Текст книги "Капитан поневоле (СИ)"

Автор книги: Андрей Грог

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Андрей Грог
За гранью. Капитан поневоле

Пролог

Об отпуске люди мечтают по-разному. Часть населения его проводит на даче, за обхаживанием своего любимого огорода, рыбалкой в соседнем пруду и прочей идиллией сельской жизни. Часть мечтает добраться до тёплых и солёных вод с навязчивым сервисом смуглых людей на берегу. Иногда это совмещается с посещением различных культурных достопримечательностей и злачных мест. Есть ещё некоторые варианты по проведению свободного от работы времени, люди ведь такие затейники, но не будем перечислять их все, потому что список может стать довольно длинным. А остановимся на тех редких экземплярах, которые в наш техничный век устремляются туда, где этой техники нет, и ничего не напоминает о её наличии. Знаете же, есть такие странные люди, которые вместо того, чтобы лежать под зонтиком на морском берегу, зачем-то отправляются в горы или тайгу, тратят довольно приличные деньги на дорогу и снаряжение. Там, вдали от цивилизации, где даже интернета нет, они мокнут, мёрзнут, кормят своим драгоценным телом комаров, выбиваются из сил, а вечером, абсолютно счастливые, сидят, вытянув уставшие ноги, у костра, попивают горячий чай и смотрят на яркие звёзды в тишине. Или, бывает, поют старые забытые песни…

Вот к таким-то оригиналам и принадлежал Александр Струг со своей весёлой компанией, которая сложилась, как это часто бывает, ещё в студенческие годы. Следует сказать, что его путь в Московский Университет Геодезии и Картографии не был прямым. С подросткового возраста он заболел морем и всем, что связано с ним. Это привело его сначала в юношеский яхт-клуб в Строгино, а затем к реконструкторам, воссоздававшим небольшие деревянные судёнышки на Иваньковском водохранилище. Увлекались там и старинным оружием – шпаги, сабли, пистолеты и мушкеты, из которых пацанам иногда давали пострелять под присмотром старших товарищей. Но это была только игра. Причём на пресной воде. А хотелось солёных брызг в лицо, крепкого норд-веста и прочей атрибутики, которой в средней полосе взять негде. Кончилось всё тем, что Александр смог преодолеть сопротивление родителей и поступил в прославленную питерскую мореходку. Учёба захватила его, появились более зрелые технические интересы. Тем не менее он мечтал о парусах, и после второго курса попал на прохождение практики на не менее знаменитом паруснике «Мир». Всё шло прекрасно, пока у него не случился давно назревавший конфликт с одним из курсантов, по результатам которого тот попал в больницу. Нет, Александр не был задиристым человеком. За всю свою короткую жизнь он и дрался-то всего несколько раз, хотя силой его природа не обделила. И всегда он либо защищался, либо заступался за своих товарищей, восстанавливая справедливость. Всё бы ничего, не было тяжёлых травм, если бы этот молодой человек не оказался сыном какой-то шишки в морских кругах. На Александра подали в суд, дело быстро шло к реальному сроку, если бы не вмешался знакомый его отца – московский адвокат. Особых усилий не потребовалось, потому что всё было шито белыми нитками, а пострадавший опрометчиво быстро выздоровел. Но скандал был знатный, руководство мореходки было недовольно. Ему порекомендовали сменить не только учебное заведение, но и профессию. Потому что стало известно намерение расстроенного родителя прикрепить к фамилии Александра «чёрную метку», которая будет означать для него волчий билет по окончании любого морского ВУЗа. Конечно, впереди ещё было несколько лет учёбы, и была надежда, что всё забудется, тем более, если он переведётся в другой. Можно было даже попытаться договориться, чтобы всё забыть. Адвокат прощупал почву на эту тему, и сказал, что если он, Александр, принесёт личные извинения пострадавшему, то его может быть простят. Это «может быть» его особенно взбесило. В нём вскипела молодая кровь и жажда справедливости. Тем более, что и по факту он был абсолютно прав, ставя заносчивого сынка на место. Он наотрез отказался извиняться, и забрал документы из университета.

Поскольку за этими препирательствами уже давно начался учебный семестр, а финальные события развивались стремительно, то по приезде в Москву Александр был в тяжких раздумьях – куда податься? За этими-то раздумьями его и застала повестка из военкомата. Конечно, мать настаивала на том, чтобы отец подключил снова своих знакомых, и отмазал родимое чадо от армии. Отец же относился к этому явлению философски, но в открытую перечить жене не решался. Семейный конфликт разрешился сам собой, когда Александр высказал твёрдое решение отслужить, здраво рассудив, что всякие медицинские справки потом могут выйти ему же боком. Служил недалеко, не покидая пределов Московского Военного Округа в мотострелковой бригаде. Сержанты были злые, но справедливые, называемые за глаза не иначе, как дикая собака Динго. Или просто собаки. Но в целом Александр зла на них не держал, прекрасно понимая, что иначе справиться с толпой разномастных обормотов невозможно. Кормили от пуза, давали пострелять, что ещё нужно молодому человеку, находящемуся на распутье? Конечно, ему предлагали контракт после службы. Но, даже заметно одичав за год, он взвесил свои желания и стремления, и отказался, решив продолжить учиться. Хотя, дорога к морю ему теперь и была заказана.

Вернувшись домой он всё же попытался отправить документы в несколько других мореходок на продолжение учёбы, но получил категорический отказ – не забыли и не простили. Оставалось действительно менять профессию. Перебирая многочисленные ВУЗы столицы, он долго не мог на чём-то остановить свой выбор. Пока взгляд не зацепился за Университет Геодезии и Картографии. Что общего между его прежними устремлениями и новым? На первый взгляд ничего. Но в процессе учёбы в мореходке, обучаясь кораблевождению, он проникся астрономией, и углядел в выбранном ВУЗе раздел астрономо-геодезии, куда и решил подавать документы. Но поступать теперь приходилось на первый курс, переводом не получалось. Пережив зиму и весну, он был зачислен и начал свою учёбу на новом месте, постигая новые науки.

Учёба разительно отличалась по степени организации. Тем более, что по части дисциплин Александр получал зачёты автоматом по старой учебной книжке. Было много свободного времени, которое он заполнял общением с друзьями реконструкторами, и новой неожиданной страстью – сплавам по горным рекам, которые осуществлял один из городских клубов. Туда его завлёк один из старых знакомых, Коля Паперна – маленький кудрявый живчик, постоянно искавший приключения на свою задницу. В клубе читались грамотные лекции по теории и безопасности сплавов, организовывались походы на горные реки в различные регионы – от Карелии и Кавказа, до Урала и Алтая. Собственно, клуб состоял из чистой воды энтузиастов, что довольно редкое явление в наше время. Все инструктора были такими же участниками, не получавшими за это ни копейки, и занимавшимися этим, по их же признанию, исключительно для души, и чтобы компания обновлялась. Мизерные членские взносы шли на оплату электричества. Аренда была копеечной, потому что в своё время смогли грамотно оформить клуб, как спортивную некоммерческую организацию, что являлось истиной. Но периодически всё же случались нудные выяснения отношений с чиновниками, которых раздражал сам факт того, что кто-то им не платит. К счастью, клуб пользовался покровительством Центрального Городского клуба, и пока что все наезды удавалось отбить. Но вот сами походы требовали денег. Прежде всего дорога и питание. Ну, и снаряжение требовало немало средств. Сначала Александру помогали родители, но позже он начал подрабатывать сам. Сперва грузчиком на сортировочной станции. А потом удалось найти каналы на краткосрочные геодезические работы на московских стройках.

Публика в клубе была самая разнообразная, от студентов до взрослых и солидных людей, отрывавшихся на всю катушку во время летних сплавов от унылой обыденности повседневной жизни, а также семейных обязанностей… Как там в песне?

И чувствовать там от тебя вдалеке

Огромную разницу между полами

И пыл остужать в безымянной реке

Вот, только сперва расквитаться б с делами…

(А. И. Иващенко)

К слову о женщинах. Они там тоже были в немалом количестве, и самые разные. От вполне взрослых, до юных восторженных студенток. Что они там искали, не тяжело ли им было? Тяжело. На ровне с мужиками от них, конечно, никто ничего не требовал, но и довеском они тоже никогда не являлись. И рюкзаки таскали и вёслами гребли. Исключительно добровольно. Зачем им это всё надо? Ну… Женская душа, как известно, потёмки. А уж у этих девушек в головах однозначно бегали здоровенные жирные тараканы, которых они старательно кормили. Но в целом, их присутствие очень благотворно сказывалось на моральном климате, а кто хотел, всегда мог отправиться куда-то и чисто мужской компанией. Естественно, случались бурные и не очень романы, возникали пары, люди женились и расходились, уходили и приходили. Не избежал этой участи и Александр, чуть было не женившись ещё во время учёбы. Но от этого его удержало понимание своей несамостоятельности, а сидеть на шее у родителей ему не хотелось. Словом, то ли эта его «нерешительность», то ли ещё что, привели к тому, что они расстались.

Друг Коля был его неизменным спутником во всех походах. Со временем они заменили старенький катамаран двушку на серьёзную четвёрку, купленную в складчину. Таким образом, они всегда могли взять в команду двух девушек, прокатив их с ветерком по бурным валам. За это время они сдружились со многими людьми, но особо следует отметить Игоря Журавлёва, работавшего в московском представительстве какого-то металлургического завода из Электростали, и Сергея Вайсмана, начинающего стоматолога… У них тоже была четвёрка, приобретённая с таким же расчётом, и в целом, у них всегда получалась хорошая и слаженная команда.

Закончив учёбу, Александр, по уже наработанным каналам, начал трудиться в дорожно-строительной компании геодезистом, а Коля Паперна устроился в какой-то НИИ, где его прямая специальность астрономо-геодезиста была востребована, уже успел съездить в командировку в Плесецк, на монтаж какой-то антенны. Первый год трудовой жизни Александру дался очень тяжело в моральном плане. Конечно, живые производственные задачи иногда были довольно интересны. Но развернуться в полную ширь мешала элементарная жадность руководства, экономившего на новом и дорогом оборудовании и программном обеспечении. Здесь не было ни моря, ни кораблей, ни даже звёзд. Хотя нет, звёзды были – ночью на балконе. Но разве к этому он стремился, разве об этом мечтал? Конечно, с энтузиазмом, свойственным молодости, он иногда себя утешал, что со временем он заработает денег и купит хотя бы небольшую морскую яхту. Но в глубине души циничный и противный голос говорил ему, что никогда он не заработает таких денег, а так и будет всю жизнь месить грязь на стройке. Женится, заведёт детишек, и единственной его отдушиной так и будут походы со старыми товарищами, да звёзды в горах. Или размахивание саблями с реконструкторами, в чём он, кстати, со временем достиг немалого мастерства, хотя и в очень специфическом историческом стиле. Кстати, в турклуб он продолжал ходить. Зимой там не только читались лекции, но по выходным проводились занятия по ориентированию в подмосковных лесах с ночовкой. Для этого нужно было немного – широкие лыжи, бахилы на ботинки, да тёплый зимний спальник. Всё остальное дело техники, которой он за годы, проведённые в клубе, овладел в совершенстве. А вечерами у костра мечтал со своими друзьями, как рванут куда-нибудь на Кавказ уже на майские.

Журавлёв женился на бывшей однокласснице. Всколыхнулась в нём внезапно старая любовь. Одноклассница оказалась спокойная, знала с кем связывается, и пока что отпускала его погулять в лес. Хотя Игорь и лелеял мечту, как потеплеет, вывести её на природу с палаткой, показать ей горы… Вайсману родители сватали какую-то «порядочную девочку из приличной семьи», от чего ему было не по себе, и он, то ли в шутку, то ли в серьёз поговаривал, чтобы «уехать куда-нибудь в Коми». (Тонкая самоирония стоматолога Вайсмана согласно песне Михаила Кочеткова, где герой «от безденежья и от непрухи» уезжает в вышеупомянутое Коми, почему-то именно там находит самородок и изумруд, и продаёт стоматологу Кацу.) Колю Паперна собирались отправить в командировку, на этот раз в Байконур и надолго. Но к майским должен был вернуться, так что просил не выбрасывать его из проекта.

Всё у них получилось. На майские сплавились с клубом по Пшехе на Кавказе, летом, уже сами, сделали дуплет по Умбе и Колвице на Кольском. По выходным Саша и Коля частенько захаживали к реконструкторам, помахать саблями и понюхать настоящего пороха. Жизнь наполнялась содержанием и новыми увлечениями, накатывала новая осень, а за ней и долгая среднерусская зима…

Глава 1

Был у них один общий знакомый по университету, приехавший учиться в Москву с Камчатки. Отличный парень, которого они тоже в своё время приобщили к горным рекам. Но после окончания учёбы он не нашёл своего места в столице, а может и не очень хотел, что, конечно, странно на фоне всеобщего стремления, и уехал к себе домой. Связь с ним была через соцсети, и друзья были в курсе, чем он занимается. Парень пошёл по стопам своих родителей, работал в геологических партиях, иногда выкладывал потрясающие фотографии природы Камчатки. Поэтому, когда он в один прекрасный момент предложил организовать для своих друзей сплав по какой-то камчатской реке, они все этим загорелись, тем более, что была возможность сильно сэкономить на доставке к месту старта за счёт геологов.

Перелёт до Петропавловска-Камчатского сам по себе влетал в копеечку, и других вариантов не было, потому что поезда туда не ходили в принципе. Камчатка, она хоть и полуостров географически, по факту остров. Туда не то что железной дороги, туда и автомобильной дороги не существует даже в теории. Все крупные грузы доставляются исключительно морем из Владивостока. Остальное по воздуху. Но прилететь в Петропавловск ещё ничего не значит. Места там красивые, но довольно обжитые, а друг Пашка предлагал настоящую камчатскую глушь, и река, писал, с технично-спортивной точки зрения интересная. А главное, рядом, в соседней долине, велись разведочные работы геологической партией, в которой он и работал. Естественно, что в этих условиях организовать доставку нескольких человек с вещами не стоило буквально ничего. Ну а продолжительный сплав должен был вывести их к местам более цивилизованным, откуда уже можно и самим выбраться к Петропавловску. Единственное, что было необходимо – это чёткое совпадение по срокам с заброской партии в район работ – середина июня. В это время будет всё – и халявный рейс из Петропавловска до Ключей, и вертолёт оттуда до базового лагеря геологов. А за вполне скромную сумму, сдобренную бутылкой коньяка, вертолётчики сделают небольшой крюк, и осуществят промежуточную посадку там, где скажут. Сам Пашка, занимая в партии какую-то хитрую, ново выдуманную техническую должность, на первых неделях там не очень-то и нужен. А поскольку начальником был его же отец, то и отпроситься ему проблем не составляло.

В общем, путешествие в любом случае намечалось недешёвым, но если его предпринимать самостоятельно, то могло стать баснословно дорогим. А так, можно было сэкономить немалые деньги, что для всех друзей было существенно – жили они на зарплату, хоть и неплохую. Оставалось самое главное, выгрызть у своего начальства три недели отпуска именно в нужное время – середина июня. Психология большинства начальников мало отличается друг от друга. Они часто любят говорить, что незаменимых людей нет. Но стоит тебе только захотеть в отпуск, как именно с этого момента ты становишься единственным и незаменимым.

Как бы то ни было, но к навязчивому желанию молодых парней иметь хотя бы часть отпуска летом, начальство отнеслось, хоть и с брюзжанием, но благосклонно. К счастью, работали они все в разных конторах, поэтому нужно было только согласовать сроки между собой. Обсуждать предстоящее путешествие они начали ещё с осени, а согласовав все технические детали, с зимы начали долбить своё руководство на предмет предоставления отпуска именно в нужный временной отрезок. Преодолев различной степени сопротивление начальства, они все добились включение себя в график отпусков именно в нужное время. Или хотя бы обещание не препятствовать этому для тех, у кого контора была попроще, и не заморачивалась с такими бумагами.

К июню подготовка к путешествию было завершена. Билеты на самолёт заранее куплены, снаряжение подобрано и проверено. Друзей охватил радостный мандраж перед началом очередного приключения. Сплав по реке предполагался на их излюбленной модели четырёхместного катамарана. Собственно, потому-то они и были «великолепной четвёркой», что представляли из себя всегда готовый, прекрасно слаженный экипаж. Или, как говорят в среде туристов водников, «сплаванный». Правда, дюралевый каркас пришлось оставить из-за трудностей сдавать его в багаж, которого итак намечался приличный перебор. Но это было некритично, потому что каркас можно было изготовить и на месте из стволов деревьев, что было довольно распространённой практикой среди катамаранщиков. А Пашка должен был присоединиться к ним на двухместном катамаране вместе со своей недавно обретённой женой, которая, хоть и не являлась заядлой водницей, но была не чужда авантюрного духа и уже успела познакомиться с водной стихией под чутким руководством мужа.

После девяти часов перелёта, самолёт заходил на посадку в аэропорт Елизово, разворачиваясь над Авачинской бухтой. Её пронзительно голубая гладь, снежные шапки Авачинской и Корякской сопок, удивительная прозрачность воздуха – от всего этого дух захватывало. Там их и встретил Паша. Познакомил с женой, а спустя несколько часов ожидания они уже грузились в легендарный кукурузник и отправились на север до посёлка Ключи, некогда бывшего города, но теперь разжалованного. Все четверо прилипли к иллюминаторам, наслаждаясь видами лежащей внизу земли. Ещё два с половиной часа полёта, во время которых изрядно потряхивало на воздушных ямах, и они, наконец, приземлились на аэродроме в Ключах. Никакого аэропорта здесь не было, хотя в советские времена отсюда совершались регулярные рейсы в облцентр – Петропавловск-Камчатский. Домик диспетчерской службы, несколько ангаров для техники, и деревянная будка туалета – вот и всё устройство. Здесь же, на краю лётного поля, был разбит промежуточный лагерь геологов из нескольких брезентовых палаток в рост человека, и прорезиненного тента над кострищем, где и готовилась нехитрая еда.

После взаимных приветствий и знакомств, им пояснили, что вертолёт сегодня уже не полетит, потому что поздно, поэтому следует устраиваться на ночь здесь, а завтра с рассветом все вместе и отправятся в путь. Погода должна быть хорошая, и ждали только их.

Поскольку людьми они были подготовленными, то быстро достали из рюкзаков свои палатки и установили их рядом с геологами. Контраст получался забавный – яркие невысокие туристические палатки, и большие брезентовые, вылинявшие на солнце, но всё ещё надёжные и добротные, у геологов. Достали коврики и спальные мешки, да разложили их заранее, приготовив себе место ночлега, потому что, как подсказывала интуиция, вечер будет бурным, и готовить это всё пьяным и в темноте будет очень непросто. Заодно и переоделись из относительно приличной одежды, в которой путешествовали до сих пор, в предназначенную для походов, и которую не жалко испачкать.

И началось веселье. Геологи радовались тому, что наконец-то вырвались в поля, бурно отмечая это событие. А приезжие туристы тому, что уже находятся на удивительной земле Камчатки, и цель их длинного путешествия близка. Погода стояла уже довольно тёплая, вдалеке над деревьями возвышался исполинский заснеженный конус Ключевской Сопки, народу вокруг никого, только бесконечные истории и байки от неунывающих геологов. Кстати, немалая их часть была посвящена различным приключениям, связанным с местными медведями, которых в этих краях было удивительно много, и встречались они не реже, чем бродячие собаки в иных местах. То есть, под каждым кустом фигурально говоря. Специально ради них Пашка тащил с собой целый арсенал сигнальных ракет и фальшфейеров. А также старый одноствольный ИЖ шестнадцатого калибра, и новенькую Сайгу-20, с магазином на пять патронов. Впрочем, ружья предполагалось использовать ещё и для охоты, особенно в последней части путешествия, когда характер реки будет равнинный, и там будет множество водоплавающих птиц.

Угомонились поздно, подсвечивая фонариками, добрались до палаток, и с наслаждением завернулись в предусмотрительно разложенные спальники. А утром их разбудил металлический звон. Выглянули наружу – классика! Слегка припухший после вчерашних возлияний мужик из геологов, колотил большой поварёшкой в металлическую крышку, созывая народ на завтрак. Проснувшиеся, поёживаясь на утренней прохладе, потянулись к протекавшему рядом ручью умываться. А затем, весело перешучиваясь, собрались у костра под тентом, по очереди накладывая себе из котла в миски рисовую кашу на сгущённом молоке, сдобренную щедрой порцией топлённого масла, и рассаживаясь на брёвнах. Никакого опохмела не было. Предстояла тяжёлая работа по погрузке вещей геологов в вертолёт. Поев и попив чая, отправили гонца в диспетчерскую узнать, не поменялось ли чего, и будет ли вертолёт. Когда же он вернулся, подтвердив всё, старший дал отмашку сворачивать лагерь. Это же касалось и наших туристов. Быстро свернув палатки, решили помочь геологам, начав перетаскивать мешки и ящики с едой, а также с инструментами и оборудованием для шурфов и траншей, ближе к вертолёту на взлётном поле.

Часа за два управились. Старенький МИ-8 был забит под завязку, люди сидели в тесноте, но, как говорится, не в обиде, а двигатели раскручивали винты, готовя машину к старту. Качнувшись, вертолёт плавно оторвался от земли, и начал набирать высоту. В иллюминаторе мелькнули бараки посёлка-недогорода Ключи, частные дома с огородами, пыльные улочки и широкая лента реки Камчатка. Когда борт наклонился, во всей красе на юге предстала Ключевская Сопка наполовину в снегу, утопающие в зелени смешанного леса подходы, и начался полёт. Им предстояло лететь пока на север, вдоль долины реки Еловка – левого притока Камчатки. А потом высадить туристов в верховьях одного из притоков, на склонах Срединного хребта. А геологов забросить в следующий приток, где у них был базовый лагерь, и они рыли землю в поисках чего-то очень полезного. Хотя, и так можно было догадаться. Единственное, что пока представляет ценность в этих глухих местах – это золото. Основная часть партии была уже на месте, и начинала работы. Это был последний борт, которым забрасывались остатки продовольствия и оборудования. Вместе с людьми. Следующий предполагался где-то через месяц, с которым и должен будет прибыть Пашка, вместе со своим новым цифровым оборудованием для составления подробной карты района. Геодезист как-никак. Недаром же его предприятие учило за казённый счёт. Ребята притёрлись в Москве, а вот товарищ убыл в эти далёкие края, внедряя новые технологии на месте при поддержке своего отца, который и был начальником геологоразведочной партии.

Через час с небольшим, вертолёт начал снижаться, выискивая подходящую поляну для посадки. Внизу мелькали близкие склоны гор, поросшие елью, лиственницей и берёзой. Ближе к воде они сменялись зарослями ивы и ольхи. Наконец, задобренный подношениями вертолётчик нашёл нужную поляну и осторожно приземлился в довольно высокую траву. Вещи туристов предусмотрительно были сложены с краю, поэтому, их быстро и без проблем выгрузили через открывшуюся грузовую панель сзади. Тепло попрощались с геологами, махнули рукой вертолётчикам в кабине, и проводили взглядом плавно поднимающуюся вверх машину.

Вскоре шум от работающего двигателя стал стихать вдали. Компания начала оглядываться по сторонам. Они одни. Ближайшие люди – геологи. За перевалом, и ещё прилично вверх по соседней долине. По прямой километров тридцать. Посёлков здесь нет вообще. Ближайший как раз и есть Ключи, до которого больше ста километров опять же по прямой. Само собой, что нет никаких дорог, только тропы, и те звериные. Только внизу, в долине Еловки зимник. Но летом он неактуален – болота. Одним словом, случись что – рассчитывать можно только на себя. Надо ли говорить, что мобильной связи здесь не было. Впереди ждало несколько дней спортивного сплава по горному участку реки, с порогами и шеверами, а потом больше недели спокойной гребли по равнинному участку, с рыбалкой и охотой.

Ещё когда друзья общались по сети, Пашка рассказал, как он бродил вдоль этой речки в составе поискового отряда, выискивая признаки золота. Ничего стоящего они здесь не нашли, но он ещё тогда обратил внимание на красоту собственно водного потока, и оценил насколько интересны здесь, в горной части, пороги. А когда узнал, что на следующий год в соседней долине будут ставить базовый лагерь, то и появилась идея зазвать сюда своих друзей. И всё получилось!

Вообще-то, сплав по неизвестной и неописанной реке является довольно опасным занятием. Находясь «на воде» очень трудно оценить серьёзность предстоящего препятствия. Зачастую невозможно увидеть верный путь прохождения. Поэтому перед любым, хотя бы относительно серьёзным порогом, положено сходить на берег и идти просматривать его. Даже если есть лоция и описание. Это ничего не значит, потому что порог меняется в зависимости от уровня воды. Высота валов и сливов разная, открываются или скрываются камни в самых неподходящих местах. Иногда их можно только угадать по подозрительному бурлению воды. Сверху, с берега, это можно в любом случае рассмотреть гораздо лучше, наметить береговые ориентиры для верного пути, и обязательно расставить страховку в случае киля (переворот судна). Страховка – это отдельная песня. Люди стоят на берегу в удобных местах с так называемыми «спасательными концами» или «морковками». Это довольно длинная толстая верёвка, метров 10–15, с карабином на конце и куском пенопласта, обёрнутого в яркую капроновую ткань. Обычно, оранжевую (морковка). Когда происходит киль во время прохождения порога, люди в бурлящей воде зачастую оказываются дезориентированы, а особенности некоторых порогов таковы, что самостоятельно из них выбраться вообще невозможно, потому что вода там закручивается в обратную сторону, подтаскивая всякий мусор (и людей в том числе) обратно под сливную струю. Такие места называются бочка. Человека может здорово приложить о какой-нибудь камень при перевороте, и ему может быть трудно самому плыть к берегу. Много чего может быть. Поэтому, после порогов обычно стоят люди с «морковками», и случись чего, бросают их к перевернувшимся. Пенопласт не даёт верёвке утонуть, оранжевая ткань хорошо видна в воде и пене, а карабин нужен для того, чтобы человек, поймав верёвку, смог застегнуть его на своей обвязке, и тогда его просто вытащат руками на берег в любом случае.

Эту речку Пашка, конечно, осмотрел, но очень поверхностно. Он прошёл далеко не по всему её течению, а там, где вроде бы был, не везде видел воду. Поэтому сюрпризов здесь могло быть сколько угодно. Но это все понимали, и продвигаться собирались максимально осторожно, причаливая при малейшем подозрении на что-то серьёзное и высылая вперёд разведчиков по берегу для осмотра.

Теперь предстояла привычная работа по сборке катамаранов и подготовке к сплаву. Обшарив окрестные заросли, нарубили небольших стволов деревьев, по 10–15 сантиметров диаметром, связали при помощи верёвок из них каркас нужного размера, и, надув баллоны присоединили их к нему. Вот и всё, катамараны готовы. Но это заняло довольно много времени, день клонился к вечеру, поэтому решено было заночевать здесь, на месте. А с утра, позавтракав, отправиться в путь.

С утра свернули лагерь, переоделись в неопреновые гидрокостюмы, одели каски и спасжилеты. Все вещи убрали в гермомешки, привязав их к катамаранам. Отдельная забота была сигнальным средствам для отпугивания медведей и оружию. Всё это тоже было спрятано в плотные непромокаемые пакеты и чехлы, но отдельно, и привязано так, чтобы можно было максимально быстро достать и использовать. А то ходили среди водников истории, как туристы становились добычей медведей на мелких перекатах таёжных рек. Медведь, конечно, не является злобным хищником, и человек, как правило, не представляет для него интереса с гастрономической точки зрения. К тому же, нормальный дикий зверь вообще человека избегает, и сам старается уйти в сторону. Впрочем, это совершенно не распространяется на ту живность, что обосновалась в окрестностях городов и посёлков. Эти уже целенаправленно лезут на городские помойки, а при случае и на огороды, высматривая, чем бы там поживиться. И если им под руку, или под лапу, подворачивается какой-нибудь слишком любопытный человек, то могут его просто так, на всякий случай, приласкать когтистой лапой. Собственно, большинство несчастных случаев с медведями происходит, когда встреча получается неожиданной и близкой. С определённой дистанции зверь воспринимает присутствие человека, как однозначную угрозу или посягательство на своё достоинство. Ещё хуже на потомство. Причина этого проста – у медведей от природы плохое зрение и слух. Единственное, что у них очень хорошо развито, это нюх. Но если вы двигаетесь навстречу ветру, то возможный медведь за кустами вас не учует заранее. Идёте вы по извилистой тропе, продираясь между кустов, отодвигаете очередную ветку, а там… Какая встреча! И это не анекдот. Во всяком случае в тот момент точно не до смеха. Тут только два варианта. Или медведь решает всё же убежать, или, как говорилось выше, на всякий случай устранить потенциальную угрозу. Дальше вопрос уже только в том, захочет ли он в добавок ко всему попробовать человечину, что тоже не факт. Но если попробовал, то становится реально опасен, потому что убеждается в доступности нового источника питания. Окрестное население прекрасно знает об этом, и если факт подобного становится известен, то на медведей в округе объявляется облава с привлечением массы охотников и даже военных. Выглядит, как месть, но по-другому нельзя.

Но, как говорится, бог не выдаст, медведь не съест. Бёдра в упорах, задницы на сидушках, руки в неопреновых перчатках крепко сжимают угле-пластиковые вёсла. Два катамарана, отчаливают от каменистого берега на стремнину. Речка здесь уже была достаточно широка для них – десять с лишним метров. По камчатским меркам это, конечно, ручей. С мощным и стремительным течением, который, впрочем, почти везде можно перейти в брод, как говорится, не зачерпнув воды в болотные сапоги. А это основной критерий «переходимости» в тех краях. Если уровень воды выше, то, как правило, течение валит человека с ног. Но водникам это не страшно.