Текст книги "Красная Луна (СИ)"

Автор книги: Андрей Лушников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Глава седьмая

Мои шаги гулко отдавались по всему подъезду. Не торопясь, я добрался до своего этажа и повернулся к двери.

У нее кто-то сидел! Я сунул руку в карман, доставая из него пистолет, но быстро успокоился, узнав в сидящем Наташу.

Она сидела на корточках, держась за лицо руками. Заметив меня, она приподнялась и бросилась на грудь. Она рыдала, неистово всхлипывая, уткнувшись в мою куртку. Я мягко обнял ее и потянул к двери квартиры.

Войдя внутрь, она кинулась на диван и просто плакала, ничего не говоря. Это было невероятно страшно – видеть человека, который пришел к тебе, не для беседы, не для дела, а просто, чтобы вылить свои чувства. Страшно видеть человека в его новом обличии, которое коренным образом отличается от всех предыдущих.

Я глупо постоял рядом, затем ушел на кухню готовить кофе. Сержант не понимал моей грусти, не понимал, почему с ним никто не играет, и пытался привлечь к себе внимание громким лаяньем.

– Тихо, Сержант, – остановил его я, насыпая кофе в кофеварку.

На душе было чернее, чем ночью и до нельзя паршиво. Я не мог представить себе, что Сергея Ивановича больше нет, просто не мог поверить в это. Сердце сжималось при каждом воспоминании его лица, его улыбки.

Что бы было, если бы я рассказал ему про слежку? Может, не лежал бы он сейчас в морге, под белой простыней…

Это все Варламов постарался, сволочь. Сдержал слово.

Кофе перелилось через край, залив пеной всю плиту. Я выключил газ и, налив кофе в кружку, пошел в комнату.

Наташа уже успокоилась и сидела на стуле. Я протянул ей кофе, она, не притронувшись, поставила чашку на столик.

– Извини, Вова, что я к тебе так… – сказала она.

– Ничего, ничего.

– Ты знаешь… кто его?… – она не смогла договорить.

Опустив глаза, я помотал головой.

– Я знала, что что-то случится. В тот день он со мной попрощался как-то необычно. Он знал, да?

– Нет. Вряд ли.

– Может, виновен тот, чье дело он вел?

– Может быть.

– Я боюсь, Вова, – она всхлипнула.

– Не бойся, они тебя не тронут. Ты ведь ничего не знаешь.

– Да, но если бы я вернулась чуть пораньше, они могли бы меня убить.

Я встрепенулся.

– Не понял. Ты о чем?

– Ах, да. Я же тебе не сказала. Я пошла в аптеку, за успокоительным. Простояла долго в очереди, а когда вернулась… – она еле сдерживала слезы. – Все в квартире было перерыто. Мебель передвинута, одежда выкинута из шкафов.

– Что же ты молчала? Тогда твоя жизнь действительно под угрозой, – я быстро размышлял. – Слушай. У тебя есть подруги в другом городе?

– В Москве.

– Нет, где-нибудь в нашей области.

– Нет.

– А родственники.

– Тетя в Уранске живет.

– Отлично. Ты сейчас закажешь по телефону билет в Уранск, лучше на сегодняшнее число, и пробудешь там, пока все не уляжется.

– Погоди, Володя, а похороны? Я же не могу их пропустить.

– Черт, – тихо пробормотал я. – Тебя нельзя оставаться одной ни на минуту. А в Сахарове у тебя есть друзья?

– Школьные есть.

– Сейчас поедем к ним. Ты должна быть предельно осторожна, никогда не гуляй одна. Ты, кстати, не видела где-нибудь возле себя черный джип?

– Черный? – переспросила Наташа. – Да вроде у нашего дома сегодня стоял. А что?

– Если еще раз увидишь эту машину – убегай. Можешь звать милицию или просто пристать к кому-нибудь, чтобы… убить тебя было максимально сложно.

– Это они? Они да? – Наташа подняла глаза.

– Да, скорее всего. Ты обещаешь, что будешь осторожна?

– Обещаю, – сказала Наташа.

– Хорошо, – я протянул ей телефон. – Давай, звони своим друзьям.

* * *

Совков раздраженно снял пиджак и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. На столе, рядом с ним, стоял пузырек с «Корвалолом».

– Этот месяц, – севшим голосом, начал он. – Стал для нас самым трагичным. Мы потеряли двух своих лучших оперов: старшего лейтенанта Зубова и лейтенанта Митько, Сергея Ивановича. Их потеря глубоко поразила нас. Они были убиты зверски, людьми, для которых нет ничего святого. К сожалению, мы не смогли узнать убийц Зубова, но теперь мы обязаны это сделать. Я уже написал рапорт начальству, чтобы нам перевели двух оперов из других отделов. Вместе с ними, мы должны будем найти и по достоинству наказать убийц наших друзей. Я разрешаю вам отложить на время свои дела и заняться только этим. Мы должны доказать, что мы умеем работать. Все. Все свободны.

Весь наш отдел встал на ноги и направился к выходу. Однако я не спешил уходить.

Совков недоуменно посмотрел на меня и сказал:

– Все свободны, Белов. Можешь идти.

– Я знаю, кто убил Сергея Ивановича, – начал я.

– Хорошо. Расскажешь это Ильдару Григорьевичу.

– Но он, возможно, не захочет меня слушать. Или… не будет предпринимать никаких мер.

– С чего ты взял?

– Он, возможно, стукач.

Совков вскинул брови.

– Ты здесь всего месяц, мальчик. Откуда тебе знать, кто стукач, а кто нет?

– Но…

– Перестань играть в Джеймса Бонда. Милиция – это не американский боевик. Здесь нету только отрицательных и только положительных героев, нет клоунов и понимающих, добрых начальников. Это жизнь! И человека нельзя обвинять только по внешнему виду, и по тому, как он относится к тебе. Фонаренко – хороший опер. Иди к нему.

– Но…

– Иди!

Он замахал руками и схватился за корвалол. Я поспешно вышел и направился к Шутову. Если уж и кому рассказывать, то только ему.

Лев Николаевич был не в духе, однако смог меня выслушать. После того, как я закончил, он спросил:

– Номер джипа запомнил?

– Нет.

– Зря. Сейчас бы мы их мигом нашли, а так…

– Я, возможно, знаю, где они могут находиться.

– Где?

– Они могут следить за дочерью Митько, Наташей.

– А где она?

– У подруги.

– И что ты предлагаешь?

– Не знаю.

Шутов нахмурился и посмотрел в потолок.

– Ладно, – сказал он после некоторых раздумий. – Сейчас ты составишь фотороботы этого Витька и друга его. Потом мы позвоним в ГИБДД и скажем, чтобы они задерживали все черные джипы… Ты модель знаешь?

Я снова обреченно покачал головой.

– Ладно, все черные джипы. А потом ты их опознаешь, хорошо?

– Да, – мне не понравился тон Шутова, он, наверное, думал, что я каким-то образом виновен в смерти Митько, хотя я и сам считал точно так же.

* * *

Открывая свою дверь, я слышал, что там, внутри надрывается телефон. Влетев внутрь, я снял трубку.

– Владимир Белов? – этот голос был мне не знаком.

– Да, – сказал я.

– Это ваш друг. Мы должны встретиться.

– Кто вы?

– Я же сказал, ваш друг.

– У меня нет друзей.

– В таком случае, я тот человек, который не сможет причинить вам вреда, и очень вам нужен.

– Зачем нам встречаться?

– Это не телефонный разговор.

– Хорошо. Подходите к отделению, где я работаю…

– Нет, – остановил меня незнакомец. – Давайте встретимся на мосту в восемь, вы согласны?

– Да, – согласился я, после некоторого молчания.

– До свидания, – на том конце положили трубку.

Почему я согласился? Ведь это подстава! Я приду на встречу, а там меня будут встречать дружки Черепа. Хотя можно и мне сыграть на этом. Сообщу эту новость Шутову, и он устроит на мосту засаду. Я встал и подошел к двери, но вдруг она раскрылась без моей помощи, и в кабинете появился Фонаренко с Гавриковым позади.

– Ты куда то уходишь? – спросил Ильдар Григорьевич.

– Да, – ответил я, пятясь назад.

– Придется тебе отложить свои дела ненадолго, – улыбнулся Фонаренко. – Как нам стало известно, ты нашел первым тело Митько.

– Ну.

– Что «ну»? Сейчас мы тебя допросим, как свидетеля…

– Или обвиняемого, – подхватил Филя.

Что? Они думают, что это я убил Сергея Ивановича? Интересно, с чего Совков взял, что Фонаренко – хороший опер?

– Садись, – сказал Фонаренко, и я повиновался. – Ну давай, Филипп, покажи все свое мастерство допроса. Задавай вопросы, а я буду записывать.

Что? Этот «гаврик» будет меня допрашивать? Значит, вот как Фонаренко решил мне отплатить.

– Хорошо, – Филя с важным видом прошелся взад вперед. – Расскажи нам, что случилось перед смертью «Митька». – Он сделал ударение на последнем слоге.

– Я не знаю никакого «Митька», – ответил я.

– Не придуряйся, – произнес Фонаренко. – Он имел в виду Сергея Митько.

Я вкратце, без лишних подробностей, рассказал о том, что случилось в тот страшный вечер.

– Значит, ты погнался за ними, – Филя сощурил глаза.

– А что, это неправдоподобно?

– Отвечай по существу! – рявкнул Фонаренко.

– А тот водитель сможет подтвердить то, что ты сказал? – продолжил допрос Филя.

– Да.

– А где он сейчас?

– Не знаю.

– Перед подъездом, в котором убили Митько, ты видел тот джип?

– Нет.

Гавриков застыл, не зная, что еще задать. На помощь ему пришел Ильдар Григорьевич.

– Опиши, как выглядели те двое в джипе.

– Классно выглядели! – я поднял вверх большой палец.

– Такое ощущение, что ты не хочешь, чтобы мы раскрыли это убийство, – стиснул зубы Фонаренко.

– Кому надо, я уже все рассказал.

– Это кому же?

– Льву Николаевичу.

– Толстому что ли? – хмыкнул Филя.

– Нет, Шутову.

– Шутову? – Фонаренко притворно рассмеялся. – Ты что, думаешь ему поручат вести это дело?

– А почему нет. Если дело официально поручат вам, то я вам все расскажу очень подробно.

– Ты и так мне все расскажешь. Опиши нам лица тех двоих.

– Короче, оба лысые, – я зажестикулировал. – Оба уроды, и оба сильно похожи на Гаврикова.

Фонаренко с силой ударил по столу, так что Филя испуганно вздрогнул.

– Я тебя на пятнадцать суток усажу в КПЗ, к самым буйным. А ты знаешь, что там делают с милиционерами?

– А что там делают? – поинтересовался Филя.

Интересный разговор прервал дежурный, который вошел в дверь и протянул мне незапечатанный конверт.

– От кого? – спросил я.

– Не знаю, он не представился.

Я положил конверт на стол, рядом с собой и начал отвечать на молниеносные вопросы Фонаренко. Пока я придумывал, как бы мне избежать прямых ответов, Гавриков незаметно подтянул к себе мой конверт. Заметил я его действия только тогда, когда он развернул находящийся внутри листок.

Одним движением, я сильно ударил его по руке, а вторым, выхватил листок с конвертом.

Воцарилась тишина.

Фонаренко смотрел на меня, как будто я был червяком, которого нельзя было убивать, но очень хотелось.

– Статья 164-я, – сказал я. – Хищение предметов, имеющих особую ценность.

– Статья 105-я, – произнес Фонаренко, не отрывая от меня глаз. – Намеренное убийство.

– Статья 122-я. Заражение ВИЧ-инфекцией, – я улыбнулся. – Еще поиграем?

– Ты понял о чем я сказал. Это ты убил Митько, и я это докажу. Из города никуда не выезжай.

– Ильдар Григорьевич, – заголосил Филя. – У него там написано, что…

– Потом, Филипп. Ты мне все расскажешь, пойдем.

Они вышли из кабинета.

Я мигом развернул листок. «Дорогой Владимир, вам пишет тот, кто звонил вам сегодня и назначал встречу. Возможно, ваш телефон на прослушке, поэтому я меняю место встречи: на улице Софьи Ковалевской, у математической школы. Время такое же. Если вас интересует, кто я, то могу сказать вам одно – я друг Сергея Ивановича. До встречи».

Я сглотнул. Это друг Митько! Нет, говорить Шутову я не буду, нужно идти самому!

* * *

Когда мои часы показали десять минут восьмого, я сложил все бумаги в папку, выключил свет и покинул кабинет, который я еще совсем недавно делил с Сергеем Ивановичем.

На улице было сыро, вокруг бушевал северный ветер, сметая с места увядшие листья. Осеннее солнце уже опустилось к горизонту, на улице зажглись фонари, проезжающие машины замигали фарами.

Математическая школа имени Софьи Ковалевской располагалась в Южном районе города. Добраться туда можно было на трамвае, но время не ждало, поэтому я прямиком направился к ближайшей станции метро.

Поминутно озираясь, я не заметил за собой ни джипа, ни еще каких-нибудь подозрительных машин. Похоже, их интересовал только Митько.

Спустившись в подземелье, я купил билет, и спустился по эскалатору к поездам. Огромные электронные часы показывали половину восьмого.

Разглядывая красивые колонны станции, я все-таки заметил за собой слежку, и едва удержался от улыбки, потому что следил за мной Гавриков Филипп, собственной персоной.

Значит, он все-таки успел что-то прочитать, рассказал об этом Фонаренко, а тот приказал за мной последить. Ну что ж, посмотрим какой из Фили следопыт.

Он стоял на другом конце станции, боком ко мне. Конечно, не заметить его было сложно, и не известно, на что он рассчитывал с таким «талантом».

Раскрывать его намерения я не собирался, мне нужно было уйти от него, причем уйти так, чтобы он ничего не заподозрил.

Наконец, подошел поезд. Я зашел в вагон, остановился у самого двери и краем глаза поискал Гаврикова. Тот зашел в этот же вагон, но с другого входа и сел на скамейку. Не оборачиваясь к нему, я проехал несколько остановок. Филя поворачивался ко мне перед каждой станцией и следил за моей реакцией. Я решил на этом сыграть. Когда поезд подъехал к нужной остановке, и двери с шипением раскрылись, я не тронулся с места. Филя заметил это и снова отвернулся.

– Осторожно, двери закрываются, – прозвучал металлический голос.

Прождав еще секунду, я пулей выскочил из вагона. Через мгновение поезд тронулся; через стекло я увидел, как Гавриков дернулся, метнулся к окну. Мы встретились глазами, я не удержался и, улыбнувшись, показал ему очень красноречивый жест, который считается неприличным, но в данной ситуации был очень точен.

* * *

Не знаю, почему, но я сразу понял, что это он. Просто он был очень похож на Митько: был спокоен, строго одет и неправдоподобно серьезен.

Он тоже меня узнал по каким-то своим признакам. Я пожал его руку и мы отошли к столику кафе. Здесь, в основном толпились школьники, забежавшие купить сигарет, или еще чего.

– Надеюсь, вы не привели хвоста? – сказал он.

– Нет. Как мне вас называть?

– Называйте меня Игорем Михайловичем. Фамилия моя, вам ничего не скажет.

– Вы что-то хотели мне сообщить?

– Да. Это касается Сергея, – он понизил голос и подозрительно огляделся. – За день до смерти, он пришел ко мне в гости. Мы поболтали, выпили, и он за беседой передал мне эту папку. Он сказал, что мне нужно передать ее вам, если с ним что-то случится. Я пытался расспросить его, но он ничего мне больше не сказал. Так что я выполняю последнюю просьбу друга. Держи, – он протянул мне черную кожаную папку.

– Что здесь? – спросил я.

– Не знаю. У нас не принято смотреть чужие вещи, – он повернул голову на бок и предложил: – Может, по рюмочке, а?

– Я не пью, – ответил я.

– Так это же, за упокой души Сергея Ивановича.

Я подумал.

– Ну давайте.

Он улыбнулся и пошел к стойке.

* * *

Дрожащими от нетерпения руками, я отстегнул молнию папки и выложил на диван два маленьких конверта и один объемистый пакет. На одном из конвертов черным маркером было написано «Наташе», а на другом «Владимиру». Вскрыв конверт со своим именем, я достал листок, исписанный знакомым мелким почерком.

«Здравствуй, дорогой Володя. Я уже мертв, или нахожусь в коме или просто пропал куда-нибудь навеки. Ты не представляешь себе, как мне грустно было писать эти слова, как я надеялся, что это послание никто не прочтет. Однако мои опасения оказались верны, и тебе теперь придется выслушать мою исповедь.

Сразу хочу извиниться, ведь я поступаю жестоко, вовлекая тебя вслед за мной. Если ты не захочешь мне помочь, то пожалуйста сожги всю папку и немедленно уезжай из города.

Если же ты хочешь узнать, все, ты должен прочитать все письмо до конца.

Работа в милиции была моей голубой мечтой с детства. И я был очень рад, когда меня приняли на службу во внутренних органах. Я мечтал повторять подвиги Знатоков, быть честным и храбрым, и слишком поздно понял, что выбрал для этого не то время. Сейчас всё решают деньги, а не находчивость следователя. Работа начала мне надоедать, у меня были проблемы с сердцем. После того дела с Царевым, я стал совсем плох. Навсегда оставшись лейтенантом, я навсегда остался с постоянной и маленькой зарплатой. Это довело жену, которая бросила меня, оставив дочку.

После того, как я перестал бороться за справедливость и сочувствовать людям, жизнь постепенно наладилась.

Но все время так жить я не мог и после того, как убили Вадика Багренцова, я решил любыми правдами и неправдами найти убийцу. Благодаря своим связям, я узнал, что Вадим приезжал в Кулинск, чтобы пообщаться с местными следователями, которые вели крупное дело о похищении ценных чертежей из НИИ авиастроения. Дело находилось под грифом «Секретно», но каким то образом попало к журналистам, и вскоре было описано в каждой газете. В преступлении подозревалась местная группировка, однако ходили слухи, что замешаны и влиятельные люди из Сахарова. Поэтому, следователям и требовалась помощь с нашей стороны.

Чертежи истребителей нового поколения стоят огромных денег. Скорее всего укравшие люди (лидер Карпов Андрей по кличке Череп) собирались продавать чертежи Барону. И я знал, как они это сделали.

Варякин Андрей тоже был замешан в группировке Черепа и, когда к нему приехал дядя, наверняка предложил, мол, давайте передадим бумаги через Короткова – он все-таки почетный железнодорожник, его подозревать не будут. Черепу идея понравилась, и он встретился с Коротковым. Тот, конечно, испугался, но перечить не смог. На вокзале в Сахарове, его должны были встретить люди Барона и принять груз. Но они не только его приняли, но и убрали курьера. Причем, как я думаю, они не собирались платить.

Варякин, хоть и был последней сволочью, но все-таки взбунтовался, когда узнал, что его дядю убили. За это его и прикончили. А Вадима они убили, скорее всего, без видимых на то причин, просто так, из страха.

Узнав, что Барон не собирается платить, Череп с несколькими людьми из окружения направился в Сахаров. Здесь он угрожал Барону, посадил за решетку его лучшего человека, и в конце концов убил его, надеясь, что найдет чертежи в его квартире. Они действительно были там, в тайнике. О том, где он и как открывается, Череп не знал. Я решил опередить его, выкрал чертежи, только потом осознав, что подписал тем самым себе смертный приговор.

Теперь о том, что нужно сделать с бумагами. Позвони по телефону указанному ниже, лучше из будки. Скажи, что ты от меня и назначь встречу, но на нее не являйся, проверив не будет ли там засады. Если все будет чисто, назначь вторую встречу и передай бумаги. После этого бери отпуск по уважительной причине или что-то в этом роде и уезжай подальше.

Надеюсь, что ты меня не подведешь. Ты – один из немногих людей, которым я могу доверять. Сам не знаю, почему я так решил. Просто не могу представить, что ты можешь быть предателем.

Позаботься о Наташе, спрячь ее понадежней. Передавай привет всему отделу, скажи Совкову, чтоб он не волновался, а то у него очень слабое сердце.

Ну вот и все. Искренне твой Сергей Митько».

Я перечитал письмо еще раз. Какие бумаги я должен передать? Неужели?… Я молниеносно раскрыл пакет и вынул оттуда кипу бумаг и один лазерный диск компьютера. Значит, это те чертежи, выкранные вместе с оригиналом и компьютерными данными. Я держу в руках вещь, имеющую огромное значение для государства. Если эта информация попадет в руки террористов или просто к враждующей стране, то случится… Что именно случится, я не знал, но вряд ли что-нибудь хорошее.

Раздался стук. Я вздрогнул и направился к двери, достав из кармана пистолет. Это была Ира.

Я убрал оружие и открыл дверь.

– Здравствуйте, дядя Володя, – сказала Ира. – Можно я с Сержантом погуляю?

– Конечно, – я впустил ее и пошел искать щенка.

– А ваш брат вас нашел? – спросила Ира.

– Какой брат? – я остановился на полпути.

– Ко мне вчера подошел дяденька и сказал, что он ищет Владимира Белова, своего брата, который живет в этом подъезде. Я спросила, не тот ли, который работает в милиции; он сказал, что тот. Ну, я и назвала ему ваш адрес. А что?

Я замолчал, потом подошел к Ире и сказал:

– Слушай. Для всех, кого ты встретишь, ты меня не знаешь и только иногда встречаешь в подъезде. Больше ко мне не приходи, пореже гуляй одна, лучше с собакой. Сержанта я спрячу в надежное место.

Ира ужасно испугалась.

– Почему? – спросила она.

– Я сейчас слишком опасный знакомый. Когда все уляжется я тебе скажу, и ты опять сможешь гулять с щенком. Хорошо?

Дав мне обещание молчать, она убежала домой. Я закрыл дверь, и на душе у меня стало до ужаса противно. Я попытался успокоиться, но не смог. Теперь меня в любой момент могут убить, теперь я могу умереть.

Глава восьмая

(заключительная).

Дверь открыл высокорослый мужик, который тут же спросил:

– Чего надо?

– Мне бы Наташу.

– А ты кто?

– Владимир Белов.

– Дима, это Володя, – послышалось из-за его спины. – Пропусти его.

Дима отошел в сторону и я увидел Наташу. Она уже отошла от смерти отца и даже пыталась улыбаться.

– Я должен передать тебе кое-что, – сказал я.

– Что именно?

– Вот, – я протянул ей письмо.

– От кого оно, – спросила Наташа, рассматривая надпись на конверте.

– От… Сергея Ивановича, – тихо сказал я.

Наташа побледнела и бережно начала вскрывать конверт.

– Погоди, Наташа, это не все, – остановил ее я, указывая на большую сумку.

– А это что?

Я достал из сумки Сержанта, который тут же возмущенно залаял.

– Ой, щенок, – всплеснула руками Наташа. – Это твой?

– Да. Пусть он побудет здесь, на время… ремонта.

– Хорошо, только у Димы – кошка.

– Ничего. Он с недавнего времени кошек боится.

Она приняла Сержанта и начала его поглаживать.

– Ладно, – сказал я. – Мне пора.

– Ты не останешься?

– Нет. Я не могу.

Я вышел из квартиры, спустился на улицу и пошел по тротуару домой. Сегодня для меня был выходной, стажировка кончилась, на неделе должна была состояться аттестация.

Но мне было не до отдыха. Я должен был выполнить задание Митько: передать чертежи в надежные руки. Для этого я подошел к ближайшим телефонным будкам.

Среди ряда поломанных аппаратов, я, наконец, нашел исправный телефон, сунул в него карточку и набрал номер, указанный в письме Сергея Ивановича.

– Приемная следователя ФСБ Марина, – прозвучало в трубке.

У меня перехватило дух. Служба безопасности, ни фига себе!

– Передайте господину Марину, что ему звонят по поводу Сергея Митько.

– Как, как?

– Сергея Митько, – повторил я.

В трубке замолчали, затем из нее раздался приятный бас.

– Следователь Марин слушает. Кто говорит?

Я замолчал, потому что вдруг заметил то, что было важнее этого звонка.

– Отвечайте. Не молчите же, – прокричал Марин.

– Извините. Я сейчас не могу говорить, – скороговоркой произнес я. – Потом перезвоню.

Я положил трубку и мгновенно выбежал из будки. Нужно было спешить, потому что я увидел черный джип, и один из «уродов, похожих на Гаврикова» направлялся сейчас ко мне.

Я быстрым шагом шел в неизвестном направлении. Пройдя два квартала, я обернулся.

Витек находился в пятидесяти метрах позади. Мы встретились глазами, и я увидел, как его рука притянулась к оттопыривающемуся карману. Все! Больше прятаться нельзя!

Я побежал.

Бежал не оглядываясь, не зная преследуют ли меня. Через пять минут, я уже значительно отдалился от центра города. Людей становилось все меньше, а я все еще не мог придумать, что делать. Я забежал на мост, проходящий через железнодорожные пути, когда вдруг заметил, что черный джип катит мне на встречу. Я повернулся на сто восемьдесят градусов. Витек приближался с другой стороны. Все! Конец!

Кабан вышел из джипа, и начал медленно приближался. Стараясь держать их обоих в поле зрения, я медленно отходил назад, пока не уперся в барьер.

Внизу шел длинный грузовой состав, загруженный углем. Пытаясь напугать Витька с Кабаном, я перемахнул через барьер и притворился, что буду прыгать.

– Ты чо, пацан, – обратился ко мне Витек. – Жить расхотелось? Ты лучше с нами покатайся, мы просто поговорим и всё.

– Как с Митько разговаривали? – спросил я, крепко держась за барьер.

– Нет, – пробурчал Кабан. – Чуть повежливее, – он подошел совсем близко и резко кинулся ко мне.

От испуга, я отступил назад, отпустил руки и полетел вниз. Сердце от страха сжалось в комок. Я невольно закричал, и тут же оказался на угле. Рука сильно ударилась о бортик вагона, но это было не страшно: главное – голова в порядке.

Витек с Кабаном подбежали к барьеру. Я видел, как один из них выхватил пистолет, но тут же его убрал. Через секунду они исчезли из поля зрения, видимо уже садясь в джип.

Медлить было нельзя: я высунулся, увидел вдалеке огромную лужу и прыгнул в нее, когда мы проносились рядом. Падать было очень больно, я перекатился несколько раз и, остановившись, посчитал оставшиеся кости.

Таковых было довольно много, поэтому я встал и снова побежал.

* * *

Грязный, мокрый, с ушибленной рукой, я явился в родное отделение. Мне просто нужно было кому-то рассказать о своих бедах, я не мог дальше действовать один. Поэтому я решил рассказать все Шутову.

Когда я проходил мимо дежурного, тот окликнул меня:

– Эй, ты куда прешь?

Я повернулся к нему лицом и он меня узнал.

– А, Белов. Ты где так измазался?

– Шутов на месте? – спросил я.

– Нет, он в больнице у Совкова.

– А что с ним?

– Инфаркт, – дежурный погрустнел. – Не дай Бог, если и он от нас уйдет.

– Да, – пробормотал я и направился к выходу.

– Погоди, – крикнул мне дежурный вдогонку. – Что передать Шутову то?

Я задумался.

– Передайте, чтобы позвонил мне,… когда вернется.

– Хорошо.

Я вышел на улицу, глотнул свежего воздуха и понял, что мне остается идти только домой.

Всего за несколько шагов до двери, я понял, что здесь что-то не так. Прислушался, но все было тихо. Нет. Я лучше пойду отсижусь где-нибудь на вокзале, а потом пойду к Шутову.

Я повернулся и пошел на улицу, но путь мне преградил Кабан.

– Давно не виделись, – сказал он и въехал мне по лицу.

Я отлетел на несколько метров, еле удержавшись на ногах. В это время дверь моей квартиры открылась и меня за шкирку схватил Витек, затащил внутрь, и тоже сильно ударил рукой. От этого удара, я повалился на пол коридора. Из носа горячей струей побежала кровь.

– Ведите его сюда, – послышался из комнаты величественный голос.

Меня схватили и поволокли. Когда я поднял голову, то увидел абсолютно лысого человека. У него не было даже бровей и ресниц. Нетрудно было догадаться, что это и есть Череп.

– Обыщите его, – приказал он, и Витек с Кабаном принялись шариться по моим карманам. Вынув удостоверение, пистолет, кошелек и шариковую ручку, и положив все это на журнальный столик, они повернули мою голову к Черепу.

– Ну здравствуй, Владимир Белов, – он, как и следует злодею, улыбался. – Долго же мы тебя ловили. Ну, наконец, поймали.

– Чего тебе надо? – внутри не было страха, только пожар ненависти.

– А ты не догадываешься? – его рот снова скривился в улыбке. – Чертежи мне нужны, а тебе нужна жизнь.

– Я не знаю ни о каких чертежах.

– Неправдоподобно врешь.

– Я ничего не знаю, – я тоже попытался улыбнуться, мол, не пробьете.

– Ну, что ж, тогда вечер будет проходить по такому сценарию: сначала мы тебя изобьем до полусмерти, потом начнем бить ее…

Кого ее? Я повернул голову в сторону. Там, на диване лежала Наташа! Они ее взяли!

– Зачем ты ее выкрал? – процедил я сквозь зубы.

– Я ее не выкрадывал. Она сама сюда пришла.

– Я хотела тебя предупредить, Володя. Я видела, что они пошли за тобой.

– Вот видишь, Белов, – усмехнулся Череп. – Не виноватая я! Она сама ко мне пришла.

– Сволочь, – не удержался я и тут же получил удар в скулу.

Неожиданно зазвенел телефон.

Череп видимо собирался проигнорировать это, но я предупредил:

– Я всем рассказал, что буду дома. Так что, лучше ответить.

Череп кивнул; Кабан поднял трубку аппарата и поднес к одному виску, а к другому – пистолет.

– Алло, – послышалось на той стороне провода. – Это Шутов говорит. Володя, это ты?

– Да.

– Ты просил позвонить. Что случилось?

И тут в потрепанной голове что-то щелкнуло. Я железно сказал:

– Все в порядке.

– А зачем ты тогда просил позвонить?

– Все в порядке. ВСЕ В ПОРЯДКЕ!

– Ладно, не кричи.

– ВСЕ В ПОРЯДКЕ!

– Ты что в опасности?

– Все в порядке.

– Я выезжаю, Володя. Держись.

– Все в порядке. До свидания.

Кабан положил трубку на место.

– Маловато у тебя слов в лексиконе. Только «все в порядке» и знаешь, – сказал Череп.

Я замолчал. Сейчас нужно тянуть время. Раньше чем через десять минут, Шутов не подъедет.

– Это ты убил Митько! – сказал я с ненавистью.

– Не я. Да и приказа я не давал. Просто он оказал сопротивление, и ребяткам пришлось его усмирить.

– Что это за чертежи?

– Зачем это тебе? Главное, что они у тебя, и ужасно нам нужны.

– Ты выкрал их из Кулинского НИИ?

– Да, ты очень догадлив. Мы их украли и продали Барону. Потом, он нас обидел, и мы его убили. А теперь хотим получить чертежи обратно, понятно? – он рассказывал по-детски и очень кратко.

Я опустил голову и замолчал.

Продержавшись с полминуты, Череп, наконец, не выдержал и рявкнул:

– Ну что? Будем говорить?

– Я думаю.

– Ребятки, помогите ему.

Кабан с Витьком начали наносить удары, от которых я чуть не потерял сознание. Рука, ушибленная при падении с моста, невыносимо заныла.

Я услышал, как Наташа тихо заплакала.

– Хватит, – приказал Череп и добавил, глядя на меня сверху вниз: – Ну как, надумал?

– Да, – я сплюнул кровью на ковер. – Они не в квартире.

– А где?

– В дупле дуба, который растет во дворе.

– Там же их могут найти, – Череп недоверчиво скривил губы.

– Не могут, – я покачал головой.

Дуб действительно существовал, дупло тоже, однако папки там, конечно, не было. Она находилась в квартире под грудой одежды, в шкафу.

– Олег, иди проверь, – обратился Череп к Кабану. – Если ты врешь!.. – он зло сузил глаза. – Не будет тебе пощады.

Кабан ушел. Теперь рядом со мной были только Витек с «пушкой».

Сейчас, я молил Бога, чтобы Шутов уже был здесь, и желательно не один. Тогда они должны взять Кабана и заодно начать операцию по моему освобождению.

Ужасная угроза в виде пистолета Макарова продолжала висеть надо мной, заставляя сердце стучать быстрее в сотню раз. Я посмотрел на Наташу: она была смертельно бледна и тихо всхлипывала, глядя в потолок. Она еще не знала, что есть надежда…

Прошло две минуты, а Кабана все еще не было. Череп начал с волнением посматривать в окно, бормоча под нос ругательства.

Я заметил, как он увидел что-то необычное и вдруг произнес:

– Его взяли. Менты! Черт!

– Как взяли? – удивился Витек.

– Ну, сука, ты у меня за это ответишь, – сказал Череп, злобно сверкая глазами. – Надо уходить.

– Кончать этих? – спросил Витек.

– Погоди, я сам, – он достал из моего шкафа пистолет. – Убью тебя, падла, твоим же оружием.

Каким оружием? Мой пистолет на журнальном столике!

Пистолет в руке Черепа, злобно глядел на меня своим черным дулом. Я не успел даже шелохнуться, когда он уже нажал на курок.

Из дула с приятным щелчком выхватилось ярко голубое пламя.

Зажигалка! Та которую я нашел в столе своего кабинета!

Череп недоуменно вздрогнул.

Дальше, я действовал молниеносно. Толкнув Витька, я прямиком кинулся к журнальному столику, схватил пистолет и всадил в обидчика две пули.