Текст книги "Неприличные истории"

Автор книги: Андрей Цунский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Проработал я лет пять, и дали мне ученика. Ученик от официанта отличается тем, что к столам его пока не пускают. Он бегает на кухню за заказами, когда мне лень – посчитает (а я потом проверю, пусть думает, что мне лень башка ведь через месяц сама не хуже калькулятора работает). Смотрит ученик на меня, и постигает азы профессии. В общем, учится взять свое.

Звали ученика Слава. Симпатичный такой юноша, рано женился, деньги нужны. Стал я его учить. Парень он скромный, вежливый, но по части хватки – все в порядке. Как-то окучивали мы одну свадьбу. Заказ дорогой, гостей – около ста человек, немеряно водки, горячего, дессерты... Ну– с такого заказа мы вдвоем должны были снять по полтиннику, как минимум миниморум.

Время подходит, пришли от заказчиков, проверяют меню, смотрят на куверты, салфеточки, чтобы все чики... И вдруг Славик вылезает вперед меня, подмигивает мне незаметно, и говорит:

– Простите, как вас зовут? Антонина Пална? Очень приятно... Слава. Антонина Пална, я вас расстраивать не хотел бы, просто подумал, может мне стоит вам порекомендовать... Вы вот – ромштексы заказали на горячее... А они у нас, честно сказать – не очень... Вот, посмотрите...

И подает ей, стервец, подгоревший и жесткий экземпляр. Где только взял такой!

– Видите? У нас одна плита жжет, а тут сразу сто заказов, запорют наверняка, а у вас ведь такой праздник... Я же людей знаю – станут потом сплетничать, "мясо было горелое, не могли чего получше заказать..."

Антонина эта самая Пална в ужасе кивает головой, и по лицу е° видно, чего она ожидает, и ожидает она, что сейчас Слава ей предложит что-то такое дорогое, что заказ в среднюю машину станет , а насчет ромштексов он абсолютно прав, судя по предъявленному им экземпляру. А этот змей ей и говорит:

– А еще я вам скажу, между нами, только вы меня не выдавайте( как будто я из-за двери ничего не слышу) , эти ромштексы еще и ужасно дорогие. Я вам открою секрет один. У нас есть чудесное, почти что фирменное блюдо, его наш повар готовит лучше всех в городе. Это его особые лангеты, и стоят они два десять за порцию, а ромштексы эти – два девяносто! Есть разница, правда?! Смешно, но у нас ведь часто так. Да вы просто посмотрите, не думайте, что я выпрашиваю что-то, просто я вижу, вы люди интеллигентные, а лишних денег сейчас ни у кого не бывает, просто не хочется, чтобы такую приятную даму обманули, вы чем-то мою тетю напоминаете... Официанты тут люди бессовестные, обдерут как липку, а я все никак не могу привыкнуть...

Когда он сказал про е° интеллигентность я чуть не пукнул от смеха, а про лишние деньги – я просто поразился. Вот ведь, гад, подыскал словечко! Эта стерва, знаю я прекрасно е°, директор универмага, у нее бабками только сортир не обклеен. Но насчет лишних – это он просто как тончайший психолог сработал – из нее копейки не выдавишь. А когда речь зашла о тете, она просто растаяла, прямо сейчас, думаю, возьмет милого мальчика и оближет, как леденец. И тут он такое про коллег вворачивает. .. Нет, конечно, свое мы всегда возьмем, но тоже ведь, знаем с кого есть что взять, а с кем лучше просто не связываться... И по этой логике уж эту-то стерву мы должны , как липку, ободрать! А он ей такие гешефты предлагает, рубит мне план, да еще пресмыкается, как говно, аж противно...

Но я совладал с эмоциями, и думаю – ну не совсем же он дурак, что-то ведь у него под крышкой варится, и что-то он должен в башке совей помощницкой прикидывать, раз такое безобразие затеял.

И тут он приносит ей с кухни лангеты. Как я тарелку увидел – так все понял, и чуть не заплясал.Ну, думаю – орла вырастил! Далеко пойдет, собака, и меня обскачет, если это уже не случилось. Даже взгрустнул.

В тарелке, которую он ей приволок, лежит свежайший, образцово уложенный гарнир, и одна ланегтка. А полагается класть их на порцию две! Лангетка на тарелочке так пристроена, что только сама е° съесть не просит, и Антонина Павловна просто просияла, в благодарностях рассыпается, утверждает изменения в меню, и весь вечер он пашет у столов, а я перекладываю из тарелок по одной лангетке в другие гарниры с сплавляю их в общий зал, и таким образом чистая прибыль от операции составляет 2.10 Х 50 , итого 105 руб.00 коп. Обычными методами мы кроим еще по шестдесят с мелочью. А перед разъездом гостей, подзывает нас Антонина Павловна к себе и вручает по четвертному, называя нас милыми мальчиками, и вручает каждому по экземпляру визитной карточки, как добрая тетенька любимым племянникам приговаривая, "Если что-то понадобится, заходите ко мне , не стесняясь!"

Положив за вечер в карман по инженерской зарплате, можно позволить себе некоторое расслабление, что мы и предприняли немедленно в нашем же ресторане, потом – в "Кавказском", потом – дома у двух знакомых телок.

Через неделю мы повторили операцию "Лангет", за ней последовали еще несколько акций подобного плана, но во всех операциях Славик проявлял себя подлинным художником и выдающимся знатоком технологий выкачивания денег из карманов у граждан, причем не самых бедных и простых граждан, а они даже не догадывались об этом, и всегда были нам благодарны. Я загрустил даже ученик явно превзошел учителя по всем статьям профессионализма.

Но простоты довольно на всякого мудреца. Настал день, когда Славик уселся на задницу так, что никакая изворотливость ему не помогла. А случилось вот что.

Я уже упоминал, что Слава был женат, и что именно это заставило его придти в ресторан с университетской скамьи. Несмотря на сво° разгильдяйство и многочисленные измены, к жене он относился очень хорошо и по-своему е° любил. И вот, однажды он решил сделать жене подарок и купил ей путевку на дорогой курорт за границей – в Болгарии что-ли, не помню. Была в этой покупке и своя подкожная мысль – жена на месяц уезжала отдыхать, а Слава предполагал в этот месяц отдохнуть по-своему. За неделю до е° отъезда он суетился, бегал по знакомым фарцовщикам, задействовал все свои – и моисвязи, включая Антонину Павловну, и приобрел для супруги подарки, призванные скрасить на юге разлуку. Фарц Микимото, сам Великий Микимото дал своим парням указание доставить в ресторан японский купальник закрытого типа, настолько тонкий, что в свернутом виде умещался легко в кулаке. Универмаг Антонины помог в приобретении плетеных туфелек на шпильках и элегантного сарафана. Неизвестно кто припер шикарную широкополую дамскую шляпку. Знакомая помогла добыть великолепный надувной матрас для купания.

Приближался день отъезда. В этот день Слава поросил меня об одолжении: поработать без него до половины восьмого, так как он поедет провожать жену на вокзал, а потом...

– В семь подкатят две чувихи, ты им столик зарезервируй, они скажут, что от меня. С ними мы в тот же вечер оттянемся. Еще я познакомился с двумя чувихами из Эстонии – они нас ждут завтра. Послезавтра поедем к двум козам из института Культуры. Еще три подруги будут нас ждать в четверг на даче в Вырице, так что уикенд обеспечен. На следующей неделе...

Месяц обещал быть бурным... Я облизнулся в предвкушении и стал ждать половины восьмого. В семь и вправду подъехали две соблазнительные, аппетитные козочки, и я посадил их в уголок, предоставил в подарок от фирмы шампанское, фрукты и еще что-то. В четверть восьмого звонили по телефону две дамочки с прибалтийским акцентом, и назначили встречу. В половине восьмого в зал вошел Слава.

Только когда он приблизился, я понял, что произошло что-то нехорошее. Цвет его лица мог посостязаться со стерильным бинтом или манишкой конферансье. Подойдя, он жестами попросил налить ему стакан водки, проглотил его, так же жестами попросил второй стакан, затем, глотая остатки прямо из бутылки, одновременно затребовал прикуренную сигарету, и только сделав четыре долгих затяжки, за которые сигарета сгорел дотла, поведал мне, что случилось.

Придя домой с подарками, он вручил жене туфли. Она их тут же примеряла, и жестом фокусника муж извлек сарафан из пакета. Она скинула, что на ней было, но сарафан ей примерить не удалось, потому что любящий супруг тут же добыл купальник. Но и купальник ей не удалось надеть, потому что из коридора был явлен е° глазам широкий, как танкер "Дербент" надувной матрас... Прямо на этом матрасе она принялась благодарить мужа за подарки, и после этого взрыва благодарностей, лежа в объятиях жены Слава растаял и запричитал: "Ах ты бедная моя пусенька, сладкая моя кисанька, нежная моя лапонька, как же ты там будешь жить целый месяц без меня...."

– Да так же, как и ты без меня здесь....

–Что?! Да я тебя сам прямо тут придушу, шлюха поганая!!!– завопил Слава в безумии...

На вокзал ехали в разных такси...

Вот вам и деловой человек! Вот вам и дар предусмотреть все... Даже самый дисциплинированный раздолбай – в душе все равно раздолбай. Ничего с этим не поделаешь, и будет за это наказание. Да что я все о Славе... Сам-то не лучше. Драммер теперь в одной блюзовой команде. В общем – не жалею, я это люблю... Только...Слушайте, у вас нету пожрать чего-нибудь, а?!

Собравшиеся, преисполненные сочувствия рассказчику, немедленно жарят лепешки, цокают языками, качают головами, председатель возводит очи горе...

Когда суета вокруг изголодавшегося слегка затихает, слова просит сидящий в углу человек по имени Флойдоман. Подлинного имени его никто не знает. Он деликатно просит у председателя разрешения поведать историю, по его мнению, весьма и весьма специфическую, с психологической подоплекой и моралью, и председатель, поморщившись слегка при слове "мораль", все-таки разрешает.

ИСТОРИЯ ДЖЕКА ФЛОЙДОМАНА О ТОМ, КАК НЕКИЙ ПОЛИГЛОТ ДОШЕЛ ДО ГРАНИ БЕЗУМИЯ И ДАЖЕ,КАЖЕТСЯ, ПЕРЕСТУПИЛ ЕЕ ИЗ-ЗА ЛЕГКОМЫСЛЕННОГО ОБРАЩЕНИЯ СО СФЕРОЙ БЕССОЗНАТЕЛЬНОГО.

Оговаривая тему звучащих сегодня историй, председатель имел в виду людей, уже ставших раздолбаями, по его меткому выражению, причем, как явствует из его доклада, и сам он, и похоже, все присутствующие уже успели забыть, как стали таковыми. Мой рассказ будет призван раскрыть аудитории механизм, посредством которого душа человека входит в описанное выше председателем и выступавшим за ним рассказчиком, и поименованное термином " раздолбайство" состояние , причем сделать это, опираясь на психологию – весьма уважаемую и серьезную науку.

Герой этой истории к моменту ее начала совершенно под определение соответствующего типа не подпадал. Это был скромный интеллигент, мученик умственного труда, долго изучавший иностранные языки, и благодаря упорству и таланту в совершенстве овладевший английским, немецким, французским, датским и голландским, и это не считая некоторых диалектов, а так же латыни и греческого.

Сами понимаете, без образцовой внутренней дисциплины и безупречно логического склада ума такие успехи в познании языков просто невозможны. С детства привитая любовь к порядку сказалась и на образе жизни. Знакомый мой, поименуем его здесь Аркадий, строил свою жизнь с педантичностью, которой любой немец позавидовал бы. Каждая вещь в его доме лежала на своем месте. Рабочее место было организовано безупречно, и даже словари расставлены не просто так, а были выставлены в пределах досягаемости прямо от письменного стола в специальной вращавшейся тумбочке с удалением от работающего по мере снижения частоты их использования, бумаги разных качеств аккуратно размещены в специальных жестких картонных карманах, укрепленных над столом. Так же над столом был подвешен сложный прибор с контейнерами для авторучек, фломастеров и карандашей разных цветов, всегда идеально отточеных на высококачественной немецкой машинке, которая была присоединена к столу посредством особого, напоминающего тисочки, крепежного устройства прямо над аккуратной корзиночкой для непригодных к дальнейшей работе бумаг. Угол наклона настольной лампы был выверен и раз и навсегда установлен.

Мечтою хозяина был персональный компьютер, который позволил бы значительно сократить количество хранящейся в доме бумаги и упростить процесс работы.

Режим его дня был строг, как расписание поездов в цивилизованной стране. Подъем, непременная зарядка, завтрак, состоящий из булочки, масла, яйца и чашки кофе, отмеренного всегда в одном и том же количестве. Уход на работу и возвращение с нее. Занятия языком для повышения профессионального уровня. Прослушивание классических музыкальных произведений. Чтение художественной книги. Ужин и сон...Перед сном одежда аккуратно складывалась в шкаф, тапочки устанавливались в определенное место у края кровати, затем хозяин принимал холодный душ и надевал пижаму, вы не поверите! Самую настоящую пижаму, и ложился в ней спать, непременно открыв на ночь форточку. Прохладный воздух чрезвычайно полезен для здоровья.

Вот такой человек... Титан!!! Казалось, ничто не может сдвинуть его с истинного пути ученого...Но диавол хитер, и нашел лазейку, уж кто-кто, а диавол Фрейда просто наизусть знает.

Аркадий мечтал о компьютере, но эта мечта была принципиально неосуществима при его заработках в качестве переводчика в каком-то убогом НИИ, и даже приработок в качестве репетитора для абитуриентов позволяли лишь аскетическую и многотрудную жизнь, и где уж тут было мечтать о компьютерах, да тогда их и не дозволялось иметь рядовым гражданам...

И вдруг страна изменилась... Не буду долго останавливаться на этом периоде, читайте газеты и напрягайте память, тем более что в жизни Аркадия не изменилось ничего, кроме того, что книги на иностранных языках стало доставать легче, а потом само слово "доставать" исчезло, к сожалению, вместе с деньгами на приобретение книг. Нас интересует в переменах масштаба страны лишь факт возникновения частных издательств, одно из которых было основано университетским приятелем нашего знакомого. Тот, повстречав Аркадия как-то в кофеюшне на Большом проспекте, известной под названием "Гроб", выяснил его состояние и обратился к нему с коварным предложением:

– Ты ведь переводчик от бога, а у меня работа, которая особых усилий от тебя не потребует – за пару недель нужно перевести идиотскую книжку, я ее издаю, ты получаешь гонорар – и привет, а я тебе домой для удобства поставлю компьютер...

Дальше он мог не продолжать... Единственное слабое место было в броне у титана – мечта о приборе, который мог увеличить производительность интеллектуального труда в несколько раз, выполнять сложные расчеты, приборе, с которым можно играть в шахматы и преферанс, никого при этом не приглашая в гости, да мало ли!!!

– Книжки сейчас народ читает тупенькие, там особо художественного перевода не требуется, для тебя это семечки, ты же с листа переводишь по прежнему? Книжки небольшие, если мы запустим их в серию и будем в два месяца выпускать три издания, то можно весьма неплохо навариться!

– И я смогу выкупить компьютер?

– Да конечно! За те же пару месяцев!

Аркадий уволился из НИИ и стал трудиться дома. Распорядок дня его почти не изменился – только что уход на работу и возвращение с нее сменились чрезвычайно полезными для здоровья прогулками в парк Победы. Более того время было летнее, и Аркадий обнаружил во время одной из таких прогулок лодочную станцию, и регулярно, по сорок минут в день отдавал себя гребле, потому что она очень эффективно развивает целые группы мышц, в первую очередь ослабевающих у людей, ведущих сидячий образ жизни. Поначалу гребущий Аркадий являл собою зрелище весьма смешное, но заметив, что отсутствие техники гребли и необходимых навыков вызывает у окружающих излишнее к его персоне внимание, он выделил себе пятнадцать минут в день для чтения пособия п академической гребле, которое вполне подходило для освоения весельного вооружения лодки типа "кефаль" и через некоторое время, будучи человеком,всегда добивающимся достижения поставленной перед собой цели, добился необходимой координации движений и стал носиться по прудам парка, как катер на подводных крыльях. Теперь над ним тоже посмеивались, но это нисколько Аркадия не волновало – он просто не успевал ничего заметить.

Рабочий процесс теперь был интенсифицирован до предела – мечта выкупить полюбившийся "Паккард-Белл" в личную собственность не давала покоя, а

Технология процесса перевода была уникальна сама по себе. С детства владея как техникой скорочтения, так и техникой слепой печати на пишущих машинках с кириллической и латинской клавиатурой, Аркадий "разрезал" взглядом страницу, мгновенно преобразовывал в уме английские конструкции в русские и тут же вслепую набирал их на жесткий диск компьютера, даже особенно не вдумываясь в смысл, да и вдумываться-то было нечего. Переводил он, в основном, коммерческое чтиво – эротическую литературу, написана почти вся подобная дребедень весьма незамысловатым языком, изложение носит почти технологический характер, основу содержания составляет последовательное изложение технического аспекта проблемы, наиболее важной задачей, таким образом становилась точная передача последовательности и логики процессов,плюс комментариев эмоционального порядка. В ходе работы был достигнут такой автоматизм, что Аркадий просто не вдумывался в смысл обрабатыавемого материала, заботясь лишь о качестве и скорости выполняемого труда.

Что особенно раздражало, так это необходимость отвлекаться для переворачивания страниц, но тут на помощь пришел работодатель – узнав об этом выбивающем из колеи весь процесс затруднении, он раздобыл специальный медицинский агрегат для переворачивания страниц нажатием педали, немецкой работы механизм, чрезвычайно удобный и простой в обращении. Теперь процесс несся со скоростью экспресса на магнитной подвеске, и за неделю было переведено сразу три книги, причем с превосходным качеством, работодатель пришел в восторг и даже увеличил гонорар, потому что рынок требовал новых и новых книг ( издатель удивлялся порой – люди явно предпочитали читать об этом, нежели заниматься на практике!).

Компьютер был давно выкуплен, но организованный труд засосал, и через полгода такой работы Аркадий как-то раз внепланово задумался сидя за письменным столом – произошло два чрезвычайных происшествия.

Во-первых – он пропустил прогулку . Во-вторых – уже неделю не слушал музыки... "Заработался. Это конечно, не страшно – но все же излишне. Сколько же я там денег заколотил?"

Работодатель создавал Аркадию, который был его секретным оружием в конкурентной борьбе, экстраординарные условия... Все книги доставлялись ему на дом, равно как и деньги за переводы – под предлогом заботы о ценном кадре, но и с тайным умыслом – чтобы никто не увидел Аркадия в издательском офисе, не подкараулил и не переманил. Ценнейшему сотруднику прямо на дом доставлялись за счет фирмы готовые обеды, причем обеды высшего сорта. Если бы тому потребовалось куда-то поехать – машина была бы немедленно предоставлена ( чтобы заодно узнать, не ведет ли он переговоры с каким-нибудь подлецом-конкурентом!), но только Аркадий никуда, кроме гастронома и Парка Победы не ходил, да и в гастроном перестал – специальная издательская девушка привозила ему все продукты на дом, и даже варила ему кофе и готовила ужин, незаметно потом исчезая – босс строго– настрого запретил ей каким бы то ни было образом отвлекать драгоценного переводчика от работы, стараясь продержать его как можно дольше в состоянии конвейера, зная по опыту, что такой режим входит иногда в привычку.

Аркадий просил девушку из издательства, которая была приставлена его курировать, складывать деньги в шкатулку , стоявшую на верхней полочке в секретере. Будучи обеспечен всем необходимым, он особо не интересовался тем, сколько же у него денег – его интересовал только компьютер. Теперь, когда цель была достигнута, деньги стали абстракцией. Увидев однако масштаб и размеры лежавшей в шкатулке конкретики, Аркадий присвистнул.

За семь месяцев работы в издательстве он заработал столько, сколько он сам, его мать и его отец не заработали за всю жизнь. Он с удивлением обнаружил, что квартира теперь закрывается стальной дверью ( дверь ставили по распоряжению издателя, бесшумно,насколько это возможно), причем обнаружил это, увидев на связке лишний ключ. Впервые за долгое время он осмотрел свою квартиру другим взглядом. Все было вроде на месте, жилье содержалось в чистоте (девушка работала на совесть, и ежедневно проводила необходимую уборку), но чего-то все же не хватало.

О возможности передохнуть он ни разу в жизни не задумывался просто потому, что не имел для этого средств, а теперь средства были. Идей,как именно отдыхать, не было решительно никаких – отдыхать он просто не умел, потому что не знал, как это делается. Но как и все люди, титан уставал, и сейчас чувствовал себя очень усталым, а потому просто прилег и уснул, даже не переодевшись предвартельно в пижаму, на диванчике в кабинете.

Утром он пробудился в состоянии неясного, но тяжко гнетущего беспокойства. В голове вертелись обрывки какого– то сна, но такие, что он сам себе не верил, будто подобое могло ему присниться. Да...Заработался.Надо как-то отдохнуть.

Найдя телефон своего работодателя, он сообщил ему по телефону,что нуждается в отдыхе, и встретил полнейшее понимание – издатель и сам уже боялся, что работая с таким напряжением, Аркадий может просто перегореть,как трансформатор, и полностью одобрил его идею о кратком отпуске, но так как сам был страшно занят, не оценил нависшую над драгоценным кадром опасность...

Аркадия донимал какой-то странный нервный зуд ... Непонимание сущности порождавших его причин усиливало изматывающее беспокойство. Пытаясь постичь эту сущность, несчастный стал прикидывать,на что это хотя бы похоже – и пришел к выводу, что это напоминает ему ощущение нереализованности какого-то знания или умения, из-за которого его личный КПД значительно ниже потенциально возможного...

Нужен был кто-то, с кем можно было бы посоветоваться, но издатель был загружен работой, да и навряд ли мог бы помочь.

Щелкнул замок – пришла "кураторша", принесла продукты и очередной конвертик с деньгами. Он критически осмотрел ее, стараясь выяснить, можно ли довериться ей с подобной озабоченностью, и отметил, что интеллектуально глубоким ее взгляд не назовешь, легкомыслия в ней побольше, чем надо бы, и юбка гораздо короче, чем кажется ему пристойным, и...

...и в голову ему вдруг неизвестно откуда влезла подлая и похабная мысль. Он представил себе эту девицу в чулках на поясе и туфлях на каблучках, без трусиков, на широкой постели, нет, лучше на ковре, в позе левретки, ласково облизывающей... Ну – и пошло-поехало...

Он решительно к ней подошел, сам себя не узнавая, ласково, но властно поднял на руки и отнес в спальню. Там он посадил ее в кресло, впервые за всю свою жинь разложил диван в его широкую конфигурацию, быстро избавил даму от имевшейся на ней одежды и начал вытворять с ней такие вещи, которым сам не то чтобы удивлялся, а был просто ошарашен собственной изобретательностью и компетентностью! А что до девицы, та от удивления не выказала даже формальных признаков противодействия или несогласия, а через несколько минут вошла в раж и показала себя не очень умелой – но весьма инициативной партнершей и три дня пролетели как пять минут. Все эти три дня шла нормальная жизнь – с приготовлением пищи, прогулками в заснеженный парк, уборкой дома и прослушиванием классической музыки. Необычным было лишь то, что все эти действия сопровождались безостановочным сексом, из-за чего прогулка была сокращена на двадцать минут, так как на скамейках в парке Победы зимой все-таки холодно, хотя темнота, вследствие неисправности фонарей и минимум прохожих в определенной части парка, в общем позволяли такое времяпровождение.

Вот вам и шуточки с подсознанием... Незаметно записавшаяся на подкорку головного мозга информация вдруг взбунтовалась и поперла на несчастный ум в атаку, и полностью победила...

К исходу третьего дня кураторша вызвонила по телефону подружку, и занятие продолжили втроем. В магазинах было закуплено красивое белье, служба доставки привезла новую огромную кровать и несколько мягких ковров. В спальне три мастера спешно прикрепляли зеркала к потолку, а что они потом сотворили в ванной комнате, словами вообще не опишешь.

Девицы оказались внимательными читательницами всей серии выпущенных в переводе Аркадия книг и потом они уже вместе искали в толще дешевых пэйпербэков те фокусы, которыми еще не занимались. В квартире появились кожаные пояса, ботфорты, эсэсовские фуражки и хлысты , но их быстро сменила особая конструкция для подвешивания одного из участников действа к потолку под любым углом, а всяких мелочей из секс-шопа валялось по квартире столько, что и не сосчитаешь.

Аркадий снова начал работать, но теперь скорость его труда значительно снизилась, потому что он внимательно штудировал тексты, изыскивая что-нибудь интересное для себя. Изредка он бросал взгляд на экран телевизора, к которому была подключена видеокамера, постоянно транслировавшая любовные игры девочек на кровати в спальне. Они пригласили еще пару подруг, и все, что они вытворяли тоже было чрезвычайно занимательно, так что работа не клеилась.

Однажды издатель обнаружил в переводе Аркадия ни с чем не сравнимый по страсти и волнению фрагмент, до которого тупая авторица очередного "пиздселлера" никогда бы сама не додумалась, и осознав, что случилось что-то непредвиденное и выдающееся, рванулся к Аркадию на квартиру. То, что он там увидел, превзошло все его ожидания... Описать это невозможно, мы и не будем этого делать, и на то есть причина, о которой я вам вот-вот поведаю.

Аркадий написал книгу. Это самый беспутный и безнравственный, аморальный, порнографический и растлевающий роман в истории мировой литературы. Как всякий человек, привыкший доводить дело до конца, он окунулся в эту тематику и достиг соверщенства в воплощении известного, и тут секс сотворил чудо.

В титане умственного труда секс пробудил то, чего бедняге так не хватало. Буйное творческое начало, зажатое в угол режимами и традициями, привычками и правилами вырвалось с мощью баллистической ракеты и воплотилось в буквальном,увы, смысле этого слова. Недавно Аркадий подписал котракт на издание своего романа за баснословную сумму, получив которую он сможет уже никогда не работать – то что увидел в его квартире издатель было не просто эротической сценой – это было ВЕЛИКОЕ ИЗОБРЕТЕНИЕ В ОБЛАСТИ СЕКСА, потрясающее, доступное каждому и сулящее новую сексуальную революцию. Но что именно это было – я не могу вам рассказать до момента опубликования книги, так как издатель и автор связали меня словом.

Роман, как вы сами убедитесь, несмотря на скользкую его тему – ВЕЛИКОЛЕПЕН. О изобретении просто нечего говорить – вы все вскоре только о нем говорить и будете... Но больше уж Аркадий ничего никогда не напишет. Во-первых, такие открытия делаются раз в пять тысячелетий, а во-вторых, он и не станет теперь ни хрена делать. Раздолбай раздолбаем стал, что с него взять...

Несколько секунд паузы сменяются вопиющим сумбуром, идет интенсивное обсуждение рассказа, подается чай, и в ходе чаепития все участвующие в заседании мужчины и большая часть женщин тихонько отводят рассказчика в сторону и шепотом задают ему какой-то вопрос, и всем он отвечает кратко и грустно, вяло качая при этом головой, придавая этому движению отрицательный смысл, все недовольно рассаживаются на места, и слова просит Андрей Осипович Басманов, личность легендарная. Председатель разрешает рассказ, и звучит

РАССКАЗ АНДРЕЯ ОСИПОВИЧА БАСМАНОВА О ТОМ, КАК РАЗГИЛЬДЯЙ ВСЕ-ТАКИ ПРОЯВЛЯЕТ БОЛЬШЕ КАЧЕСТВ, ПОЗВОЛЯЮЩИХ ЕМУ ВЫЖИВАТЬ И ПОБЕЖДАТЬ В НАШЕМ БУРНОМ, МЕНЯЮЩЕМСЯ МИРЕ, НЕЖЕЛИ ТАК НАЗЫВАЕМЫЕ ЛЮДИ НОРМАЛЬНЫЕ.

Примечание: про А.О. Басманова существует поговорка: "Басманов матом не ругается, он матом разговаривает." Поэтому секретарь позволил себе убрать из текста некоторые выражения, заменяющие Андрею Осиповичу служебные части речи и междометия, оставив лишь те, которые необходимы по смыслу и еще немножко – для сохранения колорита речи рассказчика, хотя и понимает, что нанес тем самым большой ущерб его гармоничному и восхитительному стилю изложения. Утешает лишь то, что никакая стенограмма все равно не передаст всей искристости и блеска этого шедевра, и вообще, как писал Н.В.Гоголь, "Где я возьму такие кисти..." и "Дайте мне другое перо..."!!!

Вот тут все говорят "Америка, Америка....", "Че это ты, Басманов, имея такие подвязки, не свалишь никак" и такую вот всякую хуйню... Эээ! Был я там, блядь! И я вам вот что скажу – тут , пять лет не пройдет – такая же хуйня начнется, но выжить можно, это я вам говорю, как доктор. Только не пизжу при этом ни грамма.

Жил я там в Нью-Йорке, на Манхэттене. Хороший остров, но до Васьки не тянет. Хотя есть что поглядеть. Я там куртку купил, вот эту, в барахольной лавке. Я ведь с собой книгу провез, Стендаля, "Красное и черное" – ну туфта под книгу, а в ней литр объема, самогону своего налил туда, как негру в лавке дал попробовать, тут ботва и заколосилась...Сначала он пошел прайсы скидывать раза в полтора, а потом хуй забил на торговлю и стал из плоской бутылки "Смирновку" глотать, когда до него допиздило наконец, что он со мной связался и теперь кроме пьянки ему ни хуя не светит в ближайшем светлом будущем.

В общем, припер он свой универмаг на ключ, железки на окна спустил и поперся со мной запиздовываться по Манхэттену и напитки жрать. А там еще его три друга, тоже ниггера, в пивнухе с нами русского колдыря всадили и стали мы песни орать, я их "Гоп-стоп" петь научил – это я к тому, чтобы всяческие собравшиеся здесь логофилы и примкнувшие к ним куннилингвисты не пиздели, что русский язык дохуя сложный и негру он в башку не влезет нихуя, надо подходы иметь – музон международный, нараз въехали, ну пиздец меньше газу,больше ям, подрессорники к хуям, дай работу слесарям.

Они мафон завели на улице, свой негритянский музон, наттрешку барабана и на пять копеек музыки, но хуй с ними – "Гоп-стоп" зато теперь знают, думаю... Там ведь что хорошо? – Лежишь ты, к примеру, в жопу пьяный на газоне под деревом – и никого это не ебет, включая полисов, ты в свободной стране культурно и свободно отдыхаешь, газон муниципальный. Я за что плачу налоги, блядь? Вот как они, пидорасы, рассуждают...

Ну, лежим мы возле какой-то блядской галереи и отдыхаем, и тут вдруг выходит на улицу из этой самой галереи какой-то пидор, и видуха у него типа, блядь, еблом об тейбл... В общем, пиджак, а из пиджака торчит залупа. С этакими маленькими ушами. Ебать мой хуй...

И это вот чудо из под муда прет по газону, будто так и надо и спотыкается об одного из ниггеров, и нет, чтобы извиниться, так сразу ему " Факин ниггер, гет лост, ю итчи саккер!" что в переводе означает что-то типа " Ебаный ты черножопый хуесос".