Текст книги "Русская Атлантида. Невымышленная история Руси"

Автор книги: Андрей Буровский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Но ведь на Западе Руси ни Иван Калита, ни его братья не были, выражаясь мягко, очень популярными людьми. Об этом, впрочем, как раз подробно пишут и Фоменко с Носовским, и особенно подробно – А. Бушков. Неужели юридический кодекс, придуманный в Восточной Руси, мог бы лечь в основу юриспруденции Западной?! Не говоря уже о примитивности этого кодекса. В XIV веке «Русская правда» могла стать основой для дальнейшей разработки права, но вот заимствовать такой кодекс из другого государства не было никакой необходимости.

Во-вторых, все летописные сведения проверяются по другим летописям. Источники разных племен и народов свидетельствуют об одном и том же и указывают на один и тот же возраст событий.

Упоминания славян и славянских городов Куявии, Артании и Славии известны из арабских летописей, из сочинений путешественников VIII–IX веков. Ну ладно, агенты Романовых и туда, в арабский мир, пробрались, уничтожили «правильные» летописи и коварно подбросили «неправильные».

Но о событиях в Киевской Руси пишут и польские, и венгерские, и скандинавские летописи IX, X, XI веков.

В «Песне о Нибелунгах» упоминается «киевская земля», Land zu Kiewen. Слово «Русь» неоднократно появляется во французских романах и поэмах XII–XIII веков.

Аахенские анналы писались в VIII–IX веках, в эпоху Карла Великого, и велись на отменном верхненемецком языке. В этих анналах есть запись под 800 годом о том, что в Аахене появились какие-то незнакомые люди, называющие себя «славянами» и «русью». Эти рослые, сильные люди, заросшие бородами, охотно рассказали, что живут они в городе Киеве, принадлежат к племени полян, платят дань хазарам, а их владыка называется «каган».

Рассказав сказочку про то, как деятели эпохи Возрождения писали за античных людей все их книги, Н. А. Морозов позабыл придумать – кто сочинил скандинавскую руническую письменность? И кто, а главное, зачем сочинил аахенские архивы? В том числе и совершенно необязательную запись о появлении в Аахене киевских славян?

А Фоменко с Носовским запамятовали рассказать, как агенты Романовых подменяли документы в польских и венгерских архивах. Образованные они были, эти агенты, столь блестяще владевшие и труднейшим венгерским языком!

А главное, все написанное везде, от Скандинавии до Багдада, очень уж дополняет друг друга, очень уж ложится в некую единую концепцию.

Не хочу создавать у читателя впечатления, что все так уж и совершенно понятно в этих древних сообщениях, и так уж все однозначно. Попадаются и совершенно фантастические, просто малопонятные сведения. Например, ибн-Фадлан, арабский путешественник VIII века, весьма подробно описывает «огромного, грузного зверя», живущего в южнорусских степях. По описанию этот зверь очень похож на шерстистого носорога. О существовании в историческое время этого зверя ледниковой эпохи нет никаких других сведений, кроме подробного, очень точного описания ибн-Фадлана. Но что делать с самим описанием, к какой категории исторических сведений его отнести – не знаю, не знаю…

Или вот все те же арабские путешественники так же подробно, очень точно описывают «дивов» – огромных обезьян, живущих в стране русов на деревьях. Подробно описывается, как русы находят «дивов» по издаваемому ими пронзительному свисту (Соловей-разбойник?), ловят сетями и приручают. Во время сражений с половцами, по данным арабов, русы использовали таких «дивов»: «дивы» дрались огромными дубинками и некоторые были так страшны, что приходилось держать их на цепи.

Оставляю это сообщение без комментариев, просто как пример – не все нам так уж понятно, однозначно, так уж ложится в официальные версии.

В-третьих, источники по истории Киевской Руси находят и много позже воцарения Романовых. Например, «Слово о полку Игореве» найдено только в 1792 году. Есть много свидетельств того, что «Слово» хорошо знали на Руси в XIV–XVI веках. В 1307 году писец Пантелеймонова монастыря переписывал «Апостола» и выразил возмущение междоусобицами князей цитатой из «Слова».

По некоторым данным, в XV веке списки «Слова» имелись в Москве, Пскове и в Белозерском монастыре.

Князь А. М. Курбский тоже знал текст «Слова» и размышлял о местоположении речки Каялы.

Но тот список «Слова», который А. М. Мусин-Пушкин нашел в Ярославле и опубликовал в 1800 году, список XVI века, найден только в 1792 году. Как же его просмотрели агенты Романовых?!

С берестяными грамотами Новгорода получилось еще интереснее: об их существовании мир узнал только в 1950 году. С тех пор каждый археологический сезон в Новгороде приносил новые и новые открытия берестяных грамот.

По этому поводу можно сделать три предположения, два из них в духе Фоменко:

1. Агенты Романовых нашпиговали культурный слой Новгорода берестяными грамотами.

Правда, при этом не очень понятно, как археологи XIX–XX веков ухитрились просмотреть «перекоп» – следы того, что в культурном слое кто-то копался. Различать перекоп от «стерильного», нетронутого веками слоя археологов учат еще после I (первого) курса, во время археологической практики.

Как видно, с археологами тоже здесь что-то нечисто, и потому приходится плавно перейти ко второму предположению.

2. Все археологи, филологи, лингвисты, историки, которые занимались этими грамотами, – агенты Романовых, и это они специально делали письмена на бересте. Так сказать, утверждали право на престол уже не существующей династии.

Правда, в этих сильных, глубоко продуманных и достоверных версиях отсутствует один небольшой, но очень интересный штришок: и сам факт находок берестяных грамот, и их содержание «работают» только против убогой идейки Носовского и Фоменко. Что же они маху-то дали, агенты? Или, может, кто-то их перекупил?

Могу посоветовать Фоменко – Носовскому – Бушкову написать еще один исторический триллер, в котором агенты тибетских боддисатв, жидомасонов и космических пришельцев будут перекупать агентов Романовых, устраивая на фоне древнерусских городов перестрелки из блайзеров, гейзеров, арбалетов, пулеметов и наганов.

Ах да! Есть еще версия.

Перестать заниматься чепухой и изучать исторические источники, в том числе и берестяные грамоты, профессионально – то есть с учетом обстоятельств находки и характера документа. И признавать подлинными, если документ этого заслуживает.

В-четвертых, существуют ведь данные не только исторических источников. Есть, например, археологические данные о том, что в VII–X веках на Руси существовало двенадцать общностей… не знаю, как назвать их точнее. Ведь археологические данные не позволяют говорить, что это именно племена. Но общности есть, их именно двенадцать, и занимают они именно те места, о которых говорил Нестор.

С одним из племен, тиверцами, получилось вообще интересно. Нестор писал о них, что тиверцы «сидяху по Днестре».

Долгое время Нестора понимали весьма буквально: «на Днестре» – значит, непосредственно на берегах реки. Несколько поколений археологов пытались искать тиверцев на берегах Днестра. Не найдя племени, ученые начали вообще сомневаться в существовании тиверцев и стали склоняться к мнению, что Нестор, всегда вроде бы точный, «все придумал». Возникли даже не лишенные остроумия догадки – почему, для чего Нестор мог придумать тиверцев? Может быть, вопреки претензиям Византии на эту землю? Или чтобы племен оказалось ровно 12, священное число? Или перепутал славян с людьми совсем другой культуры?

Только в конце 1940-х годов молодой московский ученый Г. Б. Федоров сделал вполне безумное предположение: а что, если Нестор имел в виду, что тиверцы «сидяху» не по самому берегу Днестра, а на его притоках? Берега Днестра везде высокие, слой почвы нетолстый, много выходов камня-известняка. Редкие села лежат на высоких берегах, далеко от воды. Неудобно и брать воду, и для земледельческого хозяйства. А на притоках было удобно жить для земледельцев.

Преодолев огромное сопротивление почтенных мэтров («разве вы не знаете, что тиверцев найти нельзя?!», «многие их искали…», «бесперспективное занятие; займитесь чем-нибудь другим»), Георгий Борисович получил, наконец, право произвести археологическую разведку. Не сумей он получить результат за этот месяц, вся научная карьера Г. Б. Федорова могла бы пойти прахом. Но все дело-то в том, что тиверцев он как раз и нашел…

Получается, что сообщаемые Нестором сведения подтверждаются, и подтверждаются так, что лучшего нельзя и ожидать. Вероятно, и в остальных случаях на Нестора имеет смысл полагаться, не выясняя – а почему он придумал то или иное?

Отмечу еще огромное количество находок IX–XIII веков, происходящих из Западной Европы; это и мечи, и украшения, и монеты-динарии. Монеты, кстати, очень хорошо датируются.

В-пятых, раскопки во многих русских городах выявили слой монгольского нашествия. Конечно, сам по себе «след набега, след пожара» доказывает только то, что город брали штурмом, и не более того. Да только вот в некоторых городах места, где шел самый отчаянный бой, где «лежал живой на мертвом и мертвый на живом», не были расчищены и убраны.

Например, древняя Рязань находилась в 12 километрах от современной; называя вещи своими именами, после нашествия русские люди просто отстроили другой город, в другом месте и дали ему прежнее название.

В Киеве и в Любече город отстраивали поверх слоя погрома и пожара: просто разровняли все, что можно, и стали строить город поверху.

Что тут поделаешь! «След набега, след пожара» открывает не очень приятные зрелища. То есть, может быть, Бушкову с его культом империй, войны, физической силы и прочими пережитками младшего подросткового возраста это зрелище и понравилось бы. Большинству же людей оно категорически неприятно. Слой заполняют обугленные обломки бревен, костяки множества порубленных саблями, проткнутых копьями и стрелами людей. По положению скелетов видно, что многие пытались выбраться из завала еще живых и уже мертвых, когда рухнули горящие дома, погребая под собой людей.

Так вот, часть погибших – рослые европеоиды, вооруженные прямыми мечами, типично русскими щитами, в столь же типичных панцирях и кольчугах. А другая часть – смесь европеоидов, людей с легкой монголоидностью и даже выраженных монголоидов. И эти люди вооружены кривыми саблями, щиты у них маленькие круглые, типичные для верховых, а панцири типичны для Центральной Азии.

Есть и страшноватенькая находка в Киеве, часть слоя гибели города – полуземлянка гончара, в одной половине которой располагалась мастерская, в другой, отделенной печкой, – жилая часть.

У входа в землянку лежат двое: среднего роста человек с легкой монголоидностью, в типичном для степняков шлеме, с кривой саблей. И рослый, без панциря, с топором. На полу мастерской – скелет молодой женщины, в позе распятой; в руки скелета вогнаны два кинжала, лезвия которых уходят глубоко в земляной пол. А на печке, в другой «комнате», – скелетики детей четырех и пяти лет.

Если Фоменко, Носовский и Бушков не в состоянии объяснить находку, я, кажется, берусь это сделать. Монголы (те самые, несуществующие) ворвались в жилище гончара, убили хозяина. Пока вымышленные монголы убивали их отца и насиловали мать, дети забрались на печку. А когда рухнула горящая кровля дома, монголы выбежали из дома так поспешно, что не успели его ограбить и не успели унести своего убитого.

Комментировать нужно?

В-шестых, прекрасным аргументом против Морозова – Фоменко – Носовского – Бушкова стали раскопки Древнего Новгорода. Раскопки в Новгороде, помимо всего прочего, позволили создать два новых и очень точных метода датирования. Один – по слоям уличной замостки. Каждые сорок лет положенные на коровьи челюсти дубовые плахи зарастали грязью – и приходилось укладывать новые слои. Между слоями замостки находят и монеты, и яркие, датирующие вещи, и берестяные грамоты с датировками.

Кроме того, известен слой, который можно датировать едва ли не до года. До завоевания Новгорода Иваном III здесь строили из местного белого камня. После завоевания города московитами строительство из белого камня запретили, и строить стали строго по-московски, из красного кирпича. Еще в конце 1930-х годов была найдена эта граница вольности новгородской.

Так что точнейшее датирование слоев городской застройки в Новгороде – дело совершенно обычное. Дошло до того, что один мой знакомый, научный сотрудник Эрмитажа, стал датировать время написания фрески, исходя из формы изображенных на этой фреске замков. На фреске изображен Христос, крушащий запоры ада. И эти запоры, естественно, художник изобразил такими, какие видел и знал: замки его времени. А замки, найденные в Новгороде при раскопках, имеют точнейшие даты благодаря слоям уличной замостки. Возраст находок каждого слоя можно определить с точностью до 10–20 лет.

Так вот, самые ранние слои замостки в Новгороде датируются X веком. И признать фальсификацией приходится не традиционную хронологию, а как раз выдумки фоменок и носовских – ведь каждый слой перекрывается всей толщей позднейших…

Впрочем, тут тоже вопрос к «оппонентам» – они что, никогда не слыхали не только про Ярославово дворище, но и про раскопки на Неревском конце Новгорода? Как говорит один мой нерадивый ученик: «У всех бывает, не у всех проходит».

Второй созданный в Новгороде метод датирования – дендрохронологический. Дело в том, что сочетание холодных и теплых годов совершенно уникально. Никогда не бывает повторения именно таких оттепелей, заморозков, сроков наступления холодов, таких сочетаний холодного и теплого периодов. Рисунок годовых колец любого дерева, когда каждое кольцо «шире на 30 %» или «вдвое уже» предшествующего, совершенно уникален – как, прошу прощения за банальность, отпечатки пальцев человека.

Значит, можно построить шкалу изменения толщины этих срезов по годам; шкалу настолько древнюю, для какой только хватит материала. И можно определить, в какой из годов этой шкалы было срублено конкретное дерево, найденное при раскопках.

Вторая проблема в том, чтобы точно знать, на какой год приходится хотя бы одно кольцо – и тогда можно определить точную дату рубки дерева. Первые образцы точного датирования были получены на деревьях, срубленных в 1920-е годы, и теперь можно получить точные даты рубки дерева для любой эпохи, лишь бы в культурных слоях находили деревянные настилы мостовых, срубы домов.

Дендрохронологический метод родился в Новгороде, и именно в нем время постройки всех мостовых определено с точностью до года. Первая мостовая Великой улицы на Софийской стороне была построена в 953 году, а первая мостовая Михайловской улицы на Торговой стороне сооружена в 974 году [47. С. 33].

Сейчас этот метод широко применяют в Северной Европе, и ученые действуют не железной линейкой и подсчетами на клочке бумаги, как в 1950-е годы, а специальными линейками, на которые нанесены десятые и сотые доли сантиметра, лупами и компьютерными программами, которые сами обрабатывают данные.

В Англии дендрохронологическая шкала доведена до Римской эпохи. Известны римские крепости, камни которых положены на бревна, срубленные в 156 году по Р.Х. А в этой крепости найдены и монеты, и «датирующие» металлические изделия…

Не исключаю, что по своей неслыханной наглости Фоменко с Носовским и по этому поводу заявят что-нибудь в духе: агенты Романовых подкинули эту римскую крепость со всеми находками.

Но если быть хоть немного серьезным, увы, Фоменко! Его «хронология» не выдерживает никакой, даже самой поверхностной, критики…

И вся так называемая теория Фоменко и Носовского «летит» как фанера над Парижем. Вместе с такой же «теорией» их учителя Н. А. Морозова и всеми россказнями их последователя А. Бушкова про Александра Невского, который и есть Бату-хан.

Вот все сказанное выше и позволяет мне утверждать: принятая хронология Руси – вполне «правильная» хронология. По крайней мере, в основных частях она верна и полагаться на нее вполне можно.

Должен также разочаровать сторонников Бушкова и Фоменко: Киевская Русь тоже была. Иван Калита – вовсе не то же самое, что и Рюрик, а его отдаленный потомок. И монгольское нашествие тоже было, жестокое и страшное. И династия русских князей не тождественна татарским ханам…

А коли так – пора начинать наш рассказ, уже не отвлекаясь на бредни, может быть и почтенного, но не очень образованного народовольца, «гроссмейстера» Коли, не умеющего ходить конем, бравых математиков, Е. Блаватской с пачкой писем от слуг-«махариш» и прочей несерьезной публики.

Глава 5
СТРАНА РОССИЯ

…Мне чудится, что Россия – колония какого-то могучего имперского духа. В самом этнониме «русский» слышится плененность, принадлежность, а не самостоятельное бытие. Китаец, турок, н. емец, жид – все они обозначены именем существительным, все суть сами по себе. Только русский – имя прилагательное. Были попытки ввести другие имена: русичи, россы, но они не привились. Народ сознавал себя русским (барским, царским, казенным, русским). Русские не владеют Россией; они принадлежат Руси… И началось это не в 1917 году, а лет на тысячу раньше.

Г. Померанц

Уже лет двести историки спорят о происхождении слова «Русь». Диапазон предположений невероятно велик и включает, разумеется, прямо противоположные утверждения. Иногда утверждается даже, что название страны начинается от русых кудрей. Там, где живут русые, – там Русь.

Более серьезные гипотезы делятся на две довольно различные группы.

Согласно одним гипотезам, Русь и славяне – изначально совсем не одно и то же. Русь – это германское племя, завоевавшее часть славянских земель. Или слово «Русь» считают более поздним и выводят его из названия германского народа-завоевателя. Росомоны, россы или россохи…

Ни для кого не тайна, что варяжские, скандинавские княжества заложили основу государственности Древней Руси. В финском языке слово Ruotsi обозначает «швед». Что Рюрику возле Стокгольма поставили памятник – это, конечно, эмоции… но кто знает! Может быть, шведам и следует считать Рюрика дорогим сородичем и предком?

Исследователи напоминают о существовании и Reisland'a – области в Южной Германии, и острова Рюген… Впрочем, остров Рюген – славянская Руана или Руяна века до XII; так что германцы-Русь вряд ли вышли именно отсюда.

Много раз в истории человечества случалось так, что завоеванные перенимали и язык, и обычаи завоевателей, и даже его самоназвание. Потомки тех, кого завоевали англы и саксы, стали называться англичанами, и даже гордиться этим именем. Лангедокцы и гасконцы не забыли, что они – потомки жителей особых стран, не подчиненных никому. Но и название «французы» они к себе тоже относят.

Некоторые историки всерьез считают, что нечто подобное произошло и на Руси. Имя захватчиков – росомонов, россов – стало самоназванием народа.

Есть убедительное мнение, что часть славян (справедливости ради – и не только славян, но об этом впереди) и впрямь переняла самоназвание «ядра» будущего суперэтноса. Но что это ядро было вовсе не германским.

До сих пор впадает в Днепр его правый приток – речка Рось. Протекает она через Черный лес, по названию которого названа чернолесская археологическая культура, и большинство археологов считают, что эта культура праславянская. Многие полагают, что и до чернолесской культуры в этих местах обитали славяне, и не одно тысячелетие.

Может быть, россами называлось одно из племен, входивших в племенной союз полян, и ставшее самым главным, самым сильным племенем из союза? Тем племенем, вокруг которого собирались остальные?

Если это так, то мы до сих пор называем себя так же, как славянское племя россов, обитавших на речке Рось.

Интересное предположение высказал Дмитрий Ульянов^{3}. По Ульянову, россы, русские – это «лучшие» люди. Выходцы из разных родов, ставшие вне родовой организации, и есть русь, русские.

Ульянов пишет остроумно и доказывает свои положения убедительно и красиво. Но даже если он и прав, все равно ведь непонятно – откуда взялось само слово? Может быть, как раз «лучшие» люди разных племен и родов и назывались по имени главного, самого «лучшего» племени? Так ведь и происходило во множестве других случаев. Когда Северная Франция завоевала Прованс и Лангедок, все жители этих земель, которые шли служить королю Франции, становились как бы французами. Гасконец Д'Артаньян изображен Дюма как раз в тот момент, когда он совершает этот путь – из гасконцев во французы.

Так же развивались события и в сотне других мест, от Японии до Испании. Так могло происходить и на Руси, в бассейне Днепра.

Вне зависимости от того, кто прав и откуда пошло слово «россы», русскими стала называть себя часть славян. Вне зависимости от того, откуда пришли и с какого времени известны славяне, в I тысячелетии по Р.Х. славяне уже обитали в Центральной и Восточной Европе. А русскими стала называть себя… часть славян – точнее сказать невозможно. То ли подданные германцев-россов. То ли подданные Киево-Новгородской Руси, ядром которой стало племя рось. То ли те, кто согласился называть словом «рось», или «русь», лучших людей всех родов и племен. То ли потомки росомонов.

Но в любом случае русские, росские, русь – это часть славян. Насколько же велика эта «часть»? Как она представлена на карте?

В X–XIII веках, до монголов, это было сравнительно ясно. Русью была страна, располагавшаяся в границах Киево-Новгородской Руси. Само название «Русь», «росы», «русины» относили к себе потомки «двенадцати племен», о которых писала «Повесть временных лет». Стремясь к продвижению в Церковь своих людей, Ярослав Мудрый в 1051 году проставил в митрополиты русина Иллариона.

Позже все становится далеко не так определенно. Приходится разграничивать понятия, которые сегодня в Российской Федерации мало кто умеет разделять: понятия «страна» и «государство». И в XIV, и в XV, и в XVI веках существует страна Русь. Страна – понятие географическое и культурно-историческое. Русь была географической территорией, на которой продолжали обитать потомки «двенадцати племен», бывшие подданные киевских Великих князей.

Русь говорила на одном языке и прекрасно осознавала свое культурное единство, но в ее пределах появилось много разных государств. С разным политическим строем, с разной религией, с ориентациями на разные цивилизации и страны. Судьбы разных частей Руси неизбежно начинали расходиться.

«Руссией владеют ныне три государя, большая часть ее принадлежит великому князю московскому, вторым является великий князь литовский, третьим – король польский, сейчас владеющий как Польшей, так и Литвой», – писал Сигизмунд Герберштейн во второй половине XVI века [48. С. 59].

А. А. Манкиев в своей книге «Ядро российской истории» пишет о народах «…Московских, Руских, Польских, Волынских, Чешских, Мазоветских, Болгарских, Сербских, Кроатских и прочих всех, которые обще Словенский язык употребляют» [49. С. 151].

Так же точно и Гизель говорит о народах «Московских, Славенороссийских, Польских, Волынских, Чешских, Сербских, Карвацких и всех обще, елико их есть, Славенский язык природно употребляющих» [50. С. 7].

Как видно, все авторы весьма определенно разводят «московских» и «русских», выделяя еще и «волынские» народы как нечто особое. Особенно интересна формула Гизеля о «славено-российских» народах. Что существуют народы «славенские», но не российские, – очевидно. Но формула заставляет предположить – бывают еще народы и российские, но не славенские. Запомним это.

Сами русские, «русины» и на Северо-Западе Руси, и жившие на территории Польско-Литовского государства, отделяли себя от Москвы. На рубеже XV и XVI веков литовские политики категорически отказывались именовать восточного соседа державой всея Руси.

По-видимому, литовцы хорошо знали и четко разделяли русских и московских. И опасались (право, не без оснований), что московские, «москали», будут претендовать на земли всех русских, включая те, что вошли в Великое княжество Литовское.

Менее ясен вопрос – а не считали ли литовцы и себя тоже частью Руси? По крайней мере, какая-то часть их вполне могла думать именно так.

Завоевание Новгорода совершалось с такой отвратительной жестокостью, сопровождалось настолько откровенным и разнузданным грабежом, что оправдывать его приходится только соображениями «общей пользы», «прогрессивной роли Москвы» и самой острой «государственной необходимостью». По официальной версии, Москва «объединяла русские земли», и это было, среди прочего, необходимо для установления торговых и политических отношений с Германией и Скандинавией. Но как раз с этими целями завоевывать Новгород не было никакой необходимости – как и «рубить окно в Европу». И торговля с Европой, и признание в ней Северо-Западной Руси частью Европейского мира было свершившимся фактом.

Другое дело, что «…московское правительство попыталось установить непосредственные отношения с Западом» [51. С. 76]. И что московское правительство, как видно, не устраивала политическая независимость от них русских – где бы, в каких бы государствах они ни жили; что само право их жить вне Московского государства подвергалось сомнению, что «концепция централизованного государства круто замешана на московоцентризме» [52. С. 16].

Приходится пересмотреть привычную трактовку событий и Ливонской войны, и Петровских завоеваний «исконных русских земель» в Прибалтике. В качестве основного мотива выходит стремление Москвы быть единственным русским государством. А сама возможность «других», «немосковских», русских на самостоятельные сношения с иноземцами, на самостоятельное политическое бытие вызывала у Москвы истерику.

На первый взгляд, Российская империя объединила разорванную было Русь. К концу XVIII века возникло государство, в которое вошли все земли Древней, Киевской Руси. Государство, которое создали русские.

«Россия в собственном смысле слова занимает величайшую в мире площадь, граничащую с севера Белым и Словенским (Балтийским) морями, с запада – рекой Вислою до Карпат включительно, с юга – Русским, или Черным, морем и с востока Уральским хребтом» [5].

Это мнение разделяли такие крупные ученые, как В. О. Ключевский и С. В. Соловьев.

У них получалось так, что в начале XX века «русские» живут там, где мы их давно не «обнаруживаем». Картина, идиллическая для сердца «патриота».

Еще в начале XX века, до 1914 года, на географических картах «русские» жили от Тихого океана до пределов Австро-Венгерской империи. Никаких белорусов и украинцев. Никаких галичан. Это в советское время говорилось о «трех братских народах»: русских, белорусах и украинцах. В Российской империи такими глупостями не занимались. В число русских однозначно включались даже те, кого в Польше, Словакии и Австрии называли «русинами». Причем если в католических, но славянских странах к «русинам» относили православных, то в Австрии «русинами» называли галичан и жителей Волыни. Славянское происхождение этих католиков достаточно сильно отделяло их от немецкого населения Австрии.

И в Средневековье, и на протяжении всего XVIII и XIX веков никому не приходило в голову, что русские и русины – это два разных народа. Всем было очевидно, что народ это один, и так было до Первой мировой войны. Вот в начале этой бойни руководителей общины русинов пригласил к себе министр внутренних дел Австро-Венгрии граф Черни (сама фамилия, кстати, неопровержимо свидетельствует о славянском происхождении предков графа). Граф Черни предложил русинам объявить себя особым народом, который не имеет ничего общего с русскими и с Российской империей. Тогда они могут рассчитывать на лояльное отношение Австрийского государства и на помощь в организации культурной автономии – создании печати на своем языке, преподавания на русинском языке в школах и так далее.

Граф Черни не скрыл, что правительство опасается – если русины будут считать русских дорогими соплеменниками, то Российская империя легко найдет среди них своих шпионов и агентов влияния. Австрия не допустит, чтобы русины стали «пятой колонной» для Российской империи; если они не согласятся с предложениями Австрийского правительства, они подвергнутся репрессиям как жители враждебного государства.

Руководители общины согласились с предложениями австрийцев. Община приняла решение своего руководства.

Но до этого все думали не так, и притом в разные исторические эпохи – по-разному.

Потому что историческая реальность такова: русские – это, конечно же, не все славяне. Но «русские» – и несравненно более широкое понятие, чем «московиты». Или, скажем так, московиты – одна из территориальных групп русских.

Русские и русины – это два названия одного и того же народа. Разница в названиях, конечно же, есть, и скажу откровенно, слово «русин» мне нравится значительно больше «русского». Потому что русские – это некое притяжательное название, в котором главным является то, что люди принадлежат земле. Русские – принадлежащие России.

А русины – это название самодостаточное. Такое же, как поляки, англичане, шведы или, скажем, каталонцы.

В современной польской литературе используются обе формы названия – и русские, и русины. Государство обычно называется русским, такой формы, как «русинское государство», я не встречал. Но и для современных поляков мы вполне можем быть названы русинами.

Какая форма предпочтительней? Вопрос в том, что признается главным. Или «мы» – часть страны, ее принадлежность и атрибут. Или «мы» важны именно как совокупность людей с общей культурой, историей и языком.

Но названия – одного народа. Народа, в начале XX века жившего от австрийских владений Габсбургов и западных районов Польши до Калифорнии и Аляски.

Народа, который может жить в одном государстве, а может – в разных. Части которого могут иметь одну историческую судьбу, а могут – и разную.