Текст книги "Наследник Алвисида (Книга 2)"

Автор книги: Андрей Легостаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

Радхаур почувствовал, как в груди поднимается великое желание скорее восстановить легендарного предка, оживить его. Но боль в затылке и что-то еще подсказало – это желание идет не из него (вернее, не только из него), оно откуда-то из внешнего мира. И не надо гадать откуда вливается в него это желание. Но Радхаур не сопротивлялся – он гордился своим предком. Только вот боль в затылке...

– Та-ак... – медленно произнес поверженный бог.

Радхаур понял, что Алвисиду еще тяжело – он с трудом выбирается из каменного забытья, пробужденный приходом наследника.

– Фоор, выйди! – приказал неожиданно Алвисид.

Верховный координатор поклонился и вышел (ни единым движением он не показал своих чувств).

Радхаур остался с Этвардом и Ламораком. Алвисид стал задавать вопросы Радхауру, один раз даже спросил Этварда. Потом долго молчал, юноши не осмеливались перебивать. Наконец сказал:

– Мне еще тяжко, но я проснулся. Пока я могу видеть только в вас, мир не могу... Отвези меня в Рэдвэлл. И найди как можно скорее все мои части тела. Теперь тебе будет легче, юный Сидморт... Ты поймешь. Скорее найди мои части!..

Чувствовалось, что Алвисид хочет отдохнуть (Радхаур почему-то удивился, что бог, даже только если одна голова осталась от бога, может уставать).

– Все брось и собирай меня! – жестко приказал Алвисид.

Этвард позади Радхаура дернулся, но Радхаур жестом руки остановил друга и сказал:

– Но я сейчас не могу! В моей стране саксы и варлаки жгут города. Мой замок, за который я отвечаю перед памятью предков, осажден врагами, мой король – в бегах! Я сейчас не могу – потом! Я обязательно начну собирать твои члены, сэр Алан, обязательно, но потом!

Радхаур говорил громко и взволнованно.

И жутко в замершей тишине зала прозвучал негромкий ответ Алвисида:

– Плюнь на все! Ваш замысел хорош, но не сулит верной победы. Оживи меня, пусть друзья тебе помогут. Сделай все возможное, но собери меня как можно скорее. И я решу все ваши проблемы – саксы забудут, что такое Британия... Потомок Артура воцарится на престоле... Все беды будут забыты в вашей стране!.. Собери меня только это теперь должно волновать тебя, молодой Сидморт!

Больше всего юношей почему-то поразили слова "в вашей стране". И тут Этвард сказал:

– Пусть Радхаур поступает как считает нужным, но свою страну освобождать от врагов буду я сам – за меня господь Бог и народ бриттский!

Алвисид снова открыл глаза и с удивлением взглянул на Этварда:

– Народ бриттский... А ты знаешь его, свой народ? Ты знаешь заботы и желания простого воина, горожанина, крестьянина? Даже если ты победишь врага, это не значит, что ты будешь хорошим королем. Освободите меня и я все сделаю!

Радхаур снова встал на колени пред головой сына Алгола и сказал:

– Сэр Алан, я думаю так же, как Этвард. Мы не можем ездить по чужим далеким странам, когда родина в опасности. Но это не продлится долго. Я возьму вас с собой и привезу в Рэдвэлл. Когда мы сами победим – я отправлюсь собирать ваши... части тела... Если я не погибну в сражениях.

Алвисид долго смотрел на своего наследника. Размышлял. Потом вздохнул и сказал:

– У нас еще будет время поговорить. Думай. А сейчас идите. Позовите ко мне Фоора!

Радхаур вышел из тайного зала и стал подниматься по лестнице из подземелья. Вдруг словно тысячи звуков оглушили его, словно в голове многотонный колокол литыми стенками стал стукаться о медный язык. Ноги Радхаура подкосились, он схватился за голову и если бы друзья не поддержали, он неминуемо бы упал на ступени винтовой лестницы.

Сколько Радхаур был в беспамятстве он не знал.

Когда пришел в себя – лежал в постели, Этвард и Ламорак находились рядом. Радхаур слышал их мысли, словно голоса! И боль... тупая боль в затылке.

Радхаур слышал – Этвард думает о том, что как можно скорее они должны быть вместе со всей армией в Британии.

Надо было подниматься. Но он был слаб. Не физически – душевно. Ему требовалось время придти в себя, обдумать...

И тогда верховный координатор посоветовал отправиться в Храм Зверя, где двенадцать дней умещаются в полсуток. Фоор сказал Радхауру, что скоро он привыкнет к своей волшебной способности слышать мысли других, скоро они перестанут мешать ему, он сможет распоряжаться приобретенным даром с пользой и по собственному желанию.

Фоор говорил правду – уже было легче. Всего несколько часов он в темной утробе каменного чудовища и слышит лишь тишину...

Как только он подумал об этом, в голове тут же раздался взволнованный звонкий голос черноволосой горбуньи, но Радхаур постарался подавить его в себе, не разбирая слов.

Удалось! Он почти с благодарностью посмотрел на жрицу судьбы.

– Какое животное так изуродовало тебя? – спросил он, глядя на Марьян. – Медведь? Или в ваших странах другие хищники, тигры...

– Животное...

Марьян почему-то обрадовалась, что Радхаур обратился к ней с таким вопросом, хоть и задел ее больное место. Она села рядом за стол.

– Это животное – человек!

– Расскажи.

Марьян посмотрела на него. Она молчала, собираясь с мыслями.

Радхаур не торопил. Он налил из объемистой бутыли в кружку вина и придвинул горбунье.

Она стала рассказывать. Как никогда никто из-за пятна на лице и безобразного горба ее не брал с собой в чрево Зверя и однажды...

– Расскажи с самого начала, – вдруг попросил Радхаур. – Как ты попала сюда?

Он слушал не перебивая, время от времени отпивая вино, не глядя в кружку. В какой-то момент он не поверил ей – трудно было поверить в подобную несправедливость и жестокость судьбы.

Так не должно быть! Может, она придумывает, чтобы вызвать жалость?

Он попытался прослушать ее мысли, но не слова – эмоции, вновь проснувшееся почти было забытое страдание, ударили в сердце, заставили его сжаться от боли за эту женщину с удивительной, невозможной судьбой.

Господи! Сколько страданий может выпасть на долю слабой женщины и она выстояла, нашла новый смысл жизни.

А он – крепкий здоровый рыцарь, и считает жизнь потерянной!.. А ведь судьба его еще не била основательно. Хотя – Лорелла, отец...

Вот что странно – жизнь его распадается как бы на два параллельных, не связных потока, которые смешиваются и вроде неотделимы друг от друга и друг от друга же независимы: жизнь вокруг него – друзья, сражения, удивительные чудеса, и жизнь внутри его, никого больше не касающаяся, и на его внешнюю жизнь вроде бы не влияющая. Но как мучительна и важна для Радхаура эта внутрення жизнь, со стороны наверняка покажущаяся кому-либо незначительной.

Вот сидит перед ним уродливое существо, никаких чувств, кроме презрительной жалости, не вызывающее. И вдруг оказывается, что за убогой внешностью скрывается удивительная судьба. Он смотрел на нее и поражался – как огромен мир и сколь мало он еще о нем знает.

Она закончила горестный рассказ и слезы навернулись на глазах. Марьян тут же проморгалась и посмотрела на Радхаура. Одна половина лица была покрыта грубым фиолетовым пятном, вторая – безобразными шрамами, исказившими до неузнаваемости некогда прекрасные черты лица.

Но Радхаур видел только ее глаза – глаза потрясающей глубины, влажные, искренние, жаждущие счастья и понимающее всю невозможность его.

Рука Радхаура непроизвольно потянулась и он провел по черным вьющимся волосам.

Глаза и волосы – все, что осталось необезображенным...

– Расскажи мне о себе, – тихо попросила она. И добавила: Если хочешь.

Радхаур сделал большой глоток вина, глубоко вздохнул и стал говорить.

Он не утаивал того, что считал важным. И странно – лишь несколько слов сказал он об алголианах, о войне с саксами, о первой в жизни битве... Он говорил о Лорелле, о Сарлузе, о своих переживаниях и сомнениях, о сестрах Лореллы и о девушке в Маридунуме, имени которой так и не узнал, даже о шаблоньях рассказал. Постепенно юноша разговорился, перестал стесняться самого себя, выплеснул, что накопилось – то, что не говорил даже Этварду и Ламораку, в тайне побаиваясь усмешки.

Пред ним сидела не женщина, а суровое обезображенное существо, казавшееся на целую вечность его старше, хотя разница в возрасте была всего лишь шесть лет.

Он рассказал все, кроме одного – что теперь он умеет слышать чужие мысли. Этого он не сказал даже Этварду и Ламораку. И не скажет – он не хочет потерять друзей, последнее, что осталось у него от прежней жизни.

Он замолчал и уставился на дрожащий огонек свечи.

– Поцелуй меня, – вдруг попросила Марьян.

И испугалась собственных слов – сейчас он рассмеется над ней и скажет что-то вроде "Пошла вон, дура!"

Не-ет, только не это!!!

Радхаур услышал мысленный ее крик и содрогнулся. Он встал и, перебарывая отвращение, склонился над ней, поцеловал в робкие губы (на левой половине верхней губы был шершавый раздражающий шрам).

"В каждой женщине есть своя изюминка, надо только найти ее, вспомнил Радхаур слова сэра Бана. – Иногда это не просто сделать, но всегда возможно, надо лишь очень захотеть".

Радхаур не хотел. Он сел на стул и взял кружку с вином. Но сердце почему-то возбужденно колотилось.

Эта женщина, наверное, заслужила счастье, но он-то тут причем? Его бы кто пожалел!

Радхаур старательно ограждал разум от ее чувств и мыслей – он знать не желал, что она сейчас думает о нем...

x x x

Они просидели молча четверть часа – песчинки неудержимо и равнодушно сыпались в огромном корпусе часов.

Она хотела поблагодарить, за то что на секунду прикоснулась к неведомому счастью, но молчала. Она жалела лишь, что это произошло в первый же день – она теперь не знала, как после поцелуя смотреть на него, как разговаривать с ним.

Она молча встала и направилась к широкой постели, где не два, а пять человек чувствовали бы себя вольготно.

Он не шевельнулся – смотрел в неведомую даль.

Наверное, он был далеко отсюда – в своей родной Британии и нет дела ему до несчастной уроды. Она легла спать и как ни странно сразу уснула.

В помещении было жарко, но не душно.

x x x

Радхауру снилась Лорелла. То есть лицо было Лореллы, а фигура другая, чужая, как у Сарлузы.

"Я люблю тебя, Радхаур, я никогда не расстанусь с тобой, говорила Лорелла своим певучим голосом. – Я растворилась в каждой женщине: с кем бы ты ни был – ты и со мной тоже. Пока ты помнишь меня – я с тобой. Ты любишь другую – любишь и меня в ней. Я – в каждой. Я – Любовь..."

Радхаур раскинулся на постели и рука коснулся жаркой гладкой кожи. Он провел нежно по плечу, улыбаясь во сне, запустил пальцы в густые волосы. Знакомое возбуждение, отгоняя постепенно сон, овладевало им. Он продвинул руку дальше к девичьей груди.

Вдруг вздрогнул и мгновенно проснулся – на месте, где должна быть возбудительная плоть прощупывался лишь сплошной застарелый шрам.

Радхаур сразу все вспомнил – где он и кто лежит рядом с ним.

Женщина не шевелилась, но Радхаур знал – она не спит. Лежит напряженная, и звенит лишь мысль, не облекаемая в слова: она боялось.

Марьян боялась не того, что он набросится и возьмет ее, она боялась того, что сейчас непременно произойдет: он уберет свою руку.

Радхаур прочувствовал ее страх. Отступать было некуда. Он прислушался к своим ощущениям. От клятвы его освободил Этвард, но это сейчас неважно, это дело десятое. Если сейчас это свершится, то не для его удовольствия. Ради другого человека. Каждый заслуживает свой кусочек счастья. Он принес страдание и гибель двум женщинам, которых любил.

Так надо постараться, раз уж предоставлена судьбой возможность, подарить счастье человеку, к которому он равнодушен. Он должен сделать это и как можно осторожнее и тактичнее.

Почему должен? Хотя бы потому, чтобы очистить совесть.

"Я растворилась в каждой женщине – с кем бы ты ни был, ты и со мной тоже," – пропел в голове голос Лореллы из только что прерванного сна. Может, сон не случаен?

Конечно не случаен!

Перед ним лежала Лорелла. Такая же прекрасная.

Он продвинул руку дальше – здоровая ее грудь задрожала под его пальцами. Он рывком приблизился к ней вплотную, почувствовав, как она задрожала, как глубоко дышит.

Он знал, что делать, как поступать – он уже не восторженный мальчик, стыдливо убежавший при виде обнаженной служанки выходящей в лучах рассвета из черной глади озерца.

– Ты – красивая, – вырвалась у него – он думал о Лорелле.

Она дернулась, пытаясь освободиться:

– Зачем? Зачем ты врешь?! – сквозь слезы упрекнула Марьян.

Да, ее изнасиловали, изуродовали, унизили до предела... Но ее никогда не обманывали.

Радхаур удержал ее в объятиях (сделав шаг, он не намерен был отступать – рыцарь не отступает никогда) и горячо прошептал:

– Нет! Я не вру – ты красива! Красива силой, внутренней своей красотой! Никто не может увидеть твоей красоты – пусть! Я вижу! Я не такой, как другие, и я вижу...

Он не прекращал ласкать ее многострадальное тело.

Она поверила ему. Потому что очень хотела поверить.

– Ты красива! – вновь уверенно заявил Радхаур. – И я люблю тебя!

Он говорил правду, и это было странно – неужели он любит каждую женщину, что сблизилась с ним в постели?! Нет. Но в момент, когда все слова правдивы – да!

Сейчас он любил ее. Ее, или Лореллу в ней – какая разница?!

– Я тебя поцелую, – горячо шептал он, сам особо не вникая в смысл сказанного, – и шрамы твои исчезнут, как не было. Ты чувствуешь? Пусть только на сейчас, ну и что! Ты чувствуешь? Нет больше твоего горба, нет пятна на лице! Ты чувствуешь? Ты красива и я хочу тебя, я люблю тебя!

– Радхаур! – прошептала она, обхватив его обеими руками. Радхаур!

Как ее голос похож на голос Лореллы! Но озерная девушка шептала: "Уррий!"

Марьян познала счастье – то, о чем много рассказывали подруги, то, что она считала невозможным для себя. Она думала, что умрет сейчас от обуревающих чувств – такое непереносимо для ее исстрадавшегося сердца. Это для нее слишком много, она умрет от счастья – как умирающий от голода человек может умереть от обильного обеда.

"И пусть!" – решила она.

Пусть умрет, после такого счастья прежняя жизнь не имеет смысла – Марьян не сможет вернуться в прошлое, она все равно покончит с собой. Нет жизни без этого странного красивого удивительного невозможного юноши!

– Радхаур! – выдохнула она в бессилии.

Почему-то погасли все светильники. Но разве это важно?

Он лежал рядом и ласкал ее.

А Марьян вдруг с удивлением и ужасом поняла, что ласкает она его левой рукой. Отсохшей! Рука ожила!

Но тут Марьян почувствовала, что из стен сочится свет и дрожь охватывает помещение...

"Что это?!" – сперва не поняла Марьян. И мгновенно вспомнила, потеряв способность произнести хоть звук.

Радхаур лежал рядом и нежно ласкал ее грудь.

Правую грудь, которая была отрезана тем мерзавцем!

Но Марьян некогда было думать о себе – сейчас появится из стены ужасный зверь!

– Нет!!! – нашла в себе силы закричать Марьян. – Я сама! Сама хотела! Он не против моей воли, нет!!!

Мысли мутились от ужаса, от неотвратимости непоправимой ошибки.

– Нет!!! – кричала она стоя на коленях пред молчаливой стеной из которой вот-вот должен был появиться мстительный монстр.

Радхаур непонимающе глядел на нее.

Становилось все светлее и светлее – было уже почти как днем.

– Нет!!! – кричала она и смотрела на стену.

Но стена оставалась незыблемой.

– Марьян, – вдруг услышала она изумленный голос Радхаура. Ты действительно красавица.

В это мгновение выход из утробы Каменного Зверя открылся.

На пороге стояла маджера и две жрицы. При виде Марьян они ахнули.

Второй раз за историю существования Храма Зверь выпустил раньше времени свою добычу. Второй раз – Марьян.

– Что случилось? – Марьян ничего не понимала.

Ей было неловко, что ее увидели нагой.

– Посмотри на себя в зеркало, – прошептала Елефеда.

x x x

Когда Марьян поняла, что произошло, когда – с великим трудом поверила в чудо, то поклялась сделать все, что только сможет для человека, изменившего ее жизнь, открывшего ей мир чувств в невероятной полноте и многогранности.

Маджера стукнула посохом, спрашивая у Зверя как поступить.

И, услышав молчаливое его распоряжение, сказала Радхауру:

– Зверь даст вам пророчество, сэр Радхаур. Но несколько позже – вместе с вашими товарищами.

Такой случай был в Храме впервые и маджера решила не выпускать Радхаура из зала предсказаний на оставшиеся семь часов – чтоб он не расставался со Зверем.

Радхаур заявил, что ему все равно где находится, он просто очень хочет спать.

Маджера подумала и согласилась – принесли скамью и застелили ее шкурами.

– Я люблю тебя, сэр Радхаур, – пропела Марьян счастливо.

Он, уже укладываясь на скамью, поднял на нее глаза. Что-то странное, было в его взгляде, испугавшее Марьян, приведшее ее в трепет.

x x x

Она стремительно выбежала из зала.

По поводу Марьян маджера не была столь строга, посчитав, что ее-то уж Зверь знает хорошо и жрице нет необходимости дожидаться в зале предсказаний.

Ураганом промчалась девушка по длинным гулким коридорам в свою келью.

Сумерки сгущались, она зажгла все свечи, что лежали в сундуке на всякий случай. Достала большое зеркало диаметром почти в полтора ча, положенное в ее сундуки еще старшим братом в далекой родной стране.

То, что увидела Марьян в зеркале превзошло все ее ожидания – на нее смотрела из холодного полированного металла чужая красивая женщина.

Исчезло уродливое пятно, бесследно пропал горб, растворились безобразные шрамы.

Марьян прикрепила зеркало к стене и скинула серое ритуальное платье. Она разворачивалась перед зеркалом, пытаясь рассмотреть отражение со всех сторон. Она не могла поверить, что такое чудо вообще возможно.

Сила любви возродила ее казалось безвозвратно утерянную красоту! Сила любви Радхаура или любви к Радхауру – она не знала.

Но не представляла жизни без него.

x x x

Весть о чуде сразу облетела Храм.

Подруги поспешили к Марьян, прибежали даже служанки и кухарки, чтобы собственными глазами убедиться в фантастическом преображении свершенным могущественным Каменным Зверем.

Они набились в просторную комнату, а счастливая Марьян показывала не стесняясь – гордясь! – свое обновленное прекрасное тело. И говорила, говорила, говорила: про чудесного юношу сэра Радхаура, пленившего навеки ее сердце.

Подруги ахали восхищенно и пораженно – не решив еще радоваться за бывшую уродинку или завидовать. Некоторые посчитали, что от счастья она потеряла свой холодный рассудок, которым так славилась: имя Радхаура не сходило с ее уст.

Не зря, не зря, не зря ей снился зеленый дракон Чхоннен – он принес ей счастье! А она-то не поняла намека, спосланного, по видимому, самим великим Хвануном, думала – приедет сэр Димерик.

И тут она увидела его.

Сэр Димерик стоял бледный, в дальнем углу комнаты, заслоненный жрицами, и жадно глядел на нее!

Да ведь она нага, на нее смотрит мужчина!

Она быстро оделась и сказала всем, что у нее есть важное дело, пожалуйста, оставьте ее одну.

Подруги вышли, обсуждая уже за пределами кельи удивительное чудо, вновь свершившееся в их Храме и вновь с Марьян.

Она стала спешно открывать сундуки.

– Марьян, – услышала молодая женщина и обернулась.

Она думала, что все ушли, мысли ее были лишь о Радхауре. Но оказалось, что сэр Димерик остался.

– Марьян, – повторил он. – Ты стала неописуемой красавицей. Я поражен! Теперь-то я могу признаться: я люблю тебя!

– А как же твоя дама сердца? – не оборачиваясь спросила женщина.

– Она вышла замуж за принца Арагонского, – после секундной заминки сказал он. – Что ты делаешь?

– Готовлюсь к отъезду.

Она была уверена, что уедет с сэром Радхауром. Он вложил в нее любовь, сделал ее прекрасной, он просто не может не взять ее, ее тело теперь достойно любви самых сильных и взыскательных мужчин.

– Марьян, зачем тебе уезжать? Выходи за меня замуж, будем жить в моем замке...

Она посмотрела на него и сэр Димерик замолчал. Подковообразные жидкие усы его уныло повисли вокруг полуоткрытого рта.

"А что мне вообще отсюда надо?" – вдруг подумала Марьян, поглядев на раскрытый огромный фолиант, который она уже никогда, наверное, не дочитает.

– Марьян, я... – начал было снова сэр Димерик.

Она взяла маленькую золотую фигурку Хвануна – память об отце и захлопнула сундук.

– Я уезжаю, – сказала она. – Прощай.

Он закрыл рот – слов не было.

Как гордая королева прошла она мимо сэра Димерика и покинула келью, в которой провела восемь лет.

Вдруг, охваченная внезапным порывом, Марьян вернулась и нежно чмокнула стоящего столбом сэра Димерика в щеку.

– Мне было хорошо с вами, сэр Димерик, – сказала она. Спасибо.

Он не успел ответить – она поспешила в зал предсказаний, к Радхауру.

x x x

Радхаур спал, лишь две свечи освещали зал предсказаний.

Марьян села рядом и взяла руку спящего в свою миниатюрную ладошку. Он не проснулся. Марьян сидела и любовалась им, восхищаясь каждой черточкой его мужественного и нежного лица.

Она могла так сидеть сколь угодно долго. Она была счастлива!

Он проснулся перед самым выходом друзей из чрева Заверя.

– Радхаур! – прошептала Марьян. – Я люблю тебя, ты жизнь моя! Ты подарил мне жизнь и она твоя!

Он осторожно освободил руку из ее ладони.

– Я поеду с тобой, любимый!

Радхаур молчал. Он прислушивался к своим ощущениям. Она не привлекает его несмотря на всю чудесную красоту – слишком яркая и чужая эта красота. Но как она смотрит на него – не будет преданнее подруги в жизни.

Неожиданно Радхаур понял – он не испытывает к ней никаких чувств.

Трудно сказать ей сейчас об этом. Может, не говорить, взять ее с собой, ведь она действительно очень красива?! И боготворит его...

Но нет – он уже один раз не смог сказать "нет" и это привело к беде. Если он не проявит твердости – то грош ему цена, женщины будут властвовать над ним всю оставшуюся жизнь!

– Нет, – твердо сказал Радхаур и сердце бедной Марьян чуть не остановилось. – Я не люблю тебя.

Он решительно встал со скамьи.

Она упала на колени, она хотела молить, но произнесла укоризненно:

– Ты обманул меня, когда шептал, что любишь!

– Нет, – уверенно произнес Радхаур. – В тот момент я действительно любил. Ты стала другой женщиной, очень красивой. Я рад за тебя. Теперь ты без труда найдешь себе благородного и отважного рыцаря, который полюбит тебя.

– Мне никто не нужен кроме тебя, Радхаур.

Он ни слова не сказал в ответ. Стал вышагивать взад-вперед около принесенного сюда ложа.

– Возьми меня с собой, – все-таки не сдержалась и взмолилась Марьян. – Я буду делать, что угодно! Я буду служанкой у тебя, рабыней... Можешь меня бить, унижать... Только не гони!

Радхаур уже слышал подобные слова.

– Нет, – повторил он.

Лучше бы она умерла! Зеленый дракон весны посулил ей счастье, но приближается осень, пора злого дракона Канчхори! Счастье оказалось мимолетным.

– А если... – у нее оставалась последняя надежда, – если ты увидишь меня в пророчестве?

Он подошел к ней, взял ее за руки и посмотрел в глаза. От нее исходил приятный аромат, но Радхаур с удивлением обратил внимание, что он не задевает его, не вызывает желания.

– Тогда, – медленно сказал юный рыцарь, – тогда я возьму тебя с собой.

От судьбы не уйдешь и если пророчество скажет, то он наверняка сможет полюбить ее. Но сейчас его чувства спят.

"Милый, чудный Зверь, умоляю – ты слышишь мои желания, покажи в его пророчестве меня! Умоляю! Мне нет жизни без него! Ты спас меня от смерти, могущественный Зверь, сделай же для меня такой пустяк покажи ему, покажи ему меня, умоляю!!!" – думала Марьян, ложась в черное углубление зала предсказаний.

x x x

Этвард, Радхаур и Ламорак стояли, держась за руки, посреди погруженного во мрак зала предсказаний. Все трое старались сдержать охватившее волнение – сейчас им приоткроется будущее. Их будущее.

Из черноты дальней стены проявились три скрещенных меча. Средь сотен, тысяч мечей юноши узнали бы свои.

Экскалибурн и Неустрашимый отъехали в разные стороны по круглой стен, Гурондоль остался в центре.

Под Экскалибурном появилось изображение плодов сливы, под Гурондолем – ветка хризантемы, под Неустрашимым – орхидеи.

Что означают эти символы друзья не знали. Позже кто-нибудь растолкует.

По стенам (под каждым мечом разные) стали появляться и меняться картины. Друзьям некогда было смотреть на пророчества других, каждый уставился на свой меч.

Экскалибурн обагрился кровью, которая мгновенно стала черной и из-за невидимого горизонта начало подниматься солнце – огромное, еще сонное, не слепящее, а вызывающее чувство восторга и уважения. И бутоны ярко-красных роз заполнили стену.

Несокрушимый долго красовался на черноте стены, странный розовый туман стал клубиться откуда-то с полу, поглощая его и вдруг из маленькой точенки моментально вырос огромный красный дракон с двумя небольшими острыми рогам.

Ламорак вздрогнул от неожиданности – ему показалось, что дракон сейчас проткнет его рогами.

Но дракон взорвался ослепительной вспышкой. На стене в полной черное вновь остался лишь Несокрушимый – но клинок был сломан.

Ламорак нервно сглотнул.

Невесть откуда взявшийся ворон уселся на рукояти меча, каркнул беззвучно и полетел в даль – он виден был довольно долго в появившемся изображении садящегося, раздувшегося от усталости солнца..

Изображение Гурондоля вдруг заслонило женское лицо потрясающей красоты и печали, обрамленное струящими светлыми – почти прозрачными в своей свежести – волосами.

Радхаур долго смотрел на это лицо, понимая неожиданно – все что было... было.

Вот его дама сердца, вот ради кого надо жить. Глаза женщины вдруг набухли влагой и слезы покатились из глаз – нереально медленно и неестественно крупные: каждая размером с мир. Слезы капали и вдруг перед лицом образовалось озеро. Озеро слез. И из озера вышел человек – деталей не разобрать, лишь черный силуэт.

Но Радхаур понял – это он.

И вновь появилось изображение Гурондоля – за ним в темноте едва различимо показалось новое лицо. Радхаур узнал – бледно-мраморная голова Алвисида. Зеленая спираль вспыхнула и погасла, из глаз Алвисида сочился странный желтый свет. И просветилось изображение черного всадника на белом коне – угрюмая пустыня распростерлась пред путником. Рыцарь ехал и удивительные картины чужих стан – невиданные растения и животные, непривычных очертаний дворцы и крепости быстро сменяли друг друга. Затем на первый план снова выступила голова Алвисида и, вспыхнув яростным огнем глаз, беззвучно захохотала. Небо – черное, ночное, глубокое, с невероятным количеством незнакомых звезд надвигалось на Радхаура, поглощало его, давило, впитывало в себя.

Радхаур почувствовал, что задыхается.

В это мгновение в зале вспыхнул яркий свет.

Предсказание закончилось.

Жрицы в черных углублениях пола открывали глаза.

x x x

– Вы удовлетворены? – спросила маджера верховного координатора, сквозь специальную щель, над хвостом Зверя, наблюдавшего пророчество.

Верховный координатор кивнул и направился к выходу из комнаты.

Великий Алвисид будет возрожден!

x x x

Когда Марьян пришла в себя, юноши выходили из зала. Она вскочила и выбежала в другой выход – с правой стороны Зверя. Легко взбежала по винтовой лестнице – сердце бешено колотилось, мешало думать. Но и мысль была одна:

– Как пророчество Радхаура? – спросила она у Елефеды, наблюдавшей в потайную щель.

– Тебя там не было.

Ноги подкосились, она села на пол.

– Беги, пока он не уехал, попроси еще раз, – без особой надежды сказала старшая подруга.

Марьян помчалась, рискуя споткнуться на крутой лестнице и сломать себе шею.

x x x

Она догнала его уже на улице, он уже сидел верхом на коне.

– Радхаур, – она задыхалась, говорить было трудно. – Радхаур, возьми меня с собой! Мне нет жизни без тебя!

– Нет, – сказал юный граф и отвел глаза.

Она заморгала ресницами, чтобы сдержать слезы.

– Я не могу, Марьян, пойми – не могу, – с трудом произнес он. Он чувствовал себя виноватым, но уже знал, что если сейчас уступит будет еще хуже. – Я никогда не забуду тебя, Марьян, клянусь! Но я не могу взять тебя с собой...

Он тронул поводья, спутники ждали его.

Она стояла и смотрела как они уезжает по дороге, ныряющей в мрачный лес, кажущийся заколдованным в ранний рассветный час.

Им предстоял долгий путь в Бретань.

Для Марьян никакого пути не было...

Глава пятнадцатая. МАРЬЯН

"Всю летопись судьбы перелистай

Лист за листом подряд – и прочитай

Все повести любви из века в век,

Такой любви не ведал человек!"

Алишер Навои "Фархад и Ширин"

Далеко друзья не уехали.

Они успевали к отплытию армии союзников и потому щадили коней.

Три или четыре мили проехали молча. Юноши пытались разгадать символы увиденного пророчества. Молча. Успеют еще обсудить и поспорить о верности толкований. Каждый искал хороший смысл в непонятных пророчествах – что означает обагренный кровью Экскалибурн и сломанный Неустрашимый? Смерть? Или победу над врагом?..

– Сэр Радхаур, обернись! Обернись и защищайся! – услышали они за спиной громкий крик.

Развернув коней, они увидели в неярком еще утреннем свете рыцаря, с которым мельком повстречались в Храме Зверя.

В руке у него был обнаженный меч.

– Я вызываю тебя на смертный бой, сэр Радхаур! Я убью тебя! кричал он.

Радхаур поправил крепко притороченный впереди него громоздкий ларец с драгоценным сокровищем – головой Алвисида – и потянул из ножен Гурондоль.

Сразу же впереди него оказался Гуул с мечом наготове.

– Прежде чем сразиться с ним, тебе придется убить меня! сказал алголианин сэру Димерику, резко остановившему коня.

Радхаур понял, что Гуул не даст ему сразиться сейчас, если Радхаур сам того не захочет...

x x x

Когда Радхаур, собираясь покинуть Ферстстарр, готовил коня к походу, к нему подошел воин со смуглым лицом и сказал:

– Здравствуй. Меня зовут Гуул.

Радхаур представился в ответ.

– Ты убил моего младшего брата, – спокойно произнес Гуул. Парсондху.

Радхаур приготовился к бою.

– Я готов ответить за его смерть, – спокойно сказал он, вынимая Гурондоль.

– Нет.

Гуул положил сильную ладонь на рукоять Гурондоля, останавливая движение Радхаура.

– Что это означает? – удивился юный граф.

– Я не хочу тебя убивать.

"Еще вопрос кто кого убьет," – пронеслось в голове Радхаура.

– Два моих старших брата погибли, – медленно произнес он, – и когда я встречу их убийцу, я твердо знаю, что сделаю.

– Нет, – снова сказал Гуул твердо, – я не этого хочу.

– Так чего же?

– Ты убил моего брата – ты заменишь мне его.

– Что? – не понял Радхаур.

– Ты заменишь мне брата!

Радхаур все ж освободил меч и сделал наступательное движение.

Гуул ловко увернулся, не обнажая оружия.

Радхаур нанес рубящий удар, Гуул вновь ушел от удара.

Этвард и Ламорак с интересом смотрели на происходящее.

Наконец Радхауру это надоело – Гуул был чрезвычайно ловок, словно неуловимая тень.

– Хорошо, – произнес запыхавшийся Радхаур, возвращая Гурондоль на место. – Я просто хотел посмотреть, каков ты в бою.

– Я так и понял, – улыбнулся Гуул.

Так у Радхаура появился новый спутник.