Текст книги "Одиссея жупана Влада (СИ)"
Автор книги: Андрей Каминский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)
– Славянскую ведьму – сжечь в первую очередь!– бросил он напоследок.
Глава 17: В лоне моря
Никогда еще Влад не испытывал столь всепоглощающего ужаса, как сейчас, очутившись в наполненном непроглядным мраком тесном туннеле. Стиснувшие его осклизлые стенки непрерывно сокращались, проталкивая жупана все глубже во влажную тьму. Затем вокруг него стало малость просторнее, но легче от этого не стало – смрадного душного воздуха было явно не достаточно, чтобы дышать свободно. Вдобавок ко всему стенки китового желудка испускали едкую жидкость, разъедавшую кожу и глаза, которые Влад безуспешно пытался прикрыть столь же изъязвленными руками. В отчаянии славянин принялся терзать ногтями сдавливавшую его со всех сторон упругую влажную плоть – и вдруг его рука наткнулась на что-то твердое и острое, поранившее ему ладонь. В кромешном мраке безумия, почти заволокшем разум Влада, яркой вспышкой полыхнула столь же безумная надежда – он узнал Меч Форкия. Нащупав рукоять, Владислав, что есть силы навалился на меч, вонзая его в одну из сжимавшихся вокруг него стенок. Огромное тело содрогнулось в конвульсивном спазме, потоки крови, пополам с желудочным соком, мигом заполнили желудок кашалота, но Влад, задержав дыхание, почти лежа, вслепую кромсал все, что попадалось ему под руку, прорезая и продавливая податливую плоть острым лезвием.
Его грудь разрывалась от удушья, в висках стучали злые молоты и вот, находясь уже на грани, Влад почувствовал, что его меч проваливается в пустоту. В следующий же миг внутрь кита хлынула морская вода и Влад, сжав зубы, из последних сил протиснулся в прорубленную им дыру. Вокруг него тут же сомкнулись морские воды и на миг Влада охватила новая паника – что если проклятый кит увлек его на глубину?! Однако тут же он увидел над собой близкий свет и, в последнем отчаянном броске,кинулся наверх.
За миг до того, как его легкие бы лопнули от удушья, Влад вынырнул на поверхность, жадно глотая ртом воздух. Рядом с ним, содрогаясь в предсмертных судорогах, всплыл кашалот, и Влад поспешно отплыл в сторону, чтобы не быть задетым издыхающим чудовищем. Он оглянулся по сторонам – вокруг царила ночь, но в небе светила полная Луна, окруженная россыпью ярких звезд. Напрягая зрение, Влад увидел вдали нечто более темное, чем окружившая его мгла, но был ли то берег, спустившиеся к морю тучи или просто обман зрения, он сейчас сказать не мог. Впрочем, иного ориентира все равно не было – и Влад, пристегнув меч к чудом сохранившемуся поясу, решил плыть туда. Однако, не успев сделать и пары гребков, Влад почувствовал как вода вокруг него вдруг взволновалась, словно некое большое тело прошло рядом с ним. На мгновение его бедро обожгла грубая, шершавая кожа и Влад, похолодев от ужаса, понял, что за новая напасть явилась к нему из морских глубин. Словно подтверждая его мысли, из воды поднялся остроконечный плавник, описывающий неторопливые круги вокруг славянина. Спустя мгновение к первой акуле присоединились еще две. Видимо кровь и дергания умирающего кита привлекли прожорливых хищниц и они были не прочь закусить Владом, прежде чем приступить к основному блюду.
В иное время Влада бы охватило отчаяние – спастись от, казалось бы, верной смерти в брюхе кашалота, чтобы тут же быть растерзанным акулами. Однако сейчас им все еще владел кураж счастливого избавления из чрева кита – Владу казалось, что если ему удалось расправиться с кашалотом, то от акул он тем более отобьется. И когда один из плавников, вдруг быстро устремился к нему, Влад, недолго думая, выбросил перед собой меч, почти сразу угодив им в оскаленную пасть. Последовавший за этим сильный рывок, едва не вырвал из рук Меч Форкия – однако акула все же повернула в сторону. В тот же миг две другие твари, почуяв близкий запах крови, кинулись на раненную рыбу. Вода взбурлила кровавой пеной, поднялся и ударил огромный хвост, в то время как Влад, воспользовавшись тем, что акулы отвлеклись, что есть силы, кинулся к мертвому кашалоту. Страх придал ему силы – цепляясь ногтями и зубами, вырубая в подкожном жире своего рода ступени, вскоре Влад вскарабкался на безжизненную тушу и без сил осел, колотимый крупной дрожью.
Акулы быстро сожрали неожиданную поживу и вскоре острые плавники уже замелькали возле кита. Влад не знал, сторожили ли акулы именно его или просто готовились приступить к пиршеству на трупе кашалота, но он понимал, что получил лишь небольшую отсрочку перед все еще неизбежной смертью. Все новые и новые плавники появлялись вокруг – эти твари сначала истерзают кита, а потом, когда Влад уже не сможет держаться на полуобглоданном остове, доберутся и до него. Или же труп кашалота затонет раньше, что приведет жупана к ровно такой же участи.
За всеми этими невеселыми раздумьями, Влад не сразу заметил изменения в море. Вначале пришел в движение кит – Влад испугался, подумав, что кашалот еще не совсем издох, но тут же сообразил, что тушу подхватило невесть откуда взявшееся течение. Оно становилось все сильнее и быстрее, увлекая кита с легкостью горного потока, подхватившего щепку. Куда-то пропали акулы, но Влад, даже не обрадовался этому, сообразив, что столкнулся с иной, еще более страшной напастью. Вокруг него всплывали клочья пены, завивавшиеся в причудливые спирали. Их становилось все больше, пока, наконец, все они не слились в одну большую воронку. Откуда-то послышался громкий рокот, напоминающий оглушительный смех, из воды с шумом поднялось облако пара и тут Влад вспомнил –страшные легенды, пришедшие из невообразимо далекого прошлого. Он невольно дернулся спрыгнуть с кита, но тот, подхваченный могучей силой, уже крутился в исполинском водовороте. Вокруг Влада замелькали маслянисто-черные стены морской воды, испещренной клочьями пены. На мгновение над ним пронеслось огромная акула не успевшая вовремя убраться подальше. Огромная пасть щелкнула на расстоянии вытянутой руки от Влада, но тот даже не испугался – сейчас он и хищница оказались товарищами по несчастью.
«Форкий умеет ждать» – пролаял в голове Влада знакомый голос. И тут же страх оставил жупана – с трудом удерживаясь на ногах, он встал на теле кита, чувствуя, как касается его спины бешено крутящаяся стена воды.
– Если таков мой конец и мое наказание, – крикнул он, стараясь перекричать рев водоворота, – я готов принять и то и другое. Забирай свою плату, Морской Царь.
Он хотел швырнуть меч в воду, но передумал – негоже являться перед богом без его же подарка. Вместо этого, Влад просто пристегнул меч к поясу и смело шагнул вперед. Вокруг него сомкнулась бешено крутящаяся водяная бездна, от непрерывного вращения которой у Влада тоже закружилось в голове. Перед взором его сгустилась непроглядная чернота и Влад, впервые за всю эту сумасшедшую ночь, потерял сознание.
Сознание возвращалось медленно – сначала Влад осознал, что лежит на чем-то твердом и холодном, скорей всего на камне. Потом в ноздри ему ударил причудливый запах – смесь рыбы, гниющих водорослей и еще чего-то незнакомого. Следом до его уха донесся негромкий плеск, а сквозь сомкнутые веки пробилось мягкое, сине-зеленое мерцание. Влад, окончательно придя в себя, открыл глаза и, приподнявшись на локтях, оглянулся. Вокруг простиралась большая пещера, дальние стены, которой терялись во мраке. Сам Влад лежал рядом неким с естественным бассейном, в котором плескалась необыкновенно яркая вода. Не сразу жупан понял, что именно от нее и исходит сине-зеленое свечение – мерцала сама вода, будто наполненная синими искрами. В ней сновали морские обитатели: диковинного вида рыбы; большие полупрозрачные креветки; неторопливо шевелящие щупальцами медузы. Всех их окружало все то же свечение, делавшее их похожими на ночных призраков. Казалось, рядом с Владом полыхал жидкий синий огонь. В его свете Влад видел, как прячутся меж покрытых водорослями камней большие крабы с синевато-серыми панцирями; как шевелятся в воде щупальца черного осьминога и как, извиваясь, всем телом, исчезает в узкой расщелине кроваво-красная мурена.
И все же, несмотря на все это диковинное обрамление, эта сырая пещера совсем не походила на чертоги Морского Царя.
– Ты прав, – послышался позади девичий голос, – это МОИ чертоги!
Влад резко обернулся и едва не подавился изумленным криком, разглядывая неожиданную собеседницу. Она выглядела дивной красавицей: алебастрово-белая кожа подчеркивала роскошные волосы, иссиня-черной волной стекавшие до пояса. Идеальной формы округлые груди венчали ягодки сосков, столь же алые, что и припухлые губы, раздвинутые в легкой насмешке. Лицо поражало совершенной, словно выточенной из мрамора красотой: огромные сине-зеленые глаза, изящный носик,высокие скулы. Голову девушки венчала диадема из разноцветных кораллов, меж которых, лениво извивалась большая морская змея. Изящные запястья украшали серебряные браслеты, на которых мерцали большие синие сапфиры. Нижнюю же ее часть тела Влад не видел, потому что ее скрывала груда камней, из-за которых выглядывала девушка.
-Владислав, сын Войнимира, – голос девушки хранил в себе едкую насмешку, – жупан езеричей, князь Мореи и наследник Африканской империи – я ничего не пропустила?
-Разве что насчет наследника, – в тон ей усмехнулся Влад, – такого титула у меня еще не было.
-Уже и не будет, – рассмеялась девушка, – раз ты попал сюда. Знаешь кто я?
– Не тебя ли греки именовали Скиллой?
– Меня, – девушка вновь рассмеялась, – Скилла, дочь Форкия, Владыки Моря и Гекаты Трехликой, Неодолимой, владычицы чар и полной Луны. Ну, раз уж ты слышал обо мне, то не сильно удивишься тому, что увидишь сейчас.
Она широко улыбнулась, обнажив острые как у акулы, зубы и подавшись вперед, выскользнула к Владу. Жупану стоило немалых усилий, чтобы на его лице не отразилось отвращение при виде Скиллы в ее истинном обличье. Меж ее ребер подрагивали узкие жабры, а тонкую талию охватывала бахрома из длинных щупалец, каждое из которых заканчивалось головой, напоминавшей одновременно собаку и акулу. Еще ниже начинался длинный хвост, покрытый змеиной чешуей. Головы тварей с ее пояса злобно уставились на Влада и пещеру огласил злобный лай.
Одним взмахом руки Скилла утихомирила чудовищ.
– Это хорошо, что ты умеешь держать себя в руках, – сказала она, – посмотрим, надолго ли тебя хватит в этой пещере. Отец ведь предупреждал, устами одного из моих братьев, что будет за то, что ты присягнул Распятому?
-Предупреждал, – кивнул Влад, – но я думал, что кара будет иной.
-Смерть в пасти кита, от зубов акул или просто в морской пучине? – Скилла злорадно рассмеялась, – это было бы слишком просто. Нет, в наказание Форкий отдал тебя мне – отныне и навеки ты обречен стать моим супругом, – она плотоядно облизнула губы раздвоенным языком, – если бы ты знал, как много интересного я тебе приготовила.
Словно подтверждая ее слова, чудовищные головы вновь разразились громким лаем.
-Я готов принять свою кару, – склонил голову Влад, хотя внутри его все содрогалось от такого, совсем не славного посмертия, – но скажи, раз ты богиня, что будет с моей семьей? Останется ли мое имя – и получит мой наследник то, что положено ему по праву?
– Мне не нравится, что ты говоришь о детях от других женщин, – произнесла Скилла, – и в иное время я бы разгневалась за такой вопрос. Но теперь, когда все уже случилось…наверное ты должен это знать.
-Знать что? – в тревоге спросил Влад.
-Хоть ты и крестился, но так и не стал своим для ромеев, – сказала Скилла, – ты потерял не только свободу и жизнь, но и вообще все! И не только ты, но все кто держал твою сторону. Те, кого басилевс считал верными людьми, предали его при первой возможности – и сейчас голова императора Григория торчит на площади перед его же дворцом. Твой дом сгорел, твои жены мертвы, как и почти все дети, а те, кто еще выжил, превратились в беглецов, как и все твое племя – по всей Африке славян истребляют словно диких зверей. Твое же войско, лишившись вождя, скоро разбежится и все, что ты создавал так долго, исчезнет во мраке истории, как и твое имя.
Влад с окаменевшим лицом слушал Скиллу. Ни на миг он не усомнился в ее словах – столь могущественной богине нет нужды врать смертному. Когда же она закончила, Влад прямо взглянул в прекрасные нечеловеческие глаза.
-Я знаю, что не заслуживаю прощения, – сказал он, – и не прошу о нем. Я прошу лишь об отсрочке – достаточной для того, чтобы вернуться на землю и отомстить, а заодно и закончить все, что я начал. Когда же это произойдет – клянусь всеми богами и духами предков, что я вернусь к тебе, когда ты скажешь.
-Зачем мне тебя отпускать? – усмехнулась Скилла, – когда ты и так мой, душой и телом? Что мне до твоих клятв и твоей мести?
-Еще я клянусь, – продолжал Влад, – что по возвращению к своим людям, принесу величайшую жертву – тебе, твоим матери и отцу, – жертву, равной которой вы не получали никогда и не получите уже после. Также я прилюдно отрекусь от Распятого и никогда уже не крещусь снова – даже для вида.
Скилла замолчала, задумавшись, потом вскинула взгляд на Владислава.
-Всего этого мало, – сказала она, – если ты хочешь, чтобы я тебя отпустила, придется доказать свою верность.
-Все что ты скажешь!
-Хорошо, – Скилла кивнула и в тот же миг головы тварей на концах щупальцев слились в протяжном вое. В обступившей их тьме что-то зашевелилось – из мрака к ним выходили жуткие существа. Некогда, они, видимо, были людьми – до тех пор, пока не утонули в море. Сейчас же сквозь огромные язвыв сгнившей плоти утопленники проглядывали белые кости, по которым ползали разные твари – от едва различимых червячков до крупных крабов. Некоторые из крабов даже сидели на головах утопленников, уцепившись за поросшие водорослями волосы и грозно поднимая клешни. Такими же клешнями, только в разы больше, оканчивались и кисти некоторых тварей, тогда как у других из рукавов сгнивших, покрытых водорослями и ракушками одежд, торчали плавники, щупальца и перепончатые лапы. Уродливые хари скалились острыми зубами, зыркали рыбьими глазами, а то и вовсе пустыми глазницами.
-Они сопроводят нас! – сказала Скилла, неторопливо сползая с груды камней.
-Сопроводят? Куда.
-На мое ложе!– послышался голос из мрака, – следуй за мной!
Жуткие твари обступили Влада и тот, стараясь меньше вдыхать исходивший от их тел смрад, двинулся вслед за Скиллой, окруженный восставшими мертвецами.
Сама богиня исчезла где-то вдали, когда Влад, сопровождаемый конвоем из утопленников, вошел в узкий темный туннель. Пройдя им, жупан оказался в новой пещере, куда больше первой. Здесь также мерцало синими искрами озеро морской воды, посреди которого возвышалось нечто напоминающее раковину исполинского рапана и одновременно – застывшую в камне вульву. Сходство усиливалось обилием влаги, источавшейся из каждой поры странного камня и испускавшей слабый рыбий запах. На входе в розовато-алый грот, раскинувшись на ложе из водорослей, возлежала Скилла, томно взирая на мужчину. Оскаленные пасти куда-то делись – теперь ее талию окружали обычные щупальца, игриво вытягивающиеся в сторону Владислава. А между ними – там, где женские бедра переходили в змеиный хвост, – виднелась пульсирующая воронка, обрамленная тонкими полупрозрачными щупальцами. Они беспокойно шевелились, переливаясь оттенками алого и розового, также как и разошедшиеся влажные губы.
– Ну, что ты медлишь, Влад, – послышался негромкий смех, – вот так выглядит твое искупление. Осмелишься ли ты на него?
Не говоря ни слова, Влад сошел в озеро и, рассекая воду взмахами сильных рук, подплыл к ложу Скиллы. Едва он поднялся на берег, как его оплело с десяток щупалец, привлекая к осклабившейся в похотливой ухмылке богине. Пульсирующие мягкие щупальца присосались к стоявшему как скала уду и Влад почувствовал, как от их волнующих ласк приходит в небывалое доселе возбуждение. Упершись руками о камень, Влад навис над Скиллой и, издав сладострастный рык, вошел в истекающее влагой лоно. Одновременно большие щупальца оплели его тело, сладострастно оглаживая и проникая в самые нескромные уголки, заставляя Влада, сходившего с ума от острого наслаждения, все с большим ожесточением атаковать пульсирующую влажную глубину. В пылу страсти он уже не замечал, как меняется извивающееся под ним тело, как обвивший его ноги змеиный хвост распадается надвое, а вой, лай и шипение, срывавшиеся с алых губ, постепенно переходят в протяжные стоны. Длинные щупальца расплелись и втянулись под гладкую девичью кожу, когда Влад, доведенный до крайности нежными ласками, излился семенем в прохладное лоно и, обессиленный, рухнул на ложе. Скилла же, будто и не устав, гибко поднялась – и Влад с изумлением и восторгом смотрел на длинные ноги с точеными ступнями и идеальной формы округлые ягодицы, на которые спадали длинные пепельные волосы с голубоватым отливом.
Скилла повернулась на пятках и послала Владу взгляд, в котором равными долями смешались страсть и насмешка.
– Это было только начало, – томно пропела она, – ты же не думаешь, что заплатишь за свое освобождение столь дешево?
Влад не знал, сколько времени он провел в пещере, ублажая ненасытную богиню, принимавшую попеременно человеческий и чудовищный облик. Все смешалось в его голове: вот он, навалившись на нее, снова и снова терзает пульсирующее лоно, а в следующий момент он уже лежит на спине, а она принимает в рот обмякший уд, вытворяя невероятные вещи раздвоенным языком. Спустя миг Скилла уже сидела у него на лице, заставляя Владислава вкушать ее соленую как море, пьянящую влагу. И Влад пил ее столь же жадно, как и незнакомое вино, смешанное с чернилами каракатицы. Влад разделял со Скиллой трапезу из живых осьминогов и плоти утопленников, в промежутках между сладострастными игрищами ведя с богиней долгие речи о самых страшных тайнах моря.
Время, ранее казавшееся ему вечностью, промелькнуло как краткий миг – и вот уже Влад снова стоял посреди пещеры, рядом со светящимся синими искрами озером. В руках он держал меч Форкия – он, да неведомо как сохранившийся нательный крест, единственное, что позволила Скилла ему забрать наверх, не дав даже одежды.
-Одежду найдешь наверху, – сказала она, – ступай, но помни о нашем уговоре.
– Когда настанет время, я вернусь к тебе, – сказал Влад и, отсалютовав богине мечом, прыгнул в воду. В тот же миг бассейн всколыхнулся стремительным водоворотом, у Влада закружилась голова – и вдруг он оказался на поверхности, жадно глотая воздух и щуря глаза от яркого солнца. В следующий же миг Влада накрыла большая тень и, обернувшись, он увидел, как на него наплывает большая лодья, с оскаленным драконом на носу. Отпрянув в сторону, Влад заорал, привлекая к себе внимание, и вскоре в ответ, послышались голоса, говорившие на языке, показавшемся ему смутно знакомым. В следующий миг в море полетели веревки и сети, вытягивавшие Влада из воды.
Глава 18: Каратель
Вокруг Мессины горели костры – славянское войско, высадившееся на Сицилии, уже несколько дней справляло тризну по своему предводителю. Жители города со страхом слушали доносившиеся от лагеря наемников пьяные крики и воинственные песни в честь языческих богов. Весь скот в округе был угнан, вынесено зерно и вино, равно как и прочая снедь. Все пошло на прокорм войска, однако мессинцы, молившиеся сейчас в церквах об избавлении, почитали за благо, если этим ограбление округи и ограничится. Сами же славяне не думали о страхах местных жителей – сначала они спорили, кто станет воеводой после смерти Влада, потом до них дошли вести с юга.
– Клянусь бородой Рода, я обреку в жертву Стрибогу весь этот проклятый город.
Коренастый мужчина, облаченный лишь в просторные шаровары, подпоясанные желтым кушаком, ухватил могучими руками бочонок с вином и, сбив с него затычку, занес над ртом. Красные струи стекали по рыжей бороде и трясущемуся жирному брюху. Опустошив бочонок, мужчина бросил его на землю и, сорвав с пояса боевой топор, расколол одним могучим ударом.
-Вот так стоит поступить с Карфагеном! – крикнул он, презрительно пиная деревянные обломки в костер, – это слово Радогостя, жупана милингов.
– Думаешь, в Карфагене нас не ждут? – напротив него поднялся еще один воин, на этот раз чернобородый. Причудливые наколки и украшения выдавали в нем ваюнита.
– Те, кто правит сейчас там, не дураки, – продолжал он, – и они наверняка укрепились, как следует. Только безумец может призывать сейчас напасть на Карфаген.
-Тебе легко говорить так, Доброслав, – презрительно бросил Радогость, – твою семью не вырезали там, как мою.
-Верно, потому что я и не собирался заводить там семью, – сказал Доброслав, – я пришел по зову жупана Владислава, как наемник – и как наемник же уйду обратно на Дрину. Этот поход оказался проклятым – все видели, как боги покарали отступника? С его смертью мы все больше не связаны никакими клятвами.
– Ты трус, Доброслав! – рявкнул Радогость, – пусть Перун поразит меня, если это не так!
– Вместо Перуна это сделаю я!
Доброслав перепрыгнул через костер, срывая с пояса меч. Радогость вскинул топор, но из-за выпитого вина его рука дрогнула – и князь ваюнитов, легко увернувшись от удара, вонзил клинок в толстый живот милинга. Тот наклонился, будто подхватывая выпавшие кишки, и также ничком рухнул в костер, подняв тучу искр. Послышался ропот, один за другим вставали милинги, готовые отомстить за своего вождя. Рядом с Доброславом, вытягивая мечи из ножен, поднимались его собственные воины.
– Если так продолжится и дальше, ромеям и вовсе не придется с нами воевать, – врезался во всеобщую ругань насмешливый голос, – вы и сами перережете друг другу глотки на радость тем, кто убивал ваших жен и детей.
Все взоры обратились к худощавому мужчине с чужеземными чертами лица. Рядом с ним затравленно смотрел на бранящихся вождей светловолосый мальчик.
-Кто вмешивается в спор славян? – еще один воин, с выбритой наголо головой и вислыми светлыми усами, недобро посмотрел на говорившего, – ты, еврей?
-По отцу я такой же славянин как и ты, Икмор, – бросил Левий.
-Но ты не князь, чтобы приказывать нам, – крикнул какой-то драгович, – тебя возвысил Влад, а он мертв. Без него ты никто!
-Владислав мертв, но жив его наследник, – твердо сказал Левий, положив руку на плечо мальчика, – Мечемор теперь ваш князь.
-Он мне не князь!– проревел Доброслав, – я пришел в Африку, потому что слышал, что езерич Владислав – лучший среди нас. Теперь же я вижу, что ему просто слишком долго везло. Он мертв, как и его тесть и его жена и все его дети!
-Не все!– отчаянно крикнул Мечемор, – я еще жив.
-Если ты будешь и дальше вмешиваться в разговор взрослых, малец, то это ненадолго, – осклабился Добран, – я с радостью отправлю тебя к отцу. Вы все, – он окинул взглядом остальных вождей, – готовы идти в бой под началом мальчишки?
– А что предлагаешь ты? – выкрикнул с места какой-то болгарин.
-Вернуться на Балканы, – не медля ответил Добран, – Констант все еще воюет в Италии и оставил те земли без защиты. Мы славно пограбим и вернемся с богатой добычей.
-Констант уже нигде не воюет! Констант мертв!
Этот голос, прилетевший из темноты был всем незнаком – еще и потому, что он говорил на славянском со странным акцентом, еще менее понятным чем речь Левия. Спустя миг говоривший вышел на свет, оказавшись светловолосым воином в высоком шлеме, увенчанном фигуркой кабана. Тело прикрывала кольчуга, с пояса свисал длинный широкий меч. Голубые глаза с вызовом глянули на опешивших вождей.
-Кто ты такой? – спросил Икмор.
– Меня зовут Этельвульф, – произнес молодой воин, – клянусь Одином, если бы я был врагом, то легко вырезал вас всех, пока вывыясняли кто тут сейчас главный. Вы славяне всегда были горазды резать сначала друг друга, а потом кого-то еще.
Среди славян послышалось глухое ворчание, не переходящее впрочем, разумной грани – слишком многие заметили выраставших за спиной нежданного гостя таких же светловолосых воинов, в доспехах и при оружии.
-Ты сказал, «если бы я был врагом», – заметил Левий, – сейчас ты нам не враг?
-Мы могли бы стать даже союзниками, – развел руками Этельвульф, – я пришел с севера, потому что ют Вальфрик рассказал мне о великом вожде, что взял на копье земли в Африке, как много лет назад сделал конунг вандалов Гейзерих. Правда, по дороге, я все же влез в одну стычку – вожди саксов, живущих в Италии еще со времен Альбоина, уговорили меня выступить на стороне короля Гримоальда, воевавшего с тем самым Константом. Что же, ваше войско не пришло на помощь ромеям, а вот мой отряд воевал за лангобардов. Теперь Констант мертв, а Гримоальд правит в Италии. Мы с ним не сошлись при разделе добычи, так что я снова свободный конунг.
Славяне мрачно посматривали на усмехавшегося сакса.
-Что за люди, что идут с тобой? – спросил Икмор
-Среди них есть саксы, англы, юты, фризы, франки и много кто еще, – сказал германец, – изгои и младшие сыновья, искатели воинской славы, коим не нашлось места на родине. Я и сам – младший сын короля Сассекса, которому стало слишком тесно в Британии. Поэтому я решил попытать счастья на юге.
-Если ты говоришь правду, – медленно сказал Доброслав, – значит ромеям тем более не до Балкан. Идем с нами, сакс! Идем на Балканы.
-К черту Балканы!– крикнул Воислав, вождь струмян, – и к черту Африку! Вот перед нами богатый остров, давно ждущий, чтобы кто-то взял его на копье. Здесь хватит добычи всем.
-Я пришел воевать в Африке, – покачал головой сакс, – за князя Владислава, избранника Эгира, коего вы зовете Морским Царем.
-Владислав мертв, – сказал Икмор, – и он отрекся от богов своих предков, приняв крест от Распятого. За это Морской Царь и покарал его, наслав на его корабль самое могущественное из своих чудовищ.
– Разве Эгир вернул бы отступника со дня морского? – Этельвульф посторонился, дав знак расступиться и своим людям. В следующий миг средь костров выросла исполинская фигура – и изумленный вздох пронесся среди славянского войска. Мечемор, не веря своим глазам, уставился на пришельца, глотая невольные слезы. Его узнали все – пусть и облаченного в германские доспехи, лишившегося всех волос – не только на голове, но и усов с бородой, даже бровей, – с кожей, отливавшей мертвенной белизной, делая воина похожим на восставшего из могилы. И все же это был Владислав.
– Наш поход только начинается, – произнес жупан, осматривая свое войско, – рад видеть, что вы все еще не разбежались. Что же, теперь можно и возвращаться в Карфаген.
– Провались обратно в Пекло, – крикнул Доброслав, – мои люди не пойдут за мертвецом. Вы все, разве не видите, как он изменился? Это уже не Влад – это нежить, морок, призрак восставший из моря нам на погибель!
– Разве призрак мог бы сделать вот так?!
Синевато-серой молнией блеснул Меч Форкия, обрушившись на ошеломленного вождя ваюнитов. Никто еще не успел понять, что происходит, а две окровавленные половины уже осели в костер, смешавшись с телом лежавшего там Воигостя.
Влад, не торопясь, вытер клинок и осмотрел притихшее войско.
– Кто-то еще хочет усомниться в моем праве повелевать? – негромко спросил он.
Таких не нашлось.
– Ты клялся мне, что он мертв!
Разъяренный Аксель Цецилий вбежал в покои префекта претория. Тот, отложив в сторону недописанное письмо, посмотрел в искаженное от гнева лицо архонта Альтавы.
-Мои источники казались надежными, – сказал ромей, – многие видели, как Влад погиб в пасти кашалота.
-Значит, твои люди тебе соврали, – бросил Аксель, – нашел кому верить. Сейчас же говорят, что он жив – и возвращается в Африку.
-Уже вернулся, – спокойно произнес Геннадий, – до тебя тут были гонцы из Утики. Они рассказывали, что славяне, под стягом с раком и трезубцем, взяли город и подвергли его жесточайшему разграблению. От их рассказов кровь стынет в жилах.
– Влад себе не изменяет, – скривился архонт, – он сам в Утике?
Геннадий пожал плечами.
-Если он и вправду жив, то, наверное, – сказал он, – но слухи о его чудесном спасении ничуть не лучше слухов о его жуткой смерти. Возможно, их распространяют его приближенные, чтобы посеять панику среди наших воинов. Так или иначе, кто бы не высадился в Утике, он явно нацелился на Карфаген. Если это и вправду Влад, то он, похоже, лишился ума от горя, если решил взять город с наскока.
-Город хорошо защищен, – размышлял вслух Аксель, – но нужно ведь не просто отбить нападение, но и уничтожить славян раз и навсегда.
-Да, – кивнул Геннадий, – наше спасение в том, что у них нет конницы. Не сегодня-завтра они двинутся на Карфаген – и мы можем разбить их в открытом бою.
-Я отзову своих воинов из Бизацены, – сказал Аксель, – они явятся сюда через пару дней. Карфаген продержится и дольше, а Влад – или кто бы там не был, – двинувшись на город, окажется между твоими нумериями и моей конницей. Если же он останется в Утике – что же у нас достаточно войска, чтобы разбить его и там.
– Ты прав, – кивнул Геннадий, – так мы, наконец, покончим с ним.
Спустя несколько дней, ромейские скутаты, мерно чеканя шаг, вступили в Утику. Следом за ними двигалась берберская конница. Город представлял собой жуткое зрелище – вдоль улиц не было ни одного целого дома, одни дымящиеся развалины. Средь обломков виднелись скорченные в самых немыслимых позах, страшно изуродованные тела. Немногие уцелевшие жители, в рваных одеждах, покрытых пылью и пеплом, испуганно смотрели на входившие войска. Почти не глядя на них, берберы и ромеи проехали через Утику, войдя в городской порт. Здесь они и смогли увидеть морскую гладь, где исчезали вдали паруса славянских лодей.
Аксель зло сплюнул себе под ноги.
– Он все-таки провел нас! – проворчал он.
Иной город, не менее древний и славный, сейчас корчился в пламени пожарищ, заходясь криками сгораемых заживо ромеев и берберов. Их предсмертным воплям вторили жалобные крики насилуемых женщин и девушек, а также юных мальчиков – прямой приказ Влада прямо предписывал не сдерживаться ни в каких, даже самых скотских желаниях. А у берега моря, в одну ночь на целые стадии раскинулся лес из кольев, где корчились, истекая кровью в морские волны, жители Гадрумета-Юстианополя.
Влад, с вершины одного из холмов, возвышавшихся у самого берега, откровенно любовался этой людской гекатомбой .
-Это только начало пиршества, дорогая супруга, – жестокая улыбка исказила губы Владислава. Он был доволен собой – отвлекающий маневр удался. Погиб не только город – захвачена большая часть имперского флота. Теперь никто не помешает Левию и Этельвульфу, уже разграбившим Утику, тревожить берега Африки жестокими налетами. Войну на море Влад мог уже считать выигранной – оставалось не потерпеть поражение в куда более тяжелой войне на суше.
