Текст книги "Моя география"

Автор книги: Андрей Канчельскис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

В принципе, не такая уж плохая идея: болельщикам скромных провинциальных команд приятно видеть на своих стадионах лучших футболистов в стране. Каждая подобная игра сопровождается встречей игроков с любителями футбола, затем следует банкет. В общем, все достаточно весело и непринужденно. Тем более, что у нас не было острого желания сразу расстаться, разбежаться в разные стороны на лето. Мы были довольны собой после успешного чемпионата, и обстановка в команде царила просто замечательная. Так что 10-12 лишних дней, проведенных вместе, нас не утомили.

Глава 14
ВОЗВРАЩЕНИЕ НА ТУМАННЫЙ АЛЬБИОН

О том, что Чекки Гори не сдержал данное Малезани перед началом сезона слово и что наш бывший тренер отправился в «Парму», я узнал из выпуска новостей, находясь в Москве. А вскоре после этого мне по мобильному телефону позвонили из клуба и спросили, не мог бы я поскорее приехать. Я сразу почуял неладное и на следующий день вылетел во Флоренцию, а по прилете прямо из аэропорта отправился в клубный офис.

Там меня познакомили с новым тренером «Фиорентины» – Джованни Трапаттони. И я сразу вспомнил, что еще в январе ходили слухи о том, что Чекки Гори вел с ним переговоры. Но тогда мы не придавали им значения, так как, во-первых, не было видимых причин для недовольства Малезани, который уверенно шел к выполнению поставленной перед ним задачи, а во-вторых, Трапаттони вполне успешно работал в Германии с мюнхенской «Баварией». Но, как оказалось, дыма без огня не бывает.

Наверное, Чекки Гори мог быть доволен собой, коль скоро ему удалось заполучить такого авторитетного тренера. В итальянском футболе последних десятилетий такой значимой фигуры, как Трапаттони, пожалуй, не было. Многие годы проработав в «Ювентусе», он выиграл с туринским клубом все что только возможно: шесть чемпионатов, два Кубка Италии, два Кубка УЕФА, Кубок кубков, Кубок чемпионов, Суперкубок Европы и Межконтинентальный кубок. Потом некоторое время тренировал «Интер» и пополнил коллекцию наград миланской команды чемпионским титулом. Кубком УЕФА и Суперкубком Италии. Добился он успеха и за границей: первый его опыт работы с «Баварией» окончился неудачно, но после годичной паузы он вернулся и сделал мюнхенцев чемпионами Германии. В общем, не только в Италии, но и во всем мире надо еще поискать другого тренера, на счету которого было бы столько трофеев.

Возможно, с приходом Трапаттони ни президент, ни болельщики могли не жалеть о потере Малезани (кстати, радужные ожидания оправдались быстро, и по итогам сезона 1998/99 «Фиорентина» впервые за 14 лет вошла в тройку призеров итальянского чемпионата). Но для меня смена тренера, увы, означала смену клуба.

Никто, собственно, не вынуждал меня покинуть «Фиорентину». Напротив, все подчеркивали, что, если хочу, могу остаться. Но при этом популярно объяснили, что шансы на место в основном составе у меня могут появиться только во второстепенных матчах или в случае травмы одного из трех других легионеров.

Рассказывая в одной из предыдущих глав о «деле Босмана», я упустил одну существенную деталь: плодами победы решительного бельгийца смогли в полной мере воспользоваться только игроки из стран Европейского Сообщества. Именно для них были отменены все квоты и лимиты, вопрос же о том, сохранить ли ограничения для футболистов из других регионов, было решено оставить на усмотрение национальных федераций. В конце концов, Европейский Суд справедливости не мог или не считал себя обязанным заниматься судьбами южноамериканцев, африканцев, азиатов и даже выходцев из Восточной Европы.

Конечно, «дело Босмана» облегчило жизнь и нам – россиянам, румынам, чехам, аргентинцам, нигерийцам и множеству других членов огромного легиона иностранцев в европейском футболе. По крайней мере, теперь мы не должны были конкурировать за место в составе с французами, шведами, голландцами. Но наше, так сказать, внутреннее соперничество продолжалось.

Трапаттони привел с собой в «Фиорентину» чешского защитника Томаша Ржепку и, таким образом, в команде стало четыре игрока из-за пределов ЕС, считая аргентинца Батистуту, бразильца Эдмундо и меня. В этой четверке, согласно планам нового тренера, я занимал последнее место, так что мог рассчитывать только на травму кого-то из троих или, как я уже сказал, на участие в каком-то не имевшем особого значения матче, когда ведущим футболистам предоставлялась передышка. Нетрудно понять, что такой поворот событий меня не устраивал.

Уезжать из Италии мне не хотелось. Я был полон амбиций и считал, что дела мои складываются весьма неплохо, несмотря на травмы предыдущего сезона. Мне казалось, что я вполне мог успешно играть в Серии А. Да и страна с ее замечательным климатом, великолепной кухней и прекрасными возможностями для семейного отдыха нравилась мне все больше и больше. Но, реально оценивая собственные перспективы, я был вынужден признать, что они далеко не блестящие.

Малезани был не прочь видеть меня в своей новой команде. Но ситуация с иностранцами – не членами ЕС в «Парме» была еще более тяжелой, чем в «Фиорентине»: с моим приходом нас стало бы шестеро. И хотя, в отличие от Трапаттони, тренер не отводил мне в этой компании последнее место, я понимал, что менее жесткой конкуренция от этого едва ли станет.

В общем, все шло к тому, что мне придется возвращаться на Британские острова. Несколько команд премьер-лиги выразили желание приобрести меня. Помню, среди них были «Ньюкасл» и «Миддлсбро». Имелись и другие предложения, но все их разом перекрыл сильнейший шотландский клуб – «Глазго Рейнджере», с которым никто из рядовых английских команд в финансовом плане тягаться не мог.

Наверное, в чем-то это был для меня шаг назад. В свое время я прибыл в Италию, полный честолюбивых планов, но не сумел осуществить их и был вынужден вернуться за Ла-Манш. При этом мой путь лежал даже не в английскую премьер-лигу, а уровень шотландского футбола, как известно, уступает уровню южных соседей. Утешало лишь то, что я буду играть в сильнейшем клубе Шотландии, по количеству титулов не знающем равных ни в ней, ни где-либо еще.

Но были и кое-какие положительные моменты. Возвращение в Соединенное Королевство повышало шансы моей семьи на получение британского подданства (процесс этот сложный и продолжительный, и завершить его мне удалось совсем недавно, через 10 с лишним лет после приезда в страну). И потом мы все-таки продолжали считать Англию своим домом и часто под ласковыми лучами флорентийского солнца тосковали но унылым английским пейзажам. Даже бесконечный моросящий дождь после шести лет казался нам родным, так что мы регулярно ездили из Флоренции в Манчестер, каждый раз радуясь поездке, какой бы погодой она ни сопровождалась.

В общем, направляясь в Глазго на личном самолете президента правления «Рейнджере» Дэвида Мюррея, я испытывал смешанные чувства, но, не скрою, разочарования все-таки было больше. Тем более что мне предстояла разлука с семьей. Мы решили, что Инна и Андрей не поедут со мной в Шотландию, а будут жить в нашем доме в Манчестере, благо я смогу навещать их каждый выходной. А вскоре мы приступили к осуществлению давнего плана, согласно которому для постоянного проживания нужно было подобрать дом близ Лондона. Поиск подходящего жилища и его ремонт заняли порядка двух лет, и в итоге мы осели в Ист Гринстеде. Туда уже добираться из Глазго было посложнее, так что приходилось часто летать, но иной раз я мог преодолеть разделявшие нас 400 миль и на машине.

Конечно, прожить в одиночестве все четыре года, что я провел в Шотландии, я бы ни за что не смог. Так что половину этого срока наша семья провела вместе. Именно в Глазго 23 марта 1999 года родилась Ева. Это был еще один счастливейший день в моей жизни! Я был несказанно рад рождению дочери, тем более что для нас оно явилось неожиданным – врачи советовали нам готовиться к появлению мальчика.

У нас не было причин сомневаться в прогнозе специалистов. Единственным человеком, не поверившим докторам, была наша ближайшая подруга Инна Маликова. Она в тот момент тоже ждала ребенка и не переставала уверять нас: «Никого не слушайте. Я рожу' мальчика, а у вас будет девочка, невеста для него». Представляете, как мы были удивлены и обрадованы, когда ее слова сбылись?!

В первый раз мы с Инной прилетели в Глазго одновременно: я из Флоренции, она из Москвы. На все формальности времени много не ушло. На стадионе «Айброкс Парк», домашней арене «Рейнджере», я встретился с Дэвидом Мюрреем и подписал контракт на четыре года.

В тот момент в команде происходили существенные перемены. Сезон 1997/98 был для моего нового клуба неудачным, ибо чемпионом стал заклятый враг «Селтик» (об истории удивительного, не знающего аналогов соперничества двух клубов из Глазго мы поговорим чуть позже: эта тема кажется мне заслуживающей внимание любителей футбола).

На сегодняшний день из 106 чемпионатов Шотландии «Рейнджере» и «Селтик» выиграли 87 на двоих (49 и 38 соответственно). В свое время «Сел гику» удалась рекордная серия из девяти побед подряд (с 66-го по 74-й год), и с тех пор «Рейнджере», естественно, стремился превзойти это достижение. И в конце 90-х был к этому необычайно близок. Повторить-то рекорд он сумел, неизменно выигрывая с 89-го по 97-й, а вот побить – не удалось: именно «Селтик» весной 98-го остановил победное шествие моего будущего клуба.

Понятно, что эта неудача принесла величайшее разочарование и болельщикам, и самому клубу. И, как всегда бывает в таких случаях, назрели крутые перемены. Пришел новый тренер – голландец Дик Адвокаат, три года работавший со сборной Голландии (правда, без особого успеха). Существенно обновился и состав: «Рейнджере» покинули такие знаменитые игроки, как феноменальный бомбардир Алл и Маккойст (его клубный рекорд – 355 голов – едва ли когда-нибудь будет побит), многоопытный вратарь Энди Горам, непредсказуемый (как на поле, так и вне его) Пол Гаскойн, один из самых талантливых английских футболистов своего поколения. На смену им были приглашены голландцы Артур Нуман и Джованни ван Бронкхорст, аргентинский форвард из «Мальорки» Габриэль Амато, французский голкипер Лионель Шарбонье и некоторые другие игроки, в том числе и ваш покорный слуга.

От обновленной команды требовалось только одно – выиграть все что можно. Собственно, перед «Рейнджере» всегда ставится только такая задача, но в тот год, учитывая разочарование предыдущего сезона, она была вдвойне насущной.

Так что у меня не было возможности слишком долго расстраиваться по поводу не сложившейся итальянской карьеры. Очередной период моей жизни должен был остаться позади. А впереди? Впереди – новые устремления, новые амбиции, новые надежды.

Особого времени на раскачку мне тоже не дали. Тренер выделил четыре дня на сборы, и в течение этого срока мне нужно было побывать в Москве, чтобы закончить дела, прерванные неожиданным звонком из Италии, а потом забрать все необходимое из Флоренции и Манчестера. Короче говоря, скучать не приходилось.

Глава 15
В ШТАТЕ «СТАРОЙ ФИРМЫ»

За время пребывания в Глазго я столько слышал и читал про извечное соперничество «Рейнджере» и «Селтика», что в моем представлении никакое другое противостояние не идет с ним в сравнение. А ведь я имею неплохой опыт участия в дерби, которые всегда и везде считаются ключевыми матчами сезона для команд и их болельщиков. «Манчестер Юнайтед» против «Манчестер Сити» (волею судьбы я в разное время находился по обе стороны этого соперничества), «Эвертон» против «Ливерпуля». Во Флоренции в период моего выступления за «Фиорентину» была лишь одна команда из Серии А, но роль дерби успешно исполняли матчи против «Ювентуса». А в качестве зрителя я не раз был свидетелем бескомпромиссной борьбы земляков из «Милана» и «Интера» или «Ромы» и «Лацио».

Все эти матчи очень похожи друг на друга по обстановке на трибунах, по заряженности футболистов на борьбу, по тому упорству, с которым они бьются на каждом участке поля. В такие дни каждый город поистине делится на два лагеря, и это разделение заметно не только на стадионе, но и на улицах и площадях, в парках, кафе и ресторанах, в парикмахерских, магазинах и бакалейных лавках.

В Глазго все то же самое, разве что дерби здесь проводятся не два, а четыре раза в году, потому что именно в четыре круга разыгрывается шотландское первенство. Да и в кубковых турнирах «Рейнджерс» и «Селтик» встречаются гораздо чаще, чем где бы то ни было в Европе, ведь их уровень многократно превышает уровень остальных соперников. Так что финал Кубка Шотландии или Кубка Лиги, в котором участвуют команды, не входящие в «старую фирму», может считаться недоразумением.

Прозвище «старая фирма» появилось почти сто лет назад, а точнее, накануне финала Кубка Шотландии 1904 года (естественно, встречались «Рейнджере» и «Селтик»), с легкой руки карикатуриста. Так с тех пор и стали называться эти непримиримые соперники.

Возникла же «старая фирма», тогда еще не имевшая этого названия, в 1888 году – в год образования «Сел гика» («Рейнджере» на 15 лет старше). На первый же свой матч «Селтик» пригласил в соперники именно «Рейнджере», так что не будет ни малейшим преувеличением сказать, что «зеленые» повели принципиальную борьбу против «синих» с первого дня своего существования.

Едва ли в мире найдутся матчи, достойные сравнения с матчами «Селтик» – «Рейнджере» по той атмосфере, в которой они проходят. Лично я могу вспомнить лишь один – тоже своего рода дерби: в 1989 году я играл за киевское «Динамо» против «Спартака», и вид бушевавших 100-тысячных трибун переполненного стадиона (тогда он назывался Республиканским, а ныне – Олимпийским) до сих пор стоит у меня перед глазами. Жаль только, что мы тогда не сумели порадовать своих болельщиков, потерпев неожиданное и обидное поражение – 1:4.

Особый характер противостояния «Рейнджере» и «Селтика» объясняется, видимо, его религиозной подоплекой. «Рейнджере» – протестантский клуб, а «Селтик» – католический, так что разделение болельщиков на два лагеря в данном случае определяется не просто спортивными пристрастиями, а соответствует разделению всего общества. Именно поэтому фан-клубы обеих команд быстро перешагнули границы Шотландии и захватили Ирландию.

Как известно, именно религиозные разногласия лежат в основе продолжающегося долгие годы конфликта в Северной Ирландии. Неудивительно, что борьба двух футбольных гигантов Глазго привлекает особый интерес жителей Ольстера, и я часто наблюдал за тем, как в дни наших матчей с «Селтиком» к стадиону тянулись вереницы автобусов с болельщиками из Ирландии, которые огромными толпами прибывали в Шотландию на паромах.

От кого-то из них я узнал, что, оказывается, некогда в Ирландии тоже было свое протестантско-католическое футбольное противостояние. Вскоре после возникновения «Селтика» в Глазго, в 1891 году, одноименный клуб появился и в Белфасте, и его матчи против протестантских команд всегда проходили в чрезвычайно накаленной обстановке. Ни один из них не обходился без драк на трибунах, а иногда возникала даже стрельба. В 1949 году, после того как фанаты прорвались на поле и сломали ногу одному из футболистов, этому безобразию решили положить конец. Белфастский «Селтик» был расформирован, и ирландцы в поисках выхода эмоций обратили свои взоры на Глазго.

В свете только что сказанного о религиозной привязанности «Селтика» и «Рейнджере» будет интересно отметить, что в составе «Селтика» всегда играли футболисты-протестанты, тогда как «Рейнджере» очень долго оберегал свои ряды от католиков. Традиция была нарушена только в 1989 году, когда в клубе появился Морис Джон-стон. Приход рыжеволосого форварда сборной Шотландии (он прибыл в «Рейнджере» из «Нанта», а до отъезда во Францию играл за «Селтик») внес страшное смятение в ряды поклонников «синих»: некоторые фан-клубы закрылись в знак протеста, многие обладатели сезонных билетов демонстративно сожгли их перед офисом «Рейнджере».

Слушая многочисленные истории на эту тему, я просто не мог поверить своим ушам. До чего же может доходить фанатизм некоторых людей! Кое-кто, например, начал вести собственную статистику, и если «Рейнджере» выигрывал – 2:1, а победный гол забивал Джонстон, то эти деятели считали результат ничейным. Голы католика они просто не принимали в расчет. А на трибунах вместо традиционного призыва: «Вперед, одиннадцать королевских гвардейцев!» кричали: «Вперед, десять королевских гвардейцев!»

Нетрудно представить, как тяжело приходилось самому Мо, которого ненавидели экстремисты из обоих болельщицких лагерей.

Он боялся жить в Глазго и поселился в Эдинбурге. Фанаты «Селтика» забросали его дом бутылками с горючей смесью. Он нанял круглосуточную охрану. Тогда нападению подвергся его отец.

Печально сознавать, что такая прекрасная игра, как футбол, приносящая радость миллионам, может при этом вызывать и столь низменные чувства. К счастью, ситуация постепенно изменилась, хотя еще долго многих новобранцев «Рейнджере» – Марка Хейтли, Тревора Фрэнсиса, Терри Бутчера и других – подозревали в принадлежности к католической церкви.

Но теперь, слава Богу, все позади. В последние годы за «Рейнджере» играли футболисты из множества стран: Аргентины и Италии, Дании и Норвегии, Германии и Голландии, Грузии и США, России и Украины. Разве сможет теперь кто-нибудь, даже если очень сильно захочет, разобраться, кто из них какую религию исповедует?

Кстати, начались все перемены в «Рейнджере» после того, как у руля клуба встал Дэвид Мюррей. Видимо, это человек широких взглядов, лишенный предрассудков, раз не побоялся бросить вызов старым традициям. Должно быть, он испытывал и добрые чувства к воспитанникам многонациональной экс-советской школы, ведь в разное время пригласил в свою команду Олега Кузнецова, Алексея Михайличенко, Олега Саленко, Шоту Арвеладзе и меня.

Мой первый сезон в Глазго был великолепен: я сыграл 30 матчей и забил восемь голов. К счастью, удалось избежать травм, и я прекрасно чувствовал себя на протяжении всего чемпионата. Даже не припомню ни одной неудачной игры. Разумеется, получать подлинное удовольствие от футбола можно лишь в том случае, если не только ты, но и вся команда играет хорошо. А в сезоне 1998/99 «Рейнджере» играл просто замечательно. На внутренней арене мы завоевали все три трофея: выиграли чемпионат, Кубок Шотландии и Кубок Лиги. Даже в условиях противоборства, по сути, двух клубов такое случается нечасто. Предыдущий хет-трик был сделан нашим клубом в 93-м году, а «Селтиком» – аж в 69-м.

В общем, мы быстро заставили болельщиков позабыть о неудачах предыдущего года. Но, конечно, поклонники ведущих шотландских клубов мечтают и об успехах в Европе, а с этим уже давно большие проблемы. Все дальше уходят в прошлое времена, когда представители Шотландии имели солидный вес в еврокубках. В этом плане первенство продолжает удерживать «Селтик», ведь он в 1967 году выиграл Кубок чемпионов (кстати, первым из британских клубов), а в 70-м еще раз играл в финале этого турнира. «Рейнджере» же сумел проявить себя только в Кубке кубков: в 61-м и 67-м доходил до финала, а в 72-м выиграл этот турнир, победив в решающем матче московское «Динамо» – 3:2. Последний же успех шотландского клуба в Европе датируется 1983 годом, когда Кубок кубков был завоеван «Абердином» (тогда командой руководил мой будущий босс в «Манчестере» Алекс Фергюсон).

В сезоне 1998/99 мы участвовали в Кубке УЕФА, но не смогли далеко пройти в этом турнире. Правда, встречались мы с довольно сильными соперниками: сперва обыграли немецкий «Байер» из Леверкузена, а потом уступили «Парме». Первый матч на «Айброксе» закончился вничью – 1:1, а во втором мы даже вели в счете, но в итоге все же уступили – 1:3. В ответной игре в Италии я, к сожалению, участия не принимал: накануне матча у меня резко подскочила температура.

Встречи с «Пармой» дали мне возможность увидеться с моим бывшим тренером Альберто Малезани. Дела в новых клубах у нас обоих шли хорошо, по крайней мере, жаловаться не приходилось. Мы были на пути к национальному хет-трику, а Малезани с «Пармой» занял в том сезоне четвертое место в чемпионате и выиграл Кубок УЕФА. Финальный матч тогда проходил в Москве, в Лужниках, и «Парма» уверенно победила «Марсель» – 3:0.

И в Глазго, и в Парме мы радостно встречались с Малезани, с которым у нас по сей день сохраняются хорошие отношения. Когда «Парма» обыграла нас, я стал болеть за нее в Кубке УЕФА и был, конечно, очень рад ее московской победе.

Нам же оставалось надеяться на европейский успех уже в следующем сезоне, ведь благодаря победе в чемпионате мы получили шанс выступить в Лиге чемпионов.

Для того чтобы попасть в основной турнир Лиги, которая с сезона 1999/2000 расширилась с 24-х до 32-х команд, нам нужно было пройти два отборочных раунда. В первом из них соперник достался нам откровенно слабый – чемпион Финляндии «Хака». Мы добились уверенной победы в гостях – 4:1, а затем столь же убедительно выиграли и на «Айброксе» – 3:0. В следующем круге турнирная судьба вновь свела нас с «Пармой», и мы получили возможность взять реванш за поражение в Кубке УЕФА.

Возможность эту мы не упустили, хотя общий успех дался нам нелегко. В первой игре на своем поле мы явно выглядели сильнее. «Парма» в основном оборонялась, и часто ее защитникам приходилось нарушать правила. Это привело к тому, что вскоре соперник остался в меньшинстве после удаления Фабио Каннаваро. Нам стало полегче, и в итоге, забив по мячу в каждом тайме, мы выиграли -2:0. С первым голом Тони Видмара нам, конечно, немного повезло (мяч после его удара попал в ногу Тюрама и перелетел через вратаря «Пармы» Буффона), но исходя из положения дел на поле мы заслужили такое везение. А окончательный счет установил Клаудио Рейна точным ударом в нижний угол.

В ответной игре уже нам пришлось большую часть времени провести в обороне, что естественно. Лишь однажды позволив соперникам добиться успеха (минут за 20 до конца гол забил Ласиси), мы одержали общую победу – 2:1 но сумме двух игр и после трехлетнего перерыва вновь пробились в самый престижный континентальный турнир.

Правда, воспоминания о двух предыдущих выступлениях в Лиге чемпионов не были особенно радостными. «Рейнджере» участвовал в этом турнире в сезонах 1995/96 и 1996/97 и оба раза занимал последние места в своих группах, набирая по три очка. Из двенадцати матчей команда сумела выиграть лишь один и три свести вничью.

Поначалу казалось, что и новая европейская кампания принесет сплошное разочарование. Мы попали в довольно сильную группу вместе с финалистом предыдущего сезона мюнхенской «Баварией» (думаю, драматический финал 99-го в Барселоне, когда «Бавария» весь матч вела в счете против «Манчестер Юнайтед», а потом пропустила два гола на последних секундах, забудут нескоро), будущим финалистом «Валенсией» и чемпионом Голландии «Эйндховеном ».

В первой игре на стадионе «Месталья» в Валенсии испанская команда оказалась попросту слишком сильна для нас (как показал дальнейший ход событий, «Валенсия» в то время была слишком сильна для всех в Европе, исключая мадридский «Реал»). Мы довольно долго сдерживали атаки хозяев поля, но в конце концов не устояли. Наш вратарь Лионель Шарбонье, до этого отбивавший все что только можно, не сумел поймать мяч после удара Санчеса, и Кили Гонсалес воспользовался его ошибкой. А затем он же забил и второй мяч. Мы проиграли – 0:2, но не считали поражение трагическим. «Валенсия» казалась нам явным фаворитом, и мы были намерены бороться за второе место в группе. Нашим главным соперником представлялась «Бавария», которая начала с победы дома над «Эйндховеном», а затем приехала к нам на «Айброкс».

Вот тут уже нас ждало настоящее разочарование, потому что мы упустили победу на последней минуте. Поведя в счете в середине первого тайма (Йорг Альбертц забил своим соотечественникам гол фирменным мощнейшим ударом метров с двадцати), мы имели солидное преимущество, но большего добиться не смогли. А когда игра уже подходила к концу и «Бавария» бросилась на последний штурм, Тарнат восстановил равновесие.

Теперь нам предстоял вояж в Голландию на встречу с «Эйндховеном», который, как и мы, имел после двух туров всего одно очко. Против голландского чемпиона нам дважды подряд удалось сыграть хорошо – быть может, потому, что у нас были тренер-голландец и несколько выходцев из этой страны в составе. На чужом поле мы выиграли – 1:0 благодаря очередному голу Альбертца за пять минут до конца, хотя временами нам приходилось несладко: нашим воротам часто и опасно угрожали Люк Нилис и Рууд ван Нистелрой. Ну, а в ответной игре мы не дали «Эйндховену» ни малейшего шанса, сразу же начав давить на него что было сил.

Незадолго до перерыва мы обменялись голами: Нил Макканн открыл счет, но Ван Нистелрой сравнял с пенальти. А во втором тайме на поле была только одна команда: Макканн отличился еще раз, два мяча забил и один из наших голландцев – Михаэль Моле. 4:1 -и мы вышли на второе место в группе, так как за то время, что мы набрали шесть очков в играх с «Эйндховеном», «Бавария» взяла только два, сыграв оба раза вничью с «Валенсией».

Мы могли бы решить все свои проблемы уже в предпоследней игре, в которой принимали на «Айброксе» «Валенсию», но испанцы снова оказались нам не по зубам. Их капитан Гаиска Мендьета и аргентинский форвард Клаудио Лопес забили по голу, а мы сумели отыграть лишь один. К счастью, нам помог «Эйндховен», обыгравший дома «Баварию», так что в заключительный игровой день на Олимпийском стадионе Мюнхена нас устраивала ничья.

Но мы приехали в Германию за победой и были очень близки к ней. Трижды после наших ударов мяч отражала штанга, еще несколько отличных возможностей забить мы упустили сами. А все решил единственный гол Томаса Штрунца, забитый в середине первого тайма с пенальти, который вызвал бурные споры и многим показался весьма сомнительным. Так или иначе, «Бавария» опередила нас в самый последний момент (как тут было не вспомнить роковой гол, пропущенный от немцев на «Айброксе»?!), мы оказались третьими в группе, но все же могли гордиться если не результатом, то хотя бы хорошей игрой. В конце концов, мы сознавали, что в этом турнире не были статистами.

Третье место позволяло нам продолжить борьбу на международной арене – теперь уже в Кубке УЕФА. Но и там мы не сумели далеко продвинуться, сразу же уступив дортмундской «Боруссии». Мы поочередно выиграли друг у друга по 2:0, так что вопрос о победителе пришлось выяснять в серии пенальти. Соперники оказались точнее.

Закончившаяся еще до Нового года европейская кампания заставила нас бросить все силы на внутренние турниры, и мы закончили сезон с двумя титулами, выиграв чемпионат и Кубок Шотландии. Третий трофей – Кубок Лиги – на сей раз достался «Селтику».

Это был еще один успешный для меня сезон. Я сыграл в чемпионате 28 матчей и забил четыре гола. Впереди были еще два года моего контракта с «Рейнджере», однако они прошли уже далеко не так удачно. И хотя весной 2000-го я не мог предвидеть тех сложностей и проблем, которые ждали меня впереди, тучи постепенно начали сгущаться над командой, и обстановка в ней становилась все более и более напряженной.