Текст книги "Диверсия [= Федеральное дело]"

Автор книги: Андрей Ильин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)

Глава 35

Наверное, Шекспир был великий драматург, но Шекспиру было проще. Он писал о прошлом, интерпретируя его так, как было угодно его авторскому мировоззрению. И не нес за это никакой ответственности. Максимум, чем он рисковал, – это неприходом зрителя в театр или закрытием того театра.

Задача Аналитика была много сложнее. Он тоже писал пьесу, но он отвечал за каждый предложенный им драматургический ход. Он не мог ошибаться и не мог переписать набело сценарий после первого неудачного спектакля. Потому что премьера могла быть только одна.

Шекспир был велик, но он не шел ни в какое сравнение с Аналитиком. Он имел дело со сценой, десятком комедиантов и несколькими сотнями зрителей.

Аналитик разыгрывал свое действо в масштабах целого мира. Подмостками ему служили континенты, актерами и статистами – миллионы людей, зрителями – все прочее население земного шара.

На премьеру Шекспира зритель мог просто не явиться и никогда не узнать о содержании разыгранной пьесы. От действа, предложенного Аналитиком, зритель отказаться не мог. И чтобы наблюдать его, ему никуда не надо было идти. Эта пьеса сама приходила к зрителю – в каждый дом, в каждую семью. Даже если этот дом был на запоре. Данная пьеса обеспечивала гарантированный и стопроцентный аншлаг.

Такой трагический размах Шекспиру был не под силу. Такой размах был бы не под силу даже Аналитику. Если бы он не имел в своем распоряжении неограниченный штат соавторов.

– Мне необходима помощь.

– Финансовая?

– Нет. Мне необходимы специалисты. Политологи. Экономисты. Психологи. Военные эксперты. Но только самые лучшие специалисты. Лучшие из лучших.

– Для чего это надо? – спросил Президент.

– Для деталировки сценария.

– Хорошо. Вы получите специалистов.

– Но только обязательно лучших.

– Об этом можете не беспокоиться.

К каждому из названных специалистов пришел заказчик, который попросил провести прогнозное исследование по интересующей его проблеме. Каждый из специалистов получил три варианта сценария, из которых лишь один требовал реального ответа. Два других были пустышкой. Отвлекающей мишурой.

Соавторам Аналитика не дано было узнать в целом содержание пьесы, в которую они вписывали свои отдельные страницы. Они знали только то, что им надлежало знать. Только то, что касалось их профиля.

Но все они, отвечая на поставленный перед ними узкоспециальный вопрос, суммарно отвечали на единственный и главный – что необходимо предпринять, чтобы в возможно более короткие сроки, с минимальными затратами, но максимальным эффектом дестабилизировать страну, располагающую всем необходимым для благополучного своего существования?

Аналитик свел все разрозненно предложенные приемы воедино, вписал их в варианты сценария и вышел на Президента.

– Для достижения наибольшего политического эффекта необходимо в первую очередь дестабилизировать экономику. В странах, где народ сыт, одет, обут и имеет крышу над головой, политическое переустройство невозможно. Даже если это не самая изысканная еда, не самая теплая одежда и не самая удобная обувь и жилье. Для революционных преобразований необходим голод. Голод – лучший побудитель недовольства. Недовольство – предпосылка любого, в любую угодную сторону общественного переустройства.

– Это общие слова. Нам требуются рецепты. Что необходимо для того, чтобы экономика перестала существовать?

– Революция и гражданская война.

– Это исключается. Нам нужна страна, вставшая на колени, а не уложенная в гроб.

Аналитик отложил один из вариантов сценария.

– В таком случае следует дискредитировать и разрушить существующие механизмы хозяйственного управления. До того, как будут придуманы и заработают новые.

– Как это возможно сделать? Сделать так, чтобы противник не заподозрил злой умысел и не принял соответствующих контрмер?

– Например, предложить более прогрессивные методы управления экономикой. Но без адаптации к конкретным условиям конкретной страны.

– Но не случится ли так, что с их помощью они действительно оздоровят экономику? Не сыграем ли мы против себя?

– Нет. Мы предложим готовое блюдо, но не предложим рецепт его приготовления. Даже самые передовые технологические линии, когда их впихивают в не приспособленные для того помещения, перестают работать. И разрушают помещения. Это именно тот случай, когда прогрессивное новое являет свою противоположность.

– Почему вы думаете, что они согласятся на это?

– Потому что им будут предложены действительно передовые методы, оспорить которые невозможно. И еще потому, что их руководители услышат их в изложении неслучайных, хорошо подготовленных «экспертов».

– Которые будут нашими людьми?

– Нет. Которые в большинстве своем будут людьми, действительно верящими в то, что говорят. И именно поэтому они будут убедительны. Именно поэтому к ним прислушаются. Наша задача – всего лишь найти, прикормить и доставить их в нужное место в нужное время. И изолировать любых несогласных с ними оппонентов. Громко и везде звучать должна только одна теория. Тогда к ней привыкнут. Как к популярному шлягеру.

– Другими словами, вы предлагаете выписать больному реально полезное ему лекарство, но не указать дозировку и правила его приема и тем не вылечить, но убить его.

– И еще в придачу двух зайцев. С одной стороны, достичь желаемого, с другой – избежать негативного общественного резонанса. Как наверняка случилось бы, задействуй мы силовые методы. Следователи называют это – чистым убийством. Человек мертв, а доказательств злого умысла нет.

– Разумно. Что для этого требуется?

– Запуск механизма рыночной экономики. И как главное его условие – перераспределение собственности. В стране, где нет класса людей, конкурирующих по богатству с государством, и нет класса середнячков, подпирающих их, не может быть рынка. В уравнительной системе стимулов для товарного развития нет. Такой постулат предложили экономические эксперты.

– Он верен?

– Он верен для стран с устоявшимися правовыми и демократическими традициями. И абсолютно противопоказан тоталитарным системам в период их разрушения. Средние классы не будут стремиться лучше работать, чтобы перебраться на ступеньку выше. Они будут пытаться перераспределять блага противозаконными методами. Быстрый дележ всегда подразумевает драку. Они разрушат экономику. Они раздерут ее на лакомые для каждого, но убыточные для всех куски.

– Что еще?

– Мы должны завалить их дешевыми товарами. Настолько дешевыми, чтобы было невыгодно и невозможно выпускать свои.

– Это потребует компенсаций изготовителям продукции.

– Которые окупятся уже через два-три года. Когда у них не останется своих производителей, время дешевизны пройдет. Мы станем монополистами. Мы сможем поднять цены и тем компенсировать все убытки.

– Еще.

– Кредиты. Мы должны давать им кредиты. Но только под закуп наших товаров. Таким образом мы будем получать больше, чем давать. Мы предложим взаймы доллар, тут же вернем назад полтора, продав на него произведенный в нашей стране товар, и будем ждать выплаты причитающихся нам процентов. Чем больше они будут принимать помощь, тем богаче будем становиться мы и тем более нищими они. Требуя выплат процентов, мы, через подчиненных нам кредиторов, будем давать новые кредиты, с помощью которых они будут иметь возможность расплачиваться за горящие старые. Но новые кредиты будут иметь новые, более высокие процентные ставки. Из этой нарастающей как ком прогрессии долгов они не смогут выпутаться никогда. Отсюда появляется реальная возможность влиять на политические решения востребованием или отсрочкой долгов.

– Еще?

– Еще?

– Еще…

И еще пятьдесят семь пунктов.

Глава 36

– Дело дрянь, – сказал Шеф. – Сегодня на мне полчаса висел «хвост». Как пришитый.

– И куда он делся? – наивно спросил Александр Анатольевич.

– Отсох и отпал.

Я ничего не спросил. Я знал, как отваливаются «хвосты».

– Судя по их хватке, не сегодня-завтра они объявятся здесь.

– Безопасность?

– Не знаю. Может быть, и она.

– Что будем делать?

– Заныривать на дно.

– Когда?

– Немедленно.

Александр Анатольевич начал выдергивать из компьютеров шнуры.

– Оставьте, – придержал его за руку куратор. – Снимайте только «винты».

– А компьютеры?

– А компьютеры не работают. Компьютеры упали на пол. Случайно, – жестко ответил Шеф. – У вас пятнадцать минут.

– Они же новые, – то ли удивился, то ли возмутился программист.

– Нет, они уже старые, – сказал я и, сдвинув, уронил со стола ближний монитор. Экраном вниз.

Случайных в разведке людей лучше всего убеждать действием. Слова до них доходят дольше. И не всегда в полном объеме.

Александр Анатольевич на секунду замер, уставившись на разбитый монитор, и быстро, один за другим, начал открывать корпуса.

– Только «винты»! – напомнил я.

– Только их. Только. Я понял.

Машины на улице не было. Кроме той, на которой приехал наш начальник. Но ее можно было не считать.

– Шесть километров до железки и еще полтора до платформы, – огласил маршрут следования Шеф-куратор. – Пошли?

– Ногами? – ахнул программист.

– Нет. Пешком.

Шли напрямую, без дорог, через перелески и заборы чужих садовых участков. Шеф отрубал слежку. В первую очередь от нас. Если бы мы поехали на машине, нас вычислили бы на первом перекрестке. Жизнь – не детектив, где главные герои от погони на кабриолетах уезжают.

– Быстрее, быстрее! Через двадцать восемь минут прибывает электричка.

– Может, не будем надрываться? Может, лучше на следующей поедем? Не последняя же она, – вяло протестовал Александр Анатольевич.

– Для нас последняя!

Шеф страховался. Если за ним следили и если он не смог оторваться от «хвоста», то его преследователи наверняка уже шуруют в домике и в оставленной рядом с ним машине. Еще минут через пять они ринутся на ближайшую железнодорожную станцию. Но там нас не обнаружат. Потому что мы пошли не на ближнюю, а на дальнюю, стоящую на совсем другой ветке. Пока они сообразят, что почем, пока определят по карте все возможные маршруты ухода, пройдет время. Но не настолько много, чтобы они опоздали на станцию нашего назначения больше чем на полчаса. Значит, мы их сможем опередить лишь на полчаса. Отсюда следует, что других электричек для нас быть не может. Все более поздние поезда могут попасть под «просеивание». Где сеять будут, а потом перемалывать в кашу не крупу, а нас, грешных. Во главе с еле передвигающим ноги Александром Анатольевичем.

Конечно, может приключиться и другой вариант – что слежка за наблюдаемым не угналась, к дому не вышла и соответственно местность прочесывать не будет. И тогда брошенный автомобиль просто проржавеет на оставленном хозяевами участке, где в садовом домике кто-то позабыл несколько на вид совершенно новых компьютеров с одним случайно разбитым о пол монитором.

Вполне возможно, что будет именно так. Но рисковать, проверяя это на практике, слишком накладно. Возможное событие истолковывается как неизбежное. Без вариантов. А если с вариантами, то только за счет собственной жизни.

– Все. Пришли!

Сумрак. Непролазные кусты и лужи со всех сторон. Никаких признаков присутствия человека. Как в таежных дебрях.

– Скидавайте одежду, – приказал Шеф, расстегивая большую, повешенную на плечо сумку.

Я молча исполнил. А Александр Анатольевич только глаза округлил. Особенно когда увидел доставаемый из сумки косметический набор.

– Ну же! Время!

Я взял в охапку и развернул голову растерявшегося программиста к свету. Ну когда ему было рассказывать о приемах изменения внешности как одном из способов ухода от пассивной слежки. Тут не рассказывать надо – ноги уносить.

– Раскройте рот, – скомандовал наш начальник и тут же, оттянув ему щеку, запихнул за зубы одну, а затем еще одну специальные накладки.

– Зачем это? – запротестовал было программист.

– Затем, чтобы походить на образчик на фотографии, – пояснил Шеф, засовывая ему в карман новый паспорт.

– А образчик кто?

– Вы сами.

– Я же не фотографировался! Тем более в таком виде.

До чего же наивными бывают люди. Как будто трудно нормальную фотографию с помощью компьютерного моделирования превратить черт знает в какую. Хоть даже в женскую. Хоть даже с третьим глазом посреди лба. Причем в полном соответствии с реальным прототипом, если на нем впоследствии запечатлеть все те изменения, что отображены на фотокарточке. Ведь не фото делают по модели, а модель подгоняют под заранее набранное на компьютере фото. Старые гримметоды, когда вначале рисовали лицо, а потом его фотографировали на документ, давно канули в Лету. В общем, полный научно-технический прогресс в деле перелицовывания лиц.

С прочими присутствующими физиономиями проблем не было. Прочие физиономии к подобным метаморфозам были привычные.

– Далее я к Москве. Вы – в противоположную сторону, – распорядился Шеф. – Если не встретимся – вся необходимая информация в почтовом ящике на Самотечной. Все. Ваша электричка через четыре минуты.

– Куда он? – спросил Александр Анатольевич, наблюдая продирающуюся сквозь кусты фигуру.

Что ему было ответить? В Москву? Ближе? Или дальше? Тут можно только гадать. Конкретной станции назначения не было. Шеф ехал не «куда», а «откуда». Он ехал от нас, уводя за собой возможную слежку. Шеф вызывал огонь на себя.

– Мы его еще увидим?

– Как знать? Но надеяться хотелось бы.

Глава 37

Из заключения экспертно-аналитической группы Восточного отдела Британской разведки.

Гриф: только для высшего руководства.

Гриф: совершенно секретно.

Гриф: один экземпляр.

…На основании вышеизложенных соображений можно сделать вывод, что массовый сбор печатной продукции диппредставительствами США как в центральных, так и в периферийных регионах производится с целью выявления скрытых социально-политических тенденций в наблюдаемом обществе и установления потенциальных лидеров среди политических фигур второго и третьего планов…

…Подобная подготовительная работа допускает возможность подготовки попыток дестабилизации существующего строя через усиление позиций политических фигур второго круга…

…Считаем целесообразным провести дополнительный информационный поиск с целью подтверждения подготовки общественно-политических изменений в рассматриваемой стране либо опровержения подобного предположения…

…Для достижения данных целей следует сосредоточить внимание на изменениях в кадровом составе диппредставительств, географических передвижениях известных нам представителей иностранных спецслужб, контактах политических и хозяйственных руководителей государств Восточного блока с иностранными представителями, выяснить характер и направленность отбираемой для пересылки прессы, маршрут ее транспортировки и место конечного назначения…

Конец цитаты.

*

Из шифрограммы МИД Франции в посольство Франции в США.

ВЫДЕРЖКА

Гриф: секретно.

Гриф: для личного ознакомления посла Франции в США

Необходимо выяснить отношение руководящих работников министерства иностранных дел США к возможности близких политических и социально-экономических изменений в странах Восточного блока. Особое внимание следует обратить на суждения и реакции руководителей, имеющих постоянный служебный контакт с посольствами и консульствами означенных стран. О любых выходящих за рамки общепринятых суждениях и прогнозах докладывать незамедлительно…

Конец цитаты.

*

Из рапорта командующего армейской разведкой КНР руководителям партии и правительства Китайской Народной Республики.

ВЫДЕРЖКИ

Гриф: секретно

Гриф: количество экземпляров ограничено.

Гриф: для ознакомления только высшим руководством КП Китая.

…Китайская Народная Армия, стоящая на страже завоеваний Революции, готова…

…Широкомасштабный сбор информации социально-политической направленности может свидетельствовать о поиске социально-классовых слоев и отдельных лидеров, способных оказать поддержку милитаристским кругам США в их экспансионистских планах в отношении стран Евро-Азиатского континента…

…В том числе можно предполагать вмешательство Соединенных Штатов Америки во внутренние дела упомянутых выше стран. Данное вмешательство может проходить как в форме прямого силового давления, так и путем создания предпосылок к экономической и политической дестабилизации общества, а также разлагающего влияния на различные социально-классовые группы населения…

…Китайская Народная Армия готова дать достойный отпор на любую провокацию со стороны сил мирового милитаризма…

Конец цитаты

*

Из доклада начальника Службы безопасности и разведки Ватикана.

ВЫДЕРЖКИ

Гриф: секретно.

Гриф: стенографировать в одном экземпляре.

…Создает предпосылки для значительного продвижения наших идей в обозначенные выше страны и регионы. При этом центральной задачей должно быть изменение конституционного законодательства в сторону закрепления прав свободы вероисповеданий, упрочения позиций церкви, закрепления принадлежащих ей территорий и культовых сооружений…

…Следует ожидать конкурентного столкновения на данных территориях различных религиозных течений…

…Особое внимание следует уделить влиянию церкви на средства массовой информации. Из них в наибольшей степени телевидению и радио…

…В ситуации политически нестабильного государства позиции церкви тем сильнее, чем большую поддержку она окажет потенциальным, пришедшим в том числе и с ее помощью к власти лидерам…

Конец цитаты.

Глава 38

Наша новая база была шикарной. Отдельный особняк. Машинный зал с кондиционерами и защитой от электронного прослушивания. Два ряда колючей проволоки по периметру. Фонари. Скрытая сигнализация. Вооруженная до зубов охрана с собаками.

Одним словом, комфортабельная, с чистыми постелями и услужливым персоналом крепость. Все, которые только можно пожелать, удобства для творческой работы.

Только нас в этой крепости не было.

Вернее, мы были. Но не мы, а внешне похожие на нас дублеры. Так называемые «двойники». Они, как им и было предписано, по четырнадцать часов в день сидели в компьютерном зале и что-то такое там вычисляли. Вычисляли запрограммированную ерунду, но очень похожую на правду. Главное, чтобы машины работали.

Этот прием предложил Шеф. Он понимал, что Безопасность, если она села нам на хвост, так просто не отвяжется. Не та выучка. Не тот характер. Тем более если учесть их прокол на «даче». Теперь, реабилитируя сами себя, они будут землю рыть, чтобы отыскать упущенных клиентов. И рано или поздно что-нибудь такое выроют. Скрыться от них, взявших след, вряд ли удастся. А вот отвести поиск в сторону – почему бы не попробовать? Только этот тупиковый путь должен выглядеть очень аппетитно и очень убедительно.

И Шеф принялся за дело. Через подставных лиц он нанял этот оснащенный по последнему слову охранной техники особнячок. Нашпиговал его десятком суперсовременных компьютеров. Нанял охрану из числа бывших «афганцев»-спецназовцев, ныне подвизающихся в сфере полукриминального охранного бизнеса. Рассеял по ближним окрестностям дополнительные системы оповещения и слежения. В общем, такую пыль в глаза напустил, что правды в двух вершках от носа не углядишь.

Вылетел ему этот отвлекающий противника от направления главного удара маневр в копеечку. Ну вообще-то, если не кривить душой, то не ему вылетел, а одному столичному коммерческому банку, по неосторожности выдавшему незнакомому, но очень убедительному клиенту солидный, под немалые проценты, кредит. Натекающие проценты Шефа волновали мало. Впрочем, как и сам кредит. Возвращать их он не намеревался. Он намеревался выкинуть документы, удостоверяющие его личность и платежеспособность, на которые так легко купились банковские служащие. Выкинуть и исчезнуть как физическое лицо, отвечающее перед юридическим лицом за взятые на себя долговые обязательства. Ну не стало клиента. Умер клиент. Очень скоропостижно. И наследников не оставил. Не с кого требовать причитающиеся с него денежки. Что поделать. Банк должен быть готов к подобным сюрпризам. Потому он и проценты такие драконовские дерет, чтобы коммерческие риски закрывать.

В общем, средства у Шефа на операцию прикрытия нашлись. И еще даже остались. Не самые большие по нынешним затратным временам, но такие, что еще три подобных особняка прикупить можно было. Или десять.

Шеф лично, раза два в неделю, наведывался в свою резиденцию, чтобы за текущими работами проследить и заодно в сауне попариться. Откупив за такие деньги такой особняк, можно позволить себе вкусить хоть малую часть из предоставляемых им благ. Можно! И даже нужно. Если учесть, что, помимо потребления разнообразных бытовых благ, ты изображаешь подсадную утку, на кряканье которой должна слететься еще целая стая подобных ей пернатых.

Шеф парился в сауне, вкушал бутерброды с черной икрой с расписанного под гжель подноса и с удовлетворением отмечал концентрацию усилий противоборствующей стороны по периметру охраняемого объекта. То какая-то бабушка, спутав дорогу, прибилась к шлагбауму КПП. То вдруг поломались один за другим три охранных датчика. То на бреющем полете пролетел над запретной территорией сошедший с курса спортивный самолет.

Не зря были истрачены деньги, изъятые из хранилищ коммерческого банка. Не впустую.

Еще неделю они будут истирать животами и коленками окружающий рельеф в поиске наиболее подходящих для визуального и электронного слежения точек. Еще две недели пытаться подключиться к коммуникационным сетям и к компьютерам. Еще месяц перекупать охрану и обслуживающий персонал с целью получения прямой информации. Итого тридцать-сорок дней как минимум. И еще месяц, прежде чем после обработки и анализа всей суммы полученной информации они догадаются, что их водят за нос.

А вот так чтобы сразу, без этих ползаний носом по грязному грунту и попыток перевербовки обслуживающей челяди, понять, а тем паче принять лежащую на поверхности правду они не смогут. Слишком велик масштаб подсунутой им «куклы». Слишком значительны вложения и грандиозны развернувшиеся охранно-реставрационные работы, чтобы допустить хоть на мгновение, что это обман. Чтобы заподозрить, что это не основной, а лишь отвлекающий внимание от основного объект. Объект прикрытия.

А основной располагается совсем в другом месте и выглядит совершенно иначе.

– Вот здесь вы и будете трудиться, – сказал Шеф.

– Здесь?! – ахнул Александр Анатольевич.

– Именно здесь. Вас что-то не устраивает? Район, этаж, планировка?

– Все!

Мы стояли возле старого, явно и очень давно заброшенного за ненадобностью склада. Скорее даже сарая. Вид у него был соответствующий. Доски растрескались и почернели от времени. Краска слезла. Шифер с крыши повылетал целыми листами. На подходах к дверям стояли непролазные лужи.

– Вполне милое сооружение, в классическом деревенском стиле, экологически безвредный материал – дерево, чистенький, удаленный от городских труб район, зелень, свежий воздух, остановка автобуса в двух километрах, – расхваливал предлагаемый товар Шеф. – Небольшой косметический ремонт – и можно вселяться. Берете?

– Нет.

– Тогда пройдемте внутрь.

Внутри склада стоял такой же старый и замызганный, как и сам склад, строительный вагончик. Шеф открыл дверцу.

– Вытирайте ноги! Все-таки в дом заходите, – предупредил он, шаркая подошвами о еще более грязный, чем улица, коврик. – Прошу!

И открыл дверь.

В облупленном, обляпанном краской, мазутом и чуть ли не дерьмом строительном вагончике была воссоздана обстановка скромного европейского офиса. Тихо шуршал кондиционер, свисали самого современного дизайна светильники, по углам стояли роскошные кожаные кресла, на евростолах длинным рядом располагались новенькие компьютеры, в автоматической кофеварке кипел кофе.

– Ох! – единственно, что мог сказать при виде всего этого Александр Анатольевич.

– Там, – показал Шеф на еще одну дверь, – небольшая кухня со всеми необходимыми для домохозяйки приборами и с запасом продуктов, за ней спальня, за спальней туалет и душ. Ванна, извините, не поместилась.

– А как насчет охраны, кроме вот этих гнилых стен?

– Тут все в порядке. Можете не беспокоиться.

Охрана действительно была в порядке, хотя и без высоких, из двух рядов колючей проволоки заборов, без охранников-молодцов в пятнистой униформе с оттопыривающимися левыми подмышками, без прожекторов и гавкающих на всех и вся собак.

Но все же с забором – из одного ряда покосившегося от времени штакетника. И с военизированной охраной – в виде пяти сменяющих друг друга старушек пенсионного возраста. И с датчиками скрытой сигнализации. И с видеокамерами. И с прочими препятствующими проникновению на охраняемую территорию приспособлениями.

Забор – для отвода глаз. Бабушки – для того же. Но и для охраны тоже. Бабушки, в отличие от пятнистых молодцов, ночами на посту не дремлют. Бессонница у них, по причине преклонных лет. И природная бдительность на порядок выше, чем у молодой охраны.

А датчики? А датчики будем считать данью моде. И гарантией того, что электроника не пропустит любопытствующего прохожего, которого не заметят бабушки-сторожа.

Вот и вся охрана. Не такая навороченная, как на объекте отвлечения, но гораздо более надежная, потому что не привлекает внимания постороннего глаза. Ну кого он может заинтересовать – покосившийся сарай да дряхлые бабушки в вылинялых халатах со свистком на шее? Ну что они там такого ценного могут охранять? Веники? Или прогнившие половые доски? А если не веники и не доски – то здесь бы поставили совсем другую охрану. Посолиднее. Так подсказывает здравая логика.

Бесперспективность объекта с точки зрения небескорыстного интереса гарантирует ему гораздо большую защиту, чем полк вооруженных автоматами солдат. Потому что дольше всего сохраняется не то, что стерегут, а то, что никому не нужно.

А за остальное пусть болит голова у техники.

– Вот здесь, – открыл навесной шкаф Шеф, – мониторы видеокамер внешнего наблюдения. Всего их одиннадцать. Установлены на крыше по углам, на фонарных столбах, на подходах и возле ворот. Здесь – датчик индукционной сигнализации. Здесь рубильник, подающий напряжение на забор и стены склада. С регулятором от тридцати до тысячи вольт. Так что местные хулиганы сюда не сунутся.

– А если сунутся?

– Мало будет электричества – вот кнопка прямого вызова милиции. Сигнал подается на пульт местного райотдела.

– А если они не приедут? Или задержатся?

– Не задержатся. Эта милиция очень резвая, потому что очень прикормленная. Я им плачу за скорость. Как олимпийским спринтерам. Каждая минута опоздания сверх установленного регламента – минус десять процентов оклада, который раз в десять превышает основной. Так что задержки исключаются. Они скорее на официальный вызов не поедут, чем на ваш.

– А если милиция не справится?

– Тогда вступит в дело та, что от нечего делать стучит в домино, пьет водку, – тут же в отдельной сторожке живет «бригада шабашников». Она же группа быстрого реагирования. Небольшая такая бригада – из четырех, но стоящих иного взвода человек.

– Они сменяются?

– Нет, живут здесь безвылазно. Ждут работы, которую им все никак не могут определить, И уехать тоже не могут – старые деньги кончились, а новых еще не заработали.

– Бабушки о них знают?

– Знают. И очень жалеют бедолаг. Даже прикармливают с огородов.

– Вооружение?

– Достаточное. Вплоть до гранатометов и радиоуправляемых противотанковых ракет.

– Выучка?

– Соответствует. Думаю, что в случае развязывания открытых боевых действий смогут продержаться минимум пять минут против квалифицированных нападающих и неограниченно против любителей – милицейских ОМОНов или наехавших по причине нехватки карманных денег рэкетиров.

– О характере нашей деятельности осведомлены?

– Нет. Считают, что охраняют узел правительственной связи.

– Какие пути отхода?

– Три, кроме основного.

– Основной – это парадные ворота?

– Да. Другой – через забор с торцевой стороны сарая. Седьмая и восьмая доски от углового столба. Доски подпилены – достаточно несильного удара ногой изнутри, чтобы они сломались. Точечное отключение электрозащиты на этом участке – на общем щитке. Вот этот тумблер. С той стороны забора проходы затруднены искусственно устроенными завалами – фундаментными блоками, плитами перекрытий, битыми кирпичами и другим строительным мусором, что дает вам минут пять выигрыша во времени. Пока противник в этих лабиринтах разберется и через них перелезет, вы успеете выйти вот в эту точку. Обращенные к завалу улицы и проулки заминированы. Радиоуправляемые пускатели минных зарядов хранятся вот здесь. Эти – от мин дымно-шумового эффекта. Для психологической острастки. Эти – боевые.

– Так, это понятно. Другие выходы?

– Через верх. С крыши вагончика идет быстро-съемная лестница на чердак. Электрический провод, идущий от ввода на крыше к столбу на соседнем участке, – муляж. Ток по нему не пропущен. Провод заменен на тонкий и очень прочный тросик. Рядом с вводом лежит «корзина» с роликовым зацепом. Наклон тросика положительный, рассчитанный таким образом, чтобы корзина шла самокатом. Возле столба, где вы приземлитесь, – сарай. В сарае автомобиль. Ключ зажигания в замке. Ворота можно легко выбить бампером. Выезд через огород по подстеленным доскам сразу на соседнюю улицу.

Последний путь эвакуации – тоннелем. Начало лаза – сразу из вагончика.

– Где?

– Совсем рядом. На том самом месте, где ты стоишь. Да не всматривайся и не прыгай, все равно ничего не почувствуешь. Люк усиленный, на шифрозамке, вписан в окружающий интерьер. Открывается с ручного пульта. Вот с этого. Отойди-ка в сторону.

Шеф нажал кнопку на небольшом, вроде телевизионного, пульте управления. С характерным щелчком откинулся вверх квадрат пола с размерами сторон шестьдесят на шестьдесят сантиметров. Открылся темный, дыхнувший землей и холодом провал. Еще одно нажатие – и люк встал на место, практически слившись с полом.

– Как это удалось осуществить такой инженерный проект?

– Трудно. Пришлось полдеревни для отвода глаз перекопать, два километра труб в землю зарыть.

– Теплоцентраль, что ли?

– Ага. Они тоже думают – теплоцентраль. Уже батареи покупают. На будущий год собираются устанавливать.

– Где выходит тоннель?

– Тоннель выходит на поверхность в двух местах. В ста пятидесяти и трехстах метрах отсюда. Один на восток. Другой на северо-запад. Заглушки открываются сигналом с того же переносного пульта. На выходах в специальных нишах я поставил по мотоциклу. На случай быстрого ухода. Можете их использовать, можете оставить. Ну вот вроде обо всем рассказал. Готов выслушать замечания, предложения, пожелания.

Какие могут быть замечания! Классически оборудованное НП. С путями отхода и трогательной заботой о быте исполнителей. Как говорится – ни прибавить, ни убавить.

Можно только удивляться, что такая сложноподчиненная охранная схема со всеми ее загородными виллами, собаками, пятнистой охраной, покосившимися заборами, бабушками и скучающими от безделья «шабашниками», подземными и воздушными путями эвакуации, строительным вагончиком, машинами и мотоциклами создана исключительно для обеспечения нормальной рабочей обстановки для двух человек – меня и программиста.