Текст книги "Секта"

Автор книги: Андрей Бельтюков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Лангелан очнулся в знакомом ему кабинете.

Пусто.

Где-то вдали слышались голоса, из которых было невозможно разобрать ни слова. На столе Банниера отщелкивали секунды часы с крутящимся золотым маятником.

Стивен лежал в довольно неудобной позе: лицом вниз на коротком угловом диване. Лодыжки и кисти рук за спиной были накрепко стянуты скотчем. Запах дорогой кожаной обивки, в иной ситуации способный показаться даже приятным, сейчас был тошнотворным.

"Дерьмо! Вырубился, просто вырубился – и без посторонней помощи. В самый неподходящий момент. И неизвестно, расценивать ли как благо то, что жив до сих пор, -учитывая особые способности этих ребят".

А также пару трупов, которая никак не входила в их замыслы.

Освободиться от скотча нельзя. Любые попытки только осложнят ситуацию. Но по крайней мере можно постараться принять более удобное положение.

Ему удалось выпрямиться и сесть прямо как раз в тот момент, когда открылась дверь и доктор Банниер появился на пороге.

– А-а, я вижу, вам лучше. Впрочем, неважно. Мы ведь вполне понимаем друг друга, верно? – Он подошел к столу и сел на него, касаясь носками туфель пола, улыбающийся, уверенный в себе.

– Да, мне лучше. Который час?

Виктор Банниер расхохотался.

– И это первый вопрос? Чудесно! Нет, это впрямь замечательно!

– Возможно, – сказал Лангелан. – Но вы ошибетесь, если сочтете, что вместе с возможностью двигаться лишили меня заодно и памяти. Я хорошо помню, о чем мы говорили, пока...

– Пока ты не грохнулся на пол, словно беременная школьница, в обморок. В принципе это ничего не меняло, но ты сам упростил задачу. Все верно: деск достал меня.

Банниер по-прежнему смотрел на него и улыбался, но это была не та улыбка.

Что-то изменилось. Стивен не сознавал, что именно, однако был уверен, что чувства не подводят его.

– Который час? – повторил он.

– Последний, – коротко ответил Банниер, покачивая ногой.

Лангелан видел, как в докторе растет напряжение, но не мог доискаться причины.

"Может, он собирается употребить меня, перед тем как прикончить?" Вновь отворилась дверь в комнату, пропустив знакомого уже "санитара".

– Автобус подошел, сэр, -сказал он, глядя на Банниера.

– Начинайте, – коротко бросил шеф клиники, не отрывая глаз от Лангелана.

– Но... с этим? – "Санитар" переступил с ноги на ногу. Ему явно не хотелось оставлять своего патрона наедине с пленником.

– Я же сказал: выводите пациентов и рассаживайте в автобус. Отправляйтесь без меня. Я задержусь... не более четверти часа.

– Слушаюсь, сэр, – вымолвил "санитар", не трогаясь с места.

– Так отправляйтесь! – крикнул Банниер и, соскочив со стола, уставился на подчиненного. Щеки доктора порозовели. "Санитар", пятясь, спиной открыл дверь и выскользнул в коридор.

Они остались вдвоем в кабинете. Сквозь малиновые плотные занавеси отчетливо пробивался дневной свет, и Лангелан понял, что пробыл без сознания не менее трех часов.

Но возможно, гораздо, гораздо больше.

"Сколько сейчас? Одиннадцать? Или уже перевалило за полдень?" И автобус, если верить рассказам журналистки, доставлявший пациентов этой юдоли скорби в Фиолетовый дом, никак не мог помочь определить время. Кто поручится за ИХ расписание?

– Вот что, – сказал Банниер, подходя ближе и останавливаясь напротив.

– Скажи, когда ты ехал на своей паскудной машине из города в мою клинику, ты видел где-нибудь на дороге указатель "Наемным убийцам сюда"?

Стивен хмыкнул, осторожно вращая за спиной затекшими кистями.

– Я тебя спрашиваю: ты видел такую надпись?! – Банниер покраснел сильнее, и внезапно Лангелан увидел у него в руках свой собственный "люгер".

"С парнем определенно не то. Не стоит его злить".

Это была трезвая мысль, но рожденная в душе, где набирал силу страх, и Лангелан ничего не мог с этим поделать.

– Я не видел такого указателя, – произнес он, надеясь, что голос его прозвучал достаточно спокойно.

Виктор Банниер улыбнулся, но нынешняя его улыбка напоминала прежнюю не более чем утопленник, проведший в воде недельку-другую, живого человека.

– Конечно, ты не видел, – согласился он, медленно покачиваясь с пятки на носок в своих шикарных туфлях. -А знаешь почему?

– Понятия не имею.

– Потому что такого указателя нет!

Банниер продолжал раскачиваться, и теперь все его тело постепенно вовлекалось в эти движения.

Стивен не отрывал от него взгляд. Может, он имеет дело с сумасшедшим?

– Нет такого указателя!! – вдруг пронзительно завопил Банниер, и золотые очки его при этом соскочили на самый кончик носа. – Ты втерся, ты вполз сюда, как змея, как ядовитое пресмыкающееся! Ты убил одного...

Ты убил нескольких наших людей!! Может, ты на что-то надеешься? Ох-х, эт-то было бы прекрасно!

Лангелан почувствовал, как учащается пульс. Ладони вспотели, и неожиданно властно напомнил о себе мочевой пузырь.

– Застрелить тебя – слишком просто. Самое правильное, самое правильное... – Глаза Виктора Банниера на миг остановились, словно внезапно он услышал неведомый глас, явивший ему чудесное откровение.

Лангелан с содроганием вспомнил, на чьем лице он видел подобное выражение.

Физиономия проклятого бармена.

"И будь уверен, оно было на твоей собственной роже, когда ты входил в контору констебля".

– ...поступить с тобой так же, – при этих словах Банниер стал раздеваться.

Пиджак. Сорочка. Щелкнули замки подтяжек, и брюки упали на пол, обнажив безукоризненной чистоты белье. Потом доктор Банниер медленно, обволакивающе распластался на полу. И пополз, извиваясь всем туловищем.

То не было театром, игрой.

Доктор Банниер исчез – сейчас перед Лангеланом была действительно змея, чудовищная змея, принявшая непостижимым образом человеческий облик.

Он понял, что его ожидает.

Банниер приблизился вплотную. Очки еще держались на его переносице.

Руки были вытянуты вдоль тела, и он полз с трудом, резко, судорожно изгибаясь.

– Док! Эй, доктор!

Бесполезно. Виктор Банниер, владелец клиники, врач с университетским дипломом, сейчас ощущал себя змеей. И самое жуткое заключалось в том, что это доставляло ему удовольствие "до тех пор, пока он тебя не прикончит, тогда все вновь станет на свои места".

Его голова была менее чем в футе от ног Лангелана.

Банниер изогнулся и посмотрел вверх. Он улыбался.

Струйка слюны сползала из приоткрытого рта.

В этот момент Стивен связанными ногами нанес ему удар, целя в кадык и вкладывая в движение всю силу.

Он не сомневался, что достанет. Но непостижимым образом доктор увернулся, легко, словно проделывал этот трюк множество раз.

Стиснув зубы, Лангелан повторил попытку, на этот раз стараясь угодить в лицо... Он едва не потерял равновесие; ноги вновь встретили пустоту, и в тот же миг острая боль пронзила правую лодыжку.

Укусив, Банниер отпрянул, все с той же идиотической улыбкой глядя перед собой. Внезапно он повторил выпад.

Лангелан почувствовал, как острые зубы вонзились пониже голени. Треск раздираемой материи – и сразу горячая струя крови хлынула ему на ботинок. Пот выступил на висках и под мышками.

"Эта дрянь собирается слопать меня!"

Существо, которое было четверть часа назад доктором Банниером, дожевывало вырванный вместе с тканью брюк кусок плоти. Оно чавкало, давясь непривычной пищей; губы и подбородок, измазанные кровью, лишали лицо последних человеческих черт.

Но удовольствие все отчетливее читалось в его-глазах.

Новый бросок – без промаха. Лангелан ожидал его, но не успел уклониться. Впрочем, не успел – не то слово; он даже не разглядел этот выпад, который на сей раз лишил его куска бедренной мышцы. Крови на полу было столько, словно здесь потрошили свинью.

Его рефлексы – отточенные рефлексы хищника – оказались совершенно бесполезными. Он понимал, что рано или поздно потеряет сознание от потери крови, – тогда эта тварь без проблем покончит с ним.

Лангелан с усилием подтянул к подбородку колени.

Это давало немного, но все же хоть сколько-то увеличивало расстояние. Если бы освободить руки...

Новый укус. Теперь зубы Банниера впились в перекрученную ленту скотча. Он мотнул головой, но скотч держался, и тогда доктор принялся терзать неподатливый материал.

Стивен замер. Это была случайность – одна на тысячу. Тот, кто программировал Банниера, перестарался.

Доктор стал слишком змеей.

Еще несколько укусов, и путы на ногах ослабли.

Лангелан напряг мышцы. Кажется, он уже в состоянии разорвать последние полосы измочаленной ленты.

Лангелан, изогнувшись, упал на бок – и тотчас последовала вспышка боли в левой икре. Он резко, толчком выбросил ноги, понимая, что это его единственная попытка.

Скотч лопнул.

Какую-то секунду ему казалось, что материал окажется прочнее, но лента наконец не выдержала. Дальнейшее произошло мгновенно. Банниер метнулся вперед, и целил он в пах...

Лангелан ждал, что так будет: доктору хотелось редкой добычи.

В этом броске Лангелан поймал Банниера. Он стиснул ноги, до предела напрягая мышцы, и голова доктора оказалась в тисках. Затем Стивен перекатился на пол, уверенный, что услышит хруст ломаемых позвонков.

Но Банниер был жив. Более того, бешено извиваясь, он пытался освободиться, и миллиметр за миллиметром ему это удавалось.

"Руки! Ч-черт, руки!"

Мышцы бедер свело судорогой. Боль от укусов сделалась почти нестерпимой, но Лангелан давил и давил неподатливую шею. Это был его последний шанс.

Вдруг движения доктора сделались беспорядочными. Лангелан услышал отчаянные удары босых пяток о ковер; затем пальцы, о которых Банниер словно забыл, вцепились в него, силясь разомкнуть удушающее кольцо. Но пальцы уже ничем не могли помочь доктору.

Вероятно, он пытался кричать, но то был лишь захлебывающийся, нечеловеческий хрип. Потом Банниер перестал сопротивляться.

Стивен держал его на всякий случай еще минут пять и только потом расслабил мышцы. Сказать, что это ему далось с трудом, – значит не сказать почти ничего.

Холл был пуст – как и несколько часов назад. Часы показывали сорок семь минут пополудни. Спускаясь из кабинета Банниера, Лангелан не встретил ни единого человека – клиника будто вымерла.

Он опустился в кресло дежурного. Ноги болели, словно он только что дважды преодолел марафонскую дистанцию, но значительно хуже были раны. Стивен обработал их и перевязал, как смог. Рассмотрев как следует, он понял, что у него появилась возможность остаться хромым на всю жизнь.

Он поднял трубку телефонного аппарата и принялся набирать номер мотеля в Коннеоте.

Судьба порой любит совпадения. Энни услышала телефонный звонок в тот самый момент, когда открывала дверь номера. Несколько секунд она стояла, не зная, на что решиться, потом быстро схватила трубку:

– Алло!

– Ты уже можешь говорить? Хорошо. Ты должна взять напрокат машину. У тебя есть деньги? Если не хватит, возьми в своей драгоценной папке. Я положил туда несколько купюр перед уходом.

– Папки нет! Она исчезла! А ты, ты...

– Я все знаю, что ты хочешь сказать. А если нет – сможешь вдоволь наговориться при встрече. Твое досье спрятано под матрасом. Все. Главное сейчас – машина: ты берешь ее и едешь в Бакстон. Я встречу тебя на шоссе.

Энни вдруг поняла, что этот человек, профессиональный киллер, насколько она себе представляла, каким-то непостижимым образом ничего не знает.

Как это могло произойти? Весь гнев, и боль, и страх на какой-то миг отступили перед удивлением и – может ли такое быть? – состраданием.

– Послушай, послушай меня! – И что-то в ее голосе заставило Лангелана умолкнуть.

– Тебя снимали на видео, когда ты убивал того полицейского... Холлмена. Там была скрытая камера! И теперь этот ролик крутят по местному ТВ каждые полчаса. – Потом, значительно тише, она добавила: – Я думаю, тебя возьмут еще до заката – где бы ты ни находился.

Молчание.

– Скажи, ты уже разговаривала с портье? – Голос Лангелана звучал размеренно и непривычно мягко.

Это удивило Энни... и слегка успокоило.

– Да. То есть нет – я спустилась в холл как раз тогда, когда он беседовал с полицией. Стив! Он опознал тебя, и меня тоже схватят! Я не знаю...

– Конечно, ты не знаешь. Этого и не требуется. Забудь про Бакстон. Теперь забудь. Возьми машину. В Юклиде есть аэропорт. Поставишь машину на стоянку – не бросишь у входа, а обязательно на стоянку, – после купишь билет до Кливленда. Там у трапа будет ждать человек. Он узнает тебя и позаботится обо всем.

– Но как я пройду мимо портье? И мне кажется...

– Второй этаж, – проговорил Лангелан. – Снег. Ты должна выбраться, Энни. Ты должна выбраться! И у тебя получится, если не станешь паниковать и сделаешь все, как я сказал.

– Хорошо.

"И если повезет нам обоим".

Но вслух он добавил:

– Мы увидимся скорее, чем ты думаешь...

– Джим, ты дома. Надеюсь, с остальным тоже порядок.

Стивен набрал новый номер сразу, переговорив с Энни. Прослушиваются ли телефоны клиники? И если да, то кем?

Ничто не исключалось, но теперь приходилось рисковать, потому что иного выхода не было.

– Я все сделал, как договаривались. И уже два часа дожидаюсь твоего звонка. – У Джима был довольный голос, голос человека, хорошо выполнившего свою работу.

– Я слушаю тебя. Постарайся короче.

– Стив, человека, которым ты интересуешься, не существует. Мне пришлось попотеть, чтобы говорить об этом с уверенностью. Ему никогда не выдавали водительских прав. На него ничего нет в Центральном полицейском компьютере, так же как и в базе данных Иммиграционной службы. Он никогда не оформлял медицинской страховки. И никогда не служил в армии. Его имя -лишь звук. Такого человека не существует.

Джим замолчал, ожидая реакции.

"Что это может значить? Выдуманное имя? Грандиозная мистификация? Или..."

– Ну что ж. Я не сомневаюсь, как ты сказал, так и есть.

– Тебе это как-то помогло? -спросил Джим.

– Еще не знаю. У меня возникла проблема – на сей раз все очень серьезно. Мне не выпутаться без твоей помощи.

– О Господи...

– Джим, тебе нужно немедленно отправляться в Кливленд. Первым же рейсом. В аэропорту будешь ждать прибывающие из Юклида самолеты. Одним из рейсов прилетит девушка. Ее зовут Энни Грин. – Лангелан описал внешность журналистки. – Я не могу сказать, каким именно рейсом она прибудет, но ты должен обязательно ее узнать. Проводишь в "Шелтон". Сними ей номер на трое суток. И будь с ней. Это все.

– Ты серьезно увяз там, да? – осторожно спросил Джим.

– Похоже, что так.

– Может, тебе нужно что-то еще? Деньги? Люди? Я могу попытаться...

– Спасибо, нет. Я все сделаю сам. Но... Все равно спасибо.

"О Боже, я становлюсь сентиментальным! Как сильно меня изменили несколько суток".

– Стив, что мне делать, если...

– Если я не появлюсь в Кливленде в течение этих трех суток. Так? Ты это хотел спросить?

–Да.

– Помоги девушке убраться из страны. Если она захочет, конечно. Но думаю, что она обязательно захочет.

– На ней что-то серьезное? Извини, но я должен знать это, чтобы организовать все как следует.

– На ней нет ничего. Ее ищет полиция, потому что девушку видели со мной. И еще с ней жаждет повстречаться одна, скажем, секта. Только встреча та будет для Энни последней.

Джим помолчал, потом сказал:

– Я сделаю все, что смогу, Стив.

– Не сомневаюсь, – Лангелан положил трубку.

День был ослепительно ярким. На безоблачном небе сияло солнце, и снег, аккуратно убранный возле крыльца клиники, сверкал и переливался мириадами радуг, расчерченный кое-где густыми темно-синими тенями деревьев.

"Тандеберд" был на месте. Не совсем там, где он оставил его.

"Скорее, не где, а на ком?"

Однако машину не стали прятать. Вероятно, тому, кто все это готовил, не могла прийти в голову мысль, что хозяин "тандеберда" сможет им снова воспользоваться.

Лангелан заковылял к машине. Идти было тяжело, но не настолько трудно, как он опасался. Он открыл дверцу, и в этот момент услышал отдаленный телефонный звонок на втором этаже клиники.

"Могу поклясться, что это в кабинете доктора Банниера. Взволнованная публика ждет его в Фиолетовом доме. Срывается выступление!"

"Нет, оно состоится, – подумал Лангелан. – Но с другим ведущим не так, как ожидают зрители".

Он запустил двигатель. Потом, перегнувшись назад, извлек из спинки пассажирского кресла замаскированный контейнер. В нем находился портативный пистолетпулемет в наплечной кобуре, и этому инструменту предназначалась основная мелодия в предстоящем спектакле. Который называется массовым кровопролитием.

Пусть так, но он пойдет и на это. Потому что, перед тем как повесить трубку, Джим сказал еще несколько слов. Очень важных. Лангелан запомнил их наизусть – ведь то был приговор.

"Синдикат интересовался твоими делами, Стив. Со мной переговорили очень осторожно, но я давно научился слышать больше, чем сказано. И я почти уверен, что они решили тебя заменить. Думаю, я должен был тебе это сказать".

Лангелан включил передачу и двинулся по идеально расчищенной дороге.

В том-то и дело, что Джим был вовсе не должен. Он мог промолчать, и его никто бы не упрекнул. Но он сказал, рискуя очень по-крупному.

Подъездная дорога кончилась, Лангелан вывернул на шоссе и прибавил скорость. До Бакстона было двадцать миль.

Он лежал неподвижно. Сквозь толщу сугроба слышался треск пламени, пожиравшего его "тандеберд". В отдалении – голоса полицейских; слов не разобрать, но это и не требовалось. Догадаться, о чем они говорят; нетрудно. Прогремел взрыв.

"Огонь добрался до баков. Теперь пожар не закончится, пока не выжжет машину дотла. А потом копов ждет сюрприз".

Потом. Но пока что они уверены, что водитель в салоне. Вернее, то, что от него осталось. Ведь после происшедшего с "тандебердом" невозможно уцелеть.

Стивен напоролся на полицейский блок у самого въезда в город, возле холмов. Копы открыли огонь без промедления, и первыми же выстрелами разбило рулевую колонку. Машину вынесло в кювет, перевернуло три или четыре раза, затем "тандеберд" грохнулся набок и загорелся.

Когда автомобиль перевернулся, Лангелана выбросило из салона, и его принял сугроб, сооруженный снегоочистителями, трудившимися всю предыдущую ночь. Возможно, то было чудо спасения. Возможно, лишь изощренная пытка смерти.

Но главное – он ничего не предвидел. Его способность предугадывать события изменила ему на сей раз.

Скорее всего это означало конец.

Мой ангел-хранитель оставил меня.

Лангелан осторожно пошевелился в снегу. Он знал, что у него есть время, только пока горит автомобиль.

Потом полицейские просеют каждый грамм снега сквозь мелкое сито.

Он полз к Фиолетовому дому. Если ему суждено побывать в нем – то теперь. Он полз, зарываясь глубже в снег и надеясь на солнце, которое светило с его стороны.

Лангелан уже видел крыльцо Фиолетового дома, когда почувствовал чье-то присутствие совсем рядом.

Он замер. Потом услышал близкое дыхание – и быстро повернулся в снегу. Вспышка боли в груди едва не лишила сознания.

Над ним, склонившись, стоял Сэм Гевин – секретарь несуществующего мистера Армистеда. Лангелан упер ствол пистолета-пулемета ему в грудь.

– Полицейские могут видеть меня с дороги?

Секретарь медленно покачал головой.

– Помоги мне подняться. Будь очень внимателен и осторожен, и тогда, возможно, мы прибудем к твоему хозяину в том же составе, что и теперь.

Сэм Гевин молчал. Не исключено – он подозревал, что с ним разговаривает дух, а не человек. Этот киллер должен быть мертв уже трижды!

– Шевелись!

Тяжелые двери захлопнулись позади с оглушительным ударом, словно ворота ада. Впереди открывался широкий, едва освещенный коридор с высоким сводчатым потолком.

"Дешевые декорации. Для впечатлительных провинциалов. Но это должно срабатывать".

Он подтолкнул секретаря в спину стволом:

– Пошли. И держи рот закрытым.

Их путь окончился возле двустворчатых дверей с отделкой под красное дерево, но Стивен безошибочно угадал стальную плиту под декоративной панелью. Сэм Гевин замешкался, потом оглянулся.

– Не стесняйся. Открывай и входи первым.

Лангелан чувствовал уверенность, которую придавали оружие и сознание того, что фактор неожиданности на его стороне. Но вместе с тем глубоко в душе он ощущал обреченность. И здесь не играла роли ни огневая мощь его пистолета-пулемета, ни опыт – ничто.

Мой ангел оставил меня.

"Вот и все. Но путь свой я пройду до конца – каким бы он ни был".

Секретарь распахнул двери, которые тяжко провернулись на усиленных могучих петлях. Потом Гевин отступил в сторону, освобождая проход.

Это был зал, одновременно похожий на учебный класс и спортивную арену. Ряды кресел возвышались один над другим, полукругом охватывая помещение. В центре располагался помост, на котором была устроена кафедра. Но более всего сооружение напомнило Лангелану грубую имитацию эшафота. Почти все места в амфитеатре были заняты; десятки глаз уставились на вошедших. Лангелан оглянулся – секретаря уже не было рядом. Подняв голову, он внимательно посмотрел на сидящих.

Многих он уже видел ранее: среди пациентов клиники. Других – впервые. На их лицах не было и следа безумия; его разглядывали с отстраненным интересом, как необычного жука, неожиданно выползшего на великолепно убранный стол и на какой-то миг нарушившего ход торжественного приема.

Он мог начать стрелять. Но что бы это дало? Несколько выстрелов, вряд ли он бы успел сделать больше. Однако дело было не в том: борьба оказалась бессмысленной. Он столкнулся здесь с силой, несоизмеримой по своим возможностям с его собственными. Все это напоминало войну муравья с экскаватором.

На помосте в центре зала появился человек. Красное лицо, рыжеватая, начавшая редеть шевелюра. И крупная, словно налитая, бородавка, венчающая кончик носа.

Это был клиент заведения Банниера.

Он посмотрел на вошедшего гостя и сделал особый, неповторимый жест. Пальцы Лангелана разжались, и оружие со стуком упало на паркет.

– Поднимитесь сюда, – приказал человек с кафедры. – Нужно ли мне представляться? – спросил он, когда Стивен остановился напротив.

– Думаю, не стоит. Мистер Леонард Армистед. Так?

– Верно. – Краснолицый мужчина улыбнулся, облокотившись на кафедру. Она была совершенно пуста, если не считать странной игрушки, отдаленно напоминавшей метроном. Блестящий металлический шар диаметром в два дюйма плавно раскачивался на тонком стержне. Когда шар достигал верхней точки, между ним и подставкой с треском прорывался сноп электрических искр.

– Ваше имя мне тоже известно, – сказал Армистед и обернулся к секретарю.

– Продолжайте без меня, Гевин. Я скоро вернусь.

"Он почти повторил слова Банниера!" И эта мысль вдруг вызвала у Лангелана чувство, которое, как он полагал, осталось за дверями Фиолетового дома.

Надежда.

Армистед почувствовал это изменение.

– Что произошло? Вспомнился забавный случай? – Он смотрел на Лангелана с улыбкой, но в его глазах промелькнул огонек беспокойства. Впрочем, только на миг. – Пойдемте.

В кабинете Армистеда было темновато. Дневной свет с трудом проникал сквозь узкое, словно бойница, окно. Но все же то был солнечный свет. Вспыхнувшие галогеновые светильники поглотили его, превратив день в поздний вечер.

– Банниер мертв? – спросил Армистед, устраиваясь в массивном кресле.

Лангелан сел напротив, их разделял только небольшой легкий столик. Он не был преградой. Преградой была сама атмосфера этого дома.

– Мертв, – проговорил Лангелан – если только не научился обходиться без воздуха. Вы не отрабатываете такие способности у своих учеников?

– Не следует злить меня сильнее, чем это вам уже удалось. -Армистед на миг замолчал. -Доктор Банниер не был моим учеником. Он был... кнопкой, очень удобной кнопкой. Но он не был посвящен в таинства и даже вряд ли подозревал о них. Для него я лишь уникальный случай психиатрии. Почти что природное явление. Автором метода он считал себя – и поэтому было так удобно его использовать. Теперь... придется искать ему замену. Впрочем, вам все равно ничего не ясно. Вы просто оказались не в том месте и не в то время. Не повезло.

– Ну почему же, – сказал Лангелан, – кое-что я все-таки понял. Вы – не мессия, Армистед, и нет никаких таинств. Все это вздор. А есть новые методы гипноза. Или хорошо забытые старые. Вы научились воздействовать на психику, строя фразы определенным образом, и что-то еще – прикосновения, к примеру. Но в основе – стратегия речи. Вот и все. Прочее – лишь декорации.

Леонард Армистед захохотал. Это был хорошо поставленный раскатистый смех – и совершенно искусственный. Он прекратился так же внезапно, как и начался.

– Какие-то крохи вы действительно поняли, – произнес Армистед, щуря покрасневшие глаза. – Речевые стратегии – это неплохо сформулировано, если вы вправду не сталкивались раньше с таким понятием. Виктор Банниер был буквально помешан на этом... Полагал, что их возможности беспредельны... но сам не мог ничего. Он был только кнопкой, как я говорил уже. Мне смешно, когда речь идет о гипнозе. Потому что фактически никто не знает, что это такое. Им размахивают, как волшебной палочкой. Но никакие волшебные палочки не могут существовать в мире, где отсутствует магия. Они становятся просто деревяшками. Однако ежели волшебный жезл работает – значит, магия существует. Об этом отчего-то не хотят задумываться. Возможно, просто боятся. Ведь если заклинания -или гипноз, или речевые стратегии, выбирайте, что больше нравится, – срабатывают, то, несомненно, есть сила, которая и выполняет действие. А у каждой силы... у каждой силы есть свой хозяин. Нужно только понять, кто он. И тогда – никаких действий наугад. Тогда власть практически не ограничена.

Лангелан прикрыл глаза и неожиданно четко мысленным взором увидел изображение перевернутого креста на двери церкви города Бакстона.

– Кнопка, – сказал он, поднимая веки. – Вы говорите – кнопка. Что же включалось с помощью этой кнопки, которая называлась доктором Банниером?

– Я, – ровно проговорил Армистед. – Я – психически неизлечимо больной. Прогрессирующее слабоумие. Гебефрения. И Виктор знал речевой ключ, который приводил меня в это состояние. А также возвращал обратно. К полному здоровью. Абсолютному.

– Две личности?

– Нет. Личность одна, но два ее состояния.

"Поэтому Джиму и не удалось найти никаких следов. Психушка... лучшее укрытие. И нет риска разоблачения -потому что нет симуляции".

– Все это очень познавательно, – сказал Лангелан. – У меня просьба: если не возражаете, я покину вас ночью.

– Хорошо, – Армистед спокойно кивнул, – ночью. Ты покинешь нас ночью. Нас всех.

– Подразумевается убийство?

– Убийство?! Ты просто не понимаешь, о чем речь! Мне достаточно сказать лишь несколько фраз: незаметных, вплетенных в ткань разговора, – и, к примеру, твой член станет таким, что ты почтешь за счастье от него избавиться.

Лангелан поморщился:

– Что за фантазии!

Армистед перегнулся к нему через столик. Кожа под глазами набрякла, и стала видна тонкая синеватая жилка, пульсирующая у левого виска.

– Я могу сделать что угодно с твоей психикой! С твоей физиологией!.. Он улыбнулся, и обнажились желтые кривоватые зубы. – Я могу сделать что угодно с твоей душой!

– Зачем вам все это? И зачем вам нужна жизнь незаметной журналистки? При таком размахе...

Армистед выпрямился.

– Девчонка сама по себе не имеет для меня никакого значения. Ты ее спрятал – на свою голову. Но ты сам и расскажешь, где ее найти, -хозяин Фиолетового дома ухмыльнулся. – Она взяла то, что ей не принадлежало. И она будет наказана. Кстати, ты тоже попытался взять то, что не было твоим.

Лангелан искренне удивился – впервые за долгое время.

– Я?

– Да. Тебе нужна была жизнь Спаатца? Но он никогда не будет твоей жертвой. Он – адепт: это редчайшее свойство. Только два человека – не считая меня – обладают подобным даром. Филип станет третьим.

Лангелан задумался. Разговор шел к концу – как и его жизнь, – и нужно постараться, чтобы все завершилось... не унизительно. И может -если очень повезет, – ему удастся спасти Энни Грин.

– Вы грозились сделать с моей душой все, что пожелаете. Я не очень верю в существование душ, но если я не ошибаюсь, то, несомненно, с вашей душой, Армистед, все худшее уже случилось. И еще: вы представляли меня совершенно ничтожным. Должен сказать, не могу согласиться. Я тоже умею кое-что, и неплохо.

Он широко улыбнулся и произнес, раздельно и четко выговаривая каждое слово:

– Ведь я достал твою благопристойную суку в пансионе. Верно? Или ты забыл? А хочешь, расскажу, как я это сделал?

Армистед вздрогнул. Бешенство исказило его побагровевшее лицо.

– Вот об этом ты пожалеешь, – прошипел он.

Неожиданно дверь в кабинет распахнулась.

– Сэр, – озабоченно сказал Сэм Гевин с порога, – в доме полиция. У них ордер. Они разыскивают водителя сгоревшей машины.

– Убери его в подвал, -быстро сказал Армистед, -и запри там. Это не продлится долго – я позабочусь.

– Поднимайся, – секретарь подтолкнул его, и Лангелан медленно выпрямился.

Армистед неотрывно глядел на него своими красными глазками.

– Небольшая отсрочка, – сказал он, – потому что в конечном итоге все определяет... но ты ведь и сам это знаешь... Иди!

Дом был очень старый. Когда они спустились в подвал, Стивен увидел бойлер, который, вероятно, создали во времена "Титаника". Его несколько модернизировали, и сейчас он работал на сжиженном газе. Непосредственно возле котла подвал освещался единственной лампочкой в металлической сетке, далее пространство тонуло во мраке.

Секретарь торопился. Впихнув Лангелана в подвал, он быстро поднялся по короткой лестнице и захлопнул дверь. Загремел засов, и все стихло.

Стивен нашел пустой ящик. Присел. В топке бойлера ровно гудело пламя, от котла даже здесь, на расстоянии пяти ярдов, веяло жаром. И жаром постепенно наливалась раненая нога.

То, что его бросили без присмотра, даже не связав, было очевидной ошибкой: Это можно было объяснить только серьезностью ситуации, – видимо, Армистед не мог допустить тщательного полицейского обыска. Секретарь тоже требовался наверху – ведь "ученики" сидели на местах и их нельзя было предоставить самим себе.

"Полиция штата. Это не местный констебль. Чтобы их обработать, требуется время".

К тому же слишком много трупов.

Бойлерная. Семь пятидесятилитровых баллонов. И горящая топка. Устроить "ба-бах!" будет не слишком сложно. Не самая трудная смерть. Армистед наверняка приготовил для него нечто более занимательное. И им уже не найти Энни, – вряд ли Армистед сумеет разговорить мертвеца. При всем своем могуществе.

Армистед. Своя организация, свои цели. Какие?

Власть – и трудно даже представить, как далеко она простирается. Методы...

"Если половина сказанного им – правда, моя собственная профессия скоро станет анахронизмом".

Лангелан вспомнил извивавшегося на полу Банниера и поднялся.

Надо торопиться, если не хочешь закончить так же.

Он осмотрел баллоны. Все были полны, но рукоятки с вентилей предусмотрительно сняты.