Текст книги "Шпион федерального значения"
Автор книги: Андрей Ильин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)
Глава 15
Ваха раскололся сразу. Сразу после того, как его поместили в камеру к уголовникам, которые отвели ему место возле параши. Ваха гордо отказался. Наверное, слишком гордо, потому что ночью в него разом вцепились несколько рук, стащили на пол, припечатали головой к стене, наклонили и, рванув вниз штаны, заголили зад. Ваха упирался, брыкаясь и кусаясь, но он был один, а их много. Кто-то попытался пристроиться к нему сзади, но тут в камеру ворвались привлеченные шумом надзиратели, пройдя по спинам зэков резиновыми дубинками. Воспользовавшись свободой, Ваха успел сломать нос одному из обидчиков, после чего его успокоили и утащили в карцер.
Куда скоро явился его следователь.
– Бузишь? – поинтересовался он. – Носы ломаешь…
– Я их убью – шакалов! – с ненавистью сказал Ваха.
– Или они тебя. Но только не сразу… Так что подумай, в какую камеру ты отсюда хочешь вернуться – в ту или, может быть, в другую?..
В ту – не хотелось. И задержанный, пусть не мгновенно, но начал давать показания.
– Так кто, говоришь, тебя сюда послал?
Ваха назвал имя.
Следователь пробил названную фамилию по базе данных, в которую были занесены все участвовавшие в боевых действиях или помогавшие сепаратистам личности. То есть практически все население республики.
Да, есть такой типчик, который, если верить оперативным данным, ходит в подручных довольно известного в Чечне полевого командира Абдуллы Магомаева по кличке Бешеный и принимал самое активное участие в боевых действиях против федералов. Значит, вот откуда сквознячком подуло…
Следователь поднял всю имевшуюся у них на Абдуллу Магомаева информацию. Бывший офицер СА, затем инструктор по идеологии и секретарь райкома партии, примкнул к сепаратистам в девяносто пятом, вначале ходил под Басаевым, но потом что-то с ним не поделил и, уйдя, сколотил собственную банду, куда вошли в основном люди его тейпа. В большие командиры не вышел, но некоторую известность приобрел, проведя несколько удачных операций против российских войск и чеченских милиционеров. С точки зрения политического веса – ничего из себя не представляет, но воюет хорошо. Судя по непроверенным данным, в последнее время пытается объединить вокруг себя мелких командиров для организации на территории России ряда террористических актов.
Так, может, это он и есть – один из готовящихся терактов?
Пригнать в Москву машину, предварительно нашпиговав ее по самую крышу взрывчаткой, оставить в людном месте, завести таймер и… Простенько и со вкусом! Если учитывать выбранные место и время – оживленный перекресток вблизи входа в метро в час пик, суммарный тротиловый эквивалент и разлет осколков, то жертвы могли исчисляться десятками! Водитель мог ни о чем не знать, работая втемную, – вряд ли бы он добровольно согласился ехать на пороховой бочке с подожженным запалом, рискуя в любую секунду взлететь на воздух. Так что не исключено, что он не врет, утверждая, что его попросили перегнать машину и оставить ее в условленном месте, для передачи покупателю.
Конечно, такой теракт нельзя назвать хорошо подготовленным – все это больше смахивает на рассчитанную на авось импровизацию, – но если таких машин будет много, то есть шанс, что какая-нибудь из них рано или поздно рванет. Тем более что до Москвы он все-таки добрался!
То, что в «девятке» едет бомба, милиционеры не знали до самой последней минуты. Честно говоря, их изначально интересовала не машина, а водитель. Ваха Мадаев принадлежал к известному в Чечне тейпу, который специализировался на торговле наркотиками, получая «травку» из Афганистана и Ирана и переправляя ее в Москву, центральные области России и ближнюю Европу. Таких людей всегда полезно иметь в друзьях. Правда, далеко не все из них соглашаются «дружить» добровольно, и тогда приходится навязывать им отношения.
Обычно за ними следят неделю-другую, чтобы составить психологический портрет, и, воспользовавшись удобным моментом, делают предложение, от которого тот не может отказаться, – чаще всего перевезти в Россию партию наркотиков или оружия. Предложение делает кто-нибудь из работающих на силовиков сексотов, получателем выступают ряженные под братков оперативники. В момент передачи посылки курьера и «братков» берет милиция, доставляет в следственный изолятор и, жестко прессингуя, выбивает признательные показания. «Братки» колются первыми, переводя стрелки на курьера, которому по совокупности всех статей насчитывают лет двадцать строгого режима с конфискацией. А если тот не пугается, то его определяют в камеру с доходягами-зэками, которые все как один страдают открытой формой туберкулеза, харкая кровью и распространяя вокруг себя смертоносные бациллы. Что гораздо хуже, чем двадцатка строгача, потому что тянет на «вышку», хотя в УК такой статьи нет.
Вот и думай, что тебе лучше: сгнить заживо – или?..
Потому что если ты не круглый дурак, то скоро поймешь, что если не упрямствовать, то можно попытаться договориться и получить отдельную, со всеми удобствами, видом на город и диетпитанием камеру. И выйти из нее не через двадцать лет, а через двадцать дней.
Ну думай, думай, соображай!..
Многие додумываются… Одумываются… И начинают исправно давать показания.
Конечно, все это мало похоже на сериал «Следствие ведут знатоки», но где милиции нынче Знаменских взять? Негде взять! Следователей, умеющих вести тонкие психологические игры с подследственным, давно повывели и поувольняли к чертовой матери, без выходного пособия. Отсюда и методы. Грубые. Но действенные.
– Ну что, ты все рассказал или что-то запамятовал?
Вроде все.
Ну тогда…
И выпотрошенного до самых пяток, уже бесполезного для следствия задержанного отправляют, хотя грозились отпустить домой, прямиком на скамью подсудимых, где судьи вкатывают ему срок по самому верхнему пределу, с конфискациями и поражением в правах. Или отправляют домой, если есть надежда, что тот может разузнать что-нибудь еще. А чтобы его не заподозрили в связях с органами правопорядка, оформляют задержание за нарушение паспортного режима или вручают выписку из больницы, где указано, что он провалялся двадцать дней на койке с диагнозом «пищевое отравление».
Такая схемка…
А в этом случае даже никаких маскарадов устраивать не пришлось – клиент сам в руки приплыл. Вернее, приехал на новенькой «девятке». Информация о нем была получена по оперативным каналам – читай, кто-то из своих вложил Ваху со всеми потрохами. Что будет в машине, он не знал, но предполагал, что что-то противозаконное, потому что ничего другого из Чечни в Россию не возят.
Милиционеры подсуетились, организовав сопровождение въехавшей в Москву «девятки» и тихий, без шума и пыли, захват. Что-что, а брать они научились!.. Не полагаясь на случай, бравые менты подготовили двух штатных понятых и килограммовый пакет героина, чтобы подкинуть его в машину. Но в машину ничего подкидывать не пришлось: она была уже «заряжена». Взрывчаткой.
Что было большим сюрпризом и было не по их ведомству. Пришлось милиционерам делиться информацией с фээсбешниками. Которые, как водится, потянули чужое одеяло на себя.
– Терроризм – наша специализация, – категорически заявил генерал Самойлов, рубя воздух кулаком.
– Наша – тоже, – парировал отстаивающий интересы своего ведомства милиционер с точно такими же большими звездами на погонах…
В России царил обычный бардак – силовиков расплодилось до чертовой матери, все занимались всем, сталкиваясь друг с другом и отбивая друг у друга перспективные дела. Четкого разграничения обязанностей – это твое, это мое – не было, – антитеррористические подразделения развелись, как поганки, повсюду, вплоть до райотделов милиции, и все считали, что террористов должны ловить именно они. Поэтому разбираться в правах и обязанностях приходилось не по закону, а «по понятиям».
– Хочу напомнить, что это не какой-нибудь уголовник, а террорист! – напирал генерал Самойлов.
– А что же вы их тогда не ловили? – удивлялся высокопоставленный милиционер, лишний раз напоминая, кто взял собиравшегося взорвать Москву бандита с поличным. – Тем более что он проходит у нас по героиновому делу…
Вот если бы у него попросили отдать висяки с расчлененкой или пару серийных убийц – он бы всей душой, да еще пару «заказух» присовокупил! А террориста отдавать жалко.
– Значит, не договоримся?
– Боюсь, что нет.
Пришлось продавливать это дело через высшие инстанции.
Потому что, если его оставить ментам, они там таких дров наломают!.. Если вовсе не отпустят под подписку о невыезде под поручительство близких родственников, внесших крупный денежный залог на личный счет замминистра МВД.
Борьба была упорной, но Безопасность победила после того, как генерал Самойлов организовал баню с рыбалкой для вице-премьера.
Ваху отдали в разработку ФСБ.
Где его допросили, завербовали и отпустили восвояси. Даже без подписки. Но не навсегда – пусть даже не надеется! Потому что через месяц, полгода или год его под каким-нибудь благовидным предлогом пригласят в милицию, где не бросающийся в глаза мужчина в гражданском костюме вежливо напомнит о данной им расписке, продемонстрировав ее ксерокопию, и попросит рассказать все, что он знает о гражданине Икс или Игрек. И прозрачно намекнет, что если его собеседник вздумает упрямиться, то глазом не успеет моргнуть, как окажется в знакомой ему камере, возле параши, где его с нетерпением ожидают его старые приятели, общение с которыми было неожиданно прервано на самом интересном месте, оставив в них чувство глубокой неудовлетворенности.
– Ну, что вы на это скажете?…
Почти все говорят – «да». И тут же выкладывают все, что знают. Тем более что спрашивают их о сущих пустяках. Вначале. Потом вопросы становятся менее безобидными.
Чем дольше сексот сотрудничает со своими кураторами, тем крепче увязает в хитро расставленных тенетах – как муха, которая не смогла выбраться из паутины сразу. И, барахтаясь, жужжа и трепыхая крылышками, привлекает в сети новые жертвы.
Так работают, так должны работать спецслужбы, оплетая паутиной целые районы, целые регионы и государства. И таких «мух» должно быть не две-три и не три десятка, а гораздо больше, чтобы поставляемая ими информация, стекаясь в одно место, взаимно пересекалась, дополняла и дублировала друг друга. И тогда скрыть что-нибудь станет практически невозможно, так как то, что не узнает один, сообщит другой, а третий подтвердит или опровергнет.
Так, не сразу, постепенно, возникает разветвленная агентурная сеть, с помощью которой, дернув за один конец, можно вытянуть за ушко да солнышко кого угодно и что угодно. Такую сеть держит всякое уважающее себя силовое ведомство. Такая сеть была в СССР и есть в любой стране мира. Без этого – нельзя. Без этого государство будет слепоглухонемым и, значит, беззащитным. Это генерал Самойлов знал твердо, неутомимо латая и штопая разрушенную демократами ловчую снасть!..
Кто-то, по каким-то своим соображениям, капнул на Ваху.
Ваха сдал своего нанимателя, который, судя по всему, связан с Абдуллой Магомаевым.
Абдулла Магомаев должен вывести следствие на тех, кто надоумил его организовать взрыв в Москве и кто является истинным заказчиком теракта…
Только не надо спешить – не надо дергать. Вываживание крупной рыбы, если не хочешь, чтобы она оборвала снасть, требует большого умения и терпения.
Дальше – так…
Ваха Мадаев, получивший кличку Ходок, вернется в Чечню, получив телесные повреждения средней тяжести в уличной драке на межнациональной почве и медсправку с печатью, объясняющую его недельную задержку в Москве.
Взрыв не состоится, но не по его вине, а потому, что собьется таймер взрывателя. Стоящей бесхозно машиной с чеченскими номерами заинтересуются жители ближайших домов, которые вызовут милицию. При проверке салона будут обнаружены какие-то подозрительного вида мешки, заполненные белым порошком. Прибывшие на место происшествия взрывотехники определят, что это взрывчатое вещество типа гексоген, и обнаружат неисправный таймер. Здесь будет нелишней маленькая паника, заметки в СМИ о предотвращенном теракте и дискуссии на телевидении, чтобы все выглядело натурально. Милиция выйдет на след водителя, пригнавшего машину в Москву, после чего Ходоку не останется ничего другого, как податься в бега, попросив убежища, например у, своего нанимателя. Который спровадит его в отряд Абдуллы Магомаева…
И потянется след…
Так?
Пока так, а там – посмотрим…
Глава 16
То, что должно было рано или поздно случиться, – случилось!
В одном небольшом среднерусском городе рвануло! На привокзальной площади, на импровизированной, где водители оставляли свои машины, стоянке.
Вначале никто ничего не понял – что-то громко ухнуло, в окнах близрасположенных зданий со звоном посыпались стекла, истерично загудела, завыла сигнализация на стоящих поблизости машинах, и над площадью стал подниматься, стал расти, словно атомный гриб, столб дыма. Потом страшно, срываясь на визг, закричала какая-то женщина, и все разом сорвались со своих мест – кто-то бежал туда, где рвануло, чтобы помочь пострадавшим, кто-то – оттуда. Большинство – оттуда.
Паники не было, потому что площадь была почти пустой. По той же причине жертв было немного – один убитый мужчина и три, которых посекло осколками, женщины. Больших потерь удалось избежать лишь потому, что электричка, которая должна была прибыть за пять минут до взрыва, задержалась в пути, опоздав на двадцать минут. Если бы она не задержалась, если бы пришла вовремя, то хлынувший на привокзальную площадь, на остановки городского транспорта и в близкие проулки людской поток окружил бы заминированную машину со всех сторон и люди оказались бы в самом эпицентре взрыва. Стоящих вплотную разнесло бы в клочья, разбросав куски их тел на многие десятки метров, так что их пришлось бы собирать по кускам, опознавая по лохмотьям одежды, кольцам и уцелевшим зубам. Стоящих чуть дальше подняло бы в воздух взрывной волной и бросило на троллейбусные и трамвайные провода, на асфальт, впечатало в стены домов и стоящих рядами киосков. Им бы переломало, перекорежило все кости – вряд ли бы из них кто-нибудь выжил. Остальных достали бы разлетающиеся во все стороны осколки и куски взорвавшейся машины.
Но, слава богу, электричка опоздала…
Генерал Самойлов узнал о взрыве из вечерних телевизионных новостей, хотя, по идее, должен был по своим каналам. Ему должен был позвонить дежурный, сообщить о ЧП и выслать домой машину. Но он не позвонил. Теперь журналисты реагируют на происшествия быстрее спецслужб.
– …По всей видимости, взрывное устройство было заложено в припаркованный на стоянке автомобиль… – сообщил диктор.
Генерал Самойлов сбросил с ног домашние тапочки и пошел в коридор искать ботинки.
Служебная информация, несмотря на гриф «Для служебного пользования», ничего не прояснила – в ней было все то же самое, что в телевизионных новостях. Слово в слово – словно ее оттуда переписали.
– …Вероятней всего, взрывное устройство было заложено в припаркованный на стоянке автомобиль…
Нужно было срочно выезжать на место, пока там местные пинкертоны все следы не затоптали!
На месте генерал исходил всю площадь, согнувшись в три погибели и собирая заинтересовавшие его обломки. Под его ногами скрипело битое стекло, то и дело попадались куски искореженного металла, рядом шныряли многочисленные милиционеры и какие-то штатские.
Бардак!
Раньше сюда пригнали бы два батальона солдат, место происшествия оцепили двойной живой цепью, чтобы кошка не проскочила, и начали планомерно, разбив площадь на квадраты, собирать обломки. И собрали бы все, до последней обгорелой гайки! Собрали, вывезли, отсортировали и сложили, как пазл, восстановив машину целиком на специальном стенде. Восстановили бы и нашли номера кузова, мотора и отдельных деталей, чтобы установить, где и когда их покупали. И кто покупал. И обязательно бы их нашли и допросили!
Но это тогда – не теперь. Теперь местную власть заботило только одно – побыстрее привести все в божеский вид, убрать с глаз долой жертвы, смыть с асфальта кровь и пустить городской транспорт, чтобы успокоить взволнованное население. Так что на следственные действия и последующую расчистку завалов было отведено всего лишь полсуток. Но даже этих полусуток не было, потому что по периметру площади топтались изнывающие от ожидания дворники с метлами и совками, которых согнали сюда из всех ближайших жэков. И некоторые – уже мели!
Генерал, его люди и мобилизованные местные фээсбешники, разбив площадь на сектора и работая в прямом смысле слова не разгибаясь, лишней минуты передохнуть себе не позволяя, нашли то, что искали, сами нашли, не надеясь на милиционеров, – нашли обломки номера. Нашли и сложили.
Так и есть! Номер был чеченский!..
Все это очень сильно напоминало ту, несостоявшуюся диверсию в Москве. Тоже машина, тоже с чеченскими номерами, оставленная, как и в первом случае, в людном месте с выставленным на определенное время таймером. На то время, когда вокруг окажется побольше народа!
Вторая за неполные две недели акция – это уже серьезно. Более чем серьезно! Если кто-то с маниакальным упорством гонит в Россию нашпигованные взрывчаткой машины, то вряд ли он откажется от своих намерений и в дальнейшем. При всей кажущейся авантюристичности предложенных сценариев терактов машины все-таки достигали места назначения, а одна успела взорваться. Слава богу, не в толпе людей!
Но это совсем не значит, что в следующий раз будет обязательно машина, а не что-нибудь еще. Вопрос – что?
Знать бы, с кем имеешь дело!..
Генерал лучше, чем кто-нибудь другой, понимал, что противостоять атакам дилетантов бывает много сложнее, чем выводить на чистую воду профессионалов. Профессионалы играют по общеизвестным, изложенным в учебниках правилам, и их шаги можно предугадывать. Любитель действует как бог на душу положит, сообразуясь только со своими желаниями и больной фантазией. Попробуй угадай, что он удумает завтра.
А угадать – надо!
Случившийся теракт – это тебе не предотвращенный теракт – тут обязательно начнут искать козлов отпущения, чтобы отыметь их на правительственных коврах в хвост и в гриву. Потому что если в стране гремят взрывы, то кто-то за это должен ответить – или террористы, или те, кто с ними борется! Вот тут и вспомнят о нем и его хлопцах, которые мышей не словили, хотя на кошачьи должности поставлены.
А как их словить, если в противотеррористической обороне страны зияют такие дыры, через которые не то что машину, железнодорожный состав с тротилом можно протащить и к любой станции подогнать! Не может же он, в форму гаишников переодевшись, все дороги собой перекрыть. И продажных инспекторов не может расстреливать перед строем, на взятке поймав, чтобы другим неповадно было чеченские машины без проверки пропускать. Ну нет у него такого права! Очень жаль, что нет!..
Остается ловить преступника не по пути следования, а на месте, пока он еще из своей норы не вылез!
Генерал Самойлов вернулся в Москву, и первое, что сделал, – объявил своим подчиненным, что они переходят на казарменное положение, и затребовал досье на Абдуллу Магомаева.
Судя по всему, в ближайшее время им придется заняться вплотную… Остальное может подождать!..
Глава 17
Защита прошла удачно. Руслан Салихович был доволен: его протеже показал себя с самой лучшей стороны – доклад отчитал достойно, на вопросы отвечал бойко, без запинки. И, кстати, не забыл упомянуть о вкладе в работу своего присутствующего в зале учителя. На которого все посмотрели.
Потом, как водится, был банкет, где свежеиспеченный кандидат тоже не ударил в грязь лицом, провозглашая витиеватые восточные тосты под роскошный, двадцатилетней выдержки коньяк. Первый был – за любимого учителя, покровителя наук и аспирантов.
Набрались все изрядно, но ведь не без повода!
Разошлись за полночь.
Его вызвался отвезти домой виновник торжества.
– Давай немного прокатимся, – предложил Руслан Салихович.
Спать ему не хотелось, сегодня он был победителем, хотя и не сам «взял вес». Но ведь победа ученика – это в том числе и победа его «тренера». И это еще неизвестно, чьего золота в той медали больше!..
Он любил ночную Москву. Ночь смывала дневную толкотню машин и людей, убирала серые краски, скрадывала лишние детали. Город становился романтичным, камерным и по-домашнему уютным. Становился – своим.
Машина легко катила по полупустому Садовому кольцу. Здесь ему чуть не каждый дом был знаком и был связан с прошлым. Здесь он частенько гулял вначале с одноклассниками, потом под ручку с девушками, потом с детской коляской… В этом жили два его друга детства, в следующем еще один. Кажется, его звали Коля. Да, точно – Николай. Он потом погиб в армии…
По этому проулку третьим от угла стоит домик с двенадцатикомнатной коммуналкой, где он снимал угол, когда начал жить отдельно от родителей. И куда он привел свою первую подругу. В этой булочной покупал хлеб – здесь и сейчас булочная. В той высотке он праздновал какой-то Новый год в случайной, которую уже почти не помнил, компании. Там дальше роддом, где родился его первенец. Тут с него сняли часы и даже слегка побили. И такое было…
Потому что чего только не было! Жизнь штука длинная, с кем только не сведет, с кем не разведет! С кем-то зря, что свела, с кем-то жаль, что развела…
Машина проехала еще три светофора и свернула в проулок. Туда, где был его новый дом. Этот район был ему знаком меньше, и даже не потому, что он жил здесь недавно, просто возраст уже не тот, чтобы по-настоящему «осваивать» новые территории. Теперь его маршруты упростились: дом – работа – дом, ну, может быть, еще пара-тройка наиболее близких друзей.
Еще поворот.
Остановка.
– Все, спасибо, я здесь сам дойду, здесь два шага.
Еще минут пять они прощались возле машины, обнимаясь и признаваясь друг другу во взаимной любви и преданности.
– Вы такой замечательный учитель!.. – убеждал его кандидат.
– Ты лучший мой ученик!.. – расплачивался той же монетой учитель.
Сошлись на том, что хороши оба.
Потом ученик уехал, а он пошел домой – по переулку и во дворы направо. Ему было очень хорошо – его сердце согревала любовь, ну и коньяк, конечно, тоже…
Навстречу ему шла веселая компания. Очень симпатичных, на первый взгляд, и очень молодых людей и девушек. Но симпатичным молодым людям, как видно, чем-то не понравился несимпатичный им одинокий прохожий с лицом кавказской национальности.
Они не уступили ему дорогу, они столкнули его с тротуара на проезжую часть. Смели – как сор из-под ног, даже не заметив, хотя им было лет по семнадцать, а ему за пятьдесят.
В другое время он, возможно, стерпел бы, но не сегодня! Сегодня он был победителем.
– Вы дурно воспитаны! – крикнул он.
И добавил что-то по-чеченски. Возможно, что-то обидное.
Парни остановились.
– Чего? – удивились они. – Будет тут еще каждая «чурка», спустившаяся с дерева…
Руслан Салихович вздрогнул, как от пощечины. И, не сдержавшись, схватил за грудки ближайшего к нему обидчика. Но силы были явно неравные. Руслан Салихович был в летах, а парень в самом расцвете сил… Он ударил прицепившегося к нему «черного» в лицо. Не задумываясь ударил и очень сильно ударил, без скидок на разницу в возрасте.
Руслан Салихович упал, стукнувшись головой об асфальт.
И его тут же пнули. Тяжелым, остроносым ботинком в живот. Потому что такой у них был рефлекс – добивать упавшую жертву. И еще потому, что жертва имела не такой, как у них, нос и шевелюру.
Молодые люди пинали его долго и с упоением, вымещая какие-то свои обиды.
Они остановились только тогда, когда мимо проехала милицейская машина. Парни разбежались, а милиционеры выбрались из машины и подошли к телу, склонившись над ним.
– «Чурка» какой-то, – заметил один из милиционеров, осветив фонариком лицо потерпевшего. – Точно – «чурка»! «Чех»!
Второй милиционер вытащил рацию, собираясь сообщить о происшествии, дать приметы скрывшихся преступников и вызвать «Скорую помощь».
То есть он собирался сделать то, что обязан был сделать в соответствии со служебными инструкциями. Но так и не сделал.
– Погоди, – остановил его напарник, быстро и воровато оглядываясь по сторонам. Улица была пустынна, окна в домах не горели, машина стояла далеко от фонаря, в тени, так что ее номер рассмотреть было невозможно. Так же, как их лица. – Ты что хочешь?
– Ориентировку дать. Они далеко уйти не могли.
– Там же наши пацаны были… Свои. На хрена их подставлять? Из-за этого?.. – кивнул он на лежащее на асфальте тело. – Из-за какого-то «чурки»?
Милиционеры только что вернулись из пятимесячной командировки в Чечню, где хлебнули по самую каску, и их нелюбовь к чужого кроя носам была понятна!
– А «Скорая помощь»?
– С какого-нибудь телефона-автомата вызовем. Ничего – потерпит! А сдохнет, тоже не велика потеря – одним «черным» меньше будет!
Никаких угрызений совести милиционеры не испытывали. После Чечни – нет. Им не было никакого интереса возиться с телом, марая кровью руки и машину. Не хотелось устраивать ночные погони. И не лежала душа сдавать своих ради чужих. Они лишь боялись возможной ответственности. Но улица была пустынна, и окна не горели…
– Да ладно, ты… Мы же сюда случайно заехали. Могли и не заезжать…
– Пошли…
Они сели в машину и уехали.
Руслан Салихович остался.
Чуть позже он пришел в себя и пополз к своему подъезду, оставляя за собой на асфальте черную кровавую полосу. Но не дополз.
Утром его нашел дворник. Который узнал в окровавленном прохожем жильца своего дома. И вызвал «Скорую помощь».
Как ни удивительно, но Руслан Салихович был еще жив! Хотя и чуть жив. Его погрузили в машину и увезли в Склиф.
Через несколько дней, когда он очнулся, к нему в палату пришел следователь. Вряд ли бы он когда-нибудь там появился, если бы не родственники пострадавшего, настаивавшие на проведении следствия.
«Больной» лежал под капельницей, в гипсе, замотанный бинтами с ног до самой головы. Но говорить – мог. Потому что хотел.
– Вы видели, кто на вас напал? – спросил следователь.
– Да, – кивнула гипсовая «кукла».
– Вы узнали кого-нибудь из них?
– Нет.
– Можете описать?..
Он смог. Причем хорошо – у него была цепкая, потому что профессиональная, память. По такой «наводке» можно было работать, тем более что это было не умышленное, заранее подготовленное убийство, а спонтанная драка и, значит, можно было установить, откуда парни в такое время шли, опросив посетителей ближайших ночных клубов и жителей района.
Да, запросто можно было!
Более того, в этом деле даже свидетели нашлись, потому что всегда находятся какие-нибудь мучающиеся бессонницей старушки, которые вместо того, чтобы спать, торчат у окон, наблюдая, кто от кого во сколько вышел.
Так что запросто можно было это дело раскрутить.
Да, видно, не очень-то хотелось…
– Вы сказали, что прежде, чем напасть на вас, неизвестные нанесли вам словесное оскорбление. Какое? Что они сказали?
– Они обозвали меня.
– Каким образом?
– Они назвали меня «чуркой», – нехотя процитировал потерпевший.
«Назвали „чуркой“», – написал милиционер в протоколе. И хмыкнул. По его мнению, это не могло быть оскорблением, потому что было правдой.
– Вы оскорбились и, как вы же утверждаете, решили пристыдить хулиганов. Так?
Загипсованная «кукла» кивнула.
– Так, может быть, это вы спровоцировали нападение? Сами? Неосторожным словом или поведением…
– Может быть, но разве это что-то меняет? – напряженно спросил потерпевший.
– Как знать… – многозначительно ответил милиционер. – Потерпевшие не всегда являются только жертвами преступлений, иногда и зачинщиками.
И зашуршал бумагами.
– Вот здесь у меня есть заключение медэкспертизы, из которой следует, что в момент поступления в травмопункт пострадавший находился в состоянии алкогольного опьянения…
– Ну какое это может иметь значение?! – возмутился, вскочив от волнения со стула, присутствующий при снятии показаний сын потерпевшего. – У отца была защита, после защиты банкет, где он, конечно, выпил…
– Это так? – быстро спросил следователь.
Потерпевший кивнул.
– Много вы выпили?
– Не помню.
– Ну при чем здесь это?! – вновь возмутился сын. – Ведь это не он избил – его избили!
– А при том, что, может быть, никакого избиения и не было, – предположил следователь, – а находившийся в состоянии сильного алкогольного опьянения потерпевший получил травмы в результате случайного падения…
– Да вы что?! Они же его убивали!
– Вы не можете этого утверждать, – мягко заметил следователь. – Мы это знаем лишь со слов потерпевшего, который в силу своего состояния мог что-то перепутать или забыть.
– На что вы намекаете? Вы хотите сказать, он лжет?!
– Я ни на что не намекаю. Я не гадалка, а работник правоохранительных органов и должен оперировать фактами. На сегодняшний день мне известно, что в больницу поступил больной с множественными переломами, разрывами внутренних органов и другими телесными повреждениями, происхождение которых мне, как следователю, предстоит выяснить!
Вернувшись в отделение, следователь сунул принесенную папку в самый нижний ящик стола под другие папки. Это дело у него было двенадцатым и на сегодняшний день последним. Самым последним…
– Что там у тебя? – поинтересовались у него соседи по кабинету.
– А, ерунда, «чурку» одного побили. Жаль, что не добили, – вздохнул он. – А родственники кипеж подняли. По мне – всех бы их!..
Через три дня Руслан Салихович умер…
