Текст книги "Точка отсчета"

Автор книги: Андрей Николаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

Глава 31

Спенсер Бриджес посмотрел в зеркало, поправил галстук-бабочку и стряхнул с плеча несуществующую пылинку. Попробовав несколько улыбок: обаятельную, задумчивую, извиняющую, радушную, он остался доволен, однако пожалел, что сегодня идет в гости, а не принимает гостей у себя. Радушная улыбка хозяина получалась у него лучше прочих.

Бриджес потер лоб, разминая складку между бровей, возникшую после неприятного сообщения Тауберга. Впрочем, пока для серьезного беспокойства оснований не было. Ну, нейтрализовал Тауберг местного полицейского. Слово-то какое округлое: нейтрализовал. Сказал бы просто – убил, прикончил, но нет, соблюдает дистанцию далее в таком конфиденциальном разговоре. Не захотел оскорбить слух шефа. Похвально, конечно, но Мартенс опять сбежала, увезя с собой анимата. Интересно, как себя чувствует этот, как его… Седов? Сказала она ему, что он везет в себе, или побоялась? Мартенс, конечно, отыщут и возьмут. Седов, после того, как его э-э… освободят от груза, будет не нужен – слишком многое он узнал. Не может быть, чтобы Мартенс ничего ему не рассказала. Ну, а с Делануа, если он влез в это дело, тоже пора кончать. Нейтрализовать, как говорит Тауберг.

Бриджес повернул голову направо, налево. Нет, все в порядке. Смуглое лицо с тонким прямым носом, чуть серебрившиеся сединой виски, уверенный взгляд карих, почти черных глаз. Даже шрам на виске не портит впечатления, а придает мужественности. Без него лицо было бы слишком правильным, слишком безупречным, а так – в самый раз.

– Бетси! – негромко позвал он.

В комнату заглянула горничная, женщина лет тридцати, в белом фартучке и кружевной наколке. Бриджес у себя дома не признавал киберприслуги, так же, как не выносил клонированных продуктов, будь то мясо, рыба, или овощи.

– Что мисс Ливинсон?

– Она велела передать, что через двадцать минут будет готова.

– Через двадцать минут – это совершенно неприемлемо, ты не находишь? – Бриджес шутливо сдвинул брови.

– Думаю, вам придется самому поторопить ее, если хотите успеть вовремя, – улыбнулась горничная.

Прислуга была без ума от Бриджеса и его простого обращения.

– Да, видимо, я так и сделаю, – согласился Бриджес. – Бетси, ты свободна до завтрашнего дня.

– Благодарю, сэр, – горничная чуть присела, как требовал этикет и скрылась за дверью.

«Пожалуй, следует рассчитать ее, – направляясь через зал к комнатам мисс Ливинсон, подумал Бриджес, – а взять кого-нибудь помоложе. Бетси, как-то, выцвела, что ли. Нет прежней живости. И, конечно, основная беда прислуги, из тех, кто работает больше трех лет, – они начинают ставить себя чуть ли не вровень с хозяевами».

Невидимый луч чиркнул по его лицу, сличая десяток параметров, проведя, в том числе и анализ сетчатки и ДНК, дверь распахнулась и он вошел в покои мисс Ливинсон.

– Я же просила тебя стучать, – с легким упреком сказала она, глядя на него в объемное зеркало, перед которым сидела.

Зеркало отображало головку Джиллиан Ливинсон с тщательно уложенными белокурыми волосами, цвета липового меда, стройную шею, точеные обнаженные плечи.

– Я тебе могу повторить в двести тридцать пятый раз, что стучаться в двери в собственном доме я не стану, – сдерживаясь, ответил Бриджес.

– Я отключу систему, и посмотрим, как ты войдешь, не постучав.

– Мы, между прочим, опаздываем!

– Успеем, – мисс Ливинсон внимательно разглядывала уголок глаза, приподняв пальчиком веко. – У тебя неприятности?

– Неприятности? Вздор! – раздраженно заявил Бриджес, усаживаясь в кресло за ее спиной. Джиллиан знала его слишком хорошо, чтобы он изображал из себя степенного джентльмена, ко всем, от директоров компании до прислуги, обращавшемся одинаково доброжелательно, – неприятности могут быть у тебя, если ты не закончишь через две минуты. Сделай себе шестимесячный макияж, в конце концов! И вообще, по-моему, краситься тебе вовсе не обязательно. Ты достаточно хорошо выглядишь и без макияжа – говорю тебе, как мужчина. Ну, поправила кое-что, совсем немного, и достаточно.

– Спенс! Ты, может быть, отличный администратор, и как президент компании дашь сто очков вперед всем прочим, но в макияже ты – ноль. Запомни на будущее: чем меньше используешь макияж, тем тщательнее его следует наносить.

Джиллиан растянула губы, осматривая безупречные зубки, затем, не торопясь, взяла карандаш и подвела губы, нанеся одной ей видимый штрих. Повернувшись к Бриджесу, она оглядела его, словно проверяя, достоин ли он сопровождать ее. Президент «Биотеха» стиснул зубы. Он давно уже перестал различать, наигранный гнев им овладевает, или настоящий, как, впрочем, и удовлетворение, и радость, и прочие эмоции. Сейчас, к примеру, ему хотелось заорать на Джиллиан, надавать пощечин – поставить на место, одним словом! А то можно подумать, что это он у нее на содержании, а не наоборот. Однако он слишком хорошо знал, что чем сильнее он будет злиться, тем высокомерней будут ответы и вид Джиллиан, а именно высокомерие по отношению к нему, главе могущественной компании, возбуждало его сильнее других факторов. Бриджес уже и сейчас чувствовал, что готов наброситься на эту холодную расчетливую стерву, сорвать с нее это откровенно-вызывающее платье, которое под определенным углом зрения становится невидимым, и, повалив на постель, взять, как уличную девку. Он прочитал в ее глазах понимание и усмешку, вздохнул, успокаиваясь, и встал.

– Мы можем идти? – спросил он. Джиллиан поднялась, подошла к нему почти вплотную и немного поправила галстук. Она была высокая, всего на пару сантиметров ниже его и их глаза находились почти на одном уровне.

Бриджес вспомнил, что в первую очередь при знакомстве его поразили эти глаза – светло-зеленые, с коричневыми крапинками, и то, как небрежно они прошлись по нему, Спенсеру Бриджесу. Это было на конгрессе футурологов, где Джиллиан Ливинсон делала доклад по теме «Генеративность и эндогенность, как вариант развития вида». Большая часть доклада была посвящена философскому учению Сайруса О'Брайана. Бриджеса поразили ее не по-женски четкая логика и способность донести свои мысли до слушателя вне зависимости, имеет он специальное образование, или дилетант, заглянувший на конгресс потусоваться среди знаменитостей. На фуршете Бриджес пробился сквозь толпу почитателей мисс Ливинсон, представился, но удостоился лишь вежливой ничего не значащей улыбки. Ее внешность еще тогда произвела на него впечатление, однако заботы, связанные с назначением в совет директоров «Биотеха» не позволили ему приударить за ней всерьез. В следующий раз они встретились совершенно случайно, и мисс Ливинсон кивнула Бриджесу, как старому знакомому, затем с легким оттенком недоумения оглядела его спутницу – шикарную брюнетку, которая была с ним всего неделю и еще не успела надоесть, и равнодушно отвернулась. Чего-чего, а равнодушия к себе Бриджес не терпел и поэтому, бросив брюнетку, вплотную занялся мисс Ливинсон. Происходило это на ежегодном балу в мэрии Атланты и прошло с тех пор почти три года – немыслимый для Бриджеса срок. Обычно он уставал от женщин в течение двух-трех месяцев и менял их, благо недостатка в претендентках на его внимание не было. Джиллиан обладала шармом истинно светской леди, который или дается с рождения, или не приобретается никогда. Во всяком случае, ее с первого взгляда можно было отличить от дам полусвета, которые непременно присутствовали на великосветских мероприятиях, в надежде найти подходящую партию.

Три года, а он все еще открывает для себя в ней что-то новое. Да, Джиллиан красива, но красота приедается, как любое излишество, она же до сих пор вызывала в нем животное желание. Она умна, и не только, как женщина, желающая подольше удержать возле себя мужчину, но и как деловой партнер – ее советы по управлению «Биотехом», поначалу не воспринимаемые Бриджесом всерьез, всегда оказывались правильными. Даже стервозность Джиллиан, поначалу коробившая его, оказалась на поверку еще одним плюсом – если он бывал в затруднении, она легко разрешала любые вопросы, заставив его посмотреть на них отстраненно, холодно, как опытному шахматисту на расставленные на доске фигуры. Впрочем, возможно он видел в ней то, что хотел видеть – женщину, с которой стоит прожить несколько лет, а может, и всю жизнь.

Он не стесняясь показывал ей свои чувства, и с удовлетворением видел, что она понимает их. Так же, как и он понимал ее. Хочешь выглядеть стервой – пожалуйста, хочешь показать, насколько ты умна, – ради Бога. Хочешь выйти за меня замуж? Ждешь, когда я сделаю предложение? Я сделаю, дорогая, и совсем скоро, но брачный контракт будет составлен лично мной и либо ты его подпишешь, либо останешься содержанкой.

– Так что случилось? – спросила Джиллиан, глядя ему прямо в глаза.

Бриджес демонстративно взглянул на часы, но она требовательно взяла его под руку и подвела к дивану.

– Расскажи.

Не вдаваясь в подробности, он рассказал ей почти все о проблемах, возникших с проектом «эволют» – как-никак теория О'Брайана была ей знакома. Она даже изучала ее, когда училась где-то в Европе.

Джиллиан слушала, бесстрастно глядя ему в лицо, но он привык делать доклады перед советом директоров, так что сказал только то, что хотел сказать, ни разу не сбившись и не позволив ей заподозрить, что он о чем-то умалчивает.

– А в ком ты более заинтересован: в докторе Мартенс или в конечном продукте, который она получила? – спросила Джиллиан, когда он закончил и отошел к бару промочить горло глотком виски.

– Идеально было бы получить и то и другое, но меня устроил бы и второй вариант. Ее работа закончена, это я знаю наверняка.

– Она сможет повторить работу где-то еще? Я имею в виду конкурентов.

– Вряд ли. Как я знаю, начальный продукт был получен самим О'Брайаном. Даже в случае успеха на восстановление начальной субстанции уйдет несколько лет.

– Стало быть, тебе нужен именно курьер. Ну, и в чем проблема? – мисс Ливинсон недоуменно приподняла брови.

– В том, что ему помогают. Некто Марсель Делануа – профессиональная ищейка, много лет копавшая под О'Брайана, а впоследствии и под нас.

– Клонирование?

– Да. Похоже, ему многое известно. И если мы прижмем их как следует, то Делануа не остановится перед тем, чтобы опубликовать результаты своего расследования.

– А что его удерживало до сих пор?

– Мне кажется, подозрение, что клонирование – детские игрушки по сравнению с теми проблемами, которые возникнут, заверши мы работы по «Эволюту». Он держит все про запас, как хороший игрок. Это – его козыри.

– Да-а… – протянула Джиллиан, усмехнувшись, – если откроется, что «Биотех» поставляет клонов свободным планетам и организациям, объявленным вне закона, я тебе не позавидую. Не спасут даже связи в сенате Лиги. Однако, – она подняла руку, увидев, что Бриджес готов вспылить, – зачем тебе прижимать доктора Мартенс, курьера и Делануа? Тебе надо всего лишь разделить их, а для этого достаточно воздействовать на того, кто тебе нужен.

Бриджес прошелся по комнате, хмуро разглядывая натуральные шелковые обои светло-голубого цвета и обходя изящную, светлых тонов резную мебель.

– И как ты это себе представляешь? – спросил он, повернувшись к мисс Ливинсон.

– Ничего сложного в этом нет, – она поднялась с дивана, поправила перед зеркалом безупречную прическу, и прошла к двери, – надо только подумать хорошенько. Может быть, стоит применить один из твоих не совсем законных методов? – Джиллиан отворила дверь и обернулась к Бриджесу, – ты говорил, что мы опаздываем.

Он в два прыжка оказался возле двери, захлопнул ее и схватил Джиллиан за руку.

– К чему эта игра? Ты что, не можешь сказать прямо? Я не так часто прошу твоего совета.

– Ты делаешь мне больно, – надменно произнесла она, высвобождая руку. – Подумай, Спенс. Ты ведь не совсем дурак.

Бриджес набычился, пристально глядя ей в глаза, будто хотел прочитать там ответ на свой вопрос. Понимание мелькнуло в его глазах.

– Да, именно, – лениво произнесла Джиллиан, – узнай для начала, есть ли у курьера семья. Ну, а дальше все просто.

Глава 32

Под моросящим дождем пришлось идти около получаса, и все основательно промокли. Грунтовая дорога тянулась вдоль канала мимо домиков, притулившихся к старинным мельницам, которые лениво ворочали крыльями. Что там могли перемалывать, на этих мельницах? Седов терялся в догадках.

Делануа деловито шагал впереди, изредка оборачиваясь, будто хотел удостовериться, что его спутники не потерялись. Потеряться было мудрено – местность была настолько плоская, что если бы не вода, непрерывно льющаяся с небес, они бы наверняка видели цель своего путешествия. Слева рябила под дождем поверхность канала, а справа тянулись нескончаемые распаханные участки земли. Седов спросил у Делануа, что здесь выращивают, поскольку совершенно не представлял, какая сельскохозяйственная культура может выдержать такой климат. Зерновые теперь производили только в тех областях Земли, где был гарантирован максимальный урожай.

– Тюльпаны, – пояснил Делануа, – здесь, как и во всей стране, теперь выращивают исключительно тюльпаны. Вам следует побывать тут весной или летом. Зрелище потрясающее. Уж на что я равнодушен к цветам, но и меня прошибает. Представьте: бескрайние поля до горизонта, рассеченные каналами, а на полях тюльпаны всевозможных цветов и оттенков. Красные, желтые, белые, синие. Даже черные, но такие мне не очень нравятся.

– Решили на пенсии цветочками полюбоваться? – спросила Ингрид.

– А хоть бы и так! Они, в отличие от людей ничего плохого не замышляют. Это вы в «Биотехе» мечтаете переделать природу. Ладно, я согласен: выводите новые породы коров, овец, деревьев, но человека менять? Выращивать гомункулусов в пробирке? Что останется от естества человеческого, если и так почти девяносто процентов людей пользуется протезами! Полимеры или макромолекулярные смолы вместо мышц, металлопластик вместо костей. Седов, вы наверняка со мной согласитесь – ведь вы ничего себе не поставили, ни единой косточки, ни одного нервного волокна не заменили.

– Ага. Я дождался, пока меня заменят всего сразу, целиком, – мрачно буркнул Седов. – Долго нам еще идти?

– Вон мой дом, – показал рукой Делануа.

Впереди, метрах в ста, возле мельницы показался двухэтажный домик с красной крышей. Мельница располагалась за домом, и отсюда были видны только ее вращающиеся лопасти.

Седов остановился и придержал Ингрид за руку.

– Кто в доме? – спросил он, пристально глядя на Делануа.

– Никого. Я живу один.

– А почему мельница работает?

– В это время года мельницы всегда работают. Вы что, думаете, там зерно мелят? Ха! Мельницы воду гонят. Видите – течение к морю? Как только уровень воды в каналах повышается, из-за дождей или еще почему, срабатывает нехитрое поплавковое устройство, которое снимает механизм мельницы со стопора. Устройству несколько веков, но служит исправно. Голландцам предлагали накрыть территорию климатическим куполом, так они такой скандал закатили! Сама царствующая королева Даниэла шла впереди демонстрации, под лозунгом: «Оставьте нашу страну в покое, не мешайте дождю напитать нашу землю!» А вы говорите мука!

– Я вообще молчу. Может, все-таки пойдем?

Делануа отпер дверь старомодным ключом и посторонился, пропуская гостей. Свет включился автоматически. Ингрид огляделась и поморщилась:

– Думала, что я одна живу, как в каменном веке, но это, – она повела рукой, – что-то невообразимое.

– Располагайтесь, я приготовлю завтрак, – не обращая внимания на ее слова, сказал Делануа. – И не судите по внешнему виду. Я бы хотел иметь обстановку, соответствующую моим вкусам, но на пенсию особо не разгуляешься. Это стилизация.

Приглядевшись, Седов понял, что массивная печь, облицованная кафелем и занимающая половину стены, представляет собой автоматическую плиту с встроенной мойкой посуды, а грубый стол возле окна лишь похож на деревянный, сделанный из неструганых досок. Свет шел не от тяжелой люстры на цепях, а откуда-то с потолка, и покрывающий пол ковер с пушистым ворсом был явно синтетический.

– Яйца, рогалики, мармелад и кофе или какао, – предложил Делануа, – если кто желает что-то другое – готовьте сами. Программа предусматривает восемь видов завтрака.

– А вы не боитесь, что этот адрес известен полиции или людям из «Биотеха»? – спросил Седов, усаживаясь на стул возле печи.

– Нет. Я все-таки профессионал и покупал дом даже не через третьи руки, а через тридцать третьи. Наверху две комнаты. Вы будете жить в одной, или разделитесь?

– А вам какое дело? – ощетинилась Ингрид.

– Если вы займете одну, то я буду жить во второй, – терпеливо пояснил Делануа, – если обе, то переберусь сюда.

– Перебирайтесь, – сказала Ингрид, не глядя на Седова.

– Очень хорошо. Пойдемте, – сказал он, обращаясь к Седову, – я покажу вам вашу комнату.

– Я с вами, – сказала Ингрид.

Делануа насмешливо посмотрел на нее:

– Что, боитесь, как бы я не раскрыл перед ним всю правду о вас, о проекте «Эволют» и о Сайрусе О'Брайане? Не беспокойтесь, я это сделаю в вашем присутствии – мне будет любопытно посмотреть, как вы будете выкручиваться.

– Вы псих, – прошипела Ингрид, – маньяк! Это из-за вас погиб О'Брайан, это вы сделали все, чтобы его затравили, чтобы назначили расследование. Слава Богу, нашлись в вашей помойке серьезные люди, которые разобрались, кто вы на самом деле. Шизофреник, шарахающийся от каждого куста, ненормальный, который в любом открытии видит, прежде всего, угрозу для человечества.

– Если вы называете Совет Безопасности помойкой, то я с вами согласен, – кивнул Делануа, – ну, а насчет О'Брайана, проекта «Эволют» и вас – позвольте судить господину Седову. Он заинтересован в правде больше вас и больше меня. Прошу, – он сделал Седову приглашающий жест в сторону лестницы на второй этаж.

Делануа отвел Седова в его комнату. Обстановка была скудная – узкая постель возле стены, столик, встроенный шкаф и утилизатор отходов. За фальш-панелью находилась крохотная душевая с циркулярным и ионным душем и санузел. Одна стена комнаты была покатой, что объяснялось ее расположением под самой крышей. Окно выходило на канал. Посмотрев в него, Седов отвернулся – мутная вода и чахлые кусты вдоль берега не способствовали поднятию настроения.

Он присел на постель, гадая, сколько придется здесь побыть до того, как… что? Как Ингрид сможет освободить его?

– Нам будет хорошо вместе.

«Мне уже хорошо, — горько подумал Седов, – Так хорошо, как никогда не было».

– Я рад, но, кажется, это не так. Ты удручен, тебе страшно.

– Посмотрел бы я на тебя в моем положении.

– Так не получится. Я не смогу так сделать. А вот доктор Мартенс говорила, что мне надо учиться познавать окружающий мир. Ты мне поможешь?

– Пусть доктор Мартенс помогает.

– Ты попросишь ее?

– Отстань.

Седов спустился на первый этаж, присел к столу и вяло пожевал теплый рогалик, запивая его кофе. Делануа аппетитно поедал яйца всмятку, хрустел корочкой рогаликов и вообще, казалось, был доволен жизнью. Ингрид стояла возле окна, обхватив плечи руками и только отрицательно покачала головой, даже не обернувшись, когда Седов предложил ей кофе.

Допив свой, Сергей поставил кружку в мойку, развернул стул и уселся на него верхом.

– Я хочу знать, когда ты вытащишь из меня это болтливое создание, – сказал он, обращаясь к Ингрид.

Она не ответила, только поежилась, будто ей стало холодно.

Молчание прервал Делануа.

– Вы знаете, Седов, я столько лет изучал теорию О'Брайана и разработки «Биотеха», что могу ответить на ваш вопрос. Тем более, доктор Мартенс, как я вижу, находится в затруднении. Так вот: она не сможет этого сделать.

– Что это значит? – спросил Седов, чувствуя, как по спине пробежал холодок.

– Извлечение анимата можно было бы произвести, имея специальное оборудование, но ни достать его, ни создать не представляется возможным. Не верите мне, спросите у мисс Мартенс. Она выдает желаемое за действительное. Причем желаемое для вас, но отнюдь не для нее. Еще вариант: вы можете сдаться людям Тауберга, и анимата из вас извлекут, но вот оставят ли после этого в живых, это вопрос! Могут, конечно, и оставить. Для исследований. Вам это подходит? Думаю – нет. Альтернатива – жить будто ничего не случилось, и носить в себе анимата. – Делануа невозмутимо намазал рогалик маслом, положил сверху немного мармелада, откусил и сказал с набитым ртом, – что будет при этом происходить, невозможно даже представить…

– Может быть вы прекратите жрать! – крикнула Ингрид.

Подскочив к столу, она схватила масленку и шваркнула ее о пол. Масленка откатилась по ковру к печке. Делануа и бровью не повел.

– Извини, Сергей. Ничего плохого не произойдет, – глухо сказала Ингрид, – анимат – это помощник, а не хозяин.

– Кто знает, – пожал плечами Делануа. – Пока угроза от анимата исходит только лично для вас, Седов. В ближайшем будущем, возможно, он станет опасен и для окружающих вас людей, а в перспективе? Во что или в кого вы превратитесь? Я не пугаю вас, Седов, я лишь озвучиваю проблему, как она представляется мне. Лучший выход для вас – оставить Землю и затеряться среди звезд, но нет гарантии, что вы не вернетесь. Суицид у вас не получится – вы уже пытались. Как поведет себя анимат при непосредственной угрозе вашей, а следовательно, и его жизни, предсказать несложно, так что устранение вас, как носителя потенциальной угрозы представляется мне проблематичным. Я лично не вижу решения проблемы, но на начальном этапе формирования вживленного в вас существа можно, и необходимо, проследить, в каком направлении пойдет его развитие. Предлагаю пока не делать поспешных выводов, не придумывать всяческих кошмаров, а действовать по мере поступления информации. Разумеется, вы должны будете сообщать нам о ваших ощущениях, о малейших изменениях в психике и физическом состоянии. Конечно, это возможно, пока он не подчинит вас полностью.

– Не «пока», а «если», – Ингрид присела возле Седова и взяла его руку в свою, – Сергей, я не могла сказать тебе правду. Я не могла потерять тебя и… его.

– А я? – хрипло спросил Седов, – что я теряю, ты подумала?

Он встал, отошел к печи и уперся головой в кафель. Стенка была теплая и гладкая.

– Я не мог тебе сказать, что ты не сможешь от меня избавиться.

«Смогу, если сдамся», – упрямо подумал Седов.

– Процедура изъятия проходит долго и болезненно.

«Если будет необходимо – я потерплю, но сказать ты мог – все равно я тебе ничего не сделаю».

– Наверное, я эгоист. Я подумал, что ты будешь ненавидеть меня. А теперь ты…

«А теперь я ненавижу Ингрид? Не знаю… я ничего не знаю. Я даже не понимаю, где заканчиваюсь я и где начинаешься, ты».

– Мы – одно целое.

«И беседуем друг с другом. Это – болезнь. Я – потенциальный пациент психиатрической лечебницы».

– Ты здоров, я проверил. Ну, некоторые отклонения есть, однако я их исправлю…

«Нет. Ты ничего не сделаешь, не поговорив со мной, или я сделаю все, чтобы тебя уничтожить. Я найду способ покончить с собой».

– Но тогда ты причинишь боль тем, кто тебя любит. И потеряешь их.

«Я их уже потерял. Неужели ты думаешь, что я стану встречаться с детьми, с друзьями, понимая, что представляю для них угрозу?»

– Угрозы нет. Я их тоже люблю…

«Заткнись!»

Седов поднял масленку, накрыл крышкой и поставил на стол. А если сейчас схватить вот этот нож для масла и полоснуть себя по шее?

– Не надо этого делать.

– А если я сдамся Совету Безопасности?

– Вас упрячут в исследовательский центр на всю жизнь, – сказал Делануа, вытирая губы салфеткой, – поверьте, я знаю их методы. Примерно то же самое случится, если вы свяжетесь с любым государственным институтом.

Почувствовав, что еще минута, и он сорвется – закричит, начнет ломать мебель, может быть, даже изобьет Делануа, Седов сунул руки глубоко в карманы и направился к лестнице.

– Что вы решили, Седов?

– Ничего. Почему О'Брайан создал разумное существо? Неужели нельзя было придумать что-то типа биологической программы? Ингрид, ты понимаешь, что я свихнусь, разговаривая с ним? Насколько проще было бы, оставайся я в неведении о том, что мне предстоит.

– Я не знаю, почему О'Брайан создал мыслящее существо, – ответила Ингрид, – но я не понимаю, какая разница, будет мутация твоего тела спонтанная, активизированная развитием обновленного организма, или индуцированная, то есть искусственно вызванная сознательным воздействием анимата.

Седов остановился на первой ступеньке.

– Послушай себя, Ингрид. Как мне может быть без разницы мутация моего тела? Моего, то есть меня, Сергея Седова? А-а… – он махнул рукой и стал подниматься по лестнице, чувствуя горечь, словно только что раскусил червивое яблоко.