Текст книги "Конан и Дух Огня (СИ)"

Автор книги: Андрей Мансуров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

  Прощание не было ни тёплым, ни дружеским.

  Уже в сумерках, нагрузив на свою лошадь мешок с продуктами и золотом, бурдюки с вином и водой, и отказавшись «в последний раз переночевать», Конан отбыл в обратном направлении, ещё раз заверив Рэско, что тому не о чем беспокоиться – слово Конана твёрдо, как скала!

  Чародей, провожая варвара, с явным нетерпением поглядывал на дамбу, тоже уверяя, что не вскроет перемычку, пока варвар не отъедет на «безопасные миль десять!», то есть, не раньше, чем утром. Оба друг другу не верили. И оба имели на то основания.

  К счастью, лощина, по которой они прибыли, была вполне извилистой. Отъехав от перевала мили на две, Конан убедился, что маг не может больше его видеть или слышать, после чего, сбросив прямо среди дороги мешок с продуктами, и бурдюки, пустил свою вначале попротестовавшую было лошадь (вот наивная – упрямство, конечно ей не помогло!) в бешенный галоп, понукая её и нещадно нахлёстывая, словно за ним черти гнались.

  Проскакав мили три, он решил не рисковать больше, и остановившись, забросил мешок с золотом на какой-то камень. После чего... Не менее быстро погнал лошадь обратно!

  Он даже оглядываться опасался – чтобы не ослепнуть!

  Отъехав не меньше, чем на полмили от мешка, он заехал за большую скалу и приготовился терпеливо ждать, спешившись, и успокаивая опасливо косящую и тяжко дышащую лошадь.

  Но ждать пришлось не больше двух минут.

  Теперь Конан точно знал две вещи: оставлять в живых такого свидетеля маг не собирался ни при каких условиях. И – заклинания, подслушанные варваром у пещеры действительно сродни тем, что чародей творил при установлении защитного круга для ночёвок. Только посильнее.

  Во всяком случае, полыхало здорово: можно было с уверенностью сказать, что и из долины, где остался маг, багровое зарево было отлично видно.

  Доехав уже не торопясь до мешка с едой и бурдюков – в обеих тоже была вода, самолично набранная Конаном из реки! – варвар спрятал их за большим камнем, стреножил лошадь, и пустил её пастись туда, где ещё была какая-то чахлая травка.

  Он искренне надеялся, что бедному животному не придётся ждать его больше двух-трёх дней. Сам же варвар налегке, но в полном боекомплекте, отправился закончить кое-какие дела в долине, и вернуть кое-какие долги...

  Маг был настолько уверен в жадности и глупости дикаря-варвара и силе своих заклинаний, что даже не дал себе труда съездить убедиться, сожгли ли заговорённые монеты его беспечного и «варварски-примитивного» высокооплачиваемого землекопа.

  От всё ещё стоящего на том же месте фургона Конану с его кошачьим зрением была прекрасно видна вся долина и направляющаяся к отвалам земли в её центре фигура на лошади милях в четырёх: очевидно, чародей выехал сразу же, как только увидел зарево там, где и ожидал его увидеть. В гибели горе-наёмника он явно не сомневался... Ну-ну.

  Взошла луна. Конана она застала на скалах, выше невскрытой ещё дамбы футов на триста, в непосредственной близости от пещеры «Духа орлов-беркутов».

  Варвар действовал в духе мудрой поговорки древних: в том смысле, что «враг моего врага – мой друг», проворно махая любимой киркой, выколупывая слой глины и щебня, маскирующий жерло. Но убить он хотел двух зайцев сразу: освободить возможного союзника, и, главное – подготовить себе хороший и надёжный наблюдательный пункт.

  Рука была набита, и дело шло споро. Вскоре пошли крупные камни. Конан смело выкатывал их и отпускал кувыркаться, подскакивая, вниз по склону: он знал, что от поселения луэков маг ничего не услышит, а если и услышит – не придаст значения. Ведь единственный свидетель, который мог бы как-то помешать теперь осуществлению его планов, уже – как наверняка думал маг – мёртв, сожжён и развеян по ветру!

  Конан работал так, как не работал даже при прокладке траншеи, не обращая внимания на заливавший глаза и тело едкий пот, и хлопающие по спине ножны, всей силой титанических мускулов ворочая огромные камни, завалившие десятифутовое круглое отверстие пещеры явно искусственного происхождения. Самые крупные валуны даже он мог убрать лишь с помощью предусмотрительно захваченного новёхонького шестифутового лома.

  Одновременно он ломал голову над вопросом – то ли чародей вовсе не так хрупок, как прикидывался, то ли для этой работы он нанимал ещё каких-то дурачков, падких на золото. В последнем случае можно было не сомневаться в том, какая судьба их постигла...

  Свидетелей Рэско явно очень не любил.

  На расчистку ушло около часа. Вся пробка оказалась глубиной футов в десять.

  В открывшемся отверстии даже Конан ничего разглядеть не мог. Непроглядный мрак скрывал таинственные недра пещеры, не позволяя определить её глубину и форму. Дух, если он и был ещё здесь, никак своё присутствие не обозначил, зажигать же огонь, и рассматривать местные достопримечательности варвар уж точно не собирался – зная, что уж свет-то наверняка выдаст его – пещера высоко, и маг его увидит и издали.

  С другой стороны, рассматривать сейчас древние алтари и прочие детали Конану было и ни к чему. Он и так получил то, к чему стремился: вид на реку, дамбу и всю долину был великолепен. Пещеру явно соорудили там, где надо. Этот Дух, или его почитатели знали, что делали.

  Хотя хозяин, как упоминалось, никак не отреагировал на появление запыхавшегося и пропотевшего Конана, тот посчитал невежливым не поздороваться на всякий случай с возможным будущим союзником:

  – Приветствую тебя, о почтенный Дух этой пещеры!

  Прости меня за незваное вторжение, но клянусь бородой Крома, я не желаю тебе зла! Я лишь хочу кое за кем и кое за чем понаблюдать из твоего убежища. Обещаю уйти отсюда сразу, как увижу и узнаю то, зачем сюда пришёл! Ты не возражаешь?

  Ответа он, разумеется, не получил.

  Да и очень удивился бы, если б получил! Брехун Рэско.

  Хотя, если хорошо подумать, для чего-то же он эту пещеру заделывал! А стигийский маг просто так никогда ничего не сделает.

  Ладно, может, днём станет видно, что внутри, тогда и выяснится всё.

  А сейчас надо быть повнимательней – похоже, представление началось!

  Вначале возник на пределе слышимости странный звук, постепенно усиливающийся. Такой Конан слышал лишь однажды – когда в Зембабве встретился с тучами кочующей саранчи, степным пожаром выедавшей всю зелень, встретившуюся на пуки...

  Затем, казалось, вся заливаемая призрачным пепельно-молочным светом луны долина, пришла в движение.

  Волна за волной словно пробегали по ней по направлению к Конану. И вдруг он понял, что это за море возникло и бушует там, у раскопов, и несётся неудержимым потоком сюда, с рёвом и грохотом приближающейся лавины.

  Это поистине неисчислимым воинством бежали миллионы и миллионы...

  Сусликов!

  Такое зрелище вряд ли когда-нибудь сможет он увидеть ещё раз! Да и вообще – кто-нибудь! Ну и силищу собрал здесь Рэско!..

  Крохотные отсюда тельца, сливаясь на большом расстоянии в единую живую массу, могучими потоками накатывали на перевал, и здесь, распадаясь на отдельных зверьков, стремительно покидали долину. Звук их передвижения больше всего походил на топот табуна диких коней, хотя, конечно, суслики не обладали ни их скоростью, ни твёрдыми копытами. Поэтому и не нависало над их стадом туч пыли, и ничто не мешало варвару наблюдать грандиозное зрелище.

  Захлёстывающее перевал серо-стальное море казалось живым и разумным. Впрочем – ведь так оно и было!

  Великий исход продолжался часа полтора.

  Напуганные шумом и таинственным движением, две оставшиеся у фургона лошади, которых маг даже не потрудился распрячь, сорвались с упряжи, и ускакали в долину в самом его начале, быстро обогнав армию зверьков, так что теперь никакие другие звуки не мешали слушать мерный дробный гул тысяч и миллионов лапок.

  Но вот наконец последние серо-серебристые в свете поднявшейся вертикально луны, словно живые капли ртути, шкурки, скрылись за перевалом.

  Конан подумал, что зря он стреножил свою несчастную лошадь. Вряд ли её обрадуют орды грызунов, наводнившие сейчас лощину и дорогу. Ведь мечущееся в панике животное может запросто сломать свои хрупкие ноги. Придётся тогда его прирезать, чтоб не мучилось, и до Сараканды добираться пешком. Ну и ладно. Всё равно за четыре дня он туда доберётся, как бы там ни было.

  От мрачных мыслей, и воспоминаний о благах цивилизации Конана отвлёк чародей.

  Рэско-Альфэдр прискакал галопом. Видать, осмотр катакомб полностью его удовлетворил, и ему не терпелось начать.

  На его свист из темноты выскочило сотни две зверьков – крупных и резвых.

  Конан не услышал приказа, но суслики быстро стали рыть и растаскивать по периметру узкую перемычку, и так держащуюся на честном слове.

  Киммериец улёгся поудобней. Разглядеть его чёрную шевелюру на фоне тёмного отверстия невозможно: эта сторона скалы оставалась в глубокой тени. А звуков он теперь не издавал. Ведь он – вор-профессионал.

  Но он – мыслящий и наблюдательный вор-профессионал. Наёмник. Воин.

  Несмотря на все перипетии своей судьбы и сотни схваток лицом к лицу с врагом, он, однако, всегда чувствовал, что какие бы ещё приключения не выпали в будущем на его долю, oн – способен на большее, чем просто махать мечом. Он может увлечь за собой, сплотить людей. Может руководить ими. Подсознательно он уже знал, к чему стремится, и чего в конце концов добьётся любой ценой – своего Королевства. Короны.

  Но это – дело будущего. Очень отдалённого, полного жестоких битв не на жизнь, а на смерть, приключений, путешествий, пирушек и прекрасных женщин, будущего. И чем больше он увидит, узнает, поймёт – тем мудрее сможет Править!..

  И вот близка, наконец, развязка этого приключения. И он не пропустит ничего!

  Перемычка продержалась минут двадцать.

  Хлынувший в прореху поток унёс нескольких луэков, замешкавшихся внизу траншеи.

  Впрочем, они быстро выплыли, и варвар разглядел их сразу уменьшившиеся, облепленные мокрой шерстью тельца, выбиравшиеся на крутые откосы траншеи, и более пологие – в старом русле, идущем к долине. Они сердито чихали, и ожесточённо отряхивались.

  Похоже, никто не погиб. Да и хорошо – Конан невольно жалел бедняг, горбатившихся на жестокого мага восемьдесят три поколения!..

  Около сотни сусликов подбежав, окружили Рэско, он что-то им сердито ответил – скорее всего, отказал в чём-то, и они поспешили покинуть долину, вслед за своими сородичами скрывшись за перевалом.

  Киммериец прекрасно понимал, почему предусмотрительный Рэско позволил луэкам спасти свои шкурки: такие свидетели всё равно никому ничего рассказать не смогут. Да и вдруг понадобятся ещё что-нибудь раскопать...

  Вода, разлившаяся за его траншеей довольно широким потоком по сильно сглаженному временем старому руслу, а затем и по долине, медленной, но неутомимой блестящей лентой продвигалась вперёд – к раскопам.

  Рэско, пытавшийся было ещё расширить проран с помощью лопаты, бросил это дело, поскользнувшись, и едва не нырнув в поток. Ругался он даже похлеще Конана. Варвар постарался запомнить особо цветистые обороты на нескольких языках.

  Но в стараниях мага не было необходимости: вода всё сделала сама, понемногу размывая веками охраняемое и бережно укрепляемое и пестуемое тирригами, прочно сцементировавшееся тело осиротевшей дамбы. Рэско ходил вокруг неё, не проявляя стремления ехать к раскопам.

  Однако, несмотря на усилившийся поток, прошло часа два, прежде, чем первые струи достигли тоннелей и колодцев, и устремились вниз.

  Об этом событии возвестили толстые струи белёсого пара и глухие звуки взрывов.

  Постепенно усиливаясь, они вскоре и вправду напоминали извержение вулкана, с той лишь разницей, что красных, медленно движущихся языков лавы здесь не было.

  Такая какафония, с новыми струями шипящего пара и выбросом камней и земли, продолжалась минут пять. Затем, наверное, воды стало больше, и отдельные взрывы слились в непрерывный мощный гул. Скала под Конаном вначале еле заметно, а затем всё сильней и сильней задрожала и зашаталась. Теперь Конан не был уверен, не началось ли и вправду, настоящее извержение спящего в глубине вулкана! Грохот и рёв просто оглушали!

  Огромное облако пара поднялось прямо к небесам, закрыв весь центр долины!

  Вдруг из глубины пещеры позади него донёсся ещё более грозный и сердитый рёв.

  Варвар, повинуясь инстинкту, бросился, прямо как лежал, головой вниз и вперёд, со всей возможной скоростью.

  И вовремя!

  Несколько неубранных обломков разобранной им баррикады вылетели из пещеры, словно картечь из жерла пушки! Вслед за ними оттуда ударил толстый луч ярчайшего белого света, за долю секунды достигший места катаклизма в пяти милях, и пропавший в густом серо-белом облаке, клубившемся над этим местом.

  Конан, кубарем катившийся по крутому откосу скалы, приветствовал пробуждение Духа пещеры отнюдь не дифирамбами. Наконец ему удалось встать на ноги и продолжить спуск более привычным способом, на бегу придерживая болтавшийся меч.

  Маг, всё ещё стоявший у дамбы, но теперь развернувшийся на шум, встретил появление как Духа, так и Конана тоже не радостными приветствиями.

  Впрочем, будь это и так, взаимности он, по крайней мере, от киммерийца, всё равно не дождался бы.

  Поэтому после неизбежных взаимных оскорблений Конан просто выхватил верный меч, и попытался отрубить голову с самыми подлыми, трусливыми и изворотливыми мозгами, с которыми он когда-либо имел дело.

  Но и у чародея была в рукаве парочка сюрпризов.

  Меч не смог даже приблизиться к его телу, отскакивая от невидимой преграды футах в двух от скрестившей руки на груди фигуры.

  Издевательский смех чародея, вдруг начавшего расти прямо на глазах, заглушил даже непрекращающийся гул и грохот:

  – Дурачок из Киммерии!.. Неужели ты и вправду думаешь, что сможешь убить меня?.. МЕНЯ!!! Ха-ха-ха!

  Да ведь со мною сила Отца-Нэга, и Дух Ширвана! И отправленные к праотцам души сотен убитых идиотов, купившихся на мой беспомощно-наивный облик! Неужели ты думаешь, что за сотни лет я не встречал таких – правдолюбцев, или наивных хитрецов?!

  Жалкая смертная козявка вроде тебя не может даже поцарапать моего мизинца!

  Знаешь, довольно смешно было наблюдать за всеми твоими детскими хитростями и наивными фокусами, как с арбалетом, или обыском повозки... Для меня это было тоже, вроде развлечения!

  Однако хватит. Мои силы и способности даются мне не даром. Больно много чести – тратить их на тебя! – Чтоб глядеть в лицо мага Конану приходилось уже высоко задирать голову, удивляясь, как это чародей вырос футов до шестидесяти, и растёт ещё.

  Гигантская рука вдруг зацепила и железной хваткой сдавила тело варвара.

  Он изо всех сил бил мечом, но с тем же успехом можно было рубить скалу! Как жалкий червяк извивался он в пятифутовой ладони.

  Огромные, горящие ледяным синим пламенем глаза приближались к нему, заполня весь горизонт, и всё глубже проникая в его душу, его разум, замораживая, лишая воли и отнимая последние силы. Рука сжималась всё сильнее, словно огненными кольцами гигантской анаконды сдавливая тело, трещали могучие мышцы, сознание из последних сил боролось за жизнь, и хрустели кости, уже не способные противостоять чудовищной силе чародея. Только могучая воля не давала Конану потерять сознание.

  Но уже не оставалось сил не то что проклинать Рэско – а просто дышать!

  Маг явно наслаждался страданиями и беспомощностью Конана, из рук которого выпал даже верный меч. Рост чародея достигал теперь футов ста, и он продолжал понемногу увеличиваться, держа варвара на уровне своих глаз.

  – Как я рад, что могу ЛИЧНО разделаться с тобой! – рёв могучей глотки болью отдавался в ушах, – Ты оказался хитрее и опасней, чем все прочие кретины-наёмники, которых я использовал! Но от смерти это тебя не спасёт! А я – Я! – буду властвовать над миром!

  Да, жалкий глупец – знай, что здесь – под этой долиной – Ключ!

  Ключ к силам и тайнам Богов! И я – новый Бог! Новый Властелин Вселенной! И помешать мне теперь, когда я освободил Хозяина, не в силах никто! Жаль, что ты не застанешь новой эры... Эры нашего – вернее, Моего торжества над всем этим Миром! Новый Бог установит в нём Новые Порядки и Законы!..

  Звон в ушах уже заглушал хвастливо-напыщенные фразы.

  Конану уже начинало казаться, что сейчас из него во все стороны брызнет кровь, как сок из спелой виноградины в давильне. Но он, даже поняв тщетность своих усилий, продолжал из последних сил бороться, пусть это и ему самому напоминало жалкие попытки воробья, оказавшегося в лапах кошки.

  Жестокой кошки.

  Чернота, застлавшая уже взор варвара, вдруг взорвалась ярчайшей бело-жёлтой вспышкой. Ещё не успев осознать, что случилось, он обнаружил, что тиски смертельного захвата исчезли, и он... Падает!

  И падал он, ох, долго!

  От превращения в лепёшку его спасло только то, что он плюхнулся в самую середину тридцатифутовой речушки. И хотя глубина её теперь не превышала пяти футов, этого, и толстенного слоя ила на дне хватило, чтобы смягчить удар. Он даже не потерял сознания. Но воды, конечно, нахлебался от души.

  Отплёвываясь, и задыхаясь, Конан вырвался на поверхность, и кое-как дополз до берега – плыть или идти он ещё не мог: всё тело невыносимо болело, и, казалось, ни одной целой кости в нём не осталось! С каждым вдохом грудь его наполнял огонь – интересно, осталось ли у него хоть одно целое ребро, или они все вбиты и вколоты в его растерзанные лёгкие?..

  Тем не менее он выполз из воды на сушу. Липкий чёрный ил, в который он нырнул ногами и задней частью спины (назовём это место так), оставлял за ним хорошо видимый жирный след. Продвинувшись, наконец, до верхушки дамбы, он оглядел долину.

  Да, посмотреть было на что!

  На переднем плане – буквально в десяти шагах – со страшными душераздирающими воплями, корчась, умирал Рэско-Альфэдр.

  Он был снова нормального, человеческого размера, и, закрыв лицо руками, катался по земле, пытаясь сбить странный бело-жёлтый огонь, со всех сторон ровным слоем – дюйма в три – покрывавшим его тело.

  Боль была явно нечеловеческая, да и действие огня сильно впечатляло постороннего свидетеля – не хуже, чем отчаянные крики и страшные проклятья жертвы.

  Плоть мага словно испарялась, делаясь всё тоньше и тоньше. Вот уже показались и рёбра, и кости черепа. Крики прекратились – наверное, сгорели язык и гортань, но трепыхаться и вздрагивать страшная кукла не перестала вплоть до того момента, как догорели внутренности и кости позвоночного столба, исчезнувшие последними.

  На заднем плане этого тошнотворно страшного зрелища вообще происходила катастрофа вселенского масштаба: зарево огромного огненно-белого шара видно, наверное, было на всю Стигию и Шем. Диаметром он превосходил две мили, и медленно погружался вглубь почвы долины, постепенно скрываясь из глаз. И только когда последние отблески его верхушки исчезли под поверхностью, и гул и грохот затихли, Конан понял, что ещё ночь – вокруг стало черным-черно.

  И только далёкие звёзды равнодушно взирали на чуждую им крохотную планетку.

  Присутствие этих крохотных искорок на своих местах показалось киммерийцу даже странным и неожиданным, после сильнейшего землетрясения и чего-то вроде извержения наоборот, после которого исчезли все нагромождённые луэками терриконы и отвалы. Пар и облако пыли тоже рассеялись.

  Наступившая после катаклизма тишина и даже обдувший его истерзанное тело лёгкий ветерок не принесли Конану успокоения. Что-то ещё должно было произойти с ним. Инстинкт безошибочно говорил ему – это ещё не конец!

  Тайна страшного места должна открыться ему!

  Привстать и осмотреться сил не было, но он и так видел: руин или насыпей не осталось и следа! Центр долины являл собой подобие пустыни, или, скорее, дно пересохшего океана – ровная гладкая поверхность. Не за что даже глазу зацепиться. Но вода продолжала, мирно журча, литься через прокопанный Конаном канал. Варвар снова с подозрением огляделся кругом и тщательно вслушался в звуки восточной ночи...

  Да, он оказался прав – закончилось ещё не всё.

  От центра долины к дамбе за кратчайший миг проскочил тот пучок света, что (кажется, это было месяц назад!) вырвался из пещеры, столь удачно размурованной предусмотрительным киммерийцем.

  Раньше, чем удивлённый Конан успел вобрать в свою горящую огнём грудь один вдох, дамба вновь оказалась цела, и вода, тёкшая до этого в долину, вновь струилась только в реке. Уровень потока там опять поднялся...

  Столб огня совершенно беззвучно исчез в пещере.

  Зато перед Конаном возникли два красных глаза.

  А может, это были и не глаза – а просто блики огня?

  Впрочем, надеяться на это глупо. Разрушитель дамбы горестно застонал, перевернувшись на спину, и приготовился держать ответ за содеянное...

  – Приветствую и тебя, Конан из Киммерии, – словно отвечая на его три часа назад произнесённое приветствие, прошелестел тихий, приятного тембра, отчётливый голос, – Я не обижен тем, что ты провёл какое-то время в моей пещере. Но я расстроен тем, что ты сломал тирригов, и помогал моему врагу.

  – Прости. – преодолевая мучительную боль в груди, Конан нашёл в себе силы выдохнуть ответ, – Всё, что я могу сказать в своё оправдание – это то, что я не знал, да и до сих пор не знаю, что здесь происходит! И мне очень нужны были деньги...

  – А, деньги! Да, понимаю – это то, чем Фармер заманил сюда первых копателей!

  К сожалению для них, мне пришлось уничтожить плоды их тяжкого труда. Впрочем, так же, как и вторых. Но этих деньги, кажется, не интересовали.

  – Да уж... это точно! Сусликам они ни к чему!

  – Суслики. Вот как. Сами себя они именуют луэками. К счастью эти создания не погибли как те, первые. – голос не очень хорошо передавал эмоции, и был, скорее, сух и равнодушен, но сейчас Конану показалось, что он расслышал в нём следы сожаления. Может, у него есть шанс остаться в живых? Пощадит ли его странный Страж заколдованной долины? Об этом он и поспешил спросить, с прямолинейностью честного храброго воина:

  – А как ты намерен поступить со мной?

  – Что ты имеешь в виду, Конан? Как я должен поступить с тобой?

  – Ну... Я имею в виду – ты не убьёшь меня? – вот это да! Похоже, этот Дух-Страж абсолютно равнодушен к его судьбе! Повезло ему, или... Нет?!

  – Нет, сейчас в этом нет необходимости. Я не уничтожу тебя, пока ты тоже не попытаешься, уже сам, добраться до Уулайлэйха.

  – Вот уж нет! Я этого не собираюсь делать! Ни за что на свете!..

  – Прекрасно. Значит, я не уничтожу тебя, и не буду препятствовать тому, чтоб ты ушёл отсюда. – это звучало... Как правда!

  – Приятно слышать! – у Конана гора упала с плеч, и он поморщился от резкой боли в груди, возникшей от его невольного вздоха облегчения, – Я бы и вправду убрался отсюда побыстрее. Но, боюсь, в таком состоянии смогу сделать это нескоро. И – только ползком!

  – Ах вот что. Я могу починить тебя. Конечно, если ты не против. – как просто и буднично это прозвучало!

  Впрочем, может для этого Духа это – и впрямь – просто?!

  – Я – не против!!! Клянусь потрохами Бэла, я не против! – Конан был готов на всё, только бы избавиться от страшной боли, тисками сжимавшей его искалеченное тело сейчас, когда прошёл нервный подъём, и усталость и отчаяние навалились вовсю. Он даже не подумал, что Дух может обмануть его и добить, как наверняка поступили бы люди и волшебники.

  Те уж никогда не оставили в живых беспомощного возможного – пусть только возможного! – врага!

  Но этот Дух явно был не из таких. К счастью.

  Сияние окружило варвара. Вначале он вздрогнул, когда миллионы крохотных невидимых иголочек стали чуть покалывать всё тело, проникая всё глубже, но затем расслабился – жечь его точно не собирались. И если бы Дух хотел его просто убить, он не стал бы разводить с ним разговоров, а так и сделал бы. Ведь, похоже, силы и возможности его огромны.

  Кололо и шевелилось теперь и внутри тела. Конан ждал, боясь поверить в чудо. Однако не прошло и минуты, как боль совершенно исчезла. Сияние угасло.

  Конан был здоров! Глубоко вдохнув всей могучей грудью, варвар пошевелился.

  Затем он с наслаждением поднялся на ноги, и потянулся всем своим молодым и сильным, как прежде, телом. Как приятно быть... починенным!

  – Спасибо тебе, Дух! Вот это – да!.. А ведь я даже не знаю, как тебя зовут!

  – Пожалуйста, Конан. Зовут меня Оффайер. Я – Страж и Хранитель.

  – Спасибо, Оффайер! Ты лучший в мире... чинильщик людей! Какое наслажденье, клянусь бородой Крома! А что же такое ты всё-таки охраняешь?

  – Я предпочёл бы не отвечать на твой вопрос, Конан.

  – Всё, понял! – варвар поднял руки, – Вопрос снимается! Извини за праздное любопытство. Да и честно скажу тебе: в твою долину я больше – ни ногой! Никогда! Ни за какие деньги!.. Мне бы теперь туда... где побольше вина, вкусной еды и женщин!

  – Ты имеешь в виду ваши города? Да, до них не очень далеко. Человек ты сильный, и за неделю, думаю, до Сараканды дойдёшь.

  – Как – за неделю?! Ведь сюда мы ехали всего три дня!..

  – Нет, это неверно. Сюда вы ехали пять дней. Два из них ты лежал в вашей повозке. Как мне кажется, Фармер усыпил тебя.

  – Вот скотина! Ну и прохиндей! А кто он, собственно, такой, и что ему здесь было нужно? Ох, извини – похоже я что-то не то... Можешь не отвечать!

  – Почему же. Я могу ответить. Правда, кто он такой, я не знаю. Ведь я контролирую только круг радиусом около двухсот миль вокруг долины. А нужно ему было освободить того, кого я здесь приставлен охранять.

  – А можно спросить: давно ты здесь?

  – Можно. Но точный ответ не будет иметь для тебя смысла: я здесь восемь миллионов четыреста тридцать семь тысяч двести гэввинов.

  – Ты прав... Я ничего не понял. А сколько это... в наших годах?

  – Приблизительно около трёх с половиной миллиардов лет. Точнее сказать трудно – продолжительность ваших лет изменяется с течением времени.

  Конан озадаченно почесал в затылке. Оффайер прав: такой ответ не имел никакого смысла. Понятие «миллиард» для него – всё равно, что бесконечность...

  – А часто кто-нибудь пытался... освободить твоего этого... охраняемого?

  – Нет, нечасто. Обычно я охранял Защитную Оболочку только от сил природы. Проблемы с людьми у меня начались всего около двух тысяч четырёхсот сорока лет назад. Тогда в долину пришли первые поселенцы. Они-то и захотели подвести сюда воду – для полива своих полей и садов. Но вода здесь мне не нужна. И я удалил её.

  Очевидно, я чего-то не учёл, и уцелевшие бежали отсюда, явившись источником совершенно неправдоподобных и ненужных мне слухов и домыслов...

  С тех пор моя долина, и то, что в ней, стало легендарным. К счастью, почти всё скоро забылось. Да и я... помог этому. Впрочем, так называемые маги кое-что записали, и были упорны – всего попыток освободить именно Уулайлэйха было сделано три. Хотя теперь я понимаю, что в самый первый раз это была не попытка освобождения, а просто жажда денег. Ведь Защитная Оболочка очень напоминает по цвету золото. Но притронуться к ней нельзя – она очень горяча. Но как я понял, жажда этих самых... денег у вас всех очень сильна.

  – Да уж! – Конан не мог с иронией не рассмеяться, – А почему ты просто не объяснил этим, первым, что это – вовсе не золото?

  – Тогда я считал ошибкой переговоры с людьми. Позже я понял, что был неправ. Да, переговоры, наверное, помогли бы избежать ненужных жертв. Но записанные легенды остались.

  Наверное, поэтому Фармер отказался слушать меня даже в первый раз. Он слишком верил в легенду. И в свои силы. Я тоже опять допустил ошибку – надо было убить его тогда, триста лет назад. Но теперь я сделаю долину неприступной – заделаю перевал новой горой, и никто больше не сможет прийти сюда.

  – Ты способен создавать горы?!

  – И не только. По вашим, людским, меркам, я всемогущ. Мои силы рассчитаны так, чтобы в любых условиях сохранять неповреждённой Защитную Оболочку. А она велика. Удерживать Уулайлэйха нелегко. Поэтому я... стараюсь экономить силы.

  – А... насколько велика всё же эта... оболочка? Извини – опять увлёкся!

  – Ничего, этот вопрос разрешён. Оболочка простирается под всей этой долиной. И в глубину уходит миль на восемь. И она действительно не из золота.

  Конан был потрясён. И, похоже, всё это было правдой.

  Если, говоря с Рэско-Альфэдром-Фармером он ощущал буквально каждой клеточкой, что тот врёт, сейчас он так же уверенно ощущал, что его собеседник говорит правду. Что он просто не способен на ложь. Явно не человек. Да и какой человек проживёт три – да ещё с половиной! – миллиарда лет?!

  Поколебавшись, он всё же спросил у огненных точек, всё ещё висевших неподвижно перед ним, и загадочно переливавшихся сполохами далёкого огня:

  – А почему... ты всё-таки помог мне, а не уничтожил, как Фармера?

  – В мою задачу не входит уничтожение людей. Скорее, наоборот – я охраняю жизнь и этот мир от уничтожения. И охраняю Уулайлэйха от того, или от тех, что, или кто хочет разбудить его, ведая, или не ведая об его истинной сущности или предназначении.

  Ты явно к таким не относишься. За эти годы я был вынужден изучить людей. Ты – сдержишь обещание и уйдёшь. И не вернёшься. А поскольку ты тоже стремишься избегать ненужных жертв, ты никогда и никому об этом месте не расскажешь...

  Кроме того, ты помог мне, разобрав завал. Ты был вежлив. Ты выступил против Фармера – то есть, на моей стороне. И отвлёк на какое-то время его силы и внимание. И я мог спокойно ликвидировать последствия его... работы.

  Вежливостью и мужеством ты понравился мне. Конечно, завал не был препятствием для меня. Но ты ведь этого не знал. И мне вполне понятно твоё чисто человеческое желание разобраться в загадке, и отдать должок обманувшему тебя чародею. Я повторю: я уверен, что ты не захочешь разбудить Уулайлэйха и погубить свой Мир. Скорее, наоборот: ты постараешься сделать этот Мир лучше.

  Рука Конана невольно вскинулась к затылку – почесать...

  О таком аспекте своей деятельности киммериец как-то до сих пор не задумывался.

  Он – и улучшить целый Мир? А впрочем... Почему бы и нет?!

  Надо же будет чем-то заниматься в зрелые годы! Наскучат же когда-то и экзотические страны, размалёванные девочки, и чёртовы трактиры?..

  Не вечно же ему гулять и развлекаться подвигами и приключениями?

  Эка, куда его завело. Вернёмся на грешную землю.

  – Что ж, Оффайер, может, ты и прав... Насчёт Мира, я имею в виду! Спасибо ещё раз за то, что подлатал меня и отпускаешь! Жаль только тирригов – извини, что я убил их.

  – Ничего. Я чуял твоё раскаяние... А починить их будет не труднее, чем тебя.