Текст книги "Русская Атлантида. Невымышленная история Руси"

Автор книги: Андрей Буровский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Но вот наступает 1362 год, и Киев входит в состав Великого княжества Литовского, и до 1654 года он будет находиться в составе Великого княжества Литовского и в составе Королевства Польша.

И все. Три века жизни Киева выпадают… нет, конечно же, вовсе не из истории выпадают эти три столетия. Но из советской историографии – выпадают.

Все эти города, и Киев тоже, «всплывают» в историографии только в XVII веке и только в связи с «борьбой украинского и белорусского народов за присоединение к России». Интерпретация событий в тогдашней Украине и Белоруссии совершенно кошмарна, но это уже второй вопрос. А территория нескольких русских княжеств, самое ядро формирования Древней Руси, исчезает на несколько веков. Исчезает, а потом вдруг всплывает под новым названием – «Украина».

Тем более – никакой информации о Смоленской земле в тех же веках – с XIV по XVII. Даже в таком солидном справочнике, как БСЭ, сообщается только, что Смоленское княжество «в конце XII в. распалось на несколько уделов и подверглось нападению нем. крестоносцев и литов. феодалов. В нач. XV в. С.к. было захвачено литов. князем Витовтом. Смоленские земли вошли в состав Великого княжества Литовского. Смоленск и терр. быв. С.к. были окончательно возвращены России по Андрусовскому перемирию 1667» [2. С.621]. Отметим эту пикантную, но не новую деталь – Литва «захватывает» Смоленск, Москва только «возвращает». Москва, стало быть, законный владелец Смоленского княжества.

Но главное – нигде, ни в каком литературном источнике нет ничего, даже отдаленно похожего на внутреннюю историю Смоленского княжества. Действительно, как жили Смоленск и Смоленская земля в составе Литовско-Польского государства? Было ли в городе самоуправление? Если да, то какое? Какие кто платил налоги? Какие права имели православные смоляне в католическом княжестве? Кто княжил? Какую вел внешнюю политику? Как жили в нем люди в XIV и XV веках? По каким законам? Какие государственные деятели, какие деятели культуры вышли из смолян за три века жизни в Литве? Об этом нет ничего. Не «буквально ничего». А просто – вообще ничего.

Смоленская земля в составе Литовско-Польского государства упоминается только раз – в связи с Грюнвальдской битвой. Говорится, что эта битва была выиграна главным образом (ну, конечно же!) усилиями «русских дружин из Смоленска». Правда ли это? Скажем, в Литве и современные учебники, и выходившие в годы независимости (1918–1939) не акцентируют внимания на том, кто же сыграл «решающую» роль. Был общий враг. Его остановило войско, в составе которого были люди трех славянских этносов. И если говорить откровенно, эта позиция представляется мне и более взвешенной, и просто более этичной.

Сказанное касается даже Новгорода и Пскова – княжеств, которым повезло все же гораздо больше всех остальных. Все написанное во всех учебниках и учебных пособиях в советское время и в Российской Федерации относится только к двум сторонам жизни этих княжеств:

1. Как они воевали с Тевтонским орденом.

2. Как Москва завоевывала эти княжества. Причем завоевание однозначно рассматривается как акт присоединения Новгорода не к Москве, а к России – отметим это.

В историографии Российской империи и в советской историографии получается так, что после нашествия «монголо-татар» история восточных славян странным образом перетекает на Северо-Восточную Русь. История подъема Москвы, история собирания княжеств Москвой, история строительства Московского кремля, собора Василия Блаженного, формирования политической системы – всему этому историки уделяют огромное внимание.

В Российской империи, затем в СССР и в Российской Федерации – наследниках Северо-Восточной Руси, Московии, до сих пор однозначно, с предельной однолинейностью рассматривают Москву как единственного наследника и преемника Киевской Руси. Все остальные земли Древней Руси в этих учебниках и программах имеют значение только как объекты завоевания или как территории, входящие в Московскую Русь.

Но нигде нет никакой информации ни о внутренней жизни, ни о геополитическом положении, ни о культурных достижениях, ни о внешней политике, ни о системе управления всеми землями, которые входили в состав Киевской Руси, но не вошли в состав Руси Московской.

Вот история всех других княжеств, надо полагать, считается «менее актуальной». О том, как жили в XIV–XVI веках Рязань или Тверь, кто в них княжил и как, мы тоже не можем узнать.

Человек, который учился по учебникам и программам, принятым в Российской империи, СССР и Российской Федерации, у которого нет никакой информации, кроме официальной и «общепринятой», не может узнать абсолютно ничего обо всех четырех веках истории Юго-Западной Руси, Галиции, Белой Руси, Смоленска, Новгорода. Несколько веков истории Западной Руси выпадают, как будто их и не было никогда.

Оставим пока в стороне политическую историю. Но я далеко не уверен, что людям, даже вполне взрослым и просвещенным, известно – именно Юго-Западная Русь была источником просвещения, источником культурных новаций для диковатой северо-восточной провинции славянского мира – Московии.

Что иезуитская академия в Вильно принимала славянских студентов с 1579 года.

Что Львовский университет основан в 1661 году.

Что Киево-Могилянская академия существует с 1632 года и что роль Киево-Могилянской академии как мощнейшего славянского университета была куда сильнее, чем московской Славяно-греко-латинской академии. Что значение Киево-Могилянской академии померкло только после открытия Московского университета (1755 год), и особенно Харьковского университета (1804 год), и что закрыта Киево-Могилянская академия была только в 1817 году.

Многим ли гражданам нынешей Российской Федерации знакомы имена Петра Могилы, Франциска Скорины, Георгия Сковороды или белорусского атеиста К. Лыщинского, автора безумно смелого трактата «О небытии Бога»?

Многие ли представляют себе архитектурные ансамбли и культурные богатства Львова, Умани и даже Киева? А если и представляют, то в такой ли степени, как сокровища Санкт-Петербурга и Москвы?

Не хотелось бы оказаться понятым превратно. Вот, мол, шляпу надел, профессиональным историком заделался, а теперь еще и издевается, демонстрирует превосходство. Нет, сограждане, я делаю совсем не это. Я выражаю сожаление и сочувствую тем, кому неоткуда узнать о деятелях западной русской культуры. Неоткуда узнать, потому что о них нет никакого упоминания ни в школьных учебниках, ни в сочинениях историков, ни в художественной литературе. Вообще практически нигде.

И какую информацию можно извлечь из самых серьезных, универсальных справочников, если даже самые солидные издания советского времени о политических деятелях, о деятелях науки и культуры Западной Руси сообщали только самые фантастические сведения. «В начале 20-х гг. Скорина переехал в Вильнюс, где основал первую на территории СССР типографию» [3. С. 518].

Тут только руками разведешь… Потому что в приведенном отрывке нет буквально ни единого слова правды. Франциск Скорина переехал не в Вильнюс, а в Вильно. Вильно был тогда немецким и польским, а вовсе не литовским городом. Основанная Франциском Скориной типография была далеко не первой на «территории СССР», и даже не первой в Вильно. Она была первой типографией ВОСТОЧНЫХ СЛАВЯН. Всех. И уж, конечно, в XVI веке не было никакого СССР и территории СССР. Говорить о переезде в СССР Ф. Скорины – такое же безумие, как объявить политической эмигранткой Анну Ярославовну, не в добрый час ставшую женой французского короля, а Эммануила Канта считать советским философом из города Калининграда.

Я привожу именно этот пример потому, что это безумие реально ТВОРИЛОСЬ. Анну Ярославовну в 1930–1950-е годы в прессе официально называли «предшественницей белогвардейцев», было дело.

В случае же с Франциском Скориной безумие творится уже не в жуткие времена, когда кибернетика превращалась в «продажную девку мирового империализма».

Франциск Скорина приезжает в литовский Вильнюс и основывает первую в СССР типографию уже в 1970-е годы, когда выпускалось третье издание Большой Советской Энциклопедии. Это раз.

А что еще более важно – для большинства людей, боюсь, гораздо менее очевидно, что это бред, чем в случае с советскими урартами или с Анной Ярославовной, провозившей под юбками литературу НТС. Потому что по отношению к Ф. Скорине общество гораздо в большей степени разделяет официальную позицию государства. Это два.

Впрочем, не только история Великого княжества Литовского и Новгорода – Terra Incognita для ученика и для читателя. Точно такой же неведомой страной предстают и русские земли, вошедшие в состав Речи Посполитой. Территории, которые в советской историографии назывались «Западной Украиной и Западной Белоруссией», вошли в состав Российской империи только после 3-го раздела Польши, после 1795 года.

Тот же вопрос: что происходило в Гродно и во Львове в 1720-м… да и в 1795 году? Чем жили эти земли? Скажем, что думали профессора Львовского университета по поводу пресловутых разделов Польши? Бежали навстречу русским солдатам с криками: «Ура! Наши пришли!»? Крестились и молчали? Укладывали баулы, чтобы переехать в Краков? Информации нет никакой.

Кстати, стоит этим территориям оказаться опять в составе Польши – с 1918 по 1939 год? – и повторяется знакомая история. Никаких сведений о жизни этих земель в советской историографии не содержится.

Тут вообще странный случай. В забвении нескольких веков русской истории очень солидарны подданные Российской империи, Советского Союза и Российской Федерации, причем в одинаковой мере. Солидарны профессиональные ученые и широкие народные массы. Солидарны власти предержащие и все общество.

Усилиями очень большого числа людей огромная территория Западной Руси как будто погружается в туман и мрак, скрывается под водой, как град Китеж. Только для такой территории, для миллионов людей будет мало озера, в котором Китеж все же поместился. Тут масштабы небольшого материка или громадного, сравнимого с материком острова. Речь идет о целой Русской Атлантиде.

Русская Атлантида – это не только и не столько даже Земля неведомая, Terra Incognita. В еще большей степени это Marae Incognitum – неведомое море, неведомый туман, поглотивший и скрывающий, не дающий рассмотреть землю. А если совсем точно – это территория, которая становится неведомой в определенное время своей истории. Неведомое время – Tempus incognita. Неведомая жизнь по неведомым правилам и на неведомой земле.

Тут возникает не один какой-то вопрос… Нет, возникает огромное количество вопросов, которые можно свести в два огромных «пучка»:

1. Что же представляла собой эта Русская Атлантида, о которой в Российской Федерации и по сей день практически ничего не известно?

2. Кому нужно было сделать такую грандиозную «фигуру умолчания» по поводу Западной Руси? С какой целью напущено столько туману? Для кого выгодна столь грандиозная фальсификация?

Книга написана для того, чтобы ответить хотя бы на часть возникающих здесь вопросов.

Глава 2
БОЛЬШОЙ МОСКОВСКИЙ МИФ, ИЛИ ЛЕГЕНДЫ МОСКАЛЕЙ О САМИХ СЕБЕ

Мы русские – какой восторг!

А. Суворов

Дети! Храните себя от идолов!

1 послание Иоанна, глава 4 стих 21

Исторические мифы – неизбежность!

Всякое государство и всякий народ неизбежно создают легенды про самого себя. Так получается даже против собственной воли: события истории истолковываются так, как их бы хотелось увидеть. Желание подтвердить верность своих представлений о мире, своих предрассудков, оказывается сильнее фактов. «Испорченный телефон» исторической памяти отодвигает в тень одно, высвечивает другое, напрочь забывает третье, придумывает четвертое.

Многие примеры таких мифов сами по себе стали уже чуть ли не нарицательными. Напомню хотя бы только выдуманный подвиг Ивана Сусанина. Подвиг, которого не было и который стал символом русского монархизма и патриотизма, своего рода национальным символом.

И это совсем не специфично для России, такие же выдумки легко обнаружить и в истории других народов.

…1745 год. Идет война за Австрийское наследство. Французские войска под командованием Мориса Саксонского осадили крепость Турне (в современной Бельгии). Англо-голландско-ганноверские войска под командованием герцога Камберленда движутся к крепости, хотят выручить ее из осады. Французские войска, не снимая осады, двинулись навстречу союзникам и заняли позиции возле деревушки Фонтенбло. 11 мая 1745 года произошло сражение под Фонтенбло. Погибло 5 тысяч французов и 12 или 14 тысяч союзников. Поле осталось за французами, которые захватили 32 артиллерийских орудия. Крепость Турне осталась в осаде и была взята 10 июня 1745 года.

Вот и все. Вот и все сражение под Фонтенбло – мало что решивший эпизод такой же полузабытой войны за полузабытое Австрийское наследство. Но тут-то и начинается легенда…

В те времена армии шли навстречу друг другу, пока солдаты не могли разглядеть белки глаз противника – тогда имело смысл целиться и стрелять. Тем более 11 мая 1745 года поля под Фонтенуа скрывал туман, солдаты обеих армий долго не видели друг друга.

Во всех английских учебниках по истории написано, что, когда армии сблизились до расстояния прицельного выстрела, командующий английскими гвардейцами милорд Гей закричал:

– Господа французы! Стреляйте первыми!

Эта история прекрасно известна и во Франции, но с одной маленькой поправкой: там «точно знают», что кричал-то вовсе не англичанин, а француз. Кричал мосье д'Атерош, капитан королевских гвардейцев, и кричал он, конечно же:

– Господа англичане! Стреляйте первыми!

Скорее всего, на поле Фонтенуа действительно кто-то и что-то в этом духе прокричал: легенды редко возникают совсем уж на пустом месте. В обеих странах соответствующие легенды вошли в учебники, и сомневаться в них знающие люди не советуют. Иностранцу простительно, конечно, но, усомнившись в общепринятой легенде, «своим» он рискует уже не стать. А уж для «своего» по крови такого рода сомнения и вовсе никак не приличны и свидетельствуют о катастрофической нехватке национального, патриотического духа.

Французы отмечают, что французский тогда был международным языком, на нем говорили в высшем английском свете, и крик мосье д'Атероша был прекрасно понятен британцам. Британцы столь же справедливо отмечают, что милорд Гей вполне мог кричать и по-французски – по той же самой причине. Кричал же Милорадович в 1812 году «Молодцы французы!» по-французски.

Итак, кто-то что-то кричал, и этот крик стал своего рода национальной легендой. Но вот кто именно кричал, что именно и кому именно в этот теплый туманный день 11 мая 1745 года, мы скорее всего никогда уже не узнаем. Единственный надежный способ, насколько я понимаю, – это применить «машину времени».

Исторические мифы возникают, развиваются и растут по таинственным законам жизни выдумок и уходят наконец в небытие. Например, на наших глазах родился и с треском лопнул миф об ангелоподобных «демократах» Фрунзе, Тухачевском и Блюхере, истребленных Сталиным из зависти к их талантам. В одной из последних книг В. Суворова в гроб этого мифа вколочены последние гвозди. Я имею в виду книгу «Очищение». Приводить подробности я не вижу необходимости – все, что я приведу, окажется все равно вырвано из книги Суворова. А тот, кто хочет получить информацию из первоисточника, все равно прочтет саму книгу «Очищение».

А мифы об Иване Сусанине и о Козьме Минине находятся, видимо, в стадии медленного умирания. Никто больше не хочет отдавать жизни ни за царя, ни за огромную империю; а раз так – никто и не ищет в прошлом исторических подтверждений тому, как это хорошо – продавать собственную семью для блага своего безумного государства. Или того, как это славно – принять мученическую смерть от руки оккупантов.

Но только не поймите, ради бога, что в наше время не рождаются новые исторические мифы! Как раз вот сейчас на наших глазах вскипели, возникли из небытия и пока не полностью ушли в прошлое и мифы про дурацкую Россию, которую всегда и все били на полях всех сражений. И мифы про западное общество: про его разумность, щедрость, порядочность, интеллигентность и т. д.

Впрочем, об этих зловредных мифах написана специальная книга [4].

Большой Московский Миф

Каждый народ творит миф о самом себе, переосмысливая историю в духе, «нужном» на данный момент. На этом фоне Большой Московский Миф (БММ) вовсе не исключителен, и только одно вызывает в нем некоторое удивление: очень уж долго существует этот миф и очень уж он всеобщий, грандиозный, пронизывающий все стороны жизни Московии, претворившейся сначала в Российскую империю, потом в СССР.

Этот Большой Московский Миф о России-Московии хорошо известен всем моим читателям-россиянам. Потому что этот миф ложится в основу преподавания истории в школе и в вузе, кричит о себе в сотнях литературных произведений и кинофильмов. Разделяют его не все и в разной степени. Но этот миф исключительно важен. Не думаю, что будет преувеличением сказать: Большой Московский Миф лежит в основе национального самоопределения русских московитов. Он так важен, этот миф, что вынь его – и зашатается чересчур многое в сознании многих россиян. А сам по себе миф этот прост и коварен.

Невозможно отделаться от мысли, что на просторах Российской империи (а может быть, и гораздо раньше) сформировался некий тип сознания, который может быть представлен в самых различных внешних обличиях: от «охранительного» до «революционного» и от «сталинского» до народнического.

В этот тип мироощущения, в этот Большой Московский Миф (БММ) входит несколько положений, которые трудно отчленить друг от друга и которые друг друга превосходно дополняют.

1. Во-первых, это идея четкой и однозначной исторической преемственности от Киевской Руси к Московской. Единственным наследником Киева признается Москва, и только Москва. Остальные русские земли как бы и не имеют права на историческое бытие и являются только периферией то Киева, то Москвы.

Передам слово Сергею Михайловичу Соловьеву, который прекрасно и емко сумел выразить самую суть этой части мифа:

«Вообще движение русской истории с юго-запада на северо-восток было движением из стран лучших в худшие, в условия более неблагоприятные. История выступила из страны, выгодной по своему природному положению, из страны, которая представляла путь из Северной Европы в Южную, из страны, которая поэтому находилась в постоянном общении с европейско-христианскими народами, посредничала между ними в торговом отношении. Но как скоро историческая жизнь отливает на восток в области Верхней Волги, то связь с Европою, с Западом, необходимо ослабевает и порывается… Но Западная Россия, что же с нею сделалось?… Западная Россия, потеряв свое значение, потеряла способы к своему дальнейшему материальному, государственному и нравственному развитию, способы иметь влияние на Восточную Россию результатами своего общения с европейцами…Татары и Литва разорили ее вконец…Запустелая, лишенная сил, раздробленная Юго-Западная Русь подпала под власть князей литовских. Галич, счастливый уголок, где было сосредоточились последние силы Юго-Западной Руси, быстро поднялся и процвел, но скоро и пал вследствие своего уединения от остальной, живой Руси, то есть Великой, ибо Малую Русь в описываемое время нельзя было назвать живою» [5. С. 225].

Ну вот, даже и Галич, как видите, пал (имеется в виду, видимо, его присоединение к Польше, не иначе) – а все от изоляции от «остальной, живой», так сказать, от «настоящей» Руси.

Можно привести еще множество цитат разного масштаба и из авторов прошлого, и из нынешнего века, но из этих цитат мы не получим никакой новой информации, будут крутиться все те же нехитрые идеи.

По существу, и так уже все ясно. Схема проста: Северо-Восток уцелел после нашествия монголов, спасся благодаря своему положению, а Западная Русь разгромлена степняками и Литвой, обнищала и потеряла всякое значение. Единственно, все авторы будут расходиться в частностях, но основная схема приблизительно одинакова у всех: эти земли «отпали от Руси». А при завоевании Москвой опять «стали частью Руси».

Мнения разойдутся по поводу географического фактора – татар и Литвы, но останется нетронутым основное: после нашествия монголов, с XIV столетия, вся Русь, кроме Северо-Восточной, рассматривается как «пропавшая», «выпавшая из истории» до того времени, как Московия включит эти земли в свое государство.

Допустим, Карамзин писал «Историю Государства Российского» и именно поэтому история западных русских земель никак не отразилась в его многотомном труде. Но ведь Соловьев писал уже «Историю России»! А у него – та же самая проблема.

Та же самая идея, та же схема проводится и во всех справочниках, куда бы ни обратился любознательный читатель. Я уже приводил примеры оценок БСЭ, в которых Литва «захватывает» русские земли, а Москва их строго «освобождает». Но эти оценки постоянны, в том числе и в тех статьях, где их, казалось бы, трудно ожидать.

Даже в статье «Украинский язык» приводится следующая эскапада: «…захват западных и юго-западных русских земель Литвой, Польшей и Венгрией привел к расчленению древнерусской народности… Западные и юго-западные русские земли и их население на несколько столетий оказались оторванными от остальных русских земель» [6. С. 169].

Если соотнести общее количество русских людей, живших в «оторванных» землях запада и юго-запада (2–3 миллиона человек, по разным оценкам) и земель северо-запада – так сказать, «основных» русских земель, откуда «оторвались» остальные (несколько сотен тысяч человек), и все станет предельно ясно. Ситуация очень напоминает передовицу в английской «Тайме» за 1801 год: «Сильный туман в Ла-Манше. Континент изолирован». Вот примерно так же, по логике составителей статьи, изолированы русские земли запада и юго-запада от «материнского» северо-востока.

Напомню еще, что статьи про Великое княжество Литовское ни в первом, 1920-х годов, ни во втором выпуске Большой советской энциклопедии нет. Вообще нет. Не было такого государства. Не будь третьего выпуска Большой советской энциклопедии, читатель мог бы узнать о его бытии только по косвенным упоминаниям в разных статьях.

Детская энциклопедия проявляет по поводу Литвы такую же сдержанность: не было такого государства! Упоминается разве что Ягайло, и то в роли «изменника». Не верите? Вот цитата: «В повести рассказывалось, как нечестивый хан Мамай с помощью изменников – рязанского князя Олега и литовского князя Ягайло – готовился к битве с русским войском» [7. С. 246]. Впечатляет? Не менее интересно и совершенно фантастическое сообщение, что «в конце XV – начале XVI века все русские земли окончательно объединились вокруг Москвы» [8. С. 252].

Позиция справочников очень зависит от времени их издания. «Всемирная история», вышедшая в конце 1950-х, сохраняет все «имперские» стереотипы. «Польские феодалы… лелеяли планы порабощения и эксплуатации богатых русских земель, захваченных ранее Литвой» [9. С. 771]. Вот, пожалуй, самая емкая цитата, где сразу всем досталось.

Советская историческая энциклопедия формировалась в годы «разоблачения культа личности» и сообщает немало сведений несравненно более корректно. Но и здесь Литва «захватывает» русские земли. Исключение – статья о Смоленске, который все-таки «входил» в состав Великого княжества Литовского» [10].

Та же самая схема, с небольшими вариациями, воспроизводится во всех школьных учебниках. Хоть в непотопляемом творении Нечкиной, хоть в любом из более современных.

Сейчас учебных пособий известно очень много [11–13].

Приведу цитату из одного такого учебного пособия. Не потому, что оно так уж намного хуже всех остальных, а просто потому, что оно выпущено в моем родном Красноярске, многих его авторов я знаю лично, а сам учебник попался мне вовремя под руку: «Поражением Руси (от монголов. – А.Б.) воспользовались Польша и Литва, которые захватили западные княжества. Зачастую сами князья добровольно принимали литовское подданство, чтобы спастись от более тяжелого монгольского ига» [14. С. 17].

И далее: «После татаро-монгольского нашествия на Русь литовцы сумели захватить многие западные русские княжества. Почти 2/3 территории Литвы состояло из бывших русских земель» [14. С. 21].

Очень любопытна оговорка, которую авторы вряд ли и сами замечают: «…из бывших русских земель». А почему, собственно, из БЫВШИХ? Потому что не в составе Москвы? А когда окажутся опять в составе Московского княжества, сразу же станут опять просто русскими? А не БЫВШИМИ русскими?

Но как мы видим, схема та же самая, и даже стоит русским землям оказаться в составе Литвы, как они становятся «бывшими русскими».

Из этих построений, понятное дело, вытекает представление о полном тождестве понятий России и Московии. То, что не Московия, – это, тем самым, и не Россия (вспомним «бывшие русские земли»). Причем само это тождество для сторонников этой идеи настолько очевидно, что они его даже и не обсуждают, а всем русским-русинам, жившим в разные времена и на разных территориях, приписывается один и тот же тип сознания – причем исключительно москальский.

С этим связана вторая составляющая Большого Московского Мифа.

2. Вторая нехитрая идея из составляющих Большой Московский Миф – России приписываются «исконные свойства русского духа»: антибуржуазность, коллективизм, вражда к Западу.

Разумеется, эти черты приписываются вовсе не одним москалям, а всем русским, включая и западных русских. Ведь, согласно первому пункту БММ, между ними нет и не может быть никакой разницы.

«Россич всегда хотел невозможного. Вечно голодный душой, он жил стремлением. Не жил еще на свете счастливый россич, ибо для себя самого он всегда оставался ниже своей мечты. Потому-то и добивался он многого.

Отстав от своих, затерявшись в толпе себялюбцев, россич казался жалким и глупым. В нем нет умения состязаться в уловках с людьми, убежденными в праве попирать других, жить чужим соком. Взявшись не за свое дело мелкой, личной наживы, россич всегда бывал и обманут, и предан. Таков уж россич, на самого себя он работает плохо, ему скучна такая работа.

Но как только, поняв ошибку, россич сбрасывает чужое обличие, откуда только брались у него и умение, и сила! Он забылся, его не терзают сомнения. Тут все сторонились, как бы случаем не задела ступня исполина.

Таков уж россич от рождения, совершившегося на берегу малой реки, которая течет с запада на восток и впадает в Днепр с правой руки» [15. С. 401].

А ведь как хорошо это сказано! Какое благородство интонации, какой превосходный слог! Какой сильный писатель прокламирует всю эту вредную и опасную чепуху!

А вот еще цитата из того же великолепного писателя, из другого произведения:

«Тем временем потомки Одинца, Гюряты, Тсарга, Изяслава, Доброги, Карислава, Отени, Расту, Тшудда (герои книги «Повести древних лет») и других их братьев из киевских, северских и прочих южных, западных и восточных славянских земель, таких же, как они, по духу, чести и совести, без титулов и гербов, без турниров, без замков и богатых невест, беззвучно гнули спину в работе, страдали, терпели все муки, но с неотвратимой силой стихии осваивали непроходимые и почти безлюдные территории северо-востока и востока, шли в южные степи и выплавляли не порабощением, а трудом и дружбой людей всех племен в государство-монолит на одной части земного шара. Но это – в скобках, как общеизвестное» [16. С. 442–443].

Насчет «государства-монолита», да еще выплавленного строго «трудом и дружбой», можно поступить как хочется – покрутить палец у виска, засмеяться, впасть в скорбь… Как угодно. Автор сих строк лишь отметит, что мы имеем здесь дело с еще одним мифом, и только.

Отмечу, опять же, благородство интонации и высокое искусство автора. Самыми простыми словами, очень легко и просто он умеет вызвать у читателя горделивое чувство причастности и отрешенности от скверны земной. Словно поднимаешься в некие надмирные выси, отрешаясь от мелочи и суеты, в эмпиреи вершения истории… Создать такое ощущение у читателя – несомненно, большое искусство, и автор им владеет в полной мере. Что ж! Тем сильнее воздействие текста, и тем он становится опаснее.

Немаловажно и другое: приведенный текст начинается с «тем временем…» – поскольку выше у В. Д. Иванова многословно описывается, какие гадкие люди – иностранцы и иноземцы (конкретно в этом романе викинги занимают место византийцев, поносимых в «Руси изначальной»).

И это превосходное проявление еще одной составляющей Мифа.

3. Эта составляющая БММ – Западу приписывается маниакальная ненависть к России. От философов прошлого века, Леонтьева и Аксакова, до современных авторов типа учеников Льва Гумилева тянется мысль о том, что европейское сознание проникнуто жизнеотрицанием, ненавистью к жизни. И, конечно же, ненавистью к Руси-России. По мнению Л. Н. Гумилева, это «стереотип поведения» у них такой. Ну, не любят они Руси, что тут поделать!

И по страницам сочинений философов и ученых, и по страницам художественной литературы расхаживают хорошие славяне, гадкие, противные иностранцы. Если автор художественного произведения талантлив, гадкие иностранцы получаются особенно омерзительными.

Как красиво объясняет Л. В. Никулин, до чего же ненавидят Россию европейцы, а особенно англичане! [17].

Как красиво делает то же самое А. М. Борщаговский! Как мерзки у него французы и британцы; как они низки духом, сволочны, эгоистичны, даже внешне непривлекательны! [18].

Впрочем, перечислять долго, и все равно всего не перечислишь.

4. Четвертая составляющая Большого Московского Мифа в наибольшей степени – самостоятельный, автономный миф. Эта идея, в общем-то, почти неприлична… В конце XX века она просто не имеет права на существование, а вот поди ж ты. Один немецкий теолог объяснял своим студентам, как он определяет ценность новой философской идеи: «Надо посмотреть, может ли эта идея оставаться неизменной после Освенцима. Если Освенцим не в силах изменить эту идею – держитесь от нее подальше».

Многое изменилось в мире после Колымы и Освенцима. Идея национальной исключительности «после Освенцима» относится к числу неприличных, и ничего тут не поделать.

А эта четвертая составляющая БММ, которая является самостоятельным мифом, – это идея исключительности России, ее мессианской роли в мире.

«Не заражайтесь бессмыслием Запада – это гадкая помойная яма, от которой, кроме смрада, ничего не услышите. Не верьте западным мудрствованиям, они ни вас и никого к добру не приведут… Не лучше ли красивая молодость России дряхлой гнилой старости Европы? Она 50 лет ищет совершенства и нашла ли его? Тогда как мы спокойны и счастливы под управлением наших государей» [19. С. 156].