Текст книги "Моя география"

Автор книги: Андрей Канчельскис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

Снова обретя уверенность в себе, получив поддержку от всей команды и поняв, что он всегда будет попадать в состав, Кантона играл все лучше и лучше. Летом мы оба были на чемпионате Европы в Швеции и выступили там примерно одинаково, но как по-разному сложились наши судьбы после этого!

В первом матче Эрика мы выиграли дома у «Норвича» – 1:0, а затем, 19 декабря, нам предстояло в гостях играть с «Челси». Я хорошо помню тот день, потому что в Лондон из Донецка прилетел Яремченко, специально, чтобы посмотреть на меня и обсудить мои дела с боссом. В команде было много травмированных, и я был почти уверен, что выйду на поле. Я отлично себя чувствовал и находился в прекрасной форме. Но выпустили меня всего лишь на последние 15 минут, однако этого было достаточно, чтобы мой донецкий тренер убедился, что я хорошо играю. Мы сыграли вничью – 1:1, и гол забил Эрик.

В ту субботу Яремченко остался с нами в Олтринхэме. Он сказал мне, что боссу мое будущее представлялось не особенно радостным.

Все та же история: я играю с опущенной головой, плохо выполняю навесы и к тому же нестабилен. Яремченко спросил, что я сам думаю по поводу всего этого. Я ответил, что пасы даю ничуть не хуже, чем раньше. Что же до английского стиля игры в линию в обороне, то он мне очень подходил, потому что в такой ситуации достаточно одного точного паса, чтобы вывести меня к воротам. Услышав про мою так называемую нестабильность, я улыбнулся: как же можно определить, стабилен я или нет, если я так редко играю? Точно такой же критике в свое время подвергался Эрик Кантона в «Лидсе».

Яремченко согласился со мной, но сказал, что я могу потерять место в сборной, если по-прежнему буду сидеть на скамейке. Он посоветовал мне подождать до конца сезона, а потом, если ничего не изменится, обещал поискать клуб, который будет больше во мне заинтересован. Разумеется, все это можно было сделать только с согласия босса, но мы надеялись, что он отпустит меня. Я иностранец и не играю в основном составе – на мой взгляд, это две довольно серьезные причины, чтобы босс захотел продать меня.

Кроме разочарования в профессиональной жизни, все остальное у меня было в порядке. Мы с Инной готовились к рождению маленького Канчельскиса – обследование показало, что у нас будет мальчик. Я был здоров, Инна счастлива. Чего еще требовать от жизни? Встречая Рождество в нашем шикарном доме, мы еще яснее ощущали свое счастье, вспоминая, как нелегко живется нашим друзьям и родственникам на родине.

Семьям футболистов очень трудно отмечать Рождество и другие праздники так, как это делают другие семьи. Тебе обязательно предстоит вскоре играть, поэтому нужно быть готовым к матчу, а стало быть, не пить, умеренно есть и много отдыхать. Рождество 1992 года ничуть не отличалось от остальных – через день нас ждал у себя «Шеффилд Уэнсдей».

За 20 минут до конца мы проигрывали – 1:8, и босс решил выпустить меня вместо Райана Гиггза. Мой товарищ по гостиничному номеру Брайан Макклэйр сразу же подключил меня к игре несколькими хорошими пасами. Я буквально летал по полю, а Брайан был бесподобен. Вскоре он забил свой второй гол в матче, а затем Кантона сравнял счет.

Без сомнения, эта игра стала переломной для нас. В каждом сезоне найдется матч, который ты можешь назвать ключевым на пути к успеху или, наоборот, к провалу. Теперь босс мог строить команду, которая, как он планировал, будет бороться за чемпионский титул. Он был не из тех людей, которые себе позволят дважды подряд упускать заветную цель в последний момент. Мне же оставалось надеяться, что и я вхожу в его планы.

До того как к нам пришел Кантона, у нас была огромная проблема с забиванием голов. Перед матчем с «Шеффилд Уэнсдей» мы забили всего 20 мячей в 24 играх, а в трех следующих – в Шеффилде и дома «Ковентри» и «Тоттенхэму» – 12. О Кантоне заговорил весь город.

Может сложиться впечатление, что после того как меня посадили на скамейку, результаты команды стали лучше, но даже сейчас, по прошествии немалого времени, я не могу с этим согласиться. Не мой уход, а приход Кантоны дал новый заряд «Юнайтеду». Больше всего на свете я мечтал вновь получить место в составе этой возродившейся команды!

Я радовался за свой клуб, хотя переживал за себя. Мне приходилось несладко, но я не опускал рук и продолжал тренироваться, чтобы всегда быть готовым использовать шанс, который мне могут предоставить. Шанс появился раньше, чем я предполагал, – в гостевом матче с «Куинз Парк Рейнджере», но, к сожалению, мне не удалось сыграть рядом с Кантоной, который в предыдущей игре получил травму и не смог выйти на иоле. В центре играли Гиггз и Хьюз, а на флангах – мы с Шарпом. Команда в тот вечер была в потрясающей форме: мы выиграли – 3:1, и газеты на следующее утро вовсю расхваливали нашу быструю атакующую игру. Я забил один из голов и надеялся, что босс изменит свое мнение на мой счет. Увы, я заблуждался.

Домой после матча я приехал утром. Накануне Инна, как всегда по понедельникам, была на осмотре у врача. Я звонил ей из лондонского отеля, в котором мы остановились перед игрой, и все было нормально. Но к тому времени, когда я вернулся, Инна начала беспокоиться за ребенка. До этого он постоянно шевелился, а тут вдруг затих. На следующий день мы поехали в госпиталь, и нам сказали, что ребенок умер в утробе. По словам врача, чтобы извлечь мертвый плод, была необходима операция.

Следующие дни превратились в один сплошной кошмар. Гюзель, наша подруга из Стокпорта, постоянно находилась рядом с Инной, а мне разрешили ночевать в госпитале. Инна испытывала ужасную душевную и физическую боль. По ночам мы оплакивали нашего ребенка, которому так и не довелось увидеть свет.

Доброта и отзывчивость окружающих – и тех, кто был связан с клубом, и простых жителей Манчестера – поразили меня. Каждый день нам приносили сотни писем со словами поддержки от болельщиков «Юнайтеда». Наш дом был просто завален цветами и напоминал гигантскую оранжерею.

Все проблемы, которые я испытывал на футбольном поле, не стоили и выеденного яйца по сравнению со смертью нашего ребенка. Пережив настоящее горе, я перестал обращать на них внимание. Босс очень переживал за меня и сказал, чтобы я выбросил все из головы и заботился только о жене. И еще он сказал, что после моей игры против «Куинз Парк Рейнджере» решил поставить меня на матч Кубка Англии против «Брайтона».

Джон, капеллан «Юнайтеда», не жалея сил и времени, помогал нам с Инной организовать похороны. Через Брайана Робсона и Стива Брюса ребята передали, что хотели бы прийти и поддержать нас, но, подумав, мы решили, что будет лучше, если придет один представитель от игроков. Им стал мой добрый друг, с которым мы всегда жили вместе во время выездов, Брайан Макклэйр. Он пришел вместе с Алексом Фергюсоном, Брайаном Киддом, Кеном Мерреттом и некоторыми другими работниками клуба. На могильной плите была простая надпись: «Канчельскис». Мы даже не успели придумать имя нашему сыну.

После этой ужасной потери у меня не было ни малейшего желания играть в футбол. До сих пор не могу понять, как я сумел все это пережить. Наверное, сила воли. Я все-таки не опустил рук, продолжал работать и тренироваться – и это помогло.

Я вернулся к тренировкам на «Клиффе» так скоро, как только смог. Было приятно вновь оказаться вместе с ребятами. Все относились ко мне очень доброжелательно и старались подбодрить. В этот период я осознал, какие отличные, душевные парни подобрались в «Юнайтеде».

«Манчестер Юнайтед» изо всех сил старался стать клубом номер один. В этой гонке имена и репутация ничего не значат. Одиннадцать человек борются против одиннадцати, и за второе место не полагается никаких призов. Мне говорили, что клуб не выигрывал чемпионат 26 лет, после того как с поста тренера ушел один из величайших героев футбола – сэр Мэтт Басби. После него многие тренеры пытались добиться такого успеха, но бесполезно.

В то время я был очень занят своими проблемами. Мне казалось, что я играю достаточно хорошо, чтобы получить постоянное место в основном составе. Тренеры сборной уже стали интересоваться, что происходит, и дать им ответ я мог только игрой. В распоряжении босса были три фланговых игрока, и он остановил свой выбор на Гиггзе и Шарпе. Тренировать такой клуб, как «Манчестер Юнайтед», нелегко, но босс был достаточно добр, чтобы показать мне, что понимает мои чувства. Он обещал поговорить с моим агентом в конце сезона.

Я не лез в бутылку, но тот сезон стал для меня печальным опытом: я сыграл лишь 11 полных матчей. Находясь на поле и видя, что готовится замена, я с ужасом смотрел на стоявшего у кромки физиотерапевта Джимми Макгрегора, боясь, что он сейчас поднимет табличку с цифрой «7». После матча с «Куинз Парк Рейнджере» я попадал в стартовый состав четыре раза – всегда на выезде – и в трех случаях не доиграл до конца. В одном из этих матчей – против «Норвича» – я забил гол. Я играл хорошо, как и вся команда, которую на следующий день расхвалили газеты. До конца оставалось минут 15, когда у боковой линии я увидел Джимми, державшего за спиной таблички и не открывавшего секрета до последней минуты. Естественно, я начал волноваться, но к моему облегчению выяснилось, что уйти с поля должен игрок под номером «10». Я был счастлив, но затем вдруг получил удар: оглядываясь вокруг, я не видел игрока с номером «10», а потом заметил, что некоторые ребята как-то робко показывают на меня. Я просто забыл, что в том матче вышел вместо травмированного Марка Хьюза под десятым номером. И вот в мгновение ока радость сменилась горьким разочарованием. Уходя с поля, я даже не пытался скрыть свои чувства.

Следующую игру – дома против «Шеффилд Уэнсдей» – я пропускал из-за матча за сборную. Если раньше я сказал, что матч с этим клубом на «Хиллсборо» стал для нас ключевым, то ответная встреча была не менее важна, поскольку в тот момент мы вели упорную борьбу за чемпионский титул с «Астон Виллой».

Матч получился очень напряженным. Главный судья потянул мышцу и был заменен лайнсменом. Тот пробыл на поле лишь несколько минут и назначил пенальти в наши ворота. Джон Шеридан его реализовал. За пять минут до конца, когда казалось, что мы вот-вот потеряем три очка, Стив Брюс сравнял счет после углового, поданного Денисом Ирвином. 90 минут истекли, пошла 91-я, затем 92-я, 93-я, 94-я… «Уэнсдей» уже явно выдохся, а мы рвались вперед, стремясь к победе. Развязка наступила неожиданно: Гари Паллистер получил мяч на правом фланге и сделал точную передачу под удар головой Стиву Брюсу. В итоге наш капитан забил два мяча с пасов товарищей по обороне. Если кому-то и требовались доказательства решимости и отваги «Юнайтеда», то этот матч, названный «97-минутной игрой», их предоставил сполна. Брайан Кидд, что на него совсем не похоже, выскочил из углубления, в котором находится скамейка запасных, выбежал на поле и упал на колени, радуясь победному голу. Он так не вел себя даже в тот момент, когда забил гол в финале Кубка чемпионов 1968 года. Босс тоже выбежал на поле, но потом вдруг осознал, что делает, и, съежившись, вернулся на место.

Я был зрителем на трибуне «Театра мечты», как называют манкунианцы «Олд Траффорд», а хотел быть актером. Мне даже не нужно было главной роли – просто хотелось стать членом труппы. После этого матча наших ребят было не остановить. «Астон Виллу», должно быть, шокировало такое чудесное спасение «Юнайтеда».

Мы стали чемпионами перед последним матчем – дома с «Блэкберном». Накануне вечером мы узнали, что «Олдхэм» победил «Астон Виллу», а значит, титул наш. Стив Брюс, наш капитан, пригласил всех к себе отпраздновать это историческое событие. Мы все были счастливы. На следующий день стадион окутала карнавальная атмосфера. Босс выпустил меня на замену, чтобы и я насладился праздником. А после матча – новые торжества и море шампанского.

Мне было жаль, что я так мало сыграл в том сезоне. Даже на замену выходил в основном в гостевых матчах. Должно быть, у всех сложилось впечатление, что в гостях я играю лучше, чем лома. Разумеется, постоянные зрители на «Олд Траффорде» не могли оценить мою игру, но я чувствовал, что их горячая поддержка могла подвигнуть меня на чудеса.

На следующее утро после матча с «Блэкберном» я встретился с боссом, чтобы обсудить мою ситуацию. Он находился в приподнятом настроении, улыбался, шутил и, казалось, не понимал, вокруг чего весь этот шум. Я – ценный член великолепной команды. Все ребята и тренеры хотят, чтобы я остался. Он понимает причины моего разочарования, но просит быть терпеливым. Все изменится. Если он не сдержит своего слова, мы вернемся к этому разговору в следующем сезоне. Мистер Фергюсон только что добился того, чего за 26 лет. не мог добиться ни один тренер «Юнайтеда». Я с ним не разговаривал с глазу на глаз с тех пор, как отказался играть за дубль. Он имел полное право быть счастливым. Что бы там я ни думал, команда, которую он выбрал, победила. Но, разговаривая со мной, он держался спокойно и скромно, практически не упоминая о чемпионском титуле, который он вернул Манчестеру. Он не переживает подолгу успех или неудачу. Вчерашний день – уже история. Во время нашего разговора было ясно, что он уже думает о том, как еще лучше сыграть в следующем сезоне. И вот, войдя в этот кабинет полным решимости покинуть клуб, я через полчаса был убежден им в том, что нужен команде и что он будет очень огорчен, если я попрошу трансфер. Он высоко ценил меня и не хотел терять.

Босс улыбался мне и смотрел добрым взглядом, разительно отличавшимся от того, каким пронзал, словно лазером, во время нашего разговора зимой. Он был рад и горд тем, что доказал неправоту всех критиков. Ему ведь тоже пришлось выдержать жестокую битву, из которой он вышел победителем. Глядя на него, я начинал проще относиться к своему неуютному положению. Босс – суровый человек, но очень тонко чувствует и понимает истину, которую открывает футбол.

В конце разговора Алекс встал и пожал мне руку. «Мне нужно бежать на телевизионное интервью, – сказал он. – Не забудь привезти мне из отпуска баночку икры». Босс действительно уже думал на несколько шагов вперед.

Глава 5
ТРЕТИЙ СЕЗОН

Алекс Фергюсон, вне всякого сомнения, умеет выигрывать. С тех пор как я пришел в «Юнайтед» в 1991 году команда завоевала Кубок кубков, Суперкубок Европы, Кубок английской лиги, Кубок Англии и дважды – чемпионский титул. К этому можно добавить две победы в Суперкубке Англии и второе место в чемпионате. Постоянно продолжает пополняться трофейный зал «Олд Траффорда» и после моего ухода: в нем теперь есть даже еще один Кубок чемпионов.

Во многом достижения босса объясняются его трудолюбием. Он посвящает работе буквально все свое время и всегда первым приезжает на «Клифф», чтобы до начала тренировки сделать массу дел. В наших тренировках он любил принимать самое активное участие и всегда очень радовался, если ему удавалось дать хороший пас во время двусторонних игр. Я не переставал удивляться тому, что, когда он забивал гол, выводивший его команду вперед, игра тут же прекращалась, так что этот гол становился победным. Видимо, босс по-прежнему хотел быть игроком.

После матча он иногда бывал рассержен, но если это выездная игра, то быстро отходил за карточным столом в компании Паллистера, Инса и Брюса, и тогда создавалось впечатление, что они просто отправились в увеселительную поездку.

Поражение в чемпионате 1991/92 приоткрыло новую черту характера босса, о которой я раньше не подозревал. Клуб, как никогда за четверть века, был близок к победе, но когда все кончилось и битва была проиграна, босс, казалось, нисколько не расстроился; он просто сказал, что мы провели хороший сезон и не стоит лить слезы. Он никого и ничто не обвинял, не стонал по поводу того, что нам пришлось провести пять заключительных игр за очень короткое время. Нет, все было кончено, и сетовать не стоило. Мысли босса мгновенно переключились на будущее, словно прошедший сезон был лишь подготовкой к победе в новом чемпионате, словно все это являлось частью некоего грандиозного плана. Он считал, что мы получили бесценный опыт и что нельзя научиться выигрывать, не проигрывая.

И когда в следующем году «Юнайтед» наконец выиграл чемпионат, мистер Фергюсон принял победу так же, как и поражение: конечно, он был безмерно счастлив, но не переступил никаких границ.

Мои мысли возвращаются к игре с «Блэкберном», которую мы проводили уже в ранге чемпионов. Я снова был отправлен в запас, но босс подошел ко мне и сказал: «Я выпущу тебя на поле во время матча. Этот сезон был для тебя неудачным, но в следующем все изменится». А потом он провел неожиданную установку – неожиданную в том плане, что это была совершенно обычная установка, словно от результата матча зависела наша победа в лиге. Но для босса это была действительно обычная игра. Зрители хотели видеть чемпионский футбол, а не чемпионское чванство, и босс уже забыл или на время перестал думать о нашей победе. Казалось, что это новость вчерашнего дня, а сегодня надо было думать о дне завтрашнем.

В следующем сезоне я вновь попал в стартовый состав. Это было прекрасное чувство – понимание того, что после прошлых неудач у тебя есть новый шанс зарекомендовать себя. В тот момент, когда босс делал установку на игру с «Блэкберном», думаю, он уже помышлял о предстоящем дубле, а может, и о хет-трике, который нам едва не удался.

Когда же в 1994 году мы сделали дубль, мысли босса, наверное, обратились к Европе. Три года подряд его выбивали из еврокубков испанцы, русские и турки, и теперь Фергюсону, боровшемуся с правилом трех иностранцев, приходилось искать новые решения. Победа в чемпионате была чрезвычайно важна и для тренера, и для клуба. Кубок чемпионов сменил название на Лигу чемпионов и превратился в групповой турнир, так что нам были гарантированы по крайней мере шесть матчей до четвертьфинала.

В тени команды, состоявшей из опытных игроков, босс взрастил группу молодых футболистов, которые пришли в клуб вместе со мной. Всем тогда было по 16, и прямо из школы они попали в юношескую команду. Теперь им стало по 19, и Фергюсон, чтобы дать им место в составе, приготовился отпустить ветеранов – Майка Филена, Брайана Робсона и Клэйтона Блэкмора, а чуть позже, в ходе сезона, продал в «Ковентри» Дайона Дублина.

Многие тренеры были бы настолько удовлетворены достигнутым за три года успехом, что на месте босса могли бы уйти в отставку. Но босс всегда ставил перед собой все более высокие цели. Когда я слышал разговоры о великих звездах прошлого, в них всегда упоминались имена Дункана Эдвардса, Джорджа Беста, Бобби Чарльтона и Дениса Лоу. Но величайшим из всех был сэр Мэтт Басби, ставший легендой «Юнайтеда». Мистер Фергюсон теперь тоже присоединился к этому элитарному клубу и по праву может сам считаться легендой.

Я уверен, что главной целью босса была победа в Кубке чемпионов, которой в 1968 году добился сэр Мэтт Басби. Этот успех ему удалось повторить в 99-м, но и тогда он не посчитал, что настало время уйти на покой. Значит, просто не может прожить без столь волнующей работы, какой является работа тренера такого великого клуба.

Кабинет сэра Мэтта, который во времена моего пребывания в «Юнайтеде» еще был жив и занимал пост почетного директора, находился возле главного офиса. Дверь всегда была открыта, так что проходящие мимо могли увидеть и поприветствовать его. Как и другие, я всегда заходил и здоровался с ним, но при этом не был уверен, знает ли он, кто я такой. В его глазах постоянно вспыхивала какая-то искорка, когда он говорил мне, что нужно «продолжать бороться». Он умер накануне жеребьевки чемпионата Европы 1996 года, которая состоялась за день до нашей домашней игры с «Эвертоном». Это было странное совпадение – все представители международного футбола собрались в то время в Манчестере и проводили в последний путь этого доброго и порядочного джентльмена, равного которому в любви к футболу и понимании его не найти.

Когда я прибыл в Манчестер, помощником босса был Арчи Нокс. Они с Фергюсоном, похоже, были большими друзьями. Вместе приехали они на «Айброкс» в 1991 году, чтобы посмотреть на меня во время матча сборных СССР и Шотландии. Мне нравился Арчи, и я жалел о том, что он ушел в «Глазго Рейнджере» как раз в тот момент, когда я приспосабливался к его тренировочной системе. Его место занял Брайан Кидд, до этого работавший с юношеской командой. Как потом оказалось, более удачного выбора «Манчестер Юнайтед» сделать не мог.

За время своей карьеры Брайан играл в «Арсенале», «Эвертоне» и «Манчестер Сити», а взращен был сэром Мэттом и Джимми Мерфи, которые воспитали его в духе традиций «Юнайтеда». В возрасте 19 лет в 1968 году он забил гол в финале Кубка чемпионов на «Уэмбли».

Брайан к своей работе тренера относился очень серьезно и тщательно планировал ежедневные упражнения. После тренировок он всегда готов был позаниматься отдельно с любым желающим. Алекс постепенно передал Брайану управление всем тренировочным процессом и послал его в Италию и Голландию для изучения опыта «Пармы» и «Аякса».

Брайан – верный помощник мистера Фергюсона и никогда не выставлялся напоказ. Все интервью для прессы и телевидения он оставлял боссу. И хотя его имя редко появлялось в печати, успех нашей команды во многом был определен его участием.

Киддо, как мы его называли, – верующий католик, и, когда мы отправлялись на выездные игры по воскресеньям, он первым же делом узнавал, где находится ближайший собор, и шел на мессу.

Вообще тренировочная система в клубе организована очень хорошо, и каждый из тренеров, работавших с нами, вносил свой вклад в общее дело: Джим Райан, Эрик Харрисон и Поп Робсон проводили игроков по этой системе, и их успех в этом деле говорил сам за себя. Они всегда поддерживали друг друга, и их верность делу и дружелюбие передавались футболистам. Каждый из них заботился обо мне так, что я быстро почувствовал себя как дома. За это я благодарен и Джимми Макгрегору, бывшему физиотерапевту клуба, который был мне добрым и отзывчивым другом, пытавшимся поддержать в любой момент. Мне было жаль, когда он покинул «Олд Траффорд», но надо сказать, что и его преемник Дэйв Февр, пришедший в футбол из регби, тоже произвел на всех прекрасное впечатление своим профессиональным и спокойным отношением к делу.

И все же Джимми Макгрегор остается для меня самым лучшим специалистом, с каким мне посчастливилось работать. И я не единственный, кто так ценит его. Достаточно сказать, что, когда он уходил из «Юнайтеда», семь команд премьер-лиги пытались заполучить его. Но Джимми предпочел открыть в Манчестере собственную практику. А игроки «Юнайтеда» до сих пор обращаются к нему за советом – естественно, тайком от Фергюсона, который страшно разозлился бы, узнав, что они консультируются у специалиста со стороны, игнорируя клубного физиотерапевта. Очень часто приходилось и мне прибегать к услугам Джимми, в каком бы клубе я ни играл. Я всегда знал, что лучше чем он, мне никто не поможет.

Наша добившаяся успеха команда представляла собой тщательно выверенный химический состав. Конечно, главным ингредиентом в нем был Кантона, но сам он первым признавал, сколь многим обязан таким игрокам, как Кин, И не и Хьюз. Смесь силы, решительности и воли к победе каждого из этой тройки равна сумме этих качеств в целых командах. Закрывая глаза, я вспоминаю, как Кин забил победный гол на последних секундах матча с «Манчестер Сити»; как Инс отобрал мяч у двух защитников «Барселоны», после чего Ли Шарп сравнял счет. А кто может забыть удар Марка с лета на «Уэмбли», давший нам еще один шанс в Кубке Англии?

Эрик расцвел на «Олд Траффорде», наслаждаясь неповторимой атмосферой и теплотой, царившими на трибунах. Он был прирожденным форвардом, создававшим и забивавшим голы, великолепный в воздухе и бесподобный на земле.

Для меня же новый сезон начался примерно так же, как и предыдущие. Было заметно некоторое улучшение, но в целом я предвидел, что буду то попадать в состав, то выпадать из него, и второе, возможно, будет происходить чаще. Мы начали с двух побед – над «Норвичем» (2:0) и «Шеффилд Юнайтед» (3:0), но за 20 минут до конца домашнего матча с «Ньюкаслом» меня заменили. К тому времени мы вели 1:0, и буквально через минуту после моего ухода с поля Энди Коул сравнял счет. В следующем туре мы красиво обыграли в гостях «Астон Виллу» – 2:1, но затем меня не включили в стартовый состав на матч с «Саутгемптоном». Потом я появился в составе против «Вест Хэма» (мы выиграли – 3:0), после чего из шести матчей провел лишь один – с «Суиндоном» (мы победили – 4:2, и я забил гол). Меня использовали только в играх Кубка лиги.

Босс говорил мне, что я играю хорошо, но ему приходится думать о еврокубках, и, выбирая состав на матчи чемпионата, он держал в голове тот вариант, который должен играть в Европе. Понятно, что меня он в расчет на международные матчи не принимал, и мне, судя по всему, оставалось ждать, пока нас выбьют из Кубка чемпионов. Только тогда я сумею получить постоянное место в составе. Четыре игры с «Кишпешт-Гонведом» и «Галатасараем» я пропустил, а турецкий клуб тогда не позволил нам пробиться в групповой турнир Лиги чемпионов (мы оба раза сыграли вничью, и «Галатасарай» получил преимущество за счет голов, забитых на «Олд Траффорде»).

Алекс Фергюсон был очень разочарован выступлением в Европе и, вернувшись из Стамбула, тут же позвал меня к себе. Он сказал, что даст мне шанс – сумею ли я его использовать, зависит только от меня. Я буду играть в очередном матче – местном дерби против «Манчестер Сити» на «Мэйн Роуд». Выбравшись из турецкого вулкана, мы сразу же попадаем в другой, поскольку дерби всегда проходят очень напряженно.

Ребята вернулись из Турции в четверг утром, и, хотя игра с «Сити» была назначена на воскресенье, они, должно быть, ощущали последствия перелета. Мы проигрывали к перерыву 0:2, несмотря на то, что играли хорошо. Босс убеждал нас, что, продолжая в том же ключе, мы непременно чего-нибудь добьемся. Действительно, после перерыва Кантона забил два гола (я был заменен прямо перед вторым), а за четыре минуты до конца, когда «Сити» усилил давление, Кин провел победный мяч. Нет чувства более приятного, чем то, которое испытываешь, когда ты и твоя команда сделали невозможное и превратили мечту в реальность. Я говорю о мечте болельщиков, которые в первую очередь хотят, чтобы мы были лучшими в своем городе.

В следующем матче – мы дома выиграли у «Уимблдона» (3:1) – я забил гол. А затем, во время ничьей с «Ипсвичем» (0:0), меня заменили за полчаса до конца игры. Зрители были недовольны и открыто продемонстрировали свои чувства по поводу замены.

Так все и продолжалось до матча с «Ньюкаслом» на «Сент-Джеймс Парке» 11 декабря. Счет не был открыт, когда я вышел на замену. Не скажу, что я очень уж хорошо играл, но дал Инсу голевой пас. Насколько я могу судить, именно в этот момент босс решил поверить в меня. Наконец-то я получил место в основном составе. Теперь мы должны были настроиться на то, чтобы стать первым в истории клубом, выигравшим все три национальных турнира – чемпионат, Кубок Англии и Кубок лиги.

В конце предыдущего сезона Фергюсон уверял меня, что мое время придет. Мне вообще-то казалось, что оно шло слишком долго, но все равно босс был верен своему слову. Теперь я отплачу за доверие ему, а также болельщикам – особенно тем, которые во время полуфинала Кубка Англии на стадионе «Мэйн Роуд» скандировали мое имя и пели песенку в честь Канчельскиса. Мой контракт истекает в конце сезона, но я сделаю все, чтобы обеспечить успех и доставить удовольствие. Я не мог избавиться от воспоминаний о том, как в мой первый сезон борьба на всех фронтах привела к тому, что мы упустили победу в чемпионате. Но ведь не может такое повториться дважды!

Через десять дней после матча с «Ньюкаслом» у нас с Инной родился ребенок – Андрей Андреевич Канчельскис. После трагической потери нашего первенца мы наконец-то стали счастливы – мальчик был совершенно здоров.

Теперь уж ничто не помешает мне добиться своего: у меня есть сын, я снова в составе – успех обязательно придет ко мне!

Это был еще один хороший сезон для нашей команды. К марафонской гонке за чемпионским титулом прибавились два турнира, менее продолжительные, но не менее напряженные – Кубок Англии и Кубок лиги, и это лишь придавало нам дополнительную душевную энергию. Оставалось только узнать, хватит ли нам сил и выносливости выдержать такую нагрузку.

Ключевым моментом сезона стал выездной матч с «Ливерпулем».

К перерыву мы выигрывали 3:1, и я никогда не видел, чтобы Алекс Фергюсон был так доволен нашей игрой. Второй тайм, однако, сложился совсем иначе, и нам повезло, что мы спасли хоть очко – 3:3. Босс был в бешенстве и наговорил некоторым игрокам массу довольно обидных вещей. Но на следующее утро он собрал нас, чтобы все уладить, и обстановка в команде снова стала нормальной.

После этого мы выиграли три матча подряд, но затем вдруг сыграли вничью на «Аптон Парке» с плохоньким «Вест Хэмом» и проиграли «Челси». За этим последовала прекрасная победа над «Шеффилд Уэнсдей» – 5:0, а потом травма не позволила мне принять участие в матчах против «Суиндона» и «Арсенала», закончившихся вничью. В этот момент скептики начали подумывать о том, что мы можем проиграть все три турнира. Эрика удаляли с поля в обоих матчах – и с «Арсеналом», и с «Суиндоном». Фортуна, похоже, вновь поворачивалась к нам спиной. «Блэкберн» побил нас на «Ивуд Парке» – 2:0 (оба гола забил Алан Ширер), и его шансы в борьбе с нами за чемпионский титул резко возросли, тем более что нам приходилось разрываться, а Кантона был дисквалифицирован на шесть матчей. Новая катастрофа: Шмейхелю показали красную карточку в четвертьфинальном матче Кубка Англии против «Чарльтона», а это означало, что он пропустит финал Кубка лиги на «Уэмбли» 27 марта. Нам не повезло – в финале мы проиграли «Астон Вилле» -1:3, но результат никоим образом не отражал хода игры. Особенно обидно было мне: пытаясь предотвратить третий гол, я сыграл рукой и был удален. Что ж, судья действовал по правилам. Это было первое удаление в моей жизни. Прогулка от ворот до раздевалки оказалась очень долгой.

Вот так и получилось, что в течение нескольких недель всех иностранцев «Юнайтеда» – Кантону, Шмейхеля и меня – постигла одна и та же участь: мы были удалены и дисквалифицированы. Команда проиграла Кубок лиги, «Блэкберн» наступал нам на пятки в чемпионате, а мне предстояло пропустить полуфинал Кубка Англии против «Олдхэма» на «Уэмбли» 10 апреля. Этот матч всегда будут помнить как матч Марка Хьюза. На последних секундах дополнительного времени он сравнял счет. Что это был за гол! Только Хьюз мог нанести такой удар с лета в столь напряженный момент. Промахнись он – и мы бы проиграли. А кое-кто утверждает, что если бы Марк не забил, мы упустили бы и победу в чемпионате. В переигровке полуфинала на «Мэйн Роуд» я уже мог участвовать, а матч чемпионата против «Лидса» был перенесен на следующую неделю. На поле «Элланд Роуд» мог появиться и Эрик, поскольку теперь повторный полуфинал становился последней из шести игр, на которые он был дисквалифицирован.