Текст книги "Наследник Алвисида (Книга 2)"

Автор книги: Андрей Легостаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

– Если вообще будут в живых, – добавил Этвард и Уррий кивнул.

Лицо покойника оставалось надменно-равнодушным.

– Матушка и сестры, уже едут в столицу короля Карла, продолжал последний сыновний отчет строгому отцу Уррий, – они не пожелали остаться в храме алголиан и поспешили к тетушке моей... За них можешь не волноваться, отец, я не допущу, чтобы даже волосок упал с их голов. Клянусь тебе в этом отец!

Уррию показалось, что по мертвому лицу пробежала одобрительная улыбка.

Показалось.

Уррий встал с колен. Он устал, очень устал, слипались глаза.

– Я сделал все так, отец, как считаю, сделал бы ты. Ты для меня – образец рыцаря. И я буду достоин славного имени графа Маридунского! Клянусь! Царь Тютин дал мне рыцарское имя Радхаур, ты, отец, дал мне свое гордое имя – клянусь, что оба эти имени будут известны во всем христианском мире и за его пределами только с достойной стороны. Я совершу рыцарские подвиги, не только за себя, но и за погибших братьев, клянусь!

Этварду вдруг захотелось рассказать покойному графу, как забеспокоился озерный царь, когда дьявольская сила в недрах земли создала непреодолимую преграду, а слуги Луцифера начали возводить каменный купол над замком.

Как царь Тютин откровенно испугался, потеряв связь с родной стихией, как недостойно прыгнул в колодец и потом расслабленно вылез оттуда, не сумев вернуться в озера, как Майдар и озерные бойцы по его приказу тщетно пытались пробиться сквозь армию дьяволят и как первым царь Тютин воспользовался волшебным коридором Алвисида и поспешно, говорят, потеряв царское величие, спешил, чуть ли не бежал, к ближайшему ручью...

Этвард считал такое поведение неприемлемым для царя и рыцаря даже если очень страшно, даже если смертельно страшно. Этвард хотел это рассказать, но посчитал такой поступок недостойным короля – он сделал свои выводы, и его, Этварда, таким не увидит никто и никогда!

– Клянусь! – громко сказал Этвард и Уррий с удивлением посмотрел на него: в чем клянется названный брат?

Этвард тоже встал с колен:

– Отец, я благодарен тебе за все. За то, что ты воспитал меня таким, каким я стал, за то, что ты своей жизнью спас меня. Клянусь, что твоя жертва не будет напрасной – я все сделаю для того, чтобы слава Британии воссветила над всем миром! Клянусь!

Уррий подошел к сосуду с магической силой убийцы отца и поднял его – надо вернуть сэру Ансеису. Чтобы герцог не смог добраться до кувшина.

– Прощай, отец. Я никогда не забуду тебя. И твои потомки – мои дети и дети детей моих всегда будут вспоминать твое славное имя и твой подвиг во славу Британии. Клянусь.

– Прощай, отец. Я никогда не забуду тебя и ты навечно останешься в памяти средь лучших героев Британии. Клянусь!

И сэр Радхаур, граф Маридунский и юный король Этвард Пендрагон вместе, бок о бок, вышли из часовни – в другую, новую для себя жизнь.

Глава десятая. ПОВЕЛИТЕЛЬ ЗЛА

"О, если б слово мысль мою вмещало,

Хоть перед тем, что взор увидел мой,

Мысль такова, что мало молвить: "Мало!"."

Данте "Божественная комедия"

С самого начала все пошло не так.

На взлете мощный штурмовой дракон задел крылом пристройку, потерял часть энергии и, как следствие, недобрал стартовой скорости – три дракона сопровождения ушли далеко вперед.

Это было бы еще полбеды, но бабахать магическими разрядами стали неожиданно задолго до подлета к крепости неприятеля.

Все пошло наперекосяк и когда зеленоватые драконы противника мелкие такие, юркие, вредные – сбили второго его напарника, Луцифер сплюнул и выругался, как и положено в таких ситуациях Повелителю Зла.

Надежд завершить миссию и вернуться на базу не оставалось.

Особо же раздражал гигантский багровый дракон-истребитель, непрестанно извергающий из пасти пламя. Даже на таком расстоянии было видно какая гнусная ухмылка у всадника.

– Пусть я погибну, пусть, – в сердцах злорадно прошипел Луцифер, – но тебя, краснобрюхий, я уложу!

Он до отказа выжал рычаг управления драконом, пальцем нащупывая нижнюю кнопку, чтобы, зайдя снизу, вбить в ненавистного гиганта весь запас магической плазмы.

Рычаг слушался плохо – ненадежной оказался вещью, а каким роскошным подарком выглядел, когда Алвисид придумал и поставил его Луциферу. Повелитель Зла радовался тогда, как человеческий ребенок засахаренному орешку.

Луциферу приходилось напрягать все силы и внимание, чтобы следить за обстановкой и одновременно справляться со строптивым рычагом, норовящим покинуть родной паз.

В это-то решающее мгновение, филин, спокойно дремавший на тумбе рядом, встрепенулся и призывно заухал.

Кто-то просил аудиенции. Наверняка по важному вопросу.

Луцифер обреченно встал.

На полукруглой стене зала замерла картина воздушного боя после продолжим. Повелитель Тьмы не бросал ничего на середине пути, он всегда доводил до конца начатое. Даже игру.

– Ну, кого там еще несет? – недовольно задал сам себе риторический вопрос Луцифер, взглядом открывая дверь.

На пороге стоял Белиал.

Луцифер прошел мимо трона и уселся за стол в дальнем углу помещения – Белиал был одним из шести, с кем Луцифер держался на дружественно-неофициальной ноге.

Повелитель Тьмы небрежным жестом отодвинул всякую мелочь на столе и протянул руку к ряду изящных кнопок: на сияющим буквами прямоугольнике прибора Алвисида – поистине чуда из чудес! появилось черное бездушное небо с незнакомыми звездами. Незачем Белиалу (даже Белиалу!) хоть краем глаза, хоть случайно заглядывать в досье Луцифера, которые Повелитель Зла скрупулезно вел уже полтора столетья.

Белиал сел на стул рядом с рабочим столом Луцифера и любопытствующе посмотрел на полукруглую стену, оценивая игровую обстановку.

– Да, – вздохнул Луцифер. – Не летал сто лет, решил вот вспомнить былое, да рука забыла уж... И рычаг вываливается, никуда не годен. Разве с таким рычагом можно что-то толковое сотворить?

Белиал давно уже перестал завидовать Луциферу или мечтать – в свое время Алвисид обещал поставить такой же чудесный прибор и во дворце Белиала. Не успел, погиб. Конечно, если когда-нибудь кто-либо возродит Алвисида, тот сдержит обещание. Алвисид всегда держит свое слово... Держал, вернее...

Белиал на мгновение подумал, что, может быть, этот юноша, Радхаур, сумеет и тогда... Нет, глупые леталки Белиала не интересуют, блажь это, игра для спинного мозга. Многоярусные лабиринты, ловушки которых разгадать невероятно сложно, а пройти тем более – вот стихия Белиала...

– Что случилось?

Голос повелителя вывел Князя Тьмы из игрушечных грез.

– Этвард Пендрагон, вместе со всеми бриттскими рыцарями, которые были в Рэдвэлле, оказался у Карла Бретонского и заключил с ним военный союз.

Луцифер молчал. Красноречивый взгляд предлагал Белиалу продолжать.

– Ваше величество, как вы помните, я изначально был против договора с королем Фердинандом, но ведь вы больше слушаете Вельзевула и Мантефельтра...

Луцифер нахмурил брови.

Белиал поспешно сменил тему:

– Мы не можем знать, что творилось в Рэдвэлле, Христос возвел непреодолимую преграду. Бритты неожиданно появились в алголианском каталоге – тоже не очень доступное для моих разведчиков место. Но я выяснил: в Рэдвэлле был выход в коридор Алвисида. Радхаур, наследник Алвисида, смог им воспользоваться – не знаю как, но это неважно все, что касается Алвисида покрыто тайной.

Луцифер закрыл глаза.

– Да, – только и сказал он в ответ на последнюю фразу Белиала.

Сколько выстраданного подтверждения было в этом "да"!

– Продолжай.

– Король Карл просил для своих сыновей принца Филиппа, это от первого брака, и принца Ронга руки сестер Этварда и Радхаура, который после смерти Отлака стал графом Маридунским. Согласие было, естественно, тут же дано и принц Филипп на следующий день обвенчался с Лионесс, сестрой Радхаура. Что же касается принцессы Рогнеды, то Этвард, который никогда в жизни ее не видел, сказал, что не знает жива ли она. Но если жива, он сделает все возможное, чтобы найти и спасти ее и торжественно поклялся, что если это удастся, то она будет женой принца Ронга. Карл Бретонский доволен таким союзом – его армия застоялась от безделья и вскоре флот с десятью тысячами воинов направится к Лондону. Им потребуется несколько дней для снаряжения флота. Об этом не знает никто из наших подданных, кроме вас, меня и моего слуги. И уж тем более об этом не знает король Фердинанд. Надо ли ему сообщать?

– Коридор Алвисида... – задумчиво сказал Луцифер. – Это тот, что имеет выход в подземелье моего дворца?

Белиал кивнул.

– А что сейчас делает наследник Алвисида? Он в Бретани?

– Координатор Фоор повез его в Ирландию, отвезти их шар "плоть Алгола", как они его называют. Это главная реликвия алголиан, и только наследник Алвисида может перевозить ее. Фоор дал слово, что они будут в Рене к моменту готовности кораблей. Этвард Пендрагон и Ламорак, новый король Сегонтиумский, сопровождают Радхаура – Фоор соблазнил их посещением Храма Каменного Зверя. Фоор надеется с их помощью затащить туда наследника Алвисида, чтобы узнать его судьбу. У алголиан давние связи с Храмом...

Луцифер не мигая смотрел на Белиала и тот смутился, попытался пояснить повелителю про Храм Каменного Зверя:

– Это...

– Я знаю, – перебил Властитель Тьмы и замолчал. Надолго.

Белиал принялся еще раз рассматривать картинку на полукруглой стене, не обращая внимания, что поворачивается спиной к Луциферу. Положение играющего было почти безнадежно – Луцифер обратно до базы не долетит. Белиал не любил полеты, но когда владыка предлагал поиграть в волшебный прибор Алвисида, Луцифер в основном вызывал ему лишь полетные игры – те, что предпочитает сам. Белиал посчитал, оценив все сопутствующие надписи, что вывернуться все же можно, есть лазейка. Но говорить этого Луциферу не стал.

Повелитель Зла думал.

Алвисид – человек из другого мира. Человек – как он неоднократно подчеркивал сам, хотя и был могущественнее любого бога. Их было пятеро и пришли они из неведомых далей.

Луцифер знал откуда.

Он много вечеров просидел с Алвисидом, беседуя на самые разные темы. Иногда они переходили на крик, иногда молча глядели друг на друга по несколько часов кряду. Алвисид научил его многому. И Алвисид рассказал Луциферу про тот иной мир, из которого вышвырнуло Алвисида и четверых ему подобных. Рассказал про мир, который потом бредился Луциферу бесконечные десятилетия.

И хотя в этом, родном мире было чем заняться, всеми помыслами Повелителя Тьмы овладел тот – чужой мир. Луцифер тяготился (лишь пред самим собой – не дайте, силы космические, кто узнает!) своей маской, которая должна быть его сутью.

Он не понимал, как жил до Великой Потери Памяти – все помнилось отчетливо, и в то же время смутно, нереально. Он не мог понять: зачем поднял восстание, зачем стал воевать?.. Впрочем, с этим Демиургом стоило воевать...

Алвисид открыл ему истину, вопреки договоренности Пятерых держать все в великой тайне. Теперь, когда Алвисид повержен, а остальных четверых (трое из которых с Луцифером не пожелали даже побеседовать ни разу) и след пропал, Повелитель Тьмы единственный знал о происхождении его мира и о существовании другого.

Алвисид сотворил для него целую библиотеку – пятьсот восемьдесят два тома, в прекрасных сиреневых переплетах, с тончайшими страницами и маленькими четкими буквами. Библиотеку под странным названием "Большая Королевская Энциклопедия", в которой были миллионы – даже больше, много больше – рассказов про какой-нибудь предмет, удивительную страну или какого-либо человека. И почти каждый из этих рассказов был непонятен сразу, каждый повествовал о поистине волшебном мире в существование которого безумно трудно, просто невозможно поверить – настолько он, этот мир, нереален и сказочен.

Вон они стоят – ряды книг с одинаковыми корешками, к которым под страхом уничтожения запрещено прикасаться всем, от Вельзевула до бесят, прибирающих покои (впрочем, само по себе прикосновение к ним вызвало бы мгновенную и жуткую смерть любого – Луциферу сделать это было проще простого).

Перед самой гибелью Алвисид сказал, что наконец-то вычислил, где находится тот чудесный мир и, если все будет хорошо, через несколько лет построит волшебный корабль, который сможет туда добраться.

Зачем Луциферу тот мир, ему плохо здесь? Повелитель Тьмы, могущественный из могущественных, сам себе не мог ответить на этот вопрос.

Луцифер надеялся тогда, полвека назад, что тот, давно погибший наследник Алвисида, которому он отдал первый ларец, возродит поверженного мудреца. В смерти того наследника Луцифер винил и себя – надо было приставить подчиненных проследить за ним.

Почему же сейчас, отдав Радхауру второй ларец, он не поверил в возможность возрождения Алвисида?

Годы точат любую надежду.

Перед Луцифером стоял отчаянно старающийся не испугаться мальчишка – не чета тому первому наследнику, который был опытным и мужественным бойцом и все равно погиб. Луцифер решил было, что этому-то тем более не дано...

Неужели ошибся? В юноше, конечно, что-то есть, но хватит ли у него мужества и сил?

– Я хочу... – наконец медленно произнес Луцифер и Белиал тут же повернулся к повелителю. – Я хочу знать, что покажут наследнику Алвисида в Храме Каменного Зверя. До последней детали. Обеспечь мне копию.

– Это нелегко, ваше величество.

– Меня это не интересует. Обеспечь. Двум своим лучшим маркизам вели постоянно следить за ним и оберегать... Впрочем, нет, хватит одного. Кого предложишь?

– Астарота?

Луцифер непроизвольно поморщился.

– Чем он сейчас занимается?

– Пока торчит у стен Рэдвэлла вместе с Вогоном и Иглангером, я еще не успел его отозвать.

– И не отзывай, поручи это Мефисту. Астарот пусть там и будет. Мы могли не знать о появлении бриттов в Бретани?

– Конечно, – с готовностью кивнул Белиал, – мы не можем за всем уследить... и не обязаны следить... Мы не предупреждены о волшебных коридорах...

Белиала понесло, он понял мысль Луцифера и чрезвычайно был доволен таким ходом событий – ему было не просто этого добиться, но легче, чем он ожидал.

– Договор с Фердинандом мы выполнили, – размышлял вслух Луцифер. – В любом случае свое мы получили и дальнейшее нас не интересует. Вот что, – наконец решил владыка зла, – мы ничего не знали! Астарот пусть будет с Вогоном, но больше им никакой помощи!

– Ясно, ваше величество.

– Тогда все.

Луцифер грузно встал с кресла.

– Я устал, пойду отдыхать. Хочешь доиграть? – Луцифер кивнул в сторону полукруглой стены.

Доиграть хотелось самому, но разумно было ублажить подчиненного, от которого могло сейчас многое зависеть.

– Я благодарен за предложение, ваше величество... – поклонился Белиал.

– Можешь поставить любую игру, знаешь как?

Белиал кивнул.

Луцифер осветил прямоугольник экрана управления прибора Алвисида и надежно заблокировал доступ к своим досье. Пусть Белиал потешит душу – давно его не приглашал.

Двери уже распахнулись перед Повелителем Тьмы, когда он, вспомнив нечто важное, повернулся к стоящему (и ожидающему с нетерпением когда Луцифер уйдет) Белиалу.

– Да, а ведь возлюбленная наследника Алвисида, эта, как ее...

– Сарлуза...

– Да. Она же вроде в твоем подчинении была?

– Сарлуза отреклась от нас, – сухо сказал Белиал. – Я обязан ее наказать.

– Так вот, – веско, словно словами сбивая драконов противника, повелел Луцифер: – Пока наследнику Алвисида хочется, чтобы она была с ним, запрещаю ее трогать.

Едва уловимое движение пробежало по красивому лицу Князя Тьмы. Он мгновенно взял себя в руки.

– Слушаюсь, ваше величество.

– Если наследнику Алвисида суждено возродить своего предка, мы должны помочь ему, хочет он того или нет. И ни в коем случае не должны отныне давать ему даже малейшего повода считать нас его врагами! Ты как думаешь?

– Я полностью с вами согласен, ваше величество. Пока Радхаур не прогонит ее сам, Сарлузе ничего не грозит.

Повелитель Тьмы кивнул и вышел, оставив Белиала наедине с волшебным прибором Алвисида.

Зеленые драконы противника, так досаждавшие Луциферу, были уничтожены за какие-то секунды и сразу же разлетелся в клочья багровый дракон – Белиал сливался в одно целое с непокорным рычагом управления удивительного устройства.

Глава одиннадцатая. ВСТРЕЧА

"Я по власти выше бога,

Он простить тебе не может

То, что я тебе простил."

Испанская народная песня

Сэр Таулас не интересовался чувствами и порывами своего господина – человека, который взял легендарный Экскалибурн, который освободил бывшего отшельника от страшного заклятия, которого он поклялся защищать и охранять до последнего вдоха. Дело сэра Тауласа – сражаться, все остальное пусть заботит повелителя.

Но прославленный рыцарь не любил море – кругом сине-серая пустыня, не за что глазу зацепиться. И постоянно качает, тошнота в горле. На палубе продувает, в тесной же каюте, что выделили им на всех, почему-то нестерпимо воняет воловьей кожей. Алголиане что, еще и приторговывают?

А в Рене, столице короля Карла Бретонского, наверняка снова пир. И местные рыцари – достойнейшие и приятнейшие люди, надо сказать, как раз сегодня устраивают турнир в честь бриттских гостей. И как это король Этвард решился отправиться куда-то в Ирландию, когда турнир?

Впрочем, это уже сэра Тауласа не касается – его задача оберегать, а не обсуждать. А скоро штурм Лондона, новые битвы...

Сэр Таулас закрыл глаза и на него вновь помчались сразу три рыцаря выставивших вперед крепкие копья.

Рядом с бывшим отшельником сидел Триан и что-то выстругивал. Немой слуга в который раз решал для себя вопрос – кто же теперь его господин?

Сэр Отлак, полноправный хозяин, приказал ему всюду следовать за Эмрисом, оберегая его от всех неожиданностей, быть ему вернее любого пса. Но граф умер. А Эмрис оказался наследником верховного короля Британии.

Теперь новый граф – Уррий. Следовательно, он его господин. Но ведь и старый граф свой приказ отменить не успел. Что делать бедному слуге, если он даже не может задать вопроса?

Триан наконец решил – все его предки верно служили графам Маридунским. И он признает своим господином сэра Радхаура! Триан встал и посмотрел на нового господина. Но и Этвард ему тоже нравился, Триан привык к ним обоим...

Были бы они всегда вместе, ему не пришлось бы выбирать!

Корабль алголиан уверенно мчался по водной глади почти против ветра – к ирландскому берегу, к каталогу Ферстстарр. Для наполнения парусов хватало небольшого магического усилия одного из хэккеров.

В каюте, в той, где расположился верховный координатор, висела главная реликвия мощного ордена – "Плоть Алгола". Возле нее сидели четыре хэккера, высшие адепты религии, и молились. У них не было особого чувства благодарности к юноше, который возвращает им святыню – это их реликвия, все так и должно быть.

Сам же верховный координатор находился на палубе, стоял на капитанском мостике, обдуваемый ветрами, вглядывался вдаль, хотя до Ирландии было еще далеко – могущественный маг смотрел сквозь время и расстояние.

Он видел сейчас, наверное, возрожденного Алвисида, придирчиво осматривающего свои владения. Что ж, сыну Алгола не в чем будет упрекнуть своего шестнадцатого ученика.

А, может быть, верховный координатор просто-напросто с капитанского возвышения наблюдал за юным наследником Алвисида, непринужденно стоящим с друзьями у борта?

Три дня прожили друзья в алголианском каталоге. До Рена было около десяти миль – ежедневная верховая прогулка друзьям не в тягость. И хотя они почти все дневное время находились рядом друг с другом вышло так, что побыть наедине и поговорить по душам им не удалось.

Впечатлений было много – слава Всевышнему, события, наполнившие эти три дня не были горестными или неприятными. Они, эти события, которые сейчас обсуждали друзья, в массе своей были сиюминутными и забываемыми.

– До чего меня раздражали эти шуты на пиру, – поморщился Радхаур. – Не смог сдержаться.

– Правильно, что не сдержался, – заметил Ламорак. – Рыцарь и не должен скрывать свои чувства. Зачем терпеть то, что неприятно?

– Рыцарь должен уважать своих хозяев, если он в гостях, ответил Этвард, обремененный грузом королевского звания. – Другое дело, что он должен заставить и хозяев пира уважать себя.

Три дня король Карл Бретонский давал пир в честь дорогих гостей. Он искренне скорбел о кончине короля Эдвина Пендрагона, о героической смерти прославленных рыцарей графа Маридунского, герцога Вольдемара и других, он был возмущен предательством короля Сегонтиумского, у которого как-то, десяток лет назад, гостил и который тогда произвел на него хорошее впечатление.

Король Карл был настолько рад своим гостям, настолько Этвард, Радхаур и Ламорак понравились ему, что он предложил им породниться, пожалев, что у него нет еще одного сына для сестры короля Сегонтиумского.

Король Бретонский очень легко согласился помочь беглецам с войсками против ненавистных саксов – он готов отрядить десять тысяч воинов, огромная армия. Причем поведут войска лично два его старших сына: принц Филипп и принц Ронг, уже отличившиеся в битвах с римлянами на стороне французов. И всего за небольшую долю от воинской добычи, скажем, за треть.

Этварда несколько удивила готовность Карла Бретонского помогать им, когда кроме мечей и головы у них ничего нет – в их владениях пируют и жгут дома саксы. Он полагал, что придется вести изнурительные переговоры и уговоры, но получилось гораздо проще.

Этвард не знал, что Карл Бретонский уже несколько месяцев искал куда бы направить свои загулявшие от бездействия войска – пьяные поножовщины и благородные рыцарские поединки уносили в края мертвых ежедневно не одну жизнь. К тому же Карлу Бретонскому выгодно иметь на бриттском престоле человека, благодарного ему.

Не говоря уж о том, что привел Этварда и спутников сам верховный координатор Фоор. От алголиан во многом зависела безопасность и процветание Бретани – алголианская религия считалась государственной, хотя сам Карл Бретонский и его семья, как и все знатные рыцари королевства, традиционно исповедовали христианство.

На пир по случаю прибытия дорогих гостей съехались все бретонские рыцари – мал родовой удел, и негодное винцо в погребах давно прокисло, но гордость распирает щит и требует места за королевским столом.

Радхаура поразила несдержанность и манеры местных рыцарей. Не всех, конечно. Ему неприятно было видеть пьяного рыцаря, лежащего в блевотине и накрытого испачканным плащом с гордым гербом.

И шуты... Они раздражали Радхаура невероятно. Высоченные и карлики, толстые и горбатые, почти все отвратительные, со специально вывернутыми губами и выпученными глазами, некоторые с губами, проколотыми гвоздем, в пестрых нелепых костюмах, все они постоянно корчили рожи и дико орали, не давая благородным рыцарям спокойно ни принять пищу, ни насладиться прекрасным вином, ни поговорить.

Никто не смел отмахнуть назойливых уродов, чтобы не обидеть хозяина – так здесь было принято. При бриттских столах грызлись за кость благородные псы, при дворе Карла бретонского – бесновались противные, глупые недоумки, обиженные судьбой и Господом. Местные же рыцари от души потешались над их идиотскими выходками.

Для короля Карла, его сыновей и почетных бриттских гостей короля Этварда Пендрагона, сэра Гловера, графа Камулодунского, сэра Радхаура, графа Маридунского и Ламорака, нового короля Сегонтиумского был поставлен на специальном возвышении особый стол. За этим же почетным столом сидел сэр Дэбош, верховный координатор алголиан Фоор.

Шум и гам шутов мешали разговору, да и все важные вопросы уже были обсуждены и решены. Радхауру хотелось, чтобы пир скорее закончился и он оказался в тишине. Он видел – Этвард желает того же. Но приличия не позволяли покинуть стол: до вечера еще далеко.

Когда убогий карлик в желтых штанах пробежал прямо по столу и попал босой грязной ногой в его блюдо, смахнув заодно кубок с вином, Радхаур смолчал.

Проворный слуга мгновенно поменял блюдо и вновь наполнил кубок. И остальные гости не обратили внешне на эту выходку внимания, король Карл кинул в знак поощрения даже мелкую монету (на его пищу шут предусмотрительно не наступил).

Но когда другой выродок с безобразным бельмом на глазу осыпал Радхаура липкими сахарными орехами, юный граф не стерпел.

Не думая о последствиях он сгреб мерзавца за красно-черный камзол и правой рукой что есть силы врезал точно в неприглядное бельмо.

Радхауру в этот миг показалось, что сперва все шуты в один голос завизжали, что их обижают, а потом наступила тишина.

Грозовая тишина. Многочисленные слуги словно замерли на полшагу, ожидая гнева повелителя.

Радхаур отпустил хнычущего уродца и повернулся к королю Карлу.

Тут же Этвард выдернул из ножен Экскалибурн (он один был вооружен, как верховный король Британии, все остальные рыцари вынуждены были оставить мечи при входе в зал) и сказал:

– Я очень бы не хотел обидеть благородных и гостеприимных хозяев, но если еще какая-нибудь тварь приблизится ко мне или моим друзьям я вынужден буду защитить свою честь. Прошу ваше величество не заставлять меня марать благородный прославленный клинок!

Король Карл секунду смотрел на Этварда и Радхаура, затем поманил пальцем распорядителя и тихо бросил ему несколько фраз. Потом взял со стола кубок и провозгласил:

– Желание дорого гостя – закон для хозяина! Выпьем же за здоровье и воинские успехи наших благородных бриттских гостей!

Все с удовольствием поддержали тост. Когда поставили кубки, сэр Гловер продолжил рассказ о сражении при Рэдвэлле.

Радхаур с удовлетворением отметил, что королевские шуты бесследно исчезли из зала и что, несмотря на разговоры за рыцарскими столами, он теперь без напряжения разбирает слова сэра Гловера.

Радхаур и Этвард уже забыли про этот эпизод, когда к их столу торжественно подошел церемониймейстер и возложил на проворно подставленный столик золотое блюдо. Радхаур чуть не подавился от неожиданности – на блюде лежала голова того самого шута.

– Я полагаю, мои гости удовлетворены?" – спросил король Карл.

Побледневший Этвард нашел в себе силы сказать:

– Да, вполне.

Король Карл махнул рукой и блюдо унесли. Но настроение у Радхаура испортилось напрочь – по странной аналогии ему вспомнились шестнадцать шаблоний, ожидающих его в покоях, предоставленных Радхауру в алголианском каталоге.

– Ты тогда поступил правильно, – сказал Этвард, вглядываясь в морскую даль. – И я тоже.

– Я не хотел смерти невинного человека, – признался Радхаур.

– Что значит невинного? – резко обернулся к нему Этвард. Разве может кто-либо безнаказанно оскорбить рыцаря?

– Одно дело защищать честь против вооруженного воина, – сказал Радхаур, – а вот так...

– Так ты позволишь всякой черни измываться над собой?! вскипел Этвард. – Король Карл поступил правильно. Я тоже буду жестоко карать всякого, кто осмелиться оскорбить, вольно или невольно, моих гостей!

– Не по душе мне это, – ответил Радхаур. – Но наверно ты прав. Рыцарская честь должна быть неприкосновенна для всех. Просто нельзя распускать слуг. В нашем замке никто бы не осмелился на подобное.

– Хватит вам, – прервал их спор Ламорак, – поговорим лучше о девушках красивых. Интересно, эти алголиане всех так принимают: каждому роскошные покои и пятнадцать женщин в полное распоряжение?

– Шестнадцать, – поправил Радхаур.

– Да? Не удосужился пересчитать, некогда было. Каждая отнимает столько сил.

– Ты перепробовал всех, что были в твоих покоях? – удивился Этвард.

– Да, – не понял причину изумления друга Ламорак. – Так ведь три ночи же прошло! А ты растерялся что ли?

– Почему? – Этвард едва не покраснел. – Я выбрал одну, самую красивую... Инду... и все ночи провел с ней. Если вернемся в каталог, я только с ней буду.

– Влюбился? – серьезно поинтересовался Ламорак.

– Нет, – твердо ответил Этвард.

Не смотря на все хвастливые рассказы друзьям, Этвард до этого не знал женщин. И когда он остался на ночь – усталый, взволнованный после бурных событий – с шестнадцатью шаблоньями, он попросил покинуть его. Алголианки послушно вышли в другую комнату и он, не раздеваясь, с удовольствием вытянулся на обширной кровати. Захотелось снять сапоги, но лень было вставать и он позвал: "Эй". Пришла женщина. Красивая. Из под сине-желтой накидки струились волнистые каштановые локоны. Она сняла с него сапоги, перевязь с мечом, штаны и как-то незаметно для него она оказалась сама раздетой и гладила его руками. Подступивший было сон пропал мгновенно... Потом другие девушки к нему и не подходили, а у него и мысли не возникло отвергнуть Инду. Ему было хорошо, он понимал теперь, чему восторгался Ламорак. Но влюбился ли он? Нет! Это не любовь. Но было хорошо, невероятно хорошо. И он поинтересовался у Инды – не поедет ли она с ним. Она не могла. Но Этвард точно знал – он не влюбился.

– А ты, Уррий? – не унимался Ламорак.

– Радхаур.

– Что? – не понял друг.

– Называй меня Радхауром – Рыцарем Воды. Уррий умер вместе с Лореллой.

– Может, каждый раз еще и "сэр" добавлять?! – взъерепенился Ламорак. – Мы же друзья! Но если тебе нравится, будь по-твоему. Радхаур, так Радхаур. Как ты ночи-то провел? Со многими переспал?

– Ни с одной, – спокойно ответил Радхаур. – Я поклялся, после той ночи, что ни одной женщины у меня больше не будет. – Он заметил недоуменные взоры друзей и пояснил: – Когда Лорелла погибла, я сорвался и сперва привел к себе ту женщину... сэра Ансеиса. Но с ней ничего не было – пришли сестры Лореллы. Я не хотел, но так получилось, они меня... В общем, я поклялся – никогда больше.

Ламорак выразительно постучал пальцем по лбу.

Этвард обнял друга и торжественно сказал:

– Как верховный король, твой повелитель, и как твой лучший друг и брат я освобождаю тебя от этой клятвы!

Радхаур откинул сбившуюся челку с глаз и проморгался.

– Спасибо, – сказал он наконец. – Только мне будет тяжело Лорелла все время пред глазами.

– А как же Сарлуза, – спросил Ламорак. – Ведь она ждет в Фирстр... Ферстр... ну в этом каталоге алголианском, куда мы едем сейчас.

– Сарлуза... – Радхаур помолчал. – Я ее ненавижу... и люблю... Но я не прощаю подлости. Ни-ко-му! Гурондоль – благородный меч, от него погибнуть не зазорно. Я убью ее сразу, как только увижу!

Радхаур отвернулся и друзья поняли, что он сдержит слово, что у него все обдумано и решено окончательно.

Что ж это его дело, они не имели права вмешиваться в чувства друга. Возразить было нечего, да и не хотелось возражать. Этвард и Ламорак на его месте, наверное, поступили бы так же.

Какое-то время все трое следили за одинокой чайкой, летящей за парусником.

Вдруг Радхаур заговорил. Ему необходимо выговориться, а перед кем он может быть откровенным, как не перед лучшими преданными друзьями?

– В первый день я просто не обратил на них внимания, не до того было. А во второй, одна сказала, что если я брезгую ими, если они мне не нравятся, то пусть скажу и приведут других, только для наследника Алвисида были отобраны лучшие. Я сел как дурак на ту роскошную постель и спросил: я что могу заняться этим самым с любой из них? А мне и ответили – хоть с каждой. Хоть со всеми вместе сразу, хоть порознь. И тут перед глазами Лорелла – как живая. Я сказал девушкам этим, шаблоньям, что устал и хочу спать, они ушли беспрекословно. Но с собой ничего не поделаешь, как не старайся, чего лукавить – очень хотелось с ними... До сих пор как о них подумаю – сразу странное волнение по коже... Они ж все разные и каждая красива. И стройные, как Лорелла, и полные, как Сарлуза, и высокие, и светлые, и рыжие на любой вкус. То ли мне даже все равно, я сам себя не пойму, но мне с каждой хотелось. Но я сказал себе во второй день "нет" – ведь я ж поклялся! И в третий день, когда они взмолились не прогонять, хоть посмотреть на них внимательнее, я решил проверить себя: выдержу или нет испытание. Я приказал им всем раздеться и они послушно выполнили. Да еще встали в ряд, друг от дружки на расстоянии, да две сходили в свою комнату еще свечей принесли, чтобы мне видно лучше было. А я сидел на кровати с каменным лицом и сжимал кулаки, так что ногти врезались в ладони. Я попросил их потанцевать – они тут же запели какую-то очень плавную, тягучую алголианскую песню и затанцевали. Господи великий, я до сих пор не понимаю как сдержался тогда.