Текст книги "Земля лишних. (Трилогия)"

Автор книги: Андрей Круз

Соавторы: Мария Круз
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 96 страниц) [доступный отрывок для чтения: 34 страниц]

Прикинул цифры, вновь посмотрел на ветер. Нет, пятнадцать многовато все же – десять, скорее всего. Приложился, навел ствол на восьмисотярдовую отметку. По идее, для этого прицела и этой винтовки должно быть близко к заявленной предельной дальности. Расслабился, потом поочередно напряг предплечья, пытаясь образовать из них максимально жесткий упор, плечи, спину. Самое главное – внутренние мышцы бедра: они дают настоящую жесткость станку, сооруженному из своего тела.

Подвел перекрестье к самому левому из стоящих в ряд металлических кружков, выбрал слабину спуска… «Бах!»… А свободного хода у курка-то и не было почти, и спуск легчайший: на такой дунь – сам нажмется.

Попадание зафиксировал левее мишени, и с траекторией ошибся. Заметно выше ушла, пыльное облачко чуть не в километре из склона выбилось. А левее, по прикидкам, прошла она эдак на метр. Ветром уводит ее больше, эту пулю – ненамного, но больше. Она легкая, поэтому настильность сохраняет дольше, и ноль дальний у нее… метров пятьсот с небольшим… шестьсот ярдов, значит. Но затем она падать должна круче, потому что русская пуля тяжелее и при одинаковой скорости сохраняет энергию дольше.

Попробую вилкой, снижу траекторию. Сделал поправочку прямо по сетке, снова прицелился. Со спуском уже поосторожней был. «Бах!» Мишень упала, но попал я прямо в шест – трубу металлическую – даже увидел, как из нее искры выбило. Понятно теперь, превышает на метр примерно на такой дистанции. Еще поправился, снова прицелился. «Бах!» Это в мишень, точно. В верхнюю часть – почти в краешек, но в круг.

Поправку вводить даже смысла нет – достаточно учитывать в точке прицеливания. У меня зрительная память хорошая, даже не надо точки тысячных отсчитывать каждый раз, и так запомню. Взял на прицел соседний круг, выстрелил, быстро, большим пальцем передернул затвор, сдвинул прицел на следующий круг, выстрелил. Тот тоже упал и медленно поднялся назад. Все, теперь можно стрелять.

Открыл затвор, выбросив стреляную гильзу, взял из коробки еще пять патронов на ощупь, поочередно втолкнул их в магазин с сочными щелчками. Опять проверил ветер – не изменился ли, – приложился, зафиксировал тело, прицелился в самый правый кружок, выстрелил. Быстро перезарядил, навелся на следующий, вновь выстрелил – и так, пока все пять патронов не выпустил, не выбросил последнюю гильзу, закрыл затвор. Все пять кружков, которые я брал на прицел, поочередно медленно поднимались из лежачего положения.

Всего там было десять мишеней. Я снова зарядил винтовку, прицелился, начал отстреливать сначала левую крайнюю, правую, среднюю, вторую слева, вторую справа. Вновь перезарядил пятью патронами, прицелился, выбил среднюю на восьмистах, затем поправился по сетке, среднюю на семистах, шестистах, пятистах – и опять среднюю на восьмистах. Это уже похитрее было. При правильном прицеле перенос огня по фронту большого труда не представляет, а вот перенос в глубину – совсем другое дело, тут поправку надо делать заново с каждым выстрелом. Но я уже разобрался, как эта пуля летит. Все, патроны кончились. Выбросил последнюю гильзу, поднялся и отдал винтовку Джо с открытым затвором.

– Да, мужик, в этом деле ты хорош, – сказал Джо.

Я огляделся – за нами собралась небольшая толпа. Кто-то захлопал, остальные подхватили.

– Ты получил приз! – прибавил Джо.

– Что за приз? – удивился я.

– Обед для тебя с друзьями, – проникновенным голосом заявил он. – За счет заведения.

Тут окружающие захлопали еще активней и засвистели.

– Я ведь твой друг, верно? – спросил меня Джо. – Именно я тебя привел к этой победе, верно? Считай меня тренером.

Намек был понят, я пригласил его с Джей-Джей за наш стол. Стрелять больше не собирались вроде бы, поэтому я опять взялся за виски. И, как ни странно, – притерпелся, даже чем-то понравилось. Тем более что пили за столом все, хоть и умеренно.

Появился Сэм с Сыном Сэма, подошли, поздоровались. Сэм сказал, что Немцову надо работать на рыбном рынке, торговался за каждый ствол. Еще сказал, что все оружие неплохое, старья настоящего не было, все решилось к обоюдному удовольствию. Мария Пилар сама похвасталась ему, что тоже наладит закупку патронов из Демидовска. Сэм вовсе не расстроился – сказал, что давно пора. Я поинтересовался, не повредит ли это его делам, но Сэм ответил, что раскупают их хорошо, берут почти все проходящие конвои и помногу, для перепродажи на своих территориях. Его запасы распродаются быстро, а банк под такие операции кредитует со скрипом, у них только под скупку трофеев легко получить, мгновенная скупка трофеев людей в город лучше всего приманивает, поэтому места торговать всем хватит. Он даже сам будет отсылать покупателей к нашей красавице, и он надеется на подобную любезность с ее стороны.

Тут Джо сказал, что один из трофейных джипов, за которые он сегодня расплатился, уже купили у него. Обменяли на не слишком старую «Тойоту-75» с хорошей доплатой, что, в общем, крайне необычно – менять «семьдесят пятую» на маленький «матт» человек в своем уме не станет, потому что «тойота» – машина эта вечная в хороших руках, мол, другие модели ей в подметки не годятся. Ни по проходимости, ни по надежности.

Тут я насторожился и стал осторожненько так расспрашивать, что за человек такой, что махнул не глядя такую замечательную машину на обычный армейский джип, да еще старую модель. Джо сказал, что «тойоту» сдал какой-то совсем незаметный мужик, которого раньше в городе никто в глаза не видел. Сказал, что здесь проездом, должен был встретить кого-то с пришедшим вчера и ушедшим сегодня конвоем с юга, но тот не приехал – прислал телеграмму, что заболел.

Я вспомнил, что на вчерашний вечер таких телеграмм точно не было, если только она не сегодняшняя. Спросил тогда у Джо – не поинтересовался ли он, как мужика звали. Джо ответил, что тот платил через банк орденский, потом принес оттуда чек о переводе. Имя было Лукас.

Попался, думаю. Здесь ты, сволочь. Спросил тогда у Джо – продал ли тот «тойоту» со связью? Джо посмотрел на меня внимательно и ответил, что радиостанция у него в машине была, но ему ее в джип переставили. Но не слишком продвинутая – вполне стандартная, какими тут все пользуются. Еще я заметил, как Мария Пилар на меня глянула.

Сэм к тому времени с сыном на стрельбище пошли, сидели мы вчетвером. Джо помолчал, заказал еще четыре виски пробегавшему мимо официанту, затем спросил меня, в упор глядя, чем же этот Лукас меня заинтересовал так?

Говорить правду? Подумал, подумал – да и решил сказать. В конце концов, из нас и так конспираторы в этой истории никудышные были: тот же Джо прекрасно знает и про бой на Дороге, и про то, что пришел я с конвоем, и про то, что отношения у меня с русскими военными тоже хоть куда. Включать дурака – уважение потерять.

И я рассказал, что есть у нас очень даже твердая уверенность, что этот самый Лукас и есть организатор засады. Что если бы мы случайно в Порто-Франко не разговорились с парой охотников – я упрошенную версию изложил, – то засада могла бы и удаться, и потери бы у нас были не один человек, которого даже за сорок таких уродов менять жалко, а скорей всего – мы все. Ну и если бы у них фланговые дозоры не курили на боевом посту. Рассказал про управляемое минное поле в овраге, фугас на дороге направленный. Сказал, что теперь нам стало известно, что организатор – человек на «Лэндкрузере-75» – мол, это он у охотников маршрут отхода выспрашивал, что должен этот человек ждать результата нападения в Аламо, а если что-то не так пойдет – рвануть отсюда в сторону Нью-Рино. Но мы его здесь не нашли, а теперь вот как он проявился.

Упоминание Нью-Рино хорошо подействовало – все поморщились, как будто я при несовершеннолетних девочках из пансиона за столом про подхваченный в молодости триппер поделился воспоминаниями. Джо был человеком спокойным и бывалым, дочка в него пошла уравновешенностью характера, а вот Мария Пилар… La cubanita наша сбилась на испанский и затараторила чаще, чем «шилка» из всех четырех стволов. На английском так не получается, я точно знаю – для этого надо, чтобы родной язык был итальянским или испанским. Самое ласковое, что она сказала, было слово «el cabron», [39]39
  Козел (исп.). Данное оскорбление в испанском языке несет ту же самую смысловую нагрузку, что и в русском.


[Закрыть]а еще много всего сказала и назвала по-всякому. С ее слов выходило, что таких «los hijos de puta» [40]40
  Распространенное ругательство, с испанского переводится как «шлюхины дети».


[Закрыть]которые на Дороге засады организовывают и честным людям жить мешают, надо резать на куски, причем медленно, куски жарить и свиньям скармливать.

Джо переждал тираду Марии Пилар, затем спросил меня – что мы хотим делать дальше? Я ответил, что есть у нас теория, что эти ребята не одну засаду устроили. Поэтому хотим мы вдвоем присоединиться к завтрашнему конвою на Нью-Рино, куда наверняка этот Лукас отправится, и по дороге захватить его и с собой увезти, чтобы выяснить – кто таким бизнесом занялся и кому за это пулю в череп выписать. В общем, не вся правда, чего греха таить, но близко к ней.

Тогда Джо спросил, почему мы не хотим сделать это в Аламо. Позвать шерифа с помощниками и добровольцев из местных, арестовать этого Лукаса, вытрясти из него информацию, после чего – повесить на площади под аплодисменты местных жителей и горячительные марши местного школьного оркестра. Пришлось сказать, что Лукаса повесить нам мало, а жители Аламо за пределами округа особо не выезжают. А у вояк наших есть острое желание загнать в могилу не только Лукаса, который, по нашему мнению, не главная фигура, но и тех, на кого он работает. Потому что это теперь стало личным.

С этими доводами Джо согласился. Я было с облегчением перевел дух, но тут меня шокировали дамы. Мария Пилар заявила, что едет с нами. Я аж виски поперхнулся. Деликатно намекнул, что это вроде как военная операция, которая проводится специально выделенными для этого людьми, по приказу старшего воинского начальника, и в его приказе ни слова не было про добровольцев из местных жителей. К тому же нам неизвестно, как поведет себя Лукас, и если что-то случится с Марией Пилар, мы до конца жизни себе не простим, потому что такой красоты я давно не видел.

На это Мария Пилар небрежно сказала «Ха!», сопроводив соответствующим жестом, и заявила, что я ее плохо знаю, и если этот Лукас только подумает сделать что-то не так, то она, Мария Пилар, может его пристрелить, нарезать на куски или отдубасить до полусмерти по своему выбору раньше, чем он хотя бы пальцем пошевелить успеет. Но удивило меня не это, а другое – то, что Джо подтвердил ее слова. И Джей-Джей подтвердила и сказала, что сама бы с нами поехала, но обещала отцу перегнать две машины в Вако, а там уже их ждут, поэтому она не сможет. И на это Джо ничего не сказал – только на дочку свою с гордостью посмотрел: вот как воспитал, мол.

Видя, что я продолжаю искать повод к отказу, Мария Пилар сказала, что сомневаться уже поздно. В любом случае она завтра присоединится к этому конвою, и всем будет лучше, если мы возьмем ее в команду, чем она начнет действовать по собственной инициативе и заберет этого Лукаса в Аламо в качестве дара местным жителям. А если мы потом с пленным перескочим в русский конвой, то она доедет с нами до Базы, где и закупится благополучно патронами, а с обратным русским конвоем вернется в Аламо. И кроме того, если мы собираемся потом оторваться от охраны конвоя с пленным, то без нее у нас ничего не выйдет. Конфедератская охрана бдительна, и у них такие фокусы не проходят. А с ней все будет намного проще – она их всех знает от первого до последнего, и для нее они что угодно сделают, и мозги она им запудрит лучше, чем мы все, вместе взятые, заодно со всей Базой. А вот в это я поверил, тем более что мы и правда толком не знали, как будем уходить из конвоя.

И Джо снова влез: сказал, чтобы я не сомневался и брал сеньориту с собой – мол, ни за что не пожалею. Я посмотрел на сеньориту и подумал, что пожалеть-то наверняка не пожалею, только вот по соседству с ней мысли будут… расплываться и путаться. Очень уж отвлекает Мария Пилар Родригез от любых мыслей, кроме как о ней самой. Это я и сказал вслух. Все захохотали, а Мария Пилар восприняла это как должное – привыкла, наверное.

Суверенная Территория Техас, город Аламо. 22 год, 33 число 5 месяца, пятница, 10:30

Западный конвой отбывал из города в одиннадцать утра, но большинство отправляющихся собралось на площадке в промзоне уже к десяти. Народу было около двадцати человек, на десятке машин. Место в конвое стоило сто экю с человека и триста с машины, и получалось, что одна проводка приносила команде охраны из двенадцати человек около шести тысяч за один рейс, занимавший двое суток. В общем, жить так было можно, хоть иногда и недолго. Все же работа опасная, что ни говори. Охрана ехала на трех открытых, но местами защищенных навесными бронещитками «хамви», вооруженных крупнокалиберными пулеметами и автоматическим гранатометом Мк.19, и на двух квадроциклах, которые выполняли функции передового дозора. На багажниках обоих квадроциклов стояли мощные радиостанции, укрытые со всех сторон листами стали, чтобы дозорный успел подать сигнал, даже если его начнут убивать.

«Хамви» были выкрашены в местный песочно-зелено-бурый камуфляж, на бортах были нарисованы конфедератские флаги, а снизу написано название команды, ведущей конвой – «Savannah Lizards». Еще рядом с флагом была изображена причудливо изогнувшаяся ящерица. Бойцы из охраны были одеты однообразно, в местной же расцветки камуфляж, но другого типа, не как у наших, на головах – небольшие кевларовые шлемы по типу тех, что носит американская «Дельта». Вооружены они были тоже однообразно, в основном – нашими АК-101, под натовский патрон калибра 5,56, все с подствольниками. Бронежилеты, разгрузки, наколенники и налокотники. В общем – все по первому классу.

Один из них, видимо командир группы, собирал деньги с путешествующих и выдавал им пластиковые номерки, обозначающие место в колонне. Путешественники были в основном торговцами, машины – двух– и трехосными внедорожными грузовиками преимущественно. Затесались в ряду грузовиков инородным пятном лишь наш пикап и джип Лукаса.

Наш клиент уже был там. Среднего роста плотный мужик, но без всякого намека на пузо – просто крепкий, поразительно незаметной внешности, лет сорока с небольшим. В камуфляжном кепи, темных очках, охотничьей разгрузке поверх клетчатой рубашки, брюках хаки с множеством карманов, крепких ботинках из светлого нубука. Типичный такой персонаж для этих краев: внимания не обратишь. Опознали мы его по «матту», естественно. До этого на джипе была маловнятная эмблема с изображением скрещенных мачете на фоне факела цветов мексиканского флага – теперь она была закрашена, но пятно свежей краски выделялось. Да и вмятина у него была на заднем борту характерная – как будто грузовик бампером придавил, самым углом. Запомнили мы эту машину, пока сюда в колонне гнали.

Вооружен мужик был не без изысков. Основным оружием у него была укороченная версия G3 с выдвижным прикладом, без всяких прибамбасов, а вот поверх разгрузки висела наплечная кобура со здоровенным «Десерт Иглом» калибра «.44 магнум». Выпендрился, любитель карманной артиллерии. Баловство в чистом виде – «пистолет по Фрейду».

Красавица наша подъехала последней. Надо заметить, что из-за нее мне пришлось выдержать часовой спор с Михаилом, который был, естественно, категорически против ее присоединения к нам. Убедить его удалось двумя аргументами – без нее мы бы не получили информацию от местных жителей, и она поможет нам уехать от колонны, потому как своего надежного способа оторваться мы до сих пор не придумали. В конце концов, Михаил скрепя сердце согласился.

Прекрасная Мария Пилар подкатила на архаичном с виду, но убийственно надежном и проходимом бразильском пикапе «Тойоте Бандейранте». Машина была расписана вручную неким узором, напоминавшим травяной камуфляж, а на капоте в белом круге была изображена голова убиенной ею гигантской ящерицы. Рисунок был выполнен аэрографом – с большим умением, с соблюдением всех деталей. Когда наша спутница покинула свое транспортное средство, на лице Владимирского явно читалась мысль: «И чего я, идиот, столько спорил? Разве может помешать такая величественная и прекрасная Мария Пилар какой-то ничтожной, глупой и никому не нужной операции по захвату?»

Тойота Бандейранте.

Мария Пилар была, как всегда, в ударе и просто великолепна, на этот раз в наряде амазонки, хоть и современной. Камуфляжные брюки вовсе не выглядели мешковато, а вкупе с наколенниками лишь подчеркивали форму попы и стройность ног. Высокие ботинки своей массивной подошвой и узким берцем лишь подтверждали, какие тонкие у нее щиколотки. Тактический нейлоновый ремень с кобурой и ножом и множеством подсумков плотно сидел на округлых бедрах. Тянущиеся от него вверх лямки подвесной огибали высокую грудь, обтянутую трикотажной майкой, не давая никому возможности не обратить на нее внимания. Венчала все это великолепие ловко завязанная под «конским хвостом» бандана. Поверх банданы были надеты противопылевые очки, в настоящее время пребывавшие на лбу, а на великолепной смуглой шее болталась еще одна бандана, которая, по всей видимости, должна была хранить прекрасный лик Марии Пилар от дорожной пыли.

Сказать, что наша La cubanita привлекла внимание – это как если сказать, что личный выход Господа Нашего Иисуса Христа в церковь во время пасхальной службы… ну например… «вызвал некоторое оживление». «Ящерицы саванны» явно были хорошо знакомы с нашей спутницей, потому что приветствовали ее дружным ревом и свистом, в воздух даже взлетели несколько шлемов. Местные торговцы, большинство из которых тоже были знакомы с прекрасной сеньоритой, тоже высунулись из окон кабин и махали руками. Даже «клиент» раскрыл рот и как будто окоченел.

– Миша… Миша…

Молчание.

– Миша… – подергал я Владимирского за плечо.

– А? Что?

– Я вас познакомлю, расслабься, – сказал я. – И рот закрой.

Пока Мария Пилар договаривалась с командиром конвоя о месте, и, судя по всему, денег с нее никто не взял, Михаил так и пребывал в ступоре. Когда переговоры были закончены, она неторопливо направилась к нам, плавно покачивая бедрами. В своем военно-эротическом наряде выглядела она как богиня войны, держащая в руках бельгийскую FN-FMC с небольшим оптическим прицелом.

Богиня войны подошла к нам, мило расцеловалась со мной и представилась Михаилу таким голосом, что тот утратил чувство реальности окончательно. Он даже попытался предоставить ей место в нашем фургоне, хотя она ехала на своей машине. Ошибку ему простили – оставили без последствий. Когда первый шок от появления кубинки прошел и она отошла в сторону с кем-то поздороваться, Михаил немного обрел чувство речи, а заодно и ясность сознания, и тихо сказал мне:

– Ты смотри, теперь клиент нас в упор не видит: только на нее вылупился, слюни пускает. Знаешь, мне уже кажется, что женщина, на которую смотрят все, – лучший в мире отвлекающий фактор. Мы можем его прямо сейчас оглушить, упаковать в сумку и унести, и ни охрана не заметит, ни попутчики, ни он сам.

– Похоже на то, – согласился я. Это было трудно не заметить. – Теперь, если надо будет, чтобы он к нам спиной повернулся, попросим красавицу нашу перед ним пройтись. И все, он – наш.

– Точно. И в том, что от конвоя мы уедем, теперь ни секунды не сомневаюсь, – подвел итог своим мыслям Владимирский.

Пока командир конвоя с еще одним бойцом и помощником шерифа улаживали какие-то формальности, Мария Пилар опять почтила нас своим посещением. Она сказала, что наш клиент числится коммивояжером в списке конвоя и записан как Лукас. Еще она сказала, что вопрос с отделением от конвоя она, в общем, решила. Она рассказала командиру историю о том, что собралась с двумя русскими съездить на Базу, чтобы закупить патронов, и собирались ехать с русским конвоем, который ушел два часа назад. Но она проспала, а мы как джентльмены не бросили девушку одну и решили проехать максимально далеко со сводным конвоем, а там, в конце, прибавить ходу и догнать русский конвой. Нас, мол, трое, на двух машинах, все опытные, вооружены хорошо, так что труда особого не составит.

Я подумал, что все гениальное – просто. Кто не поверит в то, что два мужика готовы были ждать Марию Пилар хоть до следующего года? Могла девушка столь легкомысленного вида опоздать? Нужен хозяйке магазина выгодный товар для продажи? С кем лучше ехать на русскую территорию, как не с русскими? И все, всех дел-то!

А если мы все сделаем тихо и правильно и поедем дальше не на двух машинах, а на трех, а наш новый друг будет, например, сильно выпивши и спать на заднем сиденье своего джипа? Не думаю, что возникнут проблемы. Девушку здесь все знают – и конвой, и попутчики, а нас с Михаилом и этого Лукаса впервые видят. Мог ведь коммивояжер изменить свой маршрут? Да запросто, иначе какой из него коммивояжер?

Двое охранников под командой высокого рыжего сержанта прошли вдоль колонны, раздавая приемники в пластмассовых корпусах. Их надлежало иметь в кабинах, чтобы принимать команды ведущего конвой, «караван-баши», так сказать. Кроме того, всем назвали частоту, на которой будет работать радиостанция командира.

Машины распределились в ордер, провели проверку связи. Двое бойцов с обеих сторон пробежали вдоль колонны, оглядывая ее, затем забрались в замыкающий «хамви». Последовала команда «Вперед!» – и конвой двинулся.