Текст книги "Аномалии.INFERNO"

Автор книги: Андрей Диченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

Он, конечно же, мог этого и не делать. Но Плотников, будучи сотрудником добросовестным, выполнял свою работу, как это говорится, «от и до». Поэтому старую кладку необходимо было ликвидировать. В результате некоторых усилий один кирпич все-таки поддался и обнажил прямоугольник пустоты, ведущей в темное подвальное царство. С фонарем Сергей пытался разглядеть, что же там находилось, но все тщетно. Слишком мало было здесь света.

Чтобы определить, насколько густая сеть коридоров за кирпичной кладкой, Сергей крикнул в дырку и к своему же удивлению услышал эхо.

Плотников ничуть не смутился и, достав мобильный телефон, набрал своему бригадиру:

– Ало, Иваныч! Это я, Плотников, в подвале сейчас. Тут дверь одна замурованная, там пустота какая-то, судя по эху. Нужен лом или что-нибудь покруче там. Ну ты понял меня, да? – получив утвердительный ответ и положив телефон в нагрудный карман спецовки, Сергей двинулся дальше обыскивать подземелье на наличие мусора, в голове уже просчитывая нужное количество грузчиков для работы.

Выйдя на свежий воздух после осмотра, он как раз подоспел к обеду. Его товарищи по работе без энтузиазма ели овсяную кашу и параллельно чавканью переговаривались между собой. Сергей тоже взял металлическую миску и черпаком из общего котла наложил себе нехитрого угощения.

– Петрович, у тебя есть проектный план этого театра? – спросил между делом Сергей у прораба, который тоже усердно поглощал овсяную кашу. Тот вместо ответа кивнул головой и, прожевывая очередную ложку угощения, грязной рукой показал на стол под тентом. Прижатый несколькими книгами, на столе находился проектный план здания. Ориентируясь в таких бумажках, Сергей принялся искать необходимый коридор, но на проекте его не было. Он логически предположил, что, по всей видимости, дверь в стене замуровали куда раньше, чем этот план был составлен. И, быть может, кто-то очень сильно не хотел, чтобы строители знали о каких-то лишних помещениях. Но отогнав мистические догадки, Плотников просто предположил, что там находилась какая-то впоследствии ненужная комната, которую просто за ненадобностью замуровали. Но тогда почему так коряво и в такой спешке?

Единственный приемлемый вариант – узнать обо всем самостоятельно. Сергей взял лом и решил разбить кирпичи, чтобы осмотреть внутренности таинственного помещения.

Вернувшись к столу и сдав грязную жестяную миску работникам «полевой кухни», Сергей вооружился ломом и прихватил свой фонарь, который, явно, мог ему понадобится.

Он зашел в помещение все по тому же маршруту и, спустившись к неизвестной замурованной комнате, принялся долбить старые кирпичи ломом. Просроченные строительные материалы легко поддавались ударам инструмента, против которого «нет приема».

Когда первые крупные капли пота выступили на лбу Сергея, дыра в стене оказалась достаточного размера для того, чтобы в нее можно было пролезть. В следующие минуты он это и сделал. И в помещении, по своему размеру похожему на школьный кабинет, не было ничего, кроме толстого слоя пыли и какого-то памятника, стоявшего посередине. Посвятив на него фонарем, Сергей не сразу понял, что под ним находится. Подойдя ближе, он ладонью стер толстый слой пыли с головы скульптуры и увидел в открывшемся профиле памятник Сталину, неизвестно каким образом попавший в эту комнату. Но, к его удивлению, на противоположном конце помещения он обнаружил еще три замурованные двери. Все таким же примитивным способом: «на скорую руку», как говорится. Переборов в себе желание выйти покурить на улицу, да и перекинуться парой-тройкой слов с другими рабочими, он, протерев лоб носовым платком, поставив работающий фонарь позади себя, принялся разбирать левый более широкий замурованный проход в неизвестность.

Бетонная крошка сыпалась, а от интенсивных взмахов инструмента в помещении, где уже давным-давно не было ни одной души, в воздух поднялись столбы пыли. Пылинки красиво играли в свете фонаря, то взлетая, то плавно опускаясь во время перерывов. Эта стена поддавалась немного хуже. Но Сергей четко знал, что максимум через час работы он откроет вход в новую любопытную комнату. Может быть, там будут склады с какими-нибудь орденами и наградами, которые можно будет без труда вынести и продать за неплохие деньги. Но чем больше усилий было затрачено Сергеем, тем сильнее ему казалось, что, кроме разного рода хлама, он там ничего не найдет.

Через несколько десятков минут отверстие, получившиеся в результате, имело достаточный диаметр для проникновения. Сергей аккуратно перекинул сначала одну ногу, потом туловищем протиснулся внутрь, рукой прихватив фонарь, в котором следовало бы уже поменять батарейки. Первое, что почувствовал Сергей – это ощущение сырости, хотя земля под ногами была сухой. «Наверное, какой-то коллектор недалеко». Сделав несколько шагов по пустому помещению, Сергей случайно наступил на что-то округлое, и оно хрустнуло под тяжестью его тела, нарушив тишину подземного лабиринта. Сергей присел на корточки и посветил фонариком себе под ноги.

– Ни хрена себе… – произнес он, разглядев под своими ногами небольшого размера череп. Потом ему в голову пришла мысль, что эта частица человеческих останков может здесь быть не в единственном экземпляре. Сделав несколько шагов вперед, он принялся на максимальной мощности фонаря освещать бетонные стены. Около них грудами лежали кости, некоторые из которых еще были облачены в сгнившие одеяния.

– Вот же, блин… – произнес Сергей, родившийся в эпоху застоя и закончивший школу в славные перестроечные времена. Ему грех было не догадаться, что перед ним очередной сокрытый эпизод из кровавой эпопеи сталинских репрессий.

Внезапно Сергей замер от ужаса. На него легонько подул ветер, неизвестно откуда здесь взявшийся, а из углов стали доноситься слова известной, но давно забытой песенки:

Взвейтесь кострами, синие ночи,

Мы пионеры – дети рабочих!

Близится эра светлых годов,

Клич пионеров – всегда будь готов![4]

Сергей принялся суматошно светить фонарем, всем телом ощущая, как звук отражается от стен и то усиливается, то затихает. И едва свет достигал противоположной стены, как он видел в тусклом свечении груды человеческих трупов, вероятно сваленным в единую кучу бравыми сотрудниками служб государственной безопасности.

– Чертовщина какая-то! – произнес вслух Сергей и услышал свое же эхо: «Чертовщина, чертовщина, чертовщина…» Побледневший, он полез обратно и уже думал о том, что делать дальше. Конечно, следовало бы вызвать врачей, милицию или какую-нибудь другую службу. Но первым делом он подумал бросить сейчас работу и сходить в церковь, что располагалась как-раз неподалеку на Немиге.

Выйдя в центральное из обнаруженных помещений, он вновь наткнулся на уже знакомый ему бюст Сталина. Сергей подошел к памятнику и с отвращением плюнул прямо на голову отцу народов.

И вот тут нечисть взяла верх: после опрометчивого плевка земля под ногами Сергея начала ходить ходуном, будто внезапное землетрясение охватило белорусскую столицу. Сергей, напуганный происходящим, не знал, что ему делать. Внезапно из земли показалась костлявая рука и пальцами схватила рабочего за ногу. Плотников от страха закричал, но не растерялся. Второй ногой он ударил по ожившей кости, и та, хрустнув, замерла. Шум, как в следующие секунды он понял, исходил из двух замурованных комнат, из проходов, в которые вылетали по одному кирпичи. Из образовавшихся отверстий вылазили руки живых мертвецов, тянувшиеся к свету. Увлекшись осыпающимися стенами, Сергей пропустил то, как из проделанной им же дыры на него двинулось несколько зомби. Когда он заметил это стремительное наступление – было уже поздно. Живые мертвецы схватили его и принялись рвать одежду. В панике Сергей уронил фонарь, который тут же погас. Последнее, что он успел увидеть – был красный галстук на иссохшей шее одного из оживших пионеров. На крики в подвале никто не обратил внимания только по той простой причине, что монолитные бетонные стены плохо пропускали звук. Разобравшись с любопытным строителем, орды восставших из подземелий Оперного театра двинулись по коридорам к поверхности города Минска – мстить за осквернение поводыря коммунистических мечтаний.

15

Рецепторы Сергея были напряжены – понять это можно было хотя бы по тому, как он сидел: весь съежившийся, взгляд разбросан. Блестящий смазанный пистолет Макарова был крепко сжат в руке. Он почти не обращал внимания на Таню, которая сейчас находилась в далеких мирах сновидений. Каждый раз, когда поезд то легонько притормаживал, то вновь набирал скорость, физическое тело Сергея вздрагивало, готовое в любой момент нанести смертельный удар по предполагаемому противнику.

Удерживая табельное оружие в руке и пытаясь в его скудной отражательной способности различать контуры своего развитых мышц, он задумывался о том, сможет ли этот «пистолетик», неспособный толком ранить человека, убить порождение темных сил, коими, по идее, должны быть под завязку набиты станции.

Поезд резко начал тормозить, отчего молодые тела двух присутствующих живых существ резко подались вперед.

– Ну все… – произнес Сергей, поправив краповый берет и крепко сдав оружие двумя руками. Таня, чье сознание было захвачено мистериями грядущего ужаса, сидела и молчала, вжавшись в угол и одной рукой держа за локоть Сергея – ее последнюю надежду на спасение.

«Станция „Авеню 666“», – произнес все тот же пугающий голос. Перед глазами Сергея открывался пейзаж мрачной станции, видимый из частично выбитых окон заколдованного электропоезда. Боец был готов к тому, что монолитная станция выглядела пустой, но вся эта нежить обнаруживала себя уже после того, как двери неподвластного адским силам поезда откроются. В следующую секунду у Сергея промелькнула мысль: увидят ли их эти вонючие твари, если они будут находиться за стеклом?

Сергей приготовил пистолет, встав около двери. Поезд почти остановился, и парень смог получше разглядеть интерьер раскинувшейся перед ним станции. В этот раз подземное пространство представляло собой просторную площадку, сделанную из грубого металла. Сергею эта платформа чем-то напоминала помещения старых советских заводов, находившихся ныне в запустении. В центре площадки было небольшое возвышение, а на нем – каморка с обтекаемыми углами, по всей видимости, нечто, похожее на газетный ларек. В общих чертах, станция была абсолютно пустынной и лишенной всяческих архитектурных изысков.

Как только двери открылись, волна смрадного воздуха захлестнула вагон. На станции не было никого, кто бы мог двигаться. Вся платформа была заполнена трупами солдат в странной серой форме. Точнее, то, что покоилось на платформе скорее можно было назвать скелетами, рядом с черепами которых покоились треснувшие каски, а поломанные белые ребра покрывали драные и изъеденные старостью кители и шинели. Слегка прищурившись, Сергей различил на форме одного из трупов символику из двух молний и черепа. Несомненно, станция была заполнена трупами солдат фашистской Германии, неизвестно как оказавшихся здесь. Слегка ободрившись, он высунул голову и увидел, как из окна газетного ларька, расположившегося по центру станции, торчал повешенный за ремень от автомата немецкий офицер. Всюду рядом со скелетами валялись ржавые и непригодные для стрельбы MP-40. Но прямо под ногами Сергея, у входа в вагон, валялась противопехотная граната, выглядевшая нетронутой.

«Осторожно, двери закрываются, следующая станция „Сквер Армагеддона“» – пока зловещий голос, записанный на пленку, произносил эти слова, Сергей изловчился выхватить гранату, наплевав на все осторожности.

Двери закрылись и поезд поехал дальше.

– Что это было? – спросила Таня, тоже прекрасно видевшая платформу.

– Трупы немецких солдат… – ответил Сергей, разглядывая гранату, изготовленную в сорок пятом году. Как раз в то время, когда война подошла к концу и мистический Третий Рейх делал последние отчаянные рывки, чтобы хоть как-то замедлить продвижение пятигранной звезды на их, как им казалось, священные земли.

– Я видела немецких солдат, – подавленно сказала Таня, – но они были не так одеты…

В этот момент Сергей вспомнил, что он не знает, из какого Таня времени попала в этот поезд, поэтому логично было предположить, что ее реальность была еще очень далека до того момента, как два геополитических зверя схлестнутся в смертельной схватке.

– В каком году… – Сергей слегка замялся. – В каком году ты сюда попала?

На этот вопрос Таня ответила молчанием, пытаясь сориентироваться в призме проведенных в вечности дней. Но это ей не удалось, потому что поезд опять начал резко тормозить. Сергей, выругавшись по поводу того что он обо всем этом думал, опять повернулся лицом к двери, которая сейчас еще раз откроется и преподнесет новый сюрприз. Для себя СОБРовец отметил, что с каждой остановкой расстояние до следующей станции сокращается. В такие моменты очень не хватало карты метрополитена, чтобы хотя бы знать, где конечная станция.

Следующая станция оказалась и вовсе не станцией в ограниченном понимании трехмерного физического пространства. Как только поезд выехал из тоннеля, перед глазами Сергея открылась самая настоящая пустота. Ему в этот момент казалось, что если посмотреть со стороны на все происходящее, то поезд показался бы мчащейся посреди космоса оленьей упряжкой Санта-Клауса. Подойдя к окну, Сергей не увидел ничего, что могло бы говорить о наличии жизни или хотя бы жизни после смерти за пределами вагона.

– Что там? – спросила волнующаяся Таня, уже готовая к очередной смерти, которая ей, как казалось, пока что не спешила.

– Абсолютная пустота, – совершенно точно ответил Сергей, хотевший сказать вначале вместо «абсолютная» «космическая». Исходя из справедливого здесь закона инерции, поезд остановился. Следовательно, двери его открылись, и вагон словно начала заполнять терпкая темная энергия. Сергей не знал, почему именно «темная энергия», но в эти самые секунды его охватила странная ярость и нестерпимое желание выйти из вагона и стать частью непроходимой тьмы, которая, как черный густой дым, обволакивала мистическую станцию. В голове солдата вспышками проносились страшные картины массовых казней: сначала повсюду чудились невероятных размеров гильотины, затем видения менялись газовыми камерами немецко-фашистских концлагерей. Сергей не видел четких очертаний всплывающих пейзажей. То, что рисовало ему воспаленное воображение, вряд ли можно было назвать «картинкой» в классическом понимании этого слова. Скорее, это были переживания энергии событий, имеющих, мягко говоря, отрицательный оттенок. Безусловно, что творящийся в его голове хаос был всего лишь отрицательной стороной человеческого существования. Не по своей воле Сергей, забыв обо всем, что было в вагоне, начал делать медленные шаги в сторону открывшейся двери. В эти секунды его осенило представление, что поезд не поедет дальше, а так и останется в этом нулевом пространстве, кишащем отрицательным и смертоносным веянием. Шаги давались ему тяжело: словно невидимый канат привязал его тело к одному из поручней старого вагона. Но все равно Сергей неминуемо пробирался к выходу, ведомый на данный момент единственным желанием: раствориться в этой тьме и стать ее частью, забыв о светлых своих сторонах, заключенных в чести, доблести и созидании. Подойдя почти что к самому выходу, он услышал страшное рычание неизвестного существа, отдаленно напоминавшего тронувшуюся умом трехглавую собаку Цербер. Приближаясь к источнику зла, Сергей понимал, что это вовсе не рычание, а язык, доселе ему не ведомый. Но в пространстве темной энергии знания сами собой посещали его голову. Теперь он отчетливо слышал медленно произнесенную кем-то фразу: «Ад ждет», – повторяющуюся с коротким временным интервалом. До выхода в пространство Сергею оставался всего один шаг, и он был готов ступить на невидимую или вовсе несуществующую поверхность, как со скоростью света его слух резанули иные слова, звучащие, словно удар молотка по металлу: «Осторожно, двери закрываются, следующая станция „Врата Ада“». И двери, словно удар молнии, закрылись прямо перед лицом Сергея. Словно получив удар в лицо, он упал. Как выяснилось позднее – упал на тело Татьяны.

Следующее, что услышал сотрудник СОБРа, было тяжелое дыхание Татьяны, на которую он грохнулся непонятно почему. Опомнившись, Сергей вскочил на ноги и помог встать Татьяне. Затем он аккуратно уложил ее на одно из сидений вагона.

Таня плакала, а Сергей смотрел на нее и не понимал из-за чего. Но был точно уверен, что слезы вызваны не тем, что он странным образом свалился на нее после отправления поезда.

– Ты начал рваться к выходу как завороженный. Я схватила тебя за пояс и пыталась удержать… – произнесла Татьяна. – Что на тебя нашло такое?

Сергей в ответ молча опустил голову. В этот момент его посетили мысли о том, что есть вещи, в борьбе с которыми оружие бессильно, и эти вещи куда страшнее самого кровожадного убийцы или маньяка.

– Не знаю. Просто это манящее ощущение пространства, в котором оказываешься. Оно такое странное, и мне почему-то захотелось стать его частью, нырнуть в него и раствориться полностью. – Сергей не знал, что можно было сказать в данный момент, кроме правды.

– Какая следующая станция? – спросил он у Татьяны, так как звук из динамиков внутри электропоезда в те мгновения был для него недоступен.

Слегка призадумавшись и сморщив брови, Татьяна произнесла:

– «Врата Ада», – сказав, она отвернулась в окно, пытаясь разглядеть очертания темного туннеля, который существовал в ее воображении.

– На следующий станции мы выходим, – твердо произнес Сергей.

– Что? – переспросила испуганная Татьяна.

– Выходим на следующей. Потому что дальше будет ад. Наверняка, конечная станция. А там мы не выживем. – Сразу после этих слов, поезд резко затормозил.

16

Седой врач-терапевт внимательно разглядывал пришедшего к нему студента, держащего в тонких пальцах ворох пожелтевших бумажек.

– Анализы все сдал? – спокойным голосом спросил он юношу. Сквозь толстые линзы очков врач рассматривал медицинскую карточку молодого человека.

– Да, конечно! – сдержанно улыбнувшись, студент протянул врачу ворох бумажек, которые до этого момента держал в руках. – В последний раз сдавал два месяца назад – все было хорошо! – с радостью произнес студент, почесав освободившейся рукой затылок, покрытый длинной густой прядью волос.

Уставший доктор глубоко вздохнул и, поставив несколько печатей на белом клочке бумаге, принялся что-то быстро и усердно писать своим неразборчивым врачебным почерком.

– Ну все, Анатолий. Я направление вам выписал, анализы у вас отличные. Подходите завтра в донорский кабинет, – произнес врач, отдав направление в руки студенту. Тот встал, импровизированно ему поклонился, почти шепотом произнеся «спасибо» и уже был готов уходить.

– Вы правила, я надеюсь, знаете? – на всякий случай произнес врач напоследок.

– Да. Не пить за двое суток, за час не курить, жирное не есть… – бодро ответил Анатолий, закрывая дверь в кабинет. Теперь перед его взором открылась обильная очередь в кабинет врача, в недрах которой он сам провел почти что два часа. После его выхода сразу несколько молодых людей ринулись к двери в надежде попасть туда первыми. В коридоре пахло гуашью и потом. Анатолий неспешно шел по проходу, минуя горстки людей, что окружали тот или иной кабинет.

Сейчас молодому человеку нужно было подняться на третий этаж и зайти в кладовую. Там его ждала знакомая медсестра Наташа, вместе с которой они боролись «за исцеление виртуального человечества». Подойдя к нужной двери, он три раза громко ударил костяшками пальцев по ее гладкой поверхности. Дверь открылась. Перед ним в белом халате стояла Наташа. Ее зеленые глаза, полные красоты и сознательности, смотрели на вытянутое лицо Толи.

Молодой человек, зайдя в кладовую, закрыл за собой дверь.

– Со справками все нормально, Наташка… – он положил ей свою ладонь на затылок и нежно поцеловал в сочные губы, блеск которым придавала гигиеническая помада.

– Завтра у меня возьмут кровь. С нами будет еще несколько человек из братства. Ты приготовила справки для пополнения банка крови вирусом исцеления? – Наташа, с любовью глядя на Анатолия, молча кивнула головой. Затем он поцеловал ее еще раз и уже после этого она заговорила:

– На станции переливания работают наши люди. Им нужно больше крови для максимального заражения. Скоро планируется что-то глобальное, что вызовет большие человеческие жертвы…

– И… – заинтересовано произнес Анатолий, обняв Наташу за талию.

– И будет много раненых, которым ой как нужна донорская кровь. – Руки Наташи плавно легли на широкие плечи Анатолия. – Мне нужно идти, работать, скоро увидимся!

Они открыли дверь кладовки и вышли вдвоем. Врач, которая шла по плохо освещенному коридору, обернулась на скрип двери и, завидев вышедшую молодую пару, лишь сделала недовольное выражение лица. Ничего не сказав, женщина пошла дальше по своим врачебным делам и вскоре скрылась в одном из бесчисленных кабинетов поликлиники.

– Будь осторожен… – произнесла Наташа перед тем, как уйти. – Люди Святого Початка в последнее время объявили охоту. Погиб уже шестой человек за последний месяц…

Анатолий в ответ ничего не сказал. Хотя, быть может, в глубине души его все же пугали опасения Наташи. Он не боялся смерти, потому что смерть для него была всего лишь тем, что настигнет безвозвратно каждого. Задачей ИВЧ-фашиста перед смертью было донести до каждого этот микроскопический вирус развиртуализации.

На следующий день Анатолий встал пораньше. Всю ночь ему снились какие-то колобки с грубыми черными ртами, зашитыми капроновыми нитками. Колобки летали на фоне красного неба и, казалось, предвещали что-то глобальное.

Хозяйка квартиры, в которой он снимал комнату, еще спала. Часы показывали без пяти шесть. За окном было темно, но уже сам свежий воздух белорусской столицы давал знать, что скоро первые лучи солнца разбудят людей от ночного сна, и те заполонят собой общественный транспорт, стремясь на работу, учебу или иное место дневного времяпрепровождения. Натянув джинсы на ноги, Анатолий направился в ванную. Умывшись холодной водой и почистив зубы, он принялся кипятить воду, чтобы заварить чай. Настроение его было тревожным. Сначала – слова Наташи про Святой Початок, потом – всякие дурные сны.

Он попил чая и решил как можно раньше отправится в донорский пункт. Как только он вышел из грязного подъезда, в лицо ему ударил холодный ветер. Осенний фронт успешно наступал, и уже очень скоро должно было похолодать. Слегка прищурившись и спрятав волосы за воротник ветровки, Анатолий направился на «конечную». Сперва он несколько остановок проедет на автобусе, потом пересядет на метро, потом – опять на автобус. Многоэтажное панельное здание, коей являлась поликлиника, предстанет перед ним максимум через час.

На остановке не было никого, кроме одного деда, восседающего на лавке. В руках у него было ведро, прикрытое марлей, и, по всей вероятности, дед планировал отправиться на «тихую охоту». Анатолий сел на лавку и окинул взглядом еще закрытый газетный ларек в томительном ожидании общественного транспорта.

Через минут десять подъехал оранжевый автобус, в который студент погрузил свое тело. Он сел на свободное сиденье, обитое дерматином и порезанное перочинным ножом. В салоне, кроме него, находилось несколько пенсионеров и студентов, которые, вероятно, еще не проснувшись, молча наблюдали в окно серые пейзажи спальных районов столицы.

Все ближе подъезжая к центру города, он видел, как концентрация людей значительно увеличивалась. Несмотря на такую рань, люди уже куда-то в суматохе спешили. Вскоре автобус остановился возле станции метро «Институт культуры», и Анатолий через несколько минут уже ехал в электропоезде, мягко озаряемом приятным люминесцентным свечением, которое практически не оставляло места плохим мыслям.

Через несколько десятков минут Анатолий уже стоял на пороге поликлиники. Вместе с ним в нее заходили врачи, которые, явно, опаздывали, пациенты и такие же доноры, как и он. Он прошел по коридору, подтекшие стены которого были увешаны пропагандистскими плакатами, и попал в приемное отделение.

В стеклянной кабинке сидел дежурный врач, который должен был направить Анатолия в кабинет, где у него бы взяли кровь.

Девушка взяла в руки направление, и Анатолию на мгновение показалось, что глаза ее в это мгновение наполнились ненавистью, словно у терминатора, который нашел Джона Конора. Но лишь моргнув глазами, она уже как ни в чем не бывало сменила выражение лица.

– Вам в 93-й кабинет, можете идти прям сейчас! – приветливо произнесла она и уже ожидала следующего клиента.

Чтобы не идти пешком, Анатолий решил отправиться на лифте. Он подошел к его двери и нажал на белую круглую кнопку, которая в это же мгновение озарилась желтым светом. Рядом с ним стоял мужчина в белом халате. Явно, тоже доктор. Они переглянулись, и мужик, видимо, находясь в хорошем настроении, заговорил:

– Куда уже идешь, друг? – спросил врач низким голосом.

– В девяносто третий, кровь сдавать… – произнес Анатолий.

– Странно… Обычно ее сдают на седьмом этаже… – Врач на секунду задумался. – Хотя, может, и перенесли…

В этот момент подошел лифт, и через мгновение они вдвоем поднимались вверх. Врач вышел на пятом этаже, оставив в коробке Анатолия наедине со своими мыслями. Парень на миг призадумался: могла девушка назвать ему не тот кабинет? Неужели за ним охотятся люди Святого Початка? Но он сразу же отсекал эти дурные мысли, так как был уверен, что слава об этом феномене слишком преувеличена. Дело в том, что организация ИВЧ-фашистов была строго законспирированной, и мало кто знал всех в лицо, следовательно, о происходящем в ней судить было тяжело. Особенно, когда многие истории со смертями перерастали уже в легенды, обросшие мохом всяческих фантазий.

Анатолий вышел на девятом этаже, где, к его удивлению, было абсолютно пусто. Быть может, от того, что было еще довольно рано и никто просто-напросто не пришел. Он быстро нашел девяносто третий кабинет, в который несколько раз постучался.

– Войдите! – произнес женский голос. Анатолий аккуратно открыл дверь, и тут же кто-то схватил его за руку и резко дернул. Дверь в кабинет тут же закрылась. На ключ.

– Здравствуйте, Анатолий! – произнесла женщина средних лет с химической завивкой. Она сидела за столом и заполняла какие-то бумаги, абсолютно не глядя на пришедшего донора.

Только сейчас Анатолий повернул голову и увидел, что за руку его держит человек в черном плаще с капюшоном на голове.

– Во имя Святого Початка, здравствуй! – произнес последователь. Анатолий попытался кричать, но удар кулаком в черной перчатке лишил его такой возможности. На некоторое время студент потерял сознание.

Очнулся он от того, что врач водила перед его носом емкостью с нашатырным спиртом. Анатолий попытался дернуться, но его руки были крепко привязаны к металлической кровати, а на губы наклеен пластырь. Рядом с женщиной стояли два последователя Святого Початка в черных балахонах. Их лица и головы были покрыты капюшонами.

Один из них взял в руки катетер и вонзил иглу точно в сонную артерию Анатолию. Тот слегка взвыл от боли. Крик его глушился жестким пластырем на лице. Глазами он успел лишь заметить, что руки облаченных в балахоны какие-то неестественно бледные, как будто сделаны из пластмассы.

– Прощайте, боец за всеобщее исцеление человечества от виртуального господства, – произнес один из приверженцев культа и нажал на кнопку небольшого электронного аппарата, стоящего на столе.

Анатолий продолжал издавать мычащие звуки, пока кровь медленно стекала в семилитровое жестяное ведро.

17

В уютно обставленном офисе за деревянным письменном столом молодой парень лет двадцати пяти перебирал горсть каких-то бумажек. Он то озадаченно хмурился, то скептически ухмылялся. Возня эта длилась до того момента, пока один из телефонов, установленных на столе, не зазвонил.

– Да, – произнес в трубку парень.

– Здравствуйте, Федор Малдерович, – услышав голос своего начальника, Малдерович слегка насторожился. Не станет он просто так звонить ему лично. Значит, что-то случилось, и давно уже отстраненный от серьезных дел агент сможет проявить себя.

– Здравствуйте, шеф. Рад вас слышать, – произнес Малдерович и, услышав в ответ только молчание, продолжил: – Жду ваших распоряжений.

– Как найти мой кабинет, ты знаешь. Я тебя жду. Предстоит важная беседа.

Малдерович как никто другой разбирался в истории ЧК, а поэтому привык к немногословности и сдержанности людей, работающих в сфере государственной безопасности.

Федя встал и вышел из своего офиса, аккуратно закрыв за собой дверь. Минуя серые двери кабинетов и лестничные пролеты, он добрался до кабинета шефа. Три раза постучавшись в дверь, он зашел.

В кабинете напротив окна с видом на памятник Дзержинскому спиной к нему стоял седовласый мужчина, сложивший руки за поясом.

– Здравствуйте, Вячеслав Валерьевич. Я к вашим услугам, как говорится. – Несмотря на то, что уже четыре года Малдерович посвятил тайной защите своей Родины, пытаясь быть серьезным и хладнокровным, чувство юмора у него было отличным, что не свойственно людям его профессии.

– Привет, – произнес мужчина, повернувшись. В его зеленых глазах читалась мудрость и холодная расчетливость. Вячеслав Аркадьевич был человеком советской системы. Коллеги по работе иногда рассказывали о нем, что бывало, сядет он с товарищами возле костра, закурит папиросу и начинает рассказ о своей бурной молодости. Секретные операции в Африке в борьбе против колониализма, вьетнамское подполье далеких семидесятых, идеологическая работа в отдаленных сибирских пустошах… Быть может, если бы не его опасная работа, требующая скрытности и молчания, он смог бы стать писателем с мировым именем. Для этого ему было достаточно только написать о том, в какие ситуации его забрасывала жизнь на службе ныне покойного государства. Сейчас же все было потише, хотя местами и приходилось вновь напрягаться.

– Вот скажи, Федя, сколько тебе лет? – задав вопрос, Вячеслав Валерьевич сел за стул, пристально глядя на своего подчиненного.

– Двадцать шесть, шеф. – Последовав примеру старшего, Федя тоже сел на стул, который как раз располагался напротив начальника.

– Двадцать шесть… – задумчиво произнес Вячеслав Валерьевич. – Двадцать шесть, значит. Я в твои годы в Африке был, в Алжире. Можно сказать, с иностранным легионом воевал. Ну, да ладно.

Затем шеф залез в нижний ящик стола и, убрав в сторону Федино досье, которое доселе пристально изучал, положил груду свежих папок на стол.