Текст книги "Новый старый 1978-й. Книга девятая (СИ)"

Автор книги: Андрей Храмцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

– Ты решил, всё-таки, сегодня заехать? – спросил он.

– Нет, – ответил я. – Я только что от Брежнева. Суслову стало плохо и он находится в критическом состоянии. Вместо него Леонид Ильич, временно, назначил меня и сделал секретарём ЦК.

– Вот это да. Но я, почему-то, этому не удивлён. Всё к этому и шло. Только я думал, что это будет где-то через год.

– В связи со срочностью, Брежнев дал добро на формирование новой команды. Полномочия у меня самые широкие. Я уже озвучил вашу кандидатуру на должность моего заместителя и Брежнев с Андроповым её утвердили. Вопросы есть?

– Вопросов много. Но главный – это здоровье. Мне будет тяжело справляться с новой должностью.

– Здоровье я вам подправлю. Будете бегать, как молодой.

– О тебе разные слухи по ведомству ходят, поэтому я кое о чём догадывался. Тогда я согласен. Чем я буду заниматься?

– Самым ответственным направлением – идеологией.

– Не ожидал. Но с тебя тогда здоровье.

– Без проблем. «Моё слово крепче гороху», – процитировал я Царя-гороха из мультфильма «Фока – на все руки дока».

– Когда приступать?

– Желательно в течение тридцати минут прибыть на Старую площадь. Я тут буду устраивать «раздачу слонов».

– Понял. Полностью одобряю твою оперативность. Тогда выезжаю.

Ну вот, первый заместитель у меня уже есть. За то, что я его излечу от всех болезней, он будет работать не за страх, а за совесть. Да, и встречу с Маргарет придётся перенести в мой новый кабинет, только надо будет привести его в божеский вид. Главное, убрать этот безобразный шкаф с цитатами Маркса и Ленина. И ещё надо решить, кого дополнительно в свои заместители назначить. Ведь короля играет свита, а своей командой я ещё обзавестись не успел. Я бы Вольфсона взял, но его Андропов, точно, не одобрит. Да и в Центре он мне нужен.

О, Людмилу Николаевну я на образование поставлю. Прямо сейчас ей и позвоню. Заодно спрошу, как она переговорила со строителями. Димка должен был её предупредить о предстоящем звонке. Мне опять повезло, она была на месте.

– Здравствуйте, Людмила Николаевна, – поприветствовал я завуча моей школы. – Это лучший ученик 865-й школы звонит.

– Здравствуй, Андрей, – ответила она радостно. – Всегда приятно видеть, как твоего ученика показывают по телевизору, да ещё с кучей наград.

– Спасибо. Как дела в школе имени меня?

– Звонили сегодня от тебя. Спасибо, что пробил стройку. Договорились, что до конца июля полностью сдадут новый корпус. Только есть сомнения, что они будут работать быстро. Придётся их тебе часто подгонять.

– А вы не хотите их сами торопить со строительством?

– Это как?

– Я с сегодняшнего дня замещаю товарища Суслова и мне нужен человек, который бы хорошо разбирался в образовании. Моим замом в ЦК пойдёте?

В трубке повисла пауза. Ну да, умею я людей огорошить.

– Неожиданное предложение, – ответила, подумав, Людмила Николаевна. – А подумать можно?

– Товарищ Брежнев торопит. Поэтому можно, но недолго.

– Тогда я, в принципе «за», только мне надо предупредить Василия Васильевича.

– Персональная машина у вас будет, это я вам обещаю.

– Умеешь ты уговаривать. Только мне надо будет время, чтобы вникнуть в дела.

– Даю три дня. Больше не могу. Пятнадцатого июня мы улетаем в Америку, так что будете справляться без меня. Тогда завтра в девять жду вас на Старой площади. Пропуск вам закажет секретарь. И продиктуйте адрес, куда прислать машину.

Я записал на листочке координаты и только сейчас узнал, что Людмила Николаевна ездила на работу в школу с другого конца Москвы. Ну, теперь ей будет намного проще добираться до нового места.

Мне ещё был нужен один свой заместитель по культуре. И я позвонил Краснову. Того на месте не оказалось, но я оставил его секретарше свой новый прямой телефонный номер.

Ко мне зашла Валерия Сергеевна и сообщила, что заместители собрались.

– Впускайте, – дал я команду своей секретарше, которая чувствовала теперь себя очень важной, кем она, с сегодняшнего дня, на самом деле и являлась.

Вошли семеро мужчин предпенсионного возраста.

– Присаживайтесь, – сказал я и приглашающим жестом руки указал им выбирать себе место.

Из этой семёрки заместителей Суслова я знал только Александра Александровича. Он был начальником хозяйственного управления ЦК и очень помог мне и моему Центру с автотранспортом, мебелью и всеми остальными очень нужными в хозяйстве вещами. Он один подошёл ко мне и мы поздоровались с ним, как старые друзья. Все остальные посмотрели на него с завистью. Потому, что понимали, что, скорее всего, лишатся своих тёплых и насиженных мест. Я и не знал, что Сан Саныч является заместителем Суслова. Значит, он точно останется на своём месте. Он и сел справа от меня, поближе к моему начальственному столу.

– Меня вы все знаете, – продолжил я обращаться к, занявшим свои места, пришедшим. – Кто-то видел по телевизору, кто-то слышал по радио или уже встречал в этом здании. Я только что вернулся от Леонида Ильича, где товарищу Суслову стало плохо с сердцем. Врачи говорят, что ситуация очень тяжелая и Михаил Андреевич вернуться к исполнению своих обязанностей вряд ли сможет. Поэтому товарищ Брежнев поручил мне временно исполнять его обязанности.

Во время того, как я говорил, я внимательно отслеживал то, что происходило в головах сидящих. Только Сан Саныч и ещё один товарищ был готовы работать конструктивно под моим началом. Остальные собирались саботировать все мои распоряжения и тихо дожидаться прихода постоянного руководителя. Но они забыли народную мудрость, которую я высказал Брежневу и Андропову час назад. Хотя все эти пятеро очень мило улыбались.

Доулыбаются они у меня. У них в головах я обнаружил такое, что впору их сажать лет на десять с конфискацией имущества. Все брали взятки, откаты и дорогие подарки. У каждого была зарыта или припрятана кубышка не только с рублями, но и с долларами. Поэтому у всех на лбу была нарисована «бабочка», то есть статья 88 УК РСФСР, что предполагала срок от трёх до пятнадцати лет.

Ещё раз посмотрев на них, я сказал:

– Все свободны, кроме Сан Саныча и вот вас. Извините, я вас не знаю, как звать-величать.

Хотя я прекрасно уже всё о нём знал, но надо было сделать вид, что я здесь новичок. Пока. Тот, на кого я указал рукой, встал и представился:

– Олег Дмитриевич.

– Очень приятно, – сказал я и протянул руку, которую он пожал. – Я сейчас позвоню товарищу Андропову, а вы пока вдвоём набросайте свои идеи о том, что необходимо улучшить в нашей работе. Пять-семь пунктов, не больше.

Они оба кивнули, в знак согласия, и, взяв листки и карандаши, приступили к первой проверке. А я набрал Андропову. Когда тот снял трубку, я сказал:

– Юрий Владимирович, ещё раз здравствуйте. Мне нужна следственная бригада. У пяти заместителей Суслова восемьдесят восьмая статья на лбу написана. У двоих – в особо крупных размерах. Вы сами запишите данные или дадите вашего сотрудника?

– Молодец, оперативно начал, – ответил Андропов. – Я сам запишу. Через двадцать минут они будут у тебя. Надо ещё Арвида Яновича в курс поставить. Это тоже его дело. Так, давай, я записываю.

Пока я слушал Андропова, я посматривал за двумя оставшимися заместителями. Они сидели белые, как мел, понимая, что у них тоже рыльце в пушку, но, по каким-то причинам, я их трогать не стал. А потом я назвал имена и фамилии пятерых бывших замов Суслова и даже точно назвал места, где они прячут золото и валюту. Когда я положил трубку, на оставшихся двоих не было лица.

– Теперь вам понятно, – спросил я их, – почему Леонид Ильич выбрал меня на эту должность?

Они резко закивали головами, показывая свою преданность мне и понимание всей серьёзности сложившейся ситуации.

– Я знаю, что и за вами есть грешки и немалые, – продолжил я воспитание провинившихся. – Но вы умеете хорошо работать, а те пятеро, за которыми сейчас приедут, просто хапуги и лентяи.

После этих моих слов к ним стал возвращаться естественный цвет лица. Они, казалось, до этого вообще не дышали и теперь смогли вздохнуть свободно. Теперь они знают, что в любой момент я могу позвонить Андропову и их постигнет та же участь, как и их пятерых товарищей. Я прекрасно понимал, что кристально честных людей в природе бывает очень мало. Я сам не был святым, но я много и плодотворно работал. Поэтому эти двое остались, а остальных ждут камеры и долгий срок, а двоих – расстрел.

– О том, что вы здесь слышали, никому ни слова, – предупредил я их. – Учтите, я всё равно узнаю. Олег Дмитриевич, вы будете с сегодняшнего дня заниматься цензурой. Я понимаю, что это не совсем ваш профиль, но вы хороший организатор и имеете большой опыт работы в ЦК. Я надеюсь на вас.

– Андрей Юрьевич, – радостно ответил тот, кто был две минуты назад на волосок от тюрьмы, от которой, как говорят, лучше не зарекаться, – я сделаю всё, что в моих силах.

– Хорошо. Можете идти.

Когда дверь за ним закрылась, я посмотрел на хозяйственника осуждающим взглядом.

– Сан Саныч, – сказал я ему, – мы с вами друзья и я вас выручил сегодня потому, что вы мой Центр тоже недавно выручили. Но завязывайте вы с валютой. Вашу закладку на даче под вторым кирпичом найдут, если захотят.

Сан Саныч опять побледнел, но уже от того, что он, всё-таки, до последнего надеялся, что я о нём ничего точно не знаю. А в этой кубышке лежали двадцать пять тысяч долларов. По нынешним временам это, однозначно, вышка.

– И что мне теперь с ними делать? – с грустью в голосе спросил он.

– Да прячьте, где хотите, – ответил я и махнул рукой. – Я вам показал, что я многое знаю. Если будете хорошо работать, я вам помогу их положить в английский банк.

В этот момент Сан Саныч стал самым счастливым человеком на свете. Я понял, что он никаким банкам, в смысле финансовых организаций, не доверяет. Ему по сердцу обычные металлические банки, зарытые в земле или спрятанные в кирпичной стене. Да и фиг с ним. Зато он теперь будет работать за двоих. Что мне и было нужно добиться от него.

– Тогда у меня всё, – закончил я наше совещание, так как в коридоре послышались многочисленные шаги, которые означали приход бригады следователей по особо важным делам КГБ. – Идите и работайте. Да, вечером вынесете отсюда этот допотопный шкаф и отправьте его на склад. Он мне не нужен и места много занимает.

Счастливый Сан Саныч сказал, что всё сделает, и, выходя и моего кабинета, нос к носу столкнулся с людьми с суровыми лицами, представляющими карающий меч революции. Но он ничего уже не боялся, так как получил от меня индульгенцию или отпущение всех прошлых грехов.

А следователи пришли доложить, что они прибыли за подозреваемыми и спросить, проводить ли им обыски на их рабочих местах.

– Не надо, – сказал я. – Там ничего нет. Забирайте их прямо с рабочих мест и посылайте людей по адресам, указанным в списке Юрия Владимировича.

Козырнув, они пошли наводить ужас на партийных коррупционеров и мздоимцев. А мне Валерия Сергеевна по селектору сообщила, что ко мне пришёл Ситников.

– Да, твой кабинет поболее, чем у меня будет, – сказал он, вместо приветствия.

– А вам, Василий Романович, подавай только большие кабинеты? – я с улыбкой встретил своего нового зама по идеологии.

– Для меня особой разницы нет. А что наши люди здесь делают?

– Я тут кадровую чистку устроил. Позвонил Андропову и он прислал следователей. У пятерых замов Суслова валютная статья, а двоим придётся зелёнкой лоб намазать.

– Да, заматерел ты. Я так понимаю, что мне надо сначала заявление в кадры писать?

– У моего секретаря спросите.

– Я Панкова уже ввёл в курс дела. Ему было жалко меня отпускать, но раз сам Брежнев одобрил мою кандидатуру, то деваться ему было некуда.

Я нажал кнопку селектора и вызвал Валерию Сергеевну. Когда она вошла, то я их представил друг другу.

– Василий Романович, – сказала моя секретарша, – заявление можете передать мне. Я его в кадры сама отправлю.

– Спасибо. А кабинет какой мне выделяете?

– Андрей Юрьевич, я так поняла, что обводились пять кабинетов? Они все на этом же этаже. Выбирать будете?

– Буду. Я старый и привередливый бюрократ.

– Потом, Василий Романович, заходите ко мне по интересующему вас вопросу.

– Тогда я особо задерживаться не буду.

Вот так, раньше я к Ситникову в кабинет заходил, а теперь он ко мне. Мои мысли прервал телефонный звонок. Это был Краснов.

– Чего звонил? – спросил он с ходу, так как мы утром с ним уже общались.

– Работу хочу тебе интересную предложить, – ответил я, зная, что Анатолия будет сложнее всех к себе переманить.

– Меня моя пока устраивает. Но мне интересно послушать, что ты предлагаешь.

И я ему выложил весь расклад. Окончательно уговорить я его смог только загранкомандировкой раз в квартал и талонами в 200-ю секцию ГУМа.

– Тогда оформляй, пока, документы у себя в редакции музыкальных программ «Маяка», а завтра с утра выйдешь в ЦК на работу.

Уф, еле уговорил. У Краснова тоже место тёплое, но здесь теплее. Тут статус выше и дополнительные блага лучше. Одному заграничные командировки нужны, другому здоровье, а третьего просто взял и от расстрела спас. Теперь я сам могу командировки зарубеж выписывать. По сути, у меня своей команды-то и нет. У меня есть только несколько сотен моих фанатов во главе с Димкой. Это, конечно, сила, но здесь и сейчас они мне не помощники. Вот лет через пять-семь уже можно будет говорить о том, что у меня кадровый голод полностью ликвидирован.

Как раз вернулся Ситников. Он выбрал один из пяти освободившихся кабинетов. Судя по его довольному лицу, тот ему очень понравился.

– Неплохо, – сказал он, садясь напротив моего стола. – я сегодня постараюсь вникнуть, в общих чертах, в делопроизводство и документооборот. Идеология – вещь не очень конкретная, но иногда, довольно, осязаемая. Я так понимаю, что мы пока никаких революционных действий совершать не будем?

– Правильно понимаете, Василий Романович, – ответил я. – В связи с партийной этикой и иерархией, вам придётся меня на людях называть по имени отчеству.

– Без проблем, Андрей Юрьевич. Лечением когда займёмся? А то у меня ноги сильно отекают.

– Отёк ног – это не отдельное заболевание. Это может быть как признак сердечной недостаточности, так и проблемы с почечной недостаточностью. Но судя по тому, что я вижу, это сосуды и сердце. Давайте я вас обследую.

Я заставил Ситникова повернуться ко мне спиной, чтобы не выдать себя своим зелёным свечением рук и приступил к диагностике. Да, у него тут целый букет. Даже не знаю, что первым лечить. Я пятнадцать минут усиленно работал, даже вспотел. Здесь, как с Андроповым, тянуть нельзя. Он мне нужен работоспособным, и чем раньше, тем лучше.

– На сегодня всё, – ответил я, стряхивая руки, чтобы сбросить отрицательную энергию. – Запустили вы себя, Василий Романович. Не меньше пары месяцев придётся над вами колдовать.

– Да я уже сейчас чувствую бодрость, – ответил он. – Спасибо огромное. Я, как буто бы, лет десять сбросил.

– Ну и отлично. Завтра ко мне придут двое. Одного вы знаете. Это Краснов.

– Правильно, что всех своих подтягиваешь. Теперь тебя будут рассматривать под микроскопом и оценивать твою работу по конечным результатам. А в твоё отсутствие будет работать команда. Кстати, кто в таких ситуациях будет здесь руководить?

– Вы, Василий Романович. Теперь вы мой первый зам. У вас опыт огромный, да и руководить вы умеете.

– Ох, непросто всё будет. Ты же теперь у нас получаешься «тяжеловес». К Брежневу в Кремль запросто захаживаешь. Но и копать под нас начнут, это к бабке не ходи.

– Я буду здесь иногда появляться. Но это только для вас. Если нужно будет связаться с Брежневым или Андроповым, я сам всё сделаю.

– Не прост ты стал. Я тут с Юрием Владимировичем разговаривал по телефону, так голос у него бодрым очень даже стал. Твоя работа?

– Моя, конечно. Но это разглашению не подлежит.

– Это понятно. Тогда я пошёл дальше свою секретаршу мучить. Пусть меня вводит в курс дела. Тут уже по зданию ЦК слухи курсируют, один другого страшнее.

– Пришлось Андропову пятерых сдать, вот и бояться сразу начали. Ладно, у меня ещё куча дел, а я не жрамши. Может пойдём, перекусим?

– Не откажусь. У меня после твоего лечения чувство голода проснулось. Давно я себя таким не чувствовал.

Как оказалось, мы теперь будем столоваться не в общем буфете, а в специальном, только для руководства. И это хорошо. Мне перед сотрудниками особо светиться не хотелось. А здесь была небольшая уютная комнатка и два столика, на четверых каждый. Я, как всегда, заказал себе устриц аж две порции. У меня теперь жён целых три образовалось и одна любовница впридачу. На всех нужно силы иметь, иначе разбегутся. Я, конечно, преувеличиваю, но даже три моих подруги высасывают меня досуха. В прямом и переносном смысле этого слова.

Ситников посматривал на меня с интересом, а потом спросил:

– Ты, говорят, с двумя своими солистками живешь?

– Мы любим друг друга, поэтому и живем вместе, – ответил я.

– Да, я в молодости был тоже ходок. А сейчас уже не тот.

– Через неделю себя не узнаете. Только рекомендую ещё по утрам бегать. О пользе бега распространяться не буду, да вы и сами всё знаете.

– Ну спасибо тебе. Я уже в больницу на обследование собирался лечь, а тут ты меня на ноги поднимешь. Я, кстати, пока мы сюда шли, на девушек молоденьких заглядывался.

– Значит, процесс пошёл. Так, мне лететь надо. Если что-то очень нужно будет, то и мою секретаршу можете подключить.

– Понял. С разъездной машиной как?

– Заявку оставьте. Завтра утром будет вам машина.

Мы разошлись по кабинетам, где я своей секретарше оставил заявку на персональную «Волгу» для Людмилы Николаевны с домашним адресом. Подача к подъезду, однако. А мне машина пока не нужна. Я попрощался с Валерией Сергеевной и прошёл в туалет на своём этаже. У меня в кабинете за стенкой была оборудована отдельная комната с санузлом, но мне надо было покинуть своё рабочее место так, чтобы секретарша ни о чём не догадалась.

А из кабинки мужского туалета, где никого не было, я телепортировался домой. Ну вот, первый рабочий день на новом месте закончен. Теперь надо за своими двумя красавицами ехать. У нас сегодня репетиция и запись. Пока обедали, я дал задание Ситникову, чтобы регистрация моих новых песен проходила в здании ЦК. Василий Романович обещал привезти все необходимые документы со старой работы, чтобы мне лишний раз в ВААП не мотаться. И я сказал, чтобы он перезвонил Маргарет и перенёс встречу к нам, в мой кабинет. Я думаю, она будет только рада работать со мной, как с секретарём ЦК.

Дома было хорошо. Ликвидировав очередную попытку захвата Солнышка и Маши, я мог спокойно немного отдохнуть и собраться с мыслями. Я недавно вспоминал песню Константина Никольского «Один взгляд назад» («Ветерок») и её знаменитое начало:

«Забытую песню несет ветерок,

Задумчиво в травах звеня».

Он её напишет в 1980 году и будет исполнять вместе с рок-группой «Воскресение». Вот мы её сегодня и запишем. В самолёте я записал две песни «D.I.S.C.O.» и «Hands Up (Give Me Your Heart)» группы OTTOWAN и на английском, и на французском языках. Если будем давать концерт в Ницце, эти две песни очень нам пригодятся. А для «Серебра» у меня уже была готова песня. Я решил опять воспользоваться репертуаром группы «Мираж» и их песней «Наступает ночь». Значит, сегодня плодотворно поработаем.

Обдумав всё, я решил ехать за Солнышком и Машей. Я позвонил сначала домой Соколовым и трубку взяла Нина Михайловна.

– Ой, Андрей, – воскликнула она. – Рада тебя слышать. Ты, наверное, Машу и Светлану потерял? Они у нас, чай пьют. Как у тебя дела?

– Брежнев сегодня назначил меня на место Суслова, – ответил я. – Я теперь секретарь ЦК КПСС и дел у меня просто вагон и маленькая тележка.

– Поздравляю с высоким назначением. Тебе твоё Солнышко дать?

– Спасибо за поздравления и дайте мне мою невесту побыстрее, а то я не видел её полдня и успел жутко соскучиться.

Нина Михайловна засмеялась и передала трубку моей первой жене. Я как представлю себе, что в августе придётся маме Солнышка всё рассказать, так прямо оторопь берет.

– Привет, любимый, – сказала подруга. – Я слышала, мама тебя с каким-то новым высоким назначением тебя поздравила. Колись, что опять натворил.

– Я теперь вместо Суслова командую на Старой площади, – ответил я. – Сегодня утром собрал команду своих заместителей. Троих из них ты знаешь.

– Ух ты. Так ты теперь вторым человеком в стране получаешься?

– Пока нет. Вот как стану членом, а не кандидатом в члены Политбюро, вот тогда можно будет говорить о номере два.

– А кого ты взял к себе?

– В машине по дороге домой расскажу. Вы давайте собирайтесь, я сейчас за вами уже выезжаю.

– Подниматься будешь?

– Некогда, да и с твоей мамой я уже поговорил. Так что спускайтесь и сначала внимательно посмотрите по сторонам, а только тогда выходите. А то два раза вас застают врасплох именно около подъезда.

Я был у подъезда уже через двенадцать минут и ждал своих подруг. Лучше подождать и предотвратить очередное нападение, чем потом гоняться за похитителями. Кстати, когда я выходил из подъезда своего дома, то тел шестерых утренних идиотов из команды Суслова уже нигде не было видно. Значит, люди Андропова всё подчистили или кто-то добросердечный позвонил в милицию и их увезли. Это теперь уже не мои проблемы.

Ну, наконец-то, вышли из подъезда. Заметив мою «Волгу», они уверенным шагом двинулись в мою сторону.

– Тебя можно поздравить? – спросила меня Маша, которой Солнышко уже всё успела рассказать.

– Можно, – ответил я, подставляя губы для поцелуев. – И вас тоже можно.

– А нас-то с чем? – удивилась Солнышко.

– Нам ещё одну четырехкомнатную квартиру дали. Она прямо за нашей стеной находится.

– Ура! – заорали эти полоумные подруги, слегка оглушив меня. – Тогда надо их соединять вместе.

– Поехали сначала в ЖЭК, а потом я сделаю в стене арку.

– Ты и это можешь? – удивились они обе.

– У меня специальный инструмент для этого есть.

– Ого, тогда поехали, – сказала Солнышко мечтательно. – У нас будет восемь комнат, две кухни и четыре туалета. А джакузи в наш английский замок привезли?

– Да, Ди сказала, что она поместилась только в обеденной зале. Правда я пока не знаю, как эту огромную конструкцию переносить из замка в Москву. Ладно, поехали посмотрим квартиру и поменяем смотровой ордер на ключи. Забыл спросить. Маш, как мама? Вы у неё были?

– Были, – ответила тихо Маша.

– Я так понял, по твоему голосу, ты опять что-то ляпнула, не подумав?

– Наталья Григорьевна сама догадалась, что мы обе спим с тобой, – решила встать на защиту своей подруги Солнышко.

– Про то, что вы беременны, я надеюсь, вы не рассказали?

– Что ты, – ответила Маша поняв, что гроза прошла стороной и всё благодаря её лучшей подруге. – Главное, она дала добро на совместное с тобой проживание.

– Я видела комнату Маши, – сказала мне Солнышко. – Почти, как у Ди. Вся в твоих фотографиях. Поэтому её мама так быстро и согласилась.

Кстати, надо будет Наташу проверить. Может что уже и смогу увидеть. У девчонок же я смог определить, что у них будут двойни. Надеюсь, и с Наташей получится. И у меня по поводу сегодняшнего вечера возникла одна очень интересная мысль.

В ЖЭКе я пытался объяснить главному инженеру, что у меня теперь получилась восьмикомнатная квартира, но но стоял на своём, что это две квартиры. Пришлось показать ему две кривы, одна другой страшней и мой собеседник сдулся, после чего оформил её как восьмикомнатную. Иначе пришлось бы во вторую «четырёшку» кого-то прописывать, а это я делать не хотел. Я за эту квартиру брусок орихалка стоимостью сто миллионов долларов отдал.

Квартира была такой же, как и наша, только зеркальная. Ну, теперь мы тут заживём. Мы вернулись в свою и я достал кинжал атлантов. Девчонки стояли заворожённые и глядели на меня широко открытыми глазами. Но прежде чем кромсать стену, мы минут пятнадцать решали, какая должна быть арка. В конце концов я плюнул на этих фантазёрок и одним легким движением руки в стене появилась дугообразная арка. Проём, правда, пытался рухнуть мне на ноги от такого наглого к себе отношения, но я успел увернуться. Грохот был знатный, но соседи снизу потерпят. Я потом аккуратно порезал проём на восемь частей, чтобы легче было выбрасывать в мусорный контейнер.

Кинжал атлантов по своим свойствам напоминал мне легендарный библейский камень под названием шамир. Этот камень обладал немыслимой силой – он мог разрезать алмазы, скальный базальт, мрамор и железо. Именно с помощью него пророк Моисей вырезал на драгоценных камнях имена всех двенадцати колен своего народа. И именно этим камнем царь Соломон построил свой Иерусалимский храм, так как Бог запретил ему это делать с помощью орудий из железа, которыми убивают людей. Интересна история, как царь Соломон добыл этот шамир. Он, в те времена, находился у Царя демонов Асмодея. У Асмодея еще был, ставший теперь моим, перстень, укрощающий демонов. Обманув Асмодея, царь Соломон стал обладателем и шамира, и перстня. Известный израильский раввин Замир Коэн, который изучает Тору с точки зрения современной науки, считает, что шамир – это древний прообраз современного лазера. Коэн утверждает, что шамир разрезал камень не сам по себе, а излучением, которое от него исходило. Получается, что у меня есть возможность стать обладателем ещё и заветного камня-лазера. А почему нет? Осталось только его найти.

– Ну вот и всё, – сказал я, отряхивая руки. – Завтра выбросим мусор, а сейчас надо собираться. У нас записи пяти песен сегодня вечером предстоят.

А ведь девчонки уже соскучились по выступлениям. Глаза горят, собираются быстро и чётко.

– Молодцы, – похвалил я их. – Теперь спускаемся и едем.

Тут ехать было всего пять минут. Сторож-охранник открыл нам ворота и мы въехал на территорию Центра и припарковались на специально оборудованную стоянку, а не так, как вчера, у входа. Но вчера было множество машин и свободного места вообще не было, а сейчас стояла только разъездная машина нашего Центра. Мы приехали, специально, пораньше, чтобы я смог проследить за печатью наших календарей, плакатов и пакетов с фотографиями «Демо» и «Серебра». Оказалось, что Ира и Ольга были уже здесь. Жанны не было. Оно и понятно. Сегодня днём состоялась встреча соперниц и они теперь делят Серёгу. А вот меня мои подруги не делили. Даже как-то обидно стало.

– Привет, девчонки, – поприветствовал я группу «Серебро» в её неполном составе. – Пошли нашу и вашу рекламную продукцию смотреть.

Всем было интересно, что там у нас из моей затеи получится. В типографском цеху нас встретил Игорь. Он ждал нас и не начинал пробный пуск. Но вот я дал отмашку. В цеху загудело полиграфическое оборудование, в том числе станок для флексографической плоской печати, а Игорь стал мне объяснять, что они наносят печать методом шелкографии и только на ПВД, потому, что здесь используется процесс нанесения краски вакуумным способом фиксации пленки, а он может повредить такие слишком тонкие материалы, как, например, полиэтилен низкого давления, или ПНД. Мне это очень «нужно» было знать, но я делал вид, что это именно так.

И вот появились первые пакеты с нашими четырьмя физиономиями. Пробная партия была сто штук, чтобы если обнаружится какой брак, то убытки были бы небольшие. Четыре девчонки захлопали в ладоши от радости, а я улыбнулся. После тщательной проверки никакого видимого брака не обнаружилось. Пакеты были прочные и выдерживали до трёх килограммов, что и было напечатано на днище, с наружней стороны, пакета. Мы сразу взяли себе по пять штук на подарки.

А потом пошли календари и календарики. Все наши. Здесь тоже брака не было. Настенные календари выглядели не хуже, чем от «Sovexportfilm». Значит, не подвёл спасённый мной Эдмон Ротшильд и поставил хорошее оборудование вместе с материалами. Настенных мы тоже набрали по пять штук, а карманных календариков – по десять. Тогда сегодня пусть продолжают печатать нам, а завтра настанет очередь «Серебра».

После чего, нагружённые нашей рекламной продукцией, мы пошли в первую звукозаписывающую студию. Оказалось, Игорь нашёл нам двух звукоинженеров и это было замечательно. С ними процесс пойдёт быстрее и качественнее. А ещё в студии находился Серега и две его пассии: француженка и русская. Только вид у них был какой-то помятый. Я поздоровался с Женькой и Жанной, так как не виделся с ними со вчерашнего дня, отозвал Серёгу в коридор и спросил:

– Ты что, решил сразу двух оставить?

– Беру пример с тебя, – ответил он и потёр ушибленный затылок, так как и ему, видимо, от девчонок досталось.

– Вы дрались, что ли?

– Было дело. Но сейчас они поостыли. Как ты с ними с тремя справляешься?

– Если честно, не знаю. Предупреждаю, что пятнадцатого летим в Америку. Завтра подписываю контракт. Ты получишь двести тысяч долларов, как договаривались. Советую на эти деньги купить себе большую квартиру и обставить её. Больше половины денег еще останется. Тогда своих двух невест будешь водить не в родительскую квартиру, а в свою.

– Слушай, а как ты справляешься в постели сразу с тремя?

– Ем устрицы и использую секс-игрушки. Все довольны.

– Спасибо за совет. Начну с устриц, а игрушки привезу из Америки.

– А чего ждать? Мы накупили два пакета таких хороших и удобных приспособлений, так что могу подарить несколько хоть сегодня. Они новые, в упаковке.

– Это будет классно. Ещё раз спасибо, что выручаешь.

Когда мы вернулись в студию, все пятеро мило беседовали. Как сказал Кот Матроскин: «Потому, что совместный труд, для моей пользы, он объединяет». Вот и наши совместные репетиции являются объединительным фактором. Только вот странно, что ребята из ВИА «Ритм», которых я пригласил сегодня на репетицию, так и не появились. Но с этим я завтра разберусь.

– Я предлагаю начать запись с группы «Серебро» и отпустить их, – обратился я ко всем присутствующим. – После этого займёмся уже нашими песнями.

– А можно мы послушаем, как вы работаете? – спросила Ольга.

– Да без проблем. Тогда мы с Серёгой начинаем, а вы за мной запишите слова.

И я, как обычно, наиграл на синтезаторе мелодию песни «Наступает ночь». С первых же аккордов все поняли, что это будет очередной хит. Потом я спел и девчонки записали слова. Ещё двадцать минут и песня была вчерне готова. Ну а потом немного прорепетировали и вся троица стала петь под чистовую запись. А девчонки молодцы. Всё схватили на лету, поэтому мы с ними закончили быстро. После чего пошли «D.I.S.C.O.» и «Hands Up (Give Me Your Heart)» группы OTTOWAN. Ну тут «Серебро» пришлось выгнать из комнаты, так как они стали танцевать под эти песни, особенно под вторую. Да и Солнышко с Машей разошлись не на шутку. Но потом мы собрались и добили их. Не девчонок, конечно, а песни.