355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Андрей Архипов » S-T-I-K-S. Второй Хранитель » Текст книги (страница 5)
S-T-I-K-S. Второй Хранитель
  • Текст добавлен: 5 мая 2017, 11:00

Текст книги "S-T-I-K-S. Второй Хранитель"


Автор книги: Андрей Архипов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Максим и Сухроб стояли на вершине огромной кучи мусора, утопая по колено в разлагающейся массе гниющих пищевых отходов. Вонь, смрад, черви, а со стороны знакомого и родного Архангельска на них надвигалась смерть.

Впереди два мощных, с покатыми плечами и почти без одежды мертвяка – они явно лидировали над четверкой, рассыпавшихся веером кенгуру. Сзади подтягивался сброд более медленный, но полезный в коллективном навале. А в том, что навал последует – сомневаться не приходилось. И не имело значения, как именно их эта погань нашла – по следам, запаху или увидела издалека с высоких точек. Главное, что нашла и сожрет сейчас без вариантов.

Сухроб держал в руках заряженный Мосберг Максима, а тот пытался не выпустить из разорванных ладоней вертикалку таджика. Рюкзаки лежали на куче с мусором, рядом торчали готовые к бою клювы. Бежать нет сил и некуда – приближался последний бой…

Глава 9. Лошадь с пулеметом

Они сделали все что могли. Максим, прикусив от боли губу – сжал ложе вертикалки, тщательно прицелился и всадил двум набегающим вожакам по заряду картечи в грудь и начал судорожно перезаряжаться. Его прикрыл огнем Сухроб, сшибая налету шустрых, как лесные обезьяны – кенгуру и Максим сумел выстрелить вторично, целясь уже по ногам. Но мертвяка так из строя не вывести. Максим давно понял, что сильного психа остановит или выстрел в голову, или оторванная нижняя конечность. А так… Их не смущают даже собственные выпущенные кишки. Но в голову он стрелять не решился – враги слишком быстро двигались, и риск промахнуться был слишком велик.

Их смяли их, разумеется – смяли. Максим не видел, как получивший от него пулю в ногу монстр споткнулся, и сделавший выпад Сухроб выпалил ему в пасть, как кенгуру выбил из рук таджика оружие и они покатились с кучи. На Макса навалилось двое и он, отбросив двустволку вонзал куда-то свой охотничий нож, пока страшный удар не обрушился ему на руку, ломая предплечье и вышибая воздух с легких. Наступил конец. Максим это отчетливо понял и закричал. Твари уже тащили его тело в разные стороны, намереваясь разорвать, а он все кричал страшным, предсмертным криком.

И когда от боли и ужаса он уже проваливался в спасительную черноту – хватка, внезапно ослабла. Нет, она не просто ослабла – его вообще бросили и забыли. Он кое-как встал на ноги, осмотрелся и… О, Боже! Это что еще такое? Отовсюду, насколько охватывал глаз – из глубины кучи лезли крысы, и та шевелилась – словно живая!

Черные и серые, большие и маленькие они лезли со всех щелей, обтекали потоками Максима с Сухробом и атаковали мертвяков. Те среагировали быстро, давили маленьких врагов, словно мух или тараканов – пачками, но визжащая хвостатая река мельче не становилась. Один из кенгуру, наконец – не выдержал и завертелся волчком, судорожно стряхивая с себя зверьков, сделал хаотичный рывок в сторону и не растерявшийся Сухроб засадил ему в затылок клюв. Мертвяк рухнул, как подкошенный и его сразу захлестнула черно – серая волна.

Максим по колено в вонючей каше начал спускаться с кучи, опираясь на клюв левой рукой как на трость, и под рукояткой пищало и шевелилось. Но крысы не обращали ни малейшего внимания ни на него, ни на бредущего навстречу Сухроба – их интересовали исключительно монстры. Они с таджиком, без проблем выбрались к твердой земле, наскоро обнялись и Максим сразу отдал товарищу клюв. Свой тот оставил в башке мертвяка, а от Макса, с его разорванными ладонями и сломанной правой рукой теперь никакого толку. И что им делать, как защищаться? В строю остался один, шатающийся от усталости Сухроб, без огнестрельного оружия и с жалкой киркой в руках.

Но защищаться им. ни от кого больше не пришлось. С громоздящейся рядом с кучей эстакады ударил пулемет. И хорошо ударил. Несколько очередей длинных и добивающие короткие в классические три патрона. Ребята замерли на месте, боясь пошевелиться и нервно вздрагивая с каждым новым выстрелом. Наконец все кончилось, стрельба затихла, и сверху прозвучал бодрый незнакомый голос:

– Здорово, парни! Кто такие, почему не знаю? Как мимо нашего стаба проскочили?

Худой, длинный, в высоких кроссовках. Ядовито-желтый спортивный костюм, поясная тактическая разгрузка, за спиной средних размеров анатомический рюкзак – явно фирменный. Сильные руки скрещены на ствольной коробке пулемета ПКМ (Пулемет Калашникова Модернизированный калибр 7,62 мм.) с сошками и коробчатым магазином на сто патронов. Персонаж явно приблатненный, на что указывала толстая золотая цепь, массивный перстень и брендовые солнцезащитные очки, которые он поправлял желтым прокуренным пальцем.

Вооружение незнакомца пулеметом не ограничивалось. В пластиковых ножнах на голени – нож, к бедру приторочена кобура с торчащей рукояткой пистолета «Макаров». Над головой, из рюкзака выглядывала вороненая головка клюва, извлечь который можно одним быстрым движением.

– Да вы, смотрю – совсем протухли, гаврики. Представьтесь, кто такие? Я, например – Лошадь!

Максим посмотрел незнакомцу в лицо, сопоставил увиденное с только что услышанным прозвищем и зашелся в таком диком приступе хохота, что обеспокоенный Сухроб подбежал и обнял товарища за плечи. Макса накрыла классическая послестрессовая истерика, но заржать там было от чего. Крупный нос над толстыми губами, выпирающая челюсть и блестящий – без единого волоска череп. Сухроб, впрочем – остался абсолютно серьезен и взял на себя роль переговорщика:

– Зачем Лошадь, почему Лошадь?

– Да потому что в эту задницу меня закинуло с города Канева – потому я и Лошадь. И нечего тут ржать – нормальное погоняло. Сначала звали «Каневский», но потом сократили для удобства… У нас еще не так окрестить могут!

– Нормальна, Лошадь – хороший имя! – Зачастил, соглашаясь Сухроб. – Ишак плохо, собака плохо, свинья савсем нихарашо, а лошадь – животный правильный!

– Ты сам – то кто? – Миролюбиво поинтересовался человек с конской внешностью и прозвищем.

– Я Сухроб! Миня Цыган звал Персом, но я Сухроб! А Максима Фаза звал.

– Все правильно он звал – забудьте всех Максимов и Сухробов. Вы Перс теперь и Фаза! Че за Цыган, кстати? Я, лично – трёх Цыганов знаю.

– Цыган на цистерна с пулемет приехал, они психов клювом убивали и Спорттовары грабили.

– А, понял кто – нормальные ребята. Их броневик с цистерны каждая собака знает. А вы, получается – свежачки, последним перегрузом в Улей заброшенные… – Пробормотал Лошадь и задумался.

– Ты на мой смех не обижайся, ладно? – подал голос, наконец взявший себя в руки Максим. – У меня от страха слегка крыша съехала. А что такое Улей, не подскажешь?

– Да ладно, я привык уже. – Лошадь широко улыбнулся, демонстрируя крепкие и полностью соответствующие общему имиджу зубы. – У нас тут гуляет парочка – Глиста и Триппер. Так что, если повстречаете – не удивляйтесь, они не прикалываются. Их реально так зовут. А Улей? Улей, парни – это мир наш. Тот, куда вы залетели. Состоит улей из сот – они же кластеры, но подробно я вам позже растолкую – разговор там долгий. Ты лучше скажи. Фаза – чего так руку нянчишь? Неужели лотерейщик прокусил?

– Да не похоже на прокус, скорее перелом – Максим осторожно приподнял левой рукой правую, и красноречиво сморщился. А что за лотерейщик, тот сильный псих, что чуть меня не кончил?

Лошадь, словно от зубной боли сморщился, но терпеливо пояснил: – Вы сами психи, а напали на вас зараженные. Мы, по идее – тут все зараженные, но большинство превращается в зверей и начинает друг друга жрать, а малая часть, как мы с вами – иммунники. Обладаем иммунитетом и остаемся людьми. Только не спрашивайте, почему подобное происходит – никто вам не ответит! А зараженные… – Новый знакомый, снял – наконец с шеи пулемет, упер его прикладом в землю и устало оперся на дуло.

– Зараженные, они гибнут пачками, но некоторые выживают и умудряются отожраться до весьма опасных тварей. На вас, например – напал топтун с двумя лотерейщиками, а помогали им три матерых бегуна. А это – очень и очень серьезная компания, и если бы не крысы… Уже второй год в улье и впервые вижу, чтоб крысня лезла в разборки иммунных с зараженными! Ох, нечисто тут, спинным мозгом чувствую – нечисто. Надо будет всю эту ботву хорошенько обкумекать…

– Лошадь? – Неуверенно перебил ветерана Максим. – У нас там рюкзаки остались с ружьями. Если мы пойдем заберем, ты нас поохраняешь?

– Да нет, брателло – на шухер ты, пожалуй встанешь, а мы с Персом заберем ваши рюкзаки. Заодно тварей насчет хабара пощупаем. На, держи волыну. Кого увидишь, пали сразу – отвлечешь внимание. Ну и застрелиться, если что – успеешь.

В левую руку Максима ткнулась рукоять Макарова, он попросил Сухроба загнать патрон в патронник и, поставив пистолет на предохранитель – сунул за поясной ремень. А Лошадь продолжал командовать:

– Перс, у тебя нож хороший есть?

– Да, вот – выкидуха! – Сухроб щелкнул кнопкой и, увидев, что ветеран брезгливо морщится, добавил, – Он острый, бриться можно – сам точил!

– Засунь его вперед лезвием! Ладно, ножа моего хватит, пошли Перс! А ты. Фаза без нас не щелкай клювом – вон залезь на эстакаду, оттуда хорошо все видно.

Залезть по почти вертикальной железной лестнице используя одну левую руку – та еще задачка, но самое интересное – как потом с этой лестницы слезть? Максим преодолел всего один пролет и остановился – обзора хватало. А вниз, если что – можно и спрыгнуть. Он присел на корточки, достал свой бинокль и приготовился наблюдать.

Лошадь с Сухробом собрали вместе оба рюкзака, подобрали помповый Мосберг, а вертикалку. со сломанной шейкой ложи откинули в сторону. Сухроб выдернул с трупа свой застрявший клюв и воинственно махнул им несколько раз в воздухе, угрожая воображаемому противнику. А вот Лошадь… Лошадь занялся весьма необычным делом и Макс обратил внимание, что таджик заинтересованно заглядывает тому через плечо.

Их знакомый вытащил из рюкзака маленький топорик, подошел к трупу самой крупной твари и начал вскрывать затылок короткими ударами. Максима передернуло от мерзости происходящего, но он вспомнил распотрошенную голову рубера и понял, что упомянутый «хабар» находится именно там. Еще трех тварей Лошадь вскрыл большим ножом, который затем вручил, торжественно – Сухробу. Вручил и указал решительно на двух оставшихся нетронутыми монстров. Из вскрытых бошек они доставали что – то ценное и очень маленькое. Настолько маленькое, что оно помещалось в ярко – оранжевую коробочку от индивидуальной военной аптечки.

Сухроб оказался парнем не брезгливым и две головы, под чутким руководством Лошади – вскрыл довольно бойко. Макс задался вопросом – смог бы он работать хладнокровно, как таджик? И решил, что – запросто. Ему приходилось снимать шкуры с ондатр и белок, он стрелял и лично готовил зайцев, а однажды помогал резать и разделывать крупного кабана, выращенного его тестем на дачном участке. Так что особых проблем во вскрытии башки зараженного Максим не видел, особенно если процедура имела практический смысл. А смысл имелся точно – ни Лошадь, ни Цыган со своими рейдерами на живодеров – маньяков походили мало.

– Все вопросы потом, парни! Уже темнеет, а нам еще до моего логова шлепать. Фаза, нести рюкзак сможешь? – Потрошители голов благополучно вернулись и поливали, друг другу на руки воду из бутылки. Нести рюкзак Максим мог, но не мог его одеть. Сухроб с Лошадью ему помогли, и троица направилась в сторону темнеющей громады корпусов неизвестного завода. Все устали и очень хотелось до наступления темноты оказаться в безопасном месте.

Закат солнца в новом мире поражал красотой и пугал аномальностью, но в любом случае – зрелище впечатляло. Солнечный диск сначала темнел, потом быстро набухал чернотой, затем взрывался, пропадал – и наступала ночь. Картинка, для новичков – апокалиптическая, но если не брать в голову лишнего, безусловно – красивая. Черный взрыв живым вреда не причинял, мертвым, впрочем – тоже. И привыкнуть к тому факту, что кроме живых в новом мире разгуливают мертвяки гораздо сложнее, чем закат черного цвета.

– Пришли ребята, вот моя конюшня! – Широко улыбаясь – объявил Лошадь и гостеприимно указал рукой в сторону широкого сводчатого входа в подвал.

«Конюшня» Максиму понравилась. Располагалась она в подвале одного из небольших цехов, единственный вход в который перекрывали кучи щебня. Попадать внутрь следовало через пробитые в бетонном полу отверстия, в которые человек нормальной комплекции протискивался, но с трудом. Лошадь пояснил, что отожравшиеся зараженные прилично прибавляют в габаритах и в узкие дыры пролезть не могут, а мертвяки на начальных стадиях медлительны, неуклюжи и опасности не представляют.

Внутри логово оказалось просторным, но оборудованным скромно, по-спартански. Макс, по ряду мелочей понял, что Лошадь тут живет недавно и решил, что он на его месте создать комфортные условия сумел бы. И что мешает? Город рядом. Ладно там ковры, посуда, мебель – но даже паршивого генератора не видно. Все незатейливо и просто – топчан из досок, стол, небольшой штабель ящиков с консервами и пирамидка с оружием, вокруг которой ходил восхищенно цокающий языком Сухроб.

Да, оружие тут было. Два Калаша разных калибров и под разные патроны, гладкоствольная Сайга и блочный лук с большим колчаном стрел. Лошадь к арсеналу добавил снятый с шеи пулемет, а Сухроб, с краю – прислонил свой скромный Мосберг.

– Братва, прошу внимания! – Хозяин бункера улыбнулся неповторимой улыбкой, поднял руку и на блестящей лысине заиграли отблески двух керосиновых ламп. – Вы в гостях у вольного сталкера Лошади и предлагаю отметить сей факт небольшим возлиянием. – Окинув взглядом притихших Максима с Сухробом и не заметив возражений. Лошадь, продолжил уже деловым тоном:

– Перс! Там в углу штабель досок и ножовка с молотком. Сделай два топчана вам с Фазой, Ферштейн?

– Гвозди нада. Чем доска колотить буду?

– Гвозди там – же, половина ящика. Вот – возьми фонарь. А ты, Фаза, снимай куртку – смотреть руку будем. Да, заодно пожрать сварганить не мешает…

Руку осмотрели, Лошадь диагностировал закрытый перелом предплечья без смещения. Полноценный гипс наложить не получилось, в виду отсутствия самого гипса, но нашлось пол мешка цемента, которым сталкер замазывал крысиные норы. Сверху на влажный бинт наложили бетонный лубок, снизу привязали тарную дощечку от ящика и Лошадь плотно замотал бинтом всю конструкцию.

– Вот и все, дней через пять бинты разрежешь – и само соскочит. – Заключил он, довольный результатами проделанной работы.

– Через пять дней, перелом? – Максу показалось, что над ним прикалываются. – Да при переломе рука в гипсе месяц минимум, а скорее два. – Гы… Пять дней.

– Тьху, блин – все забываю, что со свежаками разговариваю. – Лошадь досадливо сплюнул, демонстрируя свое отношение к недоверчивому новичку, закурил тонкую сигаретку и продолжил более спокойно:

– Дружище, помни, что ты в Улье, а тут свои законы! Улей одной рукой на наши головы кучу говна вывалил, другой рукой щедро ништяков отсыпал. Боги тут своеобразные, и знаешь – с юмором. Иммунные не болеют, раны зарастают не просто быстро, а очень быстро и пять дней на твой сраный перелом – это еще очень много! И мы тут, чтоб ты знал – бессмертны. Да, да, глаза можешь не таращить – я не оговорился! Старость не берет и люди – даже молодеют, болезни нас не точат, а все органы работают просто идеально. Тут, парень можешь водку пить и курить три пачки в день – за это ничего будет. Одно плохо – сожрать могут, если по сторонам смотреть не будешь! – Лошадь довольно осклабился.

– Ну, быстрое заживление мы уже замечали… – Попытался робко вставить Макс, но сталкер хлопнул себя по лысине – Чуть не забыл. Фаза! Не вздумай жрать несвежие продукты! Сдохнешь, и никакой живчик не поможет! Раны зарастают, а вот на живот – мы слабые. Организм надо беречь и дезинфицировать, чем сейчас мы и займемся. Зашибись, что вы пришли, ребята – я тут в одиночку бухать запарился. Перс, ты где там, скоро?

Глава 10. Cтрельба из лука

Сухроб сколотил из досок два топчана, сильно смахивающие на кушетки в медицинских кабинетах. Узкие и невысокие, дощатое изголовье. Жестковато и Макс подумал, что надо будет поискать строительного пенопласта или выдрать поролон с дивана в одной из пустых квартир. Лошадь, на правах хозяина сервировал стол, шустро вскрывая ножом банки с тушенкой и шпротами. Роль хлеба выполняли отвратительно воняющие спиртом галеты с армейских сухпаев, которые в нормальной жизни солдаты обычно выбрасывают. Намечались первые в их жизни сталкерские посиделки, и Максим ждал, когда хозяин бункера примет дозу и заговорит. На языке вертелось множество вопросов.

– Ну что, ребята, за знакомство? И вот вам урок первый – пить можно, можно нажираться, но – нельзя скандалить. Бычка в Улье не приветствуется и стоит раз кого-то за грудки тряхнуть, как все, выводы сделаны – за стол с вами никто не сядет. И это в лучшем случае. В худшем – напоят, спровоцируют и грохнут.

– Сурово тут у вас. Мне даже пить дальше расхотелось. – Макс отодвинул в сторону заменявший рюмку пузатый фужер.

– Нормально! – Решительно отрезал Лошадь. – Можешь упиться, обоссаться и заблевать все – никто не скажет слова, только убирать заставят. А вот за агрессию ответ держать придется. Конфликты пресекают во всех стабах, а в некоторых сдаешь оружие при входе. За базар особо не спрашивают – мы не на зоне, хотя… Есть коллективы – метлу лучше держать на привязи.

– Что такое стаб, объяснить можешь, наконец? Это вроде поселения или деревни?

– Не совсем. Улей разделяется на ячейки – соты, называемые кластерами. Кластеры бывают быстрые, медленные, стабильные, мертвые и еще полно разных. Вы, например – границу между кластерами пересекли через улицу, которая упирается в мост. Трещину видели?

– Вот, шайтан! – Подал голос Сухроб. – Таджикистан, Узбекистан кластер есть? Там земляк искать надо – не весь психом стал.

Лошадь пожал плечами: – Наверняка есть, но где? Искать надо – Улей огромный. Сюда грузятся, в основном Российские. Ну, Белорусия еще прилетает, Украина. На севере, слышал – финны есть.

– Как уйти отсюда, Лошадь? Мне домой нада, в Таджикистан. Там отец, мать, сестра, братья. Я женится пора – хотел на свадьба денег заработать. Мать отец плакать будут – пропал Сухроб. Уехал в Россия и пропал, как сабака умер и не похоронен.

Лошадь не спеша разлил по рюмкам водку по второму разу, закурил свою пижонскую сигаретку и ткнул ей в сторону таджика.

– Ты не Сухроб, ты – Перс, запомни! И ты Фаза, а не Максим – Сигарета переместилась в направлении Макса. – Поймите, наконец что вы одни из многочисленных копий, которые сюда забрасываются бесконечно с незапамятных времен. Ваш кластер быстрый и можете сходить на место, куда вас забросило – самих себя увидеть. Но отвечаю, что встреча не понравиться. Хотя разок сбегать и посмотреть не помешает. Тут есть такие – попадали. Пока самому себе в башку клюв не засадит – не поверит. Вам повезло, ребята – просто сказочно. А вот что так повезет копии – не думаю. Вас мертвяки там встретят, а оно вам надо?

Никто ничего толком, разумеется – не понял, но звучало угнетающе. Молча чокнулись, выпили и налегли плотно на еду – за день все проголодались. Лошадь умял с галетами банку консервированной сайры, запил Спрайтом из бутылки и начал стаскивать с себя кроссовки. Носки снял, выкинул в ведро и одел шлепанцы, сполоснув предварительно босые ноги водой из пятилитровой бутыли. «Умно» – подметил, про себя Макс и за неимением сменной обуви развязал шнурки на своих ботинках.

– Какой копий, какой грузит – я ничиво нипонял. Таджик савсем тупой, да?

– Ну, почему сразу тупой? Я, помню – долго не мог врубиться, куда попал. Понимание – оно со временем приходит, постепенно. То один немножко расскажет, то другой. Вы, сейчас постарайтесь понять главное – мир совсем не так устроен, как вы думаете. И если точнее – никаких настоящих миров, кроме улея нет, а существует много копий, которые друг от друга отличаются незначительно. И куски с тех миров тут меняют друг друга регулярно.

– Как отличаются, зачем отличаются? Значит Сухроб сюда попадет другой Сухроб, нитакой как я?

– Молодец – соображаешь! Другой Сухроб от тебя отличаться будет, но не сильно. Ну, может – ростом чуть пониже, или щетина подлиннее. А у другого Фазы глаза будут не серые, а голубые. Вот и все отличие.

– Значит кусок попадает с одного мира, потом через неделю его меняет кусок другого, еще через неделю кусок с третьего и так до бесконечности? – Максима от выпитого и съеденного начинало клонить в сон, но он стойко продолжал беседу, опасаясь, что завтра у Лошади пропадет настроение что-либо объяснять.

– Так, но не совсем. Все кластеры грузятся через разные промежутки времени. Ваш, Архангельский – через две недели, тот где мы сейчас – через пол года, а есть такие – что вообще не загружаются и называются стабильными. Или, проще – стабами. Люди свои поселения именно там и устраивают.

– Значит другой Сухроб появится через неделя – Таджик произвел в уме не сложные математические вычисления.

– Не факт! – Возразил Лошадь.

– Как не факт, почему не факт?

– Да потому что пройдет две недели. Сухроб с Максимом, вернее их копии успеют перейти в другую часть города и не попасть под перезагрузку. Тебя, Перс – так вообще могут депортировать. – Сталкер ехидно улыбался, разливая водку по разнокалиберным фужерам.

– У меня регистраций есть! Тот пидарас, что на зарплата кинул, регистраций сделал!

– Ты извиняй, Лошадь, но меня уже спать конкретно рубит. Расскажи еще про живчик, ладно? Из чего вы его тут делаете? Или где берете? Тот, что Цыган давал скоро закончится. А что без него не выжить – мы уже поняли.

– Живчик? Фаза, ты только что сказал – без него не выжить? Запомни свои слова – сейчас я буду делать живец у тебя на глазах. Ведро только придвинь поближе, в которое я свои носки выбросил. Может понадобиться. Причем срочно понадобится!

От слов Лошади Максима передернуло, но он, решив про себя ничему не удивляться – ведро придвинул. Сгорающий от любопытства Сухроб вытянул вперед шею, как ребенок, которому сейчас покажут фокус.

– Мы с Персом распотрошили шесть животных, верно? – Лошадь дождался, когда друзья согласно кивнут головами и продолжил, достав из кармана оранжевую коробочку от войсковой аптечки:

– А теперь смотрим, чем они нас одарили.

Коробочка оказалась внутри устлана ватой, которую сталкер аккуратно развернул.

– Похоже на мелкие фасолины и круглый кусок сахара – Заинтересованно подметил Макс, не понимая, зачем его просили держать под рукой ведро. Рвотных позывов он не испытывал, а вот любопытство – более чем.

– Почти угадал, только фасолины называются виноградом, или споранами, а то, что похоже на слипшийся сахар так и зовут – сахарок. Он же – горошины. А сейчас смотрите, что я делать буду.

Лошадь достал литровую бутылку минералки без газа, свинтил с нее крышку и отлил не много воды на пол, уменьшая объем. Затем долил сто граммов водки, бросил две серые «горошины» и, завинтив обратно крышку, тщательно встряхнул. Примерно через полминуты встряски горошины растворились, оставив белые хлопья. Сталкер взял другую бутылку – пустую, сунул в нее пластиковую воронку с вложенной ваткой и начал тщательно процеживать полученный раствор. Вот сейчас Максу стало дурно – он, наконец, понял как делают живец.

– А ну не воротить рыла! Кому пить живчик религия не позволяет, убеждения, или брезгливость – может вылезти наверх и застрелиться. Я даже свой Макаров дам. – Рявкнул Лошадь, но взял себя в руки и продолжил более спокойно: – Умереть от пули легче и приятней чем от спорового голодания. Так что братцы – выбора у вас нету. Или живчик – или смерть.

Максим мрачно посмотрел в злые глаза сталкера, прополоскал рот Спрайтом и решительно протянул руку за бутылкой с живцом. Сделав демонстративный глоток, он передал ее молчавшему Сухробу. Тот протарабанил на своем языке не понятную тираду, но решительно выпил и вернул бутылку Лошади. Приготовленное ведро так и не понадобилось.

Они налили и выпили водки, потом выпили еще раз и в глазах Максима качнулся потолок. Он откинулся спиной на кушетку, бережно пристроил на груди свой бетонный гипс и закрыл глаза. Очередной день в безумном мире для него закончился.

На следующее утро Лошадь затеял выход в город. Макса, ввиду полной боевой непригодности попытались оставить на базе, но он воспротивился. Да, боевая единица из него никакая, но сломанное предплечье таскать рюкзак не помешает. И вообще – тягловый ишак для переноски груза нужен? Извольте – он готов. Килограмм сорок за плечами потянуть – всегда пожалуйста. Лошадь тяжело вздохнул и пистолет с кобурой со своего бедра лично перевесил на левую ногу Максима. Шансов, что тот сумеет с левой руки попасть в башку зараженного не много, но хоть какая-то индивидуальная защита.

Сам Сталкер взял с собой лук со стрелами, забросил за спину легкий АК-74 с откидным прикладом и не забыл про фирменный клюв, головка которого торчала над рюкзаком. У Сухроба остался Мосберг, применять который тот дал слово строго по команде и, в награду за понимание – получил десять пулевых патронов. Общую цель похода Лошадь сформулировал мутно – пробурчал, что надо «поднабить хабара», «пощипать жмуриков» и «нормальный сталк на базу только спать приходит». Шли, разумеется – в недавно загрузившийся Архангельский кластер через уже знакомую трещину вдоль улицы Парижских коммун.

Максим был убежден, что они с Сухробом выходили грамотно, следуя тщательно продуманной тактике и осторожно, но посмотрев – как ходит Лошадь… Да они с города не вышли. Они грубо проломились сквозь орды тварей, которые их не сожрали благодаря везению. С перебежками от подъезда к подъезду угадали верно, но исполнили на уровне дилетантов и голом оптимизме. Да и колонна, что рвалась из города – выручила здорово. Отвлекла внимание тварей на себя.

Первая их ошибка состояла в том, что они старались выбрать дворы свободные от мертвяков. То есть вообще пустые, что являлось глупостью. Зараженные на самых низших стадиях должны болтаться непременно – это верный знак, что рядом нету крупняка. Топтуны, руберы и элита зараженного мира – своих низших братьев обижали, могли ради развлечения убить и закусывали ими в случае неудачной охоты на нормальную пищу. Логика в подобном отношении просматривалась – все что не могло себя защитить или быстро убежать являлось пищей и расходным материалом. Самых низших не брали в стаи и коллективные охоты. Но они хорошо чуяли приближение сильного хищника и торопились спрятаться.

Вторым откровением явилось то, как сталкер по городу передвигался. Он не только это делал по другому – он иначе думал. Сначала присматривал точку, куда стремился добежать, потом создавал на пути легкий шум и выжидал, внимательно наблюдая за реакцией болтавшихся поблизости не опасных зомби. Если наблюдаемые не проявляли признаков паники, то вперед бегом запускался Сухроб, потом Максим, а сам Лошадь шел последним, никогда не забывая отблагодарить мертвяков ударом клюва в голову. А вот если чего-то на выбранном пути не нравилось – немедленно менял все. Сам двор, направление движения и даже квартал. Все квартиры примерно одинаковы и то, что лежит в одном магазине есть и в другом. И редко прямой путь получается безопасным и быстрым.

И, наконец – стрельба из лука! Максим в своей жизни принимал участие во множестве различных охот, но эта – превосходила все. Превосходила продуманностью, драйвом и четким пониманием психологии тварей. Если бы некто щедрый после той охоты предложил ему на выбор лук или хорошую винтовку, то выбор в пользу лука был бы однозначным.

Начиналась охота с выбора подходящей квартиры. В любом месте, но в середине дома и второго – третьего этажа не выше. С надежной дверью в подъезде. Лошадь приоткрывал створки, занимал позицию с луком – и в окно вылетала пущенная Сухробом кастрюля. На звук зараженные реагировали активно – особенно на такой громкий как выстрел или грохот железа об асфальт. Во двор подтягивалось много бегунов, мог появиться лотерейщик или топтун. Если заглядывал рубер, то охотники тихо замирали и ждали когда он удалиться. Рубер – зверь мощный, умный и не с их оружием пытаться его добыть.

Вся фишка охоты заключалась в том, что зверье на летящие стрелы не реагировало вовсе – оно тупо фланировало по двору, не понимая – вообще что происходит. Тяжелые стрелы летели мимо, били в туловище и попадали в голову, сразу убивая зараженного. Раненые вертелись на месте, в ярости бросались на других мертвяков, но определить источник угрозы у них не получалось. Понять то, что смерть прилетает сверху – их звериный ум был не в состоянии.

Весь цирк продолжался до тех пор, пока у Лошади не заканчивались стрелы и, тогда в выходящее на другую сторону улицы окно летела еще одна кастрюля. За ней еще одна – и зверье послушно перемещалось из двора на другую сторону дома. Двор пустел – там лежали одни трупы и Лошадь, бросив лук, готовил к бою автомат. Наступало время заключительного этапа – сбора трофеев.

Во двор, вооруженный острым ножиком, вылетал Сухроб и вскрывал вражьи бошки быстро, словно консервные банки. Содержимое споровых мешков летело комками в подвешенный на поясе пакет из целлофана, а Лошадь бдительно контролировал процесс через коллиматорный прицел автомата. Макс, в это время наблюдал за улицей, подбрасывая мертвякам, левой рукой новые кастрюли и не позволяя им отвлекаться от процесса. Наконец головы вскрыты, хабар в мешке, стрелы выдернуты с трупов и вся компания мигрирует в следующий квартал, пока окрестные зомби развлекаются с эмалированной посудой.

В тот день провели две успешные охоты, и оба раза отойти получилось без последствий. В трофеях числилось больше десятка бегунов, три лотерейщика и даже топтун, которому не повезло. Пущенная с тридцати метров стрела попала ему точно в глаз, уйдя в голову на треть своей длины. Сухроба с Максом охота увлекла, и они желали продолжения банкета, но Лошадь наложил командирское вето и переключил их энергию на мародерку.

Ну, мародерка так мародерка – дело привычное и не хитрое. Добрали уже кем-то распотрошенный рыбный магазинчик, дополнив свое меню консервами с тунца, форели, крабов и лосося. Максу в рюкзак засунули десятилитровую бутыль с водой, и пять бутылок виски. Печенье, кексы в упаковках, туалетная бумага. И черт возьми – надо, наконец помыться! Макс примотал, сверху, на рюкзак молочную флягу в сорок литров, надеясь греть в ней, на примусе – воду. Сухроб, на своем «станкаче» тащил два привязанных ортопедических матраса, а Лошадь двадцатилитровую канистру бензина. На базу возвращались самой безопасной, и, разумеется – наиболее длинной дорогой.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю