Текст книги "Диверсия [= Федеральное дело]"

Автор книги: Андрей Ильин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 25 страниц)

Глава 46

– Ну что, потрудимся во славу отечества?

– Потрудимся, – ответил Александр Анатольевич. – Нам не привыкать.

– Так потрудимся? Или как? – громко повторил я.

– Конечно, конечно, – закивал Козловский-Баранников. – Что надо делать?

– Все то же самое, что вы делали раньше. Только с большей пользой для народа. Ломать буржуинские коды. Справитесь?

– Я постараюсь.

– Вы уж постарайтесь, а то на Севере зимы холодные, а телогрейки худые, – напомнил я и тут же пожалел о том, что сказал.

– Хорошо, хорошо. Я сделаю все, что в моих силах. Я сделаю…

Похоже, с шоковой педагогикой пора заканчивать, пока я взамен грамотного «взломщика» не получил ни на что не способного истерика.

– Ладно, работайте и ни о чем таком не думайте. Не будет больше в вашей биографии тюрьмы. При любом исходе не будет. Вы свое отсидели. Амнистия! Александр Анатольевич, давайте первый телефон.

Запрос – отказ.

Запрос – отказ.

Запрос – отказ.

Пауза.

Отказ.

Запрос – пауза – пауза – и первая цифра

Есть первая цифра!

– Как он это делает? – спросил я единственного бывшего под рукой консультанта.

– Вам подробно или доступно? – уточнил Александр Анатольевич.

– Доступно.

– Тогда представьте замок. С единственным закрывающим его кодом. Чтобы его открыть, надо перебрать тысячи комбинаций цифр. Что в принципе невозможно. Или…

Я пожал плечами.

– Или сломать его механизм. Что и делает наш юный друг. Он запускает в память компьютера специальный вирус и с помощью его разрушает системы защиты. А как он это делает, я, честно говоря, и сам понять не могу. Возможно, и он до конца не понимает. Но, что интересно, делает! Потому что талант!

Запрос – отказ.

Запрос – отказ.

Запрос – уточнение.

Пауза.

Вторая цифра…

Через десять часов первый пароль пал.

– Пошла! Пошла информация! – радостно сообщил Александр Анатольевич.

Цифры. Факты. Фамилии. Географические названия. И снова цифры, названия… Сотни и сотни страниц!

Как все похоже на то, что мы уже делали. Похоже и в то же время не одинаково! Есть отличия. Здесь. Здесь. И здесь. Немного иной подход к сбору информации. К ее систематизации.

Другой и в то же время очень подобный! Как два рожденных от одной матери и от одного отца брата. Не близнецы. Но братья!

Кто же повторяет наши шаги? Кто идет шаг в шаг с нами?

Второй номер. Запрос – отказ. Запрос – уточнение. Запрос… Новые десять часов.

Взломано!

Опять фамилии, цифры, географические названия. Из других источников. Но подбор тот же. Те же года, те же числа, те же фамилии.

Дальше, дальше!

Третий телефон!

Это что-то новенькое! Это такое новенькое, что дух захватывает! Документы «ДСП» и «Совершенно секретно». Самых разных учреждений. Государственного статуправления. Министерства иностранных дел, таможни, других министерств.

– Неужели можно пробраться и туда?

– Как видите, можно. Принцип взлома – он одинаков что для банков, что для сверхсекретных архивов.

– Вы можете узнать, куда эта информация пошла дальше?

– Если куда-то ушла – возможно. А если была сброшена на дискеты – то нет.

– Попробуйте. Запрос – отказ. Запрос – отказ. Уточнение. Уточнение. Отказ.

– Проникнуть не могу. Но могу назвать номер.

– Какой?

– Вот он,

Номер был пятнадцатизначный.

– Что это за номер? Какая атээска?

– Это не наш номер. Это иностранный номер. Я имел с такими дело, когда работал банки. Ну тогда, раньше…

– То есть получается?..

– Да, информация была сброшена через границу.

– Но как же так? Ведь во время передачи ее могли засечь. Невозможно, передавая такой гигантский объем информации, не привлечь ничьего внимания!

– Возможно. И даже несложно. Они сархивировали все внесенные в память сведения, ужав их раз в сто, зашифровали, защитили паролем и сбросили в несколько заходов в телефонную сеть в форме совершенно не читаемых со стороны помех. Никто ничего не заметил. А если даже и заметил – не придал значения. А если придал – не смог снять пароль. А если даже снял – не смог расшифровать. Но, даже расшифровав, – не разархивировал. Все это возможно, только когда знаешь, что и в какой последовательности делать.

– Именно поэтому ты не смог войти в банк информации?

– Именно поэтому. Я смог взломать пароль, но не смог одолеть шифрозащиту и открыть архиватор.

Все точно – как с записанными и переданными на места радиосообщениями. Сверхкороткий визг прокрученной на больших скоростях магнитофонной пленки – и часы ее последующего принятого, зафиксированного и дешифрованного звучания. Тот же принцип.

– Но это возможно?

– В принципе возможно, но потребует гораздо большего времени.

– Внимание! – сказал, почти крикнул Александр Анатольевич.

– Что такое?

– Смотрите! – показал он на точку, пульсирующую в одной из рамок на экране.

– Что это?

– Я не знаю. С подобными вещами я дела не имел. Я увидел только изменение на картинке и привлек к нему ваше внимание.

– Зачем же вы так громко кричали?

– Черт его знает. Как будто что-то показалось. В этой пульсирующей, бьющейся в замкнутом пространстве рамки точке было действительно что-то тревожное. Что-то мешающее отвести от ее пульсации и колебаний взгляд.

– Он правильно кричал, – тихо сказал Козловский-Баранников. – Эта точка обозначает, что нас обнаружили. Что нас ищут.

– Кто ищет?

– Хозяева информации. Или кто-то еще. Меня так же вылавливали, когда я забирался туда, куда забираться не следовало.

– И что вы делали?

– Немедленно отключал компьютер.

– А если не отключать?

– Тогда в зависимости от того, в каком режиме идет поиск. В автоматическом или ручном. Если в автоматическом, возможно, убедившись в отсутствии дальнейших движений с нашей стороны, «сторож» затихнет. Если, конечно, и мы затихнем. – А если в ручном, то непременно запустят более сильную программу и рано или поздно вычислят посторонний сигнал, узнают, откуда пришел чужак.

– И что будут делать дальше?

– Это вам лучше знать. Может, придут и оштрафуют и отберут компьютер, чтобы не баловались. А может, чего хуже.

– Значит, хуже.

Точка билась и металась в узкой для нее рамке, все увеличиваясь в размерах.

– Они приближаются. Надо уходить.

– Вы сможете снова найти этот адрес?

– Наверное, смогу. Но придется начинать все сначала. После обнаружения постороннего присутствия, пусть даже это будет расценено как случайность, они непременно сменят все пароли.

Точка росла. Как приближающаяся к глазам шаровая молния.

– Все, уходим!

Щелчок тумблера, и экран погас.

– Но ведь так нас смогут вычислить всегда!

– Совершенно верно – всегда. Потому что мы всегда будем входить в сети с какого-то конкретного телефона.

– И это значит, что вести постоянный, планомерный поиск мы не можем. Нас просто-напросто поймают за… провод.

– Поймают.

– А если менять телефоны?

– Тогда нам придется менять их каждый день.

Тупик. Если каждый день менять квартиры, перетаскивая с места на место компьютеры, засветишься еще быстрее. Полный тупик! Сидеть на месте нельзя. Бегать с места на место – тоже нельзя. Надо так, чтобы бегать и одновременно оставаться на месте. То есть совершать взаимно противоречащие действия.

Возможно такое?

Нет!

Разве только…

И я внимательно посмотрел на своих коллег-подчиненных.

Глава 47

Из доклада дежурного по пункту спецсвязи посольства США в Турции.

От…

ВЫДЕРЖКИ

Гриф: совершенно секретно.

Гриф: без права выноса из помещения.

…Я заступил на дежурную вахту с…

…Никаких сбоев в работе электронных систем при приеме-сдаче дежурства не наблюдалось…

…Между 17.07 и 17.12 местного времени на пульте компьютерной связи загорелся сигнал сбоя. Это могло обозначать либо помехи в системе, либо попытку выхода на нашу базу данных постороннего адресата. Я включил программу активного подавления помех, так как в это время шла передача информации одним из наших респондентов. И одновременно запустил тест проверки на постороннее присутствие. Через две с половиной минуты сигнал сбоя погас.

Я не могу сделать однозначного вывода о причинах, вызвавших срабатывание датчика сбоя системы, так как времени для точного установления причины сбоя было недостаточно. Проверочный тест прошел лишь половину необходимого для завершения его работы времени. Считаю наиболее вероятным, что сбой произошел в результате возникновения неизвестного происхождения помех, которые и были устранены в результате включения программы активного подавления помех. Не исключаю также сбой в электронной схеме одного из используемых в работе электронных приборов. О чем я направил соответствующий рапорт в службу обслуживания и ремонта…

Конец цитаты.

*

Из заключения Службы технического обслуживания пункта спецсвязи посольства США в Турции.

ВЫДЕРЖКА

Гриф: секретно.

Гриф: без права выноса из помещения.

…Проведенная (месяц, число, время) по вызову дежурного по пункту связи проверка электронной основной и вспомогательной аппаратуры, задействованной в указанный день и час в работе, не выявила каких-либо отклонений в ранее заданных параметрах. Сбой систем датчиками слежения за соблюдением заданных характеристик – не зарегистрирован. В целях более детального исследования нами была изъята часть аппаратуры с заменой ее на новую. Результаты проверки будут известны и доложены через тридцать шесть часов.

PS. Список изъятой аппаратуры прилагается.

Конец цитаты.

Глава 48

Машину я подогнал прямо к подъезду.

– Выходи строиться, – по-армейски сообщил я своим соседям по конспиративной квартире.

– Съезжаем?

– Съезжаем. Пора менять обстановку.

– Совсем съезжаем?

– Безвозвратно. Умные нелегалы в одной и той же квартире два раза подряд не появляются.

– Куда теперь?

– Никуда конкретно.

– Ну хотя бы район?

– Никакого конкретно.

– Да ладно вам. Что за глупые игры. Все равно же через час-два узнаем.

Обиделись. А между прочим, зря. Я их не интриговал и не обманывал. Я говорил чистую правду. Насчет того – что никуда конкретно.

– Готовность через четверть часа? – уже привычно спросил Александр Анатольевич.

– Через четверть.

– Только «винты»?

– Нет, на этот раз можно и компьютеры. У меня машина.

– Большая?

– Большая. Влезет все, что нужно. Еще и место останется.

Со сбором уложились в двадцать пять минут. Но эти не укладывающиеся в нормативы минуты я своим гражданским коллегам простил. Погони за нами не было. Можно было слегка расслабиться.

– Готовы?

– Готовы.

– Ну тогда на выход.

Вышли все разом, держа перед собой объемные спортивные сумки. В каждой – по компьютеру. А те, что не влезли, – оставили на подоконнике, предварительно выдернув из них диски. То-то хозяевам будет радость. Пока они во всем не разберутся.

Подъездную дверь пришлось открывать ногами, потому что руки были заняты.

– Ну и где обещанная машина?

– Да вот она.

– Где?

– Перед вашими носами.

«Перед носами» легковых машин не было.

– А это что?

– Это холодильник.

– Вот она эта наша машина и есть.

– В ней же мясо возят.

– Вы тоже не флора. Не фрукты-овощи.

– Мы, может, и нет, но кое-кто – точно фрукт, – попытался пошутить Александр Анатольевич.

Я молча открыл заднюю, похожую на ворота дверь.

– Бросайте сумки сюда.

– А сами?

– А сами, так и быть, в кабину. Выедем за город, там разберемся, кому какие авто по чину.

Я сел за руль, положив рядом мною же «нарисованные» права, путевки и накладные на несуществующий груз.

Выехав за город, я завернул в первый же встретившийся по пути лесок и заглушил двигатель.

– И что дальше?

– Дальше? Я за баранку. Вы – в кузов.

– А не замерзнем?

– А вы не раздевайтесь.

Я снова открыл рефрижераторную дверь.

У входа висели мороженые говяжьи туши.

– Нам навешиваться между ними? На крюки?

– Нет. Вам пробираться за них.

Я отодвинул одну из висящих туш, затем покрытую инеем полиэтиленовую пленку, затем открыл небольшой люк в сплошном монолите от пола до потолка мороженого мяса.

– Прошу!

За тушами было еще одно, гораздо большее, чем первое, помещение. С удобными креслами, откидным диванчиком, микрокухней, несколькими полками под аппаратуру и утепленными многими слоями пенопласта и пенопропилена стенами.

– Вот здесь вы и будете жить.

– А куда же в туалет ходить? – удивился Козловский-Баранников.

– А ходить, извините, вот в эти полиэтиленовые мешки. А потом выносить их на мороз. Благо он тут у вас под боком. А потом, когда все это застынет, – выбрасывать. Понятно?

– А какой-нибудь квартирки получше не нашлось? – спросил Александр Анатольевич. – Готов терпеть даже комнату в коммуналке.

– Вам квартирные удобства нужны или результаты нашей работы?

– А какая связь?

– Самая прямая. Вы утверждали, что на стационарной квартире со стационарным телефоном нас смогут легко вычислить. Так?

– Так.

– А если мы будем менять адреса каждый день, то вероятность быть пойманными за руку, набирающую очередной номер абонента, уменьшается? Верно?

– Ну, верно.

– А если мы меняем адреса каждый час?

– То вычислить нас будет практически невозможно! – докончил за меня фразу Козловский-Баранников.

– Ну вот видите.

– А где же в холодильнике телефонная линия? – удивился Александр Анатольевич.

– А телефонная линия есть на каждой улице. В любом квартальном распределителе. Помните такие высокие металлические «шкафы», в которых любят копаться монтеры с телефонными трубками? Или в любом колодце связи. Достаточно подцепить к ним все ту же «лапшу», и вы в релейных сетях ближайшей АТС.

– А ведь действительно, – хлопнул себя по лбу Александр Анатольевич. – Как это я сразу о «шкафах» не подумал?

– Потому что вы «сразу» о другом подумали. О теплом, со всеми удобствами туалете. И ванной.

– Точно. Был грешок.

– Ну что, поехали?

– Поехали. Куда деваться. У говядины, к которой нас приравняли, нет права собственного голоса.

– А вот здесь вы не правы. И право есть, и голос, и каналы его передачи. Вот здесь, обратите внимание, – кнопка срочного вызова. От нее сигнал идет ко мне в кабину. Это – динамик ретранслятора. Все, что я буду говорить в кабине, – вы будете слышать в салоне. Это микрофон обратной связи. Но сразу я по нему могу не ответить, только когда будет подходящее, без посторонних ушей и глаз место. Так что вы напрасно глотки не рвите. И не пугайтесь, если я не буду реагировать на ваши запросы. И, наконец, самое главное – лампочка тревоги. Если она загорится, вы должны, что бы в эту минуту ни делали, замереть, не двигаться, не разговаривать и желательно даже не дышать.

– Сколько не дышать?

– Пока лампочка не потухнет. Все понятно?

– Все.

– Ну тогда по коням?

– Скорее по… морозильным камерам.

Я вырулил на автостраду. По ней на Кольцевую дорогу. С нее на проспект. С которого свернул в малоприметный переулок. У первого же «шкафа» связи я затормозил.

Встал я очень расчетливо, чтобы длинным корпусом рефрижератора перекрыть подходы к телефонному распределителю. Открыв отмычкой «шкаф», подсоединился к ближним клеммам.

«Контакт?»

Я закрыл «шкаф», залез в кабину и приложил к уху наушник.

«Есть контакт!» Пошла связь!

Измученный долгим перегоном водитель рефрижератора, загнав машину в первый встретившийся на пути переулок, спал, навалившись головой на рулевую баранку. Он даже не нашел в себе сил расстелить на спальном месте постель. Он даже не успел снять с уха плейерный наушник. Так и дремал под тихое перекручивание давно кончившейся кассеты.

Такую кинематографически классическую картинку из нелегкой жизни водителей-дальнобойщиков наблюдали идущие мимо прохожие.

Вот только водитель был не водителем, наушник подсоединен не к плейеру, а о сне вообще разговор не шел.

– Я начинаю. Вторая, третья, четвертая, пятая, шестая машина – готовы…

– Программа пошла…

– Не могу открыть файл.

– Попробуй в другом режиме.

– Не могу открыть файл! Запрос – отказ.

Запрос – отказ.

Отказ.

Отказ.

Отказ.

Час. Второй. Третий.

Все, дальше тянуть нельзя. Три часа – критический срок.

Водитель просыпается, выбирается из кабины, зевает, почесывается, ходит вокруг машины, пинает скаты. А заодно отрубает связь.

Улица. Еще улица. Еще одна. Переулок. «Шкаф».

Остановка.

И снова завершивший дальнюю дорогу водитель засыпает на баранке, забыв в ухе наушник.

Запрос.

Запрос.

Запрос.

«Не могу открыть файл».

Отказ.

Отказ.

Отказ.

Час. Второй. Третий.

И новое перемещение.

– Эй! Ты чего это тут встал?

Гаишник. Этого только не хватало!

Нажать кнопку тревоги. Слегка потянуть кабель, чтобы провод соскочил с клемм. Теперь все недоказуемо. Просто болтающийся, скорее всего зацепившийся на дороге провод. И просто открытый «шкаф». Два разных, не связанных (именно не связанных – в самом прямом смысле слова) факта.

– Ты чего, не слышишь? – удар жезлом в кабину.

– А? Чего? Что случилось?

– Да уж случилось. Ты полдороги своим динозавром перегородил! Как людям ходить?

– Ой, командир, извини. Сморило что-то. Не заметил, как уснул.

– Сморило его. Сейчас проснешься. Права, путевку! За права, путевку и прочие сопроводительные документы я не опасался. Сам подписи и печати рисовал. С помощью школьной перьевой ручки, ластика и умения, преподанного еще в первой учебке. За «рисование» у меня всегда «отлично» было.

– Как же тебя сюда занесло, когда тебе совсем в другом конце города надо быть?

– Заплутал малость.

– Заплутал! Ну-ка, пошли посмотрим, что у тебя там, внутри?

– Так в накладной же написано – мясо.

– В накладной могут и дерьмо написать, а везти золото. Пошли, пошли.

– Там же пломба.

– Вот только не надо держать меня за дурака. А то я не знаю, как вы, водилы, с пломбами обходитесь. Или ты хочешь по всей форме – с задержанием, протоколами, препровождением в отделение? Я могу…

– Нет, я же понимаю. Служба… Еще раз нажать тревожную кнопку. Выйти из кабины. С грохотом открыть рефрижераторную дверь.

– Действительно, мясо.

– А это вам, – вытащил я заранее нарезанные и расфасованные в полиэтиленовые пакеты куски. Именно на такой случай.

– Да ладно, зачем? Да у меня и денег при себе нет.

– Не надо денег. Это от всего сердца. Я же понимаю, служба.

– Да, это верно, служба – не сахар…

Сегодня точно не сахар. Сегодня – мясо, подумал я.

– Ну ладно, будь. Но в следующий раз все-таки проезжую часть не перегораживай. Отдыхай на специально отведенных стоянках.

– Все, все, уже уезжаю.

– Можешь не спешить. Сонный водитель то же самое, что пьяный водитель. Отдохни часок-другой. Чтобы не создавать на улицах города аварийных ситуаций…

Ну ты подумай, опять заботливый блюститель попался. Если и дальше такой наплыв добряков пойдет, мне придется снова на рынок за мясной вырезкой ехать.

А теперь – от греха подальше.

И снова: улица, переулок, «шкаф», провод, запрос – отказ. Отказ. Отказ. Отказ. День. Второй. Третий.

– Эй, в кузове, как у вас дела?

– Как сажа. Никак не можем пробиться сквозь защиту.

– Почему не можете?

– Возможно, она у них слишком мудреная, возможно, мощности наших машин не хватает. А может, и то и другое, вместе взятое.

– Вы что, о двигателе внутреннего сгорания говорите? Какой мощности?

– Судя по всему, у них стационарная машина. Суперкомпьютер. А у нас – бытовые персоналки. Они в минуту перерабатывают информации больше, чем мы в час. Это все равно, что пытаться велосипедом перетянуть трактор. Мы просто не тянем.

– И что можно сделать?

– Теоретически?

– Хотя бы.

– Искать узкое место в их обороне. Или равный по возможностям компьютер.

– Хорошо, давайте найдем такой компьютер.

– Найти-то можно. Да пользоваться ими нельзя. Машин подобного класса в стране – единицы. И все в секретных, за семью замками, ведомствах. Но и это полбеды Беда – что они просчитываются на «раз». А в холодильник их, между говяжьими тушами, чтобы по городу туда-сюда развозить, не впихнешь. Так что остается обходиться тем, что есть. И надеяться на то, что даже в самой продуманной обороне встречаются плохо охраняемые лазейки…

– Я могу вам чем-то помочь?

– Только если еще компьютерами. Включая их параллельно, мы хоть как-то выигрываем в мощности и в быстродействии.

– Сколько?

– Что «сколько»?

– Сколько вам еще надо компьютеров?

– Штук пять. А еще лучше десяток.

– Хорошо, будут вам компьютеры.

И я отправился за оптовыми закупками. Из шестидесяти разных магазинов я на разных машинах и разными маршрутами привез шестьдесят самых наиновейших, которые только смог разыскать в розничной сети, компьютеров.

– Сколько?! – ахнули мои технические напарники.

– Пока шестьдесят. Но если понадобятся еще – привезу еще. Был бы результат.

Кресла из салона автомобиля выбросили. Откидной диван – сняли. На их место водрузили компьютеры. Рядами – друг над другом, друг рядом с другом и друг на друге. Так что повернуться было негде. Сидели на компьютерах. Ели на компьютерах. Спали на компьютерах.

– Ну что? Запускаем?

– Запускаем.

Шестьдесят компьютеров одновременно загудели своими внутренностями, загрузились, вышли на рабочий режим. Десяток экранов мониторов замигали картинками.

– Первый блок есть. Второй блок есть. Третий блок…

– Начинаю поиск. Поиск пошел.

Запрос – отказ.

Запрос – уточнение.

Уточнение.

Уточнение…

Согласие.

– Первый файл открыт.

– Второй файл открыт.

– Третий файл…

– Пошел по цепочке… Запрос – уточнение. Уточнение. Согласие.

– Так, здесь проскочили. Поехали дальше.

Я сидел в кабине, привычно уперевшись лбом в руки, лежащие на баранке. Я давил на руки так, что пальцы немели.

Ну же! Ну!

Отказ.

Отказ.

Запрос – уточнение. Отказ.

– Черт! Ничего не понимаю. Здесь какая-то совершенно незнакомая мне комбинация шифров. Что-то совершенно новое. Принципиально новое.

– А если так?

– Давайте попробуем.

Запрос – отказ.

Запрос – отказ.

Отказ.

Отказ.

Отказ.

– Безнадежно. Не хватает быстродействия. Мы не успеваем перебирать требуемый объем комбинаций цифр.

Они что, с ума сошли? Я не могу больше ходить по магазинам, скупая компьютеры, как алкоголик водку. Да их просто некуда больше впихивать. Свободных объемов в машине почти не осталось.

Вызов обратной связи.

– Начальник, у нас ничего не выходит. Не хватает мощности.

– Я слышал.

– И что вы предлагаете?

– Отдыхать. Вы работаете уже двадцать часов. Отрубайте аппаратуру и ложитесь спать. Я отъезжаю на стоянку.

– А дальше?

– А дальше вы проснетесь. И будете снова работать.

– Сколько?

– Столько – сколько нужно. Сколько нужно для получения положительного результата.

– Послушайте…

– Все, конец связи.

Я выдернул подвод к «шкафу» и завел мотор. Опять тупик. Больше полусотни компьютеров, и все равно тупик! Количество не переходит в качество.

Или для нового качества это слишком малое количество?

А где взять большее? Приобрести еще один реф, набить его аппаратурой и поставить рядом с этим? Два холодильника поперек улицы? А как мне их одному обслуживать? Привлечь еще водителя? А как ему объяснить эти странные, в пределах двух-трех улиц перемещения? И эти зависания вблизи «шкафов» и колодцев связи? Рано или поздно он начнет обо всем догадываться.

Вот положеньице!

А если все-таки попытаться проникнуть на суперкомпьютер? Кого требуется – подкупить. Кому надо – пригрозить. Просчитают противники? Ну и дьявол с ними. Компьютер не наш, значит, и шишки – не наши. Может, так?

Может, один стационарный компьютер лучше полутысячи персональных?

А если действительно их будет полтыщи? Или тысяча? Вне зависимости от того, в какую машину я их смогу собрать. Абстрактно. В принципе. Вообще.

Мы имели пять компьютеров и не могли почти ничего. Мы добавили шестьдесят, и на порядок возросли наши возможности. А если компьютеров будет еще больше? Например, в десять раз? Значит, ровно в те же десять раз вырастет их суммарная мощность? Так на мой не умудренный в вычислительной технике ум.

Сможет ли тысяча велосипедистов перетянуть один трактор? Вряд ли. Пупки развяжутся. У всей тысячи.

А если их будет больше? Например, вдвое? Или еще больше? Да если разом напрягутся? Да с «дубинушкой», как те поволжские бурлаки? Пожалуй, что и смогут! Почему бы и нет? Возможно, даже наверняка в реальности все это будет выглядеть не так просто. Не так примитивно чем больше – тем лучше. Но то, что не хуже, – это точно! Это даже с кашей, в которую масло льешь, не хуже.

Я включил лампочку тревоги и вылез из машины

Кажется, я знал, что надо делать.