Текст книги "Конан и Дух Огня (СИ)"

Автор книги: Андрей Мансуров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

  Конан и Дух Огня

  Он спал.

  На поверхности проходили неизмеримые тысячелетия.

  Он спал под надёжной и прочной защитной оболочкой.

  Формировались континенты и океаны. Вздымались могучие горы и вновь рассыпались мельчайшей пылью и песком жарких пустынь. Поверхность планеты неузнаваемо изменялась, магнитные полюса играли в чехарду. Моря наступали на сушу, и снова отступали. Где-то, в неизмеримой дали рождались и умирали звёзды и целые миры...

  Вода и ветер миллионы лет вели свою кропотливую работу. Защитную оболочку погребла под собой толща наносимых и отлагающихся вокруг и поверх, частичек. За миллионы лет, что он спал, на поверхности образовалась плодородная почва, планета остыла, луна отодвинулась, и теперь ни катастрофические приливы, ни жар огня не мешали Природе. И появилось то, чего он не должен был допустить – Жизнь и Разум.

  Но ничего этого он не знал.

  Цель, для которой он был создан и доставлен сюда, не могла быть достигнута до тех пор, пока он не проснётся.

  А он не мог проснуться, пока не разрушится защитная оболочка.

  Так устроили те, кто создал его – на погибель этому Миру.

  Ведь древние Боги – вовсе не сказка. Они существовали, что бы там ни говорили скептики и атеисты. Они создавали и разрушали миры так же легко, как ребёнок, играя, сшибает прутиком головку цветка, или, даже не заметив, наступает каблуком на муравья, или иную букашку, совершенно не заботясь их судьбой...

  Они существовали! По силе и неизмеримым возможностям они были Богами.

  Они могли быть терпимы и доброжелательны друг к другу, и создавать мириады прекрасных Вселенных, в которых жизнь и Разум цвели и бурлили, словно ослепительные цветы, или фонтаны. И Красота и Творчество цвели и приносили пышные плоды...

  Но время изменило Богов – и не в лучшую сторону.

  Они стали вести себя, словно капризные и избалованные дети: стали враждовать друг с другом, завидовать более талантливым и одарённым, строить козни и плести интриги, или же просто ломать чудесные игрушки, созданные соперниками – врагами, то есть, бывшими друзьями.

  Ибо разве могут быть друзья у Бога?! Ведь подлинный Бог – должен быть один. И все Вселенные, и право вершить там суд и свою волю, должны достаться сильнейшему...Тогда-то и был создан Уулайлэйх: его имя в те далёкие времена означало – Маленький Подарок. Он был тайно доставлен и надёжно спрятан. Чтобы в тот момент, когда Хозяин и Творец охладеет к любимому Миру и перестанет опекать его, обратив своё внимание на создание новой игрушки, его враги могли нанести подлый и страшный удар, безвозвратно разрушив столь долго лелеемое и тщательно пестуемое детище Творца.

  К счастью, Творец не был ни наивен, ни беспечен.

  Он вовремя заметил подброшенный в его владения страшный скрытой злой силой «маленький подарок».

  И принял меры.

  И хотя он не мог удалить Уулайлэйха из своей вотчины не пробудив его к жизни, он нашёл способ нейтрализовать создание злобных рук и разума. И сделал он это так, что врагам казалось, что всё произойдёт, как они задумали – адское создание готово к действию, и в нужный момент...

  Так любимая Вселенная Творца была спасена.

  Долгий сон носителя Апокалипсиса превратился в вечный.

  А для сохранения защитной оболочки от случайности и глупости был приставлен Страж и Хранитель – Оффайер, Дух Созидающего Огня.

  И уж обеспечить своего верного слугу Бессмертием Творец не забыл...

  – Нет, Конан! Н-Е-Е-Т! Больше ни капли! И никакого кредита!

  Это была твоя последняя кружка в МОЁМ заведении, клянусь кишками Бэла и селезёнкой Мардука! Нет – не налью, пока не вернёшь должок!

  – Но говорю же тебе, Янир – у меня есть клиент! И солидный. Он заплатит мне! Давай, давай, не зли меня – пожар в кишках нужно гасить вовремя! Вот она – кружка! – хоть варвар и не чувствовал уверенности, в его тоне она наличествовала в должной мере – та то он и Конан!..

  – Клиент, говоришь? – хитрые щёлочки глаз хозяина, казалось, видели изнывающего от похмелья киммерийца насквозь. И вся его наигранная уверенность не могла обмануть старого лиса.

  Впрочем, было бы удивительно, если б за свои полвека и почти сорок лет стажа в харчевнях, было бы по-другому. Прокопчённый дымом кухонного очага и пропустивший через свои руки сотни бочек горячительных напитков толстенький коротышка наверняка мог почуять запах медной монеты мили за полторы. И примитивное враньё страдающего от жажды Конана раскусил сходу:

  – А где же тогда аванс?! Почему он не дал тебе аванс? Уж не хочешь ли ты втереть мне, что такой прожжённый наёмник, как ты, согласился работать без аванса?!

  Нет, дорогой земляк, злить тебя я не собираюсь, но и ломать мебель бесплатно больше не дам! Вот когда оплатишь за тот раз... И вообще: я уверен, что такие... Хм. Здравомыслящие и деловые люди, как мы, всегда смогут договориться... Полюбовно! Мне ни к чему неприятности в моём заведении, но и ты, я уверен, не захочешь на галеры.

  Упоминание о здравомыслии, и, главное, о галерах, действительно несколько отрезвило начавшего было распаляться и сжимать пудовые кулаки варвара. К тому же угроза была вполне реальна: он и вправду ещё не рассчитался за урон, нанесённый заведению Янира во вчерашней драке.

  Нарушителей многочисленных, словно специально для этого написанных законов, как-то: дебоширов, должников, убийц, воров и прочих нарушителей спокойствия Шемитской Империи быстро, и без всякого суда отправляли на эти длинные, неуклюжие, непривлекательные для чувствительной (да и не– чувствительной!) натуры, вонючие и славящиеся повышенной смертностью, суда.

  Нет, терпимое и почти дружеское отношение Янира надо ценить.

  Даром, что и вправду, почти земляк – его родители происходили из соседнего с Киммерией Гандерланда, и привезли будущего хозяина большого трактира сюда ещё в семилетнем возрасте, да здесь и почили оба, подхватив какую-то местную заразу – ну совсем как Конановская верная кобыла, отдавшая концы на второй день пребывания в этой дыре!.. И пришлось шустрому сироте самостоятельно пройти весь путь от мальчишки-прислужника до хозяина уважаемого в городе заведения.

  А это говорит о незаурядном терпении, трудолюбии и... Изворотливости в комплекте с расчётливым и жестоким умом. Недаром же он давеча не стал сдавать Конана прибежавшим на шум воинам Карротты – ночной стражи Сараканды, столицы одной из Шемитских провинций – которые не упустили бы случай заполучить такого здорового, сильного и видного (очень видного, при здешних-то мелковатых людях: издалека!) молодого гребца. И ничего бы Конан с ними не сделал.

  Мечом против десятка арбалетов много не навоюешь.

  Выручил Янир – знаток местных традиций и рыночной дипломатии. Впрочем, его землячок – та ещё прожжённая расчётливая бестия. Забери стражники Конана сотоварищи, вовек бы ему не видать должок. А так остаётся вполне реальная надежда, что такого могучего и выдающегося – аж под самый закопчённый потолок – светлокожего воина из экзотической дальней страны наймёт, наконец, ещё кто-нибудь.

  Пусть не для охраны каравана (как, собственно, Конан и попал сюда, в жаркий и пропылённый скучный Шем), так в качестве телохранителя, или... Престижного охранника! Или, говоря простыми словами – телоублажителя!

  Да, знатные шемийки, нуждающиеся в том, чтоб потешить самолюбие, могли себе позволить и не такое: государство и религиозные институты сквозь пальцы смотрели на забавы и прихоти благородных и состоятельных. Разумеется, до тех пор, пока «неуставные отношения» не выставлялось напоказ, и хотя бы видимость приличий соблюдалась. То, что творилось за высокими заборами частных домов и усадеб, власть имущих не касалось – разумеется, кроме случаев заговоров против хокима, местного мэра!

  Ну а то, что только при Конане состоялось две облавы на жриц любви, было вполне нормально: должна же быть хотя бы видимость радения о соблюдении законов Империи. То, что все весёлые представительницы древнейшей профессии всё ещё наводняли улочки городка, говорило о готовности их... откупиться. Восток – дело тонкое!..

  Всё должно... Приносить Барыш! (А сидя в вонючем зиндане жрицы любви заработают – разве что чесотку!..)

  Слоняясь по кривоватым и грязным улочкам Сараканды в поисках нанимателя, могучий варвар неоднократно ловил на себе заинтересованные взгляды из-под полупрозрачных газовых завес, охранявших покой и инкогнито обладательниц расшитых бархатом и парчой носилок. А иногда замечал и внимательный миндалевидный глаз под чёрным луком изящно изогнутой по моде брови, когда хозяйка десятка рабов-носильщиков уж слишком пленялась его статью и экзотической «варварской» внешностью, и, увлёкшись, приподнимала краешек покрывала – чтоб, значит, рассмотреть « в деталях»...

  И хотя смазливые и смешливые, закутанные в надушённые покрывала служанки уже несколько раз забегали под разными надуманными предлогами в «Жаренного быка», и почти как на базаре, наглыми маслянистыми глазами восторженно разглядывали мускулистый загорелый торс, суровое хмурое лицо, и другие достоинства двадцатичетырехлетнего наёмника из далёких северных стран, подойти с конкретным предложением пока не решалась ни одна – под свирепым, сверкающим молниями взглядом варвара вся их наглость куда-то испарялась... Ну, или не было пока прямого приказа госпожи.

  Что ж. Янир делал свой бизнес и на них, беззастенчиво расписывая достоинства своего постояльца – за отдельную мзду, разумеется! Похоже, недалёк тот час, когда одна из хозяек этих присылаемых на разведку бесстыжих девок всё же решится... О, Бэл!

  Конечно, молодой киммериец считал ниже своего достоинства работу жиголо, и проклинал тот день, когда вечное безденежье и тяга к приключениям и новым местам побудили его согласиться сопровождать караван в далёкий, казавшийся страной из Волшебной сказки, Шем.

  Вот уж нашёл приключения! Скукотища. Жара. Пылища. И полчища мух. Вездесущих и назойливых. А по ночам ещё и комары – размером чуть не с воробья!..

  Пустыни и предгорья, через которые в основном и пролегал путь, ничем не радовали ни глаз, ни истосковавшуюся по доброй сече душу – только марево нагретого обжигающим солнцем воздуха, превращающее горизонт в подобие огромного блюдца с чаем, да пресловутые миражи: величественные пальмы и... пальмы. Вожделенные, и несуществующие оазисы... Он так и не увидел воочию ни одного.

  Варвар даже не размялся ни разу, не дал своему мечу отведать вражьей крови: ни грабители-бедуины, которых так опасался начальник каравана, ни туранские разбойники не посчитали нужным встретиться им. Его каравану не повезло. Или, вернее сказать – каравану-то как раз повезло!

  Никто не напал, чтобы пограбить! (Таможенники границ не в счёт: они – на Службе!)

  А вот Конан совсем заскучал и истомился, и даже нажил себе пару врагов из числа других сопровождавших караван наёмников – должен же воин хоть как-то разминать заскучавшие кулаки! Да и нечего им ворчать: ведь все остались живы. И даже сравнительно здоровы – пара сломанных рук и рёбер, и десяток выбитых зубов считаться серьёзными потерями не могут.

  Выданного заработка хватило только на неделю нормального питья, и дюжину девиц древнейшей профессии. И на одну хорошую потасовку. Хвала Крому, что за комнату он уплатил вперёд. И что, спрашивается, ему теперь делать в этой сонной, и позабытой Богами пыльной дыре, где, кажется, и солнце по небу движется, позёвывая?!

  Ждать обратный караван? Так он соберётся не раньше, чем месяца через три. А может, и восемь.

  Ехать в столицу Шема – Эрук? Да, до него недалеко – четыре дня пути. Но кто сказал, что оттуда караваны ходят чаще? Да и в любом случае, чтобы куда-то ехать, нужен новый конь, а на него опять-таки нужны деньги.

  Эх, жаль, что телохранителей состоятельные шемиты предпочитают брать из соседней Стигии. Хоть те не так могучи и грозны на вид, как Конан, зато и менее заметны.

  И достаточно искусны во владении любым оружием. Надо отдать его конкурентам должное: всем тем, что могло причинить вред другому человеку, стигийцы владели мастерски. И стоили их услуги недорого. Конечно, по меркам Конана.

  Нет, он трезво смотрел на ситуацию – здесь его шансы невелики. Привычка в таких провинциальных городках гораздо сильней здравого смысла. И вот ещё что он понял, пожив в трактире Янира, побродив по базарам и другим людным местам: от яда никакой телохранитель не защитит, а от врагов и конкурентов на востоке предпочитали избавляться именно так...

  Так что глядя на дно своей пустой кружки, Конан при всём своём неистребимом оптимизме, несколько приуныл. Вот сейчас бы как раз – подраться! Для поднятия, так сказать, настроения и боевого духа!

  Но не с кем. Сегодня здесь только случайные людишки, и слабаки. Те, с кем было приятно и весело помахаться, залечивают раны после вчерашнего, уже по дороге домой...

  Да и шнырь вон сидит. Наблюдает. С нетерпением.

  Конан с утра опытным глазом отметил неприметного маленького человечка у самой двери, раньше не заходившего в «Жареного быка», и теперь готового при малейшей опасности беспорядка и буйств, нырнуть в спасительную черноту незаметно подкравшейся южной ночи, и привести с собой взвод Карротты.

  Уж тогда-то этот представитель достойной своей страны тайной полиции с удовольствием выступит свидетелем. И Яниру не удастся отмазать его вторично, поручившись своим честным и законопослушным именем, что это не он начал...

  Ведь именно этого свидетеля формально не хватило вчера сердитым стражникам – человека, готового официально подтвердить вину варвара в развязывании драки. Ведь все непосредственные участники обоюдоприятного рукопашного сражения между Конаном и здоровенными (да уж, ребята они были, как на подбор!) горцами-пастухами, из соседней с Шемом Хорайи, выгодно продавших на одном из базаров большую отару баранов, и решивших на радостях достойно отметить такое событие в лучшем трактире, дружно – «ничего не видели, и не знают!».

  А Янир довольно смело заявил, что мебель у него с утра в таком состоянии, в связи с большой уборкой. И претензий за шум – а не было никакого шума, это, наверное, на соседней улице! – он ни к кому не имеет. То, что многие посетители лежат на полу – ну и пусть их, он только рад, что его вину воздали должное. А все, кто не пил, очень достойно и мирно ужинали. А не угодно ли уважаемым стражникам по кружке лучшего вина, разумеется, за счёт заведения, чтобы, так сказать, компенсировать те усилия, которые они потратили на ложный вызов, и вот – только что с вертела! – ещё по куску сочного жаренного барашка! Конечно, он понимает, что их работа опасна и ...

  Монеты, почти незаметно сунутые в довольно большом количестве в карман начальника взвода, тоже подтверждали высокие нравственные качества всех посетителей приличного и достойного заведения.

  Как узнал потом Конан, в грамотно написанных и прекрасно составленных законах Шема была маленькая неувязочка, позволившая Яниру, очевидно, не впервой, проделать этот трюк.

  Неувязочка-недоглядочка эта наверняка случайно попала туда – разве может случиться по-другому в столь древнем и достойном своих традиций, государстве?

  А дело было в том, что: доставят стражники Карротты материал для галер и каменоломен, не доставят – никакого иного вознаграждения, кроме скудного жалования её доблестные воины не получат. Вот интересно, стимулирует ли их это рисковать своими драгоценными шкурами, если противников закона много, и настроены они решительно...

  Ну, например, как Конан, и хмурые, неприветливо глядящие горцы?

  Когда бравое воинство покинуло главный зал, Конан подумал, что ещё один интересный вопрос – в каких пропорциях они делят полученную мзду? Он не сомневался, что эти доли давно оговорены, так же, как и такса, взимаемая с хозяев трактиров и постоялых дворов.

  Янир слишком прожжённая бестия, чтобы дать больше положенного. Ну, и, разумеется, не так глуп, чтоб дать меньше. А поскольку те, кто не участвовал непосредственно в свалке с широким применением мебели почтенного заведения в её «ремонте и уборке», предпочли поспешить покинуть его до прихода стражи, всё завершилось к обоюдному удовольствию всех участников инцидента. «Недоразумение», бывшее явно не первым и не последним, посчитали исчерпанным.

  Все, кроме Достопочтенного владельца Заведения.

  Ничего не скажешь: политика в отношении иностранцев и чужаков, и методы их «мирного» выпотрашивания явно разработали ещё в незапамятные годы, и применяли вполне искусно.

  Когда дверь за стражами закрылась, Янир, где уговорами, а где и скрытыми угрозами, выпотрошил перепуганных простачков из провинции до последнего медяка.

  Ну как же – ведь он рисковал быть арестованным за лжесвидетельство, чтоб спасти от галер их жалкие душонки! Да и мебель, особенно прочная, стоит сейчас ох, недёшево – ведь её везут издалека, а в «бедном» Шеме своего леса нет... Да и сунуть начальнику пришлось немало. Всем понятно?! А то – при малейшем шуме «честные» стражники вернутся!..

  Конану тоже всё было понятно. И ситуация почти позабавила его – в дополнение к удовольствию от доброй драки.

  Но у него и так почти ничего не осталось. Так что поутру, когда избитые да ещё обобранные скотоводы убрались восвояси – нескоро же они захотят вкусить ещё благ цивилизации! – Конан вновь отправился искать себе нанимателя, обойдя ещё раз памятные места любимой Сараканды. Но – опять тщетно.

  Янир, хотя кормить и поить киммерийца отказался, в комнате не отказывал. Такой матёрый прощелыга и ветеран трактирного дела прекрасно понимал: контролировать Конана и его финансовые дела лучше всего на месте: в своём трактире. И рано или поздно такой «товар», как Конан, будет востребован и оплачен. И тогда вложенные в него средства окупятся.

  Мало того, старый лис оказался даже более прозорлив и дальновиден, чем сам молодой варвар, уверяя, что нечего тому таскаться по городу – дескать, такого богатыря, выделяющегося в Сараканде, как сокол в стае воробьёв, кому надо – сами найдут.

  Точно. Нашли.

  Вон, в дверь бочком протискивается закутанный в плащ до самых пят, и напряжённо озирающийся по сторонам явно в поисках кого-то конкретного, усатый мужчина. Спорим, что ищет он Конана?!

  Впрочем, спорить не надо. Варвар нагло и громко рыкнул: – «Э-э-э!» и поднял руку с пустой кружкой: чтобы сразу привлечь внимание – к себе и... К кружке!

  Незнакомец вроде бы даже радостно поднял руку в ответ и, обходя массивные, видавшие виды и почерневшие от времени столы и лавки, чудом уцелевшие во вчерашнем бою, а так же ещё не потемневшие, новые, взамен разбитых в щепу, украсившие прокопчённое помещение, направился к киммерийцу, единолично занимавшему целый угол огромного зала, составляющего весь первый этаж трактира.

  Да и немного нашлось бы желающих посидеть рядом с ним после вчерашнего!..

  Вблизи незнакомец не производил впечатления сильного и взрослого мужчины. Плечи узкие. Высокие каблуки пропылённых сапог явно призваны скрывать недостаток роста. На узком, некрасивом нервном лице нет и следа бороды. Что же до усов...

  Н-да, усы наверняка прокрашены какой-то краской – иначе их и не увидать.

  Но всё же Конан сразу понял, что перед ним именно мужчина, а не переодетая и загримированная женщина. И не краска на усах была тому причиной.

  Просто это было ясно и по целеустремлённости, когда юноша сразу двинулся к столу Конана, и по фанатичному блеску в чёрных бездонных глазах. И по той неуловимой невнимательному взгляду разнице: между жёсткой, выработанной сотнями пройденных миль, походкой мужчины, пусть молодого, и лёгкой, как бы играюще-плывущей походкой женщины, которая автоматически проявится, как бы сосредоточена и замаскирована та ни была. Форма кистей рук подтвердила: их обладатель – мужчина. Причём мужчина, явно не перегруженный тяжёлой и грубой работой.

  Значит, скорее всего – из знатных. То есть богатых. То есть – то, что надо!

  Незнакомец за те краткие секунды, в которые цепкий взор варвара подметил эти и десятки других его особенностей, подошёл и остановился напротив него, жадно пожирая молодого гиганта глазами. Конан сидел расслабившись, непринуждённо раскинувшись по, казалось, всей широкой скамейке – то, что его интересовало, он увидел.

  Однако начинать разговор киммериец не спешил. И не предлагал пока незнакомцу сесть, а открыто и спокойно смотрел прямо в глаза клиента – он уже был вполне уверен: это клиент. И он не сорвётся!

  Конан знал себе цену, и не желал сам сбивать её, унижаясь до расспросов и дешёвых ухмылочек. Дело у подошедшего есть.

  И первым заговорить о нём должен он сам.

  Ведь ему нужно что-то именно от Конана. И – он это чуял – дело необычное.

  После полуминуты взаимного изучения, гость как-то замялся и потупился, произнеся хрипловатым баритоном со странным акцентом по-шемитски:

  – Приветствую вас, почтенный чужестранец. Не сочтите за бестактность, но это ведь вы – Конан из Киммерии?

  – Добрый вечер и вам, мой поздний гость. Да, это моё имя. А вот вашего я пока не знаю.

  – Я – Рэско, Рэско из Арджубы, – поспешил представиться мужчина-юноша, – И мне нужна ваша помощь!

  – Что ж. Всегда рад помочь людям. На взаимной, разумеется, основе. Почему бы вам, Рэско из Арджубы, не присесть, и не поужинать со мной? А после и поговорим...

  Рэско в некотором недоумении оглядел полупустой стол, но надо отдать ему должное: несмотря на молодость, и любопытные взоры, сверлящие спину, он быстро сориентировался в ситуации, и тут же подозвал хозяина, предложив Конану заказать еду и выпивку им обоим.

  С одного взгляда он раскусил и хозяина – вынутая из глубин чёрного одеяния золотая монета сразу рассеяла тучи, собравшиеся было на лоснящемся челе Янира, и придала значительное ускорение его движениям и командам подчинённым. Чашки и блюда с дымящимися яствами и кувшин вина перед ними возникли словно бы сами по себе. Довольно кивнув, варвар с полчаса со с смаком разгрызал, пережёвывал и запивал. Он не смущался: хороший едок – хороший работник!

  Конан довольно крякнул, опрокинув в глотку последнюю каплю из второго кувшина. Однако расторопный земляк уже подносил третий. Видать, проверку «на зуб» золотая монета выдержала с честью. А зуб-то был ещё тот...

  Замечательно, хвала Крому! Не дал умереть с голоду своему верному сыну. Хоть сын и редко вспоминал в последнее время о своём небесном покровителе.

  Ладно, теперь можно и послушать, какова история клиента, и что ему нужно от Конана. Видать, потребность в нём большая – за всё время трапезы тот, хотя сам еле дотронулся до кубка и пищи, и извертелся на жёсткой липкой лавке, варвару не мешал ни словом. Молодец. Понимает Восток. Хоть сам – киммериец видел – не местный.

  – Прекрасный ужин. – не то поблагодарил, не то констатировал Конан, – Если ты закончил трапезу, – откинувшись, варвар цепко посмотрел на замершего клиента, – я вполне готов выслушать и обсудить твои предложения.

  – Я рад, Конан, что ты готов помочь мне! – после вкушённой вместе пищи оба как бы почувствовав близость друг к другу по возрасту и целям, не сговариваясь перешли на «ты». Взгляд молодого человека даже стал как будто поспокойней.

  – Не помочь. Пока, – Конан выделил это тоном, – не помочь, уважаемый Рэско! А только выслушать. Твои проблемы и твои предложения.

  – Э-э... Да. Да-да, я именно это и имел в виду! Но... но не лучше ли нам выбрать место... э-э... поуединенней?

  Против этого разумного предложения Конан ничего не имел, и вскоре они и кувшин (четвёртый) сидели на втором этаже, в «хоромах» варвара, на жёстком и скрипучем топчане с тюфяком из свалявшейся соломы, заменявшем ложе.

  По тому, как его будущий наниматель заёрзал и нахмурился, слегка прикусив губу, Конан сразу определил: сейчас ему будут врать. Но ему было всё равно, какую байку расскажет клиент – лишь бы работа и плата были подходящими.

  – Конан! – начал вполголоса Рэско. Он тоже явно опасался за толщину стен и двери, – Работа, которая тебе предстоит, не совсем... обычна.

  Киммериец, уже и сам догадавшийся о скрытом подвохе, не подав виду, поощряющее кивнул, благодушно улыбаясь, и не забыв отхлебнуть очередной глоток.

  – Она не связана с охраной, или какими-то сражениями, да и вообще чисто наёмническими обычными делами...

  – Я не совсем понимаю тогда, при чём здесь я? – откинулся на глинобитную, и местами ещё сохранившую следы побелки довольно ровную стену, несколько озадаченный Конан, – Ведь обычно только моё боевое искусство и сила и интересует моих нанимателей в первую очередь! И – клянусь печенью Мардука! – они получают первосортный товар!

  – О, да... Твоё боевое искусство интересует и меня... Но, понимаешь, оно может и не понадобиться!

  – Чёрт! Тогда я вообще не понимаю тебя, уважаемый Рэско из Арджубы! Говори ясней – а то: понадобится... Не понадобится... Объясни толком – что за работа!

  – Извини, Конан, конечно, ты прав – я постараюсь объяснить, в чём дело. – Рэско вздохнул, сразу как-то погрустнев и ссутулившись. Взгляд его горящих глаз больше не обжигал, а был как бы обращён вовнутрь, на себя и свои воспоминания. Да и голос изменился. Теперь он не старался выглядеть старше своих лет, и хрипотца куда-то пропала. Смотрел он теперь всё больше в угол и на свои сандалии.

  – Дело... вот в чём. Лет пятнадцать назад на нашу долину напали стигийские маги. Ну, то есть, не сами маги, а отряды наёмных воинов, под их руководством.

  Конан сразу посерьёзнел и внутренне подобрался. Он даже тряхнул лохматой головой, чтобы прогнать хмель. Стигийские колдуны с их извращёнными ритуалами и гнусной беспринципностью в достижении своих целей – это не тема для шуток, или недооценки. Это страшные и жестокие противники. И связываться с ними у него не было ни малейшего желания. Ну... Разве что за очень большие деньги. Ладно. Может, ему и не придётся иметь с ними дела...

  Послушаем-ка дальше.

  – Они-то, наверное, рассчитывали захватить побольше пленных. Но мы давно привыкли, что на нашу цветущую и богатую плодородную долину вечно кто-то нападает.

  Жить в достатке – значит не только зарабатывать его, но и уметь защищать! И у нас были и мощные укрепления, и отважные и отлично обученные воины! Наш народ умеет постоять за себя! – Рэско задохнулся, покачал головой, – Вернее, умел...

  Конечно, стигийцы – это не кочевники-скотоводы, и не разбойники пустынь, которые... Стигийцы... это – стигийцы. Они не отступят так просто от задуманного...

  Но не буду тебе докучать жестокими и кровавыми подробностями. Все жалкие остатки нашего народа, успевшие выскользнуть из кольца блокады, бежали навсегда из долины наших отцов. Нивы вытоптаны, виноградники и сады сожжены, каналы засыпаны... Земля предков лежит в полном запустении. Ничьи руки не касаются её.

  А ведь она осталась всё та же.

  Она тучна и плодородна. Ей не хватает только одного – воды! И заботливых рук...

  Если снова оросить нашу долину, всё живое сможет возродиться, и мой народ, рассеянный сейчас по чужбинам, сможет вернуться на родину, к руинам наших домов, и восстановить всё... Насадить сады, пригнать скот... Вернуть нашим землям былую славу и плодородие. Ведь отчий дом, это... Это – Отчий Дом! Ах! – Рэско с убитым видом махнул рукой.

  – Теперь о том, что касается лично меня. Я – я должен сделать всё это!

  Понимаешь, мы с дедом, к счастью, были в отъезде, когда... Ну, когда всё это случилось. Одна из наших женщин смогла пережить и осаду и штурм, и спрятаться потом в горах. Когда мы обшаривали руины и пепелище родного города, она вернулась, и рассказала нам о том, что случилось. О месячной осаде и десяти штурмах нашей старой крепости. О её неизбежном падении перед превосходящими в десять раз силами, нанятыми стигийцами. Наши знали, что пощады и помощи ждать не откуда, и сражались отчаянно! Без своих проклятых магов проклятые наёмники не пробили бы наших стен никогда!..

  А теперь они уже не хотели брать и пленных. Чтобы общение с такими рабами не испортило их покорных и забитых прислужников.

  В назидание другим, все захваченные были зверски убиты: посажены на кол, распяты, разодраны лошадьми, замучены всеми известными им бесчеловечными способами! И стигийцам было всё равно, кто перед ними: женщина, старик или ребёнок. Кровавая бойня продолжалась три дня... На улицах было скользко – всюду текла кровь!

  Старую крепость они разрушили – сравняли с землёй. Реку, питавшую наши земли, отвели. А сами земли – прокляли.

  Теперь люди сторонятся как чумы нашей долины. Ничто не растёт там, кроме ковыля. Лишь руины напоминают о нашем гордом народе. Но так будет не всегда!

  По решению моего деда и Ишинги – так звали выжившую женщину – меня отдали в обучение к чародеям Бритунии. Вернее, к одному чародею... Я был ещё мал, но хорошо понял, несмотря на свои шесть лет, что произошло, и что требовалось от меня.

  Поэтому терпел все унижения, голод и побои, только бы овладеть тайными знаниями, позволившими бы воде вернуться на наши земли. Знаниями, давшими бы мне силу снять чёрное проклятие с нашей долины...

  Десять лет назад умерла Ишинга. А ещё через три года – и дед. Некому и нечем стало платить за моё обучение. Я стал фактически рабом... Бесправным слугой...

  Но я продолжал терпеть и – учиться!

  Шёпот Рэско стал свистящим, злым. Кулаки сжимались так, что костяшки пальцев побелели. Да, отметил Конан, похоже, к своему учителю он не испытывал особо тёплых чувств, или хотя бы элементарного уважения. Видать, хотя бы эта часть рассказа правдива. Или перед ним искуснейший притворщик.

  – Примерно с полгода назад я постиг почти всё, что мог дать мне этот гнусный мерзавец-чревоугодник. И постиг отнюдь не с его помощью. Но... Тут он вычислил меня.

  Поймал с поличным за изучением его секретных книг из тайника, куда я прокрадывался перед рассветом, когда все спали. Научиться обходить его простенькие защитные заклинания было легко даже мне.

  Конечно, он был в ярости! Он даже пытался убить меня! Меня!

  Старый ленивый дурак! Он опоздал. Да у меня в мизинце было уже больше силы и знаний, чем в его безмозглой башке!.. И до МОЕЙ ненависти ему было тянуться и тянуться... Да что говорить – его презирали даже коллеги. Я постарался, чтобы его смерть была лёгкой и безболезненной, и – словно бы произошла от естественных причин...

  Конан с умным видом задумчиво покивал, про себя думая, что вряд ли это было так.

  Еле уловимые черты хорька в лице Рэско заставляли с большой долей уверенности предположить в их обладателе злобный и мстительный характер. Но – упорный, да... Этого не отнять.