Текст книги "Заря над Араксом"

Автор книги: Андрей Ливадный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Называйте, как хотите, профессор. Я обрисовал ситуацию и перспективы ее развития. Решение за вами. В конечном итоге, то, что она выжила – граничит с чудом. Никто не знает, что в действительности произошло на Треуле. Ее рассказ звучит как ложь, но кроме нас двоих существуют и иные сотрудники корпорации. У каждого свои амбиции, и не факт, что в предстоящем расследовании не примут деятельного участия мои или ваши недоброжелатели. Нам обоим грозят равные неприятности, которые неизбежно перерастут в настоящие проблемы. Решить их можно здесь и сейчас, другого шанса, думаю, уже не светит. Так что решайтесь. У нас не так много времени на раскачку и моральные терзания.

* * *

В первый момент душа сжалась, ухнула куда-то в бездонную пропасть, обыкновенный человеческий страх сжал горло, перехватывая дыхание. Она лежала и слушала, как два человека решают ее судьбу, вернее не решают, а уже решили, вознамерившись убить…

ЗА ЧТО?!

Во избежание неприятности по работе, ради карьеры, сытого благополучия…

За ответами не нужно далеко ходить вот они – слова – стучаться в разум, ломятся в виски, но тело даже не вздрагивает от поселившегося в душе ужаса…

Она окаменела.

Я же рисковала жизнью, умирала ради вас, на треклятом Треуле…

Нет, этим двоим было все равно. Для одного она – имплантированный монстр, для другого – плод удачного нейрохирургического эксперимента, очередной шажок к олимпу научной славы и личного благополучия.

Даша вдруг поняла: у нее нет ни единого шанса. Мнемоник с пустыми имплантами, оказывается даже более уязвим, беззащитен, чем обыкновенный никогда не обладавший никакими специфическими способностями человек. В эти роковые минуты у нее отнимали право жить, дышать, и не было возможности оказать сопротивление, максимум, чего она смогла добиться, – это вопреки медикаментозному воздействию оставаться в полусознаии, выслушивая, как два человека торгуются друг с другом, разменивая ее жизнь…

…

– Хорошо, вы убедили меня. – Голос профессора звучал глухо, надтреснуто, но он уже сделал свой выбор, поддавшись угрозам Дика Пекмена. – Каким образом мы будем действовать?

– Данный вопрос в вашей компетенции. Я сумел договориться, чтобы наше посещение осталось тайной для других сотрудников клиники. Это стоило немалых денег. Могу уверить – в ближайшие три-четыре часа никто не войдет в палату мисс Лоури.

– Вы предлагаете мне…

– Да, Фрайг вас побери! Я предлагаю вам прекратить трястись, собраться с духом и применить на практике свои познания в кибернетике и медицине. Вот комплекс жизнеобеспечения, что вам еще нужно?

– Да, да… я понял, только не надо на меня орать!

…

Шаги.

Убийца приблизился к изголовью. Она не смогла даже пошевелиться, силы организма были на исходе, сознание то меркло, то возвращалось вновь…

– Думаю, одного часа будет достаточно. Комбинация этих препаратов смертельна для нервных тканей.

– Следы профессор.

– Их не будет. Компоненты не являются ядом. Они легко усваиваются организмом. Мало кто знает смертельную пропорцию их сочетания.

– Результат гарантирован?

– Да. Этим способом после введения снотворного устраняют несостоявшихся мнемоников. К сожалению не все операции имплантации бывают успешны.

– Даже так? – Криво усмехнулся Пекмен.

Сергачев осекся, понимая, что сболтнул лишнее.

Впрочем, что уж теперь.

– Закончили?

– Да.

– Когда наступит действие?

– Минут через пятнадцать. Все зависит от организма. Я не могу превысить дозу, иначе при биохимическом анализе будут обнаружены остаточные соединения нового химического компонента.

– Хорошо. Теперь уходим отсюда, и больше не встречаемся, по крайней мере в ближайшие дни. Вы находитесь на своей конференции, я решаю текущие дела. Для нас происшествие в клинике – шок, понятно? Постарайтесь натурально изобразить свое сочувствие и непонимание: к вам обязательно станут цепляться репортеры если не галактических новостей, то местных каналов сферовидения. Дальше, чтобы не запутаться в показаниях, утверждаем одно и тоже, – мы не встречались, хотя знакомы заочно как сотрудники одной корпорации. Мнению относительно событий на Треуле может разниться в деталях, но должно совпадать в главном. Причина трагедии – техническая неисправность эмиттеров защитного поля. Они взорвались, уничтожив рассудок Эдварда Жевье и нанеся непоправимую травму покойной мисс Лоури. Я обеспечу необходимые технические заключения, вы же в свою очередь должны убедить комиссию, что в результате сильнейшего электромагнитного удара она повредилась умом. Все остальное лишь следствие ее безумных поступков. При таком раскладе следствие быстро зайдет в тупик и заглохнет.

– Да, я все понял. Давайте уйдем отсюда. Время уже пошло. У меня крепкие нервы, но нет никакого желания присутствовать при ее агонии.

– Согласен. Выходите первым, мне нужно еще раз встретиться с дежурным врачом, чтобы окончательно уладить все нюансы.

Слов больше не было.

Дважды тихо прошелестела дверь, и все стихло.

Даша осталась один на один со смертью.

* * *

Глубины разума. Кто может утверждать, что познал их в полной мере?

Тысячи лет над загадками сознания бились поколения ученых. В результате человек получил новые возможности, были созданы нейроподобные системы, использующие в качестве прототипа биологический мозг, и на искусственных носителях сначала робко, а затем все явственнее, мощнее начали проявлять себя кибернетические рассудки различной степени интеллектуальности.

Техногенная цивилизация в могуществе совокупных знаний, давно перешагнула критическую черту, позволяющую преобразовывать целые миры, но, в отличие от кропотливых миллионнолетних процессов эволюции, создание новых биосфер, нельзя рассматривать как акты творения, – честнее сказать, что исконную жизнь колонизированных миров «насиловали», искусно, умело, не уничтожая, но подчиняя своей воле, видоизменяя, загоняя в рамки человеческого метаболизма.

Люди не желали меняться сами, хотя подобных процессов не смогли избежать многие колонии Первого Рывка.

Трудно определить, где на какой планете сейчас проживал наиболее чистый вид «Homo Sapiens».

Чураясь чуждых биосфер, люди все же радикально, необратимо изменились за десять веков экспансии к звездам. Их изменил космос, а вернее та техногенная среда, без которой не мыслимо покорение пространства и колонизация планет.

Тысячелетие не прекращающейся научно-технической революции, не могло пройти бесследно, оно неизбежно толкало человека на новую ступень развития, – вдумайтесь, нас постоянно окружают машины, намного превосходящие собственных создателей, по крайней мере в узких областях специализаций. Они более прочны, не так подвластны влиянию окружающей среды, им почти незаметен бег времени, и что же? Почему в определенный момент они не стали нашими преемниками?

Ответ прост. Эту опасность предвидели. Галактическая война, едва не поставившая человечество на грань самоуничтожения, показала, насколько быстро и успешно могут развиваться кибернетические системы, оставленные вне рамок контроля. Поэтому техногенная среда обитания с определенного момента жестко контролировалась, некоторые технологии намеренно замораживались, в силу непредсказуемости их использования. Одновременно с этим, люди вольно или невольно сближались с машинами: новые поколения уже не удовлетворял ранг пользователей, – какой хозяин может допустить, чтобы слуги, были умнее, сильнее, чем их создатель?

Сам факт неприятия подобного положения вещей год от года, век от века толкал человечество на все более тесную интеграцию с кибернетическими механизмами. Изобретались и воплощались на практике все новые и новые средства локального и тотального контроля над кибернетической составляющей – уже к концу двадцать седьмого века, когда отгремела война, ни один человек на развитых мирах не мыслил себе жизнь без импланта, позволяющего напрямую соединять разум с машинами, образующими виртуальную среду планет, а после создания сети Интерстар и всей Обитаемой Галактики в целом.

Виртуалка давно перекочевала из области развлечений в категорию параллельной реальности, где без преувеличения жили и работали миллиарды людей.

Дальнейшее развитие технологий позволило отказаться от шунтов нейросенсорного контакта, в обиходе появились более продвинутые средства коммуникации, стандартные импланты приобрели новые возможности, теперь они оснащались собственными вычислительными ресурсами, а так же портами удаленного доступа.

Теперь при управлении бытовой техникой человеку вовсе не обязательно было вставать, прикасаться к сенсорам, – достаточно было четко, однозначно сформулировать мысленный приказ, который понимала система распознавания мыслеобразов, далее включалась в работу программа транслятор и, как итог: коммуникаторы порта удаленного доступа передавали кибернетическому устройству внятные для него инструкции, выраженные языком машинного кода.

Однако кроме повседневных бытовых проблем существовали задачи иного рода, связанные с управлением сложными механо-кибернетическими комплексами.

Избрав для себя путь техногенного развития, человечество неизбежно должно былопородить мнемоников. Подобного шага требовала логика ситуации, сложившейся к началу тридцать девятого века.

Конечно, появление первых людей с большим числом подключенных через импланты кибернетических модулей, поначалу основывалось на конкретных проблемах и задачах. Например, того требовала защита информационных потоков сети Интерстар от посягательств кибрайкеров – хакеров нового поколения, которые добровольно, осознанно шли на дополнительное имплантирование, осуществлявшееся в нелегальных частных клиниках. Или, к примеру, среда военных – разве мог космический флот, по определению особо чувствительный к гибкости управления, игнорировать новейшие технологии? Естественно нет. Мнемоники появились не в одном месте, их зарождение и развитие шло параллельно, на многих мирах. Человечество, таким образом, реагировало на тысячекратно усложнившуюся техногенную оболочку, в рамках которой проходила жизнь большинства людей. К разряду первых мнемоников можно отнести не только специально подготовленных служащих крупных корпораций и их потенциальных противников, именующих себя кибрайкерами, – все подразделения по борьбе с роботами, равно как и отряды спасателей постепенно стали формировать из людей, прошедших специальную подготовку, имеющих в своем распоряжении дополнительные импланты и наборы кибернетических модулей, расширяющих возможности разума до уровня полного контроля над киберпространством и образующими его машинами в радиусе действия устройств беспроводной связи.

Но это только внешняя видимая, сторона нарастающего процесса.

Главное скрыто в глубине измененного сознания мнемоников. И не только в сознании, – структура нейронных сетей, образующих кору головного мозга, постепенно адаптировалась к имплантам, нервные клетки перестраивались, кибермодули предлагали рассудку новые средства восприятия мира, которыми не одарила нас природа в процессе эволюции…

Наступал критический период накопления мутаций, когда изменения в структуре головного мозга должны были либо закрепиться на генетическом уровне, либо быть отторгнуты организмом…

Для каждого мнемоника данный процесс был сугубо индивидуальным.

Кто-то сходил с ума, а кто-то успешно продолжал работать в большинстве случаев не подозревая, что эволюционирует…

Существовала лишь одна планета – Гефест [10]10
  Гефест – Планета, населенная потомками людей, бежавших с Зороасты, где задолго до появления мнемоников проводились эксперименты в области генной инженерии, имевших конечной целью формирование у человека специализированных участков нервных тканей, способных модулировать сигналы, воспринимаемые сенсорными устройствами машин. (роман «Грань Реальности»)


[Закрыть], где процесс накопления подобных мутаций не только осознано культивировался, но и тщательно изучался.

Даша никогда не бывала на Гефесте, она даже не слышала о существовании этой уникальной планеты, равно как не знала истинного числа мнемоников, разбросанных по различным звездным системам Обитаемой Галактики.

Сейчас она ощущала себя обессиленной, смертельно напуганной женщиной, которую только что приговорили к безболезненной, но неминуемой смерти.

…

Разум мнемоника.

С одной стороны он обладает уникальными способностями благодаря ежедневному контакту с машинами, огромной практике пребывания в киберпространстве, причем не в развлекательном, а рабочем, где время тысячекратно ускоряется, и многие профессиональные привычки укореняются на уровне подсознательного.

С другой стороны, он хрупок как натуральное стекло.

Первое качество настоящего мнемоника – уравновешенность, ибо поспешность, спонтанная реакция, либо промедление недопустимы при контакте со сложными роботизированными комплексами.

Это бытовой дройд может подождать, пока хозяин соизволит четко сформулировать свое мысленное пожелание. Даша Лоури не могла позволить себе подобной роскоши, – она специализировалась на тонкой настройке и взаимодействии экспериментальных промышленных систем, которые не прощали ошибок, как новая модель аэрокосмического истребителя не простит пилоту-испытателю неточности в управлении…

…Прошелестев пневматикой, закрылась дверь.

Дашу вдруг начало трясти.

Осознание смертельной опасности происходило на уровне рефлексов, ее рассудок еще боролся с захлестнувшей его волной ужаса, а организм уже отреагировал на угрозу: резко понизилось общее давление в кровеносной системе, уменьшая дозу смертельного препарата попадающего в сосуды, одновременно она ощутила глухой ритмичный гул в висках, – внутричерепное давление крови стремительно росло, разум машинально входил в иной темпоральный поток, нейронные сети, расположенные в районе пустующих в данный момент имплантов, мгновенно активировались, не взирая на отстутвие кибермодулей.

Именно они в критический момент приобрели командный приоритет, оптимизируя работу других участков мозга в полном соответствии со степенью осознанной угрозы.

Организм мнемоника боролся за жизнь.

Мышцы дрожали все сильнее, она конвульсивно напряглась, едва ли осознав звук поочередно лопнувших захватов, фиксирующих положение рук.

Резко сев, Даша ощутила десятки тончайших трубочек протянувшихся от комплексного аппарата жизнеобеспечения к ее голове и плечам.

Долго тщательно культивируемый в рассудке баланс, лопнул, разбился вдребезги, одновременно с отвратительным ощущением выскальзывающих из-под кожи острых, тонких наконечников капельных систем.

Половина дела.

Даже меньше.

Мысли казались сейчас помехой, они раздражали, порой запаздывая за действием.

Пальцы уже ощупали фиксирующие захваты на лодыжках, – не было смысла их ломать, – стремительно набухающие синяки на запястьях говорили не в пользу силовых мер, но она уже не могла остановить бешеного темпа, который взял организм, – холодная ярость топила в себе здравый смысл, чувство растерянности прошло, она продолжала жить в темпе кратких, неуловимых для обычного человека отрезков времени.

Захваты на лодыжках не выдержали, вылетев из гнезд.

Она не чувствовала боли. Резко встав, Даша даже не пошатнулась, – освободившись от капельной системы, являвшейся источником яда, ее организм задействовал все внутренние резервы, – окажись в палате посторонний человек, он бы наверняка в ужасе бежал: Лоури на миг застыла подле кровати, ее глаза источали тусклое безумие, мышцы продолжали конвульсивно сокращаться, и при этом ее нагое тело худело буквально на глазах.

Окно.

Резкий удар, взгляд вниз.

Бронестекло. Пятнадцатый этаж. Внизу обширный паркинг, на котором выстроились кажущиеся маленькими, игрушечными флайботы.

Вот один из них тронулся с места, взял короткий разбег и оторвался от земли, за ним сорвалась вторая машина, и они начали расходиться в разные стороны, исчезая в призрачном рыжеватом дневном свете звезды Аллора.

Это поспешно скрылись ее убийцы.

На миг реальность померкла, потемнела, но этот мрак не имел отношения к зрению, он возник в душе, где внезапно надломился тот стержень, на который опиралась вся прошлая жизнь.

Испытанный минутой ранее ужас, которому предшествовало бессильное заслушивание приговора, породил сумерки сознания, и в душе, заполняя образовавшуюся пустоту, внезапно шевельнулась ненависть.

Ненависть к людям.

Это было ужасно. Она по-прежнему стояла подле окна, дрожь постепенно пошла на убыль, возвращалась способность контролировать мысли и действия, но, избежав смертельной угрозы, Даша не обрела свободы.

На краткий миг проблема показалась неразрешимой. Что ей теперь делать, куда идти? Как выжить без удостоверения личности, с пустыми имплантами, на незнакомой планете, где она не знает никого, кроме собственных убийц?

Нужно найти одежду.

Она подошла к дверям, и те послушно скользнули в сторону, открывая взгляду длинный, ярко освещенный коридор.

Почему так тихо и пусто?

В ее понимании медицинское учреждение такого уровня должно походить на муравейник, – все-таки центральная больница всего сектора Окраины…

Пекмен что-то говорил о дежурном враче? Значит сегодня выходной день?

Да, к тому же он заплатил еще одному потенциальному убийце, заплатил именно за эту пустоту коридора и гробовую тишь.

Сознание Даши постепенно погружалось в омут сумеречных мыслей. Куда ни глянь, везде ощущается враждебность. Она и раньше, в силу специфики своей работы не страдала тягой к людям, сейчас же лопнула, порвалась единственная связующая нить между ее личным восприятием реальности и неким абстрактным чувством причастности к миллионам иных людей.

Все они казались ей сейчас одинаково-серыми, в лучшем случае равнодушным, в худшем – опасными.

Здесь открывалась одна из ловушек, в которую с легкостью попадало сознание мнемоника – ее образ мышления длительное время формировался в среде кибернетических систем, не только воздействуя на машины, но и получая обратную связь. Она машинально оценивала всю общность окружающих ее людей, с точки зрения рациональных логических закономерностей, и куда бы не метнулась в эти роковые минуты ее мысль, рассудок тут же предсказывал реакцию посторонних на событие, просчитывал ее с точки зрения прецедента, выдавая далеко не лучший прогноз.

Она не могла обратиться за помощью к кому-либо. Визит в полицейское управление ничего не даст. Местные власти не смогут обеспечить надлежащей защиты, они предпочтут не связываться с внутренними делами корпорации и выдадут ее представителям «Спейсстоуна».

Станут ли ее слушать в правлении корпорации?

Нет. Пекмен ясно сказал – в околопланетном пространстве Треула не было зафиксировано гиперпространственных аномалий.

Значит, ее слова вернее всего воспримут за ложь, подвергнут сомнению, и в конечном итоге она окажется либо в клинике профессора Сергачева, любо в тюрьме.

Все.

В сознании Даши замкнулся круг мыслей. Она определила для себя вероятную перспективу развития событий, и серая хмарь в душе стала от этого еще плотнее.

Она по-прежнему падала в бездну, не находя в окружающем ни единой точки опоры.

Есть ли смысл, да и сама возможность сопротивляться обстоятельствам?

Да, если перешагнуть через все, чем жила раньше. Принять новое мировоззрение, рожденное в ту минуту, когда ощущение покоя вдруг резко сменилось на смертельный ужас и непонимание: как два человека смогли приговорить ее к смерти, опираясь только на извращенные понятия заботы о собственном благополучии?

Выходит, она все это время спала, находясь в каком-то омуте навязанных ей грез, а реальность намного проще жестче, бессердечнее, чем казалось хотя бы с недостижимого теперь Треула, где она старательно исполняла свою работу, сокровенно лелея в душе светлые ростки любви к окружающему, пыталась и находила прекрасное в обыкновенных на первый взгляд явлениях?

Почему она полагала, что остальные люди такие же, как она? Где черта морального невозвращения, за которой остались воспоминания далеко не безоблачного детства, явно указывающие на ошибочность утрированного мировоззрения?

В растерзанных мыслях по капле копилась ярость и душевная боль.

Пекмен растоптал ее душу своим цинизмом, ткнул лицом в реальность, где каждый сам за себя.

Хорошо. Пусть будет так.

Она внезапно успокоилась от сознательно подчеркнутой мысли.

Пусть будет так. Я одна. Меня использовали, как вещь, для них я имплантированный монстр, от которого ждут лишь неприятностей. Моя душа никого не интересует, она нужна лишь мне самой, чтобы окончательно не потеряться в окружающем вязком мраке враждебности.

Все. Хватит пустопорожней философии.

Она вздрогнула, будто очнувшись, сделала шаг назад, позволяя дверям закрыться, и обернулась в поисках выхода из создавшейся ситуации.

Теперь рассудок мнемоника, найдя новую точку опоры, работал холодно и расчетливо. Нет кибермодулей? Не проблема. Никто не отнял у нее памяти, знаний, профессиональных навыков, а кроме бесполезных сейчас дополнительных имплантов есть еще один, – стандартный, как у любого человека.

Сложный терминал системы жизнеобеспечения высился перед ней; из безвольно обвисших трубочек на пол капала прозрачная жидкость, скапливаясь в лужицу смертельного яда.

Что ж, местным силам правопорядка будет чем заняться.

Если они соизволят обратить внимание на вытекший раствор,– тут же мысленно поправила себя Даша.

Она попыталась сориентироваться во времени, но не смогла. Вероятно, с момента ее освобождения прошло три-четыре минуты, растянутые в субъективную вечность благодаря спонтанным реакциям организма на грозившую ей опасность.

Терминал.

Она обошла его по кругу. Вся аппаратура, скомпонованная в трех блоках, располагалась на низкой платформе, которая могла свободно перемещаться. Сзади на системных устройствах располагались порты связи, такие же приемопередающие приспособления были вмонтированы в стену помещения, за изголовьем кровати. Дальше наверняка шли оптические кабели, связующие автономный терминал с глобальной сетью здания.

Даша присела, нащупывая пальцами крепления декоративного кожуха. Давно ей не приходилось вручную препарировать кибернетические системы. Будь в ее распоряжении стандартный набор кибермодулей, она даже не прикоснулась бы к блокам аппаратуры.

Но модулей нет…

Зато есть морально устаревший шунт!

Она увидела его сразу, как только пластиковая панель облицовки поддалась усилию ослабевших пальцев.

После резкого скачкообразного взрыва метаболических реакций появились первые признаки надвигающейся депрессии. Пальцы мелко дрожали от незначительных усилий, потребовавшихся для снятия кожуха.

В специальной нише, свернувшись тонкой глянцевитой змейкой, был аккуратно уложен оптический кабель, предназначенный для тестирования аппаратуры на случай сбоя в работе устройств беспроводной связи.

Даша, не колеблясь, достала его, расправила на коленях, придирчиво осмотрела разъем, и, привычным движением раздвинув заглушку пеноплоти, закрывающую стандартный имплант, расположенный (в отличие от дополнительных) в правой височной области, плавно соединила заостренный наконечник шунта с ответным гнездом.

Теперь подключиться к терминалу было делом нескольких секунд.

Вход в систему…

Порт технического обслуживания оказался не защищен. Поразительная халатность, с точки зрения мнемоника.

В области затылка проявилась боль. Разум, как и тело, находился на грани истощения, к тому же небольшая доза смертельного препарата все же попала в кровь, воздействуя как токсин.

Она постаралась сосредоточиться, игнорируя боль.

Знание различных кибернетических систем, давало Даше реальный шанс выбраться из клиники. Вопрос: пошла бы она на такие меры раньше? сейчас не рассматривался. Прошлое было заблокировано, может быть временно, а может и навечно… Кто знает?

Горечь. Она ощущалась в каждом действии, каждой мысли, словно сейчас в эти самые минуты Даша теряла нечто дорогое, невосполнимое.

А как иначе? Снова воткнуть себе капельницу?

Мысль на какое-то время разбудила ярость, это помогло собраться, сконцентрироваться, не отвлекаясь на самоанализ.

Ей приходилось действовать осторожно, Даша ожидала встретить систему защиты, которую придется взламывать или обходить без поддержки специализированных кибернетических модулей. Главное не поднять тревогу, не привлечь внимания.

Она прикрыла глаза.

Перед мысленным взором возникла четкая схема терминала поддержания жизни. Датчики тревоги оказались блокированы – теперь понятно, почему система никак не отреагировала на внезапный обрыв связи с организмом пациента.

Пекмен. Опять его работа. Вернее деньги.

Так, что я могу? Даша осторожно тестировала незнакомую архитектуру специализированной сервисной оболочки. Ага, управление дополнительными устройствами периферии. Что там у нас? Блокировка дверей, окна, связь с противопожарной системой… Негусто.

Даша на всякий случай привела в действие механизм окна, почувствовав, как ворвался в комнату порыв свежего ветра.

Отлично…

Ее рассудок скользнул к глобальной противопожарной системе.

По определению сеть такого типа должна быть свободна от всяческих препон, иначе терялся смысл ее функциональности.

Не ошиблась. Внутренний взор свободно скользнул по своеобразному тоннелю, имеющему множество ответвлений. Кабельная сеть, с отводкой в каждое помещение. Она свободно перешла на следующий уровень, что соответствовало четырнадцатому этажу здания, и повернула.

Датчики задымления, термальный контроллер, два разнотипных устройства непосредственной борьбы с огнем, и обязательный отвод информационного канала к системе поддержания жизни.

Даша на миг остановилась. Логично ли это?

Пожалуй, да. При возникновении пожара необходимо, прежде всего, спасти человека. Легче всего это сделать через терминал систем жизнеобеспечения. К примеру, разбудить спящего пациента, простимулировать его организм определенной дозой препаратов, чтобы он смог сам выбраться из помещения.

Вторгаться в виртуальную среду терминала было опасно – Даша понимала, что порог уровня входящего сигнала достаточно низок, и ее проникновение будет распознано несложной системой как импульс, побуждающий к действию.

В сознании тут же родилась дерзкая мысль.

Лоури не стоила иллюзий. Да, она смогла проникнуть в глобальную сеть, возможно, даже без подспорья дополнительных кибернетических модулей у нее хват опыта, чтобы взломать систему защиты… и что дальше? Ее задача – бежать отсюда, а это уже относится к разряду отнюдь не виртуальных, а физических действий. Ее организм слаб, ни о какой акробатике на высоте пятнадцати этажей не может быть и речи.

Остановивший ее фильтр входящего сигнала подсказывал очевидное решение. Если не можешь выбраться сама, значит нужно создать условия, чтобы тебя вытащили отсюда, не акцентируя внимания на личности.

Паника. Вариант с пожаром подходит идеально. Выходной день предполагал минимальное количество персонала, зато все больные на местах. И, судя по размерам корпусов, их тут не одна тысяча.

Размышляя, Даша вернулась в виртуальное пространство терминала своей палаты. Действовать нужно быстро, пока еще не истек лимит оплаченной Пекменом преступной халатности.

Что мне и нужно. – В мыслях опять промелькнула горечь.

Потратив немного времени на изучение датчиков своей палаты, она определила достаточную мощность и модуляцию сигнала. Теперь генерировать необходимый импульс дело техники.

Несколькими секундами позже корпуса центральной клинической больницы Аллора неожиданно затопил протяжный вой сирен.

Для людей и электронных систем все происходящее явилось полнейшей неожиданностью. Лоури действовала наверняка, – даже сотня гипотетических хулиганов, вздумавших поднести к датчикам своих палат источники тепла, не смогла бы вызвать такого глобального эффекта. Подав мощный импульс в центральную сеть, она добилась ответной реакции десятков тысяч бесхитростных датчиков, тут же отреагировавших сообщением о возгорании.

Сложно представить, что за несколько мгновений размеренный покой больничных корпусов может превратиться в настоящий содом.

Повсюду, в каждом помещении автоматически сработали системы пожаротушения, тысячи автономных комплексов слали экстренные запросы в сеть, критически перегружая информационные каналы, в буквальном смысле сжирая вычислительные ресурсы ядра системы; Даша к этому моменту уже отключилась от терминала, чтобы не стать жертвой собственного удара. Еще двадцать-тридцать секунд и глобальная сеть попросту «рухнет», не в силах обработать каждый запрос, и предпринять адекватные ответные действия.

…Под потолком палаты, разбрызгивая воду, вращались устройства пожаротушения, из скрытых под облицовкой отверстий били струи углекислого газа, терминал цвел невообразимой гаммой индикационных сигналов сбоя, свет внезапно отключился, сменившись на красноватое аварийное освещение.

Выглянув в окно, Даша увидела крошечные фигурки людей, выбегающих из зданий, а над громадой расположенного чуть в стороне мегаполиса уже появилось неисчислимое сонмище темных точек, – это поднятые по тревоге аварийные службы выслали весь резерв кибермеханизмов на борьбу с несуществующим огнем.

Пора.

Она вышла в темный скупо подсвеченный красноватыми лампами, залитый водой коридор. В теснине мрачного пространства метались тени людей. Придерживаясь рукой за стену, Даша пошла в направлении обширного холла, где располагались шахты лифтов и имелись запасные выходы на аварийные лестницы.

Пока что ее план работал безупречно. Никто не обращал внимания на бредущую вдоль стены фигуру, – из открывающихся дверей то и дело появлялись автоматические транспортеры с тяжелобольными, герметичные боксы с замкнутыми системами жизнеобеспечения имели собственный привод, позволяющий им эвакуировать пациентов с минимальным риском для их здоровья.

Она присматривалась к автоматическим камерам, пока под прозрачным колпаком одной из них не увидела женщину своего возраста и схожего телосложения. Взглянув на крохотный информационный экран, она прочла цифры. Палата 1294.

В красноватом сумраке номера палат светились желтовато-зеленым светом.

Отыскав нужный номер, Даша вошла в распахнутые двери.

Ей становилось все хуже, держаться на ногах позволяла лишь сила воли. Это единственное, что имелось у нее в избытке.

Открыв нишу, предназначенную для личных вещей, она быстро упаковала сухую цивильную одежду в изящный дорожный кейс. Затем обыскала небольшой сейф, замок которого автоматически открылся при поступлении сигнала тревоги.

Статкарточка, удостоверение личности, несколько стереоснимков, электронный ключ.

Она взяла необходимое, прикрыла тяжелую металлическую створку и вновь вышла в коридор.

Оставался последний пункт импровизированного плана: дойдя до сектора биохимических лабораторий, она осторожно заглянула внутрь помещения.

Пусто.

Защитные биологические костюмы, оснащенные шлемами из ткани и пластика, хранились за прозрачными створками встроенных в стену шкафов. Отыскав подходящий по размеру комплект экипировки, Даша упаковала его в специальный кофр. На совершение этих действий ушли почти все силы, а ей еще предстояло спускаться на пятнадцать этажей вниз.