Текст книги "Скифская история"
Автор книги: Андрей Лызлов
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 46 страниц) [доступный отрывок для чтения: 17 страниц]
Части 4 глава 2
О вере и о обычаех
ш
[Закрыть] татарских во время войны и во время покоя
Вси татарове, кроме пятигорцов и черкас, закон Махометов от срацын приятый обычаем турецким отдавна содержат. Обаче ненавидят названия турецкаго и не хотят того слышать, дабы их турками звано, точию бусурманы, яко бы народ избранный.
Три праздники великих, яко же и срацыни празднуют. Первый зовут кмибайран 9, то есть праздник велика дни, в воспоминание того, егда Авраам принесе Богу на жертву сына своего Исаака; на той день приносят в жертву бараны и птицы. Вторый праздник творят за души умерших, в он же приходят на гробы родителей своих, творящи дела милосердия и убогим милостыню дающи. Третий праздник празднуют сохранения ради здравия своего. К первому празднику постятся тридесять дней, ко второму целый месяц, к третиему дванадесять дней.
Породою суть: возраста средняго, обличия широкаго, || черноватаго, очей черных, страшно выпуклых, брад долгих, а редких, наподобие козлов, их же мало стригут. А чело все бреют, кроме молодых и особ знатных, яко суть царики их и мурзы, иже себе хохлы наверху глав оставляют. Шеи имеют твердыя, в теле крепки, {119} мужественны и смелы. К телесному рачению над прирождение суть вельми приклонны.
Пища их от всяких скотов, каким ни есть случаем убитых или умерших. Конское мясо зело есть любят, свинаго же яко лютейшия отравы отвращаются и по закону своему скверностию называют. Поля свои пахатны просом засевают булши [аще и иных семен употребляют], из него же делают пляцки, их же называют баибрEQ o(ы;ґ). Из скотов всяких, великих и малых, паче же из жребцов и кобылок, кровь пущающи жрут, яко пси.
Вместо наилучшаго брашна млеко кобылье сырое пьют, еже у них лучшее
щ
[Закрыть]лекарство после всяких трудностей, и от того толстеют, яко вепри. Иногда э
[Закрыть]же с вином смешав упиваются тем. Ко гладу, и неспанию, и всякой нужде велми терпеливы, || ибо времянем дни три и четыре ни ядущи ни спящи в полях бывают, ждущи кого.
Потом же, егда что достанется в руки, ядят много. И объядшися мертвою кобылятиною и упившися кобыльим молоком с вином спят такожде дни три и четыре, награждающи нужду ону.
И того ради спящих их россиане и литва доезжают, такожде донския и запорожския казаки неосторожно спящих их яко мух давят, ходящи часто ловитвы ради зверей в оных местех уже у древняго потока; которых аще с пищалми человек ста два соберется, татар же аще несколко тысящ собрався приидут на них, то ничто же могут им учинити, паче же егда приберутся до оной дубровки, о ней же выше писася.
Но сие оставя ко прежнему приступим. Егда куды загоны своя распущают, не имущи же что есть и пить, тогда конем, на них же ездят, жилы посекши кровь пущают. И той напившися жажду утоляют, а конем тем пущением крове к терпению нужд вельми простойно дело поведают.
Зелей различных, || паче же тех, иже ростут у рек Дона и Волги, зело с охотою употребляют. Солоно мало любят есть, поведающи, яко без соли ядущим им зрение очей светлее бывает.
Егда же царики их татарам своим добытки за службы делят и егда что останется, тогда и четыредесятим человеком дают коня единаго, его же убивши мясом по четвертям или частем делятся. Честныя же люди токмо кишки емлют, яко пищу изрядную и вкусную. Их же мало у огня припекши, яко бы едва сырость отскочила, тот-{120}час из огня со углием и пеплом ухвативши, в себе пхают. И не точию пальцы, но и рожен той, на нем же или им же кишки обращали, жиру ради обсысают. Головы же пред началных и старейшин своих поставляют, ибо то у них честная ества.
Егда же имут ясти, место, на нем же стоят ествы, кругом обсядут, ноги под себе на крыж 10подогнувши. Такожде чинят и у столов седящи. Паче же егда на посолствах у христиан бывают, старейший их тако седящи о стол опершися чрез все время ядения пребудет тако. Но во своих странах никогда же за столы || садятся, но всегда на земли седящи едят, яко же рех, ноги подогнувши. Богатыя же коврами землю устлавши садятся.
Сами не крадут, такожде и крадущим возбраняют – граблением богатеют. Епанчи белыя любят, ими же катагари 11своя накрывают. Конскому сидению и стрелянию из лука изъмлада учатся. Оружия, их же на войне употребляют, суть лук и саадак исполнен стрелами, кистень, сабля [есть ныне копия, отчасти и стрелбы огненной].
Стрелы своя лютым ядом напущают, яко о том и о народех их пишет Овидий Насо 12, поета знаменитый, пишущи к римляном, изгнан бывши оттуду в Таврику сию. Пишет же виршами в книгах 2 к началным римским сице.
СредEQ o(и;ґ) супостбт пребывбю небезстрбшно,
EQ o(Я;)ко отйчества лишEQ o(и;ґ)хся невозврбщно.
Нрбв EQ o(и;ґ)х змEQ o(и;ґ)иным EQ o(я;ґ)дом стрйлы помазбти,
Дббы возмоглEQ o(и;ґ) к смйрти двй прEQ o(и;ґ)чины дбти,
Здй вуин обстоEQ o(и;ґ)т, и кбменныя стйны,
И EQ o(я;ґ)ко вулк страшEQ o(и;ґ)т увцы в хлйве збмкненыи.
Крувы EQ o(и;ґ)х отвсEQ o(ю;ґ)ду стрелбми отягчйны,
Егдб крйпость EQ o(и;ґ)х стерпEQ o(я;ґ)т вратб заключйны.
Еще той же Овидий к тем же римляном в виршах || третиих пишет.
И чту творEQ o(я;ґ)т сармбты стрбшныя и злEQ o(ы;ґ)я,
Тбкожде таврEQ o(и;ґ)цкия наруды инEQ o(ы;ґ)я.
Егдб в зимй помйрзнут Дунбйския вуды,
Скбчут тбмо чрез рекэ на кунех в завуды.
Тйх людйй болшбя чбсть нEQ o(и;ґ) тебй боEQ o(я;ґ)тся,
Крбсный РEQ o(и;ґ)ме, нEQ o(и;ґ)же сEQ o(и;ґ)л Авсунских страшбтся.
Сйрдца EQ o(и;ґ)м умножбют лэки скорострйлны,
И клEQ o(я;ґ)чи в нэжном часй терпелEQ o(и;ґ)во зйлны.
Труд всEQ o(я;ґ)кий, жбжду и глбд подъEQ o(я;ґ)ти умйют,
ВсEQ o(я;ґ)ко дйло вуинско дубре разумйют. {121}
Еще паки той же поэта в книгах третиих в вирших десятых пишет.
Савромбты, и бйтты, и гйтты злEQ o(ы;ґ)я,
И пручия уные наруды инEQ o(ы;ґ)я,
Вбйгши на жбрких кунех в Дунбйския вуды,
Плбвают тэ и EQ o(и;ґ)нде без всEQ o(я;ґ)кия шкуты,
Нусят смйртныя рбзы
Пустошбщи со всйх своEQ o(и;ґ)х смEQ o(ы;ґ)слом непрустым.
Народ вйсь от EQ o(и;ґ)х злбго стрбха отбегбет,
А псум ненасыщйнным корEQ o(ы;ґ)сть оставлEQ o(я;ґ)ет.
Гдй ймлет погбнец всй, чту в домэ остбся,
Стадб скут мнугих, ничтуже о них трудEQ o(я;ґ)ся.
Чбсть плйнников свEQ o(я;ґ)занных пред собую гунит
В плйн, яко позрйв на сй уко слйзы рунит.||
Посечйнных стбрых и младйнец невEQ o(и;ґ)нных
Свйжая крувь течйт по потуках долинных.
Думы от погбн пожжйнны дEQ o(ы;ґ)мом кэрятся,
А тEQ o(и;ґ)и зло мнужащи никогу боEQ o(я;ґ)тся.
Тбм бедный жEQ o(и;ґ)тель в своEQ o(и;ґ)х отйческих местех
СлEQ o(ы;ґ)шащи о тйх страшлEQ o(и;ґ)вых погбнских вйстех
И ву врймя смирйния войнEQ o(ы;ґ) боEQ o(и;ґ)тся,
И в час орбния орэжия держEQ o(и;ґ)тся.
Ву стрбнах тйх бще и не вEQ o(и;ґ)дят погбных
БлEQ o(и;ґ)ско себй, во орэжия убрбных,
Оббче стрбхи от лEQ o(ю;ґ)тости прибывбют
Бйдным орачйм, EQ o(я;ґ)ко внй себй бывбют.
Кони татарския невелики суть и нужны, хребтами худы и тонки, токмо долговаты, но суть силныи и терпеливы тако, яко со всадники своими трудность и глад елико наивеличайший терпеть могут, токмо листвием лесным, и хврастием, и корением, их же копытами выбивают, питающеся. Сих татарове употребляют, егда кошом идут.
Есть у них иныя кони
я
[Закрыть]кладеныя 13, великия и рослыя, иже в бежании голову высоко держат. Сих во время потребное, то есть на войне в час брани с супостаты употребляют, иже велми || к тому извычны и много додают им смельства в битвах.
И егда куды
а
[Закрыть]идут на войну, кийждо от них коней дву, а ин и трех в поводу водит, да егда один утрудится, тогда на другаго сядет, онаго же утружденнаго в повод пустит. И тако со единаго на другаго пресадящися в ма-{122}лом времяни велми далеко могут убежати. Иныя же от них тако суть извычни, яко простый пущен будучи, ни мало господина своего отстанет, аще и во время битвы или в самом тесном месте. Аще ли же охрамеет, или инако како заскорбеет, или ино что иное ему прилучится, то его зарежут и кожу снемши съедают.
Реки же вплавь сице преходят. Навязав два снопа великие тростей, и свяжут дву коней уздами, от единаго на другаго узду положивши, також и хвосты их свяжут крепко. И тако на един сноп полагают оружие свое и седло, на другой же сам сядет. И держащися единою рукою за хвосты конския, а другою коней погоняющи, переезжают на другую страну реки. Сице же творят не малыя реки преезжающи, но великия, то есть || Волгу, Дон, Днепр, Бог, Днестр, паче же и Дунай великий.
Во время битвы на кони садятся без острог, с плетию токмо, на легком, но
б
[Закрыть]крепком бседле. Узды простыя имеют. В войне недолго бывают, но скоро от неприятеля бежати будут; но в то время наиболши стрещися их потребно, егда бежати начнут, ибо назад обращающися извычно из лука стреляют и стрелы за собою оставляющи бегают. А потом вси купно остаявшися, обратяся паки на разно гонящаго супостата ударяют и стрелы пущающе битву обновляют.
В поле ровном смелее битву составляют. Полки своя строят около, поставивши строем закривленным [еже обще людие воинстии марсовым танцом называют], дабы стрелба их лучная кроме всякой помешки до неприятеля приходила. И в первом стражении яко частый град стрелы пущают, яко бы и свет затмити им, и потом преставают.
Во устроении бранном дивный некий порядок содержат. Воевод или началников всего воинства знаменито искусных || и в делех воинских разумных имеют, и на помование руки его вси купно поступают; их же аще в битве потеряют или сами где от воинства отлучатся, тогда великое бывает во всем воинстве замешение, яко ни поправитися, ниже битву обновити, ниже стройно битися с неприятелем могут.
Егда же брань в месте тесном прилучится, то сего вышеписаннаго строю не употребляют, но скорее в бегство обращаются, ибо мало у них брони обретается, ею же бы могли воздержати неприятеля. В сидении на конех сей извычай содержат: сидят в седлах, ноги в стремянах зело кратко имеющи, того ради, дабы ско-{123}рее и лутче на обе страны обращаяся из лука могли стреляти.
Аще же им что с прилучая упадет на землю, то в тот час кроме всякой помешки опершись ногою в стремяни и наклонящися к земли подъемлют упадшее, в чесом толико суть извычны, яко и в зело скором бежании конском творят тако. Такожде от копия или рогатины могут зело скоро на страну ухилитися 14, токмо единою рукою или ногою коня держащися, и тако часто от злых || случаев спасаются.
Пеши никогда на войнах бывают, ниже пехоты между собою имеют. Мужественны обаче и смелы, един за другаго умирающи, биются с неприятелем даже до последния кончины. Ибо его аще неприятель с коня свержет, скаредно обсечет, и каликою учинит, и оружие отъимет, и от всего обнажа едва жива оставит – он обачем и руками, и ногами, и зубами, и всеми составы, каким ни есть способом, даже до последняго издыхания обыче боронитися. И в то время наипаче достоит его опасатися, егда затаится яко бы умирая, ибо видящи смерть пред собою, яко уже не избыти ему от нея, всеми образы о том мыслит, яко бы мог за собою неприятеля взяти.
К приступом градов не суть способни. Ибо пушек и пищалей не имеют, боящися оныя своея прEQ o(и;ґ)повести: «Алтур пок, душа йок», яко бы души нет. Аще случится им город взяти, то его сожгут и во ничтоже обратят. Плен и стада вземлющи, во орды своя отгоняют.
В диких полях путь свой по звездам правят, паче же знаменем, || его же словенским языком называют железным колом. Одежды долговатыя носят. В шапках яко мужи, так и жены единако ходят и не снемлющи их кланяются. И сие у них творят честь воздающи, ибо яко мы честь воздаем снемши шапки кланяющися, тако у них в шапке; и противно аще бы нам в шапке кланятися, то безчестие тому, ему же кланяемся, тако у них без шапки кланятися безчестно.
Во одеждах верхних мужи и жены мало между собою разны, токмо жены платом белым главы себе увивают. Ризу исподнюю льняную носят, сие же сии, иже во градех и селех житие свое имеют. Иныя же, иже в полях под катасарми кочуют, шубу на себе возложа тако долго не слагающи носят, донеле же абетшавши сама развалится.
Девицы честныя или царевны, егда имут между людми быти, выходят лице свое платом белым закрывающи, яко немки италийския.
Во время зимнее с диких поль над море и в теплыя места отходят. И во время весны трудныя старых своих, {124} и жен, и детей в городы своя отсылают, || а сами в чюжия страны войною отходят, идеже грады пожегши, села попустошивши, пленников навязавши, остаток мечем и огнем потребивши, сами елико наискорее убегают.
Елико множае стран опустошат, толико величайшим пространством государств своих хвалитися обыкоша. Народ суть грабителный, к чуждим богатствам зело лакомый; стада христианския и с пастухами их часто по орды своя отгоняют, разбоем и граблением кормятся, от трудов и земледелския работы зело отвращаются, и того ради прежде мало хлеба знали.
Ныне, обаче, паче же крымские от пленников российских зело изучишася земледелству. Сами обаче не пашут, но пленники их. Идеже хлеба всякаго зело много родится.
Сих же пленников употребляют они ко всякому домостройству, иных же продают турком, ис Кафы и иных пристанищных городов в Константинополь отсылающи и во иныя страны, иных же отдают на окуп.
Старых же и болных, иже к подъятию трудов не суть способны || и не могут в чуждия страны за многу цену продати, таковых молодым отрочатам своим к научению пролития крове яко псом зайцов отдают, дабы от младости своей к пролитию крове небоязнены были и убийству на бранех приучалися. Тогда отрочата оных выданных ко пню привязавши из луков устреляют, или разсекают, или кистенами убивают; или утопят, или удавят, или каменми заметавши погубляют.
Правосудия у них несть ни единаго. Ибо егда кто чего ни есть от кого требует, то может у того силою взяти. И аще пред судиею он обиженный суда будет просити, виновный же не отрицается таковаго дела но отвещает, яко того нужная ему была потреба, тогда судия таковый творит извет, глаголя: «Егда тебе что такожде нужно от него будет взяти, отъими у него или у инаго кого такожде».
Аще же в сваре единому другаго убити случится и убийца поиман будет, тогда таковый токмо коня, оружие и платье избывши, волно пущен бывает. И в той свободе дает оному судия клячу нужную и лучишко, глаголя: «Иди и промышляй собою».
Всяко же || аще и сварливы, обаче не побиваются тако между собою, яко некоторыя христианския народы. И то у них наиболшее, егда во время несогласия царей их бывает некое смятение, но и то того времяни еще в самом начале утоляют между собою.
Еще нечто сему согласно и древний описатель наро-{125}дов Ботер глаголет *. Царь, рече, татарский живет во граде Перекопи [ныне болши в Бакшисарае и в полях под наметы], отнюду же и татар сих перекопскими называют. Иже живут в полях под кожами скотскими, ничтоже ведущи о окрестных людских обычаех и учении, или каких художествах.
Ныне уже немало сих грубых обычаев оставляющи, человечнейши обретается, к трудам и нуждам неизреченно терпеливы суть.
Перекопский государь, его же ханом называют, может поставити тридесят тысящ и множае коннаго воинства в поле, аще скаредных и сухих
в
[Закрыть], обаче крепких и терпеливых. Или яко той же списатель на ином месте описует 2*, яко перекопский хан может извести в поле пятьдесят тысящей воинства, а с помощию иных || татар, с ними же соединение имеет, еще может и болши того, яко учинил за повелением турецкаго султана лет от Рождества Христова 1573 3*, изведе противо московскому государю осмьдесят тысящей.
Но обаче он не может докончати замыслов, с трудностию зачатых. И множае нрав их яко разбойником и злодеем безвестно лестию наезжати, нежели явно воевати и битися, и болши чинят убытков, нежели опасения и страха. Но обаче той с толиким воинством наступает на пределы прилежащих себе соседей, вземлющи и пленящи, идеже что обрести может, и изводят много тысящ плену оттуду, их же продают турком.
Сице же доволно поведахом о житии и нравех татарских; по том ко описанию царей крымских приступаем.
Части 4 глава 3
О начале ханов крымских, и како под область султана турецкаго приидоша, и о крепостях, учиненных на реках, текущих в Понтийское море||
Народ сей татарский аще и от давных времен, яко поведашеся, в полях оных и в Таврике Херсонской за Перекопом житие свое имели, всяко же царей своих не
г
[Закрыть]имяху даже до того времяни, егда исчезе Темир-Аксак царь ординский, с ним же в воинстве бысть того же татарскаго народу царь имянем Едигай, имеяй под правлением своим сих татар крымских и перекопских.
Сей Едигай обретается во многих летописцах первой царь Крымской орды, иже будущи при Темир-Аксаке {126} имяше жестокую битву со князем литовским Витолдом, яко о том выше писася.
По смерти же Темир-Аксаковой, иже умре лет 6950-го, той Едигай с татары поручными себе прииде в Таврику за Перекоп укрепяся тамо, идеже и престол царский утверди, его же едва достоит звати царский, но мучительский, и жителство свое той и прочие по нем будущие утвердиша в Бакшисарае.
И начаша зватися ханами, наследуючи онаго прежняго ханскаго названия, им же называшеся еще во Скифии великий обладатель скифийских народов Ункбм или Унхбм, по нем же и наследников || его – скифийских обладателей – все историки и летописцы называют хам или хан великий, такожде и татарове, пришедшия тамо с оным Едегою.
И ту живущия населиша многолюдныя селения, наипаче приучахуся домовному строению и земледелству. Паче же прилежаху к делам воинским, прилежащия страны соседей своих воюющи и пустошащи. Яко той Едига лета 6924-го собрався со многими татары прииде ко граду Киеву, и опступив его по неколиких днех взят, и тако до конца разори, яко и доныне к первой своей славе и величеству приити не может. Точию верхний меньший город от пленения татарскаго свободися, аще и великими силами приступали к нему нечестивии.
По сем той Едига имяше дружбу с великим князем литовским Витолдом и послов с дары к нему присылал. Лета 6936-го бысть хан крымский имянем Девлет-Гирей, ему же подаде помощи ханом быти литовский князь Витолд.
Лета 6951 по смерти Девлет-Гирееве, иже умре без наследия, приидоша послы татар перекопских в Полшу ко кралю Казимеру, просящи у него к себе на ханство Ачи-Гирея, иже || избежав из Крыма в Литве живяше, имеющи во одержании градок Луду, его же даша ему властели литовския. Краль же Казимер, по прошению татарскому учинивши Ачи-Гирея ханом, послал ево во Орду с маршалком своим Радивилом. И тако бысть той Ачи-Гирей хан в Крыме.
Потом бысть хан в Крыме имянем Эди-Гирей, иже лета 6960-го порази Болшия Орды царя
д
[Закрыть]Садахмата имянем и воинства его много победи, идущаго со многим пленом из Подолия державы Полския, яко о том выше, сей истории в книге 2, главе 3 положися. К сему хану Эди-Гирею краль полский Казимер посылал послов {127} своих лета 6968-го, просящи от него помощи противо крыжаков немец, иже обещася тако учинити.
К тому же хану лет 6973-го присылал послов своих цесарь и папа 15с дары немалыми, дабы он советовал султану турецкому и отводил ево от войны, юже готовил противо христианом.
Потом умре хан Эди-Гирей лета 6974-го, а по нем бысть хан сын ево имянем Нурдоулат, еже являет Кромер в Кронице своей *, яко лет 6974-го были || послы в Полше от Нурдоулата, новаго царя таврицких татар – иже по отце своем, прежде седми месяцов послания того умершем, наступил на ханство – мир с королем Казимером утверждающи. А Гвагнин кроникарь пишет 2*, яко и сам Нурдоулат был в Полше.
По сем лета 6977-го сей хан Нордоулат от своих согнан бысть с ханства, а на ево место избран бысть меншей его брат Менди-Гирей, иже того же лета присылал послов своих к тому же кралю, остерегающи ево от заволских татар, иже приходили воевать Подолиа.
При сем хане лета 6983-го Махомет султан турецкий прииде в сию Таврику со многим воинством. И пришед обступи тамо пристанищный град Кафу, яже отдревле назывался Феодосиа, стоящий на проливе морском, паче же рещи на проливе ис Чернаго моря во Азовское. А той град в то время, яко и прочия приморский городы, держали генуенсы.
И тако султан аще и не возможе града того бранию одолети, обаче одолел златом, ибо даде много злата некоторым немцом, будущим тамо, иже предаша град в руце его. Браняшеся сей град турком двадесят и четыре лета по взятии
е
[Закрыть]Константинополском е.
По взятии же его мужы честных || шляхетских родов, такожде и изменники немцы, иже Кафу здали, вси в Константинополь заведени быша, идеже изменники в темницах помроша. Народ же общий на своих местех оставлены быша, токмо у всех их половину имения себе султан взял.
Тамо же и сей хан крымской Менди-Гирей со двема братома своима взят бысть от турка. А той хан Менди-Гирей яко прилежащий сосед из диких поль лучшаго ради спасения за стены градныя прииде. И тако от того времяни турецкий султан оным славным генуенским градом Кафою облада.
Потом и прочия грады, обретающияся в той Таврике, такожде и Белъград волосский, и Ачаков, потом и Азов {128} в державу турецкую приидоша. Отнюду же многу корысть приобретше поганый яко в сокровищах, тако и в пленниках
И от времяни того во всех оных пристанищных градех нача султан турецкий соблюдения ради их имети многия воинства. И тако укрепи их, яко без всякаго опасения пребывает в Константинополе, ибо на всех пристанищах, яже суть во устиах рек изо всех || стран текущих в Понтийское море, имеет згороды крепкия и яко бы врата в море оное
з
[Закрыть], их же в великом осмотрении и крепости содержит, утвердив их многими воинскими людми, и стрелбою огненною, и всякими припасы яко воинскими, тако и людскими, доволными не на един год.
На реке же Днепре, недовольно мнящи единым городом Ачаковым устие его утвердити [ибо и той, яко Волга, не единым устием впадает в море, но многими], опасение имеющи от Московскаго государства, содела крепости на Днепре выше Ачакова яко бы в ста верстах, то есть городок Кизы-Кирмень, стоящий на правой стороне Днепра, вниз идущи.
Противо его же есть на Днепре остров Таванский назван, на нем же суть городки, паче же рещи башни, яже называются Таванския, и противо тех на другой стороне Днепра город Шах-Кирмень 16. Которыя аще и не велики, но суть каменны и велми крепки, и прошествие мимо их по Днепру велми трудно, паче же рещи и непроходно, а наипаче великими стругами.
Но и кроме сих соделанных крепостей на реке Днепре сама природа места, путь по Днепру яко бы защищающи, нечестивых заградила. Яко выше || по Днепру тех соделанных крепостей суть на нем пороги каменныя, положением таковы. Чрез всю реку от края до края лежит камение великое, в долготу по реке сажень на пя‹т›десят, иной и на сто и болши, являющися из воды так часто, яко вода между того камения с великою быстротою и шумом приходит. И того ради не токмо струги, но и малыя лодки проходят тамо с великим трудом и немалою тщетою людей и запасов,
Порогов же тех от тамошних жителей названия суть
и
[Закрыть]сия и: 1) Кадбк порог ниже устия реки Самары версты три, над ним же вниз идущи Днепром на правом брегу стоит город назван Кадак 17; 2) порог Сурский название имеет от реки Суры, которая с тоя же страны Днепра впадает в него; 3) порог называют Лохбный, от-{129}древле так назван; 4) порог Звонец название имеет от сего, яко вода сквозь частыя камения порога того бегущая с великим шумом или звоном проходит; 5) порог Стрелчий назван того ради, яко идущее судно чрез его мещет, аки стрелу от лука; 6) порог Княинин – отдавна поведают, якобы некая княиня || утопе тамо; 7) порог Ненасытец вышереченный болши и труднее всех порогов, название таково того ради имеет, яко бы не может насытитися, ломаючи стругов над собою, его же вдоль по реке есть пятьсот сажен; 8) порог называют Вуронова забура; 9) порог Волнег, мало менши Ненасытна; 10) порог Будило назван по тому, яко некто козак спящий, спущающися в лотке с порога Волнега, на сем месте взбудился; 11) порог Таволжаный того ради назван, яко над ним по берегам Днепровым таволга ростет; 12) порог Лычный, отдавна назван тако; 13) порог Волный сего ради назвася тако, яко то последний порог и всяк преходяй оныя трудности назовется волный, яко ниже сего нет порогов и по Днепру уже путь волный или свободный, против его же впадает в Днепр и речка Волная с левыя стороны Днепра вниз идущим им, которая дале Самары города 18идущи степью сорок верст. А все сии пороги минуючи сухим путем прямо есть верст на сорок, а Днепром рекою идущи верст на сто, закривленнаго ради течения || Днепроваго.
Такожде и из Дону реки мимо Азова прошествие в море Меотское и инде по протокам претвердо загради, соделав выше Азова яко бы в седми верстах на Дону реке по обе стороны его две башни, которых языком из называют каланчEQ o(и;ґ), из них же чрез весь Дон от башни до башни протягнены чепи железныя и утвержденны презелною крепостию.
А вся сия крепости содела поганый, имеющи великое опасение от Московския православныя монархии. Сими
к
[Закрыть]же крепостьми и городами, в них же султан турецкий воинство свое имеет, от онаго времяни и хана крымскаго со всеми татары, иже живяху блиско градов оных по селом, и всех прочих живущих в полях подручны себе сотвори. Яко и ханов по своему изволению посылает тамо. И тако хан султану послушен есть, яко на всякия войны, аще и велми трудныя, на них же и нехотящу хану, повинен есть со всеми или с частию воинства своего по повелению султанскому в помощь турком ходити или посылати.
И суть тии турком к великой помощи, || ибо на вой-{130}нах турки, яко народ покойный и чистоту любящий, обозами с тяжестьми ходят, татарове же, яко народ легкий, непрестанно около обозов их бывают, от неприятелей опасающи, многажды же и отгоняющии, ибо, яко речеся, татарове в битвах зело суть сердечны и смелы, смерть свою ни за что ставящи.
Яко той же Ботер пишет *: егда султан турецкий Селим Первый имел битву с Томмубием блиско Маттарии 19, сии татарове, их же султан имяше с собою, преплывши вплавь великую реку Нил много помогаша турком ко одолению. Всяко же и кроме того, еже на войнах с турки бывают купно, повинен хан крымской дати султану вместо всякия дани на кийджо год триста пленников.
И сице зде написася о взятии Таврики Херсонския и крымских татар порабощении от турка. По том мало нечто о прочих ханах крымских опишем.
Егда уже, яко рекох, облада страною тою султан турецкий, тогда по смерти того хана Менди-Гирея бысть хан в Крыме имянем Мин-Гирей 20, его же летописцы тако, яко и пред ним || бывшаго хана Менди-Гиреем называют.
С сим ханом примирился великий князь Иван Васильевич московский, и лета 6991-го сей хан Менди-Гирей советом и повелением ево государевым воевал Киевскую страну, и мечем и огнем пустошил, и град Киев взял и пожег.
И потом же государь дружбу с сим ханом имеющи уведа, яко Болшия Орды царь с воинством идет войною нань, зжалился о сем и посла ему в поле ко Орде в помощь воинства своя, князя Петра Никитича Оболенскаго да князя Иоанна Михайловича Оболенскаго же Рйпню со двором своим, с ними же и царевичей служащих себе с мурзами и татары.
И тако вси идоша полем к Перекопу. Царь же ординский, слышав о сем, убояся российскаго воинства возвратися восвояси. Воинство же российское кроме брани возвратишася восвояси во всяком благополучии, едва не до самыя Перекопи ходивши. Бысть сие лета 6999-го.
Хан же крымской Мен-Гирей или Менди-Гирей, воздающи государю великому князю таковую его любовь и оборону, по воли ево и повелением лета || 7007-го в есени посла сына своего Махмет-Гирея на враждотворнаго литовскаго князя Александра, зятя великаго государя. И воеваша тии Литовския и Полския области: Волынь, Подлесие, Владимер и Брест – опустошили, {131} и проидоша воюющи и пустошащи
л
[Закрыть]до Люблина и до реки Вислицы, и плену множество от областей тех м
[Закрыть]изведши, пусты учинили н
[Закрыть].
По сем той же хан еще послушание к великому князю Иоанну Васильевичу исполняющи, Заволския, то есть Болшия Орды царя Ш‹а›
о
[Закрыть]хмата имянем, пришедша на помощь Литве противо государя нашего и стояща в полях на реке Днепре между Чернигова и Киева, наглаву порази, и татар будущих с ним победи, и самого в Полшу прогна. Бысть сие лета 7009-го, яко писася о том во описании царей Заволских, в части 2 во главе 3.
По сем лета 7017-го той же хан ходил войною на
п
[Закрыть]нагайских татар. Еже уведавше нагайцы, вскоре собравшися жестокую брань сотвориша с ним и до конца воинство его победиша, идеже и царевичи два – Стрийковский пишет внуки, а Гвагнин дети его – убиени быша; едва сам не со многими бегством спасеся.
На другое || по том лето той же хан хотящи отомстити обиду свою нагайцом собрався с величайшим воинством паки изыде на них. И прешед Дон реку улучи на них неготовых сущих, и двакраты порази их, и Орду их поплени.
Такожде и Болшую Орду за Волгою, до Камы реки протягающуюся, попленил, и повоевал, и до конца опустошил, и народу их толико в плен вывел, яко оставльшияся заволские и нагайские жители, не имеющи с ким в разореных оных ордах обитати, едини за отцами, другие за братиею и сынами, иныя за женами доброволно идоша за воинством супостатов в Перекопскую Орду.
И егда вси тии в Перекопи населишася, тогда наипаче тако умножися, и разширися, и силна нача быти Крымская Орда, яко всем прилежащим народам и странам страшными быти начаша крымския татарове. По сем умре хан Минди-Гирей или Мин-Гирей.
По нем же бысть хан в Крыме сын его Махмет-Гирей. При сем полский краль Жигимунт Первый, имущи ненависть на государя царя Василиа Иоанновича всеа России, яко предаде ему || господь Бог во область праотеческое древнее наследие град Смоленск, всяко подвизашеся месть воздати, но не возмогши своими силами, сице умысли: посла послов своих с великою казною в Крым к сему хану Махмет-Гирею, такожде и к братием его, накупующи их, дабы воевали российское воинство. {132}
И тако по совету кралеву той хан лет 7023-го посла воинства своего до двадесяти тысящей. Иже пришедше на украинные городы воеваша около Тулы града и инде. Воеводы же государевы – князь Василей Васильевич Одоевской, князь Иоанн Михайлович Воротынской – послаша на них воинство прежде себе, таже и сами поидоша.
Преднее же воинство сведше брань с татары победиша их. Еже слышавше воеводы, спешно тамо же за погаными идяху. Воины же сущие по украинным городом заидоша напред, и заседоша путь татаром, и дождавшися многих их побиша. Потом и сами воеводы со многим воинством постигоша татар и конными воинствы нападше на них многих побиша; на бродах же в реках и на путех много зело паде их, такожде и в реках истопше; многих || же знаменитых и живых взяша.
Такову же тогда победу восприяша христиане над погаными, яко о том известно ведущии возвестиша. Такожде и сами взятыя татарове и последи ис Крыма пришедшия возвещаху, яко от двадесяти тысящей едва мало что, пеши и обнажении, приидоша во своя. Христианское же воинство со одолением во своя возвратишася здраво.
