Текст книги "Воин с Ганио"

Автор книги: Андрей Ливадный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Человеческий истребитель проскользнул сквозь бурое облако разлетающихся во все стороны обломков и, получив серьезные повреждения, внезапно сорвался в штопор.

Даже кровожадные квазианцы притихли от проявления такой безрассудной, выходящей за всякие рамки ненависти.

Человеческий корабль и машина ашанга рухнули неподалеку друг от друга, пробив в густых грязно-зеленых зарослях две дымящиеся прорехи, разметав по сторонам тонны болотистой почвы.

Несколько минут спустя над местом их падения появился летательный аппарат омни. Серый обтекаемый корабль, похожий на бумеранг, медленно проплыл над дымящимися прогалинами, сделал несколько плавных, расширяющихся кругов над лесом и улетел прочь. Видимо, омни, заметив черные окна мутной, пузырящейся болотной жижи, образовавшиеся в местах падения истребителей, справедливо рассудил, что беспокоиться не о чем, развлечение окончено, ведь жадная трясина ни за что не отпустит попавшую к ней добычу.

* * *

Герман не помнил, сколько времени провел без сознания.

Головокружительный штопор, лес, сливающийся в грязно-зеленые полосы, сокрушительный удар о кроны и хруст – не то веток, не то не выдержавших встряски костей, – все это слилось в страшный калейдоскоп нескольких мгновений, потом он ощутил мягкий, обнимающий толчок, и все заволокла черная муть, – сознание пилота, не выдержав перегрузок, погасло.

Очнувшись, он увидел тусклый красный свет, озаряющий рубку управления.

На обступающих кресло приборных панелях горело множество сигналов, в основном желтого и красного оттенков.

Взгляд Германа скользнул по ним и внезапно остановился на изображении, которое транслировали экраны внешнего обзора.

Великий Джорг… кто бы мог подумать!..

Вода, окружавшая истребитель, была прозрачной. В рассеянном свете фосфоресцирующих нитевидных растений было видно, как плавно изгибается, уходя вверх, пологое дно. Среди водорослей сновали мелкие стайки рыб, за которыми охотились более крупные представители удивительной подземно-подводной фауны.

«Мы совершенно ничего не знали о природе Джорга, – подумал Герман. – Просто существовали на крохотном островке скал, не пытаясь сжиться с природой или хотя бы изучить ее. Никто из нас даже не подозревал, что под сплетениями корней, образующих зыбкую почву, расположено не болото, а мировой океан, а «материки» планеты – это не более чем острова растительности, вставшие на якорь у выступов скальных пород!»

После всего случившегося разум иначе воспринимал мир. Герман смотрел вокруг с жадностью первооткрывателя… или, быть может, новорожденного?

Познав силу ненависти, нырнув в ее омут, он вместо смерти обрел новую жизнь, вместе с которой вернулась внезапная, непрошеная свобода мысли. Он выжил, проскочив сквозь игольное ушко судьбы. Но что дальше? Вернуться, преклонить колено перед омни, сказать: «Вот я, правь мной, снова швырни навстречу ненависти, смерти – себе на потеху…»

Нет.

Мир оказался не столь прост и ясен, как преподносилось омни. Живи, ешь, пей, раболепствуй и сражайся, – возможно, тогда ты заслужишь Честь воспроизвести на свет своего клона – еще одного раба всемогущих и великодушных хозяев…

Германа потрясли простые мысли, которые раньше не приходили в голову. Он сидел, морщась от боли в треснувших ребрах, и зачарованно смотрел, как обитатели подводного мира живут, охотятся, не обращая внимания на затонувшую боевую машину. Им было все равно, и Герман внезапно подумал: Вселенная на самом деле не подчиняется законам омни!

О чем пытался сказать ему ашанг перед своей гибелью?

Герман взглянул на дисплей. Строка последнего сообщения сохранилась в оперативном окне системы связи:

«Остановись! Мы не должны стать игрушкой омни, как когда-то стали наши расы, натравленные одна на другую!»

Людей и ашангов стравили? Но кто? Кому это понадобилось?

Какая дикая, крамольная мысль!

Люди фактически ничего не знали об обитаемой Вселенной, когда Землю посетил корабль омни, – серокожие существа были в ту пору единственной известной Человечеству разумной расой. Они, по словам Джордана, указали на пригодную для жизни планету в системе, которая ранее считалась бесперспективной в плане колонизации.

Это был Орион. Проклятый Орион, где люди впервые столкнулись с ашангами.

А что, если и цивилизации разумных насекомых тоже указали на одинокую, соблазнительную, но неприметную планету? Какие-нибудь добрые, мудрые попечители, заботящиеся о процветании младших рас и едином законе для всей Вселенной?

У Германа не нашлось готового ответа или решительного отрицания.

Его душа вдруг стала похожа на поверхность Джорга – вроде бы почва, а не суша, и под ней не камень, а зыбь, слой над слоем, мир над миром…

* * *

Близился вечер, когда поверхность воды вдруг заволновалась, пошла пузырями, потом начала вспухать пологой волной, словно из глубин, навстречу предзакатным лучам солнца стремилось вырваться нечто могучее и огромное. Несколько деревьев, не выдержав волнообразного движения почвы, вдруг с треском повалились, а из-под воды внезапно показался фюзеляж человеческой машины.

Фонтаны черной, липкой жижи взметнуло вверх, истребитель, как раненый кит, подался вперед, наполз днищем на зыбкую почву, и природный ковер принял его, удержал, лишь соседние деревья накренились в сторону опаленной, поднявшейся из пучин машины.

Первое, что увидел Герман на экранах обзора, был искалеченный истребитель форкарсиан и сам ашанг, который, скорчившись, сидел у неумело разведенного костерка.

Открыв аварийный люк кабины, Герман выбрался на влажную плоскость короткого скошенного крыла.

Не сводя глаз с ашанга, который сидел, бессильно привалившись спиной к стволу дерева, он спрыгнул на пружинистое сплетение корней.

Истребитель врага всплыл над водой едва ли на четверть, а засохшая грязь, покрывавшая ашанга с ног до головы, подсказывала, что насекомое долго барахталось в зыбкой жиже, прежде чем выбраться на сушу.

Похоже, он ранен…

Взгляд фасетчатых глаз ашанга казался Герману лишенным эмоций, направленным в никуда. Отсутствие зрачков сбивало с толку, неподвижность скорчившейся фигуры не позволяла понять, действительно ли его враг так плох или просто прикидывается?

Герман не стал гадать, он выхватил нож, осторожно подкрался к ашангу, но тот никак не отреагировал, даже не шевельнулся.

«Вот и пришел мой миг – секунда страшной, но справедливой мести…» – мысль отдавала холодом, не несла ярости. Куда исчезла ненависть, которую он испытывал, слушая рассказы Джордана о погибшей, исчезнувшей в огне атомных бомбардировок цивилизации, о планете Земля, которая когда-то была домом его генетических предков, а сейчас, по воле форкарсиан, превратилась в шлак, – ее океаны выкипели, синь атмосферы стала буро-коричневой от пепла и радиоактивной пыли.

Один короткий взмах ножа, и все… с расой насекомых снова будет покончено!

Осторожный шаг приблизил его к жертве и одновременно погнал пологую, зыбкую волну по непрочным сплетениям корней, потерявшим сцепку из-за крушения двух космических кораблей.

Ашанг слабо пошевелился, очнулся, но это уже не могло изменить ход событий – разум Германа поддался эмоциям, злоба вспыхнула с новой силой.

Рука ашанга приподнялась, потом бессильно упала, лишь один из трех пальцев продолжал двигаться, что-то вычерчивая в мягкой податливой почве.

Герман отвел руку с ножом для удара и… застыл.

«Зачем?»

Слово было процарапано во влажном, только начавшем подсыхать иле. Написанное символами омни, на языке межрасового общения, оно было понятно и доступно пониманию Германа.

Закон Чести, с детства внушаемый мальчику, гласил:

«У каждой расы есть свое бремя».

Люди несут бремя воинов, которое соответствует их внутренним наклонностям.

Бремя воина состоит в том, чтобы убивать, не задумываясь, не колеблясь, и в конечном итоге самому быть убитым.

Зачем?

Этот вопрос, процарапанный пальцем умирающего ксеноморфа, остановил руку Германа.

Нет, он не испугался, не оторопел, не изменил своим убеждениям, просто попытался мгновенно ответить на него, но не нашел точной и ясной формулировки.

Смерть ради смерти?

Несколько секунд он простоял как вкопанный, потом уголки его рта скорбно опустились, будто с этого момента он утратил в своей жизни нечто чрезвычайно важное.

Твердая почва под ногами на самом деле обернулась всего лишь зыбким болотом.

Нужно было найти мужество не пробежать по мшистой, упругой поверхности, избегая мараться о выступающую грязь, а однажды пойти ко дну, как случилось с ним, чтобы, пробив муть, увидеть кристально чистую воду и снующую в ней непонятную, непривычную взору, но по-своему красивую жизнь…

Убивать ашанга действительно не имело смысла, ни из жажды крови и даже ни из мести, – что толку в его смерти, когда история уже свершилась, и кровь, пролитая сегодня, не смоет ни единой радиоактивной пылинки с изуродованного лика Земли?

Но если не убить, как жить дальше?

Он присел на мшистую кочку рядом с ашангом, который, нацарапав это проклятое слово, опять впал в забытье.

Герман не понимал, что с ним происходит. Казалось – душа вывернулась наизнанку. Так будет, если поменять местами небо и землю, заставив всех ходить вниз головой.

Вместо того чтобы полоснуть ножом по горлу ашанга, он спрятал оружие и полез назад, в кабину истребителя, за автоматической аптечкой.

* * *

Утро пришло с тихим плачем древесных червей.

Костер, который Герман поддерживал всю ночь, рдел углями в рассветной мгле; от окон черной воды истекало зловоние и поднимался зыбкий туман.

Он сидел, положив на колени найденный в кабине истребителя миниатюрный планшетный компьютер, пытался разобраться в записях, хранившихся в древнем устройстве. Поглощенный своими мыслями воин не заметил, что ашанг очнулся от забытья.

Он пропустил удар. Жуткий силуэт возник за спиной, трехпалая конечность рванулась вперед и…

Корявый, покрытый ороговевшими чешуйками палец с острым хитиновым когтем на конце, скользнув мимо горла человека, коснулся сенсорной клавиатуры.

Герман не успел отреагировать, лишь ошарашенно смотрел, как на экране одна за другой появляются буквы человеческого алфавита, складываясь в транскрипцию слов универсального языка.

Хитрый… – с трудом прочел он первое слово, – омни… перехитрил… сам… себя… Он… желая… убить… воина… родил… его…

Хитрый омни перехитрил сам себя. Он желал убить воина, но тем самым возродил его, – вот что хотел сказать ему ашанг.

Он ощущал, как на его плече лежит рука врага.

«Философ… – с внезапной яростью подумал он. – Насекомое недобитое…»

Герман медленно повернул голову.

Выпуклые фасетчатые глаза смотрели в неизвестном направлении. Хитиновые жвала медленно шевелились, издавая тихий шипяще-скрежещущий звук.

«Я сошел с ума. Мне следует убить его, а потом покончить с собой, как велит Долг Чести, который уже заплачен».

Взгляд Германа вернулся к экрану, на котором продолжали медленно, с большими интервалами возникать символы.

Это действительно походило на сумасшествие, и лишь прочитав еще несколько гибридных слов, уловив их смысл, молодой воин понял, что процесс общения с ашангом возможен, хотя и невероятно труден.

На прогалине, у дымного костерка, угли которого начали подергиваться серым налетом пепла, происходило нечто невообразимое – между собой общались представители двух абсолютно чуждых биологических форм, уже однажды истребивших друг друга.

«Наши расы столкнули лбами мудрые омни, которые никогда никого не убивают сами, – вот что писал ему ашанг. – Их первый закон выживания гласит: «Агрессивные расы не имеют будущего и должны быть уничтожены либо ввергнуты в регресс до того, как смогут стать серьезной проблемой для правящего в космосе вида».

«Откуда ты это знаешь? Ты клон, как и я».

Ашанг долго смотрел на экран, потом зашипел – видно, смысл послания дошел до него. Средний палец трехпалой кисти вновь коснулся сенсоров, набирая символы.

«Прошлое известно, – ответил он. – Цивилизация Форкар-Сиана – это общественный разум. Наследством нашей эволюции стала общая генетическая память. Каждый обладает знанием муравейника».

Герман ужаснулся тому, что сделал.

Получается, оказав помощь ашангу, он, по сути, возродил расу форкарсиан? Злейших врагов человечества?

Его рука рванулась к оружию, но ашанг оказался проворнее: одной конечностью он прижал Германа к земле, а другой продолжал стучать по клавишам:

«Нет смысла снова убивать друг друга. Ты спас меня, я спасу тебя. Я помню то, о чем не знают омни. – Он торопился, ошибался в символах, но все же продолжал, несмотря на отчаянное, нарастающее сопротивление Германа, пытавшегося вырваться. – Перед взрывом системы Форкар-Сиан наша разведка обнаружила резерв человечества – пять криогенных платформ с генетическим материалом на борту. Там не только спящие люди, воин, там вся флора и фауна твоей планеты в замороженном состоянии».

Герман прекратил сопротивляться. Он смотрел на экран и не мог решить: кто из них безумен – он или ашанг?

В это было трудно, невозможно поверить, но как хотелось, чтобы слова форкарсианина оказались правдой…

* * *

Колония наномашин завершила передачу информации и распалась на отдельные частицы, обращающиеся в кровеносной системе Анвара. Наниты более не блокировали работу имплантов ганианца, они выполнили одно из своих предназначений и перешли в энергосберегающий режим.

Сознание возвращалось ощущениями боли, он медленно приходил в себя, постепенно начиная понимать, что лежит на гребне возвышенности, но совершенно не помнит: как дополз сюда по остекленевшему склону?

В сознании стыли образы, порожденные прихотливой игрой разума, а как иначе он мог бы отнестись к безумным видениям?

Земля, уничтоженная ядерными бомбардировками? Инсект, называющий себя «форкарсианином»? Логрианин-переросток, управляющий звездной империей? Горстка людей, клонированных в целях войны?

«Полный бред… Мой расширитель сознания сбоит, а рассудок играет с известными образами, вплетая их в немыслимую реальность, не имеющую ничего общего со здравым смыслом…»

Иного объяснения он не находил, да и зачем?

«Я едва пережил крушение, вот и мерещится всякое…» – Анвар с трудом сел. Сердце билось часто и глухо.

Он осмотрелся, и новые впечатления нахлынули, стирая навязчивые видения. Вокруг простиралась бескрайняя саванна. Невдалеке изгибалась излучина широкой полноводной реки. Редкие группы деревьев образовывали тенистые рощицы, высокий травостой волновался на ветру.

Удивительная, живая планета открылась взгляду, и он облегченно вздохнул – окружающие пейзажи абсолютно не совпадали с промозглой реальностью пригрезившегося ему мира.

Вдалеке темными точками показались какие-то животные, но рассмотреть их Анвару не удалось, слишком велико расстояние для невооруженного взгляда.

Машинальное желание приблизить объекты апеллировало к имплантам, и на этот раз он получил неожиданный отклик.

Первым заработал расширитель сознания. Сеть датчиков, соединенных с нервной системой, реактивировалась внезапно и мощно. Анвар невольно вздрогнул, мир перед глазами сначала потускнел, выцвел, а затем вдруг наполнился новыми красками: он увидел заинтересовавших его животных, но внимание не остановилось на них, рассудок уже вобрал новые ошеломляющие подробности – резкие, вновь граничащие с шоком!

Он отчетливо различил, как на фон пасторального пейзажа накладываются тонкие линии, очерчивающие геометрические формы искусственно созданного объекта, скрытого растительностью, погребенного в недрах пологой возвышенности!

Случайное совпадение форм рельефа, залежи металлических руд, способных дать характерный отклик, сбой в расширителе сознания, помноженный на игру воображения, – он анализировал и отвергал возможные причины шокирующей визуализации данных.

Нет. Объект реален. Он не истаял, как мираж в пустыне, – чем дольше и пристальнее Анвар рассматривал холм, тем четче проступали формы исполинского космического корабля, скрытого под слоем почвы.

Он был похож на двояковыпуклую линзу.

Базовый крейсер механоформ?! Тагиев ощутил невольную дрожь. Импланты продолжали сбор информации, рассудок анализировал данные, к процессу подключились искусственные модули памяти, где хранилась скудная информация об уникальных, но чрезвычайно опасных объектах.

«Размеры не совпадают», – подумал Анвар. По данным сравнительного анализа, обнаруженный им корабль был в десять раз меньше, чем известные людям крейсера эволюционировавших машин, но имел характерную структуру. Двенадцать сегментов, соединенных с центральным стержнем, составляли основу его конструкции, что невольно подталкивало к аналогии!

Пока Анвар дистанционно изучал ошеломляющую находку, энергопоглощающая ткань пилотажного костюма, на протяжении многих часов аккумулировавшая солнечный свет, завершила процесс подзарядки имплантированного накопителя, и по мышцам внезапно прокатилась судорога – таким неприятным эффектом сопровождается инициализация усилителя рефлексов.

Он вытерпел неожиданную боль, усилием воли унял самопроизвольные сокращения искусственных лайкороновых тканей, смахнул выступившие на лбу капельки пота и, восстановив дыхание, вновь вернулся к прерванной процедуре сканирования.

Объект статичен. Крушение произошло очень давно, корабль стал частью окружающего рельефа, ни единой энергоматрицы не читалось на фоне зловещих контуров.

«Не насмешка ли судьбы? – подумал Анвар, подставляя разгоряченное лицо порывам прохладного ветра. – Слепой рывок через гиперсферу не погубил меня, я выжил при крушении, открыл удивительный мир, расположенный за сотни световых лет от границ Обитаемой Галактики, обнаружил загадочный космический корабль, и что теперь? Я стал пленником планеты и обречен провести тут остаток своих дней?»

* * *

Силы медленно возвращались. Анвар похудел и осунулся за неполные сутки, прошедшие после крушения. Метаболический имплант, включившийся на полную мощность после необъяснимого сбоя, давал о себе знать резкими приступами головокружения, волнами непроизвольной дрожи. Шел процесс мобилизации внутренних резервов организма, вернулись ощущения голода, жажды.

Ганианец разжевал несколько пищевых таблеток, запил их водой.

Взгляд вновь и вновь возвращался к таинственному космическому кораблю. Миллионы лет прошли с тех пор, как тот рухнул на планету. «Исследуя его, я лишь впустую потрачу силы», – подумал Анвар.

Пугающие видения больше не возвращались, но образ загадочного Германа не потускнел – он стал частицей рассудка и памяти Тагиева, и в мысли, касающиеся проблем сиюминутного выживания, навязчиво вплетались вопросы: что стало с молодым воином? Нашел ли он в себе мужество следовать избранному пути? Удалось ли ему преодолеть ненависть к форкарсианину, смог ли он использовать истребитель предков, достичь Солнечной системы, отыскать последний резерв Человечества?

Такая двойственность восприятия отнюдь не шла на пользу Анвару.

Его взгляд, обежав окрестности, вновь вернулся к сумеречным очертаниям пологого холма.

«Что, если источник моих галлюцинаций скрыт на борту древнего корабля? – промелькнула мысль. – Мог ли расширитель сознания сформировать образ Германа на основе неких данных, полученных от систем космического скитальца?» – Ганианец упорно боролся с раздвоением личности, искал, но не находил разумного объяснения случившемуся.

«Нет! – мысленно отрезал он, спускаясь по склону к обломкам «Фалкона». – Даже если на борту древнего корабля еще функционируют некоторые системы, они созданы по иной технологии, несовместимы с программным обеспечением имплантов, и информация, переданная ими, никак не могла быть «загружена» в мой рассудок!»

* * *

К ночи стало прохладнее. Огромный шар луны поднялся над горизонтом, освещая саванну холодным коричневатым светом.

Осмотр истребителя привел к неутешительным результатам. Секции гиперпривода и бортовой передатчик гиперсферных частот уничтожены, стартовый сегмент с аварийными капсулами превратился в груду искореженного металла, среди массы обломков Анвар не обнаружил ни одного исправного источника энергии.

«Нет способа подать сигнал бедствия», – мрачно размышлял он.

За двадцать лет, проведенных в рядах наемников, Анвар побывал во многих смертельно опасных ситуациях, участвовал в корпоративных войнах, защищал интересы «Мантикоры», его мировоззрение действительно изменилось, но техносфера, которой он привык манипулировать, внезапно исчезла, осталась за сотни световых лет отсюда. Его расширитель сознания тщетно искал доступные сетевые соединения.

Единственными исправными устройствами оставались логры.

Он присел, мрачно глядя себе под ноги. Остро вспомнился недавний разговор с Холмогоровым, гневная реакция на просьбу Алексея.

«И что же мне делать?

Изменить своим убеждениям, вернуться в логр, вновь соприкоснуться с абсолютной памятью? Еще раз прожить те события, запомнить правильную последовательность для формирования устройства связи, потревожить души павших в отчаянной попытке вырваться отсюда?»

Горькая усмешка исказила губы Анвара.

– Твоя душа блуждает во тьме, – тихий бестелесный голос внезапно зазвучал в его рассудке.

Он вздрогнул, непроизвольно коснулся логра, почувствовал его сквозь ткань одежды.

«Ну вот, снова теряю грань между реальностью и игрой воображения!..»

Анвар угрюмо посмотрел вокруг. «Мой путь не закончен! – яростно думал он. – Я не могу смириться, стать пленником этой планеты!

Если бы души предков действительно могли меня услышать!..» – Он тяжело вздохнул, разочарованно взглянул по сторонам, словно еще надеялся – не все в этом мире объясняется рамками различных технологий, но, увы, лишь звуки ночной жизни неведомого, еще не познанного мира ответили ему.

Он расстегнул нагрудный карман, коснулся логров, понимая, что должен сделать тяжелый, но осознанный выбор, как вдруг его взгляд заметил нечеткий, едва заметный след, оставленный техническим сервом!

«Не может быть! – Он присел. – Точно, вот еще один! И еще!»

* * *

Две цепочки следов, почти незаметные на остекленевшем склоне, стали хорошо различимы за границами зоны крушения.

Анвару пришлось обогнуть пологий холм, в недрах которого по-прежнему сканировались контуры древнего космического корабля, затем его расширитель сознания внезапно обнаружил слабую энергоматрицу!

«Х-страйкер»?!» – он мысленно потянулся к объекту и получил отклик – импланты установили сетевое соединение с двумя техническими сервами, ремонтирующими истребитель рейдеров!

Анвар ускорил шаг и через некоторое время вышел к выжженной посадочными двигателями полосе, в конце которой у рощицы деревьев стоял тот самый злополучный «Х-страйкер»!

Сетевое соединение позволило ганианцу оценить ситуацию. Узкоспециализированные механизмы охотно отреагировали на дистанционную команду, временно прекратили ремонт, отошли в сторону, передали отчет о проделанной работе.

Детали, снятые с «Фалкона», позволили им восстановить основные цепи управления. За исключением нескольких пробоин в обшивке истребитель был исправен!

Анвар подошел к машине, отыскал утопленный в броню аварийный рычаг, привел в действие механизм экстренного доступа, и сегменты рубки раскрылись, словно лепестки механического бутона.

Мертвый рейдер, свесив голову, сидел в кресле пилот-ложемента.

На панелях управления перемигивались искры индикационных сигналов. Технические сервы восстановили основные цепи питания, заимствовали из обломков «Фалкона» энергоблоки и необходимые запасные части.

Мистикой тут и не пахло. Анвар протянул руку, расстегнул страховочные ремни, затем вытащил бездыханное тело рейдера из прошитого осколком снаряда кресла.

Судьба испытывала его. Она предлагала выбор. Трудный выбор, учитывая ценность артефакта, скрытого в недрах холма.

* * *

Анвар похоронил рейдера до рассвета. Сервы уже завершили ремонт обшивки, и он загнал их в технический отсек, чтобы не путались под ногами.

Осмотрев «Х-страйкер», Анвар убедился – корабль способен стартовать и выдержит гиперсферный прыжок.

Он взлетел, когда угасли багряные краски заката и коричнево-желтая луна залила просторы саванны призрачным светом.

Автоматические системы, переделанные рейдерами, требовали постоянного контроля, и Тагиев погрузился в пучины прямого нейросенсорного контакта.

Перед мысленным взором сформировалась виртуальная рабочая станция, он объединил системы истребителя в одно целое и теперь должен был сделать окончательный выбор.

Энергии достаточно для прыжка.

Анвар на мгновение задумался, затем ввел координаты звезды Халиф.

Путь Предков все расставит на свои места. Он не мог поступить иначе. Любое иное решение казалось сейчас неверным.

Еще секунда, и на фоне коричнево-желтой луны возникла черная воронка гиперперехода, поглотившая крошечный корабль.