Текст книги "Православная антропология (СИ)"

Автор книги: Андрей Лоргус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Православная антропология

Лоргус Андрей

Содержание

Предисловие

Часть I. Введение в православную антропологию

Глава 2. Методология православной антропологии

Часть II. Природа человека

Глава 4. Тело и плоть человека

Глава 5. Душа

Глава 6. Душа и тело

Глава 7. Дух человека

Глава 8. Образ Божий

Глава 9. Первозданный человек

Примечания

Список цитируемой литературы

Предисловие

Православная антропология как богословская дисциплина уже несколько лет преподается в Российском Православном Университете святого апостола Иоанна Богослова. Она является, на взгляд автора, необходимейшей дисциплиной в подготовке священников, преподавателей, богословов.

Сложная духовно-социальная обстановка в русском обществе и Русской Церкви, а также острая дискуссия между православием и другими конфессиями, между Церковью и сектами, шаманством и "целителями" заставляют нас безотлагательно вводить православно-антропологический опыт в духовные школы, в практику Церкви и социальное служение Ее чад.

Православная антропология опирается на догматику Церкви, святоотеческий опыт, богословские и научные труды православных авторов. Также немаловажное значение имеет опыт психологии, философии, психиатрии и других наук.

Настоящая рукопись является расширенным конспектом лекций, которые читается автором с 1996 года в Православном университете студентам III-V курсов философско-богословского и библейско-патрологического факультетов, а также факультета психологии. Автор сознает, что несовершенство материала затрудняет понимание основной проблематики курса, и просит снисхождения у читателя. Однако острая церковная и социальная необходимость такого курса толкает автора к изданию первого выпуска этого курса.

Включенные в текст фрагменты творений святых отцов, учителей Церкви и церковных писателей святоотеческой эпохи даются в переводах с греческого (изредка с латыни), как уже существующих, так и выполненных специально для данного курса [1]. В последнем случае основным источником материала послужил широко известный и весьма авторитетный труд Лямпе – A Patristic Greek Lexicon. Ed. by G.W.H. Lampe. Oxford, Clarendon Press [1991], 10-th ed., откуда заимствованы и библиографические указания (их подробная расшифровка будет дана в специальном приложении). Усеченность и неясность отдельных цитат вне контекста сплошь и рядом требовали их расширения и, следовательно, обращения к соответствующим изданиям полного текста, что по состоянию фондов московских библиотек возможно далеко не всегда. Наиболее последовательно эта работа проведена по "Патрологии" аббата Миня; во многих других случаях она была затруднена.

Особо следует сказать о цитировании текстов, чья подлинность к настоящему времени оспорена или подвергается сомнению. Данные об их аутентичности почерпнуты из все того же словаря Лямпе (Appendix Authors and Works; p. IX-XLIII), суммирующего, как можно надеяться, последние достижения патрологической науки. С одной стороны, многие из них еще сравнительно недавно признавались подлинными святоотеческими творениями и во всяком случае включались в фундаментальные их собрания (хотя бы и в качестве сомнительных, чему яркий пример – Полное собрание творений святителя Иоанна Златоуста с особым разделом "Spuria"). С другой стороны, они прочно вошли в патрологический обиход. Подтверждение тому – крайне важная для нашей темы и широко нами цитируемая"Антропология святителя Григория Паламы" архимандрита Киприана (Керна). Понимая, какой серьезной проблемой является аутентичность некоторых сочинений преподобного Анастасия Синаита, архимандрит Киприан тем не менее постоянно привлекал их для реконструкции святоотеческой антропологии. Учитывая все это, мы сочли возможным использовать в качестве примеров цитаты из авторов, условно именуемых Псевдо-Афанасием, Псевдо-Василием и др. – в тех, однако, случаях, когда характер каждого текста не оставлял сомнений в согласии его с подлинными воззрениями Афанасия Александрийского, Василия Великого и других отцов. Тексты авторов, либо однажды осужденных церковью (например, Апполинария Лаодикийского, Евномия Кизического, Феодора Мопсуесткого), либо находившихся под подозрением в неправомыслии по отдельным вопросам (Ориген), интересовали нас как образцы или еретических суждений или, напротив, совпадения в кардинальных пунктах с церковным учением.

Для усиления мысли, свойственной православию, и для сравнения мы пользовались трудами русских философов, которые, однако, не всегда близки к православной мысли, и трудами западных мыслителей, как католических, так и светских. Это не означает, что данный труд входит в критику неправославной антропологии – для этого потребуется отдельная работа.

Автор благодарит всех, кто помогал работе над курсом лекций. Особенно рецензентов: профессора Алексея Ивановича Сидорова, иерея Владимира Шмалия, а также доктора истории Александра Ивановича Яковлева, кандидата богословия Валентина Печатнова, профессора Алексея Серафимовича Щенкова, Николая Всеволодовича Котрелева за указанные недостатки в работе.

Примечания

1. Перевод осуществлен Ю.С. Терентьевым и Э.Н. Добрыниной.

Часть I. Введение в православную антропологию

Глава 1. Место православной антропологии в системе богословских наук и ее состав

Слово «антропология» стало в наше время модным. Причем модным не только в научных или околонаучных кругах, но также в журналистской среде и даже на телевидении [1].

Тема человека стала действительно очень актуальной для культуры и общества в целом. Для такой точки зрения есть весьма весомые основания как в историческом, так и в научном аспекте. Однако мода – это всегда ложь. Склоняя термин "антропология", люди по-прежнему не видят человека, пренебрегают его интересами, унижают человеческое достоинство, презирают Божие творение.

История ушедшего века и тысячелетия, в которых государство и власть провели на людях, казалось бы, все мыслимые и немыслимые эксперименты, применили все достижения науки и техники и убедились как в пагубности, так и (отчасти) в бесплодности своих усилий, обнаружила в целом кризисное состояние темы человека. Все это заставляет вновь и вновь ставить главный вопрос о человеке: что такое человек?; кто Я?; зачем существую, с какой целью?; что ждет меня впереди? Однако, как это ни парадоксально, человек ставит вопрос иначе – кто Мы?, переводя вопрос из сферы антропологии в сферу социологии. Это, увы, печальный итог XIX и XX вв. Призрак решения всех человеческих проблем маячил в толпе – то в толпе мужиков деревенского схода, то в толпе заводских рабочих, а теперь в толпах деловых "новых русских" и ярмарочных толпах карнавальных воскресных шоу для обывателей.

Именно в прошедшем столетии человек испытал на себе всю горечь бесчеловечных институций: тоталитарных систем, ядерных экспериментов, экологической угрозы и антидуховного безличного социума. Человечество в лице ученых, художников, философов вопиет об утрате человечности, о необходимости ответить на главные вопросы: "Что есть человек?" и "Зачем он существует?".

С другой стороны, бурное развитие науки, причем самых различных ее дисциплин, привело к накоплению подлинно великого множества знаний о человеке. Это побуждает многих специалистов заявлять о необходимости создания интегральной научной дисциплины или междисциплинарной сферы наук о человеке – антропологии.

Однако, как часто случается в научной жизни, для этого не хватает главного – метафилософского, методологического основания, на котором только и возможно создание подлинной антропологии. Тем актуальнее задача общеантропологических исследований, тем настойчивее должно добиваться вочеловечения жизни человека, общества и государства.

Но, увы, популярность слова "антропология" не является показателем интереса к человеку. Повторяя его на все лады, люди часто забывают о самом человеке. И это происходит потому, что подлинно человеческое нельзя решить без божественного. Человек не существует без Бога, вне Бога, сам по себе. И потому антропология не может быть безрелигиозной. Но это не значит, что возможна только религиозно-конфессиональная антропология. Научная антропология должна быть научной, но если она не будет соответствующим образом связана на уровне методологии с религиозным бытием человека, с одной стороны, и религиозной действительностью как метафизической реальностью космоса, с другой, то истинная методология антропологии невозможна. Антропология безрелигиозная есть по сути антропология бесчеловечная. В том и заключается кризис современных знаний о человеке: в них мало самого человека, его собственной сути. Человека вводят в мир информации, а ему важнее знать, как похоронить отца; нас пугают экологической катастрофой, а нам трудно выжить в реальном социуме; людям навязывается общественное сознание, а психологи говорят о несформированном "Я" и инфантильной личности. Таким образом, несмотря на часто употребляемые слова о человеке, человек остается без должного внимания со стороны науки, философии и разных "антропологии".

1.1. Понятие антропологии

Название "антропология" носят несколько научных дисциплин.

Существует антропология, изучающая биологические и медицинские проблемы. Медицинская антропология занимается обмером тела человека, изучает расовые различия, устанавливая статистические характеристики особенностей строения тела у различных популяций населения и народов. Такая антропология определяется

"как наука о человеке как биологическом виде: его происхождении и биологической изменчивости во времени и пространстве. Одновременно человек изучается и как биосоциальный феномен..." [2]

Антропология может быть также частью исторической науки. Она изучает древнейшие останки человека. Прежде всего археологическая антропология занимается ископаемым человеком, но ей не чужда и проблема современного человека. Археологическая антропология широко влияет и на решение ряда современных проблем.

"Как правило, к антропологии относят физическую антропологию, археологию, антропологическую лингвистику и культурную антропологию" [3]

Наконец в современной популярной науке под антропологией понимается всё, имеющее отношение к человеку [4]. Это культурно-историко-социологический синкрет разных дисциплин о человеке. Сюда могут входить этика, культурология, история развития речи и мысли, отчасти психология [5].

Необходимость развития, разработки и формулировки основных положений православной антропологии очевидна – наше время предъявляет к ней повышенный интерес.

Во-первых, общий подъем гуманистического сознания ставит вопрос о человеке как острый философский, научный и социальный, на который пытаются ответить все, кому не лень. Голос Церкви здесь необходим и весьма ожидаем. Кроме того, часто не свойственная христианству позиция выдается за таковую. И это происходит из-за того, что собственно христианская позиция не определена.

Во-вторых, хорошо известно, какое хождение имеют всевозможные учения восточных культов, весьма внимательные к проблемам человека, предлагающие "темные" практики воздействия на различные системы человека.

В-третьих, чрезвычайно распространились суеверия, магия, колдовство, экстрасенсорные практики, причем оказалось, что не всегда можно понять, почему Церковь отвергает их; остается неясной собственно православная позиция.

В-четвертых, социальные и политические условия жизни требуют определить позицию Церкви по вопросам жизни и смерти, зачатия и рождения, свободы и насилия в современном контексте.

Все это и еще многое делают проблему развития православной антропологии очень острой, порой болезненной. Особенно когда антропология вступает в диалог со светскими науками и инославными учениями.

Предмет нашего исследования – человек с точки зрения православной антропологии, а задача – развитие целостного православного учения о человеке. В круг проблем нашей дисциплины входят происхождение, цель, смысл жизни, смерть, спасение человека, а также учение о теле, о плоти, об уме, о сердце, отчасти о тех формах социальной жизни и деятельности человека, которые интересуют нас с православной точки зрения, в том числе и о Церкви.

Но главное, православная антропология – это богословская дисциплина.

Православная антропология не занимается физиологией, медициной и другими науками, не входящими в круг ее специфических тем. Связь с прочими дисциплинами ограничивается общими интересами. Наша дисциплина должна привлекать в свой арсенал знания, полученные смежными отраслями, но сама заниматься исследованием физиологии или, например, анатомии не должна.

Православная антропология занимает особое место. Она сама определяет ориентиры, в которых только и возможно понять человека. Она не является метафилософией научной антропологии, но обойтись последней без религиозных знаний невозможно, вне христианства науке уготован жалкий жребий. Христианская (православная) антропология не может стать интегральной научной дисциплиной, но без нее будущего у научной антропологии нет.

Причины, по которым христианская антропология занимает такое место, следующие:

– христианская антропология есть дисциплина богословская, входящая в корпус богословских дисциплин;

– у христианской антропологии своя, присущая богословию, методология [6];

– любые знания других дисциплин могут быть ассоциированы в православную антропологии только критически; многие из них не смогут быть использованы никак;

– по многим вопросам у христианской антропологии и других наук есть категориальная несовместимость.

Христианская антропология не должна оставаться в стороне от других антропологических дисциплин. Но взаимодействие ее с другими науками принимается нами с величайшей осторожностью.

1.2. Место антропологии в системе богословских дисциплин

1.2.1. Проблема дисциплины

Главная проблема православной антропологии в том, что на всем протяжении становления православного богословия антропология оставалась не сформулированной и не разработанной как самостоятельная дисциплина, но всегда присутствовала в других дисциплинах для решения несобственных проблем.

"В общем, христианская антропология не была достаточно разработана" [7] (В.Н. Лосский)

Такое положение давало основание говорить о православной антропологии и даже изучать ее в творчестве многих отцов и учителей Церкви. В то же время не существовало антропологии как самостоятельной дисциплины [8].

Формирование одновременно древней (существовавшей в недрах отеческого богословия) и новой дисциплины (формируемой сейчас в академических рамках) есть насущная задача, и она ставиться, как мы отметили выше, в очень критической ситуации.

Не менее остра проблема формирования антропологической дисциплины. В православном богословии есть и разные богословские суждения, и разные мнения, и разные школы. Налицо различные течения антропологической мысли. Антропология православная должна, по-видимому, в этой ситуации быть неким общим целым, хотя и не общим средним. Задача заключается в том, чтобы богословски верно сформулировать догматически точные положения учения, чтобы вместе с тем отразить широту взглядов различных школ и течений, не лишив дисциплину богатства мысли и опыта.

Основанием для православной антропологии прежде всего служат богословские дисциплины. Во-первых, это толкование Священного Писания, экзегетика. Исследование Священного Писания, толкование его смысла очень существенны для православной антропологии. Необходимо разбираться в основополагающих для нее терминах, которые встречаются в Священном Писании. Например, термин "душа" в Священном Писании имеет множество значений. Для антропологии крайне важно понимать, какими из этих значений пользовались древние для собственно "психологических" целей, а какие были поэтическими или этическими символами. Во-вторых, святоотеческое богословие, разработанное отцами и учителями Церкви как отдельными фрагментами, так и целостными учениями. В-третьих, это святоотеческий опыт – пастырство и монашеский аскетический опыт.

1.2.2. Догматическое богословие

Для православной антропологии большое значение имеет догматическое богословие – церковная дисциплина, которая раскрывает систематическим способом смысл догматов христианской церкви. Главным для антропологии из этих догматов является догмат о двух природах Иисуса Христа, который выработан на IV (Халкидонском) и V Вселенских Соборах в борьбе против монофизитов и монофилитов. В догматических определениях этих соборов содержится очень много чрезвычайно важного и основополагающего для православной антропологии. Без христологии нет антропологии [9]. В этом заключена разница между православной антропологией и научной психологией. Мы судим о человеке не только исходя из того, каков он на сегодняшний день, но также исходя из того, каким он должен быть и стал реально во Христе и во святых. Иными словами, божественность Христа и святость святых – для нас образ того, каким человек должен был бы стать, может стать и реально становится.

Для нас реальный человек представляется пусть и красивым, но в духовной реальности изуродованным существом. Изуродован он первородным и собственным грехом. То, что люди сохранили в себе Божественного, – то в них прекрасно. А то, что в людях от своеволия и греха, что не содержит Божественного, – ужасно. Поэтому православная антропология исходит не только из реальности, которую мы можем видеть наяву и исследовать, но также из того, каким человек должен или мог бы быть.

Следовательно, догматика – это дисциплина, формирующая основные богословские категории, фундаментальные положения православной антропологии, задающая границы православного знания, перейти которые мы не можем. Кроме того, догматика важна для нас самими церковными догматами, их смысловыми значениями. Но очень многие антропологические значения не догматизированы, как принято сейчас говорить, т.е. Церковь не обозначила их в качестве догмата.

Догматика есть в том числе и история раскрытия догматов, в которой отразились титанические усилия отцов Церкви. Эти усилия характеризуют как проблемы мысли, так и пути формирования богословского мышления, в которых мы находим собственно православную методологию. Таким образом, догматика – это еще и школа методологии, богословской методологии антропологии.

1.2.3. Нравственное богословие

Не менее интересна для нас и другая дисциплина – нравственное богословие, которое по сути дела является аналогом светской этики. Нравственное богословие – это православное учение о нравственности. Однако в этой дисциплине есть нечто большее – это пути собственно христианского, евангельского, возрастания человека.

Антропология, с одной стороны, является преемницей нравственного богословия в вопросах осмысления христианского поведения, а с другой – дает богословское обоснование положениям нравственного богословия.

Например, проблема добра и зла, которая поставлена философской этикой и воспринята также нравственным богословием, напрямую обращена к догматике и решается на основе христианской онтологии, в которой нет понятия субстанциональности зла. Отсюда нравственное богословие решает эту проблему как перевод из двуполярного философского мира добра и зла в однополярный, где есть только Добро и Благо как Божественное Откровение и Творение, но нет ничего, что могло бы ему противостоять как онтологическое зло. Это же позволяет и православной антропологии решать проблему происхождения греха в человеке, понимать природу греховного поступка, порока, страсти как искаженного проявления благой природы.

С другой стороны, глубокий анализ страстей, содержащийся в православной антропологии, с привлечением психологии, аскетики, пастырского опыта позволяет по-иному и более продуктивно ставить вопрос о значимости греха в нравственной жизни человека и путях его преодоления.

1.2.4. Патрология

Помимо богословских дисциплин для антропологии очень важно, как мы уже говорили, изучение опыта святых отцов. Святоотеческое наследие является не богословием только: но и живым опытом богообщения. Но это глубочайший и выверенный святой жизнью особый духовный опыт. Опыт мысли, но мысли, очищенной от суемудрия и лжеучения, от тщеславия и суеверий. Мы обращаемся к святоотеческому богословию потому, что его истинность доказана не логическими процедурами, а чистотою жизни.

Святоотеческий богословский опыт раскрывает нам мистические высоты, которые иногда не воспринимаются школьной наукой, но, будучи живым опытом подвижников, остаются достоянием Церкви. Таким опытом Церкви являются, например, исихазм и мистика света, которые хотя и находят в богословии заметное внимание, особенно в XX в., но остаются тайной для дискурсивного (научного) мышления. В учениях святых отцов и учителей Церкви нам могут встретиться противоречивые положения, мнения, имевшие смысл только для своей эпохи, или достижения науки, современной этим отцам.

Главный смысл святоотеческого богословия – это благодатная истина, дарованная человеку Богом. И постигается она во всем объеме, во всем богатстве опыта. Но проблема понимания опыта отцов остается, тем более что современное сознание удаляет нас от непосредственного понимания их писаний. Чтобы адекватно понимать учение отцов, нужно вжиться в традицию, в практику православия и быть членом Церкви.

Патристика – это богатейший опыт, который нелегко осваивать. Для православной антропологии святоотеческий опыт представляет задачу осмысления и выделения того знания о человеке, которое было накоплено, но осталось не сформулированным.

1.2.5. Аскетика

В православной антропологии существует еще один источник богословских знаний – практика монашеской жизни, переданная в трудах монахов-аскетов, подвижников. Аскетические труды имеют иногда даже большее значение для нашего исследования, чем труды богословов. Собственно антропологических трудов в православии мало. У Немезия Емесского (IV в.) есть небольшая работа "О природе человека" а у святителя Григория Нисского – "Об устроении человека". В них не более полезного для научной антропологии знания, чем в трудах преподобного Макария Египетского (египетского отшельника, ученики которого оставили нам "Духовные беседы", в большинстве своем уже переведенные на русский язык). У преподобного Максима Исповедника, который не создал специального труда о человеке, мы находим больше наблюдений, необходимых для антропологии. Много дает для понимания природы человека и изучение трудов преподобного Исаака Сирина, преподобного Симеона Нового Богослова, преподобного Силуана Афонского, архимандрита Софрония Сахарова и многих других. Именно поэтому "Добротолюбие" стало классическим трудом по антропологии.

1.3. Православная антропология и другие науки

Как мы видели, взаимоотношения научной антропологии и православной очень непростые. Тем не менее и научные знания имеют для нас важнейшее значение. Научная психология, состоящая из многих разделов, по своему предмету иногда довольно близка к христианской антропологии. Однако мировоззренческие позиции Церкви и светских наук столь различны, что приемлемость опыта иногда не всегда возможна.

"Научная антропология... для богословия может иметь значение лишь относительное. Антропология же богословская должна строиться сверху вниз, исходя из троичных и христологических догматов..." [10] (В.Н. Лосский)

Пропасть между христианской антропологией вообще, а православной особенно, и наукой не мешает нам использовать некоторые научные факты и теории, хотя мы не можем принять их концептуальные положения. Более того, именно антропология может осмыслить и объяснить те данные, над которыми безрезультатно бьется ученый. Например, проблема духа и духовных явлений, источника воли и сознания, проблема личности. Здесь очень важно подчеркнуть, что для православной антропологии, как и вообще для богословия, невозможна наука без онтологии. Современные философия и психология отличаются как раз отсутствием онтологии, отчего некоторые проблемы решить становится невозможно. Такова проблема духовных явлений. Для психологии не понятно, как рассматривать явления, которые не имеют видимой природы, являются нематериальными [11]. Когда запрет на нематериалистическую науку был снят, психология увлеклась спиритуализмом, магией и экстрасенсорикой, ибо не оказалось под рукой соответствующего категориального аппарата философии, чтобы разобраться в мистическом опыте.

Онтологизм православной науки открывает новые подходы для современной психологии и философии. С другой стороны, практические знания этих наук в области человеческого поведения раскрывают новые стороны человеческой души, известные в аскетическом опыте Церкви из опыта монашества и пастырства.

Нас интересуют биологические науки, особенно нейропсихология и нейрофизиология, науки медицинские, в том числе психиатрия, и, конечно, все психологические науки. Но использовать их мы можем только через призму своей методологии и своего учения. Неверно было бы думать, что православная антропология может подменить собою психиатрию или психологию. Более того, в области практики православная антропология может доверять психотерапии там, где она не противоречит православному учению.

Однако есть такие проблемы, мимо которых пройти нельзя. Научная психиатрия широко рекомендует для своей практики медикаментозное и гипнотическое лечение. Православие относится к этому критически: медикаментозное лечение может быть использовано, но не столь широко и массированно, как это имеет место в клинических условиях; гипноз и гипнотические методики, а также нейролингвистические, трансгипнотические православие не может рекомендовать своим чадам ни из числа больных, ни из числа врачей.

Главным пунктом расхождения здесь является отношение к сознанию человека как интегральной и базовой реальности души человека. Православие исходит из "презумпции" доверия человеку и его сознательным решениям и поступкам [12]. Для православной психологии важнее собственные попытки больного человека скорректировать свое поведение, чем воздействие на его сознание.

Так, в практике нейролингвистического программирования расчет психотерапевта должен опираться на подсознательные психические структуры или механизмы, которые психотерапевту удастся задействовать в пользу пациента. Но беда, как мы видим, в том, что в душе человека, поврежденной грехом, нет здоровых механизмов и здоровых структур; все они действуют искаженно. Причем ни психотерапевт, ни пациент не могут проследить за этими процессами, ибо они подсознательны. Они скрыты от сознания и от наблюдения. У психотерапевта есть только надежда, что у пациента сработает здоровый механизм защиты или реализации, что и поможет разрешить тот или иной конфликт в его душе. А православие не может полагаться на это подсознательное, и предполагает прежде освободить от греха душу, предоставить ее спасительной благодати и, если потребуется, психологической коррекции.

Православная антропология вступает в явное противоречие с комплексом наук, где давно укрепилось эволюционное сознание. Для богословия, конечно, неприемлемо положение о происхождении человека от животного мира, как бы это сейчас не завуалировалось под поэтапность творения. Человек был создан Богом, причем создан целостной и сознательной личностью, хотя еще и несовершенной в нравственном отношении. Это никак не согласуется с эволюционным происхождением психики и культуры человека в антропологии, археологии, психологии и других науках.

Не совместимы и собственно эволюционные дисциплины с учением о происхождении человека. При этом многие новые знания, вырабатываемые этими науками, могут быть ассимилированы в православной антропологии. Так, данные о геноме человека, указывающие на единство всего человеческого рода, данные о сверхбольших запасах прочности и надежности органов и тканей человеческого организма, открывающие понимание долгожизненности первых людей на земле, археологические открытия, выявляющие с останками древнейших людей их культурные и религиозные предметы, дают ученым право говорить, что человек всегда был человеком разумным.

Таким образом, отношения с науками у православной антропологии сложные, но не безнадежные. Следует искать общие знания, но не смешивать методологии; можно и нужно привлекать данные других дисциплин, но нельзя переносить теории и выводы наук в метафизику антропологии. Это длительная и кропотливая работа, но она нужна, она обогатит как антропологию, так и науку.

Особые отношения установились между православной антропологией и психологией. Последняя близка к православной антропологии (и православной психологии). Но отношения здесь, как уже говорилось, те же. Многое можно почерпнуть, но лишь через призму православной методологии и только на богословском фундаменте. Хотя всегда остается вопрос: а как вообще возможно переносить знания из одного в другое. Об этом уже лет пятьдесят спорят методологи [13], а нужда в междисциплинарных связях очевидна.

1.4. Православная антропология и философия

Богословие и философия имеют сложные отношения. Эти отношения – многовековая история споров, редко согласий, иногда войн. И богословие, и философия являются той жизнью человека, в которой он пытается быть на вершинах своего разума, на "высотах духа".

Христианское богословие, конечно, моложе античной философии. Когда последняя умирала, молодое христианское богословие только начинало взрослеть и укрепляться. Теперь уже бесспорно, что античная философия многое дала богословию, но еще больше богословие привнесло в сокровищницу человеческой мудрости, потому что это была мудрость от Бога. Не удивительно поэтому, что в истории православной антропологии как богословской дисциплины мы найдем много философских проблем, терминов, теорий, но в богословии у них своя жизнь, самостоятельное звучание, иные значения.

Исторически православная антропология развивала понятия античной философии, но ни один философ не мог видеть, какими они станут в христианстве. Так, понятие человеческой личности, развивавшееся в богословии из греческих понятий υποστασις и προσωπον, и латинского persona, никогда не приобретало на античной почве значения самобытной и духовной человеческой сущности. Нельзя сказать, что философия обогатила христианское богословие; богословие воспользовалось античными терминами, и только. Но вот парадокс истории философии: она взялась далее, в средние века, продолжать свой философский дискурс с багажом богословия, как будто это ее собственный багаж.

Вообще средневековая философия развивалась на основе богословия и античной философии, виртуозно преодолевая грани обеих, как будто для нее не было сложностей в метафизике и методологии. На самом деле спутанность и нерешенность таких переходов до сих пор мешает нам принять определенные философские учения. Нужно подчеркнуть, что заимствуя из философии, а это неизбежно [14], учения и теории, нельзя, как и в науке, принимать метаоснову этих учений. Здесь нужно быть крайне осторожным.