Текст книги "Галактический вихрь"

Автор книги: Андрей Ливадный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Путь для «Светоча» был открыт.

Черная точка уже показалась у горизонта и стремительно приближалась к комплексу лишившихся своей защиты зданий.

* * *

Похоже, что в этот злополучный день Джон Хоули переживал невольный пик своей карьеры пилота.

Он сидел в командирском кресле космического фрегата «Светоч». Рядом висел сияющий всеми цветами радуги шар. Кейтлин нигде не было видно с того самого момента, как она приволокла его в рубку и бросила тут наедине с тремя шарами и огромным пультом управления боевого космического корабля, которого Джон боялся едва ли не до тошноты. В свое время он достаточно наслушался рассказов о том, как глупые самоуверенные террористы пытались угнать намного более скромные боевые машины. Каждый раз на его памяти все оканчивалось плачевно.

«Вот уж никогда не думал, что сам окажусь замешан в таком же безнадежном деле», – обреченно подумал он.

Сотни боевых постов на десятке палуб требовали вводить им соответствующие коды управления, чтобы они могли действовать в автоматическом режиме. В противном случае каждая автономная система грозила поднять тревогу и самоликвидироваться, уничтожив все доступные ей файлы в течение десяти секунд…

Вот опять… После активации первой орудийной башни крейсера на информационном экране перед его креслом вспыхнула очередная злобная надпись: «Требуется ввести командный код».

Джон уже не нервничал. Обыкновенные человеческие переживания вдруг превратились в частицу прошлого. Он просто выполнял команды светящегося шара, со страхом ожидая, что с минуты на минуту огромный корабль начнет на его глазах превращаться из грозной машины в обыкновенного электронного дебила, запустившего реакцию неуправляемого термоядерного синтеза…

По спине Хоули бегали мурашки, пока он наблюдал, как на мониторе секунда за секундой мелькают цифры обратного отсчета.

Код управления орудийной башней вспыхнул в его мозгу метровыми огненными символами, когда оставалось всего четыре секунды.

Лихорадочно выстучав на клавиатуре пятизначный номер, Джон искоса посмотрел на один из светящихся шаров. Тот как ни в чем не бывало висел в полуметре над его правым плечом, испуская тонкие направленные лучи текучего света, «вливая» их в огрызки оптико-волоконных кабелей компьютерной системы управления «Светоча». Каким образом этот сгусток света добывал командные коды управления, для Джона оставалось полнейшей загадкой, но факт был налицо – набитый кристаллами футбольный мяч работал на порядок быстрее, чем центральный процессор боевого фрегата.

Пока Джон вытирал пот со лба, на мониторе командного терминала одно за другим открылись несколько экранных окон.

ОРУДИЙНАЯ ПАЛУБА АКТИВИРОВАНА.

ОРУДИЙНО-РАКЕТНЫЕ КОМПЛЕКСЫ «ПРАЙД», ПОРЯДКОВЫЕ НОМЕРА 1 – 10 К СТРЕЛЬБЕ ГОТОВЫ.

ХОЛОДНАЯ АНТИГРАВИТАЦИОННАЯ ТЯГА ВКЛЮЧЕНА. ЖДУЩИЙ АВТОМАТИЧЕСКИЙ РЕЖИМ. ВЫСОТА ПАРЕНИЯ – 500 МЕТРОВ . ВРЕМЯ РАБОТЫ – МИНУС ДЕСЯТЬ СЕКУНД.

НОВЫЕ ОТПЕЧАТКИ ПАЛЬЦЕВ СКАНИРОВАНЫ С КЛАВИАТУРЫ КОМАНДНОГО ТЕРМИНАЛА И ЗАНЕСЕНЫ В ПОСТОЯННУЮ ПАМЯТЬ. ПОЛНЫЙ ДОСТУП РАЗРЕШЕН.

ЗАПРОС НА УКАЗАНИЕ ЦЕЛЕЙ.

Из всего этого хаоса сообщений, навалившихся на полумертвого от усталости и пережитого стресса Джона, он понял только одно – корабль каким-то неведомым ему образом воспринял его как нового командира и готов принимать приказы с центрального терминала пульта.

Эти приказы не заставили себя долго ждать. Хоули не прикоснулся ни к одной из клавиш, а виртуальные кнопки на мониторе вдруг заплясали сами по себе, с невероятной скоростью прокручивая списки команд.

В результате через несколько секунд перед ним высветился довольно радикальный вариант дальнейших действий:

«Орудийным комплексам – беглый огонь по наземным целям. Радиус тотального поражения – пять километров. Режим огня – авто».

«ПРИНЯТО».

«Светоч» содрогнулся, обрушив на землю первые несколько тонн своего боекомплекта. Светящиеся шары летали по рубке управления, прыгая по воздуху от терминала к терминалу, словно им кто-то наподдавал пинков.

«ВОЗДУШНАЯ ЦЕЛЬ. ИНИЦИАЛИЗАЦИЯ – МАЛЫЙ КРЕЙСЕР „ХАННОВЕР“. ЗАПРОС НА ПОРАЖЕНИЕ».

«Игнорировать».

«Холодная тяга – плюс две единицы».

«ПРИНЯТО».

«ПРАЙД-2», ОТСТРЕЛЯЛСЯ».

«Автоматическая смена боекомплекта».

«ПРИНЯТО».

От Джона требовалось одно – вовремя прикладывать пальцы к сканирующей пластине, подтверждая приказы. Он очень не хотел этого делать, но его рука двигалась сама по себе. Он управлял кораблем, а им самим управлял зависший над плечом футбольный мяч.

На обзорных экранах «Ханновер» вынырнул из клубов дыма и резко отвалил в сторону, направляясь к Центру биокибернетических технологий.

На душе у Джона было очень погано.

* * *

Клаус медленно пробирался по пустым полутемным коридорам Центра. Двигался он расчетливо – короткими перебежками от укрытия к укрытию, от одной бездействующей шахты лифта к другой, спускаясь все ниже и не встретив по дороге ни одной проблемы, хотя захватчики уже вошли в здание и прочесывали этажи, преследуя какие-то свои цели.

Дважды ему навстречу попадались рослые фигуры, закованные в испятнанную коричневато-зелеными разводами боевую броню, но оба раза он успешно избегал нежелательного контакта с противником. Дело в том, что Клаус совершенно не был расположен геройствовать – прошли те сумбурные годы, когда он, не задумываясь, бросался в любую заваруху.

Конечно, ему было любопытно. Странно было видеть эту угловатую, не способную к мимикрии броню, допотопные, но весьма эффективные «АРГ-8» и еще кучу всяких странностей, связанных с обликом и образом действий этих людей. Судя по тому, как запросто они пожертвовали «Ханновером», чтобы в считанные минуты сокрушить оборону Центра, им позарез было необходимо ворваться сюда, не считаясь с жертвами. Это обстоятельство весьма заинтриговало Клауса, но все же не настолько, чтобы подвигнуть его на глупые подвиги. В данный момент, пробираясь в серой мешковатой робе по полутемным коридорам, безоружный, он явно находился в разных весовых категориях с экипированными и вооруженными боевиками.

Завернув за угол очередного коридора, он наконец-то вышел в обширный холл первого этажа. Отсюда было рукой подать до входных дверей, за которыми была расположена парковочная площадка Центра, где в данный момент возвышалась обтекаемая громада «Светоча».

Клаус прижался к одной из колонн. До выхода наружу рукой подать, но он оценивал эти метры не с точки зрения расстояния. Ему не верилось, что эти люди вошли в здание, не оставив на выходе боевого охранения.

Наконец он заметил за перевернутыми цветниками с вывороченными на пол и искромсанными выстрелами растениями какое-то движение и удовлетворенно вздохнул.

Ужом проскользнув меж колонн, он по широкой дуге обошел это место и присел за дымящимся, простреленным навылет игровым автоматом, установленным здесь для развлечения посетителей Центра. Протянув руку, он извлек из валявшегося рядом обугленного кресла толстый кусок арматуры и, зажав его в левой руке, изготовился к прыжку.

Он собирался снять часового и как можно незаметнее покинуть Центр. О том, как проскользнуть мимо сканеров «Светоча», он еще не думал – в данный момент это была проблема номер два…

За перевернутым цветником вновь раздался едва различимый шорох. Клаус чуть отставил руку с импровизированной заточкой и прыгнул по-кошачьи мягко, почти бесшумно.

Как он и ожидал, фигура в камуфлированном боевом костюме сидела, припав на одно колено, спиной к нему, больше контролируя вход в здание, чем собственный тыл. О том, что эти ребята – дилетанты, Клаус начал догадываться еще наверху, когда наткнулся на первый труп охранника, изрешеченный из импульсной винтовки. Такое грязное и, по его мнению, зверское устранение противника не могло быть делом рук профи.

Прыжок, похожий на удар серой молнии, все же оказался недостаточно быстр – сказывались проведенные без тренировок годы, – и часовой успел развернуться на звук, встретив Клауса прикладом импульсной винтовки. Он увернулся, потеряв на этом еще пару секунд. Тяжелый приклад прошел мимо, оцарапав висок Клаусу, и его противник, на котором было килограммов пятьдесят экипировки и брони, потерял равновесие, подставив под удар соединяющие шлем шейные кольца.

Все происходило молча, в полнейшей тишине. За кислородной маской Клаус не видел лица своего противника, лишь серые, со стальной поволокой глаза обожгли его из-за полупрозрачного забрала шлема, прежде чем металлический штырь с силой обрушился чуть ниже затылочной области часового, погнув пластины доспехов.

Колени часового подогнулись, и он, продолжая начатое движение, с громким стуком рухнул на пол лицом вниз.

Клаус пружинисто приземлился на ноги и несколько секунд стоял в напряженной позе, осматривая и прослушивая пространство вокруг себя.

Все было тихо, лишь откуда-то из недр комплекса доносились отголоски ожесточенной стрельбы.

Рывком перевернув обмякшее тело, он одним движением отстегнул замки забрала и сорвал гермошлем.

Человек, лицо которого теперь скрывал только дыхательный аппарат, был без сознания. Окажись на месте Клауса кто-то другой, не проходивший спецподготовку «скармов», его шансы с заточкой в руке против бронированного и вооруженного часового были бы равны нулю. Единственным уязвимым для удара местом были именно шейные кольца, причем только задняя их часть, где отдельные витки армированного сочленения связывал простой гермопластик. Такая конструкция позволяла человеку, надевшему броню, наклонять и поворачивать голову.

Отсоединив дыхательный аппарат, Клаус взглянул в лицо своего противника и невнятно выругался.

Часовым была хрупкая девушка едва ли двадцати лет от роду. Ее заостренные черты лица покрывала смертельная бледность. Клаус осторожно приподнял ее голову, откинул волосы и тщательно прошелся пальцами по месту, куда пришелся удар стальной арматуры.

Убедившись, что шейные позвонки не сломаны, а следствием его атаки стал лишь обширный кровоподтек и глубокое беспамятство, он быстрыми точными движениями освободил девушку от боевого костюма, связал, стараясь не перетягивать, запястья и лодыжки и отволок ее в сторону, прислонив спиной к перевернутому цветнику.

– Отдохни, детка, – проговорил он, спешно натягивая на себя детали боевой экипировки.

Костюм оказался немного маловат, но, ослабив часть креплений, он почувствовал себя вполне сносно, даже уютно под приятным грузом керамлитовой брони.

Взяв в руки штурмовую винтовку, Клаус бегло осмотрел ее, проверил счетчик зарядов и перевел оружие в режим одиночного огня. Оно было тяжелым, но зато имело электронный снайперский прицел, который оказался даже не расчехлен. Клаус сокрушенно покачал головой. Хотя каких боевых навыков можно было ждать от хрупкой двадцатилетней девчонки, которой еще и рожать-то рановато, не то что профессионально убивать.

Теперь, закамуфлированный под террориста, он имел вполне реальный шанс выскользнуть из здания.

Он сделал шаг по направлению к двери, и вдруг в его голове раздался четкий, лишенный каких-либо интонаций голос:

– Клон-4, стоять на месте!

Приказ, словно ледяной вал, прокатился по его нервной системе, заставив окаменеть все мышцы. Он едва не рухнул на колени. Одновременно с волной нестерпимого холода в его сознании промелькнули страх, гнев и смутный отголосок какого-то далекого воспоминания, словно мгновенный приступ дежа вю…

Клаусу казалось, что он слышит скрип собственных мышц, когда, вопреки полученному столь необычным способом приказу, сделал еще один шаг по направлению к двери.

– Клон-4, повторяю приказ: стоять на месте!

Теперь этот голос не показался ему таким уж равнодушным. Нет, в нем ясно читалась какая-то нечеловеческая, потусторонняя злоба на низшее существо, ослушавшееся приказа…

На этот раз волна холода оказалась терпимее, а воспоминания четче.

…Мрачная подледная пещера на Луне-17. Клаус почувствовал, как несколько раз дернулась сведенная травматическим тиком изуродованная щека, словно по ней только что полоснуло горячим осколком.

Он сделал шаг вперед, невзирая на бьющийся в его мозгах голос.

«Не подходи!..»

Сияющая спираль, обрамленная раскрытыми лепестками кварцевого бутона… Звонкий выстрел подствольника Доминика фон Риттера и его перекошенное, испачканное кровью лицо…

Еще один шаг. Боль в голове взорвалась, как светотермическая граната, заставив Клауса рухнуть на колени, машинально схватившись за голову. В эти секунды ему хотелось выцарапать себе глаза, лишь бы добраться до пролитого в голове огня и выпустить его наружу…

– Клон-4, сбой базовой программы. Не двигаться. Повторная инициализация будет произведена через сорок секунд.

Этот проклятый голос, который он успел возненавидеть, едва услышав, вырвал его из страшных грез в не менее страшную реальность.

Что-то приближалось к нему из глубин Центра. Он чувствовал это движение каждой клеточкой своего организма. И одновременно он знал, когда должно случиться то непоправимое событие, которое навсегда превратит его в зомбированного идиота…

В голове Клауса медленно отсчитывал секунды чудовищный метроном. Он знал, что если подпустит эту неведомую тварь вплотную, то ему уже не поможет ни сила воли, ни тренированная психика. Его сломают, как сухую щепку.

Его спас протез. Живые мышцы отказывались служить своему хозяину, но послушным сервомоторам искусственной руки было достаточно его страстного желания. Механические сочленения дрогнули, и цепкие блестящие пальцы задвигались на шарнирных опорах, обхватив приклад оброненной штурмовой винтовки.

Медленно поднялся ствол и застыл на уровне глаз.

В глубинах полутемного коридора, ведущего от подземных лабораторий, показался плавно скользящий по воздуху переливающийся до боли знакомыми сгустками жидкого света небольшой и с виду совершенно безобидный шар.

Оружие было активировано, и электронный снайперский прицел расчехлен – Клаус проделал эти операции, совершенно не задумываясь, машинально, еще в тот момент, когда подобрал «АРГ-8» с пола. Теперь эти мелочи, давно ставшие машинальными привычками, в очередной раз спасли ему жизнь.

Перекрестье электронного прицела чуть качнулось, поймав цель в свою паутину, и механический палец плавно потянул спуск.

Клаусу показалось, что вокруг разлетелась вдребезги вся Вселенная, и неизвестно, что больше оглушило его – непривычный грохот выстрела древнего оружия или предсмертный мнемонический вопль распавшегося на ослепительные брызги шара, но, так или иначе, спустя мгновение он вдруг понял, что жив и волен управлять собственным телом.

Клаус рывком встал на одно колено, стараясь не поддаваться звенящей пустоте, что настойчиво пыталась вернуть его назад, на пол… Он судорожно сглотнул, чувствуя во рту противный железистый привкус…

Как будто вернулись те старые, но не очень добрые времена его зрелости, когда линия жизни была лишь нитью, натянутой меж двух бездонных пропастей – безумия и физической смерти. Солдату, из боя уходящему в бой, обычно не дается третьего пути, и Клаус знал это как никто другой. Знал, но забыл. Или хотел забыть – сейчас для него не было никакой разницы в оценках своих прошлых поступков. Все вернулось на круги своя, и на эту планету, по иронии злой судьбы, пришел не просто абстрактный враг. Нет. Припав на одно колено на холодном мраморном полу холла, полуживой после дикой мнемонической атаки, Клаус ясно отдавал себе отчет, что на Эрлизу пришел ЕГО враг.

Неизвестно, на что он надеялся, когда встал и, слегка пошатываясь на нетвердых ногах, подошел к тому месту, где выстрел импульсной винтовки настиг сферическое светящееся образование.

То, что он увидел, послужило лишь подтверждением его страшной догадки.

На полу коридора валялись осколки полупрозрачной сферической скорлупы, но не они приковали внимание Клауса. Чуть поодаль пластиковые плиты пола устилала россыпь серых потухших кристаллов…

Точно таких, какие он носил с собой все эти долгие десять лет…

– Ублюдок… – сорвалось с губ Клауса тяжелое, словно приготовленный для удара камень, слово. – Ты мне должен, скотина…

К кому обращены были эти слова, знали только он да еще Доминик фон Риттер. Больше после катастрофы на Луне-17 не выжил никто.

ГЛАВА 6.
ПОБЕГ.

Борт фрегата «Светоч». Глубокий космос. 3737 год Галактического календаря.

Лейтенант Стылов пришел в себя в полнейшей темноте. Последнее, что он помнил, был ослепительный свет, исходящий от обрушившегося с небес уродливого транспорта, да горячий шквальный ветер, сбивший его с ног и закативший под грузовой пандус, будто он был не восьмидесятикилограммовым мужиком, а кучей старого обветшалого тряпья.

Теперь он чувствовал, что лежит на холодном полу, ощущая кожей лица и ладонями рук его неприятную шероховатость.

Рядом, в кромешной тьме, возникли неясные звуки возни, и вдруг чуть хрипловатый голос спросил:

– Ты живой там?

Загомир судорожно сглотнул. Стыдно признаться, но так страшно ему не было ни разу в жизни. Тьма, обступившая его со всех сторон, пугала своей неопределенностью.

– Где я? – хриплым голосом задал он первый пришедший ему на ум вопрос.

– В грузовом трюме «Светоча», – ответил тот самый голос. – Отсек 13/32, если тебе это о чем-то говорит, – кисло добавил он.

Загомир тщетно пялился в темноту, пытаясь разглядеть хотя бы смутный контур фигуры своего собеседника. Однако окружающий мрак был слишком плотным. Зато он ощутил отчетливые характерные вибрации.

– Мы что, летим? – ошарашено спросил он.

В звенящей темноте кто-то нервно хихикнул.

– Летим, господин лейтенант, – с издевкой произнес новый, но тем не менее смутно знакомый голос. – И еще как летим. Несемся сквозь гипер так, что тошно даже думать… Никак не меньше, чем пятый энергоуровень аномалии…

Загомир еще раз сглотнул стоявшую во рту горечь и сел.

– С кем я разговариваю?

Мрак опять ответил хихиканьем. Мерзким, нервным и глупым.

– Техник второго взвода космодромной службы обеспечения Игорь Светличный, – доложил мрак. – А рядом со мной два ассенизатора космического пространства Джон Хоули и Мартин Стонски… К вашим услугам, сэр… – Последнее слово прозвучало как явная, неприкрытая издевка, но Загомиру сейчас было не до субординации…

– Может кто-нибудь объяснить, что случилось? – спросил он, поднявшись на четвереньки. Вытянув вперед обе руки, он некоторое время хватал ими пустоту, пока наконец не нашарил стену. Это принесло некоторое облегчение – привалившись спиной к твердой поверхности переборки, которая тоже мелко подрагивала, он почувствовал себя немного увереннее. Тошнота, так мучившая его минуту назад, вроде бы отступила, и его вестибулярный аппарат наконец-то определился с вопросом о пространственном положении тела.

– Случилось то, господин лейтенант, что непременно должно было произойти, – ответил на его последний вопрос голос техника. – Гарнизон Эрлизы наконец-то облажался, – удовлетворенно констатировал он. – Вся эскадра разгромлена, «Светоч» захвачен, «Ханновер» погиб, остальные корабли расстреляны прямо в доках… – В голосе Игоря прозвучала ожесточенная обида. – А знаете, кто все это сделал? – спросил он.

– Ну? – угрюмо осведомился Стылов.

– Десять юных привлекательных леди…

Несколько долгих секунд Загомир переваривал услышанное.

– Чушь какая-то, – не выдержав, фыркнул он. Все сказанное этим наглым техом просто не укладывалось у него в голове…

– Чушь или нет, но мы-то тут, и летим через гипер неизвестно куда, – раздался еще один голос, очевидно, принадлежавший второму из упомянутых ассенизаторов. – Меня, между прочим, запихнули в криогенную камеру и продержали там почти сутки как заложника…

От всей этой обрывочной и противоречивой информации у Загомира голова шла кругом.

– Они угнали «Светоч»?

– Ага. И еще разворотили и разграбили Центр биокибернетических технологий.

Лейтенант Стылов прижался затылком к вибрирующей переборке и попытался хоть как-то осмыслить все услышанное.

– Фрайг… – вырвалось у него.

Из темноты ему ответил понимающий вздох.

* * *

Кейтлин Ларош сидела в глубоком кресле перед многоярусным пультом управления и смотрела на тусклые линии, которые словно река обтекали со всех сторон пронзающий гиперсферу корабль.

Это были смазанные отпечатки уносящихся в бесконечность реальных звезд, существующих в трехмерном космосе.

«Светоч» летел к Сфере. Она возвращалась домой. К Интеллекту.

Глаза Кейтлин с покрасневшими и припухшими веками внезапно сузились, когда в ее голове промелькнула вереница свежих воспоминаний…

Грязный, отвратительный мир, населенный дегенеративными, злобными существами… Неужели она когда-то принадлежала к этому стаду животных?

Теперь, после встречи со своими сородичами, она вполне понимала Интеллект. Стоило просканировать их куцые мозги, чтобы понять – такой биологический вид не имеет права на физическое существование. Это как болезнь, проказа, покрывшая множество планет своей коростой… В мыслях людей, услышанных и воспринятых ею через посредство шара-носителя во время короткого боя, преобладали ненависть, страх и, как ни странно, похоть. Она никак не могла осмыслить той цепочки позывов и чувств, что несколько раз подряд разворачивалась перед ее сознанием при непосредственном контакте с людьми… Сначала, как правило, у ее противников возникала мысль: «Какая хорошенькая девочка!», потом, когда она начинала стрелять, эти мысли, с которых, казалось, капала похотливая грязь, вдруг резко видоизменялись. Все встреченные ею люди чувствовали удивление, страх и рефлекторную ненависть… Они пытались убить ее, а когда это не удавалось или в дело вступал шар-носитель, все чувства вдруг исчезали, оставляя лишь страх, глобальный, всеобъемлющий ужас и неистовое желание спастись. Неважно, какой ценой…

Это было похоже на ее первое самостоятельное путешествие по сфере. Там тоже повсюду была грязь. Мерзкая, черная и липкая. Она покрывала собой огромные прокаженные площади. Черные маслянистые лужи кишели странными на вид организмами. Они копошились в этой жиже, постоянно пытаясь пожрать друг друга лишь для того, чтобы спустя несколько часов наплодить себе подобных и скончаться, став пищей для подрастающего потомства.

Ей было чуждо и отвратительно все, что отличалось от четкого, стерильного, рационального, логичного и полного света мира, где обитал Интеллект…

Она не задумывалась над тем, что это мнение навязано ей. Нет, она просто не могла и не умела мыслить иначе как критериями кристаллического мозга. Низшие существа, надругавшиеся над ним, должны быть устранены. И то, что планируемый Интеллектом геноцид, направленный против человечества в целом, будет осуществлен с помощью человеческих технологий в области войн и создания искусственных боевых организмов, еще более безжалостных, чем их создатели, казалось Кейтлин вполне справедливым.

Она отвлеклась. Управляющий в данный момент кораблем шар-носитель – недавно воссозданная частичка самого Интеллекта – требовал внимания. Его поверхность лучилась багряным светом. Что-то было не в порядке. Кейтлин напряглась, впуская в свое сознание его волю.

«Второй шар-носитель уничтожен на планете людей, – это была констатация факта. – Связанные с ним четвертый и пятый клоны нефункциональны. Но я сканирую на борту корабля десять активных биологических объектов. – Шар опять вспыхнул, меняя оттенки испускаемого света. – Один объект лишний. Иди и выясни, кто он».

Кейтлин послушно встала и пошла к выходу. Личный шар-носитель последовал за ней, занимая неизменную позицию над ее правым плечом.

* * *

Лишним биологическим объектом на борту «Светоча» был Клаус.

Решение проникнуть на захваченный корабль было скорее спонтанным, рожденным под напором обстоятельств и чувств, нежели обдуманным и осознанным.

Стоя в громадном холле Центра биокибернетики над рассыпанными по полу серыми полупрозрачными кристаллами, вылетевшими из расколотой выстрелом сферической оболочки, он не ощущал ни злобы, ни ярости. В голове стоял протяжный иссушающий звон. Мнемоническая атака светящегося шара была равнозначна удару кувалды по голове.

Он развернулся и подошел к тому месту, где оставил пребывающую без сознания хозяйку его боевой экипировки…

Клон-4, значит?

Он склонился над неподвижным телом и попытался найти пульс, коснувшись пальцами тоненькой синей жилки на белой шее…

Кожа девушки была прохладной. Пульс отсутствовал. Она была мертва, и Клаус знал, почему. Этот шар полностью контролировал ее мозг. Нет, он не приказал ей умереть, просто взаимосвязь между ним и искусственно выращенным человеческим подобием была слишком тесной. Клон не мог самостоятельно жить – это было доказано человеческой наукой много лет назад. Он не обладал собственной волей, разумом, знаниями, а врожденные рефлексы младенца ничем не могли помочь взрослому, сформированному организму, ну разве что обгадиться в штаны и заорать, требуя сменить пеленку…

Клаус разогнулся, хищно оглядываясь по сторонам. От событий, столь внезапно захлестнувших Эрлизу, веяло чем-то страшным… Конкретная мысль еще не оформилась в рассудке, но, глядя на заострившиеся черты мертвого клона, чей прототип по возрасту вполне мог быть его дочерью, Клаус вдруг понял, что не волен остаться в стороне – целым, невредимым и безучастным.

Мозг клона нужно было контролировать. Люди придумали для этого «ГНИ» – генератор нейронных импульсов, – обычный микропроцессор, имплантируемый в мозг клона еще на стадии его формирования. Там в виде программ было прописано все, начиная от навыков движения и принятия пищи до сложных самостоятельных действий, самых разнообразных, в зависимости от того, для чего выращивался данный клон.

Живые куклы были очень популярны. Особенно в качестве домашней прислуги.

Но все это уже принадлежало прошлому. Клаус был еще ребенком, когда разразилась целая серия скандалов, положившая конец производству искусственных людей. Клоны, оказывается, обладали собственным разумом, который в момент их выхода из камеры инкубатора находился в стадии развития новорожденного. По сути, если не брать во внимание облик взрослого человека, они и были «детьми из пробирки», которым встраивали «ГНИ», чем навсегда подавляли развитие у них собственной личности…

Люди нашли в себе силы отказаться от столь жестоких путей развития. Клонирование было запрещено. По крайней мере, официально…

Он отступил на шаг и пошевелил носком шнурованного ботинка потухшие кристаллы. Без сомнения, перед ним был аналог злополучного генератора.

Клаус выпрямился и посмотрел в сторону выбитых взрывом дверей Центра. За ними, на парковочной площадке комплекса, возвышался «Светоч». Его грузовые пандусы были откинуты, люки открыты, и фигуры в такой же, как у Клауса, экипировке, бегали туда-сюда, сгибаясь под тяжестью белоснежных опечатанных кофров, выдранных из сети здания серверов и прочего оборудования. В воздухе витало несколько сияющих шаров.

Присмотревшись, он понял, что из здания в основном выносят генетические образцы, демонтированное оборудование для клонирования и все, что могло содержать в себе полезную информацию по воспроизводству технологических процессов клонирования и сборки биомеханических существ.

Здесь, в Центре, такие технологии действительно сохранились. Вполне вероятно, что захватчики и сами не подозревали, какие существа можно сконструировать и воспроизвести на конвейере при помощи этого самого оборудования.

От такой мысли Клаусу стало совсем тошно. Он знал, что изначально Центр был ориентирован на войну. И те зародыши, что хранились в опечатанных белоснежных кофрах, являлись запрещенным к воспроизводству биокибернетическим оружием. И все это на его глазах уплывало с разгромленной Эрлизы в неизвестном направлении.

Ему не нужно было долго размышлять над своими дальнейшими действиями. Все происходящее на его глазах выглядело слишком страшно и однозначно, чтобы он мог позволить себе раздумывать.

Это нужно остановить. Любой ценой.

Единственное, о чем в данный момент жалел Клаус, так это о том, что рядом с ним не было Доминика фон Риттера…

* * *

Погрузка «Светоча» шла полным ходом. Хрупкие женские фигуры, затянутые в камуфлированный керамлит брони, сновали по пандусам наравне с кибернетическими механизмами и погрузчиками, сгибаясь под тяжестью кофров и аппаратуры.

Клаус обошел корабль стороной, прячась за посеченным осколками парапетом цокольного этажа Центра.

Его не покидало чувство, что все происходящее на его глазах – это не дело рук каких-то там террористов или каперов. Нет. Он чувствовал, что все намного серьезнее. Светящиеся шары, один из которых едва не взял под контроль его собственный мозг, никак не были связаны ни с людьми, ни с человеческими технологиями. Было бы глупо предположить, что кому-то пришло в голову разработать столь сложный и не поддающийся пониманию аналог генератора нейронных импульсов.

Улучив минуту, когда все светящиеся шары собрались с противоположной стороны корабля, он резко выпрыгнул из-за парапета и рванулся вперед, к темному зеву грузовых створов…

Вопреки его ожиданиям, пробраться на борт «Светоча» не составило особого труда – все грузовые люки корабля были распахнуты настежь, да и внутри не оказалось ни одного заблокированного помещения.

Все это объяснялось достаточно просто: пришельцы, захватившие крейсер, сумели получить командные коды управления, но их вместе с десятком клонов, которых Клаус заметил на подходе, было слишком мало, чтобы полноценно управлять огромным боевым кораблем. Поэтому они просто сломали сложную систему паролей, кодовых замков и сканирующих пластин. С центрального пульта главной ходовой рубки сделать это было проще простого – достаточно было отдать соответствующий приказ бортовому компьютеру.

Просочившись между двух автоматических погрузчиков, поднимавшихся по пандусу, он, никем не замеченный, проскользнул внутрь и скрылся в узком боковом проходе между рядами контейнеров.

Отдышавшись, Клаус поправил ремни экипировки и начал пробираться в дальний конец грузового ангара.

Со стороны военного космопорта ветер по-прежнему приносил рваные клочья жирного черного дыма. Изредка там что-то вспыхивало и взрывалось, оглашая окрестности раскатистым гулом.

Гарнизон Эрлизы был разгромлен.

Последнее никак не укладывалось в голове у Клауса. Остановившись у выхода из ангара, куда наконец вползли обе нагруженные сверх нормы тележки, он на мгновение задумался. Что он вообще знал о происходящем?

Оказалось, что практически ничего.

Откуда взялись одетые в древнюю боевую броню клоны и контролирующие их светящиеся шары? Как они сумели попасть на Эрлизу и захватить два боевых корабля эскадры? Каким образом им удалось получить командные коды управления «Ханновером» и «Светочем»?

На сто процентов Клаус знал только одно: контролирующие клонов светящиеся шары – это роботы абсолютно неизвестного типа, и они явно сродни той сияющей спирали, что похоронила его отряд на Луне-17…