Текст книги "Новый старый 1978-й. Книга девятая (СИ)"

Автор книги: Андрей Храмцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Если Наташа забеременеет, то в следующем году у меня родятся восемь детей. И до заветной цифры останется двадцать четыре, то есть три раза по восемь. Получается, что тридцать два моих ребёнка, став видящими-атлантами, поведут людей Земли в новую эру и наступит на планете «Золотой век». Хотя у Гесиода и ряда других греческих авторов в оригинале фигурирует не «Золотой век», а «золотой род». Именно у Вергилия и его последователей произошёл переход от «золотого рода» к «золотому веку», что поставило знак равенства между двумя этими понятиями. Следовательно, это будет сначала новый человеческий род, обладающий знаниями атлантов, способностями повелевать стихиями, левитировать и телепортироваться на любую планету Солнечной системы. А потом наступит «Золотой век». Согласно древним легендам, во время «Золотого века» люди и боги жили совместно. Тогда не было ни войн, ни частной собственности, ни болезней, а земля сама, без обработки, приносила людям свои плоды.

Вот с такими грандиозными мыслями вселенского масштаба я и оказался в объятиях Морфея, который был богом добрых сновидений в греческой мифологии и передавал послания и пророчества от богов смертным через их сны. Или к его отцу, богу Гипносу. Мне было всё равно, главное, чтобы не попасть к его брату Танатосу, олицетворявшему смерть. Хотя другой его брат с именем Харон мне тоже не особо нравился. С этим перевозчиком душ умерших через подземную реку Стикс мне также не особо хотелось встречаться. Вот же Бог дал семейку.

Глава 2

«Чем больше я думаю о причинах этого непредсказуемого успеха одной из девяти сделанных мною картин, тем больше мне представляется, что я как бы исполнитель чьей-то воли, мне, так сказать, помогал, нерукотворно помогал Господь».

Владимир Мотыль, режиссёр фильма «Белое солнце пустыни»

Сегодня замечательный день. В этот раз я буду совершать утреннюю пробежку в Лондоне, в Гайд-парке. Хотя мы только вчера прилетели в Москву из Англии, но благодаря моему маяку-якорю, который я успел поставить, когда мы ехали в аэропорт Хитроу, я теперь могу появляться и там, помимо моего замка Лидс в графстве Кент.

Я успел хорошо отдохнуть и выспаться, поэтому аккуратно вылез из кровати, не побеспокоив ни одну из своих трёх жён. Если честно, я до сих пор удивляюсь, как мы так удачно смогли начать жить вчетвером. Когда я состарюсь, то, обязательно, напишу книгу о своих приключениях. Как правильно заметил римский писатель-эрудит Плиний Старший: «Нам отказано в долгой жизни; оставим труды, которые докажут, что мы жили!» Только, вряд ли, кто мне поверит. Поэтому придётся поместить свою книгу в раздел «фэнтези» и только для взрослых, потому, что для неокрепших подростковых умов рано знать о том, что могут быть и такие большие семьи, где живут вместе три жены и один муж. Пусть они об этом узнают из телевизионных передач про Индию или Пакистан. Или лучше пусть смотрят фильм «Белое солнце пустыни» Владимира Мотыля, где был показан гарем Чёрного Абдуллы, состоящий из девяти женщин. Всем, всегда и больше всего из жён Абдуллы нравилась Гюльчатай. Вот и у меня тоже была своя, очень любопытная и очень живая Гюльчатай, которую звали Маша.

Я прикрыл дверь в спальню, надел спортивный костюм и прямо из московской квартиры выбежал… на аллею лондонского Гайд-парка. А здесь было ещё очень раннее утро, даже солнце ещё не встало. Но было относительно светло и редкие бегуны, такие же сумасшедшие фанаты утреннего бега, как и я, уже перемещались легкой трусцой по дорожкам. Вот и я к ним присоединился.

Бежать было привычно, но необычно. Если Андропов не снял с меня наблюдение, то мои охранники удивятся, почему я не бегаю. А я бегаю и ещё как. Да, главное не забыть купить моим красавицам завтрак в виде шести хот-догов, пары салатов и кофе. Деньги я с собой взял, поэтому я их всех сегодня порадую. И себя тоже не забуду. Плюс куплю газеты.

Полчаса мне вполне хватило, а потом в два бумажных пакета продавец хот-догов мне всё это загрузил. Красота, да и только. Газеты я тоже купил и, отойдя за деревья, телепортировался в Москву. Девчонки ещё спали, поэтому я отнёс все покупки на кухню и пошёл в душ.

Когда я открыл дверь из ванной, то по весёлым голосам я сразу понял, что мой женский табор проснулся и сидит на кухне, поедая доставленный им прямо из Лондона, завтрак.

– Судя по пакетам, – сказала Ди, после того, как мы все друг другу пожелали доброго утра и приятного аппетита, – ты был в Гайд-парке?

– Я же обещал вчера Солнышку и Маше накормить их завтраком, – ответил я, садясь за стол и целуя своих довольных жён. – Вот и накормил. А что, кто-то против?

– Все «за», – ответили они хором, а Солнышко, с намёком, спросила. – А ты не мог бы завтра утром бегать в Ницце?

– Могу и в Ницце. Что, салат из креветок понравился?

– Да, – ответила Маша. – Он всем понравился.

– Договорились. Но обед с вас. Ди, тебе сегодня домой к скольки?

– Ещё время есть, – ответила она. – В гараже замка я выбрала себе «Форд», поэтому проблем, как добраться до маминой квартиры, у меня теперь нет.

Молодец, Ди. Свою квартиру она уже называет маминой, что заметила даже Маша.

– Ди, – решил я уточнить у неё, – а где то место, которое ты считаешь своим домом?

– Там где ты и девчонки, – не задумываясь ни на секунду, ответила она, за что была расцелована мной, Солнышком и Машей.

– Приятно слышать, – ответил я. – Когда мы летели в самолёте, нам очень тебя не хватало.

– И мне вас.

Значит, у нас, действительно, настоящая семья. Как же мне не хочется их опять покидать. Но надо.

– Я пошёл всех обзванивать, а вы пока поболтайте без меня, – сказал я, вставая из-за стола и слыша в ответ тройное благодарное «спасибо».

Первым, кому я набрал, был Ситников из ВААПа.

– Добрый день, Василий Романович, – сказал я в трубку. – Звоню сообщить, что мы вернулись.

– Привет и с возвращением тебя, – ответил он. – О том, что вы вернулись, уже вся Москва знает. Вчера в программе «Время» вас показывали, да и по радио сообщали. Так что ты теперь незамеченным остаться никак не сможешь.

Я не стал его разубеждать, что ещё как смогу. И к нему я телепортироваться не собирался. Достаточно одного Андропова, который об этом знает. Но, видимо, и Брежнева придётся вводить в курс дела. Ну а Суслова надо будет напугать обязательно. Это чтобы не вякал опять, что телепортации не существует.

– Я уже привык, – ответил я, – но иногда это раздражает. Особенно тогда, когда репортёры наглеют. Я звоню ещё сообщить, что мы сегодня запишем три песни и завтра я их привезу к вам.

– Ну и правильно, – ответил мне Ситников. – Судя по поступающим миллионам, ты свой гонорар уже получил.

– Ну а зачем разводить двойную бухгалтерию и смущать ваших сотрудников. Но две бутылки дорого виски вас ждут.

– Спасибо. Молодец, что не забыл. Тут перед тобой Маргарет звонила и сказала, что очень хочет тебя видеть на предмет ваших длинных гастролей по Америке. Американцы подтвердили, что готовы вас принять даже на три недели. Ты как?

– Я готов. Мы со Стивом этот вариант обсуждали. График плотный?

– По концерту в день хотят, чтоб вы давали.

– Ого. И сколько предлагают?

– Двадцать пять миллионов.

– Неплохо. Руководство мой процент собирается поднять?

– Как знал, что ты этот вопрос задашь. Решили всё тебе под пятнадцать процентов разрешить. Рад?

– Конечно. Спасибо, что замолвили за меня словечко.

– Тогда я переношу встречу на завтра, чтоб тебе два раза не ездить.

Ну вот, один разговор – и масса приятностей. Две минуты общения по телефону и я заработал почти четыре миллиона долларов. Очень даже неплохо. Пойду обрадую девчонок и надо Ди отправлять в Англию. Там полным ходом идёт подготовка к свадьбе, которая состоится двадцать пятого июня.

– Сообщаю вам всем, что мы летим в Америку на три недели, – сказал я. – Каждый день у нас будет концерт и переезды. Но мы должны справиться.

– Справимся, – бесшабашно ответила Маша. – У нас срок небольшой и ты, если что, поможешь.

– Конечно. Ди, ты с нами будешь или как?

– Ночью всегда с вами. И даже в вечер свадьбы сбегу к вам, если примите.

– Если прямо в свадебном платье, то да. Я ещё никогда не спал с чужой невестой в день её свадьбы.

– Тебе бы всё сексом заниматься, – выступила Солнышко. – Уже шестерых детей настругал, а всё туда же.

Все рассмеялись, а я подумал, что уже, возможно, восемь. Но говорить этого не стал. Ди стала собираться и прощаться с подругами. Мы прошли на нашу стартовую площадку, которой служила гостиная, и перенеслись в замок. Я где-то читал, что при таких телепортациях происходит оздоровление организма. Затягиваются и заживают раны, излечиваются болезни и молодеет тело. Но я, пока, ничего такого не заметил.

В этом аспекте меня заинтересовал вопрос, как это влияет на моих будущих детей. Ведь они тоже телепортруются. И ещё я вспомнил, что я несколько раз посылал волны ободряющей энергии Солнышку и Маше. Могло ли это тоже повлиять на рост малышей? Одни вопросы и не у кого спросить. «Наблюдатель» может и не знать, или не сказать. Ладно, буду надеяться на то, что всё это пойдёт моим детям на пользу.

Проститься до вечера с Ди пришлось в спальне, так как попадаться на глаза Тому было нежелательно. Она мне сказала, чт джакузи привезли и её можно забирать. Но она очень большая.

– Ладно, на днях заберу, – ответил я и чмокнул мою будущую принцессу Уэльскую. – Я сам пока не знаю, как перемещать такую громоздкую вещь, но что-нибудь придумаю.

После чего я телепортировался домой, где я передал привет Солнышку и Маше от Ди, после чего настал черёд разговора с Красновым.

– Привет, Анатолий, – поздоровался я с главным редактором музыкальных программ радиостанции «Маяк». – Как вы тут без меня?

– Привет, пропащая душа, – ответил Краснов. – Наслышаны о тебе. Ты теперь ещё и лорд. По шее от начальства ещё не получил за такие дворянские выкрутасы?

– Вчера был на «высоте». Там получил втык, но объяснил, что с королевами не спорят.

– Да, ты теперь у очень больших людей бываешь и про «высоту» я хорошо знаю. Ты к нам собираешься?

– Завтра, как раз, планировал. Мы сегодня будем записываться в одной из новых наших студий. Правда, две песни на английском языке с французским переводом и только одна на русском. Но может что ещё путно придумаю.

– Вези всё. Про англичан я помню, мы английские песни дадим в эфир через четыре дня, как положено. Радиослушатели, вдохновлённые вашими высшими успехами в Америке и Европе, готовы слушать любую песню группы «Демо», потому что знают, что это, обязательно, будет хит.

– Ну тогда я привезу те, которые в Лондоне записали. Там четыре дня положенные уже прошли, так что можешь уже сегодня сказать всем, что много новых песен группы «Демо» завтра точно будет. Да и ту, которую мы исполнили на награждении в Лос-Анджелесе, тоже тогда привезу. Она называется «L.A. Calling».

– А эту в первую очередь. Ты сказал, что у вас теперь свои звукозаписывающие студии есть?

– Да, англичане всё в срок сделали и сдали под ключ все три.

– Тут Пугачева как раз спрашивала про них.

– Передай, что я ей песню написал. Это мой ей подарок. Она не в стиле нашей группы, поэтому дарю. Но при условии, что она у нас её запишет.

– Да об этом пол страны мечтают, чтобы у тебя записываться. И ещё такой вопрос. Тут УПДК хочет для сотрудников иностранных представительств в Москве ваш концерт организовать. Они их замучили своими просьбами. Мол советскую группу «Демо» можно услышать только в Европе.

– Вот ведь жучилы. А они знают, сколько стоил билет в парижской «Олимпии» на наш концерт? Думают, что им тут за рубль билетик достанется?

– Они готовы платить, как в Европе и в валюте.

– Тогда пусть Кремлёвский Дворец съездов организовывают. Там шесть тысяч зрительских мест, сразу прибыль государству будет солидная. И пусть договариваются на субботу с Александром Самуиловичем. Он у нас теперь этим заведует.

– Ну и отлично. С «Лужниками» как?

– Всё готово. Технологию проведения таких массовых концертов на Лондоне мы отработали. Будем делать дискотеку. За счёт этого используем весь стадион и трибуны. Но по всем техническим вопросам обращайтесь также к Вольфсону.

– Это хорошая новость. Я так своим и передам. Рад был тебя слышать.

– Взаимно. Завтра жди утром после одиннадцати.

Ну вот. Ещё один денежный вопрос решил. Управление делами дипломатического корпуса выбьет по сто долларов за билет и в результате, по моим новым процентам, мы получим девяносто тысяч долларов чистой прибыли. И «Серебро» с собой возьмём. Пусть на русском мои две песни исполнят, всё концертная обкатка какая-никакая для них будет. Их, первое время, за собой тащить придётся, а потом вперёд и сами барахтайтесь.

Мои жёны, оказывается, пока я разговаривал с Красновым, хлопотали на кухне. Я туда зашёл и первым делом спросил:

– Вы когда к родителям едете?

– Договорились к одиннадцати, – ответила Солнышко. – А пока мы решили обед приготовить.

– Молодцы, любимки. Я вам хочу сообщить, что у нас в субботу концерт. Скорее всего, в Кремлёвском Дворце съездов. Должны хорошо заплатить. И возьмём группу «Серебро» с собой на разогрев. Только я не знаю, что у них с одеждой. Придётся это дело обсудить на репетиции.

– Смотаешься в Лондон, если что, – сказала Маша, которая уже привыкла к тому, что я могу перемещаться в Англию в любое время.

Она права. Там я смогу им купить три латексных костюма серебристого цвета. Правильно, буду обыгрывать их необычное название. Только придётся искать ещё и обувь. А зачем искать? В том же магазине сделаю заказ и мне быстро всё найдут. В Советском Союзе ещё такой услуги нет, а в Европе – пожалуйста. Только деньги, дополнительно, плати и тебе достанут всё, что тебе нужно.

Мои мысли прервал звонок телефона. Кого ещё демон несёт? Ну правильно, это был Андропов.

– Здравствуй, Андрей, – начал он разговор.

– Здравствуйте, Юрий Владимирович, – ответил я, понимая, что приятности на сегодня закончились.

– Как моя вчерашняя просьба?

– Всё готово. Раз Леонид Ильич просил, то я всё сделал.

– Молодец, быстро ты обернулся. Мы тут втроём, как раз, обсуждаем этот вопрос. Когда сможешь быть в кабинете у Леонида Ильича?

– Да хоть сейчас. Громкую связь можете включить?

– Могу.

– Здравствуйте, Леонид Ильич, – сказал я, поняв по появившемуся в трубке эхо, что и Брежнев теперь меня слышит и может разговаривать со мной.

– Привет, Андрей, – услышал я голос Брежнева. – Когда покажешь образец?

– Могу… – а дальше я схватил сумку, приготовленную заранее, и телепортировался в кабинет Леонида Ильича, – … прямо сейчас.

Ни Генсек, ни Суслов, которые сидели за столом в этот момент в кабинете, никак не ожидали моего такого экстравагантного появления перед ними. Только Андропов по моим словам «хоть сейчас» понял, что я собираюсь повторить вчерашний трюк с мгновенным моим переносом в его кабинет. Густые брови Брежнева оказались у него на лбу от удивления. Суслов тоже был ошарашен. А председатель КГБ улыбался, довольный произведённым эффектом его протеже. Понятно, решил отыграться на них за свои вчерашние очень яркие впечатления и ощущения.

– Это ты как сделал? – спросил, пришедший в себя через несколько секунд, Брежнев.

– Телепортация, Леонид Ильич, – ответил я. – Ею владели атланты. Но товарищ Суслов продолжает считать, что ни того, ни другого в природе не существует. Советую Михаилу Андреевичу почитать древние индийские эпосы. Там обо всём этом подробно написано. И о полётах атлантов и индусов на Луну, и про древние космические корабли.

– Да, умеешь ты удивлять, – медленно произнёс Брежнев. – Слиток со сплавом принёс?

– Как обещал. Вот, держите, – сказал я, достав брусок орихалка и положив вместе с пятью фотографиями затонувшего храма Посейдона, на которых была отлично видна стела из загадочного сплава и незнакомые письмена на ней.

Суслов аж затрясся, увидев блестящий металл. Видимо, представил, что данный небольшой брусок может стоить более ста миллионов долларов. А вот Брежнев был хозяйственником и сразу понял всю выгоду для страны от обладания подобным металлом.

– А это что за помещение? – спросил Андропов, который подошёл к столу Генсека и внимательно рассматривал фотографии. Он понимал, что это не фальшивки и сделаны совсем недавно фотоаппаратом мгновенной печати.

– Храм Посейдона. Это центральное и самое большое здание в Посейдонисе. На фотографиях видна статуя самого бога морей. Она тоже сделана из орихалка.

Все были потрясены увиденным и услышанным. Они прекрасно поняли, что если всё это я смогу им передать, то Советский Союз очень быстро выиграет гонку вооружений у американцев.

– Молодец, Андрей, – сказал довольный председатель КГБ. – Я тоже своё слово держу. Вот тебе просмотровый ордер от четырехкомнатной квартиры на твоём же этаже, только в соседнем подъезде. Она является симметричной твоей квартире и примыкает к её боковой стене. Так что сделаешь арку и будет у тебя восьмикомнатная квартира.

И я даже знал, чем мне сделать эту арку. Ведь у меня был второй кинжал атлантов, который справится с этой работой за несколько секунд. Но я обратил внимание на странное поведение Суслова. Он всё время посматривал на часы, как будто чего-то очень ждал. Я решил проверить, что там в его дурной голове так его беспокоит.

Вот же гад. Он, всё-таки, решил мне отомстить за вчерашнее своё унижение. Оказалось, что Суслов собирался задержать моих двух жён, когда они выйдут из подъезда. Сейчас команда из восьми человек вела наблюдение за моим домом. Недалеко от угла стояли две светлые «Волги», в которых сидело шесть человек и ещё двое находились рядом с дверью подъезда, отдыхая на лавочке и изображая уставших сотрудников «Мосгаза». Значит, у него есть своя группа преданных товарищей, о которой не знал даже Андропов. Узнаю повадки старого большевика-подпольщика.

Ну что ж, за своих женщин я порву любого, тем более они были беременные.

– Юрий Владимирович, – обратился я к Андропову, – спасибо, конечно за квартиру. Но вы знаете, чем сейчас занимаются восемь преданных лично товарищу Суслову людей?

– Нет, – удивился шеф КГБ и посмотрел на человека номер два в нашей стране, который очень занервничал. – А что происходит?

– Михаил Андреевич послал свою личную команду ликвидаторов к подъезду моего дома. Он решил захватить двух моих беременных женщин и увезти их к себе на дачу, где посадить под замок. Вот такая месть мне за вчерашнее. А вы говорили, что у него нет команды силовой поддержки, Юрий Владимирович.

– Это правда? – спросил Брежнев, пристально смотря в глаза Суслову, которому я блокировал в его голове все попытки соврать.

– Да, Леонид Ильич, – с трудом выговорил Суслов, борясь сам с собой.

– Зачем?

– Андрей стал слишком независимым. На него можно было надавить только через его девчонок.

– И ты поднял руку на беременных?

– Я ничего не знал об этом.

– Леонид Ильич, – обратился я к разозленному генсеку, которого я таким никогда ещё не видел. – Там эти гады окружили моих двух подруг у подъезда. Можно я перемещусь туда на пять секунд?

– Действуй. Смотри там, аккуратней.

Я не дослушал и исчез у них на глазах, тем самым подтвердив присутствующим, что неожиданное моё появление пятнадцать минут назад в кабинете Брежнева не было плодом их больного воображения. В это же мгновение я появился перед подъездом своего дома, около двери которого стояли Солнышко и Маша, а их окружали два мосгазовца и четверо в штатском. Их обереги излучали тревогу, которую я мог чувствовать в любой точке земного шара. Молодцы, что не забыли их взять с собой. И я тоже молодец, вовремя подстраховался и обеспечил всех моих четырёх любимых женщин амулетами.

Никто ничего не успел понять и, главное, даже коснуться моих любимых, как на асфальте лежали шесть «овощей». Я не стал их убивать. Они не собирались причинять физический вред моим жёнам, но само похищение могло сильно напугать моих подруг. Что сказалось бы негативно на состоянии моих малышей. Солнышко и Маша только успели понять, что им угрожает какая-то опасность возле подъезда. Они даже испугаться толком-то не успели, а я уже был рядом.

Они обе бросились ко мне и взволнованными голосами спросили меня:

– Кто эти люди?

– Это уже не люди, – ответил я и прижал их к себе, как бы защищая их от всех угроз внешнего мира. – Им теперь одна дорога – в Кащенко.

– Это ты их так? – спросила Маша, с тревогой поглядывая на лежащие на асфальте тела.

– Я. Теперь опасности больше нет. Можете спокойно ехать в гости. Только о произошедшем никому ни слова. А я пошёл дальше решать свои проблемы.

Нет, я не телепортировался назад в кремлёвский кабинет Брежнева. В «Волгах» ещё оставались два свидетеля, которые видели, что здесь произошло. Они могли не понять, что произошло с остальными членами их группы захвата. Но вот то, что они видели моё неожиданное появление из ниоткуда, это меня очень беспокоило. Придётся их тоже сделать «лежачими больными» или… Я решил выбрать «или», поэтому просто обездвижил этих двух водителей, направив волну отключения всех двигательных функций тела. Я теперь человеческий мозг знал в мельчайших подробностях, поэтому мог отключать каждый его отдел хоть по отдельности, хоть все разом.

После чего я из забрал с собой в качестве доказательства того, что эти идиоты собирались сделать с моими жёнами. Моё появление, но уже не одного, а с двумя людьми Суслова, вызвало уже не удивление, а восхищение у Брежнева и Андропова. Михаил Андреевич смотрел на меня, как на злейшего врага.

– Леонид Ильич, – обратился я к Брежневу, – Вот двое из тех, кто пытался напасть на моих девушек.

– Михаил Андреевич, – спросил Генсек у Суслова, – это ваши люди?

– Мои, – ответил главный идеолог страны, так как отпираться было бесполезно.

Но договорить он не успел, потому, что схватился левой рукой за сердце, а правой достал из кармана контейнер с таблетками валидола. Одну из таблеток он смог положить себе под язык, но это ему не помогло. Его голова запрокинулась назад и он потерял сознание. Брежнев нажал кнопку на селекторе и через пять секунд появились два врача, которые сначала увидели два тела, лежащих на полу, но я им показал рукой в сторону Суслова.

Один из медиков был с медицинским чемоданчиком, из которого он достал шприц и, набрав из ампулы какой-то раствор, сделал Суслову укол. Но тот в сознание не приходил. И не придёт. Я такие дела никому прощать не намерен. Это не я вызвал у него острый инфаркт миокарда и он был у него спонтанный. Но я сделал так, что его мозг погрузился в летаргическое состояние. Я знал, что это состояние длительной гибернации может продолжаться более 20 лет. Вот и хорошо.

Прибежали два санитара с носилками и унесли Суслова. Мы сидели всё это время молча, пока за врачами не закрылась дверь.

– Что будем с этими двумя делать? – спросил я у Андропова, потому, что Брежнев находился в задумчивости, продолжая машинально вертеть брусок орихалка в руках.

– Я вызову охрану, – сказал Юрий Владимирович и нажал на пульте Брежнева кнопку вызова охраны.

Те появились ещё быстрее врачей, при этом держа пистолету в руках, но направленные стволами вниз. Их было четверо. Серьёзные ребята, но других тут не держат.

– Эти двоих под арест, – приказал Андропов. – Как придут в себя, допросить и протоколы допроса мне на стол.

Охрана убрала пистолеты в кобуры, козырнула, и, подхватив два тела, которым я уже вернул возможность шевелить конечностями, выволокла их в приёмную. В кабинете Брежнева повисла пауза. «Чапай» о чём-то сосредоточено думал, а мы с Андроповым молчали.

– И что теперь будем делать? – спросил очнувшийся Генсек.

– Кого-то надо временно назначать вместо Суслова, – ответил Андропов и посмотрел на меня. – Да хоть вон Андрея. Он является, фактически, заместителем Михаила Андреевича.

– Вы что, шутите? – спросил я у Юрия Владимировича, просто выпав в осадок от такой «заманчивой» перспективы. – Я же в идеологии ничего не смыслю. В культуре я спец только по эстраде. Цензуру вообще не знаю, только в образовании более-менее разбираюсь.

Я посмотрел на Брежнева и понял, что тот уже принял решение. И оно мне очень не нравилось.

– А что, Юрий Владимирович, – заговорил, наконец тот, – это мысль интересная. Молодой, перспективный, уже кандидат в члены Политбюро.

– А зачем мне это надо? У меня гастроли через девять дней, да и в Москве концерт намечается в субботу вечером.

– Ничего. Назначишь себе заместителей. Тебя ведь на Западе хорошо знают. И вон английская королева тебя в письмах благодарит за оказанную лично ей помощь. К тому же ты и с другими королями успел познакомиться.

– То есть вы хотите поставить на эту должность коммуниста с европейским лицом?

– Ну так временно же, – поддержал Брежнева Андропов.

– «Ничего нет более постоянного, чем временное», – процитировал я известное изречение.

– И умный к тому же, – добавил Брежнев и усмехнулся. – Я давно собирался Суслова менять, да жалко было и привык я к нему.

– А кто Горбачева тащил в Политбюро? – напомнил я им обоим. – А ведь и Суслов в его делах замешан.

– Ты точно знаешь или только предполагаешь? – встрепенулся Брежнев.

– Точно знаю. Юрий Владимирович, проведите обыск на даче Суслова. Смотрите только подвал. Там в стене справа есть тайник, а в нем лежат очень интересные документы.

Мои собеседники уже перестали чему-либо, связанному со мной, удивляться, поэтому восприняли моё сообщение молча.

– Я тут решил твоего отца назначить нашим резидентом в Финляндии, – сказал Андропов и хитро улыбнулся. – Это генеральская должность. А через год в Москву переведём и на должность начальника нового управления назначим.

– Это запрещённый приём, – ответил я со вздохом. – Я согласен, но заместителей я наберу сам.

– Договорились, – ответил довольный Брежнев. – Орихалк мы нашим академикам отдадим для анализа и фотографии твои тоже. Ты, случайно, не знаешь, что вот на этой стеле написано?

– Случайно знаю, – ответил я и ухмыльнулся. – Но пусть, сначала, ваши «яйцеголовые» с этим поработают, а я погляжу.

– Торгуешься, значит, – сказал Брежнев и ухмыльнулся. – Это хорошо. Когда сможешь приступить к новой должности?

– Прямо сейчас. Перемещусь в свой кабинет и устрою на Старой площади разбор полётов. Только мне мандат нужен с самыми широкими полномочиями.

– Сейчас мой секретарь тебе такой мандат сделает. Ты только потом предупреди, кто у тебя в заместителях будет.

– Всё проверенные люди. Одного Юрий Владимирович хорошо знает.

– Понятно, – ответил Андропов. – Если ты Ситникова имеешь ввиду, то он мужик толковый.

– Ну вот, ты уже грамотно начал кадровые вопросы решать, – одобрил Брежнев начало моей работы в новой должности. – Так что дерзай. Мы всё время говорим о молодых и перспективных управленческих кадрах. Вот ты и будешь первой ласточкой.

– Дай Бог не последней, – ответил я, а потом спросил. – Что с Сусловым делать будете?

– Ничего. Завтра в «Правде» напишем, что по состоянию здоровья и так далее. А вот как Юрий Владимирович документы мне из тайника принесёт, тогда и думать буду. Да и врачебного вердикта следует дождаться. А вот и твой мандат. Читай и приступай к работе.

Мандат был то, что доктор прописал. Я теперь стал секретарём ЦК КПСС. Был просто членом, а теперь секретарь. И, судя по хитро прищуренным глазам Генсека, скоро моё кандидатский стаж в Политбюро закончится. И стану я полноправным его членом. Брежнев поставил свою подпись, а секретарь – печать. Теперь я устрою тихий переворот в отдельно взятом дворце на Старой площади. Главное, я там теперь царь и бог с диктаторскими полномочиями.

– Тогда я полетел, – сказал я и встал со стула.

– Ты что, – спросил удивлённо Брежнев, – теперь всё время так «летать» будешь?

– Так намного быстрее, да и секретарша моя в ЦК КПСС, наверняка, проверена Юрием Владимировичем.

Андропов улыбнулся и кивнул, так как понимал, что это секрет полишинеля. Я попрощался и исчез, чтобы через миг материализоваться в своей приёмной. Получилось очень удачно. Валерия Сергеевна, моя секретарша, в этот момент поливала цветы и я, специально, открыл и закрыл резко дверь, чтобы у неё создалось впечатление, что я попал сюда на своих двоих, как все нормальные люди.

– Ой, здравствуйте, Андрей Юрьевич, – сказала, оглянувшаяся на звук, секретарша. – С приездом и музыкальными наградами вас.

– Спасибо, – ответил я и достал из сумки английский косметический набор и духи, которые стали моими дежурными подарками для женщин. – Вот вам презент из Лондона.

– Спасибо за подарок и внимание. Какие будут распоряжения?

– Я час назад разговаривал с Андроповым и он сказал, что вам можно доверять.

– Спасибо Юрию Владимировичу за столь лестный отзыв обо мне. Что-то случилось?

– Читайте внимательно. Это теперь касается непосредственно и вас.

По мере прочтения моего мандата, глаза Валерии Сергеевны становились всё шире, а потом она спросила:

– А что с Михаилом Андреевичем?

– Сердечный приступ, – ответил я, забирая назад свой мандат. – Он в больнице и, видимо, надолго. Так врачи говорят.

Врать я научился хорошо, поэтому всё, что я говорил сейчас, было похоже на чистую правду.

– Теперь вы идёте на повышение вместе со мной, – обрадовал я Валерию Сергеевну, которая считала, как и вся армия секретарш, самым замечательным начальником того, кто очень редко появлялся на работе. – Мы сейчас поднимемся в кабинет товарища Суслова и вы начнёте принимать дела у его секретаря. И сразу вызовите ко мне его заместителей. У него их сколько?

– Семь человек, – ответила она и, увидев моё удивление, сразу поняла, что сегодня количество секретарей может основательно уменьшиться.

– Понятно. Начнёте вызывать сразу, как только разберётесь с его секретарём.

Мы поднялись в приёмную Суслова и я вошёл туда без стука. Теперь я здесь хозяин. Секретарь, сидящий за столом, по моему сосредоточенному выражению сразу понял, что власть переменилась и пришёл новый шеф в моём лице. За мной шла Валерия Сергеевна, тоже гордая и уверенная в своём новом статусе.

– Андрей Юрьевич, – попытался удержать последнюю линию обороны секретарь, – Михаил Андреевич сейчас у Леонида Ильича.

– Я сам только что оттуда, – ответил я и протянул бумагу, подписанную Брежневым. – Я теперь являюсь исполняющим его обязанности на время его болезни.

– А что с лучилось с Михаилом Андреевичем?

– Сердце. Его отвезли в «Кремлёвку». Попрошу ввести в курс дела Валерию Сергеевну. Теперь она здесь будет работать. Вы пока переводитесь в хозяйственное управление. Валерия Сергеевна, предупредите всех заместителей товарища Суслова, что через пятнадцать минут я их жду у себя.

– Хорошо, Андрей Юрьевич.

После этого я зашёл в кабинет Михаила Андреевича и первым делом выключил все электрические обогреватели и открыл настежь окна. В этом жарком и сухом воздухе африканской пустыни можно было задохнуться. Пока у меня было время, я позвонил Ситникову. Он был на месте и удивился моему звонку.