной из героинь Достоевского «мы в Европе – одна фантазия»? Что есть в наших генах, менталитете, культуре такого, что делает нас не такими, как все? Что позволяет нам самим считать себя именно русскими?

Я сделаю попытку найти эти особенности, подлинные или мнимые, и понять действительно ли они мешают применять в России теории великих мыслителей от Монтескье и Адама Смита до Маркса, Кейнса и Хайека. Или эти теории не для России писались? Если взять с каждой из них по нитке, хватит ли на одну рубашку для России?

Этногенез

Гены – это серьёзно. Правда, в детстве меня убеждали, что все люди всех национальностей одинаковы. Но впоследствии эти мои убеждения оказались сильно поколеблены. Но об этом – позже.

Моя первая любовь была чистая еврейка, без всякой примеси посторонней крови, – Беккерман Адель Бениаминовна. Меня это не насторожило. В конце концов, почему бы 15-летнему русскому мальчику, воспитанному в фундаментальных традициях пролетарского интернационализма, не влюбиться в 15-летнюю еврейскую девочку? Однако впоследствии я узнал, что первой любовью моего отца тоже была еврейка. И родная сестра его вышла замуж за еврея (или полуеврея, поскольку евреев по мужской линии не бывает). Согласитесь, что такая любовь к представителям одной национальности наводит на некоторые размышления. Да и среди моих друзей евреев была добрая треть. Но дальше концы с концами не сходились. Я влюблялся вновь в женщин с более или менее славянской внешностью, но евреек среди них уже не было. И в итоге моя жена – наполовину русская, наполовину латышка. Естественно, влюбляясь, я каждый раз меньше всего думал о национальной принадлежности любимой. Однако, анализируя задним числом всё, что было, я скорее нахожу у себя характерную для очень многих русских любовь к чему-нибудь экзотически заграничному, чем отталкивание своей национальности. Я унаследовал от отца фамилию Раев. Кому-то она не понравится, но в сборнике 100 старинных русских фамилий она есть. Но я вспоминаю отель под Берлином и то утро, когда мы покидали его, совершая свой бизнес-тур. И ту несчастную прачку, одну из миллионов немецких гастарбайтеров, которая вдруг сказала по-русски, прощаясь с нами: «Я вас сразу заметила. У вас болгарская фамилия – Раев». И ведь действительно, Раев – очень распространённая в Болгарии фамилия. И не нужно долго доискиваться, почему. Когда-то черноморская славянская страна была завоёвана булгарами, пришедшими с Урала. А ведь мой отец – родом из Челябинска. То есть с того же самого Урала. На уральском диалекте «рай» означает эхо. Раевых много на Урале и много в Болгарии. Но ведь была ещё и поволжская или Великая Булгария, та самая, жители которой в XIV веке сменили своё самоназвание с «булгары» на «татары». Там Раевых нет вообще. И вот здесь в болоте индивидуальных вкусов, мнений и предпочтений мои ноги впервые находят твёрдую почву. И не просто твёрдую почву, а гранитный монолит. Если бы мои предки сменили самоназвание, я не был бы ни русским, ни Раевым. И искал бы ответы на совершенно другие вопросы или не искал бы ничего, а копил бы деньги на новый автомобиль. На этом камне нельзя остаться стоять, но от него можно хотя бы оттолкнуться. Всякое действие, направленное на уничтожение национальной самоидентичности, становится признаком нерусскости, и наоборот. Но гены могут ли помочь здесь? Принято считать, что русские – это славяне. Но ведь и поляки – славяне, и чехи – славяне, и сербы – славяне, и хорваты – славяне. Славяне-белорусы своё самоназвание сохранили, славяне-украинцы его утратили.

Я помню, как после распада СССР украинские националисты говорили: «Кто такие эти современные русские? Мы вместе жили в Киевской Руси. Потом отдельные людишки ушли на север, смешались там с мордвой и теперь на что-то претендуют». Я слушал это и понимал, что мне не стыдно за то, что мои предки смешались с мордвой и ещё сотней других народов. А вот за украинских националистов, походя оскорблявших малые народы, мне стыдно.

Русские, пожалуй, самый неславянский из всех славянских народов. Меня зовут Андрей, что в переводе с греческого означает мужчина, а моего сына – Алексей, что в переводе опять же с греческого означает защитник. Когда я слышу имена Божидар, Властимил и т. д., я вынужденно вспоминаю, что в мире много славянских народов. После того как русские смешались с северными народами финно-угорской группы, сколько в них осталось славянской крови? А смешение с кочевыми и другими восточными народами к чему привело? Однако линия генетической чистоты, так любезная сердцу украинских националистов, привела к тому, что южные русские своё самоназвание утратили. Сохранить его смогли северные русские, ведущие начало от Московской Руси. Я читал Балашова и понимаю, что объединить северные земли мог и другой город, но думаю, что теперь это несущественно. Волею Бога в Москве в нужное время оказались одновременно и административный, и религиозный центры северной Руси. Этого оказалось достаточно. Но теперь я ясно вижу, как много Московская Русь взяла у монголов. В первую очередь – принцип национальной и религиозной терпимости. Мы знаем, что в XIII веке монголы брали китайские города силами китайцев же. На самом деле они брали города одних народов Китая при помощи других народов Китая. Сравните: три века спустя, при взятии Казани, половину русского войска Ивана Грозного составляли татары. Левым флангом командовал царевич Тохтамыш, потомок Чингиза и того Тохтамыша, который в 1382 году сжёг Москву. Правым флангом – другой татарский царевич. И никого их национальность не волновала. Огромные массы татар, не желавших принимать мусульманство, влились в состав Московской Руси в XIV веке. Позже, в XIX веке, славянофилы исследовали этот вопрос и выяснили, что многие русские фамилии, корень которых оканчивается на «ак», на самом деле – производные от татарских. Например, Аксаков, Горчаков. Как вам это? Ведь это же фамилии первого славянофила и великого канцлера России. Впрочем, родство с татарами тогда тоже никого не волновало. Да и чего волноваться-то? Русские цари в XIX веке были немцами по национальности. И меня это тоже почему-то не трогает. Герой Бородинского сражения генерал Багратион был грузином, причём царской крови. А мне все равно приятно числить его русским. Сталин и Берия тоже были грузинами. Ну и что?

Конечно, возникали и раньше национальные споры. Например, о призвании варягов на Русь. Нашлись в мире историки, которые из этого сделали вывод, что русские к собственной государственности неспособны. Наши им отчаянно возражали. Но мне этот спор кажется совершенно пустым. Родство с варягами меня почему-то не пугает. Варяги (они же викинги) ещё вплоть до XIV века держали в страхе всю Европу. И Ричард Львиное Сердце был варягом. Не делать же из этого вывод, что англичане не способны к собственной государственности? Тойнби считал, что феодализм в Европе был создан, как ответ на варяжский вызов. Если бы на Руси не было государственности, то варягам и приходить было бы некуда. А то, что они объединили Новгородскую и Киевскую Русь, так что ж – умели воевать. И потом, эти Руси с тех пор ещё многократно разъединялись и соединялись. Пафос Лермонтова: «…пал один последний вольный славянин…» – меня не вдохновляет. С чего это он последний? Если варяги уничтожили русскую вольницу в X веке, то чем тогда занимался Александр Невский два с половиной века спустя, а ещё два века спустя – Иван III? Варяжская кровь уже во Владимире Красное Солнышко была разбавлена в два раза, а уж дальше всё время только разбавлялась и разбавлялась.

Но вернусь к собственной крови. Одна из моих прабабок была урождённая Александра Горчакова. Да не однофамилица, а из тех самых. К однофамилице тогдашний губернатор Калужской губернии, тоже Горчаков, не поехал бы знакомиться на богом забытую станцию Фаянсовая той же губернии. Вот тут бы и возгордиться, но не получается. Губернатор в дом к ней не вошёл, а приехал прямо на завод, где она занималась росписью фаянса. И неслучайно. Папочка её, мой прапрадед, был в своей семье «enfant terrible». Имение своё он пропил, и вообще был горький пьяница. Семья Горчаковых знать его не желала. Александра, будучи бесприданницей, за купцов тем не менее не шла. Воспитание не позволяло. Она вышла замуж за живописца Васина, вроде бы непьющего. Он не картины писал, а рисовал эскизы, по которым все работницы завода расписывали фаянс. Ну что ж, и человек искусства, и должность по тем временам немалая. И неограниченный кредит имел. Только вот потом выяснилось, что всё-таки он был пьяницей, только не горьким, а запойным. Он крепился месяца по три, а потом уходил в запой примерно на месяц. Он успевал пропить всё заработанное, потом выходил из запоя и начинал зарабатывать сначала.

Так что, увы, я нахожу здесь не столько предмет для гордости, сколько отягощённую наследственность. И не удаётся мне ничего найти специфически русского в русских генах, кроме великого евразийского смешения. И главное, искать-то не хочется. Слишком большой простор здесь открывается для спекуляций, слишком большое поле деятельности для разного рода комиссаров. Под комиссаром я имею в виду каждого человека, обладающего истиной столь великой, что её достаточно, чтобы заставить меня признать, что белое – это чёрное. Я живу, и рядом со мной живёт Иван. Он отличный работник, семьянин, добрый, весёлый человек, законов не нарушает. Я считаю его другом. Вдруг появляется некто и говорит: «Опасный тип этот твой Иван, у него дедушка – троцкист, и сам он не знает законов марксизма-ленинизма. Пора с ним разобраться». Или: «У него прабабка – еврейка». Или: «Он не верит в Бога, только прикидывается». Главное – проверить эти обвинения я не могу никак, так как сам великой истиной не обладаю. Я говорю: «Да быть того не может!» А мне в ответ: «Ты в этом ничего не понимаешь. И сам-то ты – кто? Чего это ты этого Ивана защищаешь?» И всё. Сегодня пришли за Иваном, завтра – за мной.

Очень мне не хочется в такую ситуацию попадать. И поэтому власть над своей жизнью абсолютных непроверяемых истин я признавать отказываюсь.

Быть, как все

Действительно, чего мудрствовать? Живёшь в России, будь, как все, – и будешь русским. Но сразу возникают вопросы. Вот Ермак Тимофеевич, он был, как все, или не был русским? Сам принцип «быть, как все, жить, как все» может ли быть положен в основу русской самоидентичности? Я не говорю о французах или немцах, речь идёт только о русских. Сама Россия – не такая, как все. С этим никто не спорит, кроме узкого круга лиц, преследующих свои цели. Не Азия и не Европа, а с другой стороны – и Европа, и Азия. Была бы Россия, как все, – была бы сейчас размером с Францию. Но была бы она тогда Россией и существовала ли бы вообще? Вот Тойнби считает, что становление России было первым в мировой истории случаем победы земледельческой (осёдлой) цивилизации над кочевыми (номадическими). И решающую роль в этой победе он отводит казакам. Трудно не согласиться. Но казаки, они что, разве были такими, как все? Да боже упаси! Формировались они из беглых крестьян и их потомков и жили по своим законам. И за какую-то сотню лет они прошли от Волги до Тихого океана. И с тех пор, кстати, никаких набегов кочевников на Европу уже не было.

Но речь не о Европе, а о русском народе. И не о казачьих атаманах, а об основной массе казаков, которые всегда были частью России, хотя и считали себя отдельным народом. Оказывается, что для того чтобы русские могли сохранить самоидентичность, значительная часть русского народа должна была быть не такой, как все. Вы думаете, мы могли бы обойтись без казаков? Ой ли? В XVI веке пушки обесценили стены крепостей. Наступала эпоха империй. Или побеждаешь ты – или побеждают тебя. Мы с Крымским-то ханством разобрались только через 200 с лишним лет, а представьте себе, что Россия подвергалась бы и регулярным набегам с востока? На протяжении веков русские были пограничным народом, и это формировало Россию. Наличие границы с другой цивилизацией, кочевой ли или просто мусульманской, ко многому обязывает. Такая граница (или подобная) была в Испании, была в США и тоже во многом сформировала испанский и американский народы. Граница не позволяет всем жить, «как все». Приграничные территории уже живут не как все. А если страна имеет размеры 10 000*3000 километров? А если в ней живёт больше сотни разных народов? Это сотни внутренних границ, на каждой из которых – свои проблемы. Оставим пока элиту. Но ведь крестьянин в Пермской области жил совсем не так, как крестьянин под Одессой. Он не мог себе позволить построить мазанку. Русский северный дом – это деревянная крепость огромных размеров. Крепость защищает от самого безжалостного врага – зимы. Не только жилое помещение, но и хлев, и все хозяйственные постройки, и баня и туалет (какой-никакой) подводятся под одну крышу. Из любого места в любое можно пройти, не выходя под открытое небо. Если у тебя нет крепости, ты не жилец. А если есть, то когда наметёт двухметровый слой снега, ты сможешь в ней пересидеть не один месяц. Но это лишь один пример, каких можно привести сотни. Эталона русской жизни нет.

Теперь говорят даже, что Москва – это не Россия. Это бред, конечно. Москва – далеко ещё не вся Россия. Как и Петербург, и любой другой русский город или посёлок. Все они имеют своё лицо, и разнообразие этих лиц огромно. Все вместе они составляют Россию, но эталона среди них нет. И если мы этот эталон создадим искусственно, нам придётся б ольшую часть населения России признать нерусскими. Конечно, сейчас урбанизация во многом сделала похожей жизнь разных областей. Да только ведь урбанизации – 50 лет, а России – как минимум 530. Стояние на Угре и освобождение от Золотой Орды – 1480 год. Если бы русские придерживались реально принципа, «как все», России бы не было.

Вернёмся, однако, к элите. Тут всё ещё хуже. Она с самого зарождения жила по принципу «не как все». На Куликовом поле Дмитрий Донской надевает доспехи рядового ратника и идёт в передовой полк рядовым. Полк, кстати, погиб почти полностью. Такое когда было, до или после? В последующем тех, кто был, «как все», и вспомнить нельзя. Они были, конечно, но их радостно забывали тут же после смерти. Зато кто ж забудет Петра Великого? А ведь его точно ни с кем не спутать. Екатерина Великая – немка, не имевшая почти никаких прав на престол. К власти пришла в результате революции – неслыханное дело для монарха. А это была именно революция, не чета многим нынешним. Армия присягала Екатерине при живом и даже не арестованном императоре. И никакого иностранного давления. Весь Петербург гулял потом, не просыхая, неделю. Насчёт мира не скажу, но для России это – единственный случай. Переворотов было много, но там императора убивали или арестовывали, а потом уж во главе с новым диктовали всем условия. Но Екатерина своим последующим правлением доказала, что ради неё стоило совершать такую революцию. Николай I правил зато по старине, народный был император. Кончилась его народность крымской катастрофой и бесконечным посмертным оплёвыванием. О том, что Ермак, Разин или Пугачёв были, «как все», лучше и не говорить. А сказать, что Сергий Радонежский или Серафим Саровский были, «как все», вообще кощунство. О деятелях науки и культуры тоже говорить не буду: там, «как все», – просто ругательство. Вот тут-то меня и остановят и скажут грозно: «Как, ты разве не помнишь, подлец, что Сталин огнём и мечом заставил нас всех быть такими, как все!» Нет, господа. Вы элементарно путаете цели и средства, принимаете риторику за реальную политику. Не было такого. Никогда в XX веке учёные и писатели, конструкторы и инженеры, композиторы и военачальники не пользовались такими привилегиями, как при Сталине. Попробовал бы кто при нём учёных или рабочих оборонного завода послать на уборку картошки! На другой же день получил бы «десять лет без права переписки». А что Сталин уничтожал всех, кто был против него лично и против его политики, так это из другой оперы. Эму нужна была яркая элита, с живым лицом, но чтоб за него была.

Ну вот, эталона русской элиты тоже нет.

Оставим бессмысленные и саморазрушительные попытки стать таким, как все русские, и займёмся чем-нибудь более полезным.

Военная слава

Лет 25 назад Маргарет Тэтчер сказала: «Россия – великая военная держава. Кем же она станет, если перестанет ей быть?» Ответ на вопрос до сих пор не получен. Более того, в результате «мудрой» политики Запада Россия оставила всякие попытки перестать быть великой военной державой. Не будем втягиваться в споры о том, чья военная техника лучше. Техника у нас отличная, но по-настоящему прославила нас русская пехота. У военных есть такое понятие, как устойчивость подразделения. Устойчивость измеряется, как процент личного состава, который подразделение может потерять и продолжать сражаться. Так вот, у русской пехоты устойчивость более или менее регулярно достигала 100 %. Да и сама Россия родилась вместе с рождением русской пехоты.

Действительно, 1356 год, Столетняя война между Францией и Англией, битва при Пуатье. Французская армия разгромлена. При этом из 12 800 рыцарей она потеряла 800 (6.66 %). Остальные бежали, да так быстро, что король попал в плен. Не улыбайтесь, но так тогда велись войны в Европе (включая Русь).

Чуть позже, 1380 год, битва на Куликовом поле. Мамай, эмир Крыма, узурпировавший власть в Золотой Орде, ведёт свои орды на Русь. Достоверных данных о численности нет. Какие есть – завышены раз в 10. Но численный перевес у татар, иначе просто не пошли бы. Так вот, почти вся русская конница – в засадном полку. В бой вступает пехота. В результате передовой полк гибнет, основной полк оказывается прорублен до великокняжеского знамени. Дмитрий Донской сражается в передовом полку, ближние московские бояре гибнут с мечами в руках, обороняя великокняжеский стяг. Позже стяг всё-таки отбили. Мамай бросает свои резервы на полк левой руки. Но полк не бежит. Гибнет, но не бежит. Наконец, его прорубают насквозь. Что это значит? Да что половина погибла, а в месте прорыва погибли все. А прорыв – такой ширины, что в него легко входит основная масса правого крыла татар. Входит и разворачивает строй, огибая основной и запасной полки. А древняя армия, потерявшая строй, – почти стадо баранов на закланье. Удар засадного полка приходится этому стаду в тыл и фланг. Многие из орды Мамая полегли, а остальные бежали. Но вернёмся к полку левой руки, именно он, или большая его часть, впервые продемонстрировала нам 100 %-ную устойчивость русской пехоты. Не надо впадать в ура-патриотизм. Мирового открытия не случилось. За полторы тысячи лет до этого 100 %-ную устойчивость пехоты продемонстрировали миру 300 спартанцев во главе с царём Леонидом. А может быть, кто и до них, не знаю.

Но факт был. Запомним его. Конечно, как всегда, находятся люди, готовые и этот факт оспаривать. Вот и место Куликовской битвы не найдено. А может, и не будет найдено, так что с того? Равнинные русские реки имеют свойство всё время менять русло, петлять. Никакие дубравы для них не могут быть препятствием. В ледоход льдины пилят высокий берег, как циркульная пила. Поставите бетон – готовьтесь вскорости менять. И стоящие по берегам сёла склонны либо отступать от реки, либо двигаться вслед за ней. За 600 с лишним лет, и Дон и Непрядва могли уйти далеко, спилить все дубравы, пройти по самому Куликову полю, и не раз.

Вспомним ещё один факт, на этот раз уж никем не оспариваемый. 1410 год, Тевтонский орден вступает в сражение с польско-русско-литовским войском короля Ягайло. Грюнвальдская битва. На Западе она почему-то называется битвой при Танненберге. Это редчайший в мировой истории случай почти полной гибели сильной армии.

Тут надо сделать отступление, чтобы понять, как вообще можно объяснить такое редчайшее событие? Вот русский флот гибнет полностью в Цусимском сражении. Но при этом фугасные орудия японского флота демонстрируют полное превосходство над бронебойной артиллерией русского. Но в Грюнвальдской битве никакого технологического превосходства быть не могло. Как же можно сравнимым оружием уничтожить сильную армию? В древности аналогичное событие случилось в битве при Каннах. 216 год до Рождества Христова. Армия карфагенянина Ганнибала приняла сражение против превосходящей по численности римской армии. Как объясняли ещё в школе, центр карфагенской армии, где были поставлены слабые войска, отступил, а сильные фланги окружили и уничтожили римскую армию. Очень быстро у меня возникли сомнения в правдоподобности такого объяснения. Ну и что, что окружили? Вот два века спустя в Испании армия Сертория окружила армию Помпея (Великого). А та и не подумала гибнуть. Сражалась до темноты, а ночью пришла помощь. Разве армия Великого Хорезма не окружила монгольскую армию Бату-Субудая лишь затем, чтобы бежать через полчаса? Разве русская армия Миниха, окружённая под Хотином, не взяла Хотин в тот же день? Долго меня мучил этот вопрос. Потом, наконец, в какой-то толстой книге прочитал: «Римская армия была построена фалангой». Тут что-то стало проясняться. Фаланга. Жуткое изобретение, кажется, греков. Копьеносцы в несколько рядов, с копьями разной длины, чтобы перед фронтом фаланги был сплошной лес копий. Видел я её на картинках и в американских фильмах. Впрочем, картинки и фильмы были красивы, но совершенно неубедительны. Но вот фильм «Александр Невский». Крестоносный ёж выстраивается фалангой. И ясно, что идти на строй, где персонально против тебя нервно пульсирует десяток копий, невозможно. Их не отбить все сразу. Но вот против удара во фланг и тыл фаланга совершенно беспомощна. Задних можно рубить, как капусту, у них – ни мечей, ни щитов, а копья, которые они держат двумя руками, направлены в другую сторону. А передние начинают путаться в брошенных копьях и т. д. и т. п. А Ганнибал был ещё и блестяще образованным, историю мог знать. А ведь за 155 лет до того фиванский полководец Эпаминонд уничтожил непобедимую дотоле спартанскую армию, применив косой строй. Мощным ударом он прорвал вражескую фалангу на одном маленьком участке, чтобы выйти ей в тыл. А дальше от неё ничего не осталось. А Ганнибал был на выдумку хитёр! Долго ли ему было выдумать притворное отступление? И вот большая часть карфагенской армии в строгом порядке, однако, начинает двигаться назад. Торжествующие римляне устремляются за ней. А фланги стоят. А центр идёт дальше, сохраняя ровный строй – линию. И чего ж не сохранять, местность равнинная, устье реки рядом. И вот появляется просвет, почти не прикрытый, между флангами и центром. Вот он растёт. И когда вдруг большая часть воинов на карфагенских флангах разворачивается на 90 градусов и бьёт в центр, отразить их удар некому. Римская армия оказывается в безумном строю и гибнет. Но к чему это я? А к тому, что армию губит не только отсутствие строя, а и то, что строй оказывается безумным, т. е. абсолютно не соответствующим реальной ситуации.

Однако же вернёмся в 1410 год, к Грюнвальдской битве. Армия короля Ягайлы с трудом находит место, где ей не грозит обход, и принимает сражение. На правом фланге – литовцы, в центре – смоленские полки, на левом фланге – польские войска. Основной удар крестоносного войска обрушивается на правый фланг, и он не выдерживает, бежит. Торжествующие крестоносцы сначала преследуют бегущих, но затем загибают свой левый фланг вперёд-вправо, выходя во фланг и тыл оставшимся. В этот момент армия Ягайлы, кажется, обречена. При численном превосходстве противника выдержать удар в тыл у неё нет шансов. И здесь происходит первое чудо этой битвы. Смоленские полки успевают развернуть строй навстречу новым атакующим и принимают удар. И стоят, несмотря на то что на них брошены основные силы крестоносцев. Стоят, неся огромные потери. Стоят, надеясь на что? Только на Бога, наверное. Ещё 2–3 часа, и все они были бы изрублены. Но они всё равно стоят. Потом их окружают. Из трёх полков один гибнет полностью, а два оставшихся вырываются и снова прикрывают правый фланг армии. И здесь происходит второе чудо этой битвы. Бежавшая литовская армия останавливается, строится (ну и командиры же у них были!), возвращается и наносит удар в тыл крестоносцам. А крестоносное войско уже находится в безумном строю! Мало кто ушёл назад. Остатки рассечённой на много частей армии сдались к вечеру. В общем, это был конец тевтонского ордена. Поляки по праву гордятся этой битвой. И есть чем. Есть чем гордиться и литовцам, и русским. И всё-таки отметим для себя главное – через 30 лет после Куликовской битвы русская пехота опять продемонстрировала 100 %-ную устойчивость. Причём это была другая пехота: Смоленск в состав Московской Руси тогда не входил.

Второй случай за 30 лет. Здесь уже прослеживается тенденция. Откуда она взялась? Бог знает. Конечно, русским было за что сражаться. Рассеяться в степях у них не было шансов. На востоке и юге их брали в рабство, на западе – обращали в другую веру (и тоже нередко брали в рабство). А обращаться в католичество русские категорически не желали. В Англии за чтение Библии на родном языке людей ещё в XVI веке сжигали на кострах. А русские большинство религиозных свобод, которые Западная Европа потом добывала в кровопролитнейших религиозных войнах, получили сразу. Возможно, это главная причина. Хотя всего она не объясняет. Кто хочет бежать – найдёт 1000 причин для бегства, даже когда нет ни одного шанса на спасение. А кто стоит до конца, нередко вообще не объясняет ничего.

Перенесёмся в XIX век. 1812 год. Бородинское сражение. Свидетельства современников и историков темны и неубедительны. Откроешь «Советский Энциклопедический Словарь», а там написано, что Наполеон имел перед битвой 135 тысяч солдат, а в битве 58 тысяч из них потерял. Это больше 40 %. Ему бы срочно бежать в Париж за подкреплением, а он в Москву пошёл. Русская армия якобы выиграла сражение, но затем зачем-то перешла в отступление, оставив врагу священную столицу на поругание. Никакой логики. А ведь логика должна была быть, не мальчики армией командовали. Самой убедительной является версия Льва Толстого («Война и мир»). После падения Шевардинского редута позиция русских, особенно левого фланга, стала незащитимой. Отстоять эту позицию удалось лишь ценой немыслимых потерь, после чего продолжение битвы стало невозможным. Эту версию косвенно подтвердил и Наполеон, поскольку ночью французская армия отступила на исходные позиции. Убедительное свидетельство. Оставить с таким трудом занятые позиции можно лишь, будучи уверенным в том, что тебе гораздо выгоднее штурмовать эти позиции, чем противнику их оборонять. Под Малоярославцем армии поменялись ролями. Там поле битвы осталось за французами, после чего уже они перешли в решительное отступление. Оставим историкам бессмысленный спор о том, кто выиграл эти сражения. Опять запомним, что устойчивость русской пехоты достигла 100 %. Победить такую пехоту можно, лишь уничтожив её. А разменяться армиями за 3000 километров от Парижа Наполеон не мог себе позволить. Пришлось бежать во Францию. Жаль только, армию потерял по дороге.

Казалось бы, чего это я которую уже страницу всё талдычу о какой-то воинской славе? Все пацифисты и глобалисты давно уже плюются. Известно же, что в мире восторжествовала демократия, войны прекратились, а если и ведутся, то только во имя демократии. И теперь, под благостным руководством США и Западной Европы, все проблемы будут решаться гуманно и к всеобщему благоденствию. Увы, 20 лет назад я думал примерно так же. И если теперь думаю иначе, то в этом, конечно, нет никакой вины пацифистов и глобалистов, а виноват во всём лишь мой проклятый русский менталитет. Но вот беда, именно с этим менталитетом я и пытаюсь разобраться. Поэтому продолжим о воинской славе.

1941 год, осень. Армия Гитлера подходит к Москве. Через 5 дней после прорыва советских позиций под Вязьмой Сталин ставит Жукова во главе обороны Москвы. Пушечным мясом затыкаются зияющие бреши в обороне (а больше и нечем было). Гибнут курсанты, гибнет Народное Ополчение. Немецкое наступление продолжается, но положение стабилизируется. Медленно или быстро, но в полном порядке Западный фронт продолжает отступать к Москве. Танков нет уже. Пехота вмерзает в снега, но последние немецкие резервы перемалываются. И так до 5 декабря, когда начинается контрнаступление. А немецкая армия в этот момент оказывается в безумном строю. Строй – наступательный, а наступать – нечем. Позиция напоминает человека, который хотел схватить врага за горло, а руки его в 10 см от цели вдруг замерли. А у врага, оказывается, руки-то свободны. И он со вкусом выбирает места для ударов. Обороняться в наступательном строю – самоубийство. Пришлось бежать. И это при равенстве сил.

Здесь уже просматривается стратегия, а вовсе не желание воевать, не щадя жизни солдат. Для всякого соотношения сил хорош свой строй. Если соотношение сил меняется, а строй – нет, то постепенно он становится безумным. Так гибнущая пехота прокладывает дорогу наступающим. Такой стратегией не всякого переиграешь. Наполеон, великий полководец, может быть, думал и об этом, когда ночью после Бородинского сражения отвёл войска на исходные позиции. «Великий полководец» Гитлер об этом не думал. Через год против него применят тот же приём, и его упорство приведёт немецкую армию к сталинградской катастрофе. Удивительно, что всю войну «великий» Гитлер глупел с той же скоростью, с которой умнел Сталин.

Следующий пример – Сталинградское сражение, осень 1942 года. Впервые за всю войну Сталин отказывается эвакуировать город. Солдаты сражаются в условиях, когда те, кого они защищают, находятся в подвале того же дома, если не в соседней комнате. Бегущая пехота мгновенно превращается в 100 %-ную устойчивую. Гитлеровцы имеют огромное преимущество во всех компонентах вплоть до 19 ноября, но ничего не могут из этого извлечь. 19 ноября 1942 года – точка максимальной за всю историю близости России к гибели. Но пехота погибла не зря. Когда контрнаступление начинается, то отражать его нечем. Ударная группировка немецких войск попадает в окружение. Только 12 декабря, почти через месяц, начинается операция с целью её деблокады. Начинается, и через 10 дней безуспешно завершается.