Текст книги "По учетам мура не проходят"

Автор книги: Андрей Должиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

– Маркова Владимира Рудольфовича, 1961 года рождения, уроженца гор. Москвы, проживающего по адресу: улица Бокова, 5-29;

– Пименова Алексея Васильевича, 1970 года рождения, уроженца гор. Гомеля, проживающего по адресу: Беларусь, город Минск, улица Красная, 12-9;

– Лукашина Александра Викторовича, 1966 года рождения, уроженца города Новокузнецка Кемеровской области, проживающего по адресу: Беларусь, город Минск, улица Петровская, 12-7;

– заместителя начальника межрайонного отделения муниципальной милиции УВД ЮВАО города Москвы майора милиции Раевского Игоря Геннадьевича, 1966 года рождения, уроженца гор. Москвы, проживающего по адресу: Вторая Ордынская улица, 21/1-191;

– старшего инспектора 4-го батальона ДПС ГИБДД ЦАО города Москвы капитана милиции Пяткова Сергея Вячеславовича, 1959 года рождения, уроженца города Москвы, проживающего по адресу: Нагатинская набережная, 48/2-217;

– инспектора ДПС ОБ ГИБДД города Москвы в звании прапорщика милиции Сманюка Юрия Григорьевича, 1970 года рождения, уроженца поселка Нагорного, Магаданской области, проживающего по адресу: Северное Чертаново, 5-2, которые, организовав международное преступное сообщество, в период с марта по сентябрь 2000 года совершали вооруженные разбойные нападения, сопряженные с похищением граждан с целью завладения автотранспортом с использованием формы работников милиции, с последующим сбытом в Республику Беларусь, а также захват большегрузного автотранспорта, осуществлявшего международные перевозки груза.

Материалами уголовного дела и вещественными доказательствами задержанные изобличены в совершении одиннадцати разбойных нападений на владельцев автотранспорта, с последующим похищением граждан, с целью завладения их машинами.

В феврале 1996 года Мартынов, Борин и Лихов в соучастии с другими членами преступной группы привлекались к уголовной ответственности по ст. 77 УК РСФСР (бандитизм) за аналогичные преступления, совершенные на территории Московской области.

В январе 2000 года решением суда присяжных Московской области были освобождены из-под стражи. Шестого июля 2000 года постановлением Верховного суда Российской Федерации решение Мособлсуда отменено. Мартынов и Лихов были объявлены в федеральный розыск.

В марте того же года, вступив в преступный сговор с сотрудниками милиции Игорем Раевским, Юрием Сманюком, Сергеем Пятковым, установив контакты по сбыту похищенного в Республике Беларусь, возобновили преступную деятельность.

В процессе проведения следственных действий у преступников изъято:

– пистолет ТТ № РА 04624;

– газовый пистолет ИЖ № НОК2212

– помповое ружье МОDEL 88, MV № 44413D;

– газовый пистолет SUPER-PP, № 053150;

– форменное обмундирование работников милиции;

– поддельный паспорт Лихова на имя гражданина Прохина Максима Викторовича, 1969 года рождения, уроженца гор. Москвы, проживающего по адресу: город Москва, улица Большая Пионерская, 15-3;

– удостоверение сотрудника Министерства юстиции РФ;

– пенсионное удостоверение работника МВД;

– драгоценности и ценности, принадлежащие потерпевшим;

– 4 автомашины, в том числе груз – кофе "Чибо".

Мартынов, Сманюк, Лихов, Евсеев, Борин, Пятков – арестованы.

Довганич, Марков, Лукашин – мера пресечения подписка о невыезде.

Раевскому предъявлено заочное обвинение – объявлен в федеральный розыск.

Действия указанной группы 09.11.2000 г. прокуратурой города Москвы квалифицированы по ст. 209 УК РФ (бандитизм).

Расследование проводит старший следователь по особо важным делам Управления по борьбе с бандитизмом и убийствам прокуратуры города Москвы Морозова Т.Ю.

Начальник УУР ГУВД

гор. Москвы

полковник милиции

Максимов Е.Т.

– Андрей Михайлович, – в кабинет словно ветер влетел Кирилл, наш пресс-секретарь. – Ну что же вы такую банду взяли и опять без нас? Такой сюжет пропустили, – продолжал он обиженно. – Может быть, дадим небольшой репортаж? Покажем бандитов по телевидению. А что, правда, что в банде были работники милиции? – спросил он.

– Да, – ответил я.

– Может быть, не стоит тогда об этом говорить по телевидению? Вы ведь знаете, как у нас за честь мундира радеют. А то от руководства можем и получить.

– Кирилл, думаю, что не только можно, но и нужно.То, что в милиции хватает дерьма, люди и без нас с тобой знают. А вот то, что мы сами выявляем эту нечисть и избавляемся от нее, в это верят не многие.

На следующий день, утром, позвонил дежурный:

– Андрей Михайлович, вас Максимов вызывает срочно.

Войдя в кабинет, я увидел Кирилла. Он стоял вытянутый, как стрела, и бледный, словно китайский фарфор.

– Разрешите войти, – обратился я к Максимову.

– Кто тебе дал разрешение на выдачу информации в эфир! – кричал Максимов на Кирилла. – Кто тебе разрешил говорить о том, что в группе были сотрудники милиции? Ты отдаешь себе отчет, что сейчас начнется? Сопляк, мальчишка!

– Евгений Тимофеевич, – обратился я к Максимову, – Кирилл согласовал со мной содержание и текст сообщения для прессы.

– Ну ладно он, – Максимов бросил взгляд на Кирилла, – а ты-то что творишь? Совсем оху... Что хотим, то и творим... Виктор Петрович, обратился Максимов к своему заместителю, – срочно провести служебное расследование. Наказать обоих, вплоть до рассмотрения вопроса об увольнении... – он сделал паузу, – Тимурина. Чтобы в следующий раз думал, что говорить и о чем писать. Все, оба свободны.

Я задержался. Проглотил подступивший к горлу ком, как можно спокойней сказал:

– Евгений Тимофеевич, Кирилл не виноват, а то, что касается меня и моих сотрудников, честно скажу, надеялся услышать другие слова – слова благодарности. Разрешите идти?

– Иди, – ответил Максимов, стоя и глядя в окно.

Еще никогда за время службы не было так обидно. Вот она, оценка твоей работы – служебное расследование.

– Да успокойся ты, Михалыч, – сказал Старостин. – Все уляжется. Максимов отойдет, и все образуется. Не обращай внимания. Его тоже можно понять. Давят со всех сторон, министерство, Хинштейн. Давай лучше по вискарику. У меня отличное есть – шотландское.

На улице было сыро и пасмурно. Шел мелкий, моросящий дождь. Осенний ветер гонял по асфальту листву, еще хранящую золотистый оттенок бабьего лета.

Я свернул с Садового кольца, проехал по Петровке, привычно проскочил под "кирпич" налево, запарковал машину у фитнесс-клуба.

Не успел войти в кабинет, как раздался телефонный звонок.

– Алле, – послышался в трубке женский голос.

– Слушаю вас, – ответил я.

– Андрей Михайлович, моя фамилия Брумель, Инесса Аркадьевна. Я адвокат Пименова. Если не возражаете, хотела бы с вами встретиться.

– А почему со мной? – спросил я. – Дело в прокуратуре, так что вам лучше общаться со следователем, а не со мной.

– Андрей Михайлович, – продолжала она, – насколько мне известно, именно ваш отдел задерживал Пименова и ваш отдел осуществляет опреативное сопровождение по этому уголовному делу. У меня к вам есть серьезный разговор.

– Ну что ж, приезжайте.

Инесса Аркадьевна, словно новогодняя елка обвешанная кольцами и цепочками, была похожа на персонажа спектакля театра кукол Оброзцова "Необыкновенный концерт".

– Андрей Михайлович, – начала она, – вы же понимаете, что обвинения, выдвигаемые против моего подзащитного, абсурдны. О каких разбоях может идти речь, если мальчик из интеллигентной семьи! Вы же знаете, кто его отец...

Она пристально, исподлобья посмотрела на меня и сделала паузу.

– Инесса Аркадьевна, – прервал я ее. – Если вы пришли ко мне для того, чтобы рассказать, какой хороший мальчик Леша Пименов, то поверьте, я знаю о нем побольше вашего. А вот отец его действительно заслуживает уважения, и думаю, что человек он порядочный.

– Послушайте, Андрей Михайлович, – продолжала она. – Я хочу вам и тем, кто с вами работает, сделать очень интересное предложение. Почему вам? Потому что с Морозовой у меня очень сложные отношения. Мы с ней не можем найти общего языка. Сами понимаете, две женщины... Мне с мужчинами как-то проще... Андрей Михайлович, – она взяла лист бумаги и ручкой написала цифру 300 000 $. – Это в том случае, если Пименова выведут из дела, – добавила она.

– Ну и как вы себе это представляете? – спросил я.

– Это достаточная сумма, чтобы ее разделить с Татьяной Юрьевной, произнесла она. – Потерпевшие изменят показания, скажут, что ошиблись при опознании. Ну что, разве мне вас учить, дорогой вы мой.

– Инесса Аркадьевна, – сказал я, – вы знаете, где у нас выход.

– Зря, – произнесла она. Взяв со стола клочок бумаги, разорвала и аккуратно убрала к себе в сумочку.

– Вы знаете, – бросила она на ходу, уже выходя из кабинета. Существует закон равнодействия. То, что не хотите делать вы, сделают другие. А вы так и останетесь нищими со своей принципиальностью. Кому она сегодня нужна?

– Ну, видно, кому-то нужна, – ответил я, – если ни со мной, ни с Морозовой вы не договорились.

После ее ухода я перезвонил Татьяне.

– Татьяна, привет, это Данилов.

– Привет Андрей.

– У меня сейчас была адвокат Пименова, некая мадам Брумель.

– Что, деньги предлагала? – спросила Татьяна.

– Ну да, почти полмиллиона, – ответил я.

– Она, видно, от меня сразу к вам поехала, – усмехнулась Татьяна и продолжила: – А если серьезно, то они что-то затевают. Я сегодня была в Генеральной, так вот там парень наш работает, он мне по секрету сказал, что из Белоруссии к ним поступил материал о якобы незаконном вывозе Пименова сотрудниками МУРа.

– Отобьемся, Татьян. Мы-то знаем, что это не так, – ответил я.

– Ну ладненько, не пропадайте! – Татьяна положила трубку.

Пропасть не удалось, через три дня Татьяна перезвонила.

– Андрей, – начала она, – то, о чем мы с тобой говорили позавчера, подтвердилось. Генеральная прокуратура в отношении вас – тебя, Сергеева и Рината – возбудила уголовное дело.

– И что же нам инкриминируют? – спросил я.

– Целый букет. Похищение человека, превышение должностных полномочий и еще грабеж. Якобы у Пименова пропали какие-то вещи.

– А что послужило основанием для возбуждения дела? – спросил я.

– Заявление матери Пименова. Хочешь зачитаю, у меня есть копия.

– Давай.

Генеральному прокурору

Республики Беларусь

г-ну Божелко О.А.

от гражданки Республики Беларусь

Пименовой Людмилы Ивановны,

проживающей по адресу:

Минск, ул. Шульженко, 19-22.

Копии направлены:

государственному секретарю СБ,

министру иностранных дел,

посольству РБ Российской Федерации,

посольству РФ в РБ

Уважаемый Олег Александрович!

Обращаюсь к Вам с надеждой, что, несмотря на всю Вашу занятость, Вы найдете время прочитать мое обращение и принять единственно правильное и верное решение.

14 октября 2000 года, в субботу, около 7 утра, был похищен из моей собственной квартиры по адресу: Минск, Красная, 24-19, мой единственный сын Пименов Алексей Васильевич, 1970 года рождения, гражданин Республики Беларусь.

Присутствовавшая при этом невеста моего сына Шинкевич Рита Васильевна утверждает, что похитители представились сотрудниками Московского уголовного розыска города Москвы. Никаких подтверждающих документов, ни свидетельств, ни понятых с ними не было.

Похитители моего сына одновременно с ним забрали сотовый телефон, золотые часы (подарок родителей на день рождения), техпаспорт на автомобиль, ключи от него и от квартиры и карточку выезда из паркинга.

17 октября 2000 года мой сын Алексей позвонил из города Москвы и сообщил, что он находится в изоляторе временного содержания ГУВД города Москвы, ул. Петровка, 38, и ему вменяют в вину не совершенное им преступление.

Степень виновности моего сына должен определять суд Республики Беларусь, так как мой сын является ее гражданином, а не правоохранительные органы Москвы.

Действия так называемых работников МУРа нарушают все конституционные права моего сына как гражданина Республики Беларусь. Налицо правовой беспредел по отношению к гражданину Беларуси. А самое страшное то, что данное преступление, по-видимому, совершалось с молчаливого согласия местных властей.

На основании вышеизложенного убедительно прошу Вас оказать содействие в возвращении моего сына в Республику Беларусь, так как существует реальная угроза его здоровью и жизни.

С уважением и надеждой

Пименова Л.И.

31. 10. 2000

– Знаешь что, – выслушав Татьяну, сказал я. – Это дело нужно им для того, чтобы надавить на следствие. "Или мы посадим оперов, или прекращайте дело в отношении Пименова".

– Вероятней всего, – добавила Татьяна, – они будут добиваться его экстрадиции, передаче белорусской стороне.

– Каким образом? – спросил я. – Грабил-то он здесь, в Москве. И обвинение ему предъявлено за преступление, совершенное на территории России.

– Понимаешь, – продолжала Татьяна, – они будут ссылаться на международное право, согласно которому иностранец, совершивший преступление, может быть передан для отбытия наказания на территорию своей страны.

– Ну это ведь полная ерунда, – ответил я. – Ты же понимаешь, что он и дня не просидит у себя в Белоруссии. Тут же будет освобожден.

– Андрей, я-то это понимаю и постараюсь сделать все, чтобы довести дело до конца. Чтобы его осудили здесь, в Москве, и наказание чтобы отбывал в России. Но не все в моих силах. Если Генеральная будет давить, ты понимаешь, чем это может кончиться. В лучшем случае нас уволят. В худшем... – Она сделала паузу. – В общем, понимаешь.

– Ладно, Татьян, если это даже и произойдет, то я не думаю, что он уйдет в монастырь замаливать грехи. Наверняка вернется к старому. Другого он ничего не умеет. Земля, она круглая, а значит, мы с ним еще встретимся.

Через месяц позвонила Брумель.

– Здравствуйте, Андрей Михайлович, – произнесла она, не скрывая иронии.

– Здравствуйте, Инесса Аркадьевна, – ответил я.

– Надеюсь, вы уже слышали, – продолжила она, – что Алексея переводят в Белоруссию. Документы по его экстрадиции уже согласованы в Генеральной прокуратуре. Так что видите, все в этом мире разрешимо и решается.

– Вы хотите сказать, продается, – уточнил я.

– Ну зачем же вы так, Андрей Михайлович. Вы ведь сами виноваты. У вас с Морозовой был шанс поправить, с позволения сказать, свое положение.

– Инесса Аркадьевна, – прервал я ее, – есть такие понятия, как честь, совесть. Цена их определяется не денежным эквивалентом, а поступками, действиями. Это понятия нравственные. Ну вам, думаю, этого не понять.

Прошел год. Новые дела. Командировки. В общем, все, как всегда. Татьяна довела дело до конца. Передала его в суд, которому предстояло определить степень виновности каждого из членов банды.

Пименова передали белорусскому "правосудию". По сообщению очевидцев, не успел "автозак" пересечь границу, как он пересел в "мерседес" и с братвой укатил в Минск.

Уголовное дело в отношении нас сразу после выдачи Удава Белоруссии Генеральная прокуратура прекратила.

Возвращаясь к тем событиям, я пытался дать оценку нашим действиям. Память восстанавливала события и людей, с которыми эти события были связаны.

Я все пытался понять, как могли объединиться настолько разные по характеру, воспитанию люди в одну банду.

Сергей Лихов, потомственный военный. Его дед прошел всю войну. Командовал корпусом. Отец все свою жизнь прослужил на Украине. Сам Сергей, закончив военное училище, попал служить в Подмосковье. Мы с ним долго разговаривали. Было ясно, что служба в армии для него была не просто семейной традицией, а чем-то более важным и существенным. Но революционный порыв в начале 90-х все изменил. Ничего не дав взамен, стал разрушать все, что стоит на его пути. Нескончаемые реформы, реорганизации – и в итоге нищета, которая заставила многих кадровых офицеров увольняться, приспосабливаться к новым гражданским условиям демократического преобразования. А те, кто остался, были вынуждены подрабатывать на овощных базах, товарных станциях, чтобы хоть как-то держаться на плаву. Нищета загоняла в угол. Вот тогда и подвернулся Мартынов, к тому времени трижды отсидевший за грабежи и разбои.

Толя Мартынов родился и вырос в старом московском дворе на Полянке. Мать с отцом пили, а поэтому смотреть за ним и младшим братом было некому. Уже тогда он понял, что надеяться не на кого. Чтобы не умереть с голоду самому и брату, после школы бегал в соседний магазин, помогал разгружать ящики с молоком и кефиром.Так и жили, пока однажды пьяный грузчик не отобрал у него деньги, заработанные при разгрузке. Дождавшись, пока тот, уже ничего не соображая, заснул в кладовке, Толян, взяв пустой ящик, накинул его на голову грузчику. После этого в магазине он больше не появлялся.

Свой первый срок он получил за то, что снял на улице с мужика шапку. Суд тогда, учитывая его несовершеннолетний возраст, определил ему условное наказание. Не посадили. А потом пошло-поехало. Кражи из магазина, грабеж. Новый срок, тюрьма.

Но тюрьма не превратила его в лагерного урку, гнущего пальцы веером и "ботающего" по "фене". Лидер по природе, вдумчивый и рассудительный, он с годами приобретал авторитет, матерел. И для нас было неожиданным, когда, сидя в кабинете сразу после задержания, Толян плакал. Думаю, что не от страха перед грядущим сроком, а от обиды, что так все неожиданно для него закончилось.

Здоровый, крепкий, подтянутый, как стрела, кадровый офицер, доведенный до отчаяния нищенским пособием, Сергей Лихов и уверенный в себе, прошедший через казематы Матросской Тишины криминальный авторитет Анатолий Мартынов встретились в маленьком московском кафе. Впереди их ждала дорога в никуда.