355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Андрей Канчельскис » Моя география » Текст книги (страница 8)
Моя география
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 14:05

Текст книги "Моя география"


Автор книги: Андрей Канчельскис


Жанр:

   

Спорт


сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Оставалось играть чуть больше двадцати минут, и «Ливерпуль», окончательно рассвирепев, полностью оголил тылы. У нас возник еще один отличный голевой шанс: я удачным пасом вывел один на один с Джеймсом Грэма Стюарта, но он пробил прямо во вратаря.

Все остальное время мы провели в обороне, и за несколько минут до конца Робби Фаулер отыграл один мяч. В последние мгновения нам пришлось выдержать настоящий штурм, но мы сумели сохранить свои ворота в основном благодаря многоопытному голкиперу сборной Уэльса Невиллу Саутхоллу.

Так мы выиграли самый важный матч сезона, и мне довелось оказаться его героем. Неудивительно, что обо мне на следующий день писали все газеты. Разумеется, мне было приятно читать хвалебные отзывы. Джо Ройл явно не боялся сглазить меня: «Мы купили Андрея, чтобы он изменил положение дел, – сказал тренер, – и он доказал, что мы не ошиблись. Учтите при этом, что из-за грыжи и травмы плеча он много пропустил, так что с точки зрения готовности он еще только на предсезонном уровне. Увидите, что будет, когда он полностью наберет форму».

Особенно приятно слышать хорошие слова от соперников: уж они-то не будут зря расхваливать. Поэтому я был рад прочитать в газетах, что защитник «Ливерпуля» Марк Райт сказал: «Эвертон» очень правильно сделал, купив Канчельскиса. Андрей способен решить исход любого матча. Он быстр, силен, подвижен и умеет забивать».

После этой громкой победы и мои дела, и дела всей команды пошли в гору. До Нового года мы из восьми игр проиграли лишь две, и я сумел порадовать болельщиков еще тремя голами, теперь уже на своем стадионе. Постепенно мы начали выбираться из нижней части турнирной таблицы, тем более что чемпионат остался для нас единственным турниром. В Кубке кубков мы прошли только до второго круга, обыграв «Рейкьявик», а затем уступив «Фейеноорду» в равной борьбе, где все решил единственный за два матча гол Реджи Блинкера. Быстро вылетели мы и из обоих внутренних кубковых турниров, проиграв более чем скромным командам («Милуолл» победил нас в Кубке Лиги, а «Порт Вэйл» – в Кубке Англии).

Но зато в премьер-лиге наши результаты становились все более впечатляющими. Выдав беспроигрышную серию из восьми матчей, мы к середине февраля переместились на восьмое место. Еще одна яркая гостевая победа была одержана нами на «Хайбери» над «Арсеналом». К перерыву хозяева вели в счете благодаря точному удару своего знаменитого форварда Иана Райта, но во втором тайме мы с Грэмом Стюартом забили по голу и принесли команде неожиданный успех – 2:1.

Вот тут-то газеты и вспомнили о том, что летом тренер «Арсенала» Брюс Риоч настоятельно просил руководство клуба включиться в борьбу за меня. Но пока директоры раздумывали, я оказался на «Гудисон Парке». Естественно, пресса этот факт пропустить не могла. Помню, один из отчетов о матче вышел под заголовком «Канониры расплачиваются за то, что прошляпили Андрея».

Остановить нас сумел только «Манчестер Юнайтед», который уверенно продвигался к своему второму дублю. Мы отправились на «Олд Траффорд», где я смог в полной мере оценить, что значит играть не только против соперников, но и против зрителей. 55 тысяч человек дружно свистели, стоило мне коснуться мяча.

Выдержать такое непросто, но я не обижался на тех, кто еще год назад так же дружно скандировал мое имя. Разумеется, я понимал, что болельщики были огорчены моим уходом, хотя точно знал, что винили они в первую очередь не меня, а руководство, которое не смогло или не захотело сохранить меня для команды. И конечно же, мой уход из клуба не заставил их забыть все, что я сделал для «Манчестера» за четыре года.

Но игра – совсем другое дело. Сегодня ты соперник, а значит, прошлые заслуги, как бы велики они ни были, не имеют значения. Мы по разные стороны баррикад – хоть и всего лишь на полтора часа. Таковы правила. И болельщики должны освистывать меня – таков ритуал, пусть даже в остальные дни они все так же радостно встречают меня на улицах Манчестера и просят автограф, как было в то время, когда я носил майку их любимого клуба.

По правде говоря, в тот день я заслужил определенную долю свистков, так как играл не слишком уж хорошо. Да и вся наша команда выступила бледно, так что поражение – 0:2 было логичным и закономерным. Рой Кин и Райан Гиггз забили нам по голу в каждом тайме, и «Юнайтед» продолжил погоню за «Ньюкаслом», который лидировал с самого начала чемпионата. Эта гонка продолжалась до начала марта, когда «Манчестер» выиграл у «Ньюкасла» на его поле, вышел в лидеры и больше уже не уходил с верхней строчки таблицы.

Ну а мы, несмотря на поражение на «Олд Траффорде», продолжали идти к намеченной цели. Цель эта появилась, конечно, не сразу, ведь, если судить по первым месяцам, нам предстояло бороться чуть ли не за выживание в премьер-лиге (в какой-то момент «Эвертон» опустился аж на 16-е место). Однако после Нового года об этом мы уже не вспоминали, а стали даже задумываться о месте в Европе на будущий сезон.

Для этого было необходимо войти в пятерку, а мы к началу марта были седьмыми. Поражение от «Юнайтеда» не выбило нас из колеи, и уже спустя три дня мы уверенно обыграли дома «Ноттингем Форест» – 3:0 (я забил один из мячей). До конца чемпионата оставалось 10 туров, и мы проиграли только два матча. Надежду же пробиться в Европу сохраняли до самого конца.

За два тура до финиша мы принимали «Ливерпуль», и я подтвердил в глазах болельщиков, что являюсь своего рода специалистом в области мерсисайдских дерби, забив гол в первом тайме. К сожалению, удержать победный счет нам не удалось: после перерыва Робби Фаулер (тоже, видимо, специалист по дерби) принес своему клубу очко. Тем не менее наши поклонники все равно были довольны, ведь в двух встречах с «Ливерпулем» мы взяли четыре очка из шести.

Но в итоге именно эта ничья и лишила нас места в Кубке УЕФА. А может, домашнее поражение от «Уимблдона» тремя неделями раньше, когда мы непонятным образом развалились во втором тайме, уступив посредственному, боровшемуся за выживание сопернику – 2:4.

Ценность утраченных в тех матчах очков мы осознали в самом конце. В предпоследнем туре мы отправились в гости к «Шеффилд Уэнсдей», где провели, наверное, лучшую игру в сезоне. Уже на четвертой минуте нигерийский форвард Даниэль Амокаши, которого многие наверняка запомнили по чемпионату мира 1994 года в США, вывел нас вперед. «Шеффилд», правда, быстро отыгрался (интересно, что гол в наши ворота организовал тот самый Реджи Блинкер, который еще в начале сезона играл за «Фейеноорд» и чей точный удар выбил нас из Кубка кубков), но мы чувствовали, что нас уже не остановить.

Едва начав с середины поля, мы бросились вперед. Я промчался по правому краю и прострелил вдоль ворот, а Джон Эббрелл удачно замкнул этот прострел. Затем уже я сам отличился, и на перерыв мы ушли при счете 3:1. Во втором тайме я забил еще два мяча, сделав, таким образом, первый хет-трик за «Эвертон». Мы победили – 5:2, наша игра получила самые хорошие отзывы, ну, а о том, что писали обо мне как о герое матча, лучше, наверное, будет умолчать. Я был горд собой, но при этом чуточку жалел об упущенных возможностях, ведь я мог забить еще один-два гола. Вернее, один даже забил, но он был отменен из-за офсайда. А в другом эпизоде мяч после моего удара попал в штангу.

Вообще апрель стал для меня чрезвычайно удачным, и по итогам месяца меня признали лучшим игроком премьер-лиги.

И вот настал заключительный день чемпионата. Мы шли на шестом месте, на очко отставая от «Арсенала». Нам предстояло дома играть с «Астон Виллой», а нашим заочным соперникам – тоже дома с «Болтоном». Разумеется, находясь на поле, мы думали не только о собственной игре, но и о том, сумеет ли «Болтон» не проиграть.

К перерыву ни у нас, ни на «Хайбери» голов забито не было, и это мы посчитали добрым знаком. Правда, нам самим требовалось забивать, но в том, что это удастся, мы не сомневались. Наверное, поэтому и мучались столько времени с неуступчивой «Астон Виллой».

За 10 минут до конца «Болтон» подарил нам замечательный шанс, забив гол. Новость об этом сразу же распространилась и по скамейке запасных, и по трибунам «Гудисон Парка». Вдохновленные, мы бросились вперед, и, наконец-то, Джо Паркинсон послал мяч в сетку. Разве мог кто-либо в тот момент сомневаться в том, что заветное пятое место будет нашим? Мы выигрываем, а «Арсенал» проигрывает, тогда как его даже ничья не устраивает!

Мы довели свой матч до победы и прямо на поле остались ждать сообщения из Лондона. А дождавшись, испытали настоящий шок. Как оказалось, на последних минутах Дэвид Платт и Деннис Берхкамп сумели-таки принести «Арсеналу» победу. Мы так и остались шестыми, отстав на очко.

На следующий день мне уже не было интересно читать газеты. Поэтому я так и не знаю, продолжили ли журналисты развивать тему трансферной политики «Арсенала», поднятую после нашей победы на «Хайбери». Но наверняка никто не прошел мимо того факта, что в первый месяц своей работы на посту тренера «Арсенала» Брюс Риоч купил именно Платта и Берхкампа. Правда, это его не спасло: пятое место, которое для «Эвертона» было пределом мечтаний, для «Арсенала» считалось не слишком большим достижением (несмотря на то, что за год до этого «канониры» заняли вообще позорное 12-е место), а потому Риоча заменили на Арсена Венгера. И, думаю, впоследствии руководству клуба не приходилось жалеть об этом, ведь за шесть лет работы французского тренера «Арсенал» никогда не выпадал из тройки лучших команд премьер-лиги.

Итак, мы не сумели выполнить программу-максимум и пробиться в Европу, однако шестое место все равно считалось большим успехом. И это справедливо, ведь до того в течение нескольких лет «Эвертон» и близко не мог подобраться к десятке (как не может и до сих пор).

И лично для меня сезон 1995/96 был исключительным. Я сыграл 32 матча и забил 16 голов – больше, чем когда-либо в своей карьере. 16 мячей – это ровно четверть того, что забил наш клуб в премьер-лиге, и я с большим отрывом стал его лучшим бомбардиром (и это при том, что все мои голы были забиты с игры, поскольку пенальти в «Эвертоне» выполняли другие футболисты). Но даже не эти впечатляющие цифры радовали меня больше всего. Гораздо важнее было то, что я получил возможность играть спокойно, не волнуясь за свою судьбу и зная, что пользуюсь полным доверием со стороны тренера, который ни разу не дал мне повода усомниться в его планах на мой счет.

В общем, я был доволен жизнью и надеялся, что белая полоса в ней продлится как можно дольше и что успех с «Эвертоном» получит свое развитие в виде успеха со сборной, которой предстояло сыграть в финальном турнире чемпионата Европы. С большим воодушевлением ждал я начала европейского первенства, и воодушевление мое усиливалось от того, что чемпионат должен был пройти в Англии. Матчи первого этапа наша сборная должна была провести на «Олд Траффорде» и «Анфилде». Первый стадион я вполне мог считать для себя родным, а второй – счастливым. Разве это не добрый знак?

Глава 10
ПОД ФЛАГОМ РОДИНЫ

К сожалению, чемпионат Европы 1996 года стал для меня и моих партнеров по сборной еще одним разочарованием. Это был второй после Евро-92 крупный турнир в моей карьере и закончился он для команды так же неудачно, как и первый. Как выяснилось впоследствии, первенство в Англии стало и последним для меня международным турниром, так что сейчас, наверное, самое время подвести итог моих выступлений в национальной команде, которая при мне носила три названия: сборная СССР, сборная СНГ и сборная России.

Как хорошо все было вначале! Завоевав в 1990 году титул чемпионов Европы среди молодежных сборных, мы видели перед собой большое, светлое будущее. Если мы однажды стали лучшими среди своих сверстников, то почему же нам потом не повторить успех, когда все мы будем играть уже за первые сборные своих стран?

Многие из нас отправились на чемпионат Европы в Швецию в составе сборной, которой руководил Анатолий Бышовец. Были в ней и футболисты постарше, такие, как мои большие друзья Олег Кузнецов и Алексей Михайличенко, с которыми нас связывает очень многое, в том числе и британский футбол. Так что к нашей тогдашней команде вполне можно было применить выражение «сплав молодости и опыта», которое, как правило, отражает наиболее удачное сочетание игроков, позволяющее рассчитывать на многое.

И мы действительно рассчитывали, особенно после того, как в отборочной группе сумели обойти трехкратных чемпионов мира -итальянцев. В очных спорах никому из нас не удалось победить (оба матча закончились нулевыми ничьими), и все решили результаты, показанные нами в матчах с соперниками по группе – венграми и норвежцами. В этих играх мы практически не теряли очков, тогда как итальянцы несколько раз оступились.

Выход из такой отборочной группы уже был успехом, и, окрыленные им, мы с надеждой ждали поездки в Швецию, хотя жеребьевку финального турнира никак нельзя было назвать благоприятной для нас: мы попали в одну группу с действующими чемпионами мира – немцами и победителями предыдущего первенства Европы – голландцами. Четвертой командой была Шотландия – пусть и не самая авторитетная, но всегда неуступчивая, составленная из настоящих бойцов, готовых биться от первой до последней минуты и никогда не признающих поражения заранее.

В итоге именно шотландцы поставили крест на наших амбициях. Наверняка мы недооценили их, сконцентрировав все свое внимание на двух других сборных. Но трудно было поступить иначе, тем более что матч с Шотландией был в нашей программе последним. А если тебе предстоят встречи с такими великими командами, как Германия и Голландия, можно ли думать о чем-то другом?

Мы готовились очень серьезно, понимая, что игры будут нелегкими и что нам в них не будет отведена роль фаворитов. Но играть можно с любым соперником, мы это знали и были настроены на борьбу.

Что ж, нам удалось побороться на славу: и немцы, и голландцы были вынуждены довольствоваться ничьими в матчах с нами. Причем для сборной Германии ничья вполне могла считаться спасением, ведь мы долгое время вели в счете после того, как Игорь Добровольский с пенальти открыл счет. И только в самом конце Томасу Хесслеру удалось выполнить один из своих великолепных штрафных ударов: обогнув внушительную стенку, мяч влетел в угол ворот вне досягаемости Дмитрия Харина, который очень хорошо потрудился на последней линии обороны, чтобы как можно дольше сохранять наши надежды на успех.

Мы были разочарованы, пропустив гол на последних секундах, хотя, наверное, ничья была справедливым исходом. Да и кто перед началом матча мог быть уверен в том, что нам удастся обыграть чемпионов мира? Но все равно упустить таким образом победу очень обидно.

Как говорится, нам не повезло. Впрочем, отыграв уже 15 лет, я понимаю, что разговоры о везении и невезении в футболе бесполезны. Прежде всего потому, что эти понятия – неотъемлемая часть любой игры. Трудно сосчитать, сколько существует факторов, которые можно признать невезением: наивная ошибка, которую в обычной ситуации ты не совершишь никогда в жизни; невнимательность судьи, пропустившего нарушение правил или, напротив, усмотревшего его в безобидном эпизоде; наконец, попадание мяча в штангу. А еще может не повезти с погодой или с тем, что у тебя, а то и у всей команды, окажется просто неудачный день.

Но все это, конечно, может приключиться и с твоим соперником, значит, ты можешь считать, что тебе повезло. Правда, обычно люди говорят только о невезении, полагая, что, если все сложилось удачно, это в порядке вещей. Согласитесь, это очень удобная позиция: если ты выиграл – значит, заслужил, а если проиграл – значит, не повезло.

На самом деле, футбол соткан из множества эпизодов, на которые соперники в зависимости от исхода событий могут смотреть по-разному. Мы имели основания полагать, что с голом, пропущенным от немцев на последних секундах, нам не повезло. Но немцы, уверен, этот гол считали отнюдь не везением, а заслуженным результатом своих усилий. Они не сдавались, шли вперед, атаковали из последних сил, заработали штрафной и блистательно его реализовали (объективно-то говоря, удар Хесслера был прекрасен). При чем тут везение, спросят они и будут правы.

И так можно посмотреть на любой эпизод любого матча. А потом попытаться представить, сколько таких эпизодов бывает у футболиста в карьере. Разве смогу я сейчас вспомнить, что было чаще: когда мои команды забивали или пропускали на последних секундах, когда судьи ошибались в нашу или в противоположную сторону, когда, наконец, мяч попадал в наши или чужие штанги?

Были такие моменты и в матче с голландцами. Скажем, наши соперники могли считать, что им не повезло, когда судья отменил гол Марко ван Бастена из-за офсайда, хотя в том эпизоде было крайне трудно оценить ситуацию, и даже телеповтор не давал точного ответа на вопрос, действительно ли знаменитый форвард находился вне игры. С другой стороны, мы имели все основания полагать, что нулевая ничья была нами полностью заслужена, поскольку мы боролись изо всех сил.

Конечно, можно говорить и о полнейшем невезении в последней игре с шотландцами: один гол был забит нам после рикошета от ноги защитника, другой – после того, как мяч от штанги отскочил в руку лежавшего на земле Харина, а от нее – в сетку. Да, есть от чего придти в отчаяние, но, наверное, было бы несправедливо по отношению к соперникам сваливать все на невезение.

Шотландцы тоже бились как могли и с немцами, и с голландцами, но оба матча в упорнейшей борьбе проиграли. Так что к игре с нами все шансы на выход в полуфинал они потеряли. Наверное, это обстоятельство и сыграло с нами злую шутку. Нет, мы не праздновали победу заранее, готовились к игре тщательно, но в глубине души, пожалуй, не могли поверить в то, что, испытав разочарование дважды подряд, наши соперники найдут в себе силы снова сыграть на пределе возможностей.

А они нашли, и в итоге мы потерпели поражение с самым крупным счетом, который был зафиксирован на том турнире – 0:3. И это в тот момент, когда мы уже видели себя в полуфинале чемпионата Европы.

Обидно было отправляться домой преждевременно, но все же мы (по крайней мере, наиболее молодые из нас) верили, что выступление в Швеции не прошло даром, что мы обрели ценнейший опыт и что все у нас еще впереди.

Однако жизнь распорядилась иначе, и наша сборная за последующие годы так и не сумела превзойти показанный на Евро-92 результат: ей даже не всегда удавалось преодолеть барьер отборочных матчей. Если же удавалось, то из группы она, как известно, не выходила.

Думаю, все началось с того, что руководство Российского футбольного союза приняло решение сменить тренера после чемпионата Европы. Контракт Бышовца был заключен до 1994 года, однако, объясняя свое решение тем, что раньше у нас была одна страна – СССР, а теперь стала другая – Россия, РФС задумал провести новые выборы тренера. Дабы продемонстрировать объективность и добрую волю руководства, Бышовцу предложили тоже поучаствовать в этих выборах, от чего он отказался, полагая, что в такой ситуации у него не было шанса. И он был прав. Почему? Нам, игрокам, это было хорошо известно.

После проигрыша шотландцам руководство, которое, понятно, было расстроено не меньше нас, неожиданно решило изменить условия нашего соглашения, достигнутого еще до начала турнира, и заплатить нам за выступление в Швеции меньше, чем было обещано ранее. Естественно, мы были ошарашены таким решением, так как заранее никто не говорил, что, мол, если покажете такой-то результат, получите столько-то, а если результат будет иным, то и оплата, соответственно, уменьшится.

О деньгах нам еще придется поговорить в ближайшее время –у вы, от этого разговора не уйдешь, – но сейчас скажу лишь одно: не о конкретных суммах мы вели тогда речь, а лишь о том, что нужно держать свое слово и выполнять обещания, не переигрывая все в последний момент.

Тогда, в Швеции, Бышовец встал на сторону игроков и добился от РФС выполнения всех условий. И тем самым, конечно же, испортил отношения с руководством. Потому и считал совершенно справедливо, что при выборах нового тренера сборной шансов у него не будет никаких.

Команду возглавил Павел Садырин, и вскоре мы начали отборочный турнир к чемпионату мира 1994 года в США. Ситуация же с материальными и организационными вопросами на время успокоилась, однако спустя полтора года огонь вновь разгорелся, и еще ярче, чем раньше.

Случилось это 17 ноября 1993 года после нашего заключительного отборочного матча в Греции. Мы проиграли – 0:1 и заняли второе место в группе вслед за греками. Впрочем, особого значения это не имело, так как обе команды получили путевки в финальный турнир.

Я ту игру пропускал из-за двух предупреждений, а потому находился в Манчестере. Туда мне и позвонил из Греции наш капитан Игорь Шалимов. Рассказал, что проигрыш, пусть и не критический, снова привел к тому, что РФС задумал изменить условия нашего премирования за выход в финальный турнир; что без нашего ведома (но от нашего имени) был заключен контракт с фирмой «Рибок», которая поставила нам форму крайне низкого качества; что футболисты, помимо всего прочего, недовольны методами тренировочной работы Садырина. Также Игорь сообщил мне о том, что большая группа игроков приняла решение обратиться с письмом к Шамилю Тарпищеву, который был тогда советником Президента России по спорту, прочитал мне это письмо и спросил, разделяю ли я изложенные в нем взгляды.

В том письме были три пункта. Мы (я говорю «мы» потому, что, когда Игорь прочитал мне это письмо, я его поддержал и сказал, что присоединяюсь к товарищам) считали: а) что сборную к чемпионату мира должен готовить Бышовец, поскольку уровень работы Садырина не соответствовал уровню такого турнира: б) что необходимо изменить условия материального вознаграждения за выход в финальную часть (то есть, вернуться к прежнему соглашению, которое уже было достигнуто); в) что нужно улучшить материально-техническое обеспечение команды. Всего, считая мою, под письмом было 14 подписей.

Так и разгорелся скандал, в результате которого мы ничего не выиграли, а лишь выслушали в свой адрес множество несправедливых обвинений. Самым несправедливым и обидным было обвинение в рвачестве. Собственно, к нам сразу приклеили ярлык «рвачи», сведя существо конфликта к материальной стороне.

В итоге я и еще шесть человек из числа подписавших письмо – Игорь Шалимов, Сергей Кирьяков, Игорь Добровольский, Игорь Колыванов, Василий Кульков и Андрей Иванов – не поехали на чемпионат. Другие передумали – кто раньше, кто позже. Я им не судья, хотя для меня вопрос был сразу же решен окончательно и бесповоротно. «Давши слово, держись», – учит пословица, и я всегда старался следовать ей. Никто не неволил меня, не вынуждал подписивать письмо. Я подписал его потому, что был согласен с каждым словом. И свое слово ценю превыше всего.

Я не отступил от своего слова, несмотря на все советы и уговоры. За те месяцы, что прошли между написанием письма и чемпионатом мира, мне не раз приходилось общаться с Павлом Садыриным, обсуждать ситуацию. Я откровенно объяснил ему, что это вопрос совсем не личного характера. Как к человеку у меня не было к нему претензий, но как к тренеру были. Я все-таки много времени провел за границей, в таком большом клубе, как «Манчестер Юнайтед», и отнюдь не понаслышке знал о передовых методах работы, позволявших добиваться серьезных результатов. Поэтому сам мог судить, насколько методика Садырина не соответствовала современной европейской методике.

А лично к Садырину я относился неплохо, даже несмотря на то, что во время этого конфликта он не раз награждал нас во всеуслышанье нелестными, прямо скажу, грубыми эпитетами. Но ему ведь тоже было тяжело, а справиться с таким напряжением может не каждый. Я не винил его и не стал считать своим врагом. Я не раз говорил тогда и повторяю это сейчас: наши разногласия имели не личный, а лишь профессиональный характер.

Увы, суть этих разногласий с подачи наших оппонентов и подпевавших им журналистов была сведена лишь к одному пункту – материальному. Тогда как для нас самих он был не так уж важен. Нам прежде всего хотелось достойно выступить на чемпионате мира, и мы понимали, что для этого нами должен руководить самый квалифицированный тренер, а таким мы считали Бышовца.

Если вы спросите меня сегодня, по прошествии почти десяти лет, были ли, на мой взгляд, наши действия ошибкой, я отвечу: «Да». Добровольно отказаться от участия в таком турнире, как мировое первенство (тем более, что, как показала жизнь, это был наш единственный шанс), разве это не ошибка футболиста? Ошибка, да еще какая! Но вот другой вопрос: был ли у нас шанс избежать этой ошибки? На него я едва ли смогу ответить определенно.

Те ребята, которые, передумав, все-таки отправились в США, вернулись оттуда без особой славы и ярких впечатлений. Некоторые из них признавались мне позже, что считали ошибкой поездку туда. Видите, как получается: и так ошибка, и так ошибка.

Наша сборная попала в такую группу, из которой и в сильнейшем-то составе, с лучшим тренером, было крайне сложно выйти. Бразилия – будущий чемпион, Швеция – будущий третий призер, и Камерун. Я не берусь утверждать, что, будь мы все вместе и руководи нами Бышовец, мы выступили бы лучше. Но нельзя не признать, что в том виде, в каком команда приехала в Америку, у нее было совсем мало шансов.

Многие тогда говорили, что мы нарушили один из главных футбольных законов: игроки должны выполнять указания тренера, а не указывать ему и тем более не диктовать руководству, какого тренера ему назначать. Да, закон такой существует, но наш футбол в то время жил отнюдь не по законам. Законы игнорировались и чисто спортивные (как я уже говорил, мы, игроки зарубежных клубов, отчетливо осознавали, насколько отставал наш футбол от европейского), и общечеловеческие: нас постоянно обманывали, с нами хитрили, как только могли.

Когда мы завели речь о материальном вознаграждении, мы говорили вовсе не о том, что нам надо платить больше. Вообще никогда за время моего выступления в сборной никто из нас не то что не торговался, но даже и не обсуждал таких вопросов. Нам говорили: «Ребята, за это вы получите столько-то», мы отвечали: «Хорошо» и шли делать свое дело. Никакого недовольства, никаких просьб увеличить сумму не было и в помине.

Недовольство же и возмущение появлялись тогда, когда нам по окончании турнира, отборочного или финального, вдруг объявляли, что заплатят меньше, чем обещали. Вот это я и называю неуважением законов – законов чести, законов порядочности. Не хочешь много платить, – назови сразу меньшую сумму, и можешь быть уверен, что никто не встанет и не скажет: «Ну нет, за такие деньги я играть не буду». Но уж если дал слово – выполняй. Вопрос только в этом, а вовсе не в лишних нулях в ведомости. В конце концов, всем известно, что игроки зарабатывают деньги не в сборной, а в клубах. Выступления за национальную команду – это прежде всего честь, а не заработок. Но почему слово «честь» должно иметь значение только для нас, а не для руководства? Пообещать, а потом не выполнить обещание – разве это соответствует понятиям чести?

Понимаю, что мои слова могут вызвать скептическую усмешку и что проверить их нельзя, но если бы вдруг нам сказали: «Так, мол, и так, денег у РФС нет, и платить мы вам вообще не сможем», думаете, мы бы все отказались играть за сборную? Уверяю вас, отказников было бы немного. По крайней мере, мы бы точно знали, что уж здесь нас не обманут. Другое дело, что никто не мог нам так сказать, ведь всем известно, что за участие в финальном турнире чемпионата мира или Европы все национальные федерации получают деньги от ФИФА или, соответственно, УЕФА.

Примерно то же самое происходило и с экипировкой. Зачем нам подсовывали второсортную форму, тренировочные костюмы не по размерам? Не легче ли было сказать: «У нас проблемы, поэтому давайте тренируйтесь в своей форме»? Боже мой! Да разве трудно было мне взять с собой из Англии бутсы, футболку да трусы? Уж здесь-то любого из нас экипируют так, что формы до конца дней хватит. И я преспокойно, без малейшего ущерба для своего клуба, мог бы тренироваться со сборной в собственных вещах. А так я был вынужден буквально выпрашивать новые штаны, говоря, что прежние порвались. А в ответ администратор удивленно поднимал брови: «Как же так, они же у тебя новые». Ну и что, что новые, если рвутся на второй день? Или, может, я их специально ножницами порезал?

Не знаю, стоит ли дальше развивать эту тему. Надеюсь, вы и так поняли, в каком настроении находились мы в тот момент, когда развивался этот конфликт. Быть может, кому-то все это покажется совершенно незначительным, но, поверьте, очень трудно сосредоточиться на тренировках и игре, когда все вокруг настолько неорганизованно, когда приходится понапрасну тратить нервы и время на то, что этого действительно не заслуживает. А мы, между прочим, умудрялись при этом играть не так уж плохо. По крайней мере, поставленную в отборочном цикле задачу сумели выполнить.

Ну, а за финальным турниром чемпионата в США мне пришлось следить по телевидению. Это было тяжело, но я все равно переживал за нашу команду. А накануне ее отъезда в Америку послал в РФС факс с пожеланием успеха.

Вернулся я в сборную уже при Олеге Романцеве, который возглавил ее по окончании чемпионата мира. Казалось, все проблемы и конфликты остались позади, можно снова забыть обо всем и просто играть в футбол.

В отборочной группе жребий вновь свел нас с греками, но на этот раз им не удалось испортить нам настроение: мы обыграли их и дома, и в гостях. Самым серьезным для нас соперником оказалась Шотландия, с которой мы оба раза сыграли вничью. За счет более удачно проведенных встреч с другими сборными мы заняли первое место и вместе с шотландцами получили путевку в финальный турнир.

В Англии, увы, нас ждало очередное разочарование. Группа нам вновь попалась очень сильная – Германия, Италия и Чехия, но мы все же надеялись на успех, помня о том, как довольно успешно играли и с немцами, и с итальянцами в предыдущем цикле европейского первенства.

Однако воспоминания нам мало чем помогли: мы опять столкнулись с тем, что тренеры не смогли подготовить команду к финальному турниру. В отборочных матчах наша команда выглядела вполне солидно, но одно дело собираться на несколько дней перед каждой игрой, когда сезон в разгаре и футболисты находятся в хорошей форме, и совсем другое – целенаправленно готовиться к продолжительному турниру, когда сезон закончен и тренировки – это все, что у тебя есть.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю